Война ларгов: Проклятие Этриуса

Александр Викторович Крылов, 2017

Книга шестая. На Этриусе настали мирные времена. Молодой ученый Роланд летит на воздушном шаре к своей очаровательной Пиранье, но с ним в путь увязалась красотка Анабель. Не менее притягательная Шанталь хочет семейного счастья, но ее избранник охотник Крок связался с грабителями, чтобы скорее добыть деньги на покупку дома. Вот к ним то и угодил носильщик Руфус, да еще и проговорился, что у его родителей есть деньги. Все было бы менее тревожно для этой нескучной компании, собравшейся вместе по воле случая, если бы к ним не присоединился еще и дух колдуна Куззолы, вынужденно покинувший Рединфорт после того, как он навел там жуткий переполох.

Глава 9. Проделки колдуна

Во второй половине того же дня в тронном зале Рединфорта молодой король Емельян как всегда сидел на своем троне и принимал жалобы от горожан. По сути, после того, как душа колдуна начала запугивать своими чудными способами его подданных, Его Величеству ничего и не оставалось, как принимать жалобы от горожан.

— Мама, это безумие какое-то, когда это все прекратится? — поддался нахлынувшему волнению Емельян, как только за дверью скрылся очередной проситель, — Я уже не знаю, что мне делать! Это чудовище убило моего отца, а теперь пытается свести с ума меня и всю Ларгиндию!

— Потерпи, сынок. На Этриусе были времена и похуже. Куззоле следует отдать должное и глубине души мы должны быть ему благодарны за то, что он все еще не превратил планету Сатира в кровавое месиво, — говорила ему мать, сидя на скамейке возле его трона.

— Ты ему благодарна?

— Отчасти. Его поведение можно понять, ведь Брагус убил его внука.

— Но в чем виноваты все остальные? Зачем он издевается над нами?

— Я думаю, что он пытается нас воспитывать или уже просто всех ненавидит и издевается. Помню, когда я была еще маленькой, по вине вождя краглов начались кровопролития. Он решил отомстить Куззоле за убийство своего отца, в результате чего все его войско было разбито в пух и прах магией колдуна! А потом, не долго думая, Куззола напал на Рединфорт! Знаешь, что произошло дальше, когда войска эльбов и ларгов столкнулись с болотным войском колдуна?

Емельян неуверенно помотал головой из стороны в сторону.

— Дальше войска ларгов и эльбов начали неминуемо редеть, а павшие воины оживать и сражаться на стороне колдуна! Когда твоя прабабушка Друана была вся изранена костяной гидрой и была смертельно ранена, а черный дракон погиб, Куззола намеревался оживить его, и тогда он бы стал сражаться на его стороне! А если бы Друана погибла раньше, то он и ее оживил! Ты понимаешь? — сказала ему мать.

— Но как вам удалось остановить его? — тревожно спросил ее Емельян.

— Нам бы не удалось, — задумчиво произнесла Лидия, — Нас спас Сатир. Он вмешался и убедил Куззолу остановиться. Колдун снял с себя Амулет бессмертия и повалился на землю. Я видела это своими глазами, а он несколько раз посмотрел на меня, прежде чем убил себя.

— Он сам убил себя?

— Да. Если бы ты слышал, что он говорил, — прошептала Лидия, — Это было раскаяние. Последние слова я запомнила: «Только оказавшись во мраке отчуждения и на краю бездонной пропасти, к которой выведет путника его черное сердце, появится шанс осознать совершенные им злодеяния, но будет уже поздно, как это сталось со мной».

— Да он прям философ!

— Так сказал и твой дед Александр, но Куззола тоже осуждал его по-своему, наверное, было за что, ведь Сатир любил твоего деда не меньше, чем сына.

Емельян положил руку на лоб и откинулся назад, тяжело вздохнув.

— Душа колдуна почти такая же древняя, как и наш Этриус. Представляешь, что он испытывал, когда погиб его внук, ведь он долгое время даже не знал о его существовании!

— Ох, и ненавидит нас этот колдун! — еще раз вздохнул Емельян.

