Странник

Александр Верт, 2020

Когда в стране тихо и спокойно, можно, наконец, расслабиться и даже отправиться в путешествие. Лилайна Эйен Рен, молодая королева Рейна, давно мечтала отправиться в путешествие со своим мужем – некогда не раз бродившим под чужим именем на разных землях континента. Ее мечта свершилась. Только супруг вместо медового месяца подарил ей настоящее приключение, в котором ей предстоит многому научиться. Книга для тех, кто хочет знать все про Антракса и Лилайну – героев книги "Урод". Эксклюзивные тайны, откровения, пророчества.

Глава 4

Ночь со вкусом сметаны

На улице уже давно стемнело, и в главном зале стало пусто. Стоявшая на стойке масляная лампа была для Лилайны единственным источником света. Бина просто бросила ее здесь отмывать грязный пол.

К этому моменту Лила уже сильно устала. У нее болели руки от работы, но совестно было все бросить, поэтому она, подвязав платье, теперь, не стесняясь обнаженных ног, ползала на коленках по уже отмытому полу, перетягивая за собой ведро и безмолвно ругаясь.

Ей казалось, что муж ее просто бросил, и это было самым наглым издевательством из всех возможных.

«Когда он объявится, я ему все скажу!» — решила она, долго выбирая эпитеты для характеристики своей усталости и его дерзости.

Кто-то тихо прошел по залу. Она слышала, как поскрипывал пол, и спешно обернулась.

Антракс, спустившись по лестнице вниз, подошел к ней поближе, выставил один из стульев и сел, скрестив руки у груди, внимательно за ней наблюдая.

Лилайна моргнула от такой наглости и тут же с ужасом заметила, что на нем чистая рубашка без единого пятнышка.

— Тебе еще много? — спросил он так спокойно, словно они сидели в кабинете, а она разбирала скучную почту.

— Долго, выметайся отсюда, — шикнула на него Лилайна.

Ей хотелось закричать, но воспитание не позволило шуметь средь ночи и будить ни в чем не повинных людей.

— Мне нельзя посмотреть, как ты вертишь задом? — спросил Антракс совершенно серьезно.

Лилайна молча встала, закрыла на миг глаза и, стремительно подойдя к нему, что было сил врезала ему тряпкой по лицу.

Антракс прикрыл на миг глаза, выдохнул и спокойно ответил:

— Понял, пойду поменяю воду.

Ему хотелось пошутить о песке на своих зубах после такого удара, но он все же сдержался, напоминая себе, что женщина не виновата в его собственном дурном настроении.

Встав на ноги и положив ей руку на плечо, он спокойно добавил:

— Посиди пока на крыльце, я вернусь и помогу тебе.

Лилайна, не ожидавшая такой перемены, почувствовала себя виноватой, но ничего не успела сказать, только проводила мужа взглядом. Ей пришлось признать, что она просто злая и измотанная, шлепнуть тряпку на пол и выйти за Антраксом.

Ночь была тихой. Казалось, весь мир спал, пока в высокой траве на другой стороне дороги бродил ветер, шурша и тревожа насекомых.

Плеск воды в стороне и скрип колодезного механизма заставил молодую женщину закрыть глаза. Она хотела снова разозлиться, но не смогла; а когда Антракс, поставив ведро, сел рядом, она и вовсе одарила его нежным взглядом.

— Устала? — спросил он, едва заметно улыбаясь.

— Очень, — искренне призналась Лилайна.

Ей казалось, что ее руки и ноги стали неподъемно тяжелыми.

— Давай тогда я сам все домою, — совершенно серьезно сказал мужчина.

Он хотел уйти, но Лила поймала его за руку.

— Ты умеешь мыть полы? — удивленным шепотом спросила она.

— Странный вопрос. Если есть помещение, в которое нельзя заходить даже тебе, то кто же моет в нем полы, если не я? — с насмешкой спросил мужчина.

