Неандертальцы. Иное человечество

Александр Волков, 2020

43 тысячи лет назад в Европе стали расселяться гомо сапиенс, а немногочисленные неандертальцы просто растворились в их среде. Через несколько десятков поколений после начала близких контактов неандертальцев и сапиенсов от бывших владетелей Европы не осталось и следа. Они были истреблены не ударами дубинок и копий, а незримой работой генов. Но победителям злотворные гены были совсем не нужны. Организмы потомков постепенно очищались от архаического наследия до тех пор, пока в них не осталось менее трех процентов генетического материала неандертальцев.

I. Юность титана

2. Одинокий неандерталец желает познакомиться…

Когда около 45 тысяч лет назад в Европу прибыли первые племена наших предков, гомо сапиенс, она уже была населена людьми, жившими здесь сотни тысяч лет, — неандертальцами. Тогдашнее коренное население Европы, судя по открытиям последних десятилетий, не уступало нашим предкам по уровню своего развития, идет ли речь об умении изготавливать орудия труда, об охотничьей сноровке или о культурных традициях.

Наши предки делили с неандертальцами не только территорию. С некоторыми из них они соглашались разделить кров и ложе. Об этом можно судить и по тому, что все население Земли (за пределами Черной Африки) носит в себе наследие неандертальцев — их гены.

Благодаря этому наследию, например, у европейцев светлый, а не темный цвет кожи (люди современного анатомического типа, переселившиеся в Европу, первоначально были темнокожими). Как установили ученые, неандертальцам мы обязаны разновидностью гена BNC2, расположенного на девятой хромосоме. Именно эта версия гена придает коже европейцев светлый (или, если хотите, бледный) оттенок. Именно она со временем превратила наших предков, темнокожих «мигрантов из Африки», в «касту бледнолицых людей», которые очень долго относились с явным презрением к людям с цветной (и особенно темной) кожей. Сегодня, как выяснилось, две трети европейцев обладают неандертальским вариантом гена BNC2.

Перемена цвета стала переменой участи. Она избавила нас от многих тягот и лишений. В высоких широтах количество солнечного света, достигающего земли, не так велико, как в Африке — на родине современного человечества. Но жизненно важный для нас витамин D синтезируется на свету, благодаря ультрафиолетовой составляющей солнечного спектра — свет должен проникать сквозь кожу человека.

Темная кожа содержит такой пигмент, как меланин; он, собственно, и придает коже темный цвет. Этот пигмент препятствует проникновению в организм человека ультрафиолетового излучения. В тропических широтах он ограждает его от избыточного ультрафиолета. Однако что африканцу хорошо, европейцу смерть. В северных широтах меланин лишает человека необходимого.

Как поясняет известный российский археолог Л.Б. Вишняцкий, автор книги «Неандертальцы: история несостоявшегося человечества» (2010), «иметь темную кожу в высоких широтах невыгодно: солнца и так мало, а она его “отталкивает”, а значит, мешает выработке необходимого организму витамина». При нехватке витамина D у ребенка, например, размягчаются кости — он заболевает рахитом (впрочем, бледнокожие неандертальские дети, проводившие долгие зимние месяцы в темных жилищах, все равно часто болели им).

Итак, нас многое объединяет с неандертальцами — гораздо больше, чем считали ученые еще пару десятилетий назад. Но откуда в Европе взялись сами неандертальцы? Что мы знаем о них, их образе жизни, облике? Какие еще их особенности передались нам по наследству? И что стало с неандертальцами? Почему они внезапно исчезли?

Неандертальцы ведь — одни из самых загадочных наших родственников. Долгое время их изображали в виде неуклюжих, тупых громил, вооруженных дубинками.

Это было не случайно. Со времен Средневековья, из его рукописных книг, до нас дошел образ «дикаря», облаченного лишь в звериную шкуру или связку листьев. Вспученные мышцы выдают невероятную силу этого «неотесанного великана». Он непременно несет на плече вырванное с корнем дерево или, на худой конец, дубинку. Время кроить черепа другим — это его время.

На протяжении многих веков и даже тысячелетий народное сознание хранило и пестовало этот образ враждебного для всех чужака-дикаря, который выбирается из лесов и пещер, чтобы сеять страх и убивать.

Этой традиции изображать первобытных людей художники следовали и после того, как полтора века назад были обнаружены странные останки человека в долине Неандерталь. Низкий лоб, массивные надбровные дуги, грубые, неуклюжие конечности. Подобному «дикарю» сам Бог (сам гений, водивший кистью художника) велел вложить дубинку в руку.

Факты же упрямо свидетельствуют: ни на одной из двухсот с лишним стоянок неандертальского человека не найдено никаких дубинок. Неандертальцы, если и брались за такое орудие, то в редких случаях!

Мало того! Эти люди не были воинственными громилами, готовыми снести голову каждому встречному. Изучая кости неандертальцев, археологи не нашли характерных травм черепа или грудной клетки, которые можно получить в схватках с себе подобными.

Типичные их повреждения — переломы костей рук и ног. По всей вероятности, они получены во время охоты. Неандертальцы бросались с копьями на таких крупных животных, как дикие быки, дикие лошади или олени, убивая их в ближнем бою. Но подобная тактика не всегда сходит охотникам с рук.

Сегодня ученые все чаще говорят о том, что по своим умственным способностям неандертальцы ничуть не уступали нашим предкам, но при этом были другими людьми. Были нашими двойниками и все же отличались от нас так сильно, как люди одной расы не отличаются от другой. Очень похожие на нас, они были не похожи на нас гораздо больше, чем африканские бушмены не похожи на эскимосов.

Были ли они способны говорить? Умели ли планировать свои действия? Верили ли в загробный мир? Нам все хочется узнать о них, о неандертальцах, кого так долго и настойчиво вычеркивали из числа наших предков, — о тех, чью толику крови несет в своих жилах любой коренной житель Европы, Азии, Америки, Северной Африки и Австралии. Мы хотим знать о них как можно больше — об их истории, образе жизни, об их культуре, о причинах их внезапного исчезновения. И наш интерес совпадает с одним из самых модных научных поветрий. Генетики, антропологи, археологи, биологи, химики, метеорологи, инженеры — все изучают обстоятельства жизни неандертальского человека. Его забытое прошлое стремительно обрастает фактами — результатами научных исследований.

Человек из «племени плоскоголовых»

В десяти километрах от немецкого города Дюссельдорфа, вдоль берега реки Дюссель, простирается узкая и глубокая долина под названием Неандерталь. Почти незастроенная, она и поныне выглядит дикой и пустынной — словно в те далекие времена, когда эту местность населяли не мы и не наши далекие предки, а ДРУГИЕ, вымершие давно существа, так похожие на людей, но не состоящие с нами в прямом родстве. Наши «кузены», неандертальцы.

В августе 1856 года два заезжих итальянских рабочих, добывавших известняк на берегу Дюсселя, в небольшой пещере Фельдхофер, обнаружили чьи-то старые кости. Они выбросили их, но потом им попался еще и фрагмент черепа. Тогда они оповестили о жутковатой находке владельцев каменоломни. Поглядев на грубые, массивные кости, господа Фридрих Вильгельм Пипер и Вильгельм Беккерсхоф решили, что перед ними остатки медведя, укрывшегося перед смертью в пещере. И все-таки они надумали посоветоваться с местным учителем Иоганном Карлом Фульротом (1803–1877), известным любителем древностей.

Иоганн Карл Фульрот

Фульрот, еще в молодости изучавший палеонтологию в Боннском университете, во всем старался идти в ногу со временем, постоянно интересуясь новыми открытиями в таких научных дисциплинах, как археология, геология и, конечно, палеонтология. Не мешкая он осмотрел доставленные ему кости — фрагменты черепа, лопаток, ребер, таза, а также кости рук и ног — и решительно признал их останками человека, жившего в далекие, доисторические времена.

Заинтересованный кратким газетным сообщением о древнем человеке, который принадлежал, пожалуй, к «племени плоскоголовых, чьи потомки и поныне живут на Диком Западе» (F. Schrenk, S. Müller. «Die Neandertaler», «Неандертальцы». 2005), профессор анатомии Боннского университета Герман Шафгаузен (1816–1893) вместе с одним из коллег приехал к Фульроту. Последний, выслушав все доводы визитеров и дав им немного поволноваться, потомив их ожиданием, вскоре сам привез останки загадочного человека в Бонн.

2 июня 1857 года, через полгода после того, как Шафгаузен впервые придирчиво осмотрел врученные ему останки, он (вместе с Фульротом) представил находку на общем собрании Естественно-исторического общества Рейнской области. Однако все их доводы были отвергнуты учеными мужами.

Два года спустя Фульрот опубликовал статью о «Человеческих останках из скального грота долины реки Дюссель», чем внес немалый для того времени вклад в исследование доисторических людей. В своей работе он дотошно описал все странности находки, не утаив ни одной детали. Написал он и о необычайно массивных костях древнего существа, и о его надбровьях, «каковые посредине совсем срослись друг с другом». Все было напечатано слово в слово, но в конце имелась приписка от редакции, в которой та уведомила читателей, что «не может разделить взглядов, изложенных автором».

Профессор анатомии Шафгаузен в своем описании также обратил внимание на суровые условия, в которых пришлось жить грубому, дикому народу, представлявшему ранних обитателей Европы. Следствием этих «нечеловеческих» условий и были массивные кости, к которым, очевидно, крепились мощные мышцы.

«Решающий приговор» этой находке должен быть вынесен в будущем, считал Фульрот, тогда и решится вопрос о «существовании ископаемых людей» (сам он считал неандертальца «архетипическим представителем нашего рода», жившим в ледниковую эпоху). Но ученый мир не намерен был ждать, что решит будущее. В научных кругах уже созрел «уничтожающий приговор» горе-энтузиасту Фульроту, пошедшему против всех служебных карьер и течений.

Тем временем уже в 1860 году по приглашению неуемного Фульрота в Неандерталь приехал знаменитый британский геолог Чарлз Лайель (1797–1875), яростный сторонник Дарвина. Важность открытия не вызывала у него сомнений. Если Дарвин, издавший годом ранее свою нашумевшую книгу «Происхождение видов путем естественного отбора…», был прав, то у современных людей в далеком прошлом были не такие уж и похожие на них предки. Мысли об этом неминуемо закрадывались, стоило только заговорить о странной находке, сделанной в Германии.

Убедившись, что рядом с человеческими останками найдены кости вымерших животных — мамонта и шерстистого носорога, ученый уже не сомневался в древности «неандертальского» черепа. В 1863 году Лайель, «лорд-канцлер естествознания», как назвал его Дарвин, выпустил книгу под названием «Геологические доказательства древности человека с некоторыми замечаниями о теориях происхождения видов». Отныне смелую догадку Фульрота взяли на вооружение сторонники «новомодного пророка», заговорившего об эволюции всего живого. (Фульрот умер в 1877 году, так и не найдя признания в своем отечестве.)

Вскоре после того как курьезная находка из Неандерталя стала известна в Британии, профессор геологии Уильям Кинг (1809–1886), увлекавшийся также палеонтологией и сравнительной анатомией, заговорил о том, что она являет нам новый вид человека, чересчур примитивный, чтобы причислить его к одному из подвидов гомо сапиенс. «Неандертальский череп слишком уж походит на обезьяний, — писал он, строго судя найденыша, — и я вынужден заключить, что мысли и желания, некогда в нем рождавшиеся, никогда не возносились над животным уровнем».

В 1863–1864 годах Кинг дал видовое название этому древнему человеку — Homo neanderthalensis (в 1863 году он предложил это название в докладе, прочитанном на собрании Британской ассоциации развития науки, а в следующем году оно было утверждено). С тех пор официальное название неандертальца таково: Homo neanderthalensis (King, 1864). Но лишь много позже стало понятно, что человек из долины Неандерталь является нам «кузеном», нашим ближайшим родственником, а вовсе не прародителем нашего рода-племени.

Йоахим Неандер

Само выражение Homo neanderthalensis, «человек из Неандерталя», или «человек неандертальский», восходит к географическому названию Neandertal, буквально «долина Неандера». Так в честь жившего здесь проповедника Йоахима Неандера (1650–1680) местные жители привыкли именовать участок долины реки Дюссель, лежащий между городками Эркрат и Меттман. Именно здесь, на территории современной земли Северный Рейн-Вестфалия, в 1856 году были найдены ископаемые останки неандертальца, заинтересовавшие некоторых исследователей. Сами эти останки по месту и очередности находки называют теперь «Neandertal 1» («Неандерталь 1»).

Фрагменты скелета «человека из долины Неандерталь» явились, разумеется, не первой находкой останков Homo neanderthalensis, ставших достоянием науки. Еще в 1833 году нидерландский врач и естествоиспытатель Филипп-Шарль Шмерлинг описал ископаемый череп ребенка двух-трех лет, а также несколько других древних костей, найденных им в 1829 году в бельгийской пещере Анжи. Лежавшие здесь же каменные орудия и останки животных позволили ему классифицировать эту находку как «относящуюся к дилювию», то бишь к эпохе библейского Потопа. Однако коллеги не согласились с его мнением. Находка была признана «современной».

В 1848 году призрак неандертальца снова проник в науку. В Гибралтаре, в каменоломне Форбс Куорри (карьер Форбса), где добывали известняк для строительства укреплений, отыскали хорошо сохранившийся череп. Но и на этот раз ожидаемое открытие не состоялось. Лишь по прошествии полутора десятилетий эта находка (сегодня ее называют «Гибралтар 1») была признана очень похожей на череп неандертальца.

Но вернемся к нашим бурным спорам. В них не мог не вмешаться знаменитый британский биолог Томас Генри Гексли, яростный защитник учения Дарвина. В своей статье, написанной в 1863 году, Гексли и вовсе назвал череп неандертальца самым обезьяноподобным черепом, который до сих пор был известен науке (F. Schrenk, S. Müller. «Die Neandertaler». 2005). Он также посчитал, что неандерталец не может быть недостающим переходным звеном (missing link) между человеком и обезьяной, от которой мы с соизволения Дарвина и ведем свое происхождение.

Впоследствии удалось точно определить время жизни этого «первого неандертальца». Он жил 42 тысячи лет назад. В ту пору, как известно теперь, культура Homo neanderthalensis достигла своего расцвета и стремительно приближалась к гибели.

Зато место, где окончил свои дни «первый неандерталец», вскоре было забыто. Во второй половине XIX века пещеры в Неандертале вовсю использовали как каменоломни, и, когда к началу ХХ века замечательное открытие, сделанное здесь, получило признание во всем мире, стало ясно, что грот, где были найдены несколько костей, перевернувшие наши представления о далеком прошлом, вряд ли удастся отыскать.

Минуло столетие, прежде чем ученые все же вернулись туда, где прежде находилась пещера Фельдхофер, «родина» первого неандертальца. В 1997 и 2000 годах немецкие археологи Ральф Шмитц и Юрген Тиссен продолжили раскопки, начатые дилетантами почти полтора века назад. Им удалось обнаружить еще несколько обломков костей первого неандертальца (в том числе лицевую часть черепа, которая без зазора соединилась с давно найденным его фрагментом), а также части скелета ребенка и другого взрослого индивида. Всего было обнаружено еще около 60 ископаемых костей и зубов (R. Schmitz, J. Thissen. «Neandertal — die Geschichte geht weiter», «Неандерталь: история продолжается». 2002).

В компании с… компанией неандертальцев

Первооткрыватели Homo neanderthalensis не могли даже предположить, каков был подлинный возраст «первого неандертальца», хотя и считали его очень древним человеком. Большинство их коллег на первых порах не соглашались с ними и в этом. Научный мир уверовал в открытие Homo neanderthalensis, лишь когда в 1886 году в бельгийской пещере Спи д’Орне были найдены два почти целых неандертальских скелета, мужской и женский, вместе со среднепалеолитическими орудиями и костями мамонтов, шерстистых носорогов, пещерных медведей.

Всего вплоть до 2000 года обнаружено свыше 300 полных или частичных скелетов неандертальцев (W. Henke, H. Rothe. «Stammesgeschichte des Menschen», «Родословная человека». 1999).

Очень много находок было сделано в начале ХХ века в карстовых пещерах на юге Франции. Речь идет о таких пещерах, как Ля Шапель-о-Сен (в 1908 году здесь был найден почти полный скелет неандертальца вместе с орудиями и останками древних животных), Лe Мустье (скелет неандертальского юноши 16–20 лет, 1908; скелет неандертальского младенца, 1914), Ля Ферраси (скелет мужчины-неандертальца, женский скелет и фрагменты пяти детских скелетов, начиная с 1909 года), Пеш де л’Азе (череп и нижняя челюсть неандертальского ребенка, 1909), Ля Кина (останки двух неандертальцев, включая хорошо сохранившийся женский скелет, 1910–1911).

Многочисленные следы пребывания неандертальцев были обнаружены в Испании в пещерах Авионес, Антон, Эль Сидрон (здесь во время раскопок, начавшихся в 2000 году, было обнаружено более полутора тысяч костей, принадлежавших как минимум 11 неандертальцам, причем все эти люди были кем-то одновременно убиты, а их кости, по большей части, раздроблены). В Югославии, в пещере Виндия (Хорватия), в 1974–1986 годах были найдены ископаемые кости как минимум двенадцати неандертальцев; все они, впрочем, представляли собой россыпь мелких осколков.

Немало неандертальских стоянок надежно законсервированы природой. Ученые давно предположили, что неандертальцы, вероятно, расселились по всему европейскому побережью Средиземного моря. Во время ледникового периода его уровень был гораздо ниже, чем теперь, а потому крутых береговых обрывов было намного больше. В расположенных там глубоких пещерах, выдолбленных прибоем в известняке, и укрывались наши «кузены». Исследованием их затопленных жилищ, возможно, в недалеком будущем займутся подводные археологи.

Важные находки были сделаны также на Ближнем Востоке, а именно в Израиле, в пещерах Табун (женский неандертальский скелет и останки еще нескольких индивидов, 1930–1932), Амуд (почти полный скелет неандертальца, 1961) и Кебара (кости двух неандертальских младенцев, 1964–1965), а также в Ираке, в пещере Шанидар (скелетные останки девяти неандертальцев — семи взрослых и двух младенцев, 1953–1960).

Стоянки неандертальцев на территории России и других бывших республик СССР обнаружены на Кавказе, в Крыму, в Средней Азии, Казахстане, в низовьях Днепра и Дона, возле Волгограда.

Череп ребенка из Тешик-Таш

В СССР мировую известность получила находка скелета мальчика-неандертальца 8–9 лет в гроте Тешик-Таш (Узбекистан), сделанная в 1938 году (его обнаружил молодой ленинградский археолог А.П. Окладников). Впрочем, тело мальчика после захоронения сильно пострадало от хищников. Сохранились ребра, ключица, отдельные кости рук и ног и череп, раздавленный на мелкие кусочки. Всего было собрано полторы сотни его фрагментов.

Антропологическая реконструкция облика ребенка из Тешик-Таш

Несмотря на очень плохую сохранность черепа (и отсутствие компьютеров, которые могли бы легко собрать этот паззл из 150 кусочков), знаменитый советский антрополог М.М. Герасимов не только блестяще восстановил рассыпавшийся череп, но и воссоздал единственный в своем роде скульптурный портрет юного неандертальца.

В России наиболее известные находки, связанные с неандертальцами, сделаны в пещере Мезмайская (Северный Кавказ; начиная с 1993 года) и пещере Окладникова (Алтай, 1984). Вот что пишет об этом Л.Б. Вишняцкий:

«Петербургский археолог Л.В. Голованова находит в одном из среднепалеолитических слоев пещеры Мезмайская скелет неандертальского младенца не старше 2 месяцев. Несколькими годами позже в вышележащем слое среднего палеолита будут обнаружены фрагменты черепа второго младенца, умершего в возрасте 1–2 лет… Новосибирские археологи В.Т. Петрин и С.В. Маркин находят в среднепалеолитических слоях пещеры Окладникова пять зубов (как минимум трех разных людей) с рядом неандертальских признаков, а также фалангу и обломки плечевых и бедренной костей» («Неандертальцы…». 2010).

Как предполагается, около 125 тысяч лет назад, когда климат был достаточно теплым, неандертальцы расселились на территории европейской части современной России и продвинулись до южных областей Сибири. Возможно, они добрались даже до Монголии и Китая.

Разумны ли мы в квадрате?

Сегодня множество ученых заняты поиском и исследованием останков неандертальских людей. Полтора века назад само существование этих людей долго и яростно оспаривалось, как в наши дни, например, существование снежного человека.

Эти бурные споры продолжались и после того, как в 1864 году было официально утверждено видовое название — Homo neanderthalensis. Многие видные ученые по-прежнему не соглашались с Кингом, Фульротом и их сторонниками. Так, знаменитый немецкий врач Рудольф Вирхов вплоть до своей смерти в 1902 году считал, что в долине реки Дюссель был найден болезненно деформированный череп обычного человека — бедного уродца, который забился в пещеру и умер.

И все-таки к концу XIX века большинство ученых согласились с тем, что останки неандертальских людей являются очень древними. Главный предмет дискуссий теперь был другой. На рубеже XIX–XX веков в научных кругах оживленно обсуждалось, являются ли неандертальцы предками анатомически современных людей или же отдельным от нас видом, совсем не сродным с нами.

Например, немецкий анатом и антрополог Густав Швальбе, изучив известные к тому времени (к 1906 году. — А.В.) останки неандертальского человека (он называл его Homo primigenius, «человек первобытный»), посчитал, что некоторые из находок являются «промежуточными формами между Homo primigenius и sapiens»

В конце концов, в 1910–1920-е годы, утвердилось мнение британского ученого Артура Кизса и его французского коллеги Марселина Буля, который, кстати, дал наиболее полное описание неандертальского скелета. Оба они считались ведущими палеоантропологами той эпохи и оба полагали, что неандертальцы никак не могут быть нашими непосредственными предками, поскольку строение их тела слишком примитивно. Эти существа не только были лишены красоты и грации, присущих человеческому телу, но и едва могли передвигаться — разве что злобно размахивали дубинкой, нанося ею удары из засады.

Отношение к неандертальцу начало меняться в 1930–1940-е годы, когда молодые, талантливые американские биологи — Эрнст Майр, уроженец Германии, автор классической работы «Систематика и происхождение видов», 1942, стремившийся свести число существующих видов к минимуму, Джордж Гейлорд Симпсон, основатель учения о макроэволюции, а также бежавший из СССР правнук Достоевского, генетик Феодосий Григорьевич Добржанский, автор книги «Генетика и происхождение видов», 1937, — решительно породнили неандертальца с нами, определив его как подвид человека разумного (Homo sapiens neanderthalensis). Мы в этой классификации стали, скажем так, «разумны в квадрате», Homo sapiens sapiens.

Подразумевалось, что человек неандертальский постепенно менялся, становясь все стройнее и изящнее, пока не стал, наконец, сапиенсом. В этом убеждала и хронология находок: череда более древних, неандертальских останков плавно сменялась чередой кроманьонских останков, то есть тех, что относятся к нашему виду — Homo sapiens.

Кстати, еще до Майра, Добржанского и их единомышленников авторитетный американский антрополог чешского происхождения Алеш Хрдличка выдвинул гипотезу «неандертальской фазы» человека (A. Hrdlička. «The Journal of the Royal Anthropological Institute of Great Britain and Ireland». Т. 57. 1927). По его словам, человечество миновало эту «стадию своего становления» подобно тому, скажем мы, как многие виды насекомых минуют стадию куколки, превращаясь со временем, например, в совсем не похожих на них бабочек.

Такого же мнения придерживался эмигрировавший в США немецкий ученый Франц Вейденрейх, первооткрыватель «пекинского человека» (синантропа), автор монографии «Череп пекинского синантропа» (1943), на страницах которой он назвал неандертальца «intermediate form» («промежуточной формой») между синантропом и гомо сапиенс (точнее говоря, Вейденрейх считал, что все гоминиды от питекантропа, как когда-то называли гомо эректус, до современного человека составляют один биологический вид).

Многие другие известные ученые того времени также отстаивали идею плавного, непрерывного перехода («восхождения») от одной, низшей формы гоминид к другой, более прогрессивной. Венчала эту пирамиду древних людей громадная фигура человека разумного, а у ее постамента скромно помещался прародитель — человек неандертальский. Несовершенство, попранное идеалом.

Эта идея оставалась популярной еще в 1980-е годы. Отметим, что с этим взглядом на эволюцию человека согласовывалась и наиболее убедительная тогда теория происхождения человека разумного — «мультирегиональная» (полицентристская) теория. Согласно ей превращение архаического человека в человека современного анатомического типа произошло почти одновременно сразу в нескольких крупнейших регионах планеты — в Африке, Азии и неандертальской Европе. Все обитавшие там формы гоминид синхронно совершенствовались, приобретая современные черты. При этом различные популяции гоминид регулярно контактировали друг с другом и — прибегнем к этому эвфемизму — обменивались генами.

Сегодня эта теория также отвергнута большинством ученых, уступив место теории «исхода из Африки». Она утверждает, что родиной гомо сапиенс была Восточная Африка, откуда отдельные популяции людей современного анатомического типа распространились по всему остальному миру, вытеснив или частично ассимилировав другие формы гоминид, населявших Азию и Европу.

Едва появившись, эта (тогда еще) гипотеза, правда, навлекла на себя жесткую критику, но последующие археологические находки, сделанные прежде всего на Ближнем Востоке, убедили в ее справедливости. В израильских пещерах были найдены останки неандертальцев, живших по соседству с людьми современного анатомического типа на протяжении многих тысяч лет, а значит, неандертальцы не могли быть предками гомо сапиенс.

Так история человечества превратилась в триумфальное шествие человека современного. С легкой руки ее сторонников принято было считать, что наши подлинные предки, подобно испанским конкистадорам, прошли «огнем, каменным топором и дубинкой» по всей Евразии, истребляя своих дальних родичей — неандертальцев в Европе, пекинского и яванского человека в Азии.

Расселение людей современного типа за пределами Африки началось около 100 тысяч лет назад, когда, по словам палеогеографов, изменения климата, вызвавшие на севере наступление ледников, связали столько свободной прежде воды, что количество осадков резко сократилось — в тропиках теперь выпадало заметно меньше дождей, так что саванны высохли и превратились в полупустыни. Около 45 тысяч лет назад (по новейшим оценкам) гомо сапиенс достигли Европы, где на протяжении сотен тысяч лет в полной изоляции от других гоминид жили неандертальцы.

Итак, согласно сегодняшней систематике, человек неандертальский (Homo neanderthalensis) — это отдельный вид рода Homo, принадлежащего к семейству гоминид (Hominidae), которое подразделяется на два подсемейства — австралопитеки и собственно люди (Homininae, гоминины).

А что по этому поводу скажут генетики?

Таким образом, в начале 1980-х годов в палеоантропологии утвердилось мнение о том, что неандертальцы представляют собой отдельную боковую (или, как часто говорят, «тупиковую») ветвь человечества, возникшую и развившуюся независимо от Homo sapiens.

Впрочем, некоторые видные палеоантропологи вплоть до 2000-х годов отстаивали мультирегиональную теорию (например, Милфорд Уолпоф, считавший неандертальцами всех гоминид, живших до появления анатомически современных людей), тогда как их коллеги признали за очевидный факт, что гомо сапиенс, расселившись из Африки, сменили в Европе популяцию неандертальского человека, а в Азии — другие архаические формы гоминид, прежде всего человека прямоходящего (Homo erectus) и денисовского человека (см. главу 10).

Разумеется, не обошлось и без некоторой гибридизации. Предположения на этот счет, возникшие у ученых давно, окрепли к началу 2000-х годов, а после 2010 года благодаря достижениям палеогенетиков сменились твердой уверенностью.

Сегодня мы знаем, что все коренные жители Европы, Азии, Америки, Австралии, а также Северной Африки унаследовали до 3 % генов неандертальцев, а часть коренного населения Восточной и Юго-Восточной Азии носит в себе еще и несколько процентов генов денисовского человека (подробнее об этом см. главу 10).

Подчеркнем также, что после того как большинство ученых отвергли мультирегиональную теорию, гласившую, что архаичные виды гоминид в различных районах мира постепенно (continuity) превратились в гомо сапиенс, отринута была и прежняя классификация, по которой человек неандертальский считался подвидом человека разумного, одной из стадий в его развитии. Теперь в теории эволюции человека произошел «полный поворот кругом»: continuity уступило место replacement (замещению), а неандертальцы и сапиенсы отныне считаются разными видами.

Британский палеоантрополог Кристофер Стрингер обосновал эту новую классификацию прежде всего тем, что неандертальцы, хоть и состоят в близком родстве с сапиенсами, все же отличаются от них по многим признакам («General Anthropology», 2001, № 2). Известный американский палеоантрополог Иан Таттерсол в 2015 году объяснил принадлежность неандертальца и сапиенса к разным видам с морфологической точки зрения. Однако ряд исследователей, в том числе упомянутый на страницах этой книги Фьоренцо Фаччини (F. Facchini. «Die Ursprünge der Menschheit», «Происхождение человечества». 2006), предпочитают прежнюю классификацию, где неандерталец остается подвидом человека разумного.

В последние годы мы уже начинаем привыкать к тому, что «верховными судьями» в затянувшихся научных спорах часто выступают генетики, поскольку у них есть точный инструмент измерения любого живого организма. Однако в этом споре не помогут и они.

Известный шведский палеогенетик Сванте Пэабо, выступая на международной телеконференции в 2010 году, заявил, что на основании данных, имеющихся у генетиков, пока еще нельзя сказать, принадлежат ли неандертальцы и сапиенсы к одному и тому же виду или к разным видам, поскольку ученые до сих пор не условились, где пролегает «генетическая граница» между видами и насколько геном одного организма должен отличаться от генома другого организма, чтобы их можно было считать разными видами (A. Gibbons. «Science». 2011, № 6016).

Имя Сванте Пэабо не раз будет упоминаться на страницах этой книги, поэтому сделаем небольшое отступление и представим подробнее этого ученого. Он родился в 1955 году в Стокгольме. Его отец — знаменитый шведский биохимик Суне Бергстрем, удостоенный в 1982 году Нобелевской премии по физиологии и медицине (Сванте носит фамилию своей матери — эстонки Карин Пэабо). Он изучал египтологию, а также медицину в Упсальском университете, владеет русским языком (не случайно в своих исследованиях он тесно сотрудничает с российскими учеными). Сванте Пэабо — общепризнанный основатель такого научного направления, как палеогенетика. Еще в 1984 году, будучи докторантом, он впервые изолировал ДНК из клеток древнеегипетской мумии. Год спустя редакция журнала «Nature» поместила сообщение об этом открытии на первой странице обложки. Пожалуй, мало кто из докторантов удостаивался подобной чести. Позднее он начал заниматься эволюционной генетикой. В 1997 году, после десятилетнего пребывания в Цюрихском, Калифорнийском и Мюнхенском университетах, он переехал в Лейпциг, «город, все еще не стряхнувший до конца свое социалистическое прошлое» (Пэабо), где стал одним из организаторов созданного здесь Института эволюционной антропологии.

В связи с затянувшимися спорами о видовой принадлежности неандертальского человека Кристофер Стрингер констатировал: «Пусть Homo heidelbergensis, Homo neanderthalensis и денисовский человек не вполне подпадают под обычное определение вида, поскольку сохраняют некоторую возможность гибридизации с Homo sapiens, все равно, по практическим соображениям их было бы преждевременно объединять в один вид с Homo sapiens ввиду имеющихся у них заметных морфологических отличий» (C. Stringer. «Nature». 2012, № 7396). Кстати, в интервью Lenta.ru Сванте Пэабо подчеркнул: «Лично я считаю, что термин “вид” вообще не имеет смысла, потому что достаточно четкого его определения не существует. В наших статьях мы никогда не употребляем его».

Как известно, «главным критерием биологического вида, когда речь идет об организмах с половым размножением, считается репродуктивная изоляция. Это значит, что в норме особи, принадлежащие к разным видам, либо не могут скрещиваться между собой, либо же не способны при скрещивании давать плодовитое (т. е. не стерильное) потомство» (Л.Б. Вишняцкий. «История одной случайности, или Происхождение человека». 2005). Однако на рубеже 2010-х годов группа ученых под руководством Сванте Пэабо доказала, что между неандертальским человеком и гомо сапиенс не было никакой репродуктивной изоляции (далее мы поговорим об этом подробнее). Еще очевиднее стало, что оба этих вида не подпадают под четкое определение двух отдельных биологических видов.

3. Начало долгого пути

В лабиринте прошлого

Европа, по всей видимости, была родиной неандертальцев. Они — автохтонный вид. Они ведут свое происхождение от одного из ранних видов человека — Homo heidelbergensis, человека гейдельбергского, который также населял Европу на протяжении сотен тысяч лет. Он был открыт в 1907 году, когда в песчаном карьере неподалеку от Гейдельберга обнаружили нижнюю челюсть доисторического человека. Ее возраст составил около 600 тысяч лет.

Довольно долго история заселения Европы выглядела просто и понятно. Поначалу сюда перебралась часть популяции человека прямоходящего. Впоследствии здесь возник новый вид гоминид — Homo heidelbergensis. Облик его был еще архаичен, но в нем предположили прародителя неандертальского человека, уже открытого к тому времени.

На протяжении почти столетия ученые были уверены в том, что в процессе эволюции Homo heidelbergensis превратился в Homo neanderthalensis около 200 тысяч лет назад (сегодня подвергаются сомнению сроки этой метаморфозы).

Несколько десятилетий мы сами считались прямыми потомками неандертальцев, но к концу второй половины прошлого века было доказано, что человек современного анатомического типа, сапиенс, зародился чуть ли не в одно время с ними вдали от Европы — на Африканском континенте. Лишь недавно благодаря генетикам мы узнали, что все-таки унаследовали часть неандертальских генов.

