Все еще будет, родная моя…

Александр Игоревич Елизаров

Аня даже и не подозревала, к каким семейным тайнам приведут найденные в мамином комоде письма… Всего за несколько дней герои заново переосмысливают свою жизнь и учатся отпускать все накопившиеся обиды

© Александр Игоревич Елизаров, 2023

ISBN 978-5-0060-6679-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Телефонный звонок прогремел в Лизиной квартире как гром среди ясного неба в пять часов утра. С трудом оторвав голову от подушки, Лиза взглянула на экран мобильного телефона. «Анька», — лучшая подруга вот уже более двадцати лет.

— Алло, что случилось? — сиплым от сна голосом прохрипела в трубку Лиза. Ночные звонки давно вселяли в нее тревогу.

— Лиз, привет. Слушай, у меня тут такие новости!

— Которые, очевидно, не могут подождать до утра, — пробормотала Лиза, с грустью осознавая, что вряд ли уже получится заново уснуть, а ведь буквально через два с половиной часа предстоял подьем на работу.

— Что? — Аня на какое-то время замолчала, видимо, пытаясь понять, в чем причина Лизиного недовольства. — Ой, прости, я даже и не заметила, сколько времени на часах. Не подумала, что ты можешь уже спать. Просто, Лиз, тут такая новость! — Аня снова радостно защебетала в трубку, уже позабыв о том, что своим звонком разбудила подругу.

— По телефону расскажешь, или можем встретиться во время моего обеденного перерыва на работе… — Лиза начала усиленно вспоминать, во сколько сможет незаметно улизнуть с работы хотя бы на полчаса, чтобы выслушать подругу.

— Ой, Лиз, я подумала, что по телефону такие новости обсуждать как-то неохота, поэтому решила, что лучше сама к тебе приеду! — продолжала уж слишком бодро для раннего утра радостно щебетать Аня.

Так, понятно, значит придется перенести запланированный на вечер поход в салон красоты, — с грустью пронеслось в Лизиной голове. Жалко, конечно, учитывая, каких трудов стоило ей записаться именно на это время к своему любимому мастеру, запись к которой была расписана на два месяца вперед. Ладно, тут подруга все-таки, и не просто подруга, а лучшая и единственная.

— Хорошо, Ань, давай тогда часам к 7-ми подъезжай, только сразу предупреждаю, что приготовить ничего не успею…

— Ой, Лизка, я такая дура… уже минуты две с тобой по телефону разговариваю, а я так и не сказала, что стою сейчас в подъезде как раз напротив твоей двери! — Аня все-таки сделала попытку сделать виноватый тон, но получилось у нее это крайне плохо.

— В смысле, стоишь напротив моей двери? — Лизе показалось, что из-за того, что она еще не до конца проснулась, она ослышалась.

— Ага, говорю же, не могла до утра ждать…

— Ладно, подожди, сейчас открою.

Лиза нехотя встала, накинула халат, нащупала уютные домашние тапочки и пошла открывать дверь подруге. Аня с горящими глазами сразу же с порога протянула Лизе почтовый конверт.

— Это что, письмо? — из-за резкого пробуждения в такое ранее время Лиза немного медленно соображала. — Я думала, что сейчас такие письма уже давно никто не пишет, все-таки практически все оснащены интернетом и социальными сетями…

— Это старое письмо. Я наткнулась на него, когда решила разобрать мамин комод. Ты лучше это письмо прочитай, тогда поймешь, почему я примчалась к тебе среди ночи.

Лиза достала из конверта лист бумаги, немного пожелтевший от времени.

Добрый день, Екатерина,

Прости, что так официально. Прости, что вообще решила тебя потревожить. Даже не знаю, что на меня нашло, я ведь до этого ни разу никому письма не писала. Наверное, к определенному возрасту начинаешь переосмысливать многие вещи, которые происходили с тобой в жизни, и хочется с кем-нибудь поделиться своей историей, или попросить прощения у кого-то. Я до сих пор не решила, отравлю ли я это письмо, хотя специально сходила на почту и купила конверт, и даже заполнила адрес и получателя. Не знаю, захочешь ли ты его прочитать, когда поймешь, от кого оно, и уж тем более, захочешь ли ты на него ответить.

С тех пор, как я узнала, что у Игоря есть дочь, я ничего не хотела про тебя слышать, отрицала твое существование. Понимала, что таким своим поведением делаю своему любимому мужу больно, но не предпринимала никаких попыток хоть как-то наладить с тобой контакт. Для меня Игорь всегда был только моим мужем и отцом нашей с ним дочери, и на тот факт, что у него есть еще одна дочь, я просто закрывала глаза, как будто ты могла от этого вот так просто взять и исчезнуть без следа. Именно поэтому я пойму, если ты, получив это письмо, порвешь его на мелкие кусочки. Но если вдруг ты все-таки захочешь мне что-то написать в ответ, или, может, чем-то поделиться, высказать все, что обо мне думаешь, то я буду рада получить твой ответ. Любой ответ.

