Заговор против Николая II. Как мы избавились от царя

Александр Гучков, 2017

Александр Иванович Гучков – один из самых крупных политических деятелей дореволюционной России, член Государственной Думы и Государственного совета, лидер влиятельной партии «октябристов», в 1917 году – военный и морской министр Временного правительства; с 1913 года он входил также в Военную масонскую ложу. Именно Гучков являлся автором и организатором дворцового переворота, целью которого было, используя связи с рядом военачальников (М. В. Алексеевым, Н. В. Рузским и др.), заставить Николая II отречься от престола. В первые дни марта 1917 года план Гучкова был осуществлен, с царствованием Николая II и монархией в России было покончено. В своих воспоминаниях А. И. Гучков делится подробностями этого, пожалуй, самого удачного заговора за всю русскую историю.

© ООО «ТД Алгоритм», 2017

Предисловие

Стенограммы бесед А. И. Гучкова с Н. А. Базили хранятся в архиве Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета^[1]. Бумаги Базили^[2] поступили в архив Гуверовского института в мае 1965 г. в качестве дара от его вдовы Л. де Базили^[3].

Готовясь к интервью с Гучковым, Базили составил перечень вопросов, которые он предполагал задать во время беседы^[4]. Свидание состоялось в клубе за завтраком в присутствии Руманова. Здесь же последний записал фрагмент воспоминаний Гучкова, который позднее опубликовал^[5].

Запись первого интервью сделана 5 ноября 1932 г., последнего из имеющихся — 5 февраля 1933 года. Их беседы, как правило, начинались в 17–17.30 и длились 2–3,5 часа. Некоторые дополнительные сведения о стенографировании бесед мы получили из сохранившегося в фонде Базили рукописного отчета стенографистки (на одной стороне листа без даты), с подзаголовком «Memoire». В нем перечисляются лица, с которыми она работала, указываются места встречи, даты (без года), количество затраченного времени, расценки. Среди прочих имеется запись за 30 января: «Запись у Гучкова с 5–7 1/2 = 2 1/2-70». Далее идет сообщение о расшифровке записи беседы с Гучковым на 30 страницах, сделанной в тот же день. Однако этой стенограммы в фонде Базили не обнаружено. Следовательно, имела место, по крайней мере, еще одна беседа с Гучковым, следы которой теряются^[6].

Не все, о чем говорилось во время бесед, попало в стенограмму. В одних случаях это было сделано сознательно, ряд разговоров участники беседы просили не стенографировать, о чем есть записи в тексте. 30 августа 1935 г. Базили благодарил Гучкова за то, что тот находит время «заканчивать исправление и дополнение наших записей»^[7]. По свидетельству Элькина и Николаевского, разбиравшего архив Гучкова, стенограмма была просмотрена и подписана Гучковым, подтвердившим правильность воспроизведения ответов на поставленные вопросы.

Что касается авторизованного экземпляра, то просмотренные нами материалы позволяют думать, что он был передан Гучковым Базили, а тот уже после смерти Гучкова отдал его душеприказчикам последнего. Это, видимо, и есть тот экземпляр, о котором известно, что он пропал в Париже во время войны. Таким образом, экземпляр, оставшийся у Базили и переданный затем в Гуверовский институт, по всей вероятности, является единственным сохранившимся. Ссылки на эти стенограммы отсутствуют также и у биографов Гучкова^[8].

Кроме десяти стенографических записей бесед Гучкова с Базили, в этой же коллекции хранится стенограмма под заглавием «Беседа с А. И. Гучковым», датированная 10 февраля 1936 года. Следовательно, запись произведена за три дня до смерти. Последний год жизни Гучков был тяжело болен. В 1935 г. у него обнаружили рак кишечника. 21 октября его поместили в клинику Мирабо в Париже, где в декабре он перенес тяжелую операцию, но быстро оправился. Гучков не подозревал, от какого недуга страдает, и твердо верил в выздоровление. У его постели постоянно находились жена и дочь, В. Трэйл^[9].