Вот так и бывает! Истории из прошлого, казавшиеся простыми и понятными, имеют склонность запутываться тем больше, чем пристальнее мы в прошлое вглядываемся. В последние десятилетия картина происхождения человека заметно усложнилась. Теперь нам известно, что сотни и даже десятки тысяч лет назад одновременно существовали разные формы гоминид, которые при этом смешивались друг с другом. Линия развития гоминид, прежде вычерченная, как по линейке, постепенно, под тяжестью новых фактов, расщепилась — распалась на несколько параллельных линий, и только одна из них была увенчана нами, сапиенсами. Или, как иронично сформулировал российский палеонтолог А.Ю. Журавлев, вся наша родословная напоминает теперь «не фонарный столб с сиянием вокруг человека разумного на верхушке, а могучую ветвистую крону» («До и после динозавров». М.: Вече, 2006).

Родство неандертальцев, денисовцев и людей современного анатомического типа несомненно. Многие палеоантропологи считают, что все они происходят от общего предка — от гейдельбергского человека (C. Stringer. «Nature». 2012, № 7396). Но дальше на белой контурной карте прошлого вместо четко вычерченных маршрутов передвижений отдельных популяций все отчетливее возникает какая-то рябь. Вместо того чтобы маршировать по столбовым дорогам прошлого, мы тычемся в стены лабиринтов, куда нас неотвратимо влечет.

Сегодня, основываясь на различных находках, а именно ископаемых останках и артефактах, ученые полагают, что около двух миллионов лет назад часть популяции, предположительно гомо эректус (человека прямоходящего), покинула Африку и устремилась на Ближний Восток, а оттуда достигла черноморского побережья Малой Азии и Грузии. Кроме того, отдельная волна переселенцев, возможно, добралась до северо-западной оконечности Африки и затем переправилась в Южную Испанию. Раннее заселение гоминидами Грузии подтверждено их ископаемыми останками возрастом 1,8 миллиона лет, найденными близ городка Дманиси, на юге страны. Некоторые антропологи по-прежнему считают также, что в Африке человек современного анатомического типа произошел от человека прямоходящего, а не гейдельбергского.

Грузинский след гоминид

«Что такое Европа? Да просто задворки громадного Евразийского континента, и селиться-то там никто не хотел». Вот чем в глазах антропологов Европа была в ранний период своей истории. По крайней мере, так о ней думали еще недавно. Целый ряд находок, сделанных в западной части Евразии после 1990 года, вынудил ученых пересмотреть историю заселения гоминидами этого обширного региона.

В 1991 году в Дманиси, на территории Грузии, то есть в непосредственной близости от юго-восточной географической границы Европы, были найдены древнейшие свидетельства пребывания человека. Их возраст — 1,75 миллиона лет. Работавшие здесь грузинские и немецкие палеонтологи обнаружили нижнюю челюсть, а также орудия, несомненно изготовленные человеком. Судя по строению челюсти, этот гоминид напоминал африканского человека прямоходящего.

В последующие полтора десятилетия международная группа исследователей под руководством Давида Лордкипанидзе обнаружила в Дманиси ископаемые останки четырех гоминид, принадлежавших, как считают многие специалисты, к виду Homo erectus. Их возраст также составляет 1,75 миллиона лет. По словам Лордкипанидзе, «находки дают редкую возможность увидеть разнообразие типов примитивных людей, так как об индивидуальных особенностях наших предков ученым известно крайне мало».

Здесь, в Дманиси, мы впервые сталкиваемся с тем трогательным примером заботы о своих ближних, что так отличает человека — настоящего человека (по тем редким, скудным находкам, доступным нам, мы знаем, что умение заботиться о других не раз проявляли и неандертальцы). Так вот один из скелетов, найденный в Дманиси, принадлежал дряхлой, очень много пожившей женщине. Ей было уже за сорок, она была невероятной, по меркам того времени, долгожительницей. Зубов у нее не осталось, но это не обрекло ее на голодную смерть. Соплеменники ухаживали за ней, кормили ее. Судя по тому, что почти все зубные лунки у нее заросли костным веществом, она прожила еще несколько лет после того, как лишилась возможности жевать.

Так почему древние гоминиды поселились в Закавказье? Появление человека в Дманиси не случайно. В Евразии к югу от горных систем, таких как Гиндукуш и Кавказ, простиралась саванна, как и на родине человечества, в Африке. Судя по всему, 1 750 000 лет назад местность в окрестности Дманиси тоже представляла собой саванну. По-видимому, в ту эпоху гоминиды во время своих миграций вообще не покидали теплой климатической зоны. Эта зона простиралась от Испании и Ближнего Востока до Индии, Индонезии и Южного Китая. К северу же от упомянутых горных систем — на территориях с негостеприимным, суровым климатом — человек мог поселиться, лишь овладев огнем.

Предшественник и потомки

Древнейшие останки гоминид на территории Европы обнаружены в Испании (поначалу оценки их возраста очень разнились — от 1,2 миллиона лет до 650 тысяч лет). Позднее возраст находок оценили в 750–800 тысяч лет (J. Bermúdez de Castro et al. «Evolutionary Anthropology». 2004, № 13).

Первые обитатели Европы получили видовое название — Homo antecessor, то есть «человек-предшественник». Впервые этот вид был описан на страницах журнала «Science» в 1997 году. Это было сделано после того, как ученые проанализировали около 80 ископаемых фрагментов, принадлежавших, как минимум, шести индивидам. Среди находок, обнаруженных в пещере Гран Долина на севере Испании, было несколько десятков зубов, обломок нижней челюсти, хорошо сохранившаяся лицевая часть черепа, позвонки, ребра, ключицы и кости конечностей. Тогда же в одной из статей Homo antecessor был назван, «возможно, последним общим предком неандертальцев и людей современного анатомического типа» (J. Bermúdez de Castro et al. «Science». 1997, № 5317). Подобного мнения придерживались прежде всего испанские археологи, выделившие и описавшие этот вид.

Впрочем, два таких авторитетных американских палеоантрополога, как Джеффри Шварц и Иан Таттерсол, в 2010 году заявили, что с анатомической точки зрения неандертальцы и сапиенсы слишком заметно отличаются от Homo antecessor, а потому последнего нельзя считать их предшественником (J. Schwartz, I. Tattersall. «American Journal of Physical Anthropology». 2010. Т. 143).

Homo antecessor

По мнению Кристофера Стрингера, Homo antecessor представляет собой европейскую ветвь гомо эректус. Вполне вероятно, он был еще одной тупиковой ветвью на генеалогическом древе человечества (K. Harvati. «Evolution: Education and Outreach». 2010, № 3).

Слоны вторгаются в Гибралтарский пролив

Быть может, Европа была открыта так… Ни каравелл под парусами, ни караванов, груженных провизией, ни прочих примет великого географического открытия. Лишь горстка темнокожих охотников прячется в прибрежных кустах. Короткими перебежками они приближаются к воде, предвкушая добычу. Но загнанные животные — несколько невысоких слонов, — потоптавшись на песчаном берегу, один за другим соскальзывают в воду. Охотники качают головами, размахивают копьями, а добыча, которой некуда было деваться, мерно покачиваясь в волнах, плывет. Массивные тулова слонов почти скрываются в воде; иногда волна, перекатываясь, захлестывает их, но они упрямо плывут вперед — туда, где у самого горизонта виднеется темная полоса берега. Со скал — когда-нибудь их назовут Гибралтаром — до зверей доносится запах спелых фруктов.

Люди, оставшиеся на этом берегу, наверняка видят, как несколько серых точек, немного вырастая, выкатываются из воды. Голодные люди, упустившие добычу, оборвавшие все плоды и ягоды в округе, завистливо озирают край, куда удалилось зверье. Кто-то сталкивает в воду ствол дерева, еще недавно росшего на краю обрыва, а потом подточенного, вырванного с корнем волнами. Ствол плывет. Взволнованный юноша прыгает в воду, настигая бревно. Держась за него, подгоняемый пенистыми валами, устремляется к дальнему берегу. За ним внимательно следят. Некоторые охотники не выдерживают, разбредаются по берегу, подкатывают другие стволы. Для большей устойчивости связывают их. Зовут женщин, детей. Спасения от голодной смерти ищут в волнах. Флотилия дикарей покидает Африку…

Возможно, все было именно так многие сотни тысяч лет назад. «The elephants showed our ancestors the way!» Путь нашим предкам указали слоны — подобную идею выдвинул пару десятилетий назад южноафриканский палеоантрополог Филип Тобиас. Она навеяна результатами раскопок, которые проводились в Испании.

На другом берегу моря осталась Африка, родина человечества. А здесь, близ Гибралтара, следы пребывания древнейших жителей Европы — тех, кто почти миллион лет назад совершил свой «исход из Африки».

Разношерстная совокупность

По мнению ряда палеоантропологов, около 600 тысяч лет назад началась вторая волна расселения по планете африканских представителей гомо эректус (C. Zimmer. «Woher kommen wir? Die Ursprünge des Menschen», «Откуда мы происходим? Истоки человечества». 2006). Часть их добралась и до Европы.

После этого второго заселения Европы человеком прямоходящим сформировался новый вид гоминид, получивший название Homo heidelbergensis. С его появлением объем мозговой полости гоминид заметно возрастает. Теперь он, как правило, превышает 1100 кубических сантиметров, а порой даже достигает 1300–1400 кубических сантиметров, что типично для современного человека, тогда как объем головного мозга гомо эректус, покинувшего Африку около двух миллионов лет назад, едва превышал 1000 кубических сантиметров (G. Sawyer, V. Deak. «Der lange Weg zum Menschen. Lebensbilder aus 7 Millionen Jahren Evolution», «Долгий путь к человеку. Картины семи миллионов лет эволюции». 2008).

Homo heidelbergensis

В ту пору, как пишет российский биолог А.В. Марков, «по-видимому, примерно от 800 до 300–200 тысяч лет назад большая и разношерстная совокупность полуразобщенных человеческих популяций, условно объединяемых под общим ярлыком Homo heidelbergensis, развивалась на просторах Африки, Европы, Юго-Западной и Центральной Азии» («Эволюция человека: обезьяны, кости и гены». 2012).

Сегодня гейдельбергского человека считают непосредственным предком неандертальцев. Постепенно он утрачивал свои архаические черты и приобретал новые — те, что становились особыми приметами неандертальского человека. Так возникали пренеандертальцы, протонеандертальцы, просто неандертальцы…

Вообще говоря, исследователи признают, что разграничить «пренеандертальцев», «протонеандертальцев» и просто неандертальцев сравнительно трудно. Л.Б. Вишняцкий пишет о том, какой смысл сегодня вкладывается учеными в эти термины:

«Гоминид первых двух стадий, именуемых, соответственно, ранними и поздними пренеандертальцами, зачисляют, как правило, в вид гомо гейдельбергенсис. К этому же виду относят нередко и представителей третьей стадии, которых принято называть протонеандертальцами, тогда как занимающих промежуточное положение между ними и классическими неандертальцами гоминид из Крапины и Саккопасторе чаще включают уже в вид гомо неандерталенсис» («Неандертальцы…». 2010).

В любом случае, каким бы ни было население Европы и кто бы его ни составлял — потомки перебравшихся сюда популяций Homo erectus, Homo heidelbergensis и неандертальцы, — оно на протяжении нескольких сотен тысяч лет находилось в полной изоляции от населения Африканского континента. Тем временем в Африке возникла ранняя форма анатомически современных людей. От этой популяции и ведет свое происхождение все современное человечество.

Что нашли в горах Марокко?

Новейшие археологические открытия свидетельствуют, что человек разумный зародился в Африке не 200 тысяч лет назад, как считалось на протяжении полувека, а 300 тысяч лет назад. Об этом говорят прежде всего находки, сделанные недавно в Северной Африке.