Лиза сложила письмо обратно в конверт.

— Ничего не понимаю, Ань, чем тебя так взбудоражило это письмо.

Аня со вздохом опустилась на стоящую в прихожей табуретку.

— Это письмо написано моей мамой, а Игорь, как ты знаешь, — это мой отец. Лиз, ты понимаешь, у моего папы была еще одна дочь, о которой я все это время понятия не имела. Ни разу не слышала, чтобы мои родители обсуждали это…

— Ань, ну это нормально, что у твоих родителей была своя жизнь до того, как они познакомились друг с другом. Если честно, я до сих пор не могу понять, что ты нашла в этом письме такого, что заставило тебя приехать ко мне через весь город в такую рань! — Лиза уже даже не пыталась скрыть, что ее единственным желанием сейчас было вернуться обратно в теплую кровать и попытаться поспать оставшиеся несколько часов. — К тому же, вполне возможно, что этим единственным письмом все и ограничилось.

— Не, Лиз, это я схватила первое письмо в стопке. Решила вчера наконец разобрать мамин комод, так как после ее смерти долго не могла заходить в ее комнату. И на самом дне комода лежала целая стопка этих писем, я это первое письмо прочитала и не смогла дождаться утра, чтобы поделиться этим с тобой! Лиз, я теперь хочу в этот город по адресу, который на конверте указан, и познакомиться со своей сестрой! — Аня была так поглощена этой новостью, что даже забыла снять верхнюю одежду, так и сидела в пальто, застегнутом на все пуговицы до самого горла.

— Ань, да зачем? Да и потом, с чего ты решила, что она захочет с тобой разговаривать? Что пустит тебя на порог? Не говоря уже о том, что по этому адресу могут жить теперь совершенно другие люди. Кстати, дата там есть? Как давно это письмо было написано?

— Пять лет назад…

— Ну за такой срок могло многое поменяться! — Лиза все больше теряла интерес к данному разговору, желая только одного — вернуться обратно в кровать. — Ты пыталась ее по интернету найти?

— Да, но по таким фамилии, имени и отчеству ничего не нашла. Поэтому я хочу съездить и все разузнать. А я еще я очень хочу, чтобы ты съездила со мной! — Аня умоляющим взглядом посмотрела прямо в Лизины сонные глаза. — С твоей поддержкой мне будет гораздо проще.

— Ань, ну ты же знаешь, что у меня работа, я даже не знаю, когда в ближайшее время смогу взять отпуск хотя бы на неделю! — Лиза резко погрустнела, осознав, что из-за огромного количества предстоящей работы сможет себе позволит отдохнуть не раньше, чем месяца через три.

— Ой, Лиз, извини, но я решила взять инициативу в свои руки и купила для нас билеты сегодня на утро…

— Ты что, с ума сошла? Ты знаешь, сколько у меня сейчас работы, я в последнее время и на обед то иногда сходить не успеваю, а ты тут мне про какие-то билеты на утро говоришь! — Лиза даже начала задыхаться от возмущения.

— Да не переживай, мы за несколько дней спокойно управимся. Ехать нам туда на поезде четыре часа, там день-два и обратно. Брось, Лиз, помнишь, ты мне сама недавно по телефону жаловалась, что хочешь на все плюнуть и хотя бы на пару дней куда-нибудь уехать, подальше от работы, вот и подвернулась отличная возможность! Вспомни, когда ты в последний раз отдыхала? — Аня сменила свой взгляд с умоляющего на вопросительный.

Лиза начала судорожно вспоминать, когда же она за последний год позволила себе отдохнуть больше двух дней, и уже через несколько секунд ей пришлось с горечью признать, что в этой битве она в числе проигравших. Утомительная работа с понедельника по пятницу, в субботу ранний подьем и на автобус, ее мама предпочла жить не в центре города, а на окраине, и до туда на автобусе часа два добираться, и там она целый день тратила на уборку-готовку, и вот наконец воскресение, когда можно было немного выдохнуть и отдохнуть, но примерно с половины дня Лиза садилась за гору отчетов, которые накапливались за неделю на работе. А, может, действительно плюнуть на все и хотя бы на пару дней уехать, проветриться, а то прошла уже большая половина года, и, скорее всего, до конца года такой возможности не будет. В конце концов, у нее целый отдел помощников, не зря же она им зарплату платит, причем немаленькую.

