Ивановы страдания

Александр Грицан, 2002

Придуманная история любви, которая вполне могла бы состояться. В жизни и не такое бывает… Содержит нецензурную брань.

Страдание второе

Стольный град гудел, как улей,

Надрывая голоса.

Телебашни, как ходули

Утонули в небесах.

Затхлым духом обдавая,

Звонкой денежке взамен,

Поглощал людей, зевая,

Жадный Метрополитен.

Пухли улицы, бульвары,

Словно вены на ногах.

Транспорт всякий: новый, старый

Тарахтел, гудел и пах.

В этом смрадном изобилье

Злобно зыркал красный глаз,

Тормозя автомобили

Много, много, много раз!

Смог кривил прохожих лица,

Отравляя суть вещей.

В общем, пучило столицу,

Как от прошлогодних щей.

Да и шутка ли, народу

Сколь наехало сюда.

Да в столице столько сроду

Не бывало никогда.

Украинцы, молдаване,

Уроженцы южных гор,

Средней Азии дехкане —

Все на шапочный разбор.

Прут из Дальнего Востока,

Так, что удержать нельзя,

Нескончаемым потоком

Узкоглазые друзья.

Все они, как говорится,

Что там истину скрывать,

Будут искренне трудиться —

Торговать, да воровать!

От такой крутой закваски

Только клизмою спасать.

Запашок, не то, что в сказке…

В триллере не описать.

Кто квашню на тесто ставил

Вспоминать какой расчёт?

Как гласит одно из правил:

Кто поставил, тот печёт.

Покупай народец смело

Пирожки за полцены.

А кому, какое дело,

Чем они начинены!?

Пирожок — сытнее фруктов,

Обязательный продукт.

Что с того, что из продукта

Мясо внаглую крадут?

Без разбору человеки,

Не жалеючи гроши,

Покупают чебуреки,

Уплетают беляши.

На ходу, давясь самсою

Возмутительно сырой,

Окружающей красою

Любовался наш герой.

Гулко бухало сердечко.

Ванька явно понимал,

Что, собравшись на крылечко

Покурить, попал на бал.

В окружении прохожих,

В направлении афиш,

Он шагал, слегка похожий

На матёрый русский шиш.

На афишах слева справа,

Сверху вниз и снизу вверх,

Сплошь признание и слава,

Популярность и успех.

Стать известным, знаменитым

Нам желаннее всего.

Чтоб кричали вслед: «Иди ты…

Это ж этот, как его!?»

Чтоб в кафе в спортивном зале,

Все вокруг до одного

Непременно узнавали:

«Это ж этот, как его!?»

Деньги, девочки, букеты

Опьяняющих цветов.

И журналы, и газеты:

«Вот он, как его, каков!?»

Чтобы звёздная тусовка,

Телевидение, кино.

Раз — и все наизготовку!

Слава! То-то и оно.

Слава — подлое лекарство,

С каждой дозой всё нужней.

Слава — сказочное царство,

Где ты всех царей важней.

Славу пьёшь — не видно донца.

Медных труб коварен звон.

Вот он — ТЫ, подобный солнцу!

Чемпионов чемпион!

Сладкозвучным пением славы

Ты не очень дорожи.

Слава, словно бес лукавый

У тебя ворует жизнь!

Жажда славы нас торопит

На великие дела.

Жажда славы — шило в жопе!

И морковка для осла!

Но пока Иван не ведал

Этих мудростей простых.

Он считал, что до победы

Где-то около версты.

Атаман — мужик конкретный,

Слово данное держал.

Где-то сунул незаметно,

Где-то властно поднажал.

Звякнул, встретился, уважил,

Приголубил, отодрал.

В общем, чистенько, без лажи

Увертюру он сыграл.

Подыскал «спецов» покруче,

И, как следствие, итог —

Ваньку учит самый лучший

По вокалу педагог.

Хореограф современный:

Лысый, маленький, худой.

С нейдущей откровенно

Козлетонской бородой.

Рвутся в гости с новой песней

Композитор и поэт,

Чьих имён, поди, известней

Попросту в столице нет.

Музыканты, фонограммы,

Запись в студии весь день.

Клипы, съёмки для рекламы

И подобнейшая хрень.

Начался процесс раскрутки.

У артистов и певцов,

Так же, как у проститутки —

Покажи товар лицом.

Ванька парился, старался,

Надрывался и потел:

То в шпагате разъезжался,

То до посинения пел.

Повторял одно и то же,

Если нужно по сто раз.

Стал похож на кости с кожей

Хоть те в профиль, хоть в анфас.

Глядя на такие штучки,

Атаман твердил своё:

«Ты ж совсем дойдёшь до ручки!

Трудоголик, ё-моё!»

Ванька вяло улыбался,

Да плечами пожимал:

«Да вот, малость задолбался.

Но, ей-богу, не устал.

Я хоть мелкий, но двужильный!

Да на мне пахать, пахать!»

«Всё! Кончай базар дебильный!

Завтра едем отдыхать!» —

Атаман сказал — отрезал,

Словно шашкой рубанул.

Ванька, поразмыслив трезво,

Утвердительно кивнул.

Отдыхать! Какое слово!

Мы всерьёз признать должны, —

Отдыхать всегда готово

Население страны.

Но не буднично и тихо,

Будто в тряпочку дыша,

А размашисто и лихо,

До последнего гроша.

В ресторане, где цыгане

И шампанское рекой,

Чтобы булькало в стакане,

Да гитара под рукой.

Впрочем, это раньше было.

Имидж новый на лицо:

Пепси, экстази, текила,

Голый пуп, в пупе — кольцо!

После наблюдений многих,

Я открыл одну черту:

Отдых разный, но в итоге, —

Шум в башке, сортир — во рту!

Отдых представлялся Ваньке

Приблизительно таким:

В кабаке, а лучше в баньке,

С криком: «Хорошо сидим!»

В запотевших рюмках водка…

На газетке, на столе

В масле золотом селёдка,

Предпочтительно филе.

Хруст проквашенной капустки

Звону рюмочек в ответ…

Отдых — водки и закуски

Соблюдённый паритет.

Ну, не могут наши люди,

Как в Америке гулять,

Чтоб, простите, «хе» на блюде,

Да в бокале граммов пять.

Атаман, лихой гуляка,

Водки выпить не дурак,

В этот раз решил, однако,

Отпуск провести не так.

По культурному, без спешки,

Лета выхватив кусок, —

Только пиво и орешки,

Море, солнце и песок.

Новомодные курорты

Опостылели ему.

Он решил: «Да ну их к чёрту!

Будем отдыхать в Крыму».

Ванька дальше речки Вятки

И не духом, и не сном,

Где купался без оглядки

Голозадым пацаном.

Где мечтал о дальних странах

Возле бани на дровах,

О морях и океанах,

Об открытых островах.

О сокровищах, пиратах,

Кораблях и парусах!

Жаль, что в детство нет возврата

Даже хоть на полчаса.

Говорят мечтать не вредно,

Но ничтожны и пусты

Жизни прожитые бедно —

Без полёта, без мечты!

Явный шанс увидеть море

Ванька предпочёл всему.

И возможность эта вскоре,

Вдруг, представилась ему.

Но не будем торопиться,

Рассыпая слов горох.

Спешка ведь, как говорится,

Хороша при ловле блох.

Мне же вовсе не пристало

Вторить прихоти стиха,

И скакать куда попало,

Как голодная блоха.

Для меня порядок в деле,

Слаще мёду и халвы…

Чуть, гляди, не проглядели

Окончание главы.