Рабы Империи

Александр Евдокимов, 2023

Народ страдает от тирании Императора. Главного героя – обычного жителя, отправляют на войну, и если он хочет вновь увидеть свою жену, то ему придется пройти множество испытаний и трудностей.Обложка создана с помощью нейросети cover punch

2 Переход

Переход был рассчитан на тридцать два дня. Первый час после подъема и последний перед отбоем был занят тренировкой новобранцев, все остальное время они проводили в пути, останавливаясь на короткий привал всего два раза за день. В отряде было восемьдесят девять человек. Большая часть из них никогда не дрались, да и выглядели не подобающе воину. Уже на восьмой день пути многие падали без сил и даже удары надсмотрщиков не возвращали их в строй. Выданные им доспехи были сильно поношены, на некоторых остались следы от крови их прежних владельцев. Николас вел себя осмотрительно, среди его новых знакомых было много тех с кем лучше держать ухо в остро. Ведь вместе с ним из темницы вызволили еще десяток человек, ждущих казни. Это были убийцы и насильники. В отряде так же были наемники, готовые за звон монет продать родную мать. И несколько добровольцев, которые были или слишком глупы, чтобы понимать куда они идут или слишком патриотичны. В любом случае компания была мягко говоря не очень. Примерно треть отряда занимали мужчины, которых призвали силой, вытащив из теплых постелей или встретив на улице. Почти все время люди молчали, лишь гневные крики гвардейцев пронзали тишину:

— «Давай вставай мразь!», «Идите быстрее выродки!»

Все это было больше похоже на погон заключенных, чем на боевой марш. Порядок в отряде новобранцев контролировали двадцать четыре гвардейца. Для каждого из них, это был далеко не первый подобный поход. С самого начала войны они гнали людей со всех краев прямиком на убой, и относились они к ним соответствующе.

Вечером десятого дня произошла первая попытка побега. Несколько новобранцев, во время привала накинулись на одного из стражников, а после бросились наутек. Стражники натянули луки и мастерски пронзили троих из пяти беглецов. Еще двоих догнали всадники. Гвардейцы привязали их к своим лошадям и пустили их галопом. Через пол часа, ободранных и измученных беглецов вздернули на дереве в назидание другим.

— Глупая была выходка, — обратился к Николасу один из новобранцев, коренастый мужчина под два метра ростом.

— Они хотя бы попытались, — вставил другой, худой как трость парень, лицо у которого было обезображено страшным ожогом.

— И к чему привела их попытка? — ответил ему коренастый. — Хочешь так же висеть?

— Просто они подошли к делу без нужной подготовки, надо было все продумать.

— Вас только за эти разговоры могут повесить рядом, — сказал проходивший мимо мужчина лет сорока. Он был одним из добровольцев. Не смотря на возраст голова его уже была почти полностью покрыта сединой, нос лежал на боку, над глазом был шрам от давнего рассечения.

Николаса раздражали все эти разговоры, все его мысли были устремлены к любимой женщине. В молчании он грезил о том, как вернется и обнимет свою ненаглядную Кэт, как они снова пойдут гулять к реке или просто пройдутся по шумному городу. Он думал о том, как будет воспитывать своего ребенка. Если это будет мальчик, то он научит его всему, что знает сам. Они будут вместе ходить на охоту, ловить рыбу. Он научит его обращаться с мечом. А если у него будет дочь… Честно говоря он даже не представлял, как воспитывать дочь и как уберечь ее от опасностей в этом страшном мире. Но понимал, что для него она будет маленькой принцессой, маленькой копией своей мамы, и он сделает для них все, что угодно. Его мысли прервала команда отбой, но и после того как он закрыл глаза, он вновь представил себе летний луг и свою беременную жену рядом с ним.

