Крестовые походы. Под сенью креста

Александр Доманин, 2010

Настоящая книга обращается к одной из наиболее ярких страниц Средневековья – крестовым походам в Святую землю. Это время, когда героизм и благородство соседствовали с небывалой жестокостью и коварством, когда две великие цивилизации сошлись в священной войне не на жизнь, а на смерть. Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся историей, а также может быть использована как источник дополнительного материала при изучении истории Средних веков.

Глава 3

Исламский мир накануне крестовых походов

Пришло время окинуть взглядом другую часть обитаемого мира, а именно ту, которую принято называть миром ислама. В каком же состоянии находилась вторая сторона будущего великого противостояния двух цивилизаций? Здесь нам придется рассмотреть и некоторые принципы ислама, его исключительные особенности и непростую политическую и идеологическую ситуацию, сложившуюся в среде последователей Мухаммеда. Без понимания того, что представлял собой исламский мир во всем его многообразии, невозможно понять и историю крестовых походов. Конечно, как говаривал Козьма Прутков, «нельзя объять необъятное», поэтому основное внимание будет сосредоточено на тех мусульманских территориях, которые вскоре станут ареной непосредственного столкновения христианского и исламского мира, а также на тех политических и идеологических аспектах, которые в большей мере оказали влияние на весь ход последующих событий.

К концу XI века исламский мир являл собой неординарную, но величественную картину, в которой сочетались упадок и подъем, достижение великих духовных высот и нравственное одичание, высокое внутреннее единство и чудовищный калейдоскоп из мелких и мельчайших политических и религиозных образований. Мир приверженцев пророка Мухаммеда к этому времени расширился до гигантских размеров. От Атлантического океана на западе до верховьев Ганга и китайской Джунгарии на востоке; от земель Черной Африки на юге до половецких степей на севере — в исламский мир входило не менее половины тогдашней Ойкумены. Он включил в свою орбиту сотни народов, тысячи городов и общин, десятки миллионов людей, объединенных в восприятии и понимании сущего простой и яркой формулой: «Нет Бога, кроме Бога, и Мухаммед — пророк Бога». Эта шахада («исповедание веры») и была тем, что обеспечивало (и по сей день обеспечивает) духовное единство всех мусульман. Но простота этой формулы, цементирующей мир почитателей Пророка, наложенная на географическое, экономическое и культурное разнообразие мусульманских территорий, дала совершенно поразительные результаты. Единое, по существу, мировоззренческое содержание сопровождалось редкостным многообразием и, порой, даже экстравагантностью форм. Но без постижения этого феномена «единства в многообразии» невозможно понять и правильно интерпретировать те события, которые вскоре развернулись в горах Малой Азии и Леванта^[12], на равнинах Сирии и Палестины. А для этого придется вернуться еще на несколько сот лет назад, к самым истокам ислама.

Исламская доктрина, если рассматривать ее самые базовые принципы, завещанные гениальным Мухаммедом, удивительно универсальна. Она основывается на Коране — священной книге всех мусульман, книге, замечательной во всех отношениях. Коран, вопреки устоявшемуся мнению, по сути своей не религиозное произведение. Это, если можно так выразиться, образ жизни. Религия и политика, экономика и право, общественная и частная жизнь, мир и война — все это включает в себя и сводит в единую систему Коран — запись пророческих откровений, произнесенных Мухаммедом между 610 и 632 годами. Эта всеохватность существенно отличает Коран от другой священной книги — Библии, особенно от ее христианской части — Нового Завета.

Однако Коран, как любое конечное произведение (но главным образом, в силу своей неоднозначности, позволяющей толкователям по-разному интерпретировать его суры и аяты^[13]), открывает широкое поле деятельности для других идеологических форм регламентации жизни. Именно отсюда и берет свое начало тот феномен разноликости исламского мира, который так поражает и по сей день.

