Первоклассники

Александр Иванович Фурсов, 2021

Эта книга о первых днях в школе мальчишек и девчонок, о первых уроках, первых открытиях и разочарованиях. В ней собраны самые смешные школьные истории, приключившиеся в эти дни с первоклашками.

Басня Крылова

В класс медленно, но уверенно входила Роза Карловна. Под тяжестью ее монументальной фигуры жалобно заскрипел старый паркет.

— Гипоппотам, — испуганно прошептал Вася Синичкин.

— Наш класс участвует в школьном концерте, посвященном началу учебного года, — торжественно объявила Роза Карловна. — Руководством принято решение, что мы выступаем с басней Крылова «Лебедь, рак и щука».

Во втором ряду Света Жижухина подняла руку.

— Что тебе неясно, девица? — спросила классная.

— Что такое басня?

— Басня, Жижухина, — это жанр дидактической литературы. Понятно?

В ответ Света отрицательно замотала головой.

— Что тебе непонятно?

— Все.

— Что все?

— Что такое жанр?

— Жанр, Жижухина, — это исторически сложившаяся группа литературных произведений, объединенных совокупностью формальных и содержательных свойств. Понятно?

Света снова замотала головой, но уже с опаской.

— Что теперь тебе непонятно? — начала нервничать Роза Карловна.

— Совокупность формальных и содержательных свойств.

— Как бы тебе объяснить попроще? В общем, это куча полезной и не очень полезной информации про атрибуты предметов. Понятно?

— Не совсем, — очень тихо ответила ученица.

— Что именно непонятно? — учительница уже нервничала сильно.

— Атрибут, — выпалила Жижухина.

— Атрибут — это отличительный признак предмета. Все?

Света молчала. Она боролась с собой. Девочка хотела знать, что такое «дидактической», но Роза Карловна, по-видимому, уже была на грани нервного срыва, поэтому ученица утвердительно мотнула головой и больше вопросов не задавала. Однако теперь руку поднял Вася Синичкин.

— А почему мы, первоклассники, должны выступать с басней, которую по программе должны изучать только во втором классе? — поинтересовался Вася.

— Ах ты какой грамотный! — опешила учительница от такой смелости ученика, которую она сочла наглостью. — Откуда же ты, Синичкин, знаешь программу второго класса, если еще в первом трех дней не проучился?

— У него брат во втором классе учится, — ответил за него Козлов.

— А ты не только козел, но и стукач, — прошипел Вася.

— Я не стучу, а информирую старшего товарища, — объяснил Колька.

— Тамбовский волк тебе товарищ, — продолжал шипеть Синичкин.

— А что разве это какая-то страшно секретная тайна? — обиделся Козлов.

— Тайна не тайна, но тебя никто за язык тянул, мог бы и помолчать, — посоветовал Вася.

— Отставить разговоры! — рявкнула Роза Карловна. — Для участия в концерте нам нужны четыре человека.

— Давайте тянуть спички! — предложил Вася.

— Что тянуть? — не поняла Жижухина.

— Кота за хвост, — ответил Колька.

— У меня кошка, — сообщила Света.

— Тогда будем тянуть за хвост твою кошку, — пожал плечами Козлов.

— Ей же будет больно, — Жижухина с ужасом представила эту экзекуцию.

— А мы не сильно будем тянуть, — попытался ее успокоить Колька.

— А можно как-то без кошки обойтись? — спросила Света.

— Да, если у тебя есть спички. Ты куришь Света?

— Дурак! — ответила Жижухина. — И уши у тебя холодные!

— А ты умная и с горячими ушами? — съязвил Козлов.

— Отставить спички! — скомандовала учительница. — Мы выберем одного бегло читающего ученика и трех, способных к лицедейству.

— К чему? — удивился Вася.

— К лицедейству, Синичкин! Стыдно не знать, — пожурила его Роза Карловна. — Лицедейство — это театральная игра, представление, наконец, притворство.

— Притворство? — повторил Вася. — Тогда это Жижухина. Она такая лицедейка, какой больше не найдете нигде.