Следующие несколько дней прошли почти без происшествий. Несколько раз гвардейцы избивали нерадивых новобранцев, но в целом все было довольно спокойно. Погода благоволила, теплыми солнечными лучами и отсутствием дождей. Тренировки шли полным ходом, мужчины начинали все больше общаться между собой, объединяясь в небольшие группы. К середине четырнадцатого дня они увидели дым за холмом. Когда они поднялись повыше, их взору предстала ужасающая картина. Деревня в низине была сожжена дотла, а дым шел уже от почти догоревших построек. Подойдя ближе у них перехватило дыхание от увиденного. Повсюду лежали убитые люди, женщины, мужчины, дети, старики. Некоторые из них висели на деревьях и медленно раскачивались под дуновениями осеннего ветра.

— Проклятые разбойники! — рявкнул командир отряда. — Осмотритесь тут, они ушли совсем недавно. Негоже будет если они застанут нас врасплох и перебьют как этих селян.

С каждым шагом идти было все тяжелее и тяжелее, запах горелого мяса смешивался с запахом крови и кишок. Жужжащие рои мух облепляли тела убитых. Обойдя все поселение, им не удалось найти ни одного выжившего. Среди десятков мертвых тел, Николаса больше всего шокировала молодая женщина, державшая на руках годовалого ребенка. Она сидела, прижавшись спиной к каменной изгороди и будто бы смотрела на свое дитя. Один из извергов, пронзил их копьем. Этой ночью Николас долго не мог заснуть, закрывая глаза он вновь видел изуродованные тела. Когда сон все-таки, пришел к нему, он был беспокойный и прерывистый. Несколько раз он просыпался из-за кошмаров. На утро он чувствовал себя так будто вовсе не спал, но он должен был собраться с силами, выдержать очередную тренировку и продолжить путь к южным границам Империи.

В полдень двадцать второго дня пути, дорога завела их в темный дремучий лес, простирающийся на сотни миль вокруг. Практически весь оставшийся путь проходил через этот лес. Солнце почти не проникало из-за крон деревьев. Дорога через лес была старой и узкой, природа постепенно отвоевывала свои границы, захватывая дорогу своими зелеными побегами и превращая ее в некоторых местах в узкую тропу.

— Не нравится мне это место, — послышался голос одного из новобранцев.

— Да, в таком лесу только и жди беды, — ответил ему другой

— Заткнитесь вы! — рявкнул один из гвардейцев. По напряженным мышцам его лица можно было понять, что он сам думает о том же. Лишь Николас сохранял спокойствие. Он с детства проводил время в лесу и прекрасно в нем ориентировался. Ему нравилось наблюдать за лесными созданиями, слушать пение птиц. Но, что-то в этом лесу его все же настораживало. Казалось, будто за ним кто-то наблюдает и этот кто-то не пугливый заяц или белка, и не грозный волк или медведь.