Первый раскол среди мусульман произошел уже через несколько десятилетий после смерти пророка. Это было разделение мусульманской общины на суннитов и шиитов. Толчком к происшедшему стали политические события второй половины VII века, связанные с именем халифа (заместителя Пророка) Али — приемного сына и зятя пророка Мухаммеда, женатого на его дочери Фатиме. Али, как ближайший родственник пророка, пользовался большим авторитетом среди мусульман, но против него активно действовал чрезвычайно влиятельный мекканский род Омейядов, из которого происходил, в частности, предшественник Али — халиф Осман, составивший, кстати, первую редакцию Корана. После гибели Османа в 656 году между сторонниками Али и приверженцами Омейядов вспыхнула гражданская война, в которой партия Али потерпела поражение, а сам халиф был убит. В 661 году представитель рода Омейядов Муавия объявил себя новым халифом. Однако разбитые последователи Али отказались признать это, считая, что халифом может являться только потомок пророка, то есть Али, а после него — его сыновья от Фатимы. Этих-то сторонников Али и его рода и стали называть шиитами (от «шиа» — «партия, сторонники», но это же можно перевести и как «отщепенцы, раскольники»). Шииты объявили Али первым имамом (дословно — «стоящий впереди»), титулом, вообще, чрезвычайно емким, включающим в себя и святость, и непогрешимость, и верховную власть, да и многое другое.

К политическим разногласиям вскоре добавились идеологические. Дело в том, что, еще до появления первой редакции Корана при халифе Османе, среди значительной части мусульман большим уважением пользовалась Сунна (в переводе с арабского — «образец», «пример для подражания»), в то время представлявшая собой огромное количество устных рассказов о жизни пророка Мухаммеда, о его словах и делах. Впоследствии эти многочисленные хадисы составили необъятный письменный свод правил поведения, обязательных для каждого мусульманина. В традиционном исламе Коран и Сунна соотносятся примерно так же, как в христианстве Священное писание и Священное предание. Шииты — эти протестанты ислама — Сунну священной не признают, в отличие от мусульман-ортодоксов — суннитов.

Мусульманские монеты

Раскол на шиитов и суннитов оказался в исламе далеко не последним. Но если среди суннитов разногласия никогда не заходили слишком далеко (споры велись, в основном, о том, как следует понимать тот или иной хадис и принимать ли отдельные хадисы как подлинные), то у шиитов идеологические расхождения были значительно более серьезными. В VIII веке от общей массы шиитов откололась крупная религиозно-политическая (а в исламе, как уже было сказано, эти два понятия порой невозможно отделить друг от друга) группа исмаилитов. Впоследствии различные ответвления и секты исмаилитов сыграли весьма значительную роль в истории крестовых походов, так что на этом религиозном движении стоит остановиться чуть подробнее.

Поводом для нового раскола снова стал спор о «престолонаследии». Часть шиитов отказалась признать законность решения шестого шиитского имама Джафара, сделавшего своим преемником четвертого сына Мусу, а не своего внука от старшего сына Исмаила. Проблема состояла в том, что Исмаил умер незадолго до смерти отца, и его дети, по обычным понятиям того времени, потеряли право на наследование. Однако Исмаил при жизни Джафара пользовался огромным авторитетом в шиитской общине, и отстранение его потомков от имамата вызвало недовольство значительной ее части. Группа наиболее непримиримых провозгласила седьмым имамом, в противовес Мусе, Мухаммеда, сына Исмаила. По имени Исмаила, так и не ставшего имамом, это мятежное товарищество получило наименование исмаилитов.

Вскоре Мухаммед вынужден был бежать от преследований Мусы и суннитского халифа. Его дальнейшая судьба скрыта туманом, но известно, что он оставил после себя нескольких сыновей. Следы этих сыновей затерялись в истории, но не в людской памяти. И через несколько столетий среди исмаилитов то тут, то там появлялись очередные потомки Исмаила, объявлявшие себя имамами. Но большая часть исмаилитов верила в то, что очередной имам скрыт, и останется скрытым до конца веков, когда восстанет во славе и низвергнет всех своих противников. А группировка карматов, одна из самых радикальных в исламе, основываясь на священности числа «семь», вообще считала Мухаммеда-бен-Исмаила последним имамом и ожидала теперь явления седьмого пророка^[14], которого называли «махди» («спаситель, мессия»). От карматов вера в Махди перешла и во многие другие религиозные движения, а позже, в эпоху крестовых походов, махдизм сыграл немалую роль в исламском джихаде против крестоносцев.