— Значит, ей мы и поручим роль щуки, — решила учительница.

— Не хочу щуку! Я лебедя хочу играть, — жалобно попросила Света.

— Среди девочек есть еще артистки? — спросила Роза Карловна.

Все ученицы опустили головы и начали рассматривать царапины на партах.

— Ну вот! Артисток больше нет. Вопрос закрыт. Щука — Жижихина. А лебедя может сыграть и мальчик.

— Лебедя должен играть Синичкин, — заявил Козлов.

— Обоснуй! — потребовала учительница.

— У него птичья фамилия, поэтому он и должен играть птицу, — объяснил Колька.

— У Феди Страусова тоже птичья фамилия, — вмешалась Света.

— Страусы не летают, Жижихина, поэтому Федя не подходит, — заявил Козлов.

— Ни один вид страусов не летает, — подтвердил Федя. — К тому же я не лицедей, не смогу притворяться.

— Я что ли могу? — рассердился Васька.

— Соглашайся! — убеждал его Колька. — Лебедь ты наш сизокрылый! А то заставят рака играть — будешь всю дорогу по сцене пятиться назад.

— Кто заставит? — спросил Синичкин.

— Я! — ответила Роза Карловна. — Еще вопросы? — Она грозно посмотрела на Синичкина.

— Я согласен, — ответил Васька и тихо добавил: — Уж лучше лебедя, чем рака.

— Ну, вот и чудненько! — улыбнулась учительница. — Ведущим у нас будет Сережа Белов. Альтернативы ему у нас нет — он один бегло читает.

— А что это такое альтернатива? — спросила Света.

— Это, Жижухина, необходимость выбрать одно из двух — или-или, — объяснила Роза Карловна.

— А бегло? — поинтересовалась Света.

— Бегло — это значит, он откуда-то сбежал. И теперь все время будет беглый, пока его не поймают. А как поймают, станет пойманный, — объяснил Колька.

— Хватит молоть чепуху, Козлов! Бегло, Жижухина — это означает быстро, — ответила учительница.

— На мельнице мельники мелют муку, а Коля Козлов смолол чепуху, — продекламировал Васька.

— Молодец, Синичкин! — похвалила его Роза Карловна. — Сам сочинил?

— А кто же? — ответил Васька, задрав нос.

— А теперь помолчи! И рисуй эскиз костюма лебедя, в котором будешь выступать! — скомандовала учительница.

— Еще и костюм нужен? — удивился Синичкин.

— Нет! Ты выйдешь на сцену в своих модных брючках, и все сразу поймут, что ты лебедь, рвущийся в облака, — рассердилась Роза Карловна.

— Не поймут, — согласился Васька, достал из портфеля тетрадку, карандаш и задумался.

— Теперь осталось назначить еще одного, так сказать актера, на роль рака, — объявила учительница.

На этот раз все мальчики, кроме Белова и Синичкина опустили головы вниз и стали похожи на стаю дятлов, собирающихся долбить древесину в поисках жучков, потому что их носы уперлись в парты. Роза Карловна обвела их всех медленным изучающим взглядом, и ее опытный глаз остановился все-таки на Федоре.

— Ну, раз летать ты не можешь, Страусов, то пятиться уж как-нибудь мы тебя научим, — объявила она свое решение.

— Почему я? — заныл Федька.

— Не я же, — ответил за учительницу Колька и незаметно для нее стукнул Страусова линейкой по затылку.

— Ой! — вскрикнул Федька.

— Я вижу, Страусов, ты согласен, — заключила Роза Карловна.

— Он очень согласен, — ответил за Федьку Козлов и дернул Страусова за пиджак.

Придя домой, Жижухина прямо с порога заявила:

— Мне нужен костюм щуки!

— Костюм чего? — удивилась бабушка.

— Не чего, а кого, — поправила ее Света.

— Кого? — переспросила бабушка.

— Щуки, — ответила Света. — Рыба такая есть.

