Ночные тени

Александр Валерьевич Горский, 2021

Виктория Крылова – самый молодой следователь главного следственного управления. Но скидок на возраст и неопытность ждать не приходится, особенно когда речь идет о раскрытии серии жестоких убийств, раз за разом совершающихся под покровом ночи. Но как разоблачить того, кто ухитряется оставаться невидимым для камер наблюдения? Как поймать преступника, не оставляющего никаких следов? И что делать, если дома тебя ждет не меньший клубок проблем, причем, проблем, похоже, совершенно неразрешимых.

Глава 5

Вторник, 18мая

Утро тоже преподнесло свои неприятные сюрпризы. В начале одиннадцатого отзвонился Распашной.

— Я бы мог приберечь новость для нашей личной встречи, но все же решил воспользоваться поводом и пообщаться с вами прямо сейчас.

— И что за повод? — Вика неохотно оторвалась от экрана компьютера. — Один из трех отсутствовавших вчера сегодня дал вам чистосердечное признание?

— Один из трех отсутствовавших вчера дал мне от ворот поворот, — проворчал оперативник, — причем в самом прямом смысле. Я даже не смог попасть на территорию поселка. Если вы еще не догадались, речь идет как раз о Бородине.

— Догадалась, — не сумела сдержать злорадства Крылова. — И что же, вам не помогло ни служебное удостоверение, ни папа-генерал?

— Да там даже группа захвата не поможет, — мрачно отозвался Гена. — В этом поселке такие люди периметр охраняют, что наши корочки против их никакой роли не играют. Хорошо хоть пистолет потом вернули, а то б вообще лажа вышла. В общем, Виктория Сергеевна, туда если и можно попасть, в чем, правда, я сильно сомневаюсь, то только официально. Делайте повестку, поручение, чтобы мы этого золотого мальчика вам доставили, тогда, может, что и получится. Но тоже не факт, сразу предупреждаю.

— Будет вам и повестка, и поручение. Скиньте мне данные этого вашего золотого.

— Сейчас сброшу, а заодно еще данные на его папашу. Вы, когда вопрос согласовывать будете, не забудьте свое руководство просветить по этому аспекту.

— При чем здесь руководство? Слава богу, повестку я и сама могу выписать.

— Не можете, — сухо отозвался Распашной. — Вы можете выписать бумажку, которой я смогу только пыль со шлагбаума протереть на въезде в поселок. Повестку, по которой я смогу вам парня доставить, не можете. Вы меня извините, конечно, но подпись на документе должна быть не ваша. Посолиднее.

— Ах, вот как! — Вика едва не задохнулась от возмущения. — И чью же подпись вы хотели бы видеть? Карнаухова? Или, быть может, самого председателя?

— Второй вариант лучше. Карнаухов фигура не политическая. Это он у вас громовержец, а за пределами следкома о нем никто и знать не знает. Но в любом случае, вам к нему идти надо. Пусть тряхнет звездами, разрулит вопрос.

— А что, нельзя дождаться, когда этот ваш мальчик выйдет с охраняемой территории? Он, что, в институт в ближайшее время не собирается? Посадите его в машину и привезете. Уж с этим-то вы должны сами справиться. Без председателя.

— Уфф, — Гена страдальчески вздохнул. — Тяжело с вами общаться, хотя, конечно, приятно. Ладно, попробуем угодить желанию женщины.

— Попробуйте для начала угодить желанию следователя, — посоветовала Крылова и прервала разговор.

***

Для двух майоров, Панина и Малютина, утро началось с продолжения не оконченной с вечера работы. Как оказалось, камер по пути следования погибшего Апраксина было установлено довольно много. Часть из них были муниципальные, некоторые принадлежали управляющим компаниям, еще несколько находились в ведении департамента транспортной безопасности. Чтобы получить все записи требовалось изрядное количество времени и терпения. Несколько облегчала положение помощь сразу двух, привлеченных к работе, участковых. Несмотря на явное недовольство свалившимися на их головы хлопотами, участковые прекрасно знали и месторасположение офисов управляющих компаний, и телефоны руководителей. Ближе к полудню, распрощавшись со своими помощниками, оперативники направились к входу в кофейню, расположенную на первом этаже вытянувшейся вдоль Профсоюзной улицы многоэтажки и имевшую несколько странное по мнению Малютина, а, на взгляд Панина, весьма подозрительное название «ЭфиОпий».