Цитадель Халеба (Алеппо)

Исмаилиты, именуемые еще «семиричниками», в отличие от остальных шиитов — имамитов, признающих двенадцать имамов, начиная с Али — пользовались в исламском мире довольно большим влиянием. Хотя число активных исмаилитов было относительно невелико, у них всегда было очень много сторонников и сочувствующих, особенно среди простого народа. Этому способствовала и необычайная активность сотен исмаилитских проповедников, и привлекательность их лозунгов: всеобщее равенство перед Богом, возврат к общинному землепользованию и др. Под руководством исмаилитов в халифате неоднократно вспыхивали народные восстания, часть из которых заканчивалась успехом. Так, около двух веков, до самой эпохи крестовых походов, просуществовало карматское государство в Восточной Аравии. А в начале X века проповедник-исмаилит Убайдуллах с помощью народного восстания захватил власть в Египте и объявил себя новым имамом и халифом (духовным главой) правоверных в противовес суннитскому халифу Багдада из династии Аббасидов. С него начинается история исмаилитского государства Фатимидов (от имени дочери пророка — Фатимы) в Египте. В период своего расцвета, незадолго до крестовых походов, Фатимиды владели большей частью Северной Африки, Палестиной и значительной долей Сирии.

Непрерывные религиозные споры, народные восстания и борьба за престолонаследие не могли не отразиться и на политических процессах в некогда едином халифате. Аббасиды, захватившие в 750 году власть в столице халифата — Дамаске — почти сразу столкнулись с серьезными проблемами. От них отпала Испания, где у власти оказались уцелевшие после аббасидской резни потомки Омейядов, а вслед за ней и почти вся Северная Африка. Опасаясь за свою безопасность, халифы перенесли столицу из географически уязвимого Дамаска в построенный ими и чрезвычайно укрепленный Багдад. Но власть уже уплывала из их рук. Основанная только на репрессиях и деспотизме, она крайне ослабла уже к середине IX века. А, начиная с X века, халифы были полностью отстранены от всякой светской власти своими военачальниками из династии Бундов и сохраняли только духовный авторитет. К концу этого века халифат окончательно рассыпался на отдельные государства.

Переходя к рассказу о ситуации, сложившейся в исламском мире в XI веке, то есть в эпоху, непосредственно предшествующую крестовым походам, стоит еще раз сказать, что и, казалось бы, непримиримые религиозные разногласия, и политическая раздробленность, по большому счету, не поколебали его глубинного внутреннего единства. Это шло еще от заветов Мухаммеда, от первой мусульманской общины — уммы, от признания всеми мусульманами святости Корана. Духовный раскол не мешал шиитам и суннитам быть добрыми соседями в исламских городах; персидские радикалы-исмаилиты скорее считали себя единым народом с суннитами-ортодоксами Средней Азии или Испании, чем с говорящими с ними на одном языке и живущими рядом персами-зороастрийцами^[15]. Ислам был един и непримирим по отношению к язычеству. Несколько иным, более мягким, было отношение к «людям писания» — христианам и иудеям — которых в то время считали просто заблудшими, но не потерянными для истинной веры детьми. Это своеобразие мусульманского мировоззрения сыграло немалую роль как накануне, так и во время крестовых походов. Но об этом речь еще впереди.