— Да знаю я такую рыбу! — обиделась бабушка. — Папаша твой все обещает поймать, да приносит все время какую-то мелюзгу для кошки. Скажи ему, чтоб поймал щуку здоровенную, с тебя ростом! Мы в ее шкуру тебя нарядим, да и сами рыбки наедимся, наконец, не только Мурка.

— Не поймает он, бабуля, да и щук таких огромных не бывает! — возразила Света.

— Ну, не знаю, тогда мамку проси, чтоб тебе чего-нибудь сварганила, — проворчала бабушка.

— Мне что-нибудь не надо. Я красивая хочу быть на сцене, — заявила Света.

— На сцене? — продолжала ворчать бабушка. — Ишь, ты! Артистка!

Света поставила на тумбочку портфель и пошла на кухню, где хозяйничала мама.

— Мам! Мне костюм щуки нужен, — попросила она.

— Для чего? — спросила мама.

— Для школьного концерта.

— Хорошо. Что-нибудь придумаем, — согласилась мама.

— Только ты придумай покрасивей? Да, мам?

Через час мама уже пришивала к Светиному спортивному костюму и шапочке вырезанные из зеленой фольги переливающиеся чешуйки.

Синичкин-младший вернулся из школы не в настроении.

— Как дела? — спросил его отец.

— Сделайте мне костюм лебедя, — попросил Васька.

— Зачем? — уточнил Синичкин-старший.

— Для выступления на школьном концерте.

— Чьего выступления?

— Моего.

— А с каких это пор царевну-лебедь играют мальчики? У вас что, в классе девочек нет? Или тебя за плохое поведение перевели в мужскую гимназию? Ты девочек за косы дергал?

— Никого я не дергал, и никуда меня не переводили, — обиделся Васька. — Я не царевна, я просто лебедь, лебедь-мальчик, — объяснил Васька

— А, мальчик! Тогда другое дело. Но почему именно ты?

— Сказали, что раз я Синичкин, то птицу должен играть я.

— Кто сказал?

— Училка.

— А если бы ты был Свиньин?

— В этой басне нет свиньи.

— А кто есть?

— Еще есть рак и щука.

— Ясно, — ответил папа. — Тогда конечно. Тогда жди маму, твой дизайнер¹¹ скоро придет и пошьет тебе фрак¹² лебедя.

Чтобы пошить лебединый наряд маме Васьки пришлось идти на рынок к знакомой за перьями. Лебединых не было, принесла гусиные. Перья были нашиты на старую васькину курточку, шапочку и даже на две картонки для создания крыльев, к которым снизу мама пришила тесемки. Васька вставил руки в тесемки и замахал крыльями:

— Я — лебедь!

— Красавец! — похвалил папа.

— Входит в роль, — ответила мама.

Федька вошел в квартиру боком.

— Натворил чего? — спросила мама, увидев его озабоченное лицо.

— Нет, — Страусов отрицательно покачал головой.

— Тогда что?

— Школьный концерт скоро.

— И? Что мне из тебя клещами ответ тащить нужно? — рассердилась мама.

— Костюм рака нужен, — пролепетал Федька. — Мне.

— И что ты с ним будешь делать?

— Надевать.

— На кого?

— На себя. Мне роль рака доверили в басне Крылова.

— Как мило! Хорошо, что не роль сыра. Роль, хоть со словами?

— Нет. Текст будет читать Белов.

— А ты что на сцене будешь делать?

— Пятиться.

— Куда?

— Назад, конечно. Вперед же не пятятся.

— Железная логика! Так из чего же мы будем тебе делать костюм, рак ты мой любезный?

В ответ Федька пожал плечами.

— Папа с работы придет, пусть думает, — решила мама. — Ракообразные — это по его части.

Узнав с порога о проблеме, папа стал названивать по телефону в магазины по продаже карнавальных костюмов, но все безрезультатно. Были костюмы зайцев, медведей, волков, лисиц, мышей, котов, аистов, щенков, гномов и даже человека-паука, а костюма рака не было.

— Будем переделывать паука, — вздохнул папа и сделал заказ.