— Ладно, черт с тобой! Но, Ань, сразу предупреждаю, что это последний раз, когда я соглашаюсь на подобного рода авантюру!

Аня радостно бросилась Лизе на шею:

— Спасибо тебе огромное!

— Полегче, полегче, а то задушишь! И давай сразу договоримся, что если нам никто не откроет или там уже живут другие люди, то мы сразу же возвращаемся домой, а не будем искать эту твою Екатерину по всему городу!

— Конечно! Тогда встречаемся на вокзале в десять часов, я как раз успею съездить домой, взять остальные письма, в поезде будет время их почитать.

— Хорошо, а я пока решу вопросы по работе.

Аня на прощание чмокнула Лизу в щеку и радостная выпорхнула из квартиры, даже забыв прикрыть за собой дверь. Лиза еще какое-то время стояла на пороге, удивляясь, как позволила подруге втянуть себя в эту авантюру.

Ровно в десять утра подруги встретились на вокзале. Прибытие поезда задерживалось на двадцать минут, и было принято стратегическое решение немного согреться в небольшой кофейне поблизости. Лиза взяла себе большой стакан капучинно и брезгливо встала у небольшого столика, количество крошек на котором явно говорило о том, что о чистоте тут заботятся в самую последнюю очередь.

— Ань, слушай, а как так получилось, что родители тебе ни разу про эту Екатерину не говорили, у вас же, вроде, были хорошие отношения друг с другом. — Лиза с наслаждением отпивала на удивление вкусный для такого заведения горячий кофе маленькими глотками, на мгновение даже позабыв про липкий от грязи столик, за вкусный кофе в это холодное утро она могла многое простить.

— Да, отношения у нас были хорошие, но, знаешь, в нашей семье не было принято делиться своими чувствами, мы друг к другу в душу не лезли. И потом, ты же помнишь, как мама обо мне заботилась, видимо, она думала, что новость о том, что у моего папы есть еще одна дочь явно не придется мне по душе.

— Тогда тем более странно, что она решила написать ей письмо. Подожди, если твоя мама хранила эти письма у себя, это значит, что она их так и не отправила.

— Или же эта Екатерина вернула все эти письма ей обратно. Надеюсь, что у нас будет возможность спросить ее об этом, больше нам никто не прольет свет на эту тайну, ни мамы, ни папы в живых нет.

Снаружи по громкоговорителю обьявили о начавшейся посадке. Подруги допили кофе и пошли к поезду занимать свои места. В вагоне Аня достала из сумки стопку конвертов.

— Смотри, все конверты пронумерованы и лежат по порядку.

Лиза взяла в руки пронумерованные конверты и бегло их просмотрела.

— Ань, ну судя по всему, тут письма только от твоей мамы. Может, действительно, она их так и не отправила. Знаешь, я тут недавно читала статью, что некоторым людям проще не напрямую к человеку обращаться, а таким вот способом. Может, какую-то вину перед Катей чувствовала и ей таким образом было удобнее все свои эмоции и чувства выплеснуть на бумагу, чем высказать все это человеку в лицо.

— Все может быть. Давай пока прочитаем письмо, которое пронумеровано цифрой «2», может, оно поможет нам лучше понять мамины намерения.

Аня устроилась поудобнее на жестком сидении вагона и развернула исписанный мелким почерком лист бумаги.

Добрый день, Екатерина!

Знаешь, сегодня ночью долго не могла уснуть, хотя за последнее время бессонница стала моим верным спутником. Не знаю, возможно, как я уже писала в первом письме, меня мучает совесть, или же это все невысказанные чувства и эмоции, которые меня сопровождают полжизни. Не подумай, этими своими откровениями я не делаю попыток себя оправдать, просто хочу наконец выплеснуть наружу все то, что накопилось внутри за мою долгую жизнь.

О том, что у Игоря есть дочь, я узнала спустя пять месяцев наших отношений. Это произошло в твой День Рождения. До сих пор помню, как мы сидели в кафе, наслаждаясь приятным вечером, и вдруг он абсолютно спокойным голосом произнес эту фразу, которая навсегда отпечаталась в моей памяти: «Знаешь, а у моей дочери сегодня день рождения». Я не знала, как отреагировать на данную новость, поэтому спросила первое, что пришло мне в голову: «А как ее зовут?». «Катенька», — и в это имя он вложил столько нежности, столько теплоты. Не знаю, могу ли я вспомнить моменты нашей совместной с ним жизни, в которых я еще хоть когда-нибудь слышала от него столько нежности в голосе.

С тех пор, эта тема была у нас как будто под запретом. Он рассказал лишь небольшие подробности: с катиной мамой в браке они официально не состояли, расстались с ней из-за слишком разных характеров, но дочке он до сих пор помогает, каждый месяц отсылает ей из своей и без того небольшой зарплаты определенную сумму денег, потому что у Кати кроме него и мамы больше никого не было.