— Ты про лабораторию? Почему, кстати, туда никому нельзя? — спросила Лилайна, пользуясь моментом, понимая, что она снова забудет, если не спросит прямо сейчас.

— Если там хоть что-то окажется не на своем месте, я разозлюсь и всех убью, — совершенно серьезно ответил мужчина. — Давай не будем об этом сейчас, нас могут услышать.

Лила понимающе кивнула, но руку мужчины не отпустила, напротив — сжала рукав рубашки. Ей очень хотелось, чтобы он посидел здесь с ней. Видимо, чувствуя ее порыв, Антракс замер и вновь заговорил:

— Не волнуйся, завтра будет легче. Я договорился с одним торговцем, мы с ним вместе отправимся в Нересмер. Ему не хватает сильных рук для погрузки и нужна женщина, которая сможет присмотреть за его шестнадцатилетней дочерью. Думаю, ты легко сможешь вести с ней беседы на светские темы.

— А ты?

— Я буду рядом, — спокойно ответил мужчина, явно не понимая ее тревог.

Лилайна, смутившись собственного нежелания с ним расставаться даже в таких обстоятельствах, отвернулась и даже отпустила его, но мужчина остался. Понимая это, она вновь заговорила, стараясь казаться обиженной:

— А что это ты вытворял сегодня перед хозяином?

— Что я вытворял? — спросил эштарец, искренне не понимая, о чем речь.

— Я про все эти странности в голосе, эта неуверенность, а эта выходка с монетами, фу. Это было мерзко.

Антракс не ответил, глядя на нее.

— И эта пуговица, зачем тебе вообще пуговица?

Она взглянула на него, буквально требуя ответа.

— Это талисман, — спокойно ответил Антракс. — В Суне верят, что надо хранить что-то от матери, тогда это будет защищать. У Фу-Диена была эта пуговица, и он отдал ее мне, потому что от моей матери ничего не осталось.

Он говорил спокойно, почти равнодушно, но смотрел не на нее, а в темноту на другой стороне дороги.

— Ну давай, родимая, давай! — в ночной темноте донесся до них умоляющий крик какого-то мужчины, убеждавшего лошадь двигаться вперед.

В тусклом лунном свете они видели, как его телега, покачиваясь, миновала развилку и двинулась туда, откуда они сегодня пришли.

— Житель деревни? — предположила Лилайна, едва слышно.

— Скорее всего, — пробормотал Антракс. — Другой бы наверняка заехал сюда.

— Да, а если у него нет денег?

Антракс усмехнулся.

— Хозяин этого места поклялся построить постоялый двор на перекрестке, помогать всем в обмен на труд и даже завещать это своим детям, если выживет во время эпидемии в Нурбе, вот он и выполняет свой обет, и даже это место называется просто «Постоялый двор» именно поэтому. Мне повезло услышать эту историю снова, а внучка нашего спасенного явно тебя пожалела.

Лила выдохнула, потом, опомнившись, спросила:

— Но ведь в долине не было эпидемий уже лет тридцать.

— Этому месту уже за тридцать, мадам, — сообщил Антракс, даже не улыбнувшись. — Смешно, что я эту историю знаю с двух сторон. В ту эпидемию в Нурбе людей спасал Фу-Диен. Это было начало его славы.

Лилайна невольно усмехнулась.

— И этот человек, наверно, сыграл не малую роль в его известности.

— Возможно.

Они немного помолчали, а потом Лилайна вспомнила, что так и не получила ответа на свой вопрос.

— Так что это было в кабинете-то?

Она внимательно изучила мужчину взглядом.

— Раздражает? — после недолгого молчания спросил Антракс.

— Да, — едва слышно призналась Лилайна, почему-то опасаясь этого признания.

— Ясно, — отозвался мужчина и встал.

— Что ясно-то?

— Ты терпеть не можешь слабых, неуверенных в себе мужчин, птичка, — сообщил ей Антракс тоном врача, озвучившего смертельный диагноз.