Войдя в помещение первым, Малютин одобрительно кивнул. Такие интерьеры, современные, наполненные контрастным сочетанием цветов, ему нравились. Три из четырех стен зала были белого цвета, на каждой из них ярко выделялись черные кустистые силуэты. Должно быть, кофейное дерево, догадался майор. Четвертая стена, в противоположность остальным была полностью выкрашена в черный. Ее украшала огромная, выполненная на стекле картина, скорее всего, фотопанно, на котором все то же кофейное дерево представало во всей красе, с яркими, сочно-зелеными листьями и гроздьями розово-красных, местами бардовых ягод. В такой же стилистике была выдержана и вся заполнявшая зал мебель. Черные деревянные столы, такого же цвета стулья и скамьи с сиденьями, накрытыми цветастыми циновками.

— Вишня, что ли? — присмотрелся к изображению на стене вошедший следом Панин. — Небось, сакура какая-нибудь. Пойдем, второй зал глянем, чего там интересного разукрасили.

— Добрый день! Хотите у нас отдохнуть? — устремилась навстречу посетителям официантка с внушительной копной огненно-рыжих волос, яростно выпирающих из-под тугого обруча на голове.

— Два кофе и управляющего, — буркнул Панин и, увидев в глазах девушки недоумение, помахал перед ее лицом раскрытым удостоверением, — желательно и то, и то побыстрее, чтоб не остыло.

— Чтоб не остыл, — поправила его официантка, пряча блокнот в накладной карман передника. — Он не остыл.

— Кто он? — майор непонимающе нахмурился. — Управляющий?

— Кофе, — глядя ему в глаза, отозвалась рыжая. — Кофе — он, мужского рода. Сейчас, конечно, сделали послабление, можно употреблять и в среднем роде, но в приличном обществе это моветон.

— О, как, — усмехнулся оперативник, — я думал, моветон — это когда гостей мордой в свой интеллект тычут.

— У кого что есть, — улыбка на лице официантки сделалась еще доброжелательнее, — у кого интеллект, у кого удостоверение. А управляющую я вам сейчас позову, кстати, она у нас женского рода.

Одарив напоследок улыбкой еще и Малютина, рыжеволосая красавица упорхнула из зала, оставив после себя лишь легкий перезвон покачивающихся на выходе бамбуковых занавесок.

— Ты это видел? — Панин недовольно обернулся к напарнику. — Закрыть бы эту пигалицу в отделе на пару суток, может, язык у нее бы и укоротился малость.

— Ага, и самому с ней закрыться, — беззаботно отозвался Денис, — тогда можно и на все пятнадцать.

Проворчав в ответ что-то невразумительное, Панин перешел во второй зал. Малютин последовал за ним.

В отличие от оформленного в довольно минималистичной манере первого зала, второй был в какой-то степени перегружен предметами интерьера. Стены, выкрашенные наполовину в кофейный, наполовину в кремовый цвет, были почти не видны из-за многочисленных полок и шкафов, до отказа заполненных самыми разнообразными атрибутами заядлого курильщика. Большую часть выставочной площади занимали кальяны самых разнообразных форм, цветов и размеров, включая стоящий на каменном постаменте гигантский экземпляр, высотой порядка двух метров. Одну из стен почти полностью занимала коллекция курительных трубок, некоторых из которых имели весьма замысловатую форму или же отличались необыкновенно длинным чубуком. Оставшееся пространство было отдано более скромной по числу представленных экземпляров, но не менее интересной по содержанию коллекции зажигалок.

— Ну ты глянь, один в один мой «Макаров», — Панин остановился возле одного из экспонатов своеобразной выставки. — Надо бы проверить, это точно зажигалка, а то, может, на ней пара висяков числятся.

