Длинная дорога

Александр Владимирович Емильянов, 2018

Случайно попав в бурю во время отдыха в Крыму, Алекс и не представлял как далеко от дома закинет его судьба. Поступив волей случая в Академию Высокого Волшебства и открыв в себе дар истинного волшебства, он волей- неволей попал в стремительный водоворот событий разразившейся войны между могущественными силами в этом мире, каждая из которых видит в нем лишь досадную помеху. Для всех ценителей Вархаммера, Великого Колеса, меча и магии.

Глава 6

Наступила зима, и ледяной, колючий ветер, дующий из — за студеного моря, загонял всех в дома и трактиры. Люди не высовывались без особой надобности на улицу. Ветер вился и завывал, бился в окна и ставни, гоня по полупустым улицам ледяную поземку. Тем и лучше, не хотелось никуда идти, и оставалось больше времени на учебу и практику. Наконец — то у меня появились первые успехи на занятиях у Олдана. Мне впервые удалось вызвать горсть мелких, не больше горошины, фаэрболов — прямо как новогодний бисер. Сам не понимаю, как так получилось. — Сомкнутые плотно ладони, — скомандовал уже здорово раздраженный нашим топтанием на месте Олдан, — импульс и выброс, — уж, наверное, в сотый раз перечислял нам магистр последовательность необходимых действий. На этот раз под горячую руку магистра попался и я, опоздав к началу практических занятий. А наш бравый вояка, как за глаза называли его ученики, сильно уж не любил он опаздывающих на его уроки. Не дав мне дойти до скамейки с остальными учениками, он тут же вызвал меня на учебный корт и предложил мне продемонстрировать, чему я научился за эту четверть. Первым же попал под раздачу Вилен. Как он ни старался, наибольшее, что у него выходило, так это пару раз засветившиеся ярким светом ладони и пара светляков, один из которых почти что сразу погас. С координацией у него, видно, проблемы, промелькнула у меня в голове мысль. Прогнав назад на скамейку Вилена и провожая его хмурым взглядом из — под кустистых бровей, Олдан дождался, когда я надену защитную робу и ступлю на песок корта.–Тебе что, отдельное приглашение требуется? Давай приступай, — скомандовал магистр. — Ну хоть кто — то покажет мне что — нибудь, кроме пустого гонора и снопов искр на этом курсе? Подстегнутый таким напутствием, я и так был уже на нервах, а ладони вспотели, как у какого — то вора — карманника, застигнутого с поличным. Я, не задумываясь, соединил ладони вместе, ощутив тепло и легкую щекотку от кистей к локтям. Верхней ладонью я, как наждачной бумагой, провел, высекая целый сноп огненных искр — мелких горошин, скачущих вокруг меня. Отлетая на пару шагов, они затухали и гасли. Если физиономия Олдана и стала менее кислой, то, наверное, только в моем воображении. Да и сделал я это скорее от испуга перед разъяренным магистром, хотя сам толком не мог объяснить, как так вышло. Но во всяком случае у меня был хоть какой — то результат. Занятия шли своим чередом. Я изучал базовые основы магии, так и не определившись на чем мне остановиться. Мое расписание было довольно сильно загружено, но хорошо что не так, как в те две первые четверти. Тогда было не продохнуть от постоянной писанины и преследовавшего меня запаха чернил, казалось я пропах ими насквозь. Вдобавок, я изучал артефакцию со все большим старанием, так как понимал, что кошелек мой уже скоро покажет свое дно, а плату за учебу, еще никто не отменял. Одни здешние боги знают наверное, во что мне встанет учеба на третьем круге. Практические занятия и ознакомительная работа в артной прошли в третьей четверти, и я сразу же взялся за самую простую работу, до которой допускали первогодок, зачастую мелочную и однообразную. И, как правило, за сущую мелочь в оплате. Я учился и старался запомнить основные принципы работы, действия. Особенно меня интересовала зарядка энергокристаллов, а от них и принципы действия разных амулетов и оберегов, токи сил, распределение и взаимодействие силы в них, принципы их работы. Если бы я выбрал артефакцию, то по окончании ученичества, наверняка, смог бы рассчитывать на тепленькое место в гильдии Артефакторов. Но меня притягивало иное — настоящая магия, неизведанные горизонты магических сил. И еще одно интересовало меня: изучив редкие или сломанные артефакты, я смог бы повторить достижения древних мастеров прошлого, создавая и что — то свое, новое. Но так далеко я не загадывал, главным для меня сейчас было подзаработать побольше с прицелом на следующий круг учебы в Академии. Да и проветриться выходом в город не мешало бы. Зима уже сдавала свои позиции. Было еще холодно, но это не мешало нашей компании делать краткие вылазки в город, что бы хоть как — то перебить начинающую уже приедаться однообразную столовую пищу. В артефактной же работа кипела ключом. Это было похоже на новогоднюю суету. Хотя новый год здесь и не праздновали, точнее, конечно, отмечали, но без тех торжеств и того размаха, что у нас дома. В артной делали множество новых вещей, бывало здесь работали и над старыми вещами, особенно если это касалось какого — то старого раритета, сломанного или не работающего артефакта. Это не было чем — то удивительным. Многим из этих вещей было уже не по одной сотне лет, и следовало проявлять особую осторожность при работе с ними, соблюдая многочисленные инструкции, дабы потом не жалеть о случившемся. Никс, один из старших учеников, уже в летах, с седой, густой гривой волос каждый день начинал нашу смену с нудных правил и нотаций об опасности работы в артной, вколачивая в нас это знание наизусть. Он, как старший в артной, истово и горячо любил свою работу. В мастерской уже набралось три дюжины учеников, ожидающих демонстрации новых поделок и новинок, ждущих своей очереди на починку. Некоторые сидели на лавках, прислонившись к стене, другие устраивались на высоких стульях за своими столами и клевали носами, пытаясь урвать хоть сколько есть времени на сон. Тем временем, старшие ученики у дальней стены помещения сортировали по уровню сложности и мастерства предметы для каждого из учеников, а так же по степени опасности того или иного устройства. Предметы были разных форм и размеров, разных свойств и сложности. Приходилось