Он скрылся за дверью, а она осталась на крыльце. Его слова окончательно сбили ее с толку. Она запоздало поняла, что в гениальной голове ее супруга завелась какая-то глупость, а она ее не заметила; оставалось дождаться его на крыльце, а потом поговорить уже иначе. Идти и мстить ему за «виляющий зад» ей уже не хотелось, но она с радостью отмечала, что ей нравится прохлада этой ночи и пляска мотыльков у лампы, подвешенной на крыльце.

Она невольно вспомнила, как рассказывала Бина об этом месте. Люди останавливались здесь, чтобы отдохнуть, потому ночью становилось тихо. Древняя легенда гласила, что в этих зеленых холмах с одиночными кустарниками можно исчезнуть навсегда. Потому здесь и нет городов. Она даже говорила, что ее дед привез сюда сарай на телеге и жил в нем с рабочими, чтобы не пропасть в темноте, но Лилайна в эти сказки не верила, подозревая, что здесь если и есть какая-то беда, то имя ей — дикий хищник, а не проклятие древних.

Пока она сидела так, размышляя о легендах, на крыльце вновь появился Антракс. Бросив тряпку на перила, он вылил воду в траву прямо с крыльца и вновь сел рядом.

— Все, можно идти спать, — прошептал он очень тихо.

— Главное под крышей, — невольно прошептала Лила в тон своим недавним размышлениям. — Ты же знаешь, что здесь по слухам нельзя спать под открытым небом.

Антракс криво улыбнулся.

— Знаю, но в Добромше — в той деревне, мимо которой мы проходили, есть другая история на эту тему. Там верят, что раньше на этих землях жил подземный змей, который выходил ночами на охоту и пожирал людей; а когда река обмельчала, то и змей погиб. Эта версия кажется мне правдоподобной, но пока останки этого змея не будут найдены, я в нее не поверю.

Только теперь он посмотрел на жену, скользнул взглядом по ее голым красным коленкам, поднялся вверх и, улыбаясь, заглянул в ее серые глаза.

— Ты платье так и не развязала, — сказал он мягко, явно не собираясь шутить на эту тему.

— Забыла, — прошептала Лилайна, смущаясь, и стала развязывать узел, но у уставших рук не хватало сил даже на такую мелочь.

Антракс, приблизившись, развязал юбку.

Она хотела сказать «спасибо», но, глядя на его правую часть лица, невольно сказала совсем другое.

— У тебя щека треснула.

Антракс сразу ощупал замазанную щеку — под скулой действительно была трещина, скользившая вниз. В этом не было ничего удивительного, поэтому он только махнул рукой. Прежде чем спать, ему еще нужно было все это снять, побриться и замазать вновь, чтобы утром не превратиться в забавное чудовище с щетиной на одной щеке и трещинами на другой.

Лилайна внимательно наблюдала за ним. Она всегда любила его задумчивый взгляд, направленный словно на себя самого. Его рука так и застыла на щеке, а ей казалось, что рядом сидит самое невероятное непостижимое существо, мыслящее не так, как все остальные, ей хотелось бы понимать его хоть немного. Она хотела знать, почему он так задумчив, почему так странно себя ведет, что он делал весь этот день и кто успел отстирать его рубашку. Только ничего этого она не смогла спросить и, опасаясь затянувшегося молчания, тихо призналась:

— Я кушать хочу.

Антракс наконец убрал руку от лица и улыбнулся.

— Это решаемо.

Он встал, торжественно шлепнул тряпку в ведро и, забрав его с собой, поспешил куда-то по двору. Лилайна сначала растерянно моргнула, потом пошла за ним следом, отмечая, что сил у нее совсем уже нет.

Они дошли до одной из пристроек, самой маленькой, примыкающей не к дому, а к длинной узкой конюшне. В этом маленьком помещении не было ничего, кроме одной огромной копны сена.

Антракс поставил ведро в угол, там уже оказались и его мешок, и посох, а потом спросил:

— Ты так сможешь уснуть, или тебе лучше подстелить плащ?

