Космический наемник

Александр Викторович Низаев, 2021

Искатель приключений Руди Аменс не состоит на службе ни на одной планете. Авантюрист и шпион сам по себе. Он берется только за те дела, которые ему по душе. Хорошая закалка и чувство юмора помогают выйти из любой ситуации. Но в этот раз ему не оставили выбора, потому что на кон поставлена, возможно, судьба целой Вселенной.

Глава 11

Громкий сигнал сирены оповестил заключенных о начале нового рабочего дня. Металлические двери камер заскрежетали, выпуская сонных и не достаточно отдохнувших своих обитателей.

Буфо что-то квакнул сквозь сон и толкнул Руди.

— Просыпайся, сосед. Пора на работу.

— А что, разве в этом чудесном санатории еще не отменили рабский труд? — сладко потянулся Аменс, разминая затекшие чресла. Чувствовал он себя превосходно и был готов к подвигам.

— Очень смешно, — буркнул Буфо. — Задержимся хоть на минуту и пара дней в Лимтоке нам обеспечена.

— Бывали мы в том Лимтоке, — беспечно взмахнул рукой Руди, — ничего особенного. А ты давно в"Окончании"? — неожиданно спросил он.

— Уже почти год.

–Привык уже?

— Как к этому можно привыкнуть? Одно хорошо, что здесь повышенная влажность, почти как на моей планете. Но для большинства арестантов это скорее минус. Особенно, — тут он понизил голос и оглянулся, — для Борехара.

— А ты знаком с Борехаром? — с деланным безразличием спросил Руди.

— Конечно, его здесь все знают. А ко мне у него в последнее время особенный интерес.

Но чем интересен простой астроном с Палуса кровожадному фламмийцу Аменс не успел узнать. Раздался громкий удар дубинкой по двери и верзила-охранник скомандовал:

— Эй, жаба, поторапливайся! И тебе, Аменс, я не советую задерживаться или ты уже соскучился по своей просторной пещере в Лимтоке?

— Лимток это, конечно, замечательно! — улыбнулся Руди, но глаза его смотрели на надзирателя недобро. — Но во мне проснулась непреодолимая тяга к работе. Дайте мне поскорее лопату и кайло, и я засыплю драгоценным песком весь Фобос!

— Иди-иди, работничек! Комендант отдал приказ, чтобы тебе установили норму на тридцать процентов больше, чем всем остальным.

— Обожаю нашего коменданта! Вот, что значит человек с широкой душой! Надеюсь, что я с ним еще увижусь перед моим отъездом.

— Фантазер, — сплюнул охранник и вывел их к остальным заключенным.

Для заключенных в Стикни было всего два вида работы — это рытье новых пещер для постоянно поступающих новых арестантов и добыча песка. Одних называли"пещерники", а других — "песочники". Обе, так называемые профессии, были тяжелы. Но если"пещерники"работали с относительно свежим воздухом, то"песочники"добывали полезное ископаемое в закрытом карьере. Ни одно дуновение не проникало сюда, мелкие частицы песка буквально обволакивали работающих, проникая во все поры и отверстия. Никакой защиты арестантам не полагалось. Они кашляли, постоянно отплевывались, протирали глаза и продолжали работать. Стоимость песка была гораздо выше стоимости жизни этих несчастных. Его уникальность заключалась в особенностях структуры, которая позволяла производить такое прочное стекло, что оно превосходило по своим показателям любой известный металл или пластик. Цена его была настолько высока, что позволить себе приобрести хотя бы несколько тонн могла только какая-нибудь богатая и высокоразвитая планета. Кто контролировал громадные суммы, вырученные за продажу песка, не знал никто. Но ходили упорные слухи, что непосредственно здесь были завязаны самые высшие чины из Галактического суда, и именно поэтому Стикни не испытавал никогда недостатка рабочей силы.