сортировать их по уровню мощности и способа нанесенных на них рун. Одни были со слабой мощностью и лишь слабо светились остаточным зарядом энергии. Другие же были с непонятными свойствами, с полностью истраченной энергией, отданные в починку или в дар за тот или иной исправленный артефакт. С другой стороны стены, ближе к кабинету магистра артефакции Квирена сидел немолодой человек. Это был высокий и слегка сутулый худощавый мужчина с седыми висками и длинными пальцами, как у пианиста. Самого магистра я редко видел. Как и все первогодки, мы в основном возились с разной мелкой работой, вроде самых простейших основ артефакции — сделать заготовку или механически разобраться в устройстве какой — то вещицы или механизма. Мне, надо сказать, это давалось лучше других. Совсем другое дело, сложные, не изученные или же не известного принципа действия и назначения артефакты и устройства. Ими отдельно занимались лишь очень опытные ученики, а, зачастую, это была основная работа ре — таров, подмастерьев и мастеров артефакторов. Через их руки прошли, наверное, тысячи и тысячи изделий и механизмов различной степени механического и магического искусства. Там — то я и увидел, возле стола с несколькими подмастерьями своего приятеля Тавина, который ловко то и дело перекладывал то одну, то другую поделку. Он выделялся среди них своим возрастом и седыми волосами. Вот он отвлекся, и я привлек его внимание. Подойдя, я спросил: — Разве это не одна из работ, только для опытных учеников? Он же отпарировал, что, для таких зеленых юнцов, как наш класс, еще поискать надо.–Этот день просто удивительный. Давненько я не видел столько разных диковинок с разной магической машинерией, — кивнул он головой в сторону дальнего стола. Справедливости ради, надо заметить, что в основном мы — ученики имели дело исключительно с механическими побрякушками и артефактами, не содержащими магии, без накопителей энерго — кристаллов. Чаще всего, это были грубые поделки или копии наиболее распространенных устройств. Например, часто используемых в быту и в мастерских свет — ламп, что горели ясным и ярким светом без копоти и гари или же реле у жар — шкафов для выпечки хлеба и иной сдобы или для подогрева воды в ресторанах и дорогих гостиницах. Горячая ванна в домах была роскошью, но в основном, — так себе мелочь. Эти поделки зачастую были плохими копиями оригиналов, более слабыми и чаше ломающимися, грубо и даже примитивно исполненными, весьма посредственно, даже на наш не искушенный ученический взгляд. С более сложными вещами и предметами было труднее. К примеру, амулет защиты с феанитом в качестве накопителя. В его центре на серебряном округлом медальоне шли расходящиеся круговые надписи — строки рунного алфавита, или же малые руны, другие руны охранения и защиты. Камень светлорозового оттенка был наполнен силой едва на четверть, он был сердцем этого оберега, а руны направляли и фокусировали исходящую от камня энергию. К рунам у меня сложилось крайне уважительное и прагматичное отношение, как к эдаким микросхемам в этом мире, хоть мало кто и всерьез понимал как вместе в тандеме они работают, давая порой совсем не обычные, а зачастую обратные результаты, чем от них ожидались. И еще одна деталь — чем древнее руны, тем они эффективнее работают. Ну, а если вплести в алфавит несколько старших рун, то тогда эффективность может подскочить в разы, только и энергии будет потреблять побольше. Такие амулеты были хоть и хороши, но имели весьма узко направленное действие. Например, защита от стрел и дротиков, от метательного оружия работала просто отлично, но от удара меча защитить уже не могла. Магистр артефакции на этот вопрос заметил нам тогда, что чем сильнее артефакт, тем более узко направленно он будет действовать. Была, специализация по стихиям и всему остальному. Более редкими были амулеты, допускавшие слияние сил, а еще реже те, которые усиливали взаимодействие одной стихии с другой. В наше время они встречались гораздо реже и были не частыми гостями в нашей мастерской. Со временем мне начали доверять и более тонкую, сложную работу. За быстрый ум и умелые руки я заслужил даже некое уважение среди здешних учеников. Я сразу же замечал остаточные проявления силы в предмете, даже в давно разряженных устройствах, порой скорее интуитивно догадывался о принципе их работы. Сначала я узнавал все, что можно о похожих предметах, а затем слегка направлял немного силы в накопитель, чаще всего полудрагоценный камень с серебряной основой, так как серебро идеально подходило под нужды энергопроводимости и наблюдал, какие руны и в какой последовательности высвечиваются, течет ли сила ровно или рывками, что может говорить о дефекте или повреждении устройства. А дальше все как по учебнику: определение рун, их классификация, за какие эффекты какой стихии они отвечают, в какой очередности они активируются, работают они вместе в тандеме, нет ли сбоев, четко ли проступают руны на его поверхности, нет ли какого дефекта энергокристалла, не помутнел ли он от длительного использования, что говорило бы о плохой эффективности устройства и его низкой надежности. Все это прямо влияло на стоимость оплаты ремонта устройства и ценности самого изделия. Да мало ли каких нюансов было в работе. В артефакции работа почти всегда была сопряжена с риском, хотя и свои плюсы имелись. Приятным дополнением к этому было повышение моей оплаты за работу до трех солов и пяти тенов, что не только повысило мою самооценку, но и позволило откладывать часть денег на учебу в следующей четверти. Без ложной скромности скажу, что к концу третьей четверти я был лучшим среди всей нашей группы. Артефактная в Академии была главной статьей по доходам и пополнению казны, не только Академии, но и всего Соединеного королевства. Она была местом, где испытывались все, или почти все, магические и любые другие устройства и артефакты, которые попадали туда. В отдельном здании размещались мастерские стеклодувов, работы с металлом, алхимиков и рунных мастеров. Мы с Виленом, Савьеном и Тимоном сидели за боковым столиком в дальней части трактира” Три ключа”, перебравшись подальше от толпы, что — то шумно праздновавшей и наполнявшей главный зал гулом разговоров. Наша компания еще не была пьяной, но и трезвым нас никто не назвал бы. Мы праздновали новый оборот. — Тебе, в конце концов, надо решить, к кому из магистров ты собираешься пристать, — сказал Тиммон. — Магистр будет выдвигать тебя на ре — тара. Так что выбирать и присматриваться нужно уже сейчас. — Ага, без этого никак, — кисло заметил Виллен и помотал головой. — Я просто обращаю ваше внимание на свою гениальность. И ожидаю пока кто — то из них поймет и оценит по достоинству этот мой шаг, — сказал Савьен. — Как это получилось у тебя с Хейдом? — спросил с усмешкой Тиммон. — Как у тебя? — спросил Виллен. Савьен кинул на Тиммона сочувственный взгляд. — Острый ум, исключительные способности, — важно изрек Савьен. — Этот Хейд — настоящая крыса. — По — твоему это все обьясняет? Почему ты сдал этот оборот за все го — то двадцать лидоров? — произнес Виллен с полуулыбкой. — Ничего себе, — только и смог я произнести. — Они не рассказывают, как все было на самом деле, — оскорблено произнес Савьен. — Да как — то за тобой не наблюдалось никаких особых талантов, — заметил Виллен. — Это же не причина угрожать ему, — тут же поддел его сидящий сбоку Тиммон. Я чуть было не рассмеялся, представив эту картину. — Так это правда? — Но не вся, — отпарировал Савьен. Хейд лишил меня повышения в ранге, хотя до этого всячески намеками давал мне понять, что за скромное пожертвование на его кафедру он сможет решить данную проблему в мою пользу, а что в итоге? Я стал беднее на десяток золотых, и ничего не приобрел. Более того, вместо меня повышение получил другой студент, а меня он использовал как дешевую рабочую силу, вместо того чтобы выдвинуть на старшего ученика. — Так ты все же угрожал ему? — продолжил спор Виллен. — У нас был спор, — спокойно отозвался Савьен. Если бы не это, никто бы и не кричал на всех углах об угрозах магистру Академии. За столом на время сгустилась тишина. — Да, интересно было это увидеть, сказал я, попытавшись развеять сгустившееся молчание. Савьен на это лишь криво улыбнулся. — Тиммон прав, как ни крути, тебе надо, наконец, выбрать, у какого магистра и какой магии ты хочешь обучаться. Иначе тебе грозит та же участь, как и Тавину — стать главным и вечным учеником. Савьен встал, согнав с рукава воображаемую пылинку и поправил одежду. — Ну, как я выгляжу? Честно говоря Савьен одевался не современно, так как придерживался Тиллейской моды, а не бвывших сейчас в ходу в Королевстве фасонов одежды. Но его шелковый наряд весь в пестрых приглушенных тонах выглядел очень красиво и выгодно отличался в лучшую сторону от практичной одежды бывшей у нас здесь в ходу. — И, что это значит? — спросил Виллен. — Ты опять пытаешься ускользнуть от нас? — поддержал его Тиммон. — Весьма сожалею, но я должен вас покинуть. У меня встреча с дамой, весьма важная. — Так ты ничего и не говорил нам, как же так. Послание пришло только что, и я не успел вам о нем рассказать, только и всего, — успокоил он нас. То, что Савьен дружил да и просто сидел с нами рядом, было с его стороны чем — то вроде уступки. Он недолюбливал таверны, которые мы выбирали, предпочитая более солидные и респектабельные заведения. Такая таверна, как “Три ключа,” которую выбрали Тиммон с Вилленом, была вполне себе хорошим середнячком. Напитки здесь были вполне приличными, и хоть тут бывало порой достаточно шумно, но драк и кутежей здесь старались не допускать. Мне же, нравился уют и веселая атмосфера здешнего заведения. — Вы действительно хорошие друзья и прекрасная компания, но, увы, у меня свидание с благородной леди, а это не то, что можно пропустить, — подмигнул нам Савьен. — Ну же, честно признайтесь, кто из вас не оставил бы друзей, если бы его ждала дама? Мы немного поворчав согласились. — Савьен победно улыбнулся своей лучащейся белозубой улыбкой. Я пришлю вам отличное Модерганское, что бы смыть внезапную горечь расставания со мной, — сыронизировал он. Не так уж он и безнадежен, — пробормотал я, когда Савьен ушел. Тиммон согласно кивнул. Он хоть и знает, что он лучше тебя, но не смотрит на тебя свысока, как все эти остальные высокродные хлыщи. Итак, — подытожил Виллен, — к кому ты собираешся податься? — спросил он у Тиммона. — Полагаю к Ирвину, пока еще не решил, — неуверенно произнес он. А ты? — спросил он у меня. — Я думаю или артефакция, или Олдан, — после недолгого раздумья, ответил я. — Я же попытаю удачи у Клосара — магистра алхимии, у меня есть опыт в химии, а там и до алхимии не далеко. В ответ на этоТиммон лишь засмеялся. Все думают, что химия и ахимия почти что одно и то же, но увы нет. Они даже рядом не стояли, хотя в чем — то сходства имеются. — Кроме того, Клосар, — продолжал Тиммон — уже взял себе около двух десятков учеников в прошлой четверти, и я уже слышал, как он возмущался тем, что у него нет места в аудитории. И учти, если пойдеш на целителя, то путь на верх будет, ну, очень длинный и трудный, — завершил свою тираду Тиммон. — Помнишь Кирин, ту с каштановыми волосами, в свое время ты вился вокруг нее, так вот она была одной из лучших во всей учебке, — пояснил он мне. Магистр Вейир, наверное, самый дотошный и упрямый магистр из них всех. Его на мякине не проведешь, в самый корень зрит. Он ей влепил десять четвертей старшим учеником, затем девять четвертей эл — таром, выпускная работа и защита на звание целителя. Это по меньшей мере, — произнес Тиммон. Иллиса, та высокая и светловолосая, ты ее не знаешь, — кинул он мне, — так вот она уже четыре круга у него эл — те. Я же прикидывал, тем временем, во сколько мне обойдется оплата на следующем круге, наверняка, не меньше, чем в три серебряных сола. Но вслух произнес: — У меня на это, наверное, терпения не хватит. Ответом была тишина. Каждый погрузился в свои размышления. Внезапно из полумрака возникла подавальщица напитков. ”Три ключа” был полон только на половину, поэтому она не выглядела уставшей от разноса напитков, но это только пока. — Ваш красивый благородный друг заплатил за этот круг и за следующий, — сказала она, ставя поднос и сгружая напитки на стол перед нами. Тиммон, очнувшись от такого