— Не знаю, — искренне ответила Лила, с трудом представляя, как на этом можно спать.

Когда-то давно, оказавшись в руках работорговцев, ей приходилось спать на полу, но даже тогда она опускала голову на колени своей фрейлины и плакала, пока не лишалась чувств. Тогда она была маленькая и могла только себя жалеть, теперь она считала себя совсем взрослой, но немножко пожалеть себя ей все равно хотелось, особенно — оттого что ноги больше не хотели стоять.

Антракс не стал комментировать ее замешательство и подгонять ее, а просто шагнул к выходу.

— Подумай, а я добуду что-нибудь поесть.

— А можно? — удивилась Лила, вспомнив, что все давно спят.

— Кто мне запретит? — спросил Антракс у темноты ночи и вновь прошел к дому.

Он был здесь уже в третий раз, но не боялся разоблачения просто потому, что в прошлый раз его, как Велиана, здесь никто не узнал. Ничего удивительного в этом не было — слишком много людей проходило мимо этого места. Оба раза он был при деньгах, никому не спасал жизнь и даже не шумел, да и теперь старательно не привлекал внимание, строя из себя жертву войны, которую в действительности сам и затеял два года назад. Это была политическая необходимость, а теперь стало логическим объяснением для шрамов на его теле. К следам от огня в разных культурах относились по-разному, кто-то даже считал их доброй меткой, но сам Антракс ненавидел разговоры на эту тему. Он ребенком пострадал в пожаре, большего никому знать не следовало, даже своей жене он не рассказывал, как все было на самом деле, не догадываясь, что та не спрашивала лишь потому, что его болтливый брат давно рассказал ей все.

Он и сам не знал, почему начал думать о собственных ожогах, заходя на кухню. Видимо, острая потребность спрятать лицо давала о себе знать.

«Может стоит снова завязать, и все?» — спрашивал он себя, но тут же вспоминал отца, который говорил, что прятаться вечно просто невозможно.

Нервно дернув головой, стараясь вышвырнуть из головы лишние мысли, Антракс сосредоточился на насущных делах.

Осмотревшись, он задумался, а потом, заметив два глиняных горшка, перевязанных сверху тряпичными лоскутами, заглянул в оба, затем, найдя деревянную ложку, попробовал густое содержимое одного из них.

Довольно хмыкнув, он быстро закрыл один горшок тряпицей как было прежде, а во второй плюхнул ложку, намереваясь стащить ее вместе с горшком.

Кусок яблочного пирога, остывший и не такой мягкий, как пару часов назад, он завернул в тряпицу, а потом замер, словно сомневаясь. Все же это путешествие дурно влияло на его настрой, а он и сам не мог толком объяснить почему.

Положив на стол золотую монету, он быстро вышел через маленькую дверцу на задний двор и поспешил к сараю.

Лилайна все же разместилась прямо на сене. Ей показалось это даже забавным: пытаться забраться на это колюче-податливое бесформенное сооружение. К приходу мужа она лежала и смотрела в дощатый потолок. Он был настолько небрежно сделан, что в щели меж досок она видела звезды.

— А я когда-то обещала тебе рассказать о звездах, — прошептала она, садясь.

— Да, было такое. В Авелоне расскажешь. Там, говорят, небо ближе, хотя, судя по всему, земля там действительно выше, чем в Эштаре или в долине, — ответил мужчина, устраиваясь рядом и протягивая ей сверток с куском пирога.

— Это как? — спросила Лилайна, разворачивая пирог.

Она была такая голодная, что даже не заметила, что золотистая корочка стала твердой. Зато она не могла не заметить кисловатый вкус мягких яблок с нотами корицы. Это было самое вкусное, что она ела сегодня, потому она закрыла от удовольствия глаза, забывая о своем вопросе.

— Сама увидишь, — ответил Антракс. — А сейчас попробуй это.

Он протянул ей ложку с чем-то густым и белым.