— Все экспонаты в рабочем состоянии, — послышался у него за спиной уже знакомый голос, — если желаете, могу дать вам прикурить от этого. Вы ведь курите?

Оперативники обернулись. Перед ними стояла все та ж рыжая девица, с которой они разговаривали несколько минут назад в соседнем зале. Только теперь передника на ней не было, белый обруч с головы тоже куда-то исчез, подарив огненной копне волос долгожданную свободу. Панин нахмурился, в противоположность ему Малютин расплылся в добродушной улыбке.

— Что-то не так? — энергично хлопая чрезвычайно длинными и густыми ресницами, поинтересовалась девушка. — Кажется, все ваши желания исполнены.

— Помнится, речь шла о кофе и управляющей, — буркнул в ответ Панин. — Не наблюдаю пока ни первого, ни второго.

— У вас необычайно развита ненаблюдательность, — нагло заявила рыжая. Если вы чуть сильнее вдохнете, то почувствуете запах кофе. Я подала в соседний зал, там за столом общаться удобнее, чем здесь на пуфиках. Что касается управляющей этого заведения, то, как уже догадался ваш более сообразительный напарник, она перед вами. Каменева Марина Александровна.

Еще пытавшийся до этого сдерживаться Малютин не выдержал и захохотал. Панин хмуро взглянул на напарника.

— О, це дюже смешно! — отчего-то майор перешел на некое подобие украинской мовы. — Могу по спине шарахнуть, чтоб из тебя хохотунчик выпрыгнул. Пошли! — рявкнул Михаил Григорьевич, видя, что его коллега развеселился еще больше. — Попьем кофе, пока не остыло!

— Не остыл, — поправил его, вытирая выступившие на глазах слезы, Малютин. — Кофе — это он. Мужского рода.

— Мы его все равно выпьем, — отозвался уже немного успокоившийся Панин, — вне зависимости от половой принадлежности.

Несколько секунд спустя все трое уже сидели за одним из столов в первом зале.

— Что, Марина Александровна, с выручкой совсем туго? — Панин решил нанести ответный удар рыжеволосой нахалке. — Одной за всех управляться приходится? Сперва, поди, полы моешь, потом грязными руками кофе варишь?

— Вынуждена вас разочаровать, — управляющая подарила оперативнику очередную улыбку, — у нас все не так плохо. Есть деньги на мыло. Так что, помыв полы, я мою руки с мылом и только потом варю кофе. Но это дома. А здесь кофе варит один специально обученный человек, а полы моет другой.

— А чего ж тогда в фартуке бегаешь? — недоверчиво уточнил майор. — Или у вас еще одного человека обучить, чтоб чашки разносила, сил не хватило?

— Еще один человек у нас неожиданно приболел. Вы ведь про официантку сейчас говорите? А подменить с утра никто не смог, только к обеду подойти обещали.

— Да уж, не везет вам последнее время с персоналом, — подув на чашку, Панин сделал глоток и зажмурился от удовольствия.

— Вы сейчас о Косте? — улыбка исчезла с лица рыжеволосой красавицы. — Вы из-за него пришли, да?

— Ну вот мы и переходим к деловой части нашего разговора, — Михаил Григорьевич удовлетворенно кивнул и бросил короткий взгляд на Малютина. Тот кивнул в ответ, давая понять, что не возражает, если Панин будет вести беседу единолично. — Итак, что вы можете нам сказать о Константине Апраксине?

***

— Нет! — Крылова уже не пыталась сдерживать раздражение. — То, что вы предлагаете, это нереально.

Из динамика послышалась короткая фраза, после чего разговор прервался. Вика взглянула на еще светящийся экран смартфона и показала ему язык.

— Ну и все тогда, — передразнила она уже отключившегося собеседника.

— Не помешаем вашему уединению? — на пороге кабинета бесшумно появился Распашной. За его спиной маячили фигуры обоих майоров. — Вы здесь, как принцесса в замке дракона. Томитесь в одиночестве и полумраке.

Подняв голову вверх, Вика взглянула на все еще выключенные, несмотря на потемневшее за окном небо, светильники, и нажала одну из кнопок на пульте управления, расположенном на стоящей слева от нее тумбе. В это же мгновение вмонтированные в потолок плафоны вспыхнули, заливая весь кабинет потоком ровного белого света.