О своей смертельной болезни он узнал за неделю до кончины и начал готовиться, «методически приводя в порядок свои дела и отдавая предсмертные распоряжения»^[10]. Умирающий до последнего дня принимал посетителей, около него сидела стенографистка. «Беседа» представляет собой стенографическую запись на 3 1/2 листах (машинопись). Каждый лист подписан В. Б. Ельяшевичем, его же рукой сделана правка «Беседы». Это позволяет нам считать его последним интервьюером Гучкова^[11].

В предсмертных воспоминаниях Гучков коснулся эпизода, о котором ранее не упоминал. Речь идет о смерти генерала Крымова, об обстоятельствах которой ему сообщил подъесаул Кульгавов, адъютант генерала. Надо отметить, что к этому сюжету он обращался и ранее. В нашем распоряжении имеется запись беседы Николаевского с Гучковым 2 апреля 1929 г., содержащая некоторые детали выступления Корнилова. В частности, рассказ адъютанта излагается так: «После панихиды подошел адъютант Крымова, который сказал, что Кр[ымов] перед смертью просил его рассказать мне все подробности дела. Дело было, оказывается, так. Крымов был на фронте у Деникина; последний как-то его позвал и говорит, что Крымова скоро должен будет вызвать Корнилов и поручить ему поход на Птб; Ден[икин] советовал Крымову за это дело не браться, т. к, оно очень ненадежно. Тем не менее, Крымов, когда получил предложение, взялся (в остальном, ничего нового)»^[12]. В записи же 1936 г. сказано: «Адъютант Крымова передал А. И., что когда он раненный лежал на полу, он сказал: «Если бы мне попался в руки Корнилов, я бы его собственноручно пристрелил». В тексте это место взято в квадратные скобки, а на полях сделана запись: «Не для опубликования»^[13]. Это дополнение позволяет по-новому взглянуть на содержание не дошедшего до нас последнего письма Крымова Корнилову, о котором известно из воспоминаний Лукомского.

* * *

Рассказывая об истории возникновения стенограмм, хотелось бы сделать несколько предварительных замечаний о Гучкове как мемуаристе. После окончания гражданской войны, оказавшись в эмиграции, он продолжал довольно активно заниматься политической деятельностью^[14]. Написание же мемуаров, по-видимому, не входило в его первоочередные планы. Первые из имеющихся у нас стенограмм воспоминаний Гучкова относятся к марту-апрелю 1929 года. Записи его рассказов были организованы Николаевским и Элькиным в Берлине. Затем уже упоминавшиеся беседы в 1932–1933 гг. с Базили и в 1936 г. с Ельяшевичем. По всей вероятности, Гучков не очень был расположен записывать воспоминания, что и подтверждают хорошо знавшие его люди. Так, Николаевский писал, что Гучков «очень любит говорить о прошлом, но не говорить для печати. Он мечтает о том, чтобы написать воспоминания, подвести итоги, — и колеблется, боится взять непосильную ношу»^[15]. У Николаевского было «много разговоров с Гучковым, он хотел, чтобы я написал по его рассказам его воспоминания. На основе рассказов я составил очень подробный план, который испугал Гучкова, так как роль Гучкова, как я узнал позднее от его жены, в моем плане вырисовывалась как чересчур революционная. В нем вехами намечен весь жизненный путь Гучкова»^[16].

Судя по этим свидетельствам, он отдавал предпочтение устным рассказам, причем знавшие его люди отмечали определенные отличия в его рассказах. Николаевский писал: «А. И. разным людям свои взгляды представлял по-разному»^[17]. Милюков об оставшихся после Гучкова стенографических записях, продиктованных в разное время разным людям, подчеркивал, что об одних и тех же событиях он говорил с неодинаковой степенью подробности^[18]. Это надо учитывать при анализе воспоминаний. Следует отметить и очень цепкую память Гучкова на отдаленные события. Ряд фактов он воспроизводит с поразительной точностью и мельчайшими подробностями.

Соломон Ляндрес — сотрудник Стэнфордского университета (США).

Анатолий Васильевич Смолин — доктор исторических наук, профессор СПбГУ.

