Гербарий

Александр Денисенко

Этюды из сборника «Гербарий» – это отдельные ситуации, героем которых становится Денис Бардин.В «Гербарии» Денис наблюдает мистическую сторону жизни; в «Семье» показан сыном доброй супружеской пары; в «Разоблачении» и «Печальном известии» предстаёт почтальоном с плохой вестью; в «Двое из коллекции» открывает в себе способность к нарушению одной из библейских заповедей; в «Увольнении» анализирует плюсы и минусы безработного.

© Александр Денисенко, 2023

ISBN 978-5-0059-7568-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Гербарий

***

Денис заранее принёс суконные мешки, грабли и вилы в самый конец участка. Он принялся собирать свежескошенную траву, как только заглох мотор газонокосилки в руках его дяди.

— Ден, как закончишь с уборкой — свистни! Прокатимся с тобой по хутору, — крикнул дядя Лёша с другого конца участка, стоя у самодельного стола перед ангаром.

— Куда? Сегодня же выходной. — Денис, приставив к бровям раскрытую ладонь, спрятал глаза от палящего утреннего солнца. Из-за врождённой катаракты его левый глаз ничего толком не различал, кроме образов и цветных оттенков. Как только солнечный свет становился чересчур ярким, веко самопроизвольно закрывало глаз и тогда Денис казался менее симпатичным, но сам парень так не считал. Ведь внешностью он был в мать, а она — красотка.

— Белла сбежала ночью. Сучка такая. Представляешь, иду кормить кур, а ошейник в траве лежит. Как найдём, привяжу эту псину покрепче. — дядя Лёша отрегулировал ремень косилки и занёс в ангар.

Денис опустил руку на черенок граблей, взглянул сначала на белую «Газель» для перевоза инструмента и материалов, а потом на сиреневую «LADA», на которой им предстояло ехать. Он надеялся, что дядя не станет больше предлагать ему садиться за руль. Парню хватило первого урока вождения на прошлой неделе, когда он, рассекая по газону за ангаром, чуть не сбил некоторых коз, мирно щиплющих травку на свежем воздухе. Вождение для себя он принял таким же опасным, как и плавание в открытом океане с голодными акулами. Не хватало, чтобы на дороге он кого-нибудь сбил по неопытности.

— Денись, Денись, смоти, цетоцек… — пролетел детский голосок у Дениса под ногами. Перед ним стояла Василиса — четырёхлетняя сестрёнка в футболке с медвежатами на груди и лёгкой розовой ветровке поверх неё. Девочка тянула брату, зажатый пальчиками красный лепесток.

— Ух-ты, какая прелесть! — искренне улыбнулся Денис, отбросил грабли в сторону и присел на колено, чтобы стать ближе к Василисе и разглядеть лепесток. — Откуда у тебя он?

— Мне Пася подалил. Мой дуг…

— Правда? У тебя есть друг Паша? И где он живёт?

Василиса спрятала лепесток за спину, когда почувствовала, что он слишком уж понравился братишке. Она повела левым плечиком в сторону песчаной дороги, проходящей вдоль участка и указала свободной рукой вдаль, где начинался поворот направо.

***

Высокие ясени за ангаром давно высохли. Стоя мёртвым грузом в солнечные дни, они отбрасывали тень на газон и мешали земле прорасти. На её месте могло бы появиться много сочной зелени, если бы дядя спилил деревья ещё неделю назад, а не собирался взяться за бензопилу только сегодняшним вечером, когда пасмурное небо намекало на неминуемый ливень.

— Кажись, отменяется на сегодня пилка деревьев, да? — Денис взглянул на дядю, крутившего ключ зажигания.

— Не известно, сколько Беллу искать будем, — он подбородком указал на боковую дверь со стороны племянника, — опусти стекло, Василиса тебе что-то подарить на дорожку хочет.

— Возьми, — девочка просунула в салон знакомый красный лепесток и отошла от машины.

— Вась, беги к маме. Мы скоро приедем. Беллу найдём и вернёмся.

Денис заметил, что сестрёнка обиделась на отца за то, что он не взял её вместе с ними. Она не сразу послушалась дядю Лёшу, но всё-таки отправилась к матери — тёте Ирине. Когда машина дала задний ход, мама и дочка стояли у входа в стеклянный дом-вагончик.

— Василиса рассказывала про какого-то Пашу. Ты в курсе, кто это?

— У нашей Василиски есть воображаемый друг, — ответил дядя, когда выкатил автомобиль на дорогу в направлении почты. — Но это временно, сейчас садик откроется к августу и у неё появятся настоящие подружки, друзья.

— Она даже подсказала, где её друг живёт, — Денис согнул левую руку в локте и показал большим пальцем назад.

— Съездим, не переживай. Всё будет секс.

На языке дяди Лёши словосочетание «Всё будет секс» означало — хорошо.

Хутор Красный Гай насчитывал восемьдесят пять человек и ограничивался одной улицей. Большая часть населения — пожилые люди, доживающие свой век на скамейках перед собственными домами. В основном старушки, лузгающие семечки и перемывающие кости кого-то из соседних хуторов.

Добравшись до голубого домика с вывеской «Почта России», дядя Лёша убедился, что его любимицы породы лабрадор-ретривер тут нет и не без труда развернул машину на узкой дороге в обратную сторону. Он высунул голову наружу, чтобы лучше разглядеть крылечки каждого из домов, кустарники, где Белла могла затаиться и поддал газу.

По лобовому стеклу забарабанили редкие капли дождя.

Один хутор перетекал в другой стоило переехать через соседнюю дорогу. Теперь они оказались перед указателем «хут. Солнечный Дар» и въехали на Весеннюю улицу. Они проехали примерно треть от начала дороги, но подтверждения названия хутора Денис не наблюдал. Он видел лишь пустынную дорогу и только на середине им повстречалась молодая пара, ходившие вокруг серой хонды с мигающими подворотниками.