Через неделю в школе состоялся концерт.

— Открывает наш концерт выступление учащихся первого «б» класса с басней Ивана Андреевича Крылова «Лебедь, Щука и Рак», — бодрым голосом объявил выскочивший на сцену ведущий. Зал ответил жидкими аплодисментами первоклассников и их родителей. Отличник-десятиклассник поклонился, остался собой доволен и удалился за кулисы. На сцену вышел Белов. Он был серьезен не по годам.

— Давай, Серега! — закричали из зала.

— Когда в товарищах согласья нет, — начал Сергей. — На лад их дело не пойдет, и выйдет из него не дело, только мука.

На следующей строке «Однажды Лебедь, Рак да Щука» под бурные аплодисменты всего зала на сцене появились живые персонажи. Первой появилась Щука. Зал затих, изучая ее, но вскоре послышались первые замечания:

— А у щуки-то два хвоста!

— Точно! Кто-то ей хвост разрубил!

Света пыталась идти еще более короткими шажками, почти не отрывая одну ногу от другой, но критики не умолкали:

— Уникум¹³! Ходячая рыба!

— Везти с поклажей воз взялись и вместе трое все в него впряглись, — продолжал декламировать Белов.

Теперь на первый план вышел Лебедь. Синичкин, потряс головой с перьями, помахал крыльями и, следом за Жижихиной впрягся в стоящую на сцене повозку.

— Что-то лебедь на гуся похож, — выразил свое мнение один мальчик, но на него сразу зашикали взрослые, а другой мальчик сообщил:

— Сам ты гусь лапчатый! Нормальный Васька лебедь.

Последним на передний план выдвинулся Федька. Страусов был в костюме человека-паука, только на груди у него вместо изображения паука была неровно пришита белая бумажка с рисунком рака. Рак был похож то ли на омара, то ли на кальмара, а скорее всего — на помятую вареную креветку. В общем, с первых рядов было видно, что рисовал рака не художник, а пришивал не портной. А на задних рядах рисунка вообще видно не было.

— Человек-паук! — закричали дети.

— Бэтмэн¹⁴! — поддержали другие.

Страусов понял, что не похож на рака и попытался сжать пальцы так, чтобы они стали похожи на клешни, и помахать ими. Но у него ничего не вышло, и он все равно остался человеком-пауком. Федька вспомнил фотографию своего персонажа и понял, что для того, чтобы быть похожим на рака, ему не хватает рачьего хвоста, восьми ходильных рачьих ног, и двух антенн на голове, поэтому дойдя до повозки, спрятался от зрителей за Лебедя, и встал на четвереньки.

— Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу! — продолжал Белов. — Поклажа бы для них казалась и легка: да Лебедь рвется в облака, Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.

При этих словах Васька вытянул шею, поднял голову в перьях и замахал крыльями. Жижихина упала на пол и стала извиваться в поисках воды. Один первоклассник поверил артистке — он встал и предложил Свете бутылочку минеральной, но мама быстро усадила нарушителя на место. Чтобы спасти роль Страусов решил показать главное, что есть в его персонаже, то есть то, что присуще только раку, но не под силу никому другому, даже человеку-пауку. Федька решил пятиться. Сначала он пятился вместе с повозкой и даже метра два протащил назад Щуку и Лебедя. Но потом Лебедь совсем не по-лебединому лягнул его ногой, и дальше Страусов пятился один. Он пятился так усердно, так красиво, что многим начало казаться, что это действительно Рак. Послышались крики «Браво!». Но в это время сцена кончилась, и Рак с грохотом с нее упал. Взрослые испугались. Девочки завизжали. Роза Карловна подбежала к Федьке:

— Страусов! Ты не ушибся? Ты не ударился головой?

— Нет, — ответил Федька, потирая руками часть тела ниже спины. — Голову я не ушиб.

— Слава богу, — вздохнула учительница.

— Роза Карловна! Чем он вперед полз, на то и упал. А на что упал, то и ушиб, — пояснил Лебедь-Синичкин.

Все стоящие рядом заулыбались.