В июне 2017 года журнал «Nature» опубликовал результаты датировки некоторых ископаемых костей гомо сапиенс и принадлежащих ему же орудий труда. Все это было найдено в Марокко, в районе пещеры Джебель-Ирхуд (J.-J. Hublin et al. «Nature». 2017. Т. 546).

Еще в 1960-е годы здесь, в горах Марокко, были обнаружены несколько костей челюсти и почти полностью сохранившийся череп гомо сапиенс. Однако при извлечении костей никто тогда не записал, ни на какой глубине они были найдены, ни какие слои породы их окружали. По внешнему виду возраст находок оценили в 40–160 тысяч лет.

Недавно раскопки в Джебель-Ирхуде возобновились. Вскоре археологи нашли новые ископаемые останки, отнесенные ими к виду гомо сапиенс: кости черепа и нижней челюсти, а также зубы. Все это принадлежало, как минимум, пяти индивидам. Разумеется, теперь ученые точно описали место, где были сделаны находки, и зафиксировали последовательность геологических слоев.

С помощью термолюминесцентного метода (по количеству энергии, излученной при нагревании образца) удалось датировать кремневые орудия, найденные в том же слое, что и кости, а методом уран-ториевой датировки — определить возраст самих костей. Результат оказался одинаков: 280 тысяч лет, а вероятнее — даже и все 300 тысяч лет. Таким образом, ископаемые останки из Марокко оказались на сто тысяч лет старше любых других известных нам находок, связанных с гомо сапиенс.

Поразительно и другое. Анатомический анализ показал, насколько схожи были люди, жившие на севере Марокко 300 тысяч лет назад, с современным человеком и насколько заметно они отличались от неандертальцев и более ранних форм гоминид. «Практически по всем изученным параметрам — черепа, нижней челюсти, мозга, разных зубов — люди из Джебель-Ирхуда оказываются ровно посредине между современными нами… и более древними — гейдельбергенсисами, неандертальцами и африканскими среднеплейстоценовыми людьми», — отмечает российский антрополог С.В. Дробышевский (см. сайт antropogenez.ru, 2017).

Сходство, впрочем, было чисто внешним. Как подчеркивает Иан Таттерсол (Иэн Таттерсаль), «возникновение на Земле Homo sapiens не сопровождалось какими-то резкими поведенческими переменами» («Скелеты в шкафу. Драматичная эволюция человека». 2015 / рус. изд. 2016).

Удивляет и место, где была сделана находка. Традиционно колыбелью человечества считается Восточная Африка. Ученые полагают также, что Homo sapiens как вид мог сформироваться на юге Африки. Западная же окраина Северной Африки — это «последнее место» на всем континенте, где они готовы были искать следы наших предков. Однако важнейшая на сегодня находка останков ранних гомо сапиенс была сделана там, а это значит, что анатомически современные люди не только сформировались гораздо раньше, чем предполагалось, но и намного быстрее, чем можно было бы ожидать, распространились по всей Африке — завоевали свой первый континент.

Традиционно считалось также, что около 100 тысяч лет назад часть гомо сапиенс покинула Африку. Многие из них стали кочевать в пределах тропического пояса, достигнув со временем Восточной Азии и Австралии, но отдельные группы сапиенсов двинулись на север, в область с чуждым для них климатом. Около 45 тысяч лет назад эти мигранты все-таки добрались до Европы и распространились там, потеснив племена неандертальцев.

Останки первых сапиенсов, расселившихся в Европе, встречаются, впрочем, крайне редко. Самыми ранними свидетельствами этой миграции являются два молочных зуба из грота Кавалло в Апулии (Италия), принадлежащих, как полагают исследователи, ребенку современного анатомического типа. Их возраст — от 43 до 45 тысяч лет (S. Benazzi et al. «Nature». 2011. Т. 479). По прошествии нескольких тысяч лет последние коренные жители Европы вымерли, и вся она теперь принадлежала чужакам — нашим предкам, нам.

Что нашли в Греции летом 2019 года?

Ученые давно спорят о том, когда в Европе появились люди современного анатомического типа. Вплоть до середины 2019 года считалось, что древнейшими свидетельствами их расселения в Европе были два упомянутых выше детских зуба возрастом от 43 до 45 тысяч лет, найденных в Италии.

Череп Апидима 1

Однако в июле 2019 года на страницах авторитетного журнала «Nature», избегающего любых скандальных, непроверенных новостей, было опубликовано сенсационное сообщение. Из журнальной статьи следовало, что гомо сапиенс, покинув Африку, расселились в одном из районов Южной Европы почти на 170 тысяч лет раньше, чем считалось прежде. Что же послужило доказательством?

Еще в 1970-е годы в пещере Апидима на юге Пелопоннеса был найден фрагментированный человеческий череп (Апидима 1). Недавно группа исследователей во главе с Катериной Харвати из Тюбингенского университета при помощи компьютера реконструировала по имеющимся обломкам сам этот череп, а также определила возраст костей. И то, и другое дало неожиданный результат.

Возраст находки составил 210 тысяч лет (в ту пору в Европе еще не сформировались даже классические неандертальцы). Определили его методом уран-ториевой датировки (по соотношению урана и продукта его радиоактивного распада — тория). До этого древнейшие останки человека современного анатомического типа за пределами Африки были найдены по соседству с этим континентом — в Израиле. Их возраст — 190 тысяч лет.

Внешний же вид черепа являл собой сочетание современных и архаических черт. Прежде всего строение его затылочной части было не похоже на неандертальское. Череп был округлым, а не продолговатым, как у наших «кузенов».

Таким образом, в распоряжении ученых оказались древнейшие ископаемые останки анатомически современного человека, найденные за пределами Африки. Еще за пару лет до этого открытия считалось, что 210 тысяч лет назад вид, к которому мы принадлежим, Homo sapiens, не сформировался даже на Африканском континенте.

Итак, один восклицательный знак, помноженный — по всем законам антропологической математики — на другой восклицательный знак, и породил в результате сенсацию в кубе. Как видите, с математической точки зрения, здесь все корректно!

«Череп-бомба», «череп-скандал» был не единственным, найденным в этой пещере на юге Греции. Вблизи от него обнаружили и типично неандертальский череп (Апидима 2). Его возраст — 170 тысяч лет.

В таком случае, если безоговорочно принять выводы группы Харвати (а независимые эксперты сразу же предостерегли от поспешных выводов), то на территории Греции жили и ранние гомо сапиенс, и позднее неандертальцы. По гипотезе Харвати, было, по крайней мере, две волны переселения гомо сапиенс в Европу. В первый раз их популяция была впоследствии вытеснена неандертальцами. Сорок с лишним тысяч лет назад в Европу хлынула новая волна сапиенсов. Вскоре после этого и вымерли неандертальцы (K. Harvati et al. «Nature». 2019. Т. 571).

Итак, история людей современного анатомического типа становится все более древней и запутанной. Немедленно распутать очередной «узел противоречий», завязавшийся теперь на земле Эллады, может разве что, по мнению скептиков, признание того, что «череп сапиенса», сложенный из многих мелких фрагментов, был собран неверно. Критики оспаривают и радиометрический метод датировки, примененный Харвати. В прошлом он уже не раз давал неверные результаты.

Когда появились неандертальцы?

История эволюции современного человека, как видим, очень сложна. Многое в ней поныне остается загадкой для исследователей. Сказанное по праву можно отнести и к нашим «двоюродным братьям» — неандертальцам. Их становление, как и их гибель, полно тайн. Когда, например, разделились линии развития будущих неандертальцев и людей современного анатомического типа? Когда сформировались неандертальцы? Диапазон возможных дат настолько широк, что в этих рамках уместилась бы вся история неандертальского рода.

Еще недавно авторы наиболее распространенных хронологий отводили неандертальцам чуть более 150 тысяч лет срока. По этим версиям, протонеандертальцы, или ранние неандертальцы, жили в конце среднего плейстоцена (200–130 тысяч лет назад), а классические неандертальцы, обладавшие полным комплексом неандертальских признаков, жили в верхнем плейстоцене (130 — не позднее 35 тысяч лет назад), а затем исчезли (в этой хронологической сводке использованы сведения, приводимые Л.Б. Вишняцким).

Однако фактам, открывшимся в последние десятилетия, уже давно стало тесно в этих строгих хронологических рамках. Сегодня в различных изданиях указывают разные даты появления неандертальского человека. Чаще всего называют 200–160 тысяч лет назад (W. Henke, H. Rothe. «Stammesgeschichte des Menschen». 1999; многие ученые говорят о том, что это время появления «классического неандертальца»). Но встречаются и другие даты: 300 тысяч лет назад (K. Harvati. «Evolution: Education and Outreach». 2010, № 3) и даже 500 тысяч лет назад. На наших глазах история неандертальцев, как и история человеческого рода, отодвигается все дальше в прошлое.

В последнее время все настойчивее говорится о том, что неандертальцы жили еще 400 тысяч лет назад. Сторонников этой версии убеждает и анализ останков гоминид (их возраст — примерно 430 тысяч лет), найденных в знаменитой пещере Сима-де-лос-Уэсос на севере Испании. Однако большинство ученых избегает столь радикальных выводов.

Чудеса в пещере Костей

В последние десятилетия, начиная с 1992 года, на севере Испании, близ Бургоса, в пещерах, затерянных среди гор Сьерра-де-Атапуэрка, были обнаружены многочисленные ископаемые останки гейдельбергских людей. Эти находки помогли ученым хотя бы отчасти восстановить историю «неандертализации», постепенного формирования неандертальского человека.

Возраст останков составлял по первоначальной датировке около 600 тысяч лет (J. Bischoff et al. «Journal of Archaeological Science». 2007, № 5). В 2014 году они заметно «помолодели» — 430 тысяч лет (J.L. Arsuaga et al. «Science». № 6190). Наконец, в 2019 году возраст костей из пещеры Сима-де-лос-Уэсос оценили в 455 000 ± 17 000–440 000 ± 15 000 лет (M. Demuro et al. «Journal of Human Evolution». 2019. Т. 131).

Итак, в карстовой пещере Сима-де-лос-Уэсос, пещере Костей (дословно «Пропасть костей» или «Яма костей»), возможно, служившей местом погребения (проникнуть в нее можно было единственным способом — через вертикальный лаз в скале, похожий скорее на шахту или глубокий колодец), найдено свыше 6700 человеческих костей, которые принадлежали по меньшей мере 28 индивидам всех возрастных групп (J.L. Arsuaga et al. «Proceedings of the National Academy of Sciences». 2015. № 37). Их тела были сброшены в пещеру через тот самый лаз глубиной 13 метров.

Внешне некоторые из них уже немного напоминали классических неандертальцев, своих, как принято считать, потомков. Это касается, например, нижних челюстей, найденных здесь (A. Rosas. «American Journal of Physical Anthropology». 2001, № 114). Скажем, между последним коренным зубом и восходящей ветвью челюсти имеется пустое пространство — так называемый ретромолярный пробел. Подбородочное отверстие находится под первым коренным зубом, а не под соседними с ним предкоренными зубами, как у современного человека. Вырезка (углубление) на верхнем конце челюсти еще не так глубока, как у сапиенса.

Недаром такой авторитетный специалист, как директор Института эволюционной антропологии (Лейпциг), французский антрополог Жан-Жак Юблен, и некоторые другие ученые полагают, что можно было бы причислить гоминид, чьи останки найдены в пещере Костей, к неандертальцам (J.-J. Hublin. «Climatic changes, paleogeography and the evolution of Neanderthals», «Климатические изменения, палеогеография и эволюция неандертальцев». 1998). В последние годы все чаще говорят также о «ранних неандертальцах» или «протонеандертальцах».