Примечания

1

Архив Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета. Коллекция Н. А. Базили (далее — Коллекция Базили), ящ. 6, 7. В коллекции также имеются стенограммы бесед с государственными, политическими и военными деятелями дореволюционной России — В. В. Вырубовым, А. С. Лукомским, В. В. Буймистровым (ближайшим сотрудником принца А. П. Ольденбургского во время Первой мировой войны), М. В. Челноковым (опубликована в книге: Оболенский В. А. Моя жизнь. Мои современники. Париж, 1988, с. 500–502), бывшим министром народного просвещения графом П. Н. Игнатьевым, датированные 1932–1935 годами.

2

Николай Александрович Базили (1883–1963) — в 1914–1917 гг. дипломатический представитель МИД при Ставке. В 1917 г. начальник (директор) дипломатической канцелярии при Верховном главнокомандующем. Статский советник, член Совета МИД. По поручению генерала М. В. Алексеева составил проект акта об отречении Николая II, который был подписан последним с некоторыми изменениями (Hasegawa Ts. The February Revolution. Petrograd. 1917. Seattle. 1981, pp. 502, 506, 514). В мартовские дни 1917 г. Базили по делам службы посетил Петроград (удостоверение № 2527 от 4 марта 1917 г. за подписью генерала Алексеева. Коллекция Базили, ящ. 5). В столице сделал доклады М. В. Родзянко, Г. Е. Львову, П. Н. Милюкову, А. И. Гучкову. С этого времени начинаются его сближение и дружба с последним. В июне 1917 г. Базили становится советником Российского посольства в Париже. В 1918–1919 гг. принимал участие в создании и деятельности Русского политического совещания, направленной на объединение всех антибольшевистских сил в России и за границей. После окончания гражданской войны занимался литературной деятельностью. С осени 1939 г. жил в Америке, служил в крупном банке (National City Bank of New York). С 1942 до конца 50-х годов работал в представительстве этого банка в Монтевидео (Уругвай) (Коллекция Базили, ящ. 21).

3

Basili Lascelle Meserve de. Memoirs of a Lost World. Stanford. 1975.

4

«Вопросы для А. И. Гучкова. 1. Генезис недоверия А. И. к левым. 2. Практическое отграничение А.И. от левых. 3. Разочарование в Николае II и письмо к нему. 4. Сношения с Алексеевым и письмо к нему. 5. Сношения Львова с Алексеевым и поездка в Ставку. 6. План переворота. 7. Генезис Временного правительства (заседание в декабре. Откуда Некрасов, Терещенко, Керенский. Легенда о масонах). 8. Почему в Пскове был принят Михаил Александрович, вместо Алексея Николаевича. 9. Роль Рузского. Его отношение к клике Распутина. 10. Отречение Михаила Александровича. 11. Генезис Совета Рабочих Депутатов. 12. Приказ № 1 — его происхождение. Как А. И. был вынужден его принять. 13. Заседание Временного правительства, на котором Корнилов предложил ликвидировать большевиков. Когда это было. 14. Почему Временное правительство не сохранило Думу. 15. Вопрос об отбытии Николая II в Англию.

Дополнительные вопросы для А. И. Гучкова. 1. События, непосредственно предшествующие первой революции. (Последнее записанное — попытка дворцового переворота и заседание у Федорова.) 2. Первые дни революции и поездка в Псков. Отречение Николая II и Михаила Александровича. Образование Врем. правительства. 3. Запрос о смерти Столыпина. 4. Хатисов и великий князь Николай Николаевич. 5. Чхеидзе. 6. Почему Временное правительство упразднило Думу. 7. Образование личности и взглядов Гучкова. (То, что Александр Иванович уже вкратце рассказывал Н. А. Базили за завтраком в клубе.) Сухомлинов. «Гурко».

5

Руманов А. В. А. И. Гучков о терроре. Последние новости, 8.IX. 1936.

6

Но тогда сразу возникает вопрос, а почему отсутствует данная стенограмма. Поскольку в нашем распоряжении есть вопросник, который Базили предложил Гучкову, то видно, что в имеющихся у нас стенограммах отсутствуют ответы по сюжетам, связанным с масонами. Можно предположить, что беседа 30 января 1933 г. касалась именно этой проблемы.