Да, я почти сразу же заявила Игорю о том, что ничего и слышать не желаю о его дочери, потому что это не наша с ним история. Думала ли я в тот момент о чувствах своего еще не мужа, но уже самого любимого и самого лучшего человека? Нет. Я серьезно тогда думала, что ради меня он должен отказаться от своей прежней жизни, от своей родной дочери. И я действительно считала, что он должен пойти на это, если по настоящему любит меня.

Было еще два случая, за которые мне до сих пор стыдно. Первый случай произошел перед нашей свадьбой: когда мы начали планировать этот день и решать, кого из родственников и знакомых будем приглашать на свадьбу, конечно же, Игорь первым делом захотел, чтобы ты приехала. Я была категорически против, чтобы ты присутствовала на МОЕМ празднике. Представляешь, я была на тот момент настолько эгоистичной, что действительно считала НАШУ свадьбу исключительно и только МОИМ днем. В тот раз мы впервые серьезно поругались, но тогда Игорь в первый и последний раз пошел мне навстречу, тебя на нашей свадьбе не было.

Второй случай произошел, когда я уже была на втором месяце беременности. Игорь узнал, что ты очень серьезно заболела, и с тобой некому было сидеть дома, потому что твою маму не отпускали с работы, и он собрался на следующий же день взять на работе отпуск за свой счет и ехать к тебе как минимум на три дня. Причем, он не счел нужным поставить меня заранее в известность, посоветоваться со мной, а просто поехал на вокзал после работы и взял билеты, о чем и сообщил мне вечером во время нашего ужина, и по его железному тону я поняла, что никаких возражений с моей стороны, как это было со свадьбой, он принимать не намерен. Нет, конечно, здесь у меня были и подруги, и мама моя еще жива была, то есть без помощи и поддержки я на эти три дня не оставалась, но все то время, что он был там, я себе места не находила, постоянно глаза были на мокром месте, не могла ни на чем сосредоточиться. А когда он вернулся через три дня, я принципиально не стала спрашивать ничего про твое здоровье, просто сделала вид, что он никуда не уезжал, заводила с ним разговоры на любые темы, кроме этой. Хотя видела и понимала, как сильно ему хотелось со мной поделиться, как он был рад, что все обошлось и ты быстро выздоровела.

Потом, конечно, он предпринял еще несколько отчаянных попыток нас познакомить, предлагал провести хотя бы несколько дней вместе, но я была непреклонна. А уж когда на свет появилась наша долгожданная Аня, и я заявила, что ЭТО наша единственная дочь, то больше разговоров о тебе в нашем доме не было.

Тебе, возможно, интересно, почему же я с так отчаянно сопротивлялась любым попыткам нашего с тобой знакомства? Игорь утверждал, что во всем виновата моя патологическая ревность. Я не буду отрицать, что эта черта мне не была присуща, она лежала в основе наших с мужем отношений, и, возможно, я наберусь смелости и как-нибудь расскажу тебе, что послужило этому причиной. Я действительно ревновала его, чаще всего не имея на это никаких весомых оснований. Иногда я ревновала его даже к его знакомым, когда он проводил время с ними, а не со мной.

Но вряд ли мои чувства к тебе можно было назвать ревностью. Возможно, я не хотела делить мужа и его внимание ни с кем, кроме нашей дочери. Возможно, я слишком хорошо помнила, с какой нежностью Игорь тогда произнес это «Катенька», и меня до сих пор от этого воспоминания бросает в жар (до сих пор! А ведь сколько времени прошло с тех пор), ведь по отношению к себе я от него таких нежностей никогда не слышала. Слишком много «возможно», но правда в том, что я до сих пор сама для себя не смогла ответить на этот вопрос.

Надо же собиралась написать всего несколько предложений, а исписала уже три страницы, даже немного устала от непривычки. На этом закончу сегодняшнее письмо, я ведь так и не нашла в себе силы отправить то первое…

— Ничего себе! — Аня откинулась на спинку сиденья. — Ты же помнишь мою маму? Она и с родными то людьми никогда особой разговорчивостью не отличалась, а тут уже второе письмо этой Екатерине…

— Ань, ты что, ревнуешь?

— Нет. Или да. Не знаю. Просто представь, сколько времени мама держала все эти переживания в себе, это же так тяжело. Все-таки, я ее единственная дочь, и сейчас, читая эти письма, все равно чувствую какую-то обиду внутри, что у нее за все это время так и не появилось желания поделиться со мной всем тем, что у нее накопилось на душе…

— Подожди, Ань, но ты же сама говорила, что у вас в семье не было принято делиться друг с другом своими чувствами и переживаниями…

— Да, но при этом она с такой легкостью вываливает все человеку, которого, как я понимаю, ни разу в своей жизни не видела, еще и испытывала к ней далеко не самые светлые чувства.