И тут со сцены раздался голос Белова:

— Кто виноват из них, кто прав — судить не нам; да только воз и ныне там.

Это были последние строки басни и конец номера. Зал разразился громкими аплодисментами и криками «браво». Концерт продолжился.

На следующий день Роза Карловна проводила с первым «б» разбор полетов:

— Первый блин у вас, первый «б» вышел комом. Щука двухвостая, пьяный человек-паук, который падает со сцены. Один только Лебедь на высоте. Ведущий естественно — тоже.

— Тоже двухвостый? — ехидно спросила Света.

— Тоже на высоте, — ответила учительница. — Спасибо Белов!

Белов поклонился.

— В общем, опозорили меня перед директором, — продолжила Роза Карловна. — Руководством школы принято решение дать нам возможность исправиться, загладить, так сказать, вину. Поэтому на следующем концерте в честь восьмого марта нашему классу поручено представить басню Крылова «Квартет». Называю исполнителей: Ведущий — Белов, Осел — Синичкин.

— А чего опять я? — обиделся Васька. — Да еще Осел?

— У тебя опыт актера, ты же Лебедя играл и играл прилично, — объяснила учительница. — Повторяю: Осел — Синичкин, Козел — естественно Козлов.

— А что сразу Козлов?

— А кто же Коля? — спросила Роза Карловна. — Продолжаю: Проказница-Мартышка — Жижихина.

Света заскрипела зубами.

— Ошибки нужно исправлять, Света! Мартышка — Жижихина, Соловей — Семенов, Косолапый Мишка — Страусов.

— Почему Страусов? — вскочил Федька.

— А кто же, Федор? Вся школа вчера видела, кто самый косолапый в нашем классе, — ответила Роза Карловна. — Так что молчи и учи!

— Что учить? — уже более миролюбиво спросил Федька, не вскакивая.

— Роль Косолапого Мишки, — ответила учительница.

— Так она же без слов, — возразил Федька.

— Учи движения! В твоих ролях это главное, — улыбнулась Роза Карловна.

Федьку обрадовало только одно — что в следующем концерте не придется пятиться. «Нужно учить косолапость» — подумал Страусов.

Вундеркинд

— Дети! — обратилась Нина Ивановна к своим первоклашкам. — Сегодня у нас первый день занятий и первый урок — математика! Мы будем учиться считать до десяти. Кто умеет считать до десяти, поднимите руки!

В ответ вверх взметнулся лес рук. Учительница пробежалась взглядом по рядам, пытаясь найти хотя бы одного учащегося, не поднявшего руку, но их не оказалось.

— Молодцы! Ну, если все умеют считать до десяти, то мы попробуем научиться считать до двадцати. Кто-нибудь уже научился считать до двадцати? Поднимите руки.

Из двадцати первоклашек руки подняли двенадцать. Проблемы со счетом до двадцати были у восьми — трех девочек и пяти мальчиков.

— А кто сможет сосчитать до ста? Руки!

Оказалось двое.

— А до тысячи?

Вверх поднялась одна рука.

— Очень хорошо! — похвалила Нина Ивановна. — Как зовут?

— Яша Коган, — ответил мальчик.

— Очень хорошо, Яша Коган! Прошу к доске!

Яша встал, поправил пиджачок и быстрыми шагами преодолел расстояние от своей парты до классной доски.

— А теперь все вместе с Яшей будут считать яблоки, — объявила учительница.

Она достала из шкафа деревяшку с дырочками и начала втыкать в нее палочки, к которым были приклеены картинки с нарисованными красными яблочками.

— Сколько у нас было яблочек? — спросила она, воткнув часть палочек. — Отвечает, — она посмотрела в журнал: — Петров!

Сидящий за последней партой лохматый мальчик неохотно встал, подтянул рукава пиджачка, который явно был ему мал и предположил:

— Наверное, восемь.

— А если подумать? — попыталась подвести его к правильному ответу педагог.

— Одиннадцать? — снова наугад предположил Петров.

— Двенадцать, — зашептали ему одноклассники.

