Вычислитель

Александр Громов, 2000

Смертная казнь на планете Хлябь давно отменена. Высшая мера здесь – изгнание… В огромное болото, через которое можно добраться к Счастливым Островам. Счастливым, потому что там можно жить, а не медленно умирать, быстро теряя человеческий облик. Вот только ещё никому не удалось пройти 300 километров через болото. Но однажды к высшей мере был приговорён вычислитель, гениальный человек, способный просчитать практически всё…

Глава 3

Девять человек и ящик на веревочке

Оглушительный мерзкий звук ударился о гранит, расплескался по болоту. Кристи подбросило. В голос зарыдала Кубышечка. Ян Обермайер, неустрашимый миссионер церкви Господа Вездесущего, — и тот, вздрогнув, втянул голову в пугающе костлявые плечи. Джоб зажал уши.

Звук оборвался, и тишина оглушила людей. Стало слышно, как тихонько шумит, словно дышит, болото. Что-то поскрипывало и пощелкивало в водорослевом ковре. Начинался прилив.

— Пора, — сказал Эрвин, вставая. — Не забудь свой шест.

Он разделил ножом веревку на две неравные части, конец большего куска обвязал вокруг пояса Кристины, конец меньшего привязал к ручке опустевшего металлического ящика; оба свободных конца обмотал вокруг своего пояса пониже тощего рюкзачка и скрепил узлом.

— Ну, двинулись.

Сразу же загрохотало, загремело гулко. Громоздкий легкий ящик изрядно резонировал, скача по камням. Хайме Касада захохотал и выгнулся дугой, изображая приступ буйного веселья. Юст ухмыльнулся и сплюнул вслед:

— Не попадись мне на болоте, умник.

Очень скоро ящик перестал грохотать и зашуршал по водорослям. Ударило в нос зловоние. Гранит полого, незаметно для глаз понижался, и трудно было понять, где же в точности проходит граница Саргассова болота. Поначалу под слоем водорослей, живых и гниющих, еще чувствовалось каменное ложе, и под ногами смачно лопались пупырчатые гроздья соплодий. Потом гранит перестал ощущаться, а еще через несколько десятков шагов ковер растительности начал колыхаться при каждом шаге. Под мокроступами зачавкало.

— Я ноги промочила, — сообщила Кристи. Помедлив, она добавила: — А эта жижица совсем не холодная.

— Мелкое, почти пресное окраинное море, — пояснил Эрвин. — Оно хорошо прогревается. Мелкое-то оно мелкое, но утонуть нам глубины хватит, так что держи шест как полагается.

— Поперек, что ли?

— Вот именно. Если ноги провалятся, постарайся лечь на него животом. Я тебя вытяну.

— Мы будем идти всю ночь?

— Да, если не будет явной опасности.

— А днем мы что будем делать?

— Тоже идти. Чем скорее, тем лучше.

— «Скорее»! Это с ящиком-то на буксире?

— Он не помешает. Погоди… Стой, говорю!

— Что случилось? — Кристи остановилась.

— Кажется, кто-то идет за нами…

И верно: ритмичное колыхание болота выдавало бредущего человека надежнее, чем медный лунный свет. Топоча мокроступами, как водоплавающая птица своими перепонками, Эрвин повернулся к берегу. Шест остался в левой руке — правая невзначай легла на рукоять ножа.

— Стой, — скомандовал Эрвин.

Если Лейла и была вооружена, то в глаза это не бросалось. Низкий голос с чувственной хрипотцой произнес:

— Можно мне пойти с вами?

Шеста при ней не было, мокроступов тоже.

— Нет, — отрезал Эрвин.

— Я не стану обузой, обещаю.

— А что же твой… работодатель? Не передумал?

— Матиас? Он остался, прячется. Там щель в граните… маленькая, на одного. Велел мне искать другое место, только нет там никаких других мест, да и ночь светлая — обязательно заметят. Или заложит кто-нибудь из тех… — Лейла кивнула через плечо в сторону берега. — Ну и пусть он сдохнет, если ему хочется, — продолжала она с ожесточением, — а я решила уйти. Так можно мне с вами?

— Я же сказал: нет. Возвращайся, просись к Юсту, он возьмет.

Ни спорить, ни умолять Лейла не стала — ожгла ненавидящим взглядом, круто повернулась, всколыхнув болотный ковер, и зашагала прочь, к берегу.

— У нас есть запасные мокроступы, — тихонько сказала Кристи.

— Которые нужны нам самим, — оборвал Эрвин. — Мы зря теряем время. Вперед.