поворота дел, встряхнулся и произнес: — Я все больше обожаю Савьена. Да, он сегодня расщедрился — вчера выиграл на ставках семь из девяти ставок. — За Савьена, — поднял кружку Тиммон. — Пусть богиня удачи принесет ему продолжение учебы как можно дольше, а нам выпивку. Мы в тот вечер неплохо выпили, а затем неизбежно наступило утро и новый день, день сдачи экзаменов. Занятия отменялись, и магистры ежедневно с утра и с несколькими перерывами до самого ужина отводили свое время на прием экзаменов. Очень многое зависело от короткого собеседования. Неправильный или неточный ответ мог стоить ученику очень дорого. Даже продолжительная пауза воспринималась как не достаточное штудирование предмета, за которым следовали новые уточняющие вопросы, которые могли легко удвоить твою плату, тем более имея перед собой живой пример такой ситуации как Савьен. Несмотря на то, что я долго готовился, экзамен прошел не лучшим образом, чему соответствовала напряженная атмосфера какого — то страха и отчаяния, царящая в зале ожидания. Напряжение было таким, что его, казалось можно было, резать, как кусок масла. А выходившие из экзаменационного зала ученики больше походили на приговоренных к казни, что тоже нервировало. И все же, я не зря не давал себе спуску за зубрежкой конспектов. Я сравнительно легко ответил на многие вопросы, касающиеся в основном базовых правил и законов сохранения магии. Но на пару вопросов все же замялся с ответом, они содержали сразу несколько вариантов ответа. Пока магистры совещались, я переминался перед помостом — массивным столом из каменного дуба. Наконец, магистры пришли к согласию и утвердительно кивнули друг другу. Затем мне вручили записку со стоимостью моей оплаты. Я развернул ее, моя плата на следующую четверть составляла ровно три серебряных сола. В новом году мне дали разрешение на изучение младших рун и их применение, правда, поначалу под надзором одного из старших учеников. Это заставило меня более усердно и с двойной отдачей трудиться в артной, где я уже показал себя усердным и не бесталанным учеником. Силадри — это набор рун для распределения и направления потоков магии. Например, одна руна силэ, вместе с другой айо вызовут эффект левитации, по крайней мере, пока вы направляете через них силу. Были и другие, например, руна ала и дэй вместе так скрепляют каменные блоки, подобно прочному раствору, что взять крепость, защищенную такими рунами, занятие не легкое и трудоемкое. Она не поддастся даже мощным стенобитным таранам. Пока в стене находится хоть гран магии, она будет стоять твердо и нерушимо, как скала. Но были и свои нюансы в этом деле, только глина и природный камень подходили для этого, с не природными материалами такой фокус не проходил. И лишь досконально изучив сиалдри и сдав по ней экзамен, я мог быть допущен к работе с малыми рунами. Тамрад — один из заместителей магистра Квирена. Это был уже не молодой с несколькими пятнами ожогов на руках, он был правой рукой магистра. Только после того, как ты доказывал ему свое владение сиалдри, ты мог продвигаться дальше в обучении при одном из опытнейших артефакторов. Ты помогал им с их работой — они же показывали тебе тонкости и приемы своего искусства. Всего рун было двести семь. Это было похоже на изучение неведомого алфавита, только с двумя сотнями не знакомых букв. В артной меня определили к Калину, одному из опытнейших подмастерьев. У многих студентов уходил целый месяц для обучения, прежде чем их признавали готовыми продвинуться дальше. Впрочем, были и такие, которые затрачивали на это целую четверть. У меня же это заняло всего неделю. И то, только благодаря стараниям Тавина, поднатаскавшего меня в этой дисциплине и знавшего все тонкости своей работы не хуже самого Тамрада. Ну, и не в последнюю очередь, благодаря своему упорству и способности все схватывать на лету. Несмотря на не простое начало, моя первая четверть в новом обороте пока шла довольно легко и гладко. На лекциях я слушал и конспектировал. Магистр арифметики часто пытался меня на чем — то подловить, но пока — что с его стороны тщетно. Чаще всего я практиковался в артной, изучая принципы и свойства малых рун и их комбинации. Насчет старших рун, ими мог заниматься только магистр, так как они относились к запретной системе магии, поскольку были очень могущественными для всех прочих, не важно ученик это или подмастерье. Я подолгу работал в мастерской с Тавином, вникая во все тонкости в изучении сиалдри, и часто помогал тому или иному подмастерью с его работой в основном по мелочи, конечно — починка или разборка того или иного устройства или артефакта. Да, это была кропотливая работа, но каждые две недели Квирен выплачивал мне целый сол, в зависимости от сложности и полученной выручки, а так же реализации и сбыта товара. Я был уверен, что он наизусть помнит, кто и сколько проводит у него времени, зорко отмечая часы, которые каждый из учеников отработал у него в мастерской. Как это всегда бывает, мой быстрый подъем, до старшего ученика отстранил от меня большинство других учеников. Не знаю, завидовали мне или нет, но я на это не обращал внимания. Это вышло все как — то случайно. Мой график в новой четверти был довольно не простым. С одной стороны у меня были явные успехи в атрной, и я подумывал уже о том, что от добра добра не ищут, и следует держаться Квирена, что бы не спугнуть удачу. С другой — все мое существо привлекала боевая магия магистра Олдана. Я не знал, что делать, и пока оставил все как есть, занимаясь обеими дисциплинами. Я учился артефакции более упорно, чем всему остальному. Тем более, что моя плата за следующую четверть была более высокой, чем в прошлой четверти, и это при том, что я сдал экзамен лучше, чем в прошлый раз. То был знак, что цены за обучение и в дальнейшем будут ползти вверх. И, следовательно, это общая тенденция и на этом дело не остановится. Иногда я ловил себя на мысли, что же будет в следующем круге, где плата еще выше. Я убедился, что наиболее верный способ обеспечить свою учебу, а там глядишь и неплохо пристроиться — это стать артефактором. Пока я трудился у Квирена, часто выполняя работу уже уровня подмастерья за