— Двенадцать, — повторил Петров.

— Молодец, Петров! С третьего раза угадал, а надо знать! Садись! А теперь Коган добавит к нашим яблочкам еще пять. Поехали!

— Куда, Нина Ивановна? — спросил Яша.

— Яблочки добавлять. А ты куда собрался?

— На море, — ответила за него Лида Сидорова.

— Купаться любишь? — спросила учительница.

— Люблю, — ответил Яша.

— Тогда считай яблоки, а летом родители отвезут тебя в Сочи. Или в Таиланд? — спросила Нина Ивановна, как будто выведывала у Когана финансовое положение его родителей.

— В Турцию, — ответил Яша. — Это будет дешевле. А яблок стало семнадцать. — Он положил деревяшку на учительский стол.

— Тебе, Коган, наверное, не интересно яблочки считать? — поинтересовалась учительница.

— Не интересно, — смело ответил Яша.

— А что тебе интересно, я имею в виду считать? — спросила Нина Ивановна.

— Хотя бы себестоимость фруктового салата, например, — ответил Коган.

— Что? — опешила учительница. — Ты знаешь, что такое себестоимость?

— Да. Себестоимость — это затраты, понесенные на производство и продажу продукции, — ответил Яша.

— А давай! Считай свой салат! — махнула рукой Нина Ивановна. Яшин ответ поразил ее, и ей захотелось без промедления определить всю глубину его знаний.

— Сначала нам необходимо определиться, сколько порций салата необходимо приготовить, — начал Коган.

— А давай на весь класс! — учительница улыбнулась и топнула ногой. Некоторые ученики подумали, что она сейчас скажет «гулять, так гулять» и пустится в пляс.

— Хорошо! — согласился Яша. — Нам необходимо двадцать порций салата. По технологии одна порция должна составлять двести грамм, в том числе: шестьдесят грамм яблок, сорок грамм груш, пятьдесят пять грамм бананов и сорок пять грамм персиков.

— Не грамм, а граммов, — поправила его Нина Ивановна.

— Согласно рекомендациям министерства просвещения, подготовленным на основании выводов института филологии академии наук, в сочетании с числами позволительны, а, следовательно, не будут неправильными оба варианта произнесения и написания данной меры веса, то есть и сто грамм, и сто граммов. Равно, как и другой меры веса — и десять килограмм, и десять килограммов, — возразил Яша.

— Что? — учительница вздернула брови. — Что написано в твоих рекомендациях?

— Что в русском языке существует счетный падеж, или так называемая счетная форма, — ответил Коган. — Как правило, она имеется лишь у тех имен существительных множественного числа мужского рода, которые обозначают единицы измерения. И если перед таким словом стоит какое-либо числительное, то счетный падеж характеризуется нулевым окончанием, например, шесть грамм. Таким образом, словосочетание «сто грамм» представляет собой наглядный пример счетной формы. Хотя в подобных случаях нередко употребляются и явные родительные падежи. Например: тридцать граммов, пять килограммов и так далее. Следовательно, лексические сочетания типа «сто грамм», «сто граммов», «много грамм» или «граммов пятьдесят» считаются полностью равноправными и равносильными.

Нина Ивановна в ответ открыла рот, и некоторое время закрыть его ей не удавалось.

— Но у нас сейчас все-таки математика, а не русский язык, поэтому давайте продолжим считать? — пришел ей на помощь Яша.

Учительница наконец подтянула нижнюю губу к верхней и покачала головой сверху вниз, мол «давай!».

— Нам необходимо произвести двадцать порций салата, — увлеченно продолжил Коган. — Поэтому нужно будет приобрести полтора килограмма яблок…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

11

Дизайнер — создатель оригинальных образов, моделей, в т.ч. моделей одежды (от англ. design (конструировать))

12

Фрак — мужской парадный вечерний костюм особого покроя

13

Уникум — неповторимый, единственный в своём роде предмет, человек

14

Бэтмэн — человек-летучая мышь, супергерой, персонаж комиксов