7

Там же, ящ. 2.

8

Gleason W. Alexander Guchkov and the End of the Russian Empire. Philadelphia. 1983; Menashe L. Op. cit.

9

Трэйл (Trail) Вера Александровна (1906–1986). В первом браке за Петром Сувчинским (музеевед, вдохновитель и основатель евразийского движения в русской эмиграции). В 1932 г. вступает во Французскую компартию, после чего отношения с отцом изменились. В это же время Трэйл близко сходится с К. Родзевичем, сотрудничавшим с НКВД. В 1936 г. участвовала в вербовке добровольцев в интербригады. Второй ее муж, шотландский коммунист Р. Трэйл, погиб в Испании в июле 1937 г. (от этого брака родилась дочь). До Испании он работал в Москве. Трэйл участвовала в разборе архива отца. В 1936 г. выехала в СССР — на следующий день после того, как в Париже был убит И. Рейсс, бывший резидент НКВД, порвавший с этой организацией. По рассказу Трэйл, она была знакома и с наркомом внутренних дел Н. И. Ежовым, который помог ей избежать ареста, предупредив ее за несколько часов перед этим. Вторая мировая война застала ее в Париже, в числе других нежелательных иностранцев она была отправлена в концентрационный лагерь, где у нее завязался роман с немецким антифашистом, ветераном интербригад Бруно фон Заломоном (умер несколько лет спустя от туберкулеза). Из лагеря бежала через Испанию в Лиссабон. В Англию перебралась при помощи А. Я. Гальперна (меньшевик, масон). После войны вышла из компартии. Некоторое время в качестве переводчицы сопровождала В. Кравченко (сотрудник закупочной комиссии товаров по ленд-лизу, оставшийся на Западе, автор книги «Я выбрал свободу»). В 60-е годы посетила СССР в качестве переводчицы делегаций английских лейбористов. Была знакома с С. Аллилуевой. На погребении Трэйл присутствовала внучка Сталина. (Берберова Н. Люди и ложи. Нью-Йорк, 1986. С. 200–206. Здесь же опубликована справка-письмо Вольского-Валентинова Николаевскому «Шпионская сеть около А. И. Гучкова»; Бросса А. Агенты Москвы. Edition Galimard, 1988, гл. «Групповой портрет с дамой» // Иностранная литература. 1989. № 12).

10

Последние новости, 14.11.1936.

11

Архив Гуверовского института. Коллекция Струве, ящ. 5, п. 43, переписка. Василий Борисович Ельяшевич (Эльяшевич) — юрист, до эмиграции преподавал в петроградском Политехническом институте. Занимался изучением земельных отношений в России с древнейших времен (опубликованы два тома его труда, доведенные до середины XIX в.). В эмиграции жил в Париже. В 20-е годы работал в парижском кредитном обществе «Koja» и преподавал гражданское право в русском отделении Парижского университета; активный участник общественной жизни русской эмиграции. Умер после 1950 года.

12

Коллекция Николаевского, ящ. 775, п. 14, беседа Гучкова с Николаевским 2.IV.1929.

13

Коллекция Базили, ящ. 6, беседа с Гучковым 10 февраля 1936.

14

Им была налажена конспиративная сеть через генерала Скоблина (тайно сотрудничавшего с НКВД) и М. М. Шранге (вернулся в СССР) для связи со своими агентами в СССР. В начале 30-х годов часто бывал в Берлине (Коллекция Николаевского, ящ. 507, п. 3; Иностранная литература. 1989. № 12. С. 244, 245; Берберова Н. Указ. соч. С. 200–202).

15

Коллекция Николаевского, ящ. 775, п. 14. Из письма Николаевского редактору нью-йоркской газеты Forward А. С. Кагану, 29 января 1935.

16

Там же, Николаевский — Л. О. Дан, 9.III.1957.

17

Там же, Николаевский — Изюмову, 26.V.1936.

18

Последние новости, 8.VIII.1936.