уже вполне приличную для ученика плату в один серебряный сол в неделю. Кроме того, Квирен объявил, что производит новый набор на звание старших учеников. Это заявление породило какой — то не здоровый ажиотаж и суету у многих учеников, кроме самых безнадежных, и тех, кто уже определился со своим выбором специальности. Это при всем том, что легкой и безопасной работу в артефактной ни у кого язык бы не повернулся назвать. И дня не проходило без каких — то травм или ожогов, не говоря уже о чем то большем. Где — то раз в четверть, кто — то из старших учеников нет — нет и выбывал из строя, по той или иной причине. Так что рабочих рук постоянно не хватало. К этому приводило неосторожное движение или ослабевшее внимание, тем более когда работаешь с опасными предметами, устройствами и иными механизмами. Твое внимание и чувство опасности притупляется, и нужна лишь случайность, что бы случилась беда, даже несмотря на все те строжайшие меры предосторожности, которые были в Артефактной. В артефактной с самого утра кипела работа. Здесь уже собралось с полсотни учеников, ожидающих, когда же им распределят их новые игрушки. Там я увидел Тавина, он копался возле старого зеркала в изысканной и изящной оправе. — Привет, — приветствовал я его, — что ты тут делаешь? Я думал ты вместе со всеми, — кивнул в сторону стола, где велась обычная утренняя сортировка предметов. — У меня есть дела и поважнее, — проворчал он, — а там и без меня не протолкнуться. Он был всецело поглощен исследованием ажурной рамы. Его пальцы тола за толой исследовали каждый листок и завитушку на ней. Наконец, он отвернулся с не прикрытой досадой на лице. — Боги, как я устал, — пробормотал Тавин, ни к кому конкретно не обращаясь. Он откинулся назад на спинку стула и начал тереть ладонями уставшие глаза. — Ни чего не понятно, должно же работать, — пробормотал он. Перехватив мой заинтересованный взгляд, он пояснил: — Видишь ли, эта штука, наверное, один из последних редких артефактов дальновидения, и, кажется, он сломан, или не знаю, но определенно он не работает. — Да это я вижу, — произнес я. Тавин искоса посмотрел на меня, думая, что подкалываю его.–Я уже проверил всю систему. Вся сеть лэй — линий внутри него цельная, без прерывов, ток силы в ней идет плавно, значит все в порядке, — подытожил он. Кристалл я заменил на новый полный силой, так что и не в этом дело. В чем же тогда проблема, что не так? — Может с зеркалом проблемы, — вслух подумал Тавин. Он опустил руки, его плечи устало сникли. Потерев рукой лицо, он глянул на настенные часы и устало произнес: — Посиди пока здесь, сегодня ты работаешь со мной, я пока пойду умоюсь, пригляди за зеркалом, это моя работа от Килвина. Тавин ушел, и я, от нечего делать, принялся исследовать изящную раму с замысловатым растительным орнаментом. Изящные лозы неведомого растения как — будто лавровым венком абажура удерживали само зеркало в раме. Я сначала проверил ток силы в кристалле и лей — линиях артефакта — все было в порядке, как и говорил Тавин. В чем же дело? Может, и вправду, все дело в зеркале, испортилось? Такое часто бывало: без видимых простому глазу повреждений, случались пробои в его поверхности. Тут уж надо было менять само зеркало. Однако в этом и была главная проблема. Секрет изготовления этих зеркал канул в лету еще в смутные лихие годы распада империи Аллори. В то смутное время, империя под напором из вне орочьих племен и из нутри гражданской войны распалась на части. Множество людей и городов было уничтожено, как и многие секреты создания настоящего искусства из мира магии. Зеркала дальновиденья были одним из этих забытых секретов. Да, они еще кое-где встречались, как бесценный артефакт былых времен рассвета империи и всех искусств и ремесел. В основном они принадлежали сильным мира сего — королям и герцогам или одному из главных храмов в Старом свете. Размышляя так я задумался, мой взгляд остановился на лозе орнамента, вплетенной в оправу украшающей зеркало. Что — то, какая — то мысль не давала мне сосредоточится. Внезапно безумная мысль мелькнула, подобно молнии. Впившись взглядом в орнамент, я увидел то, что искал. Я нашел взглядом орнамент, неизменно повторяющийся на всей окружности оправы зеркала. Этот символ повторялся снова и снова, что не могло быть просто совпадением. А раз так, то это была подсказка, графический ключ активации артефакта и никак иначе. Пару раз сбившись, я, наконец, воссоздал нужный символ в воздухе перед собой и, собравшись, коснулся гладкой поверхности зеркала. Я опять изобразил нужный символ, но ничего не произошло. Я сделал еще одну попытку — тот же результат, чего — то не хватало. Я стал искать взглядом по раме. Есть что — то, что я пропустил. Нет, тот знак я изобразил верно, ошибки нет. Я задумался, должно же быть еще что — то. В то, что зеркало не исправно, я наотрез отказывался верить. Окинув уже, в который раз раму, мой взгляд опустился ниже. Там виднелись какие — то символы, едва видимые, потемневшие от времени, как — будто чьи — то инициалы. Я едва нащупал их подушечками пальцев, так как они уже стерлись, и на гладкой поверхности и их нельзя было рассмотреть даже подсвечивая себе огоньком. Я слегка нажал на эти едва заметные неровности одной рукой, а другой нарисовал тот знак, и вуаля — поверхность зеркала засветилась рассеянным жемчужным светом. Вдруг что — то теплое коснулось моей руки откуда — то изнутри, по ладони разлилось приятное тепло. Это было очень похоже на небольшую искорку света, как и в той шаманской погремушке. Она была удивительно теплой. В зеркале медленно плыли облака, на заднем плане на берегу раскинулся большой, красивый южный город. Огромная гавань все же немного уступала Амстельской в размерах. Над башнями вился ярко красный стяг со вставшим на дыбы львом, поддерживающим большой щит. Вверху вилась какая — то надпись, но из — за сильного ветра, трепавшего знамя, мне никак не получалось ее хорошо рассмотреть. Сзади меня раздалось шуршание, я обернулся — несколько старших учеников пялилась на меня и зеркало. Тавин был в первом ряду с Квиреном, который то же пристально разглядывал не столько зеркало, сколько меня.