— А что, теперь и так можно? — изумился Панин.

— Ну, умные дома я видел, — иронично откликнулся Гена, — у самого такой, а теперь, значит, еще и умные кабинеты. Если к ним еще и умные следователи прилагаться будут, ой! — оперативник умоляюще сложил перед собой руки. — В данном случае, Виктория Сергеевна, никакого «если». В вашем блестящем уме никто из присутствующих усомниться не смеет.

— Не уверена, что лично вам в этом вопросе могу ответить взаимностью, — иронично отозвалась Крылова. — Проходите, рассказывайте, что у вас интересного.

Оперативники расселись вокруг стола, затем быстро переглянулись между собой, очевидно решая, то будет говорить первым.

— Ну что сказать, — наконец начал Малютин, — особыми достижениями пока похвастаться не можем, хотя, кое-какие интересные моменты имеются. Записи с камер по пути следования Апраксина мы изъяли. Надо сказать, что записей довольно много. Это, конечно, с одной стороны хорошо, с другой, у меня возникает вопрос, кто и когда будет все их отсматривать?

— Там же достаточно короткие промежутки времени, — возразила Вика, — время, когда он ушел с работы известно, значит, на каждой камере надо отсмотреть от силы минут пять, не больше. Если за Апраксиным кто-то и следил, то он шел с небольшим отрывом.

— Так-то оно так, — вздохнул оперативник, — но не совсем. Мы с Григоричем подумали: если Апраксина отслеживали, то могли это делать не в саму ночь убийства, а накануне. А потом подловили его в удобном месте. Так что мы сняли все записи еще и за два предшествующих дня, он ведь как раз третий день был на смене.

— Сняли бы и больше, — буркнул Панин, — только такой давности нет уж ни у кого.

— Так что объем получается приличный, — подхватил Панин. — Кроме того, мы изъяли записи из самой кофейни. Там камеры хорошо стоят, и на залы направлены и на входе так расположены, что лица хорошо видно. Если его вели прямо оттуда, то есть вероятность, что преступник на них засветился. Опять же записи сняли за три дня накануне убийства.

— В общем, есть что смотреть, — добавил Михаил Григорьевич. — Мы копию отдали в техотдел. Они по программе распознавания прогонят, если какие-то лица в записях будут повторяться, нам скажут, но все равно лучше глазками. На уличных камерах лиц, скорее всего, не видно.

Крылова на мгновение задумалась, а затем все же решилась.

— Вы можете сделать мне копии?

— Почему нет? — удивленно отозвался Малютин. — Неужто сами все смотреть будете? Там на сколько часов работы…

— Жесткий диск найдете, или дать вам? — перебила его Виктория.

— Давайте, — тут же кивнул оперативник, — сами знаете, у нас в хозяйстве лишнего не водится. Завтра утром тогда вам завезу или созвонимся, пересечемся где-нибудь.

— Если пересечься надо, то лучше со мной, — оживился Гена. — Я даже домой могу к вам подъехать. Ну, чтобы вам по городу не мотаться, добавил он, изобразив на лице ангельскую улыбку.

— Хорошо, так и сделаем, — к явному удивлению присутствующих, согласилась Крылова. — Моему мужу отдадите.

— А кто у нас муж? Кузнец или волшебник? — полюбопытствовал Распашной.* (*ссылка — очевидно, несмотря на молодой возраст, оперативник смотрел некоторые советские фильмы. В частности, «Формулу любви» и «Обыкновенное чудо», подарившие нам замечательные фразы «Зачем нам кузнец, нам кузнец не нужен» и «А кто у нас муж? Волшебник.»)

— Вот приедете, на месте всё сами и увидите, — Вика быстро написала на листе бумаги несколько строчек. — Держите адрес.

— Угу, — с торжествующей ухмылкой Гена сложил листок несколько раз и спрятал в карман. — Приедем. Посмотрим.