— Между прочим… ты точно заметил, откуда вылез тот язык? — Кристи завертела головой.

— Не беспокойся, язычника мы оставляем справа. Если только он не переполз… Давай двигай. И в следующий раз выполняй команду сразу, без болтовни. Кстати, не топчись подолгу на одном месте — затянет.

— Даже в мокроступах?

— Не знаю. Но лучше не искушать судьбу.

В медном свете луны водорослевый ковер отсвечивал антрацитовым блеском. Лужи казались покрытыми ржавой пленкой. Смачно, жирно чавкали мокроступы. То и дело какие-то мелкие создания, панически попискивая, спешили убраться с дороги и затаиться, слившись с упругим ковром. Не то крошечные тритоны, не то головастики.

— Хоть раз признался, что чего-то не знаешь о болоте, — насмешливо проговорила Кристи, оглянувшись через плечо. — А то послушаешь тебя — прямо знаток…

— Что ты этим хочешь сказать?

— Признался — значит, не безнадежен. Это комплимент.

— Я тронут… Между прочим, советую смотреть вперед. Да и под ноги тоже.

— Эти головастики опасны?

— Только если объешься ими. В них слабый токсин, но вообще-то они съедобны.

Кристину передернуло.

— Ты хочешь сказать, что нам придется ими питаться?

— И ими тоже… Стоп. Видишь впереди кочку?

— Да.

— Обойди-ка ее справа шагах в десяти.

Они обошли кочку. Ничего не случилось.

— Не поняла, — сказала Кристи. — По-моему, кочка как кочка. Комок водорослей.

— Возможно. Но экспериментировать мы будем днем, а не ночью. Пройди еще двадцать шагов и остановись.

— Зачем?

— Хочу взглянуть назад.

— На Юста и компанию?

— Ага.

Похоже, Эрвин в самом деле обладал незаурядным чутьем: выбранное им место казалось вполне надежным, и Кристина удержалась от язвительного замечания. Возможно, неглубоко под слоем спутанных, пропитанных болотной жижей водорослей пряталась каменистая мель.

— Так и есть, — сказал Эрвин, вглядевшись, — уже идут. Точно по нашему пути. Фонариками светят, идиоты.

— А недалеко же мы ушли, — разочарованно протянула Кристина. — Я думала…

— Что ты думала? Это болото. Торопливых оно любит — питается ими.

— Сам же говорил: чем скорее, тем лучше.

— Что, уже и глупость нельзя сказать?

— Сколько их там? — спросила Кристи, помолчав.

— Не вижу… Семь, наверное, считая одалиску. Сутенер наверняка не примкнул — знаю я таких. Упрямый идиот.

— Пойдем, — Кристи потянула за веревку.

— Подожди. Полчаса сейчас кончатся.

Ждать пришлось не больше минуты — и снова над болотом повис тягучий вой сирены. Загорелся и забегал по берегу луч прожектора, выхватывая из сумрака валуны, комки водорослей, остатки обреченной рощицы.

Затем, на мгновение развалив ночь надвое, на западе что-то ярко вспыхнуло и погасло. Донеслось короткое шкворчащее шипение — словно плюнули на раскаленную сковородку. И сейчас же что-то гулко лопнуло — вероятно, треснул не выдержавший нагрева гранит.

— Все, — констатировал Эрвин. — Одним меньше.

* * *

Когда занялся рассвет, Эрвин объявил привал. Третья луна, самая маленькая, бледнела на глазах, поглощаемая разгорающимся алым заревом. Легкая дымка висела над болотом. Оживали стаи насекомых, несомненно из породы убежденных кровососов, но, по-видимому, человеческая кровь их не привлекала. Кусаться не кусались, но лезли и в глаза, и в уши, и за ворот.

Пожалуй, лишь в хорошую оптику отсюда удалось бы разглядеть верхушки деревьев на покинутом берегу да площадку наблюдателя на дозорной вышке. Сам же берег исчез бесповоротно, как и не было, — ни знака, ни намека, ни едва угадывающейся темной полоски на западном горизонте. Казалось, что здесь уже середина Саргассова болота, хотя фактически было еще побережье.

Мелей больше не попадалось, с середины ночи и до утра шел сплошной зыбун. Эрвин уложил параллельно оба шеста, взгромоздил на них ящик и, усевшись на край крышки, приглашающе похлопал ладонью рядом с собой:

— Отдыхай.

— Сперва отвернись.

— Зачем еще?

— Мне надо кое-что сделать.