— Ань, вспомни, когда у тебя начались серьезные проблемы из-за твоего первого мужа, ты маме об этом рассказала?

— Ой, ну ты же помнишь, сколько всего там было, просто одно за другим, месяца три я даже спать нормально не могла, похудела тогда на пять килограммов, постоянно ходила и оглядывалась, так боялась. Конечно, о всем том ужасе я только тебе рассказывала! — Аня попыталась отогнать от себя нахлынувшие воспоминания о том ужасном периоде жизни, который оставил незаживающую до сих пор рану на ее сердце.

— Вот видишь, у тебя тогда тоже не появилось желания вести с мамой откровенные разговоры, хотя уж я то помню, как тебе в тот момент было плохо! — Лиза тоже очень хорошо помнила тот отрезок из Аниной жизни, когда практически каждую ночь вела с подругой задушевные разговоры, а точнее, она тогда, в основном, молчала, выслушивая все Анины рыдания, проживая весь тот ужас вместе с ней, каждый раз с трудом находя нужные для поддержки слова.

— Лиз, ну я тогда хотела маму уберечь, если бы я ей обо всем рассказала, представляешь, как она переживала бы, и это с ее то проблемами со здоровьем! Да и потом, я же понимала, что сама виновата, не разглядела, такие сумасшедшие чувства у меня к нему были, которые меня как будто на какое-то время ослепили, что я просто отказывалась многое замечать, все время находила для него нелепые оправдания… Это уже потом, когда вся правда наружу вылезла, в один момент прозрела, да поздно уже было…

— Ну, судя по двум прочитанным письмам, мама твоя тоже в какой-то мере свою вину чувствовала, так и не сумела объяснить самой себе, почему же не нашла в себе сил принять эту Екатерину, почему не хотела ничего о ней знать.

Аня взглянула на часы:

— Слушай, нам осталось ехать два часа, предлагаю попытаться немного поспать, а то по приезду ничего соображать не будем, я уж точно, всю ночь, считай, не спала.

Лиза с радостью согласилась с предложением подруги, и, укрывшись пальто, с удовольствием прикрыла глаза и уже минуты через три заснула. Аня тоже попыталась заснуть, но воспоминания, вызванные разговором с подругой, никак не хотели уходить из головы. Миша, ее первый муж, ее самая большая любовь и самое большое разочарование. А ведь как все красиво начиналось…

Познакомились они на первом курсе института, когда на одной из пар сели рядом друг с другом. Точнее, Миша сам к ней подсел. Не то, чтобы Аня сторонилась мужского пола, дружила то она со многими, но тогда на первом месте у нее была учеба, поэтому любые неловкие знаки внимания со стороны своих однокурсников со смехом отвергала. А от поклонников то отбоя не было, оно и понятно: душа компании, веселая, с задорным смехом, легкая на подьем. Учеба давалась легко, на всех самостоятельных работах успевала и свои задания быстро решить, еще и всем остальным помочь. А какой у нее голос был, словами не описать: когда всем потоком собирались у кого-нибудь дома отметить успешную сдачу экзаменов, вечер всегда заканчивался импровизированным концертом по «заявкам». Кто-то брал в руки гитару, и все начинали хором упрашивать Аню спеть. Она сначала, конечно же для приличия, отказывалась, но потом все-таки, все еще смущаясь, выходила в центр круга, быстро организованного уже успевшими захмелеть от вина студентами прямо на полу, обещая спеть всего одну песню. Далее общим голосованием выбиралась песня и Аня начинала петь: сначала немного неуверенно, скованно, но постепенно ее голос набирал все больше уверенности, и вот уже отбоя не было от желающих услышать свою любимую песню в Анином исполнении, а она и не могла отказать, приятно все-таки было.

Неудивительно, что она постоянно получала приглашения: то сходить погулять после занятий, то сходить в кино на выходных. На все такие предложения Аня весело отвечала отказом: после занятий ей надо было бежать домой, закреплять пройденный сегодня на занятиях материал, а в выходные надо было помогать родителям с работой по дому. И даже в такие моменты она была настолько очаровательной, что на нее просто невозможно было обижаться.