— Ненавидит, но и любит. Я помню, что он говорил. Я почувствовала его любовь, когда он снимал с себя Амулет бессмертия, ненависти не было. Ненависть в нем проснулась, когда погиб Варлок.

— Мама, это все равно отдает безумием! Он такой же древний, как наша планета, его переполняют чувства так, что все должны сами понять, как же им себя вести, чтобы не разгневать Куззолу! А уж если его кто-то разгневал, то будут страдать все без разбора! И мы должны быть ему благодарны, ведь если он захочет, то мы все умрем и превратимся живых мертвецов! — вспылил Емельян.

Лидия улыбнулась и пожала плечами.

— Он сумасшедший! Разве я не прав? — уточнил молодой король.

— Может, он и сумасшедший, но ты то еще в своем уме, — пояснила ему мать.

— На что ты намекаешь?

— Потерпи. Пусть все вокруг будут сумасшедшими, а ты оставайся разумным. Если даже Сатир не может совладать со своим сыном, что уж нам, смертным, противиться судьбе — будет, как будет.

— Вот оно что, — догадался Емельян, подумал о чем-то с минуту, а потом обратился к своему советнику, который все это время молча сидел по другую сторону от трона короля, нежели Лидия, — Зовите следующего!

Торопливой походкой советник подошел к дверям тронного зала и пригласил на аудиенцию следующего просителя. После некоторого ожидания, к королю на глаза вышла крупная женщина средних лет и полноватой комплекции. Она еще не успели ничего сказать, как советник короля рассмеялся, снял со спины у нее лист бумаги и принес королю на рассмотрение. Емельян невольно улыбнулся. На листе было написано: «Ударь меня».

— Простите, но разве кто-то осмелился вас ударить в нашем городе? — спросил женщину король, — Может быть, муж? Или какой-нибудь сумасшедший?!

— Дети, Ваше Величество, дворовые дети, — расплакалась просительница.

— Угу, так значит, — хмуро пробурчал себе под нос Емельян, но чуть погодя оживился, — Их необходимо задобрить, чтобы они забыли про этот лист бумаги, чтобы больше никто не осмелился сделать такой же!

— Каким образом, Ваше Величество? — вытирая слезы, проговорила женщина.

— Очень просто. Вы умеете печь пирожки?

— Конечно.

— Теперь вам придется угощать ими дворовых детей, хотя бы первое время, а там посмотрим на их поведение, верно?

— Хорошо, я попробую.

— Уверен, что родители дворовых детей тоже начнут вас приглашать в гости на компот со сдобой, уверен, что вы все подружитесь, — заявил молодой король и обратился к своему советнику, — Выдайте несколько золотых монет оскорбленной женщине.

Советник послушно выполнил указание короля.

— Всегда трудно делать шаг к примирению первым, тем более, когда правота на твоей стороне, — сказал Емельян, когда оскорбленная женщина уже получила деньги, — На эти монеты вы сможете покупать муку и малину пару недель, в течение которых дети проникнуться к вам симпатией и больше не осмелятся причинять вам вред.

— Спасибо, Ваше Величество! — женщина поклонилась королю и ушла.

— Мама, у нас в городе разве все сошли с ума, что никто не удосужился снять со спины этой женщины лист бумаги со спины? — возмутился Емельян.

— Скорее всего, сынок, все настолько погрязли в своих повседневных делах, что никто и не замечал этой злосчастной бумажки. Конечно, это печально. Вижу, Куззола подшутил над ней не спроста и не сомневался, что так все и произойдет, что женщина растеряется и придет к тебе с жалобой на детей, — пояснила ему Лидия.

— Но в кого вселилась его душа, чтобы прилепить ей эту злосчастную бумажку? В ребенка? Он чудовище, — гневался Емельян.

Лидия ничего не ответила, лишь улыбнулась.

— Ладно, посмотрим, что он еще придумал, — махнул рукой молодой король, — Зовите следующего просителя, советник!

Он устало потер виски круговыми движениями пальцами рук и откинулся на спинку трона. Казалось, что этот столичный переполох, который устроил колдун Куззола, никогда не закончится.