— Мне тоже, и можешь не отворачиваться. Привыкай.

Через минуту они сидели на ящике спина к спине, с наслаждением вытянув гудящие ноги. Не сговариваясь, оба посмотрели на запад. Километрах в полутора брела по направлению к ним цепочка людей Юста. За ночь они отстали не менее чем на час.

— Как ты догадался? — спросила Кристина.

— О чем?

— Насчет ящика. А то пришлось бы валиться прямо в грязь.

— Еще придется, — утешил Эрвин. — Спать ты где будешь — на ящике? Ради одного лишь сиденья не стоило отдавать за ящик еду.

— А для чего еще?

— Переплывать полыньи, например.

— Вдвоем?

— Поодиночке. На неширокую полынью веревок у нас хватит.

— Не вижу ни одной полыньи.

— Еще будут. Погоди-ка… Не скажу наверняка, но, кажется, нам везет… Оно или нет?

— Что?

Не ответив, Эрвин вскочил с ящика и, прочмокав мокроступами по зыбуну, добрался до малоприметной былинки, поднявшейся над водорослевым ковром на какую-нибудь пядь. На вид — первый чахлый росток будущего куста, проклюнувшийся из занесенной ветром споры. Внимательно и с величайшей осторожностью осмотрев былинку, Эрвин покачал головой и, скинув робу, ухватился за росток через плотную ткань.

Ответный рывок растения был таков, что Эрвина едва не швырнуло лицом в грязь. Водорослевый ковер прогнулся, ноги в мокроступах ушли до середины икр в выступившую коричневую жижу. Кристине было видно, как под очень белой кожей на спине Эрвина отчаянно напряглись мышцы, она слышала, как он застонал, но не выпустил растение. Пядь за пядью упругая лоза — или хлыст? — сдавалась, покидая зыбун. И вдруг — сопротивление разом ослабло. Эрвин упал на спину. Чавкнуло болото.

Гибкая петля хлестнула, безошибочно найдя человеческую плоть, оставивила на коже красный рубец, и пошла, пошла опутывать ворочающегося в грязи человека. Кристи вскрикнула. Вскочив с ящика, неуклюже заметалась, выбивая мокроступами фонтанчики грязной воды, не зная, бросаться ли на помощь или резать веревку и бежать прочь.

— Ножом наискось! — прохрипел Эрвин. — Не здесь! Дальше…

Натянувшаяся лоза страшно заскрипела под лезвием, но поддалась. Обрубок шустро втянулся в болотный ковер. Кряхтя, Эрвин поднялся на ноги, попробовал почиститься, размазывая грязь.

— Спасибо…

— Дурак! — бросила Кристина. — Тебе что, все потрогать надо?

Эрвин засмеялся. Опутавший его обрезок лозы вяло шевелился. В длину в нем оказалось метра четыре.

— Сойдет…

— Не поняла, — сказала Кристи.

— Счастье, что я все-таки не выпустил эту дрянь, — заметил Эрвин, надевая робу через голову, и поморщился, задев рубец. — Если бы хлестнуло концом… Я видел такие раны — зрелище не для слабонервных. Бывает, помирают от одного удара.

Обрезок шевельнулся в последний раз и замер. Эрвин аккуратно смотал бич.

— Так это что — оружие?

— Угу.

— Против людей?

— Против всех.

Они снова сели на ящик.

— Лучше бы ты нашел что-нибудь поесть, — заметила Кристина.

Эрвин покачал головой.

— Здесь — нет. Если хорошо пойдем, то завтра — может быть. Сегодня придется поголодать. Пей воду, помогает.

— Меня от нее тошнит. А твои местные ресурсы?

— Были бы, если бы до нас здесь никто не ходил. Изгонять закоренелых преступников в Саргассово болото начали на Хляби еще лет сто назад. Можешь не сомневаться: что у берегов не подъедено, то распугано. Здесь мы ничего не найдем, кроме головастиков. Да и тех мало.

— А дальше?

— А дальше доходят не все. Слушай, может, хватит говорить о еде? Давай поболтаем о чем-нибудь другом.

— О чем? — спросила Кристина, не оглядываясь.

— Например, о том, почему ты решила пойти со мной, а не с ними. — Эрвин кивнул в сторону приближающейся команды Юста.

— Тебе это интересно?

— Не очень. Но не молчать же.

— Я думала, ты крутой мужик.

— И кем же я оказался на самом деле? — спросил Эрвин с усмешкой.