На Мишу же Аня сначала не обращала никакого внимания: он не отличался общительностью, практически всегда стоял в стороне, редко принимал участие в совместных мероприятиях и ни с кем не поддерживал дружеских отношений. Да и к Ане никакого внимания не проявлял: обычно ограничивался приветствием, или иногда мог одолжить у нее ручку. Поэтому Аня очень удивилась, когда на одном из занятий он занял место рядом с ней, потому что обычно он предпочитал по возможности сидеть один, а тогда как раз многие в их группе заболели, поэтому свободных мест было много. Всю лекцию Миша просидел молча, усердно записывая за преподавателем в тетради, и лишь по окончанию занятия повернулся к Ане и немного смущенно тихим голосом предложил: «Ань, а пойдем сегодня после занятий погуляем?». Сначала Аня хотела уже привычно отказаться, сославшись на то, что ей нужно смешить домой, готовиться к завтрашней самостоятельной работе, но посмотрела в его глаза, и, что называется, в них и утонула. Сама не зная почему, она согласилась. Как потом будет шутливо вспоминать Миша, он тогда своим взглядом применил специальную технику гипноза, знал ведь, что она ему откажет.

После занятий они медленным шагом шли по аллее в сторону Аниного дома. Сначала Миша привычно молчал, а на полпути вдруг остановился, схватил ее за руку и развернул к себе, взглядом своих бездонных светло-голубых глаз уже во второй раз лишив Аню возможности сказать хоть слово против.

— Ань, а ты ведь мне уже давно нравишься, как тебя в первый раз день увидел, так голову от твоей красоты и потерял.

— А чего же ты раньше мне об этом не говорил, боялся что ли? — засмеялась Аня.

— Конечно, боялся, что на такого парня, как я, никогда внимания не обратишь, и уж тем более никогда не согласишься со мной куда-нибудь пойти, да и страшно было, что остальные парни меня засмеют, потом еще и обсуждать это будут долго…

— И что же тебе придало смелости сегодня?

— Ну скоро же конец учебного года, я понял, что, если сейчас не наберусь смелости и не приглашу тебя гулять, то потом не увижу тебя все лето! — Миша еще раз взглянул в Анины глаза и поцеловал ее.

Так и началась история их любви. Уже через два месяца после ежевечерних прогулок и походов в кино по выходным, Миша предложил Ане переехать в его квартиру, которая ему досталась в наследство от бабушки с дедушкой. На Анин вопрос, а где же его родители, Миша рассказал, что его папа ушел из семьи, когда ему было пять лет, с тех пор мама воспитывала его одна, а три года назад окончательно переехала жить на дачу и в город не приезжала, соответственно, двухкомнатная квартира была полностью в Мишином распоряжении.

Анина мама, конечно, была против такого стремительного развития событий, боясь, что дочь, впервые потерявшая голову от любви, забудет про учебу, но Аня заверила ее в том, что такого точно не произойдет и учеба для нее по прежнему остается на первом месте, несмотря на отношения с Мишей. И действительно, Аня продолжала так же усердно учиться, сдавая все экзамены на отлично, и мама успокоилась, решив оставить молодых в покое. Сам же Миша днем учился, а вечером подрабатывал в фирме своего знакомого, плюс Анина мама иногда помогала деньгами, несмотря на возражения дочери, поэтому на жизнь они не жаловались, получалось даже иногда какую-то сумму откладывать на будущие расходы. Единственное, что беспокоило Аню, это то, что Миша никак не хотел знакомить ее со своей мамой. Сколько раз она предлагала съездить к ней на дачу, познакомиться, продуктов привезти, может, помочь чем-нибудь, но Миша все время отказывался от совместной поездки на дачу, объясняя это тем, что мама у него человек сложный и очень уважает свой покой. Аня еще несколько раз заводила этот разговор, а потом перестала предпринимать попытки познакомиться со своей будущей свекровью.

Свадьбу решено было сыграть после окончания пятого курса и сдачи итоговых экзаменов. К тому времени им удалось скопить не очень большую сумму денег, но Аня все равно решила не ограничиваться простой росписью в ЗАГСе, а захотела еще арендовать хороший ресторан и пригласить как можно больше друзей и знакомых. Все-таки такое важное событие, Аня тогда была абсолютно уверена в том, что выходит замуж в первый и последний раз, и ни о какой экономии даже слышать не хотела.

— Дочь, ну, может, не будешь пока столько гостей звать, это ж такие деньги сумасшедшие, лучше поднакопите еще немного, и потом уже отметите, а сейчас просто распишитесь. Вы же совсем без денег останетесь, когда еще вы на работу устроитесь, а я вам уже помогать как раньше не смогу, — мама пыталась вразумить Аню.

— Мам, перестань, как потратим, так и заработаем. — отмахивалась Аня. — У Миши хорошая подработка, я институт заканчиваю с отличием, меня спокойно на работу с такими оценками возьмут. Не переживай, все у нас будет хорошо.