До недавнего времени был возможен лишь внешний осмотр этих находок. Ни о каком исследовании генома этих давно умерших гоминид не могло быть и речи. Имевшиеся в распоряжении ученых методы не позволяли провести подобный анализ.

Однако времена меняются. Немецкий исследователь Матиас Майер, сотрудник Института эволюционной антропологии, разработал новую технику извлечения и секвенирования («прочтения») сильно деградировавших древних ДНК — этих громадных, но очень хрупких молекул, которые, будучи кодом любых живых организмов, после их смерти быстро распадаются на множество мельчайших фрагментов.

Предложенный им метод первоначально был успешно применен для генетического анализа пещерного медведя, чти остатки были обнаружены все в той же испанской пещере. Опробовав на них эту технологию, ученые затем извлекли два грамма костного порошка из бедренной кости гоминида, пролежавшей в пещере Сима-де-лос-Уэсос около 400 тысяч лет (!). Из этого порошка и была выделена, а затем расшифрована митохондриальная ДНК, передающаяся из поколения в поколение по материнской линии. Затем ее сравнили с аналогичной ДНК неандертальца, денисовского человека, современного человека, а также человекообразных обезьян.

Вот так пришло неожиданное известие. Анализ митохондриальной ДНК одной из костей, найденных на севере Испании, показал совпадение с генетическим материалом денисовского человека — этого загадочного, недавно открытого третьего вида человека, до тех пор известного лишь по косточке пальца ребенка, найденной в алтайской пещере.

Люди из пещеры Сима-де-лос-Уэсос состояли в тесном родстве с предками денисовских людей. Последний их общий предок жил около 700 тысяч лет назад. Впоследствии денисовские люди расселятся в Восточной Азии, в то время как в Испании будут обитать неандертальцы. Без помощи генетиков проследить эти запутанные родственные связи не удалось бы (M. Meyer et al. «Nature». 2014. Т. 505).

Сделаем небольшое отступление и признаем, что открытие заставляет задуматься над вопросом, так ли хорошо мы знаем неандертальцев. Справедливо пишет Иан Таттерсол: «…Сколько окаменелостей, которые мы морфологически определяли принадлежащими неандертальцам, могут на самом деле быть ближе к “денисовцам”. Прояснить этот вопрос поможет только время и неизбежное развитие технологий» («Скелеты в шкафу…». 2016).

Как предположил Майер, предки людей из Сима-де-лос-Уэсос некогда населяли обширные области Азии и Европы и являлись предками и денисовцев, и неандертальцев. А поскольку митохондриальная ДНК, как уже сказано, наследуется только по материнской линии, возможно, у неандертальцев (или их прямых предков) эта митохондриальная линия по какой-то причине пресеклась (об этом ученым предстояло еще подумать). У денисовцев же их мтДНК сохранилась.

В любом случае в палеоантропологии был сделан большой прорыв. Ведь еще в середине 2000-х годов, перед стартом проекта «Геном неандертальца», нельзя было поверить в то, что удастся расшифровать геном человека, жившего почти полмиллиона лет назад. Дальнейшие генетические исследования должны были еще более прояснить родственные связи между гоминидами, населявшими Испанию около 400 тысяч лет назад, а также неандертальскими и денисовскими людьми.

«Наши результаты показывают, что теперь мы в состоянии исследовать генетический материал родственников человека, живших несколько сотен тысяч лет назад. Это открывает перед нами удивительные возможности. Быть может, нам удастся даже проанализировать ДНК предков неандертальцев и денисовских людей», — подчеркнул Сванте Пэабо.

Однако митохондриальная ДНК рядом с ядерной ДНК — это букварь подле учебника высшей школы. Разница между ними так же велика, как разница между паспортом, лежащим в кармане человека, и посвященным ему томиком, изданным в серии «Жизнь замечательных людей». Это — разница между скупой биографической сводкой и исчерпывающим, подробным рассказом о жизни человека. Львиная доля генетической информации сосредоточена именно в ядерной ДНК. Любой справочник напомнит, что кольцевидная молекула митохондриальной ДНК содержит всего 16,5 тысячи пар нуклеотидных оснований, тогда как в ядре клетки в комплекте из 23 хромосом собрано около 3,2 миллиарда пар нуклеотидов. Но после смерти любого живого организма его ДНК стремительно разрушается, в ней накапливаются всевозможные повреждения.

Сванте Пэабо пишет в своей книге «Неандерталец. В поисках исчезнувших геномов» (2013 / рус. изд. 2018): «В конце концов хранившаяся в молекулах ДНК генетическая информация растворяется, та информация, которая некогда сформировала наше тело, поддерживала его, заставляла действовать. И когда этот процесс завершается, уходят последние следы нашей биологической индивидуальности. В некотором смысле так заканчивается процесс физической смерти».

Поэтому, чтобы распутать хитросплетенные родственные связи людей из пещеры Сима-де-лос-Уэсос, сперва нужно было среди триллионов клеток костной ткани собрать воедино случайно уцелевшие фрагменты ядерной ДНК, а затем исследовать ее. Уникальность пещеры Костей в том и состоит, что это единственное место за пределами зоны вечной мерзлоты, где можно изучать генетический материал, относящийся к эпохе среднего плейстоцена, — эпохе, начавшейся около 780 и завершившейся около 125–130 тысяч лет назад. Прежде ученым не удавалось исследовать ядерную ДНК гоминид, живших свыше 100 тысяч лет назад.

Разумеется, первыми за расшифровку древнейшей ядерной ДНК опять взялись ученые из Института эволюционной антропологии — пионера и лидера в этой научной области. В стенах лейпцигского института легенды прошлого становятся достоверными фактами. Шелуха догадок спадает, и гипотезы прорастают в строго выверенные теории.

Результат новой работы Матиаса Майера был таков: ядерная ДНК человека из пещеры Костей была гораздо ближе к ДНК неандертальца, чем денисовского человека. Итоги предыдущего исследования митохондриальной ДНК пришлось переосмысливать «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». Обитатели здешней пещеры, несомненно, состояли в тесном родстве с неандертальцами и в некотором родстве с денисовцами. И, главное, линии развития неандертальцев и денисовцев разошлись от 800 до 900 тысяч лет назад (M. Kuhlwilm, M. Meyer et al. «Nature». 2016. Т. 530).

По авторитетному мнению сотрудников Института эволюционной антропологии, обитателей этой пещеры следует считать либо ранними неандертальцами, либо их ближайшими предками. Таким образом, маловероятны прежние гипотезы о том, что они были прямыми предками денисовских людей или результатом скрещивания с неизвестным видом гоминид.

И все-таки трудно объяснить, почему митохондриальная ДНК людей из пещеры Сима де лос Уэсос так близка ДНК денисовских людей. Майер предположил, что решение этой загадки кроется в самих неандертальцах.

Череп из пещеры Сима де лос Уэсос

Мы знакомы с их митохондриальной ДНК лишь по результатам анализа их сравнительно поздних останков — они на сотни тысяч лет моложе костей, найденных в пещере Сима-де-лос-Уэсос. Следовало бы изучить митохондриальную ДНК ранних неандертальцев. Тогда ответ, может быть, и удастся найти. Пока же у ученых были только предположения (какое из них верно, см. главу 10).

Может быть, за эти сотни тысяч лет в результате неких, неведомых нам пока «мезальянсов», например, скрещивания с другими гоминидами — выходцами из Африки, митохондриальная ДНК поздних неандертальцев заметно изменилась? А тот вариант ДНК, что обнаружен в пещере Костей, как раз и соответствовал митохондриальной ДНК ранних неандертальцев? И этот реликтовый вариант напоминал о давнем родстве денисовского и неандертальского человека?

Там, где разделяются пути

Итак, сегодня очень много споров вызывает время, когда разделились линии развития, ведущие к двум высшим формам гоминид — к человеку неандертальскому и человеку разумному. В 2010 году, на основе метода так называемых молекулярных часов (при его использовании анализируется количество изменений нуклеотидных последовательностей ДНК или аминокислотных последовательностей белков, причем предполагается, что скорость их изменений постоянна), время этого разделения оценили в 440–270 тысяч лет (R. Green, J. Krause, A. Briggs et al. «Science». 2010, № 5979).

Однако многие палеоантропологи справедливо сомневаются в точности такой оценки. Геологические (прежде всего стратиграфические) методы датировки дают существенно иные цифры.

В 2012 году палеогенетики, основываясь на скорости генетических мутаций, предложили новую дату разделения двух ветвей высших гоминид: от 800 до 400 тысяч лет назад (A. Scally et al. «Nature Reviews Genetics». 2012. Т. 13). К такому же результату пришла еще одна группа генетиков (F. Mendez et al. «American Journal of Human Genetics». 2016. № 4). Этот порядок цифр соответствует и археологическим находкам, однако разброс цифр слишком велик.

Хронологию человечества сегодня помогают восстанавливать не только достижения генетиков, но и заурядные, казалось бы, сравнительные анатомические исследования. В 2019 году с их помощью тоже был вычислен минимальный возраст существования общего предка неандертальцев и сапиенсов: 800 тысяч лет (A. Gómez-Robles. «Science Advances». 2019, № 5).

На этот раз ученые пробовали прошлое на зубок. Они исследовали зубы людей из пещеры Сима-де-лос-Уэсос. Как оказалось, те выглядят совсем иначе, чем следовало бы ожидать от зубов последнего общего предка неандертальца и анатомически современного человека, отмечает археолог Аида Гомес-Роблес из Университетского колледжа Лондона. Они слишком сильно напоминают зубы классических неандертальцев. Это означает одно из двух: либо становление неандертальцев протекало необычайно быстро после того, как линии развития их и сапиенсов разошлись, либо эти линии разделились не полмиллиона лет назад, а гораздо раньше.

Некоторые появившиеся ранее работы показали, что эволюция формы зубов у всех видов гоминид протекает примерно с одинаковой скоростью. В таком случае из расчетов следовало, что два вида человека — человек неандертальский и человек разумный — начали зарождаться около 800 тысяч лет назад. Если же линии развития разошлись позже, то это означает, что зубы неандертальцев и сапиенсов формировались в неестественно быстром темпе.

Конечно, теоретически зубы у гоминид могут стремительно меняться. Но для этого должны иметься веские причины — например, необычайно высокое селекционное давление. Если таких причин нет, то проще предположить, что становление неандертальцев, как и сапиенсов, началось гораздо раньше, подчеркивает Гомес-Роблес. Споры ученых о происхождении человека разумного и человека неандертальского разгораются с новой силой.

В этих спорах уже сейчас рождается и образ «двуликого предка», этакого «пресапиенса-пренеандертальца», последнего общего предка двух высших форм гоминид.

Двуликий предок

Не так давно ученые попытались восстановить, каким был облик последнего общего предка неандертальца и сапиенса, несмотря на то что ископаемых останков, относящихся к тому периоду, почти нет. Орельен Мунье и Марта Лар из Кембриджского университета попробовали восполнить пробел следующим образом. Они проанализировали 46 ископаемых черепов гоминид, живших в последние два миллиона лет, и измерили 797 их характерных деталей. Специальная компьютерная программа обработала все эти данные и определила, как мог выглядеть общий предок двух высших видов человека. Так получились три наиболее вероятные формы черепа. Всмотримся в них (A. Mounier, M. Lahr. «Journal of Human Evolution». 2016, № 2).