— Кабинетным работником, — объявила Кристина. — Когда ты снял робу, мне все стало ясно. Белое тело, жирок даже… Ты и вправду никогда не бывал в этих краях.

— Жалеешь?

— Теперь нет. Но если бы пришлось выбирать снова… не знаю, не знаю. Юст, конечно, подонок, но выглядит понадежнее тебя… уж прости за прямоту.

— Прощаю. Кстати, еще не поздно переиграть.

Кристи не ответила, и Эрвин не настаивал. Отдыхая, оба долго смотрели, как, растянувшись по болоту шагов на пятьдесят, к ним приближаются люди Юста.

Первой в связке шла Лейла. Поравнявшись, скользнула по Эрвину ненавидящим взглядом и остановилась. Веревка провисла, попала под ноги шумно дышащей Кубышечке. Запутавшись, та рухнула на четвереньки. Колыхнулся зыбун, Кубышечка охнула.

Все тяжело дышали.

— Тесны дороги на Хляби, — объявил Эрвин, дождавшись Юста, идущего предпоследним в связке. — Двоим никак не разойтись.

— Ты! — прорычал Юст. — Я тебе говорил: не попадайся мне не болоте? Говорил, нет?

— С удовольствием, если ты не будешь наступать мне на пятки.

Не вставая с ящика, Эрвин поигрывал бичом. Очевидно, этот предмет был хорошо знаком Юсту ван Боргу, поскольку тот сразу сбавил тон:

— Полярный Волк ходит там, где хочет. Между прочим, — Юст помедлил, прищурившись, — я раздумал продавать тебе этот ящик. Верни его.

— Ты его уже продал.

— Да? Что-то не припомню. По-моему, ты добровольно отказался от своего рациона, только и всего. Кто думает иначе? Но так и быть, можешь получить назад свои брикеты.

Кристина сглотнула.

— Нет, — Эрвин с улыбкой покачал головой.

— А если я очень хорошо попрошу? — Глаза Юста угрожающе сузились.

— Попытайся.

— А если попросим мы все?

Свистнув, бич рассек веревку между Юстом и Джобом. Еще один свистящий удар окончательно отделил Юста от связки.

— Так тебе будет удобнее просить…

— Сволочь!.. — выхаркнул Юст. Шест, что он держал, как пику, оканчивался острием примотанного за рукоятку ножа, отнятого, как видно, у Кубышечки. Собственный нож Юста висел, как положено, у него на шее. — Ты уже труп, понял, придурок? — Однако, против ожидания, Юст шагнул не вперед, а назад.

— В следующий раз я уполовиню твой шест, — зловеще предупредил Эрвин. — А потом тебя самого. Устраивает?

— Отстань от человека, Волк, — проговорил Обермайер. — Что продано, то продано, он в своем праве.

Вряд ли Юст всерьез накинулся на старого проповедника, скорее, обрадовался возможности сохранить лицо.

— Ась? Как ты сказал? А ну, повтори! От че-ло-ве-ка?!!

— Господь Вездесущий внушает ему нечто, нечто же Он внушает и нам. Нам не отнять ящик, а значит, Он того хочет.

— Козел старый, — прокомментировал Хайме.

Лейла угрюмо молчала. Кубышечка опять начала всхлипывать. Джоб нагреб под себя ком мокрых водорослей и сел, тяжело дыша. Валентин тупо топтался на одном месте, выдавливая болотную жижу.

— Эй, Юст! Твои люди не могут поискать место для привала где-нибудь еще? — спросил Эрвин.

— Сам поищи!

— А что, и поищу. — Эрвин встал. — Пойдем, Кристи, пора. А вам — счастливо оставаться. — Он насмешливо сделал ручкой, обращаясь преимущественно к Юсту. — Между прочим, не советую идти по нашему следу.

— Тебя, умника, не спросили, — огрызнулся тот.

* * *

— Ты что, не мог их прогнать? — спросила Кристи, когда они удалились на полкилометра.

— Мог, наверное. Но зачем? Они устали, а мы уже в порядке. Можем идти. Спорим, они пойдут по нашему следу?

Мутное красное солнце дрожало на востоке, путаясь в болотных испарениях, и не резало глаза. Зыбун не кончался. Маслянистая пленка на поверхности луж казалась ржавой и при свете дня. Чавканье и чмоканье мокроступов накладывалось на однообразный шорох ползущего за Эрвином ящика.

— Как это глупо, — глуховато сказала Кристина, не обратив внимания на ответ. — Глупо и унизительно. Я о приговоре. Нам приказали — мы ушли. Без слова, без писка. Месим вот грязь. Один Волк огрызнулся… и тот по-шакальи.