— Да, по поводу этого вашего студента, Бородина, — Крылова нервно постучала по столу указательным пальцем, — я разговаривала с Карнауховым…

— И что, ваш генерал, по примеру нашего, тихо пасанул? — Распашной усмехнулся.

— Илья Валерьевич пообещал обсудить этот вопрос с председателем. При случае… — Вика тихо вздохнула, давая понять, что вынуждена согласиться с оперативником. — Но случай, я так понимаю, может представиться не скоро. Бородин-старший на хорошем счету.

— Посмотреть бы мне на того, кто там считает, — недовольно проворчал Панин.

— А ты, Григорич, телевизор иногда включай, особенно новости, — хлопнул его по плечу Гена, — там, кого надо, всех показывают.

— Хорошо, сделаем так, — Вика вновь постучала по столу, на этот раз требовательно, привлекая к себе внимание, — Геннадий, вы еще раз съездите в институт. Сходите в учебную часть, постарайтесь договориться, чтобы они, как только Бородин появится на занятиях, связались с вами.

— Без шансов, — Распашной небрежно махнул рукой. — Они же знают, кто у него папа. Скорее, как только я выйду из кабинета, они бросятся ему названивать. Предупредить, так сказать, о крадущихся темных силах.

— Ну не знаю, — Вика откинулась на спинку кресла, — поговорите с девочками из группы. Пообещайте покатать их на катере по Москве-реке. С шампанским. Вы же у нас обольститель. Так пользуйтесь своими ресурсами. Или что, Бородину вы конкуренцию составить не сможете?

— Вопрос поставлен ребром, — одобрительно фыркнул Панин.

— Ага… колом. Того и гляди штаны порвешь, — покосился на него Гена. — Ладно, Виктория Сергеевна, вопрос с Бородиным я закрою.

— Вот и замечательно, — Вика удовлетворенно кивнула. — Еще чем-то похвастаться можете?

— Похвастаться — это не наш профиль, ну разве что… — Малютин с добродушной улыбкой взглянул на сидящего напротив Гену, тот моментально отреагировал, показав майору кулак, — но у нас есть еще один студент, к которому стоит приглядеться получше.

— Вы что, тоже в институт к Апраксину съездить успели? — удивилась Крылова.

— Нет, эту полянку Геннадий окучивает, мы туда не лезем. Но ведь если один студент по вечерам где-то подрабатывает, логично предположить, что в том же месте могут быть и другие.

— Особенно, если тебе список всего персонала приносят, — фыркнул Панин. — Давай уж, сильно не умничай, как есть рассказывай.

— Окей! Рассказываю, не умничая. Апраксин работал по вечерам в кофейне. С шести до полуночи, три через три. Сменщик у него тоже студент, Барковец Михаил Юрьевич. С Апраксиным они ровесники, а учится Барковец в академии управления, на третьем…

— И что, — Вика нетерпеливо перебила оперативника, — у него с Апраксиным был конфликт?

–…на третьем курсе, — завершил все же фразу Малютин. — Вы так торопитесь, Виктория Сергеевна, будто еще никого не убили. А уже ведь убили, так что торопиться некуда. Так вот, конфликт с Апраксиным у Барковца был. Причем был из-за девушки, а именно из-за официантки, которая работает в той же кофейне и учится в педагогическом.

— Сплошные студенты, — еле слышно пробормотал Панин.

— Сперва о конфликте нам рассказала управляющая этого заведения, — продолжил Малютин, — тоже весьма милая особа, правда, с Григоричем взаимность у них не сложилась.

— А это потому, как гонору кое у кого слишком много, — недовольно отозвался Панин.

— Я думаю, у нее в данном вопросе точно такое же мнение, — ухмыльнулся Денис. — Так вот конфликт имел место быть пару месяцев назад. На смене в тот вечер был Апраксин, а сменщик его заявился ближе к закрытию, как говорят, уже в тонусе, и начал выяснять отношения. Кончилось тем, что они сцепились прямо на барной стойке. В итоге разбили несколько чашек и Барковцу физиономию.