Своим массивным, выступающим вперед надглазничным валиком этот патриарх, на первый взгляд, напоминает неандертальца. Анатомически современные люди утратили этот валик, когда линии развития их и неандертальцев разошлись. На затылке «двуликого пращура» уже наметилась ложбинка, превратившаяся у неандертальцев в хорошо заметное углубление над инионом (инион — это точка, соответствующая наиболее выступающей части наружного затылочного выступа). Из-за подобного углубления череп неандертальца казался вытянутым.

Разумеется, общий предок был похож на обоих своих потомков, а значит у него выделялись и черты, присущие только сапиенсам. Его лицевая часть была более плоской, чем у неандертальца, и не так заметно выступала вперед. Нижняя часть лица была не столь широкой и массивной, как у неандертальца; под скуловой костью намечался выгиб, придавший нижней части лица современных людей легкую вогнутость.

Этот прообраз двух «человеков» кряду схематично соответствовал каждому из трех составленных учеными сценариев. И тут нельзя не пояснить, почему сценариев три и форм черепа у общего предка тоже три. Все дело в том, что, как мы сказали выше, ученые пока не могут установить, когда разделились линии развития неандертальцев и сапиенсов. Предложены три версии этого события.

Их линии развития в первом сценарии разделились почти миллион лет назад, возможно, еще до того, как появился Homo antecessor.

Во втором сценарии последний общий предок жил около 700 тысяч лет назад — уже после того, как в Африке, по мнению многих антропологов, сформировался вид Homo heidelbergensis.

Наконец, в третьем сценарии общий предок жил всего 400 тысяч лет назад. Он принадлежал к поздней форме гомо гейдельбергенсис.

Какой из трех сценариев наиболее правдоподобен? Сопоставив все три виртуальные формы черепа с известными ископаемыми останками, британские ученые убедились, что самым вероятным является второй сценарий — с разделением двух линий развития человека около 700 тысяч лет назад. Это подразумевает, что общий предок Homo sapiens и Homo neanderthalensis жил в Африке. Это свидетельствует также, что анатомически современный человек в своем развитии претерпел более серьезные морфологические изменения, нежели неандерталец.

Но нас интересует в первую очередь, как этот пращур превращался в неандертальца. Как менялся его облик? В какой последовательности все это происходило?

Искусство кройки чужих костей

Даже неспециалисты легко определят череп неандертальца по нескольким характерным его чертам: плоский лоб, наличие надглазничного валика, отсутствие подбородочного выступа.

Тут уместно будет проверить себя — вернуться в Неандерталь, в ту самую пещеру Фельдгофер, на родину «первого неандертальца», чтобы еще раз осмотреть нашего героя и приглядеться к особенностям его черепа. Так вот, верхняя часть черепа у него заметно отличалась и от того, что мы увидели бы, заскочив в пещеру Костей, и от того, что ежедневно видим, смотрясь в зеркало: его черепная крышка была низкой, с покатым лбом и массивными, сросшимися надбровными дугами.

Однако все эти признаки возникли не в одночасье. Их появление предваряла длительная эволюция черепных костей. Как же протекал процесс «неандертализации»? Изменялись ли все части черепа одновременно, или превращение протекало в несколько этапов — на одном менялась одна его часть, на другом — другая и так далее?

У ученых нет общего мнения на этот счет. Тем большим подспорьем стала для них все та же пещера Костей, ведь по богатству находок она уникальна. В последние годы она стала «золотым рудником» антропологии. Нигде больше не удалось обнаружить так много ископаемых останков архаических гоминид.

Как известно, среди палеонтологов очень ценятся «missing link» — недостающие, связующие звенья эволюции, соединительные мостики между различными видами. В некотором смысле это определение можно приложить и ко многим индивидам, чьи останки найдены в пещере Костей. Все они связывают неандертальцев с последним общим предком человека неандертальского и анатомически современного человека.

Там найдено, в частности, 17 черепов; часть из них сохранилась почти полностью. Все эти индивиды около 430 тысяч лет назад принадлежали к одной и той же популяции. Все они жили в эпоху становления ранних неандертальцев. И, разумеется, их внешний вид еще отличался от классического облика неандертальца, хотя они уже были наделены целым рядом типично неандертальских черт. Так что при одном взгляде на них можно было предположить, что формирование классических неандертальцев протекало не путем непрерывных, плавных изменений их облика, а дискретно, скачками.

Если, например, зубы здешних гоминид, равно как и лицевая часть их черепа, уже заметно напоминали части тела неандертальца, то черепная крышка лишь отдаленно была похожа на неандертальскую. Жан-Жак Юблен, комментируя этот факт, отметил, что в Европе пока не найдено ни одной черепной крышки старше 200 тысяч лет, которая имела бы точно такое же строение, как у неандертальца.

Дальнейшие изменения были вызваны прежде всего развитием и специализацией мощного жевательного аппарата этих первобытных людей. Трансформировались те части черепа, которые были связаны с этим аппаратом, участвовали в его работе. Они стали более массивными, поскольку подвергались теперь высоким статическим нагрузкам.

«Создается впечатление, — пишет антрополог из Мадридского университета Хуан-Луис Арсуага, заново изучивший черепа из пещеры Сима-де-лос-Уэсос, — что последующие трансформации как раз и были связаны с интенсивным использованием передних зубов».

Своим характерным поведением, насколько мы можем судить, эти люди уже напоминали неандертальцев. Как отмечает Арсуага, их «резцы были так сильно сточены, словно они использовались как третья рука — а это типично для неандертальцев» (J.L. Arsuaga et al. «Science». 2014. № 6190).

Вот как описывает «правило третьей руки» американский популяризатор науки Джордж Констебл в своей книге «Неандертальцы», рус. изд. 1978): «Обедающий неандерталец уже пользовался своего рода столовым прибором — каменным ножом, чтобы разрезать мясо. Проголодавшийся охотник зажимает передними зубами кусок жареного мяса и отрезает столько, сколько ему будет удобно разжевать. При этом неандертальцы иногда царапали зубную эмаль неровностями ножа, что также помогло ученым точнее представить себе их облик».

Дорожные реки Европы

Неандертальцы окончательно сформировались в Европе и заселили обширные ее территории. По некоторым оценкам, еще более 300 тысяч лет назад они распространились в Южной и Юго-Западной Европе и Западной Азии — Турции, Леванте, Северном Ираке (точные датировки вызывают споры). Со временем область их обитания стала охватывать также Восточную Европу, Кавказ, Крым, Центральную Азию (Узбекистан, Таджикистан) и даже горы Алтая. Не освоили они лишь высокие широты (очевидно, они не проникали севернее 55° северной широты).

Конечно, в наших представлениях неандертальцы связываются обычно со льдами, снегами, мамонтами — с ледниковым периодам. Но было бы ошибкой говорить о том, что они были идеально приспособлены к самым суровым условиям. Ранние неандертальцы расселялись в Центральной Европе лишь во время межледниковий. Когда условия жизни там ухудшались, они, судя по распределению их останков, отступали далеко на юг — в южные и юго-западные районы Европы, чтобы с новым потеплением покинуть их и отправиться на север, «в те области, в которых они пребывали только периодически, до тех пор пока тамошний климат позволял им это» (J. Serangeli, M. Bolus. «Quartär». 2008. Т. 55).

Речная сеть была картой дорог той эпохи. Об этом можно судить хотя бы по карте распределения орудий, оставленных доисторическими людьми. Передвигаясь по речным долинам, неандертальцы осваивали Европу. Так, следуя вдоль Дуная, они расселились в Центральной Европе. Следуя вдоль Рейна и его притоков, достигли его правого притока — реки Дюссель и долины Неандерталь.

Классические неандертальцы появились во время эемского климатического оптимума, начавшегося около 130 тысяч лет назад. Речь идет о теплом пике последнего межледниковья, когда среднегодовая температура была примерно на 1–2 °С выше, чем сегодня, и на 5–15 °С выше, чем в период предшествовавшего оледенения (Л.Б. Вишняцкий).

Древнейшие останки классических неандертальцев обнаружены в Хорватии, в окрестности города Крапина, а также в Италии. Их возраст — от 130 до 120 тысяч лет.

Лишь около 100 тысяч лет назад неандертальцы окончательно обосновались в Центральной Европе. В ледниковом периоде ее ландшафт во время наиболее сильных похолоданий напоминал северные районы современной Скандинавии. Поросшие мхом и лишайником участки тундростепи перемежались редколесьем — березняком, ивняком, кустами облепихи. Зимой здесь все утопало в снегах.

Вероятно, поначалу неандертальцы уходили с приходом зимы на юг, но затем научились выдерживать долгие холодные зимы с их ледяными ветрами, а также бурные весны с потоками талой воды. В конце концов эта унылая, суровая тундростепь предлагала им «неиссякаемые запасы мяса» (Д. Констебл). В ней обитали стада северных оленей, мамонтов, шерстистых носорогов.

На протяжении последней ледниковой эпохи, начавшейся около 110 тысяч лет назад, неандертальцы расселились не только в Центральной Европе, но и на обширных просторах Азии: на Ближнем Востоке, в Средней Азии и на Алтае. Их останки находят на территории, охватывающей Францию (Мустье), Испанию (Авионес), Израиль (Кебара), Ирак (Шанидар), Хорватию (Виндия) и Россию (пещеры Мезмайская и Окладникова).

На территории Испании сделан ряд важных находок, связанных с неандертальцами. Но особый интерес исследователей в последние три десятилетия вызывают стоянки неандертальцев во Франции и Италии, позволяющие подробно изучить их повседневную жизнь в поздний период их существования.

Около 39 тысяч лет назад неандертальцы внезапно исчезли. Точные причины этого по-прежнему неизвестны.

Что нашли в Крапине?

Задержимся в одном из исконных владений неандертальцев — в Крапине. Это — небольшой городок на севере Хорватии, примерно в полусотне километров от Загреба. Проживает здесь, по данным на 2011 год, всего 4471 человек.

Бюст Драгутина Горянович-Крамбергера в Крапине

Но именно в окрестности Крапины, близ Хушняковой горы, хорватский археолог Драгутин Горянович-Крамбергер откопал в течение нескольких лет (начиная с 1899 года) около девятисот ископаемых костей и их фрагментов. Как оказалось, это были части скелетов примерно трех десятков неандертальцев — младенцев, детей и взрослых. Все они умерли, не достигнув и тридцати лет, — это показало состояние найденных здесь зубов. Возраст останков — от 130 до 90 тысяч лет, эпоха последнего межледниковья и начало нового оледенения.

В начале ХХ века немецкий антрополог Герман Клаач, пытаясь объяснить, что произошло в Крапине, заявил, что здесь между неандертальцами и современными людьми состоялась битва за овладение пещерой («Der Werdegang der Menschheit und die Entstehung der Kultur», «Становление человечества и рождение культуры». 1920). Так неужели Первая мировая война началась на Балканах еще до нашей эры?

Версия эта была, впрочем, опровергнута еще его современниками.

Сейчас ученые полагают, что здесь находилось место захоронения неандертальцев. Возможно, — высказывались и такие догадки, — участники церемонии похорон практиковали ритуальный каннибализм. Живущий в США шотландский писатель Джон Грант, автор книги «Отвергнутая наука» (рус. изд. 2012), так объясняет появление этой мрачной гипотезы:

«На большинстве костей, найденных в пещере около Крапины, имелись признаки того, что тела были съедены, но не было следов хищников-людоедов. Горянович-Крамбергер пришел к очевидному заключению, что их съели собратья, и с тех пор каннибализм на десятилетия стал неотъемлемой чертой образа неандертальца. К 1980-м годам, однако, настало время пересмотреть свидетельства, и общественное мнение радикально переменилось: теперь решили, что неандертальцы вовсе не были каннибалами».