На ночлеге выставили в дозор в два раза больше людей чем обычно, но членов отряда это не успокаивало, лишь несколько человек в эту ночь смогли нормально поспать, остальные же ворочались, толком не смыкая глаз. На утро, после очередной тренировки отряд снова двинулся в путь. Лес вокруг них сгущался, солнечного света становилось все меньше, а тропа становилась все уже. На какое-то время все звуки вокруг будто бы стихли, Николаса пронзило предчувствие беды, взглянув на командира он понял, что тот чувствует тоже самое. Через мгновение стрела, пущенная откуда-то из чащи, пробила голову одного из новобранцев, вслед за ней полетела еще одна и еще. Стрелы осыпали их с двух сторон, кого-то ранили в ногу, кого-то защитили доспехи, кому-то повезло меньше и смертоносный наконечник попал в голову или шею. Людей окутала паника, началась неразбериха. В этот момент прозвучал крик командира: «В оборонительное построение! Поднять щиты!» Мгновение позже, где-то в чаще прозвучал боевой рог и из леса на них вылетели разбойники. Одежда их была грязной, доспехи у большинства отсутствовали, в руках у них были преимущественно топоры, они с диким ревом бросились на отряд. Лучники прекратили стрелять, дабы не попасть по своим. Начался кровопролитный бой. Более опытные стражники легко парировали удары разбойников, но многие новобранцы в панике делали ошибки и сами бросались на мечи и топоры, своих оппонентов. Николас был собран как никогда, он обещал жене вернуться. Это была единственная мысль в его голове. Он с проворством кошки и яростью дикого льва бросался на врагов, искусно рубя мечом на право и на лево. Отсутствие доспехов у соперника давало ему преимущество, его кираса хоть и была старой, но все же могла защитить в отличие от тряпья разбойников. Глядя на его мастерство несколько новобранцев ринулись за ним, воодушевленные его четкими движениями и неистовой силой. Их группа билась плечом к плечу будто они прошли уже сотни сражений и знают друг друга с детства. С другой стороны, все было гораздо хуже. Враг прорвал оборону новобранцев и давил их своей яростью и числом. Тропа была залита кровью, лес пронзали крики умирающих. Николас не знал, что происходит позади и сколько людей из его отряда все еще в строю, он продолжал свою атаку, искусно убивая врага одного за другим. Острая боль пронзила его левое плечо, стрела попала в сочленение доспехов, на миг в глазах потемнело от боли. Его соратники продолжали биться рядом с ним, он тогда не знал, что уже четверо из девяти убиты. Он собрал волю в кулак и ринулся на врага, стрелы вновь свистели над головой. «Возможно мы побеждаем врага и поэтому лучники уже не боятся попасть в своих?» — Промелькнула мысль в его голове. Наконец, прорубаясь через врагов он увидел четверых лучников. Превозмогая боль в плече, он поднял щит на сколько это было возможно и ринулся вперед. Взмахом своего меча он снес половину головы первому лучнику, мгновением позже пронзил второго. Двое оставшихся выхватили топорики и бросились на него. Он искусно парировал их удары, но боль в плече отвлекала, силы начинали покидать его. Николас удачно сделал выпад и пронзил одного из соперников, но второй в этот момент нанес сокрушительный удар по щиту Николаса. Боль в плече пронзила его с новой силой, от сильного удара он упал на землю. Противник бросился на него, но Николас вновь прикрылся щитом, затем перекатился в сторону и вскочил на ноги. Ярость застилала его глаза, он не мог умереть, он должен был жить, он должен вернуться к своей любимой. С этими мыслями он бросился на соперника нанося рубящие удары один за другим. Один из ударов попал по предплечью разбойника, крик от боли пронзил округу, в следующий миг Николас со всей силы опустил свой меч на ключицу врага, прорубив ее до середины грудины. Николас оглянулся по сторонам, бой продолжался, теперь это были уже разрозненные стычки меж деревьев отдельно взятых бойцов. Превозмогая боль и слабость, он снова ринулся на врагов, из последних сил он махал мечем, щит он бросил, раненая рука болталась как плеть, а обломанное древко стрелы торчало из плеча причиняя боль при каждом движении. Спустя тридцать минут после нападения, бой был закончен, хотя каждому бойцу эти тридцать минут показались вечностью. Для большинства из них, как и для Николаса это было первое настоящее сражение, для многих оно оказалось последним. По итогу боя в живых осталось лишь двадцать шесть новобранцев и четверо гвардейцев. Лишь тридцать человек, многие из, которых были ранены. У капитана отряда кровь стекала со лба, застилая глаза. Несмотря на это, он не потерял контроль и продолжил раздавать указания.

— Вы четверо, встать в дозор! Остальные помогите раненым! Через пятнадцать минут быть в полной боевой готовности.

— Но командир, люди устали, нам надо отдохнуть и набраться сил, — обратился к нему один из новобранцев.

— Ты сомневаешься в моих приказах, щенок! Хочешь, чтобы эти скоты вернулись с подмогой и добили нас тут?

— Они и по дороге нас смогут добить, — вмешался Николас, это был первый раз с начал похода, когда он заговорил с командиром. — После небольшого отдыха у нас хоть будут силы, чтобы попробовать отбить атаку.

— Он прав, — тихо произнес на ухо командиру один из гвардейцев

— Черт с вами! Один час на отдых и зализывание ран.

Поле боя представляло из себя жуткое зрелище. Все было залито кровью, повсюду лежали тела погибших, из леса еще доносились предсмертные стоны.