— Что-то для неконфликтного и уравновешенного наш покойный часто рукоприкладством занимался, вам не кажется? — Вика обвела взглядом присутствующих. Мужчины как один, дружно пожали в ответ плечами.

— По мне, так нормальное дело, в двадцать лет-то, — высказал свое мнение Малютин, — за все время один конфликт на работе, один в институте. Насколько мы знаем, оба раза парня спровоцировали. Что ему, надо было голову в песок прятать? Так ведь Москва, кругом бетон, прятать некуда.

— Ясно, мужская логика, — Вика задумчиво крутила в руках авторучку, не замечая, что пальцы ее, словно царапинами, постепенно покрываются маленькими синими штрихами. — А что говорит этот бариста, Барковец?

— Да что он может говорить, — Денис улыбнулся, давая понять, что допрошенный чудес фантазии не проявил. — Говорит, был пьян. Виски-кола, сами понимаете, пузырьки в мозг ударили, решил над «i» точки расставить. Ну вот, так нарасставлялся, что потом три дня дома отсиживался, ждал, пока синяки малость светлее станут. Апраксин все это время за него трудился без выходных. Так что со слов этого кофейных дел мастера он к убиенному ничего, кроме искренней благодарности и уважения, не испытывал. Конечно, может, парень малость и привирает, но факт есть факт, его ведь сперва за драку уволить хотели, но Апраксин вступился, да еще и три вечера дополнительно отработал. Так что у заведения проблем не было.

— Ну а причина всех этих боев без правил, она что рассказывает?

— Ничего нам полезного не рассказывает, — Мальков пренебрежительно поморщился, — девочка на тот момент только устроилась в заведение. Оба мальчика ей понравились. У официанток график почему-то не три через три был, а два через два, так что она то с одним, то с другим в смену попадала. Вот обоим глазки и строила. Ну а потом, по законам жанра, почти сразу после той драки она познакомилась с одним из посетителей, как она сказала, очень приличный взрослый человек, так что ни одному из драчунов приз не достался.

— Приличный и взрослый, — хмыкнул Гена. — Что ж она работу в кофейне не бросила, раз он такой приличный?

— А мы специально для тебя этот вопрос задали, — отозвался Михаил Григорьевич, — я даже записал, что девочка нам ответил. Вот, слушай! «Не хочется полностью терять материальную независимость. Я же не содержанка какая-то». Понял?

— Ну да, терять, так не полностью. Уяснил, — кивнул Распашной. — Так и что, может, нам Барковца этого подтянуть за жабры? Глядишь, как у него кислородное голодание начнется, он чего интересного и расскажет.

— Подождите! — резко вмешалась Крылова. — Не надо никого никуда подтягивать. Я хочу всем напомнить результаты медицинской экспертизы. Нанесенный Апраксину удар в горло полностью идентичен тому, что был три месяца назад. Это говорит специалист, который вскрывал оба тела. И есть еще шесть, с которыми работали другие эксперты, но тоже очень похожие. Причем первая жертва, которой таким способом воткнули нож в горло, появилась еще два года назад. Вы понимаете?

— Понимаем, — невозмутимо кивнул Гена, — Барковец два года готовился к убийству Апраксина. Тренировался на бомжах, оттачивал мастерство.

— Балабол. Два года назад они еще знать друг друга не знали, — буркнул Панин.

— И что же? — Распашной снисходительно взглянул на майора. — Он готовился к убийству любого потенциального противника за сердце девушки своей мечты. Идея фикс. Я, когда учился, нам рассказывали, что такое бывает.

— Геннадий! — раздраженно перебила оперативника Вика. — Может быть, тогда именно вы и займетесь отработкой своей версии? Проверите алиби этого молодого человека. У нас по одному из предыдущих случаев установлено достаточно точное время смерти. Так что у вас есть возможность проявить себя.

–Так я ведь уже, — не проявил энтузиазма Гена, — проявляю. В институте. Там еще тоже работать и работать. А кого туда вместо меня пускать? Григорича, что ли? У него на лице с молодежью несовместимость нарисована, особенно с интеллектуально одаренной. Он им завидует.

— Чему там завидовать? — вздохнул Панин. — Дыркам на коленях или тому, что в башке ветер?