Руди попал в бригаду"песочников". Именно отсюда чаще всего попадали в жаркие объятия крематория. Совпадение или чей-то злой умысел, но Борехар также работал на карьере. Он плотоядно улыбнулся, когда увидел Аменса в"песочниках". У мстительного фламмийца появился шанс расправиться с человеком, который уже два раза посмел посягнуть на его авторитет. Охранники, сопровождавшие заключенных до карьера, сами старались не входить в песочную завесу. Они лишь изредка, надев защитные маски, контролировали работу, иногда вытаскивая лишившихся чувств или мертвых, задохнувшихся в пыли, рабочих. Именно здесь без свидетелей можно было наказать обидчика.

— Ну что, дракоша, поработаем? — спросил Руди Борехара, когда они прибыли на карьер.

В ответ тот лишь выпустил струйку темного дыма.

— Ну-ну, не пыли и так здесь дышать нечем!

— Я убью тебя, Аменс!

— Становись в очередь, дылда!

Посвистывая, Руди закинул на плечо лопату, спустился в карьер по каменным ступеням и скрылся за плотной пеленой из песка. Все арестанты также разбрелись по своим рабочим местам. Охранники, постелив на землю теплые одеяла, беспечно растянулись на них в ожидании конца смены. Раз в час кто-то из них опускался в карьер, чтобы измерить количество добытого песка, дать указания и с помощью дубинки подогнать особо нерадивых работников.

Руди приходилось трудиться в полную силу, так как за невыполнение нормы можно было очутиться в Лимтоке, а в его планы это сейчас не входило. Заитересованность Борехара в астрономе Буфо не выходила из головы Аменса, и он чувствовал, что фламмиец что-то замышляет и необходимо было на данный момент находиться к нему, как можно ближе.

Вдруг сзади послышался шорох. Руди обернулся, и его обдало горячим дыханием Борехара. Наемник инстинктивно пригнулся, и вовремя, над его головой просвистела лопата, которой фламмиец хотел одним ударом снести ему голову.

— Ах ты, чертова горелка! — воскликнул Руди. — Все никак не успокоишься?

Мощный удар прямо в любимую ноздрю заставил Борехара отступить на один шаг назад. Но он быстро взял себя в руки и с рычанием кинулся на противника. Он размахивал лопатой, как мечом, стараясь достать наемника. Руди ловко уворачивался от мелькавшего перед глазами необычного оружия, пытаясь найти что-нибудь для обороны. Свою лопату он выронил, и она где-то валялась под слоем песка. Ничего подходящего, кроме пустого ведра, не было. Выбрав момент, Аменс сделал молниеносный выпад и нанес сильнейший удар в живот Борехару. Тот охнул от пронзившей его боли и упал на колени. Лопата выпала из рук. Не теряя времени, Руди схватил валявшееся ведро и нахлобучил его прямо на голову фламмийца. А затем, пока неприятель не опомнился, поднял лопату и со всей силой опустил ее на импровизированный шлем. Внутри ведра послышался вскрик, и Борехар рухнул на кучу песка. Желая закрепить свой успех, не смотря на свой принцип не бить лежащих, но сейчас было можно, Руди принялся колотить по металлической шапке фламмийца.

— Занятный барабан, — приговаривал при этом Аменс. — Звук, конечно, на любителя, но мне такая музыка доставляет истинное наслаждение. Мой тонкий музыкальный слух еще никогда не слышал такой чудесной мелодии.

Наконец, Руди выдохся, уселся рядом с поверженным врагом и тихонько постучал пальцем по ведру.

— Эй, рыцарь, ты там живой? Шлем снимать будешь или так пойдешь?

Борехар зашевелился, потом приподнялся, осторожно стянул с головы ведро и с отвращением отбросил его в сторону. Выглядел он ошеломленным, как после контузии.

— Э-э, ты зачем шапку выбросил? — укоризненно спросил Руди. — Бери, вдруг еще пригодится, когда вздумаешь со мной пообщаться.