— Сиди в машине, — сказал дядя, когда увидел, что племянник тянется отстегнуть ремень безопасности. — Поинтересуюсь и вернусь.

Дядя вышел из машины, дошагал до хонды и пожал руку её хозяину — высокому и крупному по комплекции рыжеволосому мужчине; кивнул его жене в знак приветствия. Денис откинулся на спинку кресла, попытался выдохнуть и расслабиться, но ожидание его угнетало. Он опустил окно, чтобы подышать свежим воздухом и наблюдал за тремя людьми. Видя, как они общаются, разобрать слов он не мог, но жесты рассказали не меньше: дядя поинтересовался нужна ли паре помощь, а те в свою очередь объяснили, что уже позвонили, куда следует и на главный вопрос ответили, что никакой похожей по описанию собаки не видели. Пообщавшись с новыми знакомыми ещё пять минут, дядя Лёша вернулся и сел в салон, захлопнув дверцу.

Мелкий дождь продолжал идти. Видно было, что ещё минут тридцать и дорогу полностью размоет. Им обоим не хотелось застревать на чужой улице и потом вручную толкать машину до дома. Дядя включил зажигание и тронулся с места, улыбнувшись молодой паре.

— Представляешь, Ден, это местные сыровары, — поделился он, — говорят приехали сюда с год назад, купили коров и зарабатывают, работая сами на себя. Мастер-классы проводят на дому, не хочешь сходить?

— Не знаю даже, — пожал плечами Денис.

— А что такого? Посмотришь, как он варится потом сможешь зарабатывать. Взрослые козы есть — доишь утром перед выгулом, а на вечер получаешь шайбочку сыра и продавай тем, кто хочет.

— Идея хорошая, но я загадывать не буду. Для начала, всё-таки схожу на мастер-класс.

— Смотри сам. Если будешь стоять на месте, денег никогда не заработаешь.

Денис продолжил смотреть на обветшалые, бревенчатые дома, их покосившиеся заборы и затянувшееся небо, которое всё не унималось. Казалось, дождь протянется на всю ночь.

***

Они проезжали мимо участка их соседа — Сергеича. Кода-то он приватизировал местный пруд и вот, уже на протяжении пяти лет пускал местных жителей за символическую сумму в сто рублей. За эти деньги каждый желающий мог скоротать время за ловлей рыбы (в ограниченном количестве, по рассказам местных мужиков Сергеич был жадным на этот счёт) или отдохнуть всей семьёй, греясь в шезлонгах на солнышке. Для детей тут оснащены качели из двух прочных бечёвок и покрышки ЗИЛА; выдаются футбольный и волейбольный мячи, самокат, а также можно взять надувной круг в случае, если кто-то из гостей не умеет плавать. Дениса вдохновляло это место. Находил он в нём что-то особенное, а иногда даже сам представлял себя обладателем увиденного пруда, плавающих в нём уток и всей, живности на глубине. Особенно рачков, которых можно было приготовить на всю семью и насладиться их сочным и хрустящим мясом.

Пруд остался позади. Теперь дорога уходила резко вправо. «Дворники» прекратили чистить стекло от дождевой воды. Их выключил дядя Лёша, когда понял, что ливень закончился и рассеялись тучи.

— Вот она, родная! — дядя остановил автомобиль у забора хуторского кладбища.

Белла маячила по кладбищу, огибая могилы, словно змея. Её лай послышался, как только заглох мотор машины. Собака встала на задние лапы, признав хозяина и его племянника и подалась туловищем вперёд, на решётку одной из сырых дверей ограждения.

Дядя Лёша и Денис вошли на территорию.

— Ну и что ты, убежала от нас, да? Зараза такая… — дядя Лёша обхватил морду любимицы и почесал ей за ухом.

Денис насчитал немного больше двадцати разных по форме и окраски могил.

— Ну-ка, Ден, давай походим, глянем кое-что… — дядя Лёша отпустил Беллу из объятий и пошёл по одной из трёх тропинок.

Денис под лай Беллы шёл по соседней от дяди травянистой тропинке и наблюдал памятники. Тут нашлись и в форме высоких деревянных крестов, и обычных плит с косыми углами, на глаза даже попался один, из двух кое-как сколоченных реек, на которых картонка с выведенным фломастером именем выглядела убого. И имя написано с ошибками. Как-будто те, кто устраивали похороны относились к усопшему без малейшего уважения.

Судя по данным могилам, выходило, что детей здесь захоронено больше, чем взрослых. По телу Дениса пробежал холодок и причиной этому стал вовсе не ветер.

— Я насчитал три Паши, а ты? — поинтересовался дядя Лёша. Он стоял в другом конце кладбища.

— Четыре… Но все они взрослые для дружбы с маленькой девочкой. — Вырвалось у Дениса. Никто из них и не заикался, что воображаемым другом Василисы может быть кто-то из иного мира. Эта мысль как будто витала в пространстве и просто обязана была однажды прозвучать.

— Почему ты так решил? Другом может стать человек любого возраста.

Денис отвёл взгляд от дяди, когда почувствовал, как за рукав худи его тянет вниз Белла.

— Что такое, красавица? — Денис взглянул сначала на Беллу, затем на предпоследнюю могилу кладбища.

— Нашёл? — послышался голос дяди за спиной.

— Пока не знаю…

Врученный Василисой красный лепесток оказался оторванной частью гербария на голубой могильной плите. На памятнике значились имя и годы жизни — «Сатаев Павел Сергеевич, 1996—2000», но отсутствовала фотография. На её месте парень наблюдал лишь не докрученный болт.