Женщина, спешно дожевав пирог, охотно попробовала эту массу и растерянно замерла. Это было что-то жирное, сладковатое или даже солоноватое, она сама не понимала, но очень густое и нежное.

— Что это? — растерянно спросила она, понимая, что ничего подобного она прежде не ела.

— Сметана, — улыбаясь, ответил Антракс.

— Что? — переспросила Лилайна.

— Скисшее молоко, — смеясь, ответил Антракс.

— Что?! — гневно воскликнула Лила, не понимая шутит он или нет, но, видя его открытую улыбку, не смогла даже обидеться.

Слишком редко он так улыбался.

Конечно, в королевском замке Рок-Рена никто не делал сметаны, она была там просто неуместна. В Рейне сметану можно было найти в нескольких деревнях, а в Мейре — в любой деревне. Тут ее любили, и Антракс это знал, потому и улыбался, глядя на недовольно дрогнувший носик своей птички.

— Сметана получается, если молоко правильно «прокиснет», — сообщил он, наконец. — А тебе не понравилось?

— Понравилось, — шепнула Лилайна и бодро откусила кусок пирога, который от жадности и аппетита держала двумя руками.

Антракс же, макнув палец в глиняный горшок, нарисовал им линию на изящной шее своей супруги. Та вздрогнула на миг, но не успела даже проглотить пирог, чтобы спросить, что он задумал, а мужчина уже целовал ее шею, собирая губами белую сладковатую массу. Он улыбался, скользя все выше, целуя любимую за ухом и только затем отстраняясь.

— Я люблю тебя, — прошептал он едва слышно.

Он говорил это редко, так редко, что Лилайна даже вздрогнула, но тут же улыбнулась. Макнула палец в горшок, стоявший между ними, и коснулась его губ, а затем поцеловала. Теперь белая масса показалась ей сладкой, нежно-сладкой.

Отстраняясь, она сияла, словно ей сделали самый великий подарок на свете.

— Кажется, теперь я люблю сметану. Как думаешь, наш повар сможет нас ею порадовать? — спросила она.

Это едва ли можно было считать шуткой. Забрав горшок себе на колени, она довольно ела сметану деревянной ложкой вприкуску с яблочным пирогом.

— Не справится — уволим, — ответил Антракс.

Он хотел столько всего сделать, но не мог оторвать от нее глаз. Воспитанная королева сейчас была сущим ребенком, искренним созданием с румяными щеками. Она очаровательно облизывала губы, откусывала огромные куски от пирога и жевала, раздувая щеку.

— Что? — спросила она, понимая, что он на нее внимательно смотрит. — Я неприлично себя веду?

— Очень, — улыбаясь, ответил мужчина.

— А ты неприлично на меня смотришь, — ответила она, показывая ему язык.

— Знаю, — отвечал он, понимая, что в другой ситуации он не увидел бы ее такой.

Расправившись с пирогом, Лилайна с радостью облизала ложку и посмотрела в горшок. Он был полон больше, чем наполовину, но ей казалось, что она просто лопнет, если съест еще хоть что-то. В уставшем теле разливалось тепло. Стараясь подавить внезапную зевоту, она скривилась, а потом, опомнившись, все же зевнула.

— Ты сегодня настоящий герой, — сказал Антракс, забирая у нее ложку и горшок.

— Правда? — сонно пробормотала Лилайна, понимая, что ее заключили в объятья и уложили в сено.

— Правда, — ответил Антракс, осторожно убирая пальцем сметанную каплю с уголка ее губ.

— Это хорошо, — шептала она, улыбаясь.

Сил у нее не было, и она уснула почти мгновенно, радуясь, что с ней рядом любимый человек.

— Доброй ночи, птичка.

Он поцеловал ее в нос, а она внезапно поморщилась и отвернулась, правда, тут же прижалась к нему спиной. Улыбаясь, Антракс обнял ее за талию. Можно было спать спокойно, ведь если любимый зад, прижатый к низу его живота, решит куда-то влезть, он узнает об этом первым.