–Ну что же, вопрос о твоем повышении до ре — тара — уже дело решенное? — риторически спросил меня Тиммон. — Наверное, — уклончиво ответил я. Магистр так ничего и не сказал на счет этого. Так что я и вправду не знал, зачтется ли мне это за повышение или нет. Но мне повезло, свое имя среди еще десятка студентов я увидел в вывешенных списках выдвинутых Квиреном на звание ре — тара — старшего ученика. В наставниках у меня был Калин. Он, хоть и выглядел совсем не старым, разменял уже пятый десяток лет, из них три десятка он отдал артной, занимаясь только и исключительно в этой стезе, совершенствуя свой талант. Калин был высок и строен, с серыми глазами и короткой темной стрижкой, слыл знатоком как всевозможных магических безделушек, так и сложных, и солидных артефактов. Если правой рукой Квирена был Тамрад, то левой был, или старался ею быть, Калин. Между ним и остальными как подмастерьями, так и старшими учениками шла негласная борьба за вакантное второе место. У Калина имелся поистине громадный практический опыт, как наверное у всех нас вместе взятых, исключая магистра и и его заместителя Тамрада. Калин был терпелив, внимателен и собран, скорее сангвиник по натуре. Он чем — то напоминая мне моего первого наставника, вручившего мне кольцо ученика вольного мага Элдвина, только тот был перекати поле и не любил надолго засиживаться на одном месте. А Калин же, и все это знали, мечтал подняться на вершину мастерства и прославиться как великий артефактор. Именно Калин, научил меня различать и определять охранные чары и ловушки от не осторожных самоучек, обходить заклятье охранной сети, наведенной на нужный объект или помещение, правильно использовать истинное зрение, видеть даже самые слабые следы магии и охранных заклятий. Всегда уделяя особое внимание безопасности, он учил меня сначала легко, по касательной, исследовать магический фон и цвет магии, затем, направляя, слабый ток силы на исследуемый предмет, наблюдая за течением энергии в нем, вытаскивать наружу все его тайны и скрытые секреты, а затем принцип его работы и назначение. Постепенно, по мере моих успехов, меня начали допускать до более сложных и трудных задач, вроде защитных и охранных амулетов и оберегов, артефактов, вроде того зеркала, с которым мне пришлось иметь дело в прошлый раз, работая в паре с Тавином. Постепенно я втянулся в кропотливую и интересную работу в артной, успевая в то же время и на лекции и практические занятия по боевой магии у Олдана. Как старшему ученику, мне не полагалась какая — то поблажка, но теперь моя оплата за работу в артной была все же выше, чем у некоторых других старших учеников. Но времени постоянно не было, его хватало лишь на еду, лекции и сон. Взятый мною темп был не такой уж и редкостью для учеников Академи. Оказалось, что здесь, каждый второй ученик страдал хроническим недосыпом, чаще всего, из — за большого объема уроков и занятий. Я считал,что большинство студентов были попросту не способны угнаться за темпом обучения в Академии, привыкнув к другому, не то что ленивому, но более спокойному и размеренному, привычному ритму жизни у себя дома. Часто они просто не успевали перестроиться на новый лад и переварить ту огромную массу информации, которая была принята за норму в Академии. Зима уже почти что пролетела, весна входила в свои права и лишь холодный и пронзительный ветер, временами налетающий на город, напоминал, что она еще никуда не ушла. Новая четверть и новая напасть. Как я и опасался, в новой четверти моя плата за следующий круг возросла, и не только у меня. Цену повысили всем ученикам Академии, как тем, кто только что поступил, так и старшим ученикам и даже подмастерьям, которых это, вроде, вообще должно обходить стороной. Многие студенты недовольно ворчали, но дальше разговоров дело не шло. Это и понятно, силой никто никого не держал, а забрать вещи и уйти каждый волен был, хоть, в тот же день. Но, конечно же, такие случаи были редкостью. Кому — то было жаль потраченных времени и денег, кто — то не терял надежды на повышение, что богиня удачи Талия и на него кинет свой взгляд. Некоторым было попросту некуда пойти и их никто не ждал вне этих стен. Завершив свою работу в артной, я решил зайти с друзьями, Тиммоном и Вилленом, в “Три ключа”. Это было наше самое любимое заведение. Наша компания собралась в полном сборе, и я испытал радость от такого, ныне редкого, совместного ужина со своими друзьями. Я заказал себе яичницу с беконом, черным поджаренным хлебом и морсом из терна, ягоды которого чем — то напоминали по вкусу калину. Наша компания сидела на скамье у дальней стены. Так как к тому времени все столики уже были заняты, и нам не нашлось за ними места. Народу набежало как — то не привычно много, если не сказать слишком много. — Где ты пропадал? Тебя что — то долго не было видно, — сказал мене Тиммон. Точно,–поддержал его Виллен, — я тебя, кроме как на занятиях, не видел. Ты, как — будто влюбился по уши, пропал где — то, ни слухов о тебе. — Почти так оно и есть, — проворчал я, занимаясь своим ужином. Виллен, что — то тихо пробурчал с набитым ртом. Выражение его лица развеселило Тиммона, и тот весело рассмеялся. — Виллен куда вежливей чем я, мы думали ты проводишь все это время в каком — то борделе, или любезничаешь с какой то милой горожанкой. Да, выглядишь ты не очень. — Да, — признал Виллен, — ты выглядишь, как загнанная лошадь после скачек. — Вот — вот, — встрял Тиммон, — и на нас тоже у тебя времени нет,–обвиняющим тоном сказал он, доедая свою порцию. — Извини, Тиммон, сейчас в артной очень напряженная работа, постоянно что — то не успеваем доделать в срок. — То же мне новость, — фыркнул Тиммон. — Да всегда