— Дружище, надо из тебя это достать, — обратился один из гвардейцев к Николасу. — Я видел как ты сражался, это достойно уважения, — продолжал он, помогая снимать ему доспехи.

— Стрела застряла в кости, придется тебе немного потерпеть. Где ты научился так драться? — старался отвлечь разговором гвардеец.

— С самого детства мы с друзьями постоянно дрались на деревянных мечах, которые сами же и делали, — от боли кружилась голова. — По соседству со мной жил мужчина, лет сорока. — Язык заплетался, — не знаю кем он был, но мечем владел он на очень высоком уровне. Он учил нас время от времени.

Когда он начал извлекать стрелу, Николас почувствовал такую жгучую боль, которую никогда до этого не испытывал. Это было невозможно описать словами, казалось, что его голова сейчас разорвется от напряжения. Когда стрелу достали, гвардеец прижег рану раскаленным мечем и Николас вновь стиснув зубы постарался сдержаться и не заорать от боли. Голова кружилась, казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Когда все закончилось, Николас был полностью обессилен, он привалился спиной к дереву и моментально заснул. Его разбудили практически сразу же, пора было продолжать путь. Измученные остатки отряда продолжили свое движение. Они еще не добрались до границы, а уже потеряли большую половину солдат.

— Думаю, это были те ублюдки, которые подожгли деревню, — послышался голос за спиной Николаса.

— Скорее всего, — отвечал второй

— Хорошо, что мы с ними расправились, иначе они продолжили бы творить эти бесчинства, — продолжал первый

— Неизвестно еще сколько из них убежало, в этой неразберихе сложно было понять, но я точно видел, как несколько наших скрылись в лесу в середине заварушки.

— Поганые трусы, — вновь огрызнулся первый.

— Трусы!? — прозвучал третий голос. — Они так же, как и большинство граждан не хотят войны, они хотят жить в мире, строить планы на будущее и растить детей!

— В мире? — переспросил первый голос. — О каком мире ты говоришь, весь мир ополчился против нас, и сейчас мы должны поставить их на место и отстоять свои границы.

— Может мир ополчился на нас не просто так, может это потому, что Императору все время нужны новые земли? — не унимался третий голос.

— Да, что ты понимаешь, сопляк. Мы воюем за благое дело, за будущее наших детей, — вмешался еще один новобранец. Николас не поворачивался назад, он не хотел участвовать в этом разговоре. Он прекрасно знал, что такие темы как политика и религия, всегда приводят к мордобою и поножовщине. Ситуация накалялась, в споре были слышны все новые и новые голоса. Одни считали, что это война во благо Империи и они должны сражаться за идеалы своей страны, другие считали, что война на руку лишь Императору и его приближенным, а простой народ из-за них страдает. В какой-то момент Николас сам от себя не ожидая повернулся и крикнул:

— Хватит! Посмотрите на себя! Несколько часов назад нас всех чуть не перебили, а вы уже грызетесь. Оставьте свое мнение при себе! Каждый из вас! Сейчас наша задача выжить и дойти уже до этой проклятой границы, а там вам всегда найдется с кем подраться.

— Ты, что самый смелый? — выходя из толпы, сказал детина ростом под два метра, с широченными плечами.

— Как я устал от таких дуболомов как ты, — утомленно произнес Николас, доставая меч из ножен.

— Всем стоять! — прогремел голос командира. — Идиоты вы чертовы, решили помочь врагу и сами друг друга поубивать? Заткнулись все и продолжаем движение!

Эта реплика поубавила пыл новобранцев, хотя шепотки продолжались. Кто-то говорил, что гвардейцев осталось мало и можно напасть на них или сбежать во время ночного привала. Кто-то бубнил себе под нос проклятья. В ночь после битвы, под покровом темноты, отряд покинули еще семь человек. Так как гвардейцев, итак, было мало, искать их никто не отправился, и новобранцы продолжили свой путь. Границу отряд достиг, опоздав всего на один день.