— Молодости, Григорич, — ухмыльнулся в ответ Гена, — нашей молодости! Ну и одаренности, конечно. А дырки на коленях, чтоб ты знал, уже всё, не в моде.

— Зато ветер никуда не делся, — парировал Панин и перевел взгляд на Крылову. — Ладно, Виктория Сергеевна, Барковец вроде как наша тема. Мы его, значит, и отработаем. Пока на момент убийства Апраксина алиби у него нет. Говорит, был дома. Один. Якобы весь вечер сериал какой-то смотрел.

— «Очень странные дела», — вздохнул Малютин.

— Да уж, страннее некуда, — согласилась Вика, — чтобы в его возрасте вот так одному дома сидеть…

— Сериал так называется, «Очень странные дела», — уточнил Малютин. — Вроде как фантастический, но я сам не видел.

— Ясно, — заметив наконец уже почти полностью разрисованные пальцы рук, Вика положила ручку на стол, — постарайтесь проверить его показания. Наверняка на подъезде есть камера наблюдения, соседи могли что-то видеть. И попробуйте установить его местонахождение на момент другого преступления. Дата у вас есть. Там, конечно, времени уже много прошло, но что поделать. Ну а вам, Геннадий, напоминаю про ваше обещание.

— Записи привезти? — расплылся в улыбке Распашной. — Привезу, можете не сомневаться.

— Вообще-то вы обещали привезти мне Бородина, — напомнила ему Вика, — но, если сил ваших хватает лишь на то, чтобы быть курьером, привезите хотя бы записи.

Выйдя из кабинета, оперативники дружно зашагали в направлении лифта. Неожиданно Панин, шедший первым, остановился и ухватил Гену за руку.

— Я не пойму, малой, — голос Панина звучал необыкновенно холодно, — ты что, к Крыловой шары подкатываешь?

— Мы сейчас моделируем сцену драки в кофейне? — Распашной безуспешно попытался освободиться от захвата. — Я в роли Апраксина? Смотри, Григорич, потом тоже будешь три дня дома сидеть. Синяки зализывать.

— Ты, дурак малолетний, про ее мужа вообще ничего не слышал? — Панин еще сильнее стиснул пальцы на запястье молодого оперативника. — Про Мясоедова Жору тебе никто никогда не рассказывал?

— Погоди, а они разве… — Распашной удивленно уставился на наседающего на него майора. — Она же Крылова! И кольца на руке нет.

— Крылова. И что с того, что Крылова? Ты что, никогда не слышал, что не все фамилию меняют? Да сейчас почти половина так живет. Мода такая, вместо дырок на коленках.

— А кольцо не носить тоже мода? Ох, мать моя! — Гена изо всех сил дернулся, пытаясь освободить руку, и больно ударился локтем о стену, так что на глазах моментально выступили слезы.

— Не бережешь ты себя, — отпустив наконец захваченное в плен запястье, Панин похлопал несчастного по плечу. — С кольцами там своя грустная история. Если коротко, то расписались они прямо в больнице. На тот момент врачи еще окончательный диагноз не вынесли. Вроде, даже операцию какую-то планировали. Вот Жора и уперся, что кольца они потом вместе пойдут и купят. Только, видать, так до сих пор и не дошли.

Вздохнув, Панин двинулся дальше к лифту, потеряв всякий интерес к собеседнику, но не пройдя и десяти шагов, вновь остановился. Обернувшись, он сурово сдвинул брови и погрозил Гене пальцем.

— Домой к ним и не вздумай соваться. Узнаю — крепко поссоримся. Очень крепко. Если уж так неймется, записи можешь ей вечером сюда завезти. Хотя, лучше я их сам передам. В конце концов, это ж наш с Денисом улов. Ты тут каким боком?

— Правильно, — согласился Малютин, — пусть лучше со своими мажорами разбирается. А то дожили, оперативник главного управления студента допросить не может.

— А вот сейчас, парни, — моментально оживился Гена, — все замерли и послушали сюда. Лучшему оперативнику главного управления чертовски нужна ваша помощь.