так было, махнул рукой в мою сторону Виллен. Впрочем они были правы, я часто засиживался в артной допоздна, теряя из виду ход времени на часах. Я, все — таки, смог выкроить себе немного времени и пройтись по городу. Столица и главный город Соединенного королевства Амстел был воистину огромным и великолепным городом. По нему можно было гулять днями и неделями, открывая для себя все новые и новые его достопримечательности. В первую очередь, это касалось центральных кварталов и главных зданий города, храма Талии — одного из самых больших не только в империи, но и во всем Старом свете. К главным достопримечательностям города относилась и Академия Высокого Волшебства. Все улицы вели к площади Семи Солнц — главной жемчужине Северной части мира. Сотни и сотни сверкающих ярким светом светильников, освещающих дорогие рестораны и гостиницы, а так же главную достопримечательность Амстелла — площадь золотых Солнц, которая прямо — таки вся искрилась и утопала в свете магических фонарей и иллюзорных картинок. Каждое соседнее заведение стремилось перещеголять в красочности иллюзий и картинок своего ближайшего конкурента, приковать к себе взгляд возможных покупателей, по возможности, облегчив их кошельки и пояса от лишнего груза звонких монет. Иллюзии и ослепительные красочные картинки от сезона к сезону становились все более изощренными и красочными. Конкуренция здесь всегда была очень жесткой и острой. Вот, на одной из вывесок маг обрушивал на толпу гоблинов поток ослепительных молний. Площадь, казалось, утопает в различных каскадах иллюзий. Местные жители, впрочем, мало обращали внимание на эти магические фокусы, в отличие от приезжих, которые стекались сюда как пчелы на мед. Именно так и можно было определить, местный ты или приезжий, с которого сама богиня удачи велит содрать в три дорога, рассказав обо всех здешних чудесах магии. Главными столпами торговли и коммерции Соединенного королевства были семь главных, крупнейших и могущественнейших торговых домов, от которых и получила название сама площадь. Все они вели торговлю магическими артефактами и конструктами, зельями и эликсирами, вплоть до наложения чар на морские корабли и стены города. В свете самосветящихся ламп переливались и искрились ряды флаконов и пузырьков, колбочек самых причудливых форм. Разных размеров пузырьки манили светом светящихся веселых быстрых искорок и своей завораживающей игрой света внутри них. На эти диковинки и чудеса можно было глазеть бесконечно долго: зачарованные рукоятки, лезвия мечей и клинков, витые посохи магов, прекрасные доспехи с защитными рунами и рунами прочности, — все это великолепие всевозможных вещей ласкало и притягивало взгляды зевак и прохожих, маня и притягивая к себе любой взор. Увы, вся эта блестящая красота стоила просто баснословные суммы в золоте, да именно так, по ордонансу — то есть уложению, принятому в Соединенном королевстве, был составлен перечень товаров, за которые оплата велась в золоте. К примеру, среди них были шелк, редкие специи, благовония, дымчатая сталь и, конечно, магические товары, эликсиры и астральные алмазы. Ниже шел перечень и уточнения насколько силен артефакт, сколько в него вложено силы, его редкость и специализация, одноразовая это вещь или самовосстанавливающаяся, с перезарядкой или без. Ну, и, конечно, кем и когда она сделана, кем — то из высших домов семи солнц или так, на коленке в соседней артели. Не было секретом то, что большая часть учеников, не закончивших Академию, или отчисленных по той или иной причине, нанималась в местные цеха и гильдии за небольшую плату, работая в них зачастую и сверхурочно. Все зависело от той или иной ситуации, в которой оказывался ученик. Со второго круга ученик мог работать в артной и зарабатывать себе в соответствии со своими знаниями и умениями при желании, конечно. Особенно ценились эликсиры и исцеляющие артефакты, амулеты и обереги. На обратном пути мне на память пришли слова Тавина, что альтруизмом и благотворительностью здесь в и не пахло. Подписывая бумагу о поступлении в Академию Высшей магии, помимо бесплатного общежития и питания, ученик обязывался, в случае необходимости, при особых обстоятельствах, поступить на службу во благо Соединенного Королевства. Никакой вам благотворительности. Но как — никак это был, шанс, так как одному, без поддержки семьи и родственников в большом городе не выжить. В столице цена на квалифицированный труд была гораздо, не сравнимо выше, чем в любом другом городе. А уж закончивший Академию волшебник, если был не бесталанен, имел большие перспективы — от двора какого-нибудь графа или герцога до свиты иного монарха в зависимости от специализации. Лекарь точно хорошо приживется в любом сообществе и при любом дворе, хоть короля или купца, если знает свое дело. Спрос на магов и магию лишь повышался от оборота к обороту, и чем сильнее и изощреннее магия, тем она выше ценится, как и тот, кто ею владеет. Эти таланты могут быть в любой области: унять шторм или вернуть плодородие земле, усмирить пламя на поле боя или, наоборот, создать, обрушив его на врагов, отогнать грозу или ураган от посевов и виноградников, унять мор и болезни, кои считаются карой богов и которых боятся больше всего другого вместе взятого. Ведь войны и мелкие стычки давно стали здесь нормой жизни и больше воспринимались через призму дохода и выгоды, исключая, конечно же, опустошительные нашествия диких орд зеленокожих, сеющих только смерть и опустошение. Лекцию о зельях и эликсирах, которую вел магистр Тарнок, было интересно слушать. Подробно объяснив ученикам основные формулы и ингриденты, процессы создания и получения, а так же определения того или иного