Мечеть Омейядов в Дамаске

Начало XI века ознаменовалось появлением на исламском небосклоне яркой звезды — Махмуда Газневи. Этот неукротимый воитель, совершивший двенадцать победоносных походов в языческую Индию и завладевший несметными сокровищами индийских храмов, прославил себя не только как создатель великой империи, простиравшейся от Евфрата до Ганга. Не меньшую известность и уважение потомков он приобрел как покровитель наук и искусств: при своем дворе он собирал ученых и поэтов, заботился о восстановлении старинной персидской культуры, проводил поэтические конкурсы на звание «царя поэтов». При этом грозном и справедливом монархе гением Фирдоуси была создана величайшая эпическая поэма средневековья «Шах-наме». Однако, и военные, и культурные успехи, достигнутые при этом действительно великом султане, оказались весьма непрочными. Вскоре после смерти Махмуда Газневи созданная им империя пала под ударами кочевников, пришедших с севера — турок-сельджуков.

Название этого народа-завоевателя, изменившего всю политическую карту тогдашнего мусульманского мира, происходит от имени Сельджука — полулегендарного вождя одного из туркменских племен. История не сохранила описания его заслуг в деле объединения многочисленных кочевых орд, но известно, что первый тюркский султан Тогрул-бек был прямым потомком Сельджука — возможно, приходился ему сыном или внуком. Под руководством Тогрул-бека сельджуки и обрушились на империю Газневидов. В Данданеканской битве 1040 года войска Газневидской державы были разгромлены. Масуд, сын великого Махмуда, пал на поле боя, а Тогрул-бек был провозглашен султаном Ирана и Туркестана.

Но победоносные сельджукские армии отнюдь не удовлетворились ни этой великой победой, ни баснословными богатствами, захваченными ими у Газневидов. Тогрул-бек оказался не только хорошим полководцем, но и талантливым политиком и администратором. Ему удалось сплотить многочисленные разрозненные тюркские орды и создать из них крупное боеспособное войско, готовое к решению любых стратегических задач. Уже к середине XI века сельджуки завладели всем Ираном, и вышли к границам Византийской империи. Но, прежде чем начинать наступление на христианские твердыни, Тогрул-бек решил укрепить политический и моральный авторитет своей власти. В 1055 году стотысячная армия сельджуков, почти не встречая сопротивления, вступает в столицу суннитского халифата — Багдад. Весьма примечательно, что Тогрул-беку удалось изобразить этот завоевательный поход как освободительный. Он объявил, что его армии пришли на помощь халифу правоверных, чтобы освободить наместника пророка от узурпаторской династии Бундов, отстранивших верховного владыку мусульман от власти. Таким образом, официально завоевание Багдада выглядело как сугубо легитимная^[16] акция, направленная на восстановление справедливости, возвращение власти халифу и наказание неправедных чиновников и эмиров. Сам Тогрул-бек всячески подчеркивал свое уважение к повелителю правоверных и суннитской доктрине и выставлял напоказ свое подчиненное положение. Впрочем, это не могло обмануть никого, даже самого халифа Аль-Каима. Поупиравшись для приличия, Аль-Каим вскоре выдал за Тогрул-Бека свою дочь и тем самым узаконил претензии новой династии на власть. Затем на пышной церемонии духовный владыка мусульман зачитал патент о назначении Тогрула своим заместителем по светской части, водрузил на его голову подряд две султанские короны — символ владычества над Востоком и Западом, и, немного погодя, удалился в свои покои, чтобы остаться там навсегда. Теперь сельджуки могли торжествовать — власть их вождя была освящена высшим духовным авторитетом исламского мира. Правда, Тогрул-бек недолго наслаждался своим триумфом: через несколько месяцев он скончался, не оставив потомства. Юная дочь халифа осталась бездетной вдовой, и мечта о соединении Сельджукской и Аббасидской династий рухнула.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

12

Левантом назывался восточный берег Средиземного моря. Это имя сохранилось в названии современного Ливана.

13

Сурами называются части, на которые делится Коран (всего их — 114); аяты — смысловые отрывки, из которых состоят суры.

14

Пятым был пророк Иса, т. е. Иисус, шестым — Мухаммед.

15

Зороастризм — древняя персидская религия, в основе которой лежит почитание огня и вера в борьбу двух начал — доброго, олицетворяемого Ормуздом, и злого — персонифицированного в Аримане.

16

Легитимная (от лат. legitimus) — законная, направленная на защиту законной власти, против узурпаторов.