Заячьи побасенки

Александр Иванович Папченко, 1996

"Заячьи побасёнки" – это именно побасёнки. Не сказки, не рассказы, а побасёнки. Наполненные неподражаемым юмором, а то и легкой грустью, они с интересом будут читаться ребятами младшего и среднего школьного возраста. Ведь герои побасёнок находчивы и предприимчивы. И никогда не унывают.

Не будите зайца на рассвете!

И немудрено, что у зайца разыгрались нервы. С ворованной-то морковью в зубах! Но дело не в моркови, а просто гавкают в ухо спящему зайцу разные собаки. Вам бы так гамкнуть! Вы бы тоже разнервничались, а то и вообще разочаровались бы в людях… В таких случаях нужно снять с себя мокрые штаны и отшлёпать собаку по лицу, чтоб не гамкала. Но скажите, откуда у зайца штаны?

Вот и мчит озлобленный заяц с ворованной морковью в зубах, и физиономия при этом у него довольно-таки пиратская. Словно это не поскакайчик отечественной природы, а некто с острым кинжалом в хищных пиратских зубищах, небритый, усатый и ужасный, и ищет мести.

— Собаку мне! Собаку! Ту, что гамкнула в ухо на прошлой неделе!

Вот… Недостаёт зайцу для полноты портрета тяжёлой медной серьги в ухе и пистолета с широким дулом. Правда, с такими-то ушами серьга непременно цеплялась бы за кусты и разные ёлки. А разве догонишь пса, если тебя что-то там постоянно цепляет, тормозит и отвлекает? Охотника ещё, может, и догонишь, а преданного ему пса — никогда. Так чесанёт!

А вообще-то, один мой знакомый заяц, будучи в очередной раз раноразбуженным бесцеремонным псом, вспылил. Вспылил и разработал отчаянный план.

Вечером, когда преданный пёс догрыз любимую косточку и спал, свернувшись калачиком, у конуры, мой знакомый заяц по-пластунски подкрался и гаркнул в ухо собаке всё, что думает о её повадках. А потом залез на забор и оттуда до глубокой ночи наблюдал, как охотник ловит по огородам своего вернопреданного друга:

— Тю-тю-тю! Шаруля! Ко мне!

А потом, поймав, успокаивает до полуночи:

— Ну ты чё, Шаруля? А? Кто обидел?

А мой заяц в этот самый момент ка-а-ак рявкнет в открытую форточку:

— То-то гамкать! Страшно?!

И, дождавшись, когда у охотника начнётся икотка, а Шаруля полезет за шкаф прятаться, мой знакомый расхохотался в ночи, как какой-нибудь филин или ещё ужаснее, — вот так:

— Ха-ха-ха!

И ещё для страху, противно так, клацнул зубами — клац!