Униженный фламмиец, у которого даже дым из ноздри пропал, встал на ноги и без слов скрылся из виду. Такого позора он, да,пожалуй и никто из его народа, еще не испытывал никогда. Хорошо,что не было свидетелей его унижения каким-то землянином.

— Эй, кастрюлеголовый, — крикнул вслед Руди, — а попрощаться? Вот невежа!Я ему концерт организовал, а он даже спасибо не сказал.

Но Борехар зря обольщался, что не было очевидцев стычки. В это время Буфо, наиболее страдающий от воздействия песка, лежал за ближайшей дюной и переводил дыхание, пока рядом не было охранников. Зрелище ему доставило удовольствие."Хоть кто-то поставил этого заносчивого фламмийца на место", — подумал он.

Остаток рабочего дня прошел без происшествий. Из-за потерянного времени Руди пришлось приложить максимум усилий, чтобы выполнить норму, взваленную на него комендантом Фобоса. Но он справился и даже заслужил похвалу от очередного проверяющего охранника.

— Молодец, Аменс! — сказал он. — В первый же день и такие успехи.

— Пустяки, — ответил Руди, еле стоящий на ногах от усталости, — надо еще увеличить нагрузку, а то я даже выспаться успел. Не представляю, что теперь ночью буду делать!

— Я похлопочу за это перед комендантом, — засмеялся надзиратель и громко задудел в медный рожок, оповещая об окончании работ.

Возвращаясь в пещеры, Борехар ни разу не удостоил взглядом Руди, а лишь что-то сосредоточенно обдумывал, изредка выпуская темноватый дым.

После купания заключенных снова развели по камерам, и Аменс остался вдвоем с Буфо. Астроном молчал некоторое время, а затем осторожно, но с блеском в глазах, сказал:

— А здорово ты сегодня Борехара обломал!

— Ты-то откуда знаешь?

— А я все видел! — возбужденно ответил сокамерник. — Давно мне не было так весело.

— О том, что ты видел, не стоит никому рассказывать.

— Но почему? — удивился Буфо. — Пусть все знают, что не такой уж он и крутой.

— Борехар очень мстительный. И если он узнает, что ты был свидетелем его поражения, то просто убьет тебя.

— Жаль, — опечалился Буфо, — но…ты все равно молодец!

— Спасибо. Ты лучше скажи, чем так заинтересовал Борехара?

Буфо поерзал на своем неудобном ложе и потер бородавчатый живот.

— Ну что они там тянут с ужином? Есть хочется, спасу нет, — пожаловался он. — Интересно, что сегодня на ужин? Опять, наверное, полусырое мясо и листик салата. А мне бы сейчас рагу из палуских кувшинок…

— Я тебе задал вопрос, — нетерпеливо сказал Руди. — А ты мне тут про кувшинки рассказываешь.

— Борехар запретил мне кому-либо говорить об этом или иначе пообещал убить меня. Извини.

— Если ты не скажешь, то я убью тебя раньше, — зарычал Руди.

Буфо опасливо посмотрел на Аменса своими водянистыми глазами и со вздохом принялся рассказывать:

— Это случилось несколько дней назад. Прибыл очередной воздухолет с посылками и письмами и, как обычно, выбрали нескольких арестантов для его разгрузки. Счастливчики в такие дни освобождаются от любых работ и лишь принимают прибывший груз, сортируют и разносят по камерам. Естественно, такой чести удостаиваются только примерные заключенные.

Руди кивнул головой, показывая, что он знает об этом. Лично ему во время прошлого пребывания в Стикни не приходилось участвовать в этом процессе.

— Я тоже попал в число грузчиков, — продолжил Буфо. — Я стараюсь соблюдать режим, выполнять рабочую норму и не вступать в конфликты, поэтому меня тоже выбрали. Борехар, который никогда не отличался образцовым поведением, о чем-то пошептался с одним из надзирателей и тоже влился в нашу небольшую группу.

— С каким надзирателем? — задал вопрос Руди.

— С Крапом, ты его знаешь. Когда все было выгружено и воздухолет улетел, то мы принялись разносить ящички, коробочки и конверты по камерам заключенных, которым они были предназначены.На каждой посылке написано имя заключенного, название планеты, с которой он прибыл и отправитель. Один из арестантов оглашает данные и передает бандероль одному из грузчиков, чтобы он отнес ее в соответствующую пещеру. В этот раз таким глашатаем был я."Борехар, планета Фламмия, отправитель Зорхан", — объявил я очередную посылку и передал ее стоящему передо мной калонийцу. Тот взял ящик и направился к пещере Борехара, который в этот момент не отрывал от него взгляда. К несчастью, калонийцы хоть и исполнительные ребята, но крайне нерасторопны и неуклюжи. Вот и этот запутался в своих ногах и рухнул вместе с посылкой. Борехар, взревев, выпустил огромный факел, подскочил к бедняге, схватил ящик и принялся избивать калонийца. Охрана то ли растерялась, то ли испугалась, но не сделала ни одного движения в сторону разбушевавшегося фламмийца. Истекающий кровью калониец, крутился по полу, пытаясь затушить загоревшуюся одежду. Ему на помощь кинулись несколько заключенных, но Борехар разметал их в стороны, а одного обдал мощным огнем. Наконец, охранники опомнились и все вместе кинулись с электрическими дубинками на фламмийца. Все, кроме Крапа. Борехар под ударами дубинок упал на пол, не выпуская посылку из рук. Через минуту он отключился. Охранники схватили его за ноги, намереваясь оттащить и переправить в Лимток."Отставить! — раздался голос Крапа, который был старшим смены. — Ему и так уже досталось. Отнесите этого огнедышащего в его пещеру". Охранники повиновались, а Крап взял валявшуюся посылку и куда-то унес. После этого столкновения двоих заключенных отправили в тюремную больницу с сильными ожогами, а Борехар на следующий день был как новенький. Что было в посылке, никто не знает, но сосед фламмийца по камере говорил, что никакой посылки он не видел, а только письмо."Когда Борехар прочитал письмо, то выпустил струю практически прозрачного дыма, что означало отличное настроение. А такое с ним бывает редко, а точнее — никогда", — делился своими наблюдениями сокамерник.

— Что было дальше? — спросил Руди.

— Дальше? — переспросил Буфо и снова похлопал себя по животу. — Через два дня ко мне подошел Борехар и спросил, действительно ли я астроном? Меня очень удивил его вопрос и я ответил, что да, при чем очень неплохой."Отлично! — воскликнул фламмиец. — Поговорим об этом завтра на карьре, где нет посторонних ушей". На следующий день, выбрав момент, когда очередной контролирующий охранник удалился, Борехар решил задать мне несколько вопросов. Его интересовали вполне обычные вещи: с какой я планеты, где она находится, нравится ли профессия астронома."А ты мог бы рассчитать расстояние от одной планеты до другой?" — вдруг неожиданно спросил он."Расстояние между многими планетами я знаю наизусть, — получил он ответ. — Назови мне планеты.""Ну, например, между Фобосом и Фламмией.""А тебе зачем?" — проявил я любопытство. Он тут же на меня злобно зыркнул, но потом взял себя в руки и спокойно ответил:"Хочу знать, как далеко я нахожусь от своей любимой планеты. Я так давно не был на Родине…"В сентиментальности Борехар никогда замечен не был, и я, догадавшись, что причина интереса в другом, ответил:"Нет, этих показателей я не знаю.""Но рассчитать-то ты сможешь?""Но все данные будут приблизительные, — осторожно сказал я. — Без астрономических приборов точности добиться сложно.""На первое время меня и приблизительные устроят, — весело ответил Борехар и хлопнул меня по спине. — А теперь иди, работай. Норму никто не отменял."

Конец ознакомительного фрагмента.