Игроки

Александр Валерьевич Горский, 2020

Взметнувшийся над городом небоскреб прячет в себе непостижимые уму человека тайны. Заточенные в нем силы добра и зла ведут непрекращающуюся борьбу за судьбы людей. И вот они сошлись в очередном противостоянии. Но почему Павел не торопится исполнить повеление своего властелина? Почему должна умереть ни в чем не повинная Ольга? И что станет с ангелом, возжелавшим стать опять человеком? Увлекательная, насыщенная черным и одновременно ярким юмором и глубоким смыслом история о бесконечной игре, в которой люди только пешки, но, как ни странно, и пешка порой может решить сама, когда ей сделать свой ход. История о том, как творится зло во имя добра, как любовь может стать синонимом зла и смерти невинных, но все равно останется любовью, о том, как хочется спасти всех, но удается лишь немногих. Удивительная книга, достойная автора, родившегося в один день с Михаилом Булгаковым.

Глава 3, в которой Павел посещает Макса и получает очень странное задание

Проводив Филиппа долгим взглядом и убедившись, что в холле больше никого не осталось, лифтер включил радиоприемник и покрутил ручку настойки. В динамике что-то зашуршало, а затем радостный женский голос произнес:

— Сегодня президент посетил нижнедудинский трубопрокатный комбинат, где лично убедился в преимуществах нового метода проката.

— Да уж, прокатывать они научились, — хмыкнул лифтер, — кого хочешь прокатить могут.

— Президент заявил, что следует приложить все силы для освоения производства труб большего диаметра, — бодро тараторила диктор.

— Все силы у них в трубу, — старик осуждающе покачал головой, — всё в трубу.

Двери на входе в здание распахнