Акиль

Александр Денисенко

Акилина страдает почечной недостаточностью и вынуждена передвигаться на инвалидной коляске. Её родители уезжают в отпуск и оставляют дочь под присмотром соседа Кирилла, который немного старше.Кирилл – подчинённый отца Акилины. За время совместной работы он заслужил доверие её семьи. Акилина находит общий язык с Кириллом не сразу, но после недолгих притирок между ними завязывается дружба…

2.Давай договоримся

Ноябрь-месяц разменял ещё один день. В субботу ранним утром, Акилина лежала в своей постели, её уши были заняты накладными наушниками, перевязанными жёлтой изолентой.

Дверь её комнаты была закрыта, но даже сквозь громкие басы было слышно, как что-то в соседней комнате шумит.

Девушка сняла наушники и положила их вместе с плеером под кровать.

— Ма-а-а-ам, па-а-ап, что вы там делаете? — окликнула родителей она.

Шум резко прекратился, спустя пару секунд дверь открыла мама.

— Доброе утро, дочь. Мы просто решили собраться пораньше, чтобы не опоздать на свой рейс. — Ответила Алёна.

— Может вам помочь?

— Нет, мы уже все собрали, и через несколько часов выезжаем до автовокзала. Скоро вызовем такси.

— Мам, вы может быть, всё-таки передумаете?

— По-моему, мы всё вчера решили, не будь такой эгоисткой, тебе не идёт подобное амплуа. К тому же, мы с папой давно мечтали куда-нибудь съездить, ты же знаешь, что мы бы взяли тебя, но…

— Ну и пожалуйста, не больно-то и хотелось! — возмутилась Акилина, отвернувшись к стене и накрывшись одеялом.

— Не переживай, все будет хорошо, мы тебе будем звонить по Skype. Ты даже не заметишь, как пронесутся эти дни

Алёна подошла к кровати и присев на край, обняла дочь, в надежде успокоить.

— Не заметишь, как же… — пробубнила себе под нос Акилина.

Дверь комнаты снова распахнулась, в проёме показался Андрей.

— Девчонки, пошлите-ка, посидим на дорогу и попьем чаю, — позвал он.

— Я смотрю, Дюничка ты уже собрал все вещи?

— Да, чтоб потом второпях ничего не забыть, да и тебе меньше мороки. Идёмте уже за стол, у меня для вас подарочек.

— Хорошо, хорошо, любимый. Мы уже идем, — повторила Алёна.

Дверь комнаты снова закрылась, а мать с дочкой остались наедине.

— Мама, подкати коляску.

— Хорошо…

Опираясь локтями о подлокотники коляски, Акилина села, нарядилась в домашнюю одежду: бирюзовые шорты и жёлтую маячку с неглубоким вырезом; на лицевой стороне был изображён череп с окровавленным язычком, очень длинным и страшным.

Алёна, взялась за ручки коляски, и повезла дочурку на кухню, где отец их уже заждался.

— Смотри, что папа для нас купил.

— То-о-о-ртик… — воскликнула довольная девушка.

— Садитесь за стол девочки, сейчас я за вами поухаживаю! — сказал Андрей.

— Любимый, это так мило с твоей стороны, — улыбнулась Алёна.

Подобно маме, Акиль поддержала улыбкой отца.

На этикетке десерта был изображён персонаж в форме капельки по имени Шокки. Он был одет в мармеладные шорты, походившие больше на апельсиновую корку. Левая его шоколадная рука была с оттопыренным вверх большим пальцем, показывала жест под названием: класс. Обувь на тонких, аппетитных ножках была вылита из синей начинки, от которой слюнки так и просились выбраться наружу, стекая в уголках губ.

Покрытые, стекающей по краям, шоколадной глазурью коржи были поделены между каждым членом семьи. Чуть больше половины торта «Мистер Шокки» отправилось в холодильник.

Алёне попался кусочек торта с наполовину разрезанной розочкой из красно — розового крема. Её дочери вторая половина кондитерского рисунка. Андрею же достался покрытый тёмным шоколадом корж.

— Сегодня «Шокки» выдался на славу! — отметила Акилина, облизав правый уголок рта, измазанный в глазури.

— Согласен, — поддержал дочку Андрей. — Очень вкусно!

— Спасибо, Дюничка, что угостил нас вкусняшкой. — улыбнулась и поблагодарила мужа Алёна. — У тебя глазурь осталась на губах, — она потянулась, и нежно поцеловала мужа.

— Не за что мои дорогие, за такие поцелуи я могу хоть каждый день печь вам торты! — заявил Андрей.

— Ага, пап, но тебе не кажется, что мы разоримся, на таких вкусных тортах?

— Ради поцелуев твоей мамы, я готов пойти и на это.

— Перестань, Андрюш… — Алёна покраснела от смущения.

Андрей посмотрел на наручные часы, оставшиеся на память со службы на морском флоте. Как раз там-то он — капитан первого ранга Сафронов, и научился готовить такие вот прелести как «Шокки», заглядывая на кухню судна в свободное от своих основных обязанностей время. Первое время просто наблюдал за работой кока, чуть позже лично обратился к нему с просьбой научить.

Сегодня он зашёл в кондитерскую лавку и купил этот торт специально, чтобы узнать состав, входящий в десерт и готовить самостоятельно.

— Итак, девочки, всё это хорошо, но всё хорошее когда-то должно закончиться…

Андрей убрал за собой и за женой пустые кружки; прошёл в зал и выкатил в коридор два чемодана на колесиках: чёрный, испещрённый серыми линиями, эллипсами и квадратами, а также тёмно-алый с надписью и номером корпорации, где он работал:

«Тинки Pictures», звоните в любое время: 5-68-51».

— Доченька, пока нас не будет, старайся быть на связи и держи мобильник рядом с собой, хорошо? — попросила Алёна.

— Мам, я уже не маленькая, хватит меня поучать!

Алёна встала из-за стола, последовала в коридор за одеждой, где Андрей уже был почти полностью собран.

«Шеви» зелёного цвета от компании «Автоэкспресс», уже ожидала внизу.

Акилина поехала вслед за мамой.

— Всё дорогая, нам пора, и пожалуйста, будь повежливее с Кириллом.

— Я сама разберусь, хватит, я сказала! — огрызнулась девушка.

— Помни, что мы тебя очень любим, и будем скучать. Пока дорогая!

Отец и мама потянулись к девушке, поцеловали её в обе щёки. Губы Алёны оставили на левой щеке дочурки отпечаток от золотистой помады, пахло от неё мёдом или чем-то вроде этого.

Проводив родителей, Акилина в полном одиночестве, вернулась на кухню, допила чай и поставила кролика к остальной немытой посуде в раковине.

«Скучно, мрачно всё как-то…», — подумала про себя девушка и поехала включить музыку на центре, чтобы хоть как-то смыть эту промозглую толику тоски, она включила грустную, душераздирающую песню группы «Bring Me the Horizon» — Deathbeds.*

Она решила принять ванну, занавесившись шторкой, где семейство медведей стояли почти у обрыва горной реки в ожидании нереста.

Приняв тёплую ванну, расчесав тёмно-русые волосы, шатенка забрала их в хвостик светло-синей резинкой. Одним словом — навела марафет.

Не успела девушка до конца одеть маячку с черепом, как в дверь позвонили.

«Наверняка, предки что-то забыли опять и развернули машину обратно», — подумала Акилина. Она до конца одела маечку и парой-тройкой ловких движений развернулась назад, взяла пульт со стиральной машинки и отключила центр, стоящий на книжной полке, в её комнате.

На пороге, перед девушкой предстал высокий блондин, точно похожий на солиста из её любимой рок-группы — «Нервы», Женю Мильковского.** В треклисте её плеера были абсолютно все их альбомы.

Парень был одет в кожаную тёмную куртку. По откинутому назад капюшону можно было увидеть, что на изнанке она была обита мехом пепельного оттенка. На голову была водружена ярко — салатовая шапка, согнутая сзади немного внутрь; на её лицевой стороне красовалась, словно модель на подиуме, представляющая новую коллекцию от «Кавалли» — короткая надпись, вышитая белыми нитями: «GG».

— Мобильник… Ну да, конечно, если бы родители забыли что-то, то обязательно позвонили мне… — произнесла вслух девушка.

— Эм… — переминаясь с ноги на ногу, произнёс Кирилл. — Что, извини?

— Ничего, — с отвращением ответила Акилина, с её чёлки на бирюзовые шорты упали несколько маленьких капель воды.

— И тебе привет, тут… твоя мама передала мне рецепт на необходимые лекарства. — Кирилл покрутил пакетом с названием аптеки «Живика+». — Всё необходимое здесь…

— Ага, привет. Так, давай договоримся, Кирилл. Цитирую то, что уже сказала маме: мне никто не нужен, я справлюсь со всем сама!