К выбору платья будущая невеста тоже подошла со всей ответственностью: неделю бегала по разным магазинам, и помогала ей в этом верная подруга Лиза, с которой они познакомились еще в школе, затем поступили в один и тот же институт, и, конечно же, именно Лизе суждено было стать свидетельницей на свадьбе подруги.

Свадьба прошла, как и планировала Аня, на высшем уровне. И, к ее полному изумлению, приехала даже мишина мама. Правда, долгожданное знакомство прошло как-то слишком скомкано: Миша подвел к счастливой невесте женщину низенького роста, одетую в явно неуместное для такого рода торжества черное платье:

— Ань, познакомься, это моя мама, Лидия Петровна! — Миша немного подтолкнул маму вперед и сразу же отошел в другой конец зала встречать следующего гостя.

Аня с очаровательной улыбкой посмотрела на женщину, с которой так много раз пыталась познакомиться. Та продолжала смущенно стоять на месте, невооруженным взглядом было видно, что ей явно некомфортно здесь находиться.

— Лидия Петровна, добрый день! Так рада наконец с вами познакомиться. — Аня решила первой прервать затянувшееся молчание. — Вы уж простите, что я к вам раньше не приезжала ни разу, но Миша говорил, что вы не любите, когда нарушают ваш покой…

— Ох, Аня, и намучаешься ты еще с моим сыном, — бросив эту фразу, Лидия Петровна резко развернулась и направилась в сторону выхода.

Аня хотела сначала пойти за ней, чтобы спросить, что она имела ввиду, но потом махнула рукой и решила не омрачать такой чудесный вечер. В конце концов, человек привык столько лет находиться в одиночестве на своей даче, а здесь такое количество народа, непривычная обстановка, может, голова разболелась или давление резко подскочило. Да и какие могут быть мучения с ее Мишей, самым лучшим и самым любимым. Ох, если бы она тогда только знала, как сильно заблуждается…

После свадьбы началась совместная жизнь уже в роли супругов. Аня действительно очень быстро устроилась на работу в хорошую фирму и почти сразу же начала вполне неплохо зарабатывать. А вот Миша…

Та компания, в которой он до этого подрабатывал, закрылась, и Миша остался без работы. Нет, конечно, он не сидел дома, искал работу, но никакого результата не было, его все время что-то не устраивало: то зарплату предлагают маленькую, то требования слишком завышенные, то график неподходящий, то ехать до работы слишком далеко. Аня ничего не говорила, молчала, видела, как сильно Миша переживает по этому поводу, жалела его. Конечно, ей самой было непросто, она крутилась как белка в колесе: на работу вставала в семь утра, готовила завтрак для себя и Миши, потом добиралась на работу на двух транспортах, переполненных в такое время (да, путь был не близкий, но Ане и в голову не приходило жаловаться, такую хорошую зарплату страшно было потерять), вечером надо было проделать такой же путь с работы домой, где ее ждал Миша с очередными жалобами на то, что работу и сегодня найти не удалось. Однажды, Аня все-таки не выдержала и после тяжелого рабочего дня решила наконец задать Мише вопрос, который уже давно ее мучил:

— Миш, может, тебе стоит хоть немного снизить свои требования к работе, ты же только недавно институт закончил, у тебя еще и опыта особого нет, надо же с чего-то начинать.

— Ну спасибо, Ань, то есть ты считаешь, что я настолько плохой специалист, что должен соглашаться на что попало? Даже на самые рабские условия?

Миша встал из-за стола, отодвинув от себя тарелку с недоеденным ужином, и молча ушел в комнату. Это была их первая крупная ссора с момента знакомства. Миша весь вечер с ней так и не разговаривал, а ночью спал, обиженно отвернувшись к стенке, хотя до этого всегда крепко обнимал Аню и она засыпала, уютно устроившись у него на груди. Конечно же, сама Аня не спала всю ночь, ругая себя за то, что своим разговором спровоцировала ссору. В конце концов, то, что ей самой удалось так быстро найти хорошую работу, совсем не означает, что и у других это тоже должно получиться так же быстро. У них не критичная ситуация, все у Миши получится, она же его жена, должна его поддерживать, а не принижать его самооценку. Больше Аня разговоров на эту тему не заводила.

Через две недели Миша радостный пришел домой и с порога сообщил, что, наконец, нашел работу. Правда, особо в подробности не вдавался, но Аня, помня о их неприятной крупной ссоре, как мудрая женщина сделала правильные выводы, и не стала донимать Мишу лишними вопросами, главное, что наконец не только она будет приносить деньги в семейный бюджет. Хотя работа у него была довольно странной: он всегда уходил на работу в разное время, да и домой возвращался тоже по разному. С зарплатой были такие же странности: иногда Миша приносил хорошие деньги, а несколько раз приходил домой расстроенным, сообщая, что выплату денег задерживают на неопределенный срок.