Было доказано, что почти все повреждения на костях из Крапины возникли естественным путем. Как пишет автор одного из недавних исследований, немецкий палеоантрополог Йорг Оршидт, «по останкам людей, найденным в Крапине, нельзя установить, практиковался ли среди них каннибализм» (J. Orschiedt. «Quartär». 2008. Т. 55). Возможно, кости людей глодали здесь животные-падальщики. Так что каннибализм среди неандертальцев если и встречался, то лишь эпизодически.

Герман Клаач

В 2010 году в Крапине, после одиннадцатилетнего строительства, открылся Muzej krapinskih neandertalaca, Музей неандертальцев. Это — один из самых современных музеев, посвященных древнейшей истории Европы. Общая площадь экспозиции, занимающей два этажа здания, составляет 1200 квадратных метров.

В одном из залов можно увидеть копии важнейших находок, сделанных здесь: от черепов неандертальцев до костей пещерного медведя и носорога. В соседнем зале представлена краткая история Вселенной — от Большого взрыва и формирования Солнечной системы до появления неандертальцев и анатомически современных людей.

Особой популярностью у посетителей пользуется громадная диорама, воссоздающая картины жизни неандертальцев в окрестности хорватского городка. Персонажами этого «ожившего полотна» стали девятнадцать человек. Их фигуры разбрелись по древнему горному краю, занятые своими повседневными заботами. Мы словно, перенесенные в машине времени, глядим на них и, кажется, можем подружиться с этими грубоватыми, но так похожими на нас, европейцев, людьми.

Остается добавить, что концепцию музея разработал известный хорватский палеонтолог Яков Радовчич, который на протяжении сорока лет занимался изучением стоянки неандертальцев в окрестности Крапины.

Дело — кремень!

Долгое время считалось, что неандертальцы во всем уступали гомо сапиенс. Однако в последние десятилетия ученым удалось доказать, что по уровню своего технологического развития «неандертальская цивилизация» не так уж заметно отставала от человеческой.

Важнейшим материалом неандертальцев — их «сталью каменного века» — был кремень. Возраст древнейших ручных рубил из кремня, найденных в Центральной Европе, составляет около 600 тысяч лет. Такие рубила изготавливались только из камней определенной формы, требовавших лишь небольшой обработки.

Со временем неандертальцы совершили настоящую революцию в производстве орудий труда. Возникла технология леваллуа. Они перестали изготавливать орудия из целых, необработанных камней — кремневых желваков, а, выбрав и обработав крупный кусок породы (нуклеус), точными ударами по краю отбивали от него сколы определенного размера при помощи каменного отбойника.

Нуклеус. Технология леваллуа

Свое наименование эта революционная технология получила по названию парижского пригорода Леваллуа-Перре, где в XIX веке были найдены многочисленные орудия, изготовленные подобным образом. Технология леваллуа зародилась еще в ашельскую эпоху и просуществовала вплоть до конца мустьерской эпохи.

Мустье — кремневая индустрия, связанная прежде всего с неандертальским человеком. В широком смысле этот термин используется для обозначения всего среднего палеолита (примерно 250–40 тысяч лет назад). Мустьерская культура названа по первому месту находки ее памятников — французской пещере Le Moustier, Ле Мустье. С ее появлением постепенно уходит в прошлое культура нижнего палеолита — ашельская культура. Мустье получила распространение во многих районах Евразии, а также в Северной Африке. На территории Европы и бывших стран СССР она представлена большим числом чрезвычайно богатых стоянок, как пещерных, так и открытых. Ее характерные орудия: скребла, ручные рубила, треугольные остроконечники. Мустьерская культура просуществовала вплоть до расселения в Европе гомо сапиенс и становления ориньякской культуры — кремневой индустрии верхнего палеолита, созданной людьми современного анатомического типа.

Технология леваллуа была производительнее прежних технологий. Количество изготовленных орудий (так называемых орудий на сколах) увеличилось. Из одного камня исхитрялись делать не одно, а несколько орудий. Их внешний вид стал разнообразным; выросло и их качество. Края орудий сразу были острыми. Неандертальцы занимались теперь их тонкой отделкой — ретушью, шлифуя края и снимая с них мелкие чешуйки упругим отбойником из твердого дерева или кости (иногда они обрабатывали даже всю поверхность орудия). Таким способом было нетрудно придать изделию нужную форму.

Французский археолог Франсуа Борд насчитал свыше 60 разных типов орудий, имевшихся у неандертальцев. Ими, как отмечают археологи, можно было выполнять различные рабочие операции: резать, скоблить, прокалывать, выдалбливать.

Известный советский археолог Вадим Александрович Ранов писал об этой знаменательной вехе в истории развития человеческой цивилизации: «Прошли сотни тысяч лет, прежде чем древний человек смог моделировать в своем сознании конечный результат всего процесса обработки камня. Это было революционизирующим действием… Если раньше форма и качество заготовок имели часто случайный характер и заготовки не были сходны по размерам, сечению, толщине ударной площадки и пр., то при применении леваллуазских приемов раскалывания мастер проводил большое количество операций, готовя нуклеус к снятию одной-единственной, редко нескольких пластин, заранее представляя ее или их форму» («Древнейшие страницы истории человечества». 1988).

Итак, приступая теперь к производству орудий, неандертальцы изготавливали сколы-заготовки определенной формы (фактически стандартные заготовки), например, короткие и одновременно широкие (отщепы), или длинные и при этом узкие (пластины), или треугольные (острия). Режущие края у сколов-заготовок, как правило, были очень тонкими и ровными. Сами они имели симметричную форму; их очертания были правильными, а продольные и поперечные размеры четко выдерживались. Тонкая отделка таких заготовок занимала немного времени. Из них получались орудия разного назначения: ножи, острия, скребла.

Одним из самых распространенных орудий неандертальцев оставалось ручное рубило. Его история уходит в далекое прошлое. В Африке ручные рубила появляются около 1,75 миллиона лет назад, на юго-западе Азии — около 1,5 миллиона лет назад, а в Европе — лишь около 900–600 тысяч лет назад. Изготавливались такие орудия из камней подходящей формы, которые оббивали с двух сторон (древнейшие ручные рубила требовали до 30 сколов, а более совершенные — до 60 сколов). Классические ручные рубила имели грушевидную или миндалевидную форму: их длина составляла от 12 до 15 сантиметров. Первобытные люди удерживали рукой широкую, массивную часть рубила («пятку»), а заостренным концом или острыми кромками орудия резали, скоблили, рубили то, что им было нужно, и даже выкапывали из земли съедобные коренья.

Универсальным орудием классических неандертальцев, живших в период вюрмского, или вислинского, оледенения (около 110 тысяч лет назад оно сменило эемское межледниковье и продолжалось до начала современной геологической эпохи, называемой голоценом и наступившей примерно 12 тысяч лет назад), был клиновидный нож. Если ручное рубило представляло собой симметричное орудие с двумя удлиненными режущими кромками, то нож был заострен только с одной стороны. Как правило, он был меньше ручного рубила. Среди неандертальцев такие ножи получили распространение прежде всего в Центральной и Восточной Европе, реже они встречались в Западной Европе. Современным аналогом этого орудия, которое использовалось и как режущий инструмент, и как скребло, является традиционный эскимосский нож улу. Только лезвие у него не каменное, а металлическое (L. Steguweit. «Tübinger Arbeiten zur Urgeschichte». 2003).

Еще одно характерное орудие неандертальцев — это скребло. У него имелась по меньшей мере одна режущая кромка, причем, в отличие от рубила или ножа, она могла быть выпуклой. Скребла получили очень широкое распространение, причем, разнообразие их форм поражает. Ведь их можно было использовать и как нож, и как скребок, а значит, они годились, чтобы выскабливать шкуры, удалять оставшиеся на них кусочки мяса и шерстинки, чтобы ошкуривать древесину, расщеплять ее на отдельные лучинки, чтобы разрезать куски мяса и части растений, чтобы процарапывать бороздки на камнях и костях, в том числе на рогах оленей, на бивнях слонов и мамонтов. Вероятно, хотя бы часть подобных орудий насаживалась на деревянные рукоятки.

Рождение леваллуа

Судя по находкам, сделанным недавно на стоянке Нор Гехи 1 в Армении, жившие здесь 325 тысяч лет назад неандертальцы уже владели технологией леваллуа. Очевидно, новая, прогрессивная техника изготовления орудий труда зародилась свыше 300 тысяч лет назад почти одновременно и в Африке, и в Азии (D. Adler et al. «Science». 2014, № 6204).

С появлением техники леваллуа ранний палеолит сменяется средним палеолитом. Традиционно считалось, что она зародилась в Африке и впоследствии распространилась в Азии и Европе. Однако жившие в Нор Гехи 1 неандертальцы уже использовали в одно и то же время как архаические ручные рубила, так и более совершенные орудия труда, изготовленные в технике леваллуа. Осматривая находки, сделанные здесь, отмечает археолог Дэниел Адлер из Коннектикутского университета, мы видим, как зарождалась прогрессивная технология и как неандертальцы вносили новшества в традиционный метод изготовления орудий труда. Похоже, что новая технология не была привнесена сюда издалека, а возникла непосредственно здесь — тем более что местная популяция гоминид жила почти «на краю света» и не поддерживала никаких отношений с гоминидами, населявшими Африку и Ближний Восток.

«Уже тогда, более 300 тысяч лет назад, население Западной Евразии проявляло поразительную гибкость в выборе технических решений. Это качество оставалось присуще неандертальцам и на протяжении последующей четверти миллиона лет, но в то же время аналогичное поведение было характерно и для ранних гомо сапиенс, населявших Африку», — пишет Адлер.

Сегодня на основании этой и других находок ученые считают, что неандертальцы были достаточно умны и сообразительны, чтобы самостоятельно изобрести эту сложную технологию. Они были не менее разумны, чем наши предки.

Любители экспериментальной археологии, например, попробовали сравнить широкие, грубые на вид каменные ножи неандертальцев с более прогрессивными (как считалось) узкими, тонкими ножами сапиенсов. Исследователей интересовали самые разные аспекты производства ножей: сколько сырья требовалось для них, сколько ножей удавалось изготовить за определенное время, насколько острыми они были и каков был срок их службы. Проверка показала, что оба вида ножей были, пожалуй, одинаково эффективны, а в некоторых отношениях неандертальские ножи оказались даже лучше, чем орудия людей современного анатомического типа. Эти ножи, как и другие орудия неандертальцев, отличало высочайшее мастерство выделки. Они мало в чем уступали стальным ножам.

Как подчеркивает один из организаторов эксперимента Метин Эрен, «когда мы думаем о неандертальцах, мы должны перестать именовать их “глупыми” или “менее развитыми”, их надо называть “другими”» (M. Eren et al. «Journal of Human Evolution». 2008, № 6).

Но вот «вопрос на засыпку»: если узкие, тонкие ножи гомо сапиенс не давали им преимущества над неандертальцами, почему они продолжали ими пользоваться, перебравшись в Европу? По мнению антропологов, эти ножи были статусным символом гомо сапиенс, указывали на их принадлежность к особой «касте» — новых хозяев земли, на которой они расселились. Пользоваться такими ножами было так же престижно, как сегодня — смартфоном нового поколения, а не громоздким персональным компьютером.