— Окей, Акиль, как тебе будет угодно… — Давай так, я обещал твоей маме, что присмотрю за тобой, так что не вредничай, а впусти! — настаивал он.

— Как скажешь… — отмахнулась от парня она.

— Ну вот, так-то лучше.

— Коли ты уже пообещал моим родителям, так и быть, проходи… — занудным и злым голосом произнесла Акилина.

Пакет, полный необходимых лекарств, таких как: Кетостерил, Курантил, Хафитол и это ещё не всё — зашуршал.

Кирилл зашел и запер за собой железную дверь на засов.

Молча, не произнеся ни слова, Акилина снова отправилась в ванную комнату, чтобы завершить свои дела. Кирилл, скинув курточку да зимние найковские кроссовки, прошёл в зал. Здесь его встретила «Пристань»; на неё парень засмотрелся, так и не выгрузив пакета-толстячка.

— Ты собираешься целый день пялиться на неё, или всё-таки займешься своими делами? — нарушила, сложившуюся идиллию девушка за спиной парня.

Кирилл сначала оторвал свой взгляд от картины, висящей на стене, потом простояв ещё секунду, обернулся назад:

— Что? Да, сейчас… сейчас я всё сделаю! Просто засмотрелся, — улыбнувшись, ответил Кирилл и принялся за дело.

Девушка с безмятежным лицом, промолчав в ответ на его улыбку, укатила в свою комнату. Она просто заперлась на ключ.

На полку, под новеньким ЖК—телевизором, Кирилл поставил лекарства изъятые из пакета, начал разбирать вещи и осваиваться в квартире.

На полке выше лежали всякие безделушки, на которые обратил внимание Кирилл: цветной кубик-рубик, набор канцелярских товаров в органайзере-бунгало, так же здесь, будто притаившись на охоте, лежал, отрастивший огромную густую рыжую гриву, пластмассовый лев — герой уолтдиснеевского мультфильма — Симба.

Пройдя немного левее, парень наткнулся на фоторамку зелёного цвета. Под её стеклом стоял снимок, на котором Акиль стояла в жёлтой бейсболке с надписью: «Горный лагерь — «Бейсужок».

Её волосы были светлее и убраны внутрь, сама ещё девочкой лет четырнадцати она была одета в перламутровый спортивный костюм. Здесь она улыбалась, была более жизнерадостной. Светлые эмоции так и били фонтаном сквозь фото, сделанное, по меньшей мере, три с половиной года назад, где девочка ещё стояла на ногах, на фоне поросших сочной зеленью гор.

«Интересно где бы это могло быть?», — прокрутил вопрос в голове парень.

Чуть повыше, тоже в рамке, но уже под пластиковой прозрачной панелью красовались пять листов формата А4 с печатным текстом; среди них такие названия: «Благодарность за участие в литературном конкурсе: «Война».

— За стихотворение: «Белая шинель» Акилине Сафроновой присуждается третье место. — Вслух прочёл Кирилл.

Дальше на себя обратило внимание стихотворение под названием: «Никотин», достаточно крупного на первый взгляд содержания, но на самом деле это было преувеличением. За это произведение Акилина получила второе место; по крайней мере об этом свидетельствовала очередная грамота.

Ещё здесь были три семейные фотографии в разных по размерам рамках. На той, что больше среди остальных, были изображены родители в красивых костюмах: Алёна в свободном, чуть приталенном платье из шёлка изумрудного цвета, для придания эстетичности на ней были очки, в них она выглядела шикарно; Андрей сидел напротив в кителе со службы, и водружённой на голову фуражкой.

На коленях у отца, ещё совсем малышкой, сидела в голубом платьице Акилина, на её ножки были одеты джинсы и туфельки на маленьких каблучках. Ножки свисали с его колен.

На двух остальных фотографиях, уже девушкой, Акиль сидела в инвалидном кресле, не способная передвигаться привычным для обычных людей образом. С каждой фотографией было видно, как она становится более женственной.

Кирилл не сразу понял что, но что-то очень похожее на силу подсознания заставило его обернуться назад. С противоположной стенки на паренька глядела картина-барильеф — это был портрет воющей на луну серой волчицы с глазами такими необыкновенными, что можно было влюбиться, и на некоторое время показалось, что он и вправду почувствовал это необъяснимое действо.

— Да уж… чувствую, здесь будет очень весело… — иронично прошептал Кирилл.

Он понял, что сейчас в этом месте нечего ловить и отправился к себе в квартиру, находящуюся параллельно с квартирой девушки.