эликсира, он дал нам задание выучить основные формулы создания эликсиров и их основные свойства. На мой вопрос, как же получаются неудачные зелья, магистр оживился и как заядлый и дотошный фанат своего дела, явно привыкший к пассивности на своем предмете со стороны учеников, тут же пустился в долгие перечисления, что и как можно испортить, не важно со злым умыслом или нет, по неопытности или не осторожности. И этих возможностей было много. — Возьмем, к примеру, эликсир бодрости. Основа может быть разной, — писал на доске мелом магистр. В основном это травяные, органические ингридиенты. На них накладывается энергетическая составляющая — то есть заклинание. Но это не все, нужно правильное взаимодействие для нужного эффекта. Чем эликсир свежее, тем сильнее от него отдача. Даже в закрытом флаконе со временем магия рассеивается, и спустя какое-то время это будет лишь обычная настойка, способная взбодрить человека, не более. Так же большое значение имеет качество ингридиентов и правильное наложение заклинания. Большая часть редких растений не произрастает у нас и закупается в далеких странах, таких как империя Дракона, например. Вытяжка из растения белого лотоса улучшает работу сердца, жень — ень для мужской силы и так далее. Сами заклинания усиливают эффект и продолжительность действия, но тут,–магистр поднял указательный палец вверх, призывая всех обратить на него внимание, — очень важно знать, что эликсир лишь активирует, резко повышая регенерацию и скрытые силы организма на короткий срок. После окончания его действия приходит ощущения слабости, опустошенности организма и упадок всех сил, как духовных так и физических. Так же имеются противопоказания. Естественно, если человек молодой и здоровый, то, конечно, через пару часов он придет в норму. Но вот людям в возрасте или с тяжелыми болезнями, особенно сердца, это опасно, так как сосуды могут не выдержать тех перегрузок, которые могут на них оказываться. В общем лекция выдалась очень познавательной. Весна уже была в самом разгаре. Попытка приготовить хотя бы самое простое зелье была неудачной идеей — без нужных ингридиентов, которые совсем немало стоили, нельзя было даже надеяться на успех этого дела. Как и следовало ожидать, все зелья и эликсиры создавались исключительно несколькими главными домами, строго следящими за монополией в этой сфере, не допуская чужаков на свой, и так ставший тесным рынок продаж зельев и эликсиров. В общем же, учеба шла своим чередом, и я постепенно приспособился к ее стремительному ритму, постоянной толчее и разноязыкому говору ее учеников. За обедом Тавин как — то обмолвился, что нынешнее очередное повышение явно не последнее, и впредь плата за учебу будет только расти. Я, как и многие сидящие за столом, уже невольно мысленно начал прикидывать во сколько мне это обойдется в новой четверти. — Можно подумать, ты все знаешь наперед. Эти вороны так и задумали все соки из нас выжать, как из кислого чхиса, и после только шкурку выбросить вон из Академии, — проворчал кто — то сбоку от меня. — Ха, — хмыкнул Тавин, — вы, мальчишки, еще не раз пожалеете, что так продвинулись в верхние круги. — Уж поверьте мне на слово. Вся разница–только больше склок и плата, соответственно гораздо выше, от оборота к обороту. — Ну, — протянул Тиммон, — мы же хотим получить посох, а не быть вечными учениками, ведь так? — полуутвердительно заявил Виллен. — Дети, просто дети, — сокрушенно покачал головой Тавин. — Как вы думаете, сколько, по-вашему, учеников получают этот ваш вожделенный посох? — иронично поинтересовался он.–Ну, я не считал, — протянул Тиммон. — Понятия не имею, — проворчал Виллен. — Вот, — поднял указательный палец вверх Тавин, — тут — то все и дело, никто не знает. Это как же так, ведь церемония вручения посоха, она же проводится чуть ли не каждый оборот, — поинтересовался я, в свою очередь, влезая в разговор. — Проводится то она проводится, но на ней лишь формально дается согласие на обладание посохом, вот так — то. Я был немного ошарашен этими словами. — Ну, не все так плохо, — тут же постарался успокоить нас Тавин. — Многие все же и впрямь получают звание полноправного мага, в основном, конечно же, сынки богатых аристократических семей, съязвил Тиммон. — Тавин на это лишь сухо и не выразительно пожал плечами: такова жизнь, это не высший идеальный мир. — Так и что же, какова, по слухам, будет плата в новой четверти? — поинтересовался Тиммон после не продолжительного молчания. — Да, в общем, такая же как и в этой. — Что, совсем без повышения? — поинтересовался я, уже мысленно благодаря всех богов. — Да, — как — то не уверенно произнес Тавин. Но он тут же оговорился, что это касается только этого оборота. Но в следующем вообще непонятно что будет. — Час от часу не легче, — проворчал Тиммон себе в тарелку, поедая свою порцию. — Если дело так и дальше пойдет, то они так скоро и всю церемонию посвящения отменят за не надобностью. — Тавин взглянул на меня внимательнее. — Неплохо. Ты, я вижу, первый из эл — тэ, кто, по крайней мере, вслух сказал об этом. Он хлопнул ладонью по скамье. — Ты, я вижу, мыслишь в верном направлении, и нет, ты не прав, не отменят, это слишком выгодно. Они совсем не собираются упразднять статут принятия в полноправные волшебники. Просто это сделают по — другому. Таким как мы, — он обвел нас всех взглядом, — скорее всего путь наверх, — он показал пальцем вверх, — уже заказан. Разве только, что ты высокородный и можешь купить одну из лун с неба или же ты какой — то новый Леонадо де Винце так, что тут одно из двух и третьего не надо и искать. Все равно не найдешь, только лишь время потратишь зря.

Конец ознакомительного фрагмента.