О древнейшей истории северных славян до времен Рюрика, и откуда пришел Рюрик и его варяги

Александр Васильев, 1858

Предлагаемая читателю книга посвящена одному из сложнейших вопросов становления Киевской Руси – вопросу о призвании варягов и их этническом происхождении. Автор анализирует первоисточники и комментирует труды своих предшественников, в частности H. М. Карамзина, а также представляет результаты собственных исследований по данной теме. Он приводит доказательства того, что варяги были славянами и пришли из-за озера Ильмень, куда переселились с Южной Прибалтики задолго до этого. В качестве приложений в книгу включены статьи, в которых автор разбирает историю северных славян до времен Рюрика, обращаясь к «Повести временных лет» Нестора, исландским сагам и другим источникам, затрагивает проблему «славянства» гуннов, а также рассматривает некоторые другие частные вопросы. Книга рекомендуется как специалистам-историкам, в особенности славистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнерусской историей.

Глава первая

Выписки из древнейших сказаний о России и логическое объяснение их

До Рождества Христова северные славяне были отделены от греков и Западной Европы славянами юга или, как предположили историки XVII и XVIII столетия, переходными из Азии народами скифского и гетского происхождения: в начале христианского летосчисления — прояснившимися славянами юга, под именем сарматов, из коих два колена звались язигами и роксоланами (последние жили у Днепра); во II столетии — аланами; в III — готами; в IV — гуннами; в V — уграми и болгарами; в VI — вновь прояснившимися туземными славянами, громившими Грецию^[6], и заменившими их аварами, которые простерли свои владения от Волги до Эльбы; в VII веке — булгарами, или болгарами. Народы эти — воинственные, иногда враждебные, всегда опасные соседи — часто заставляли трепетать греков и римлян, называвших себя властителями мира, следственно, и эти туземные или переходные народы не были вполне дикими, иначе римляне, самохвально ставя себя на степень высочайшей в то время образованности, так много говоря о своих легионах, о своих военных науках, не унижались бы, называя славян-язигов своими союзниками, высылая навстречу их послам своих сенаторов (так рассказывает римский историк Тацит).

В настоящее время Россия имеет полудиких соседей: хивинцев, бухарцев, кокандцев и полу подвластных киргизов-кайсаков; принимает ханов и их послов внимательно, но с тем снисхождением, которое прилично великой державе в сношениях с кочующими или необразованными, хотя и воинственными по-своему народами; ведет даже войну с кавказскими племенами, но эта война есть покорение полудиких хищников, защищающихся своими неприступными горами, лесами и тайно поддерживаемых всеми врагами России, а не ратоборство двух равно сильных государств. Здесь видим разницу образования. Но нет ее в сношениях греков и римлян со скифами, славянами, гуннами.

Но неприязнь народная всегда выражается прозванием суровым или насмешливым. Трепетавшие греки и римляне прозвали своих громителей варварами, так же как древние славяне прозвали все западные народы немцами, а северо-восточных соседей — чудью, чухнами и маймистами. (Примечание 1)

Устрашенным грекам и римлянам было не до изысканий, кто обитает далее за их варварами. Они не рассудили, что их варвары суть юго-восточные, большей частью кочевые племена славянского народа или пришельцы из Азии, переливавшиеся прикаспийской страной в Европу, увлекавшие туземных жителей в свой водоворот, и решили, что за варварами нет более мира или есть обиталища таких же варваров, — пока в VI веке не услыхали от Иорнанда, готского историка, о славянских племенах: венедах, обитавших у берегов Венедского (Балтийского) моря, от Западной Двины до Эльбы, антах и собственно о северных славянах. Это сведение Иорнанда имеет величайшую важность для древней истории северных славян; он говорит: «Slavini a xivitati nova et sclavino Rumunense et laco, qui appelatur Musianus, usque ad Danastium et in Boream Vistula tenus commorandur», то есть славяне, начиная от города Нового (следственно, и в VI столетии Новгород был известен), и славяне румунского (Славянск — также не миф, доказательство, что он существовал в VI веке^[7]) и от озера Муссийского (часть Ильменя и теперь зовется Муйским) даже до Днепра и к северу до Вислы обитают. Удивительно, как Карамзин, упоминая об этом сказании Иорнанда, не приводит делаемой мною выписки в доказательство неоспоримой древности Новгорода и древней гражданственности северных славян. (Примечание 2)

Прочтя это, греки вспомнили о венедах^[8] янтарной реки Эридана, о которой за 450 лет до Рождества Христова были слухи; но греки тех времен, имея детские понятия о географии чуждых им народов, искали Эридан (Западную Двину) в Италии, а на севере нынешней России предполагали гипербореев, жителей счастливых стран, не знающих ни бурь природы, ни страстей человеческих, где смертные питаются соком цветов и росой, блаженствуют века и, насытясь жизнью, бросаются в волны морские; а Птоломей Александрийский, по одним слухам описывая terra incognita (нынешнюю Россию), испестрил ее народами, о которых не слыхали не только греки и римляне, но даже и предки наши. Его офлоны, карвоны, осени, салы, кареоты, погарити и прочие были сказочными народами.