— Он не Юст Полярный Волк, — сказал Эрвин. — Полярного Волка застрелили полгода назад. Я видел труп. Этот тип самозванец.

— Он бывал на болоте, — уверенно возразила Кристина.

— Ну и что? По-твоему, всякий мелкий паханчик, кого раз-другой угораздило промочить здесь ноги, — уже Полярный Волк?

— Я этого не сказала… Кстати, откуда здесь вообще люди?

— Какие люди? Никого здесь нет… разве что подальше, на Гнилой мели. На севере — да, бывают. Там безопаснее. Кормятся у берега, далеко не ходят. Изгои всякие, сектанты, беглые преступники… словом, шваль болотная. Настоящий Полярный Волк тем и прославился, что сколотил из них банду и терроризировал прибрежные поселки. Так она и называлась: братство Волка — в пику братству Савла и иным бандам. Как перебрался в столицу, так и погорел. Его свои же подставили. А кроме того, этот наш «Юст» не знал, что солдатам на нас начхать, они не стали бы вмешиваться в разборки. Я соврал, а он поверил.

— Тогда почему ты не рассказал это остальным? — оглянувшись, спросила Кристина.

Эрвин пожал плечами.

— А зачем?

— Сам же говорил: всех погубит, только бы самому дойти.

— Так и сделает. — Эрвин кивнул. — А нам-то какое дело? Не несмышленыши ведь — взрослые люди, у каждого есть голова на плечах… теоретически. Выбор у них был. Они выбрали.

— Лейла хотела выбрать нас, — поддела Кристина. — То есть тебя. Или тебе не по душе профессионалки?

— Я тоже выбрал. Лейла нам не нужна. И никто другой. Вдвоем всего безопаснее, только они этого еще не знают. Ходить по болоту толпой — только кормить язычников и прочую фауну. Юст кретин.

Несколько минут Кристина двигалась молча.

— А кого бы ты взял, если бы я отказалась?

— Зачем тебе знать?

— Просто хочется. Каприз.

— Избавляйся от капризов. Но так и быть, скажу. Бухгалтера. Или проповедника.

— А почему не Валентина?

— Амеба.

— И Джоб — амеба.

— Он был бы послушной амебой. Ему нужен начальник, особенно на болоте. Окажись он здесь в одиночку, не думаю, чтобы он рискнул пойти к Счастливым островам. Но и подставить себя под луч у него не хватило бы духу — так и мыкался бы невдалеке от берега, пока не сгинул бы. Но что толку об этом говорить — он выбрал Юста.

— А почему вдвоем безопаснее?

— Скоро увидишь. — Эрвин оглянулся. — Ага, тронулись. Точно за нами, как я и говорил. — Он коротко рассмеялся. — Возьми-ка чуть правее.

— Прямо надежнее.

— Я вижу. Вправо, я сказал. Нет, не так круто… Хватит. Держи это направление.

— Ты что затеял? — тревожно спросила Кристи.

— Немного поучу их уму-разуму. Урок здравого смысла. Не беспокойся, не утонут. Не должны.

Очень скоро под мокроступами зачавкало сильнее. Водорослевый ковер отчаянно прогибался под весом людей, при каждом шаге приходилось словно выбираться из ямы, вот только яма никак не кончалась.

— Хватит, — тяжело дыша, сказал Эрвин. — Теперь держи левее. А то и мы провалимся, веселого мало будет.

Они двигались еще с полчаса, прежде чем сзади их нагнал крик. Кричали двое: Кубышечка и, кажется, Хайме.

Эрвин засмеялся.

— Теперь можно не спешить — у них покамест есть занятие. Может, сообразят, что по Саргассову болоту гуськом не ходят. Давай-ка возьми еще левее. Кочки видишь? Там и подождем.

— Зачем нам их ждать?

— Послушай, ты не могла бы не задавать лишних вопросов?

— Это и меня касается. Ты что, намерен заботиться обо всех?

— Еще не хватало. — Эрвин хмыкнул. — Но сама подумай: зачем они нам за спиной? Пусть идут впереди или хотя бы тащатся параллельно, больше проку будет.

Прошлепав по последней ржавой луже, Кристи выбралась на относительно надежное место и с облегчением перевела дух.

— А не лучше ли нам рвануть как следует и оставить этих копуш далеко позади?

Ответа не последовало, и Кристи обернулась. Эрвин молча качал головой — со снисходительным сожалением и немного насмешливо.