Однажды Аня все-таки поделиться своими мыслями с Лизой, но подруга поспешила ее успокоить:

— Ань, ну все бывает. Это тебе с работой повезло, а мы как-то несколько месяцев без зарплаты просидели. Главное, что он работает, а не сидит без дела на твоей шее!

Тот разговор Аню действительно успокоил и она решила больше не допускать в Мишину сторону плохих мыслей. Что она за жена такая, если будет своего мужа подозревать непонятно в чем.

Правда, в скором времени произошел еще один эпизод, который должен был заставить Аню серьезно призадуматься. Это произошло в день рождения ее мамы: впервые с момента папиной смерти два года назад мама решила отметить свой день рождения и собрать у себя немногочисленных гостей. По такому случаю Аня нарядилась в купленное недавно платье светло-голубого цвета, и решила, что с этим платьем будут идеально сочетаться такого же цвета серьги, которые ей подарила когда-то бабушка. Так как в повседневной жизни Аня никаких украшений не носила, то серьги она хранила в шкатулке, которая стояла на туалетном столике. Предвкушая, как маме понравится ее сегодняшний образ, Аня открыла шкатулку и обнаружила, что серьг на месте не было.

— Миш, а ты мои серьги не видел?

— Нет, конечно, а что случилось?

— Хотела надеть их к этому платью на сегодняшний вечер, а их в шкатулке нет. Ничего не могу понять, куда они могли деться…

— Вспомни, когда ты их видела в последний раз!

— Так, подожди, дай подумать. Точно, я их последний раз надевала, когда мы с тобой в театр ходили, это было в прошлом месяце. После этого я их больше не трогала, они должны были лежать в шкатулке, но их там нет.

— Может, ты их положила на столик, а они куда-то завалились?

— Я уже везде посмотрела, и даже столик отодвинула, их нигде нет.

— Ань, не расстраивайся. Они точно должны быть где-то в квартире. Давай поищем их чуть позже, когда вернемся, а то мы так рискуем опоздать.

Как только они добрались до маминого дома, Аня отвела Лизу, которая тоже была в числе приглашенных, в сторону:

— Лиз, помнишь мои серьги, которые мне бабушка подарила?

— Конечно, почему ты сегодня не в них? Они бы идеально подошли к твоему чудесному платью!

— Я, как раз, и хотела их надеть, но они пропали!, — Аня все никак не могла успокоиться, так она расстроилась из-за пропажи такого памятного подарка от бабушки.

— Как они могли пропасть? Ты же их так редко надеваешь!

— Вот именно! Я их всегда храню в шкатулке, а сегодня я ее открыла, а там пусто! Последний раз я в них была месяц назад, когда мы с Мишей в театр ходили…

— Может, ты их где-то обронила? Например, когда пальто надевала, задела воротником нечаянно, ты же сама рассказывала, что у них со временем замок совсем слабеньким стал…

— Нет, Лиз, я точно помню, что убирала их обратно в шкатулку.

— Не знаю, Ань, значит, возможно, куда-то завалились. Не переживай, будешь в ближайшее время делать уборку, найдешь. Пойдем лучше за стол, твоя мама там столько всего наготовила, хочу все попробовать, а то ничего не останется.

Аня решила не омрачать праздник, но весь вечер не могла отогнать от себя мрачные мысли. На следующий же день Аня затеяла генеральную уборку, отодвинула всю мебель, внимательно исследовала каждый сантиметр квартиры, но любимых серьг так и не нашла. Возможно, она и дальше бы продолжила думать об этом неприятном инциденте, если бы буквально через несколько дней не узнала о том, что беременна…

Возможность появления в их семье ребенка они с Мишей до этого никогда всерьез не обсуждали, но Аня была уверена в том, что он обрадуется, поэтому решила сообщить первому именно ему. Ради такого события Аня взяла на работе выходной, привела себя в порядок, приготовила вкусный ужин. Ровно в семь вечера прозвенел звонок в дверь, Аня решила, что Миша, наверное, забыл ключи, и радостно напевая себе под нос веселую песенку побежала открывать дверь. Вот только на пороге стоял совсем не любимый муж, а устрашающего вида лысый мужик с неприятной ухмылкой. У Ани сразу возникли ассоциации с частыми в последнее время новостными сюжетами про чрезвычайные происшествия, обычно в них мужчины именно с такой внешностью выступали в роли главных подозреваемых в жестоких убийствах. Но это был не новостной сюжет, а порог Аниной квартиры.

Конец ознакомительного фрагмента.