Северная Россия, огражденная с одной стороны пустынями, в которые обратило благословенные поля русского юга не прерывавшееся стремление тамошних народов в Западную Европу^[9]; с другой стороны — от норманнских морских пиратов, имевших также всё устремление на запад, лесами ливов, эстов, финнов и финских корелл, которых самое название в древности — кариалайзет (кормящиеся стадами) — высказывало бедность, не привлекавшую хищников, действительно, хранимая Богом, могла быть счастливой, хотя и не баснословной страной.

В III, IV и V веках анты, богемские чехи, моравы и другие юго-западные славяне вовлеклись в водоворот враждебных отношений готов, гуннов и других кочевавших воителей с Грецией и Римом. В VI веке южные славяне вышли самоименно на поприще воинской славы: завоевали Фракию, наносили ужас всей Греции, уничтожали легионы Рима, и на требование друга Тиверия, Баяна, хана Аварского покориться его могуществу Лавритас и другие вожди южных славян гордо ответили: «Кто может лишить нас вольности? Мы привыкли отнимать земли, а не свои уступать врагам, так будет и впредь, доколь есть война и мечи на свете» (так передает Нестор), и убили посла ханского, оскорбившего их своей дерзостью. Баян отомстил ужасно, и могущество южных славян ослабело навсегда, но славяне севера хранились своей счастливой отдельностью. Вот второе о них известие, описанное византийскими историками: Феофилактом, Анастасием и Феофаном, достойное, как говорит Карамзин, любопытства и примечания.

«В VI веке греки взяли в плен трех чужеземцев, имевших вместо оружия кифары или гусли. Император спросил их: кто они? «Мы славяне, — ответили чужеземцы, — и живем на отдаленнейшем конце Западного океана (моря Балтийского). Хан Аварский, прислав дары к нашим старейшинам, требовал войска, чтобы действовать против греков. Старейшины взяли дары, но отправили нас к хану с извинением, что не могут за великой отдаленностью дать ему помощи. Мы сами были пятнадцать месяцев в дороге. Хан, невзирая на святость посольского звания, не отпускал нас в отечество. Слыша о богатстве и дружелюбии греков, мы воспользовались случаем уйти во Фракию. Нет железа в стране нашей; не зная войны и любя музыку, мы ведем жизнь мирную и спокойную». Император дивился тихому нраву сих людей, великому росту и крепости их; угостил послов и доставил им средство возвратиться в отечество».

Сказание это достоверно потому, что подтверждается всеми современными историками. Здесь должно внимательно заметить, что славяне VI века, говоря о родине своей «на отдаленнейшем конце Западного океана», указывали прямо на Ладожское озеро, если не на Ильмень, широкими протоками соединенные с морем. Устье реки Невы и, следственно, Финский залив если бы и были тогда в нынешнем положении, то не могли бы упоминаться славянскими посланниками, потому что не были славянской местностью.

Поражение и рассеяние юго-западных славян вследствие беспрерывных войн открыли мужественным козарам^[10], новому поколению временных громителей Европы, племена славян северных. В VII и VIII веках козары до ходили до Оки, и война и внутренние смуты проникли в страну гиперборейцев. В 859 году, пишет Нестор (живший в Киеве, оттого вовсе не знавший древнейших событий северной России), какие-то смелые и храбрые воители, именующиеся варягами, пришли из-за Варяжского моря^[11] и наложили дань на чудь, славян ильменских, кривичей, мерю, и хотя через два года были изгнаны, но славяне, утомленные внутренними раздорами, сами призвали к себе трех братьев варяжских, от племени русского,

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

Если скифы, аланы, гунны, угры, болгары были азиатскими пришельцами, то как бы на пройденном ими пути выяснялись столь сильные племена славянские, что могли бы громить образованные, могущественные царства… Не явно ли, что все эти воители составляли один народ: воинственное племя славян, выходивших на громление под разными местными наименованиями… С убедительностью можно сообразить, что писатели, ошеломленные действительным приходом из Азии монголо-татар в XIII столетии, возомнили, что и все прежние вторжения на Запад произведены азиатцами же.

7

По сказанию летописи Воскресенской, славяне Новгорода были однородцами с дунайскими, и потому слово Румунск не должно приводить в недоумение историков.

8

Тацит ясно доказал, что венеды и вандалы были совершенно два различных народа (Шницлер. С. 4).

9

Это устремление южных славян на Запад обратило в степи благословенную страну Южной России, и монголо-татары XIII столетия удобно могли перелиться в нее и оттуда громить серединную Россию.

10

Нестор называет козаров соплеменниками болгарам, а болгары были славяне.

11

«Au-dela de la mer (peut-être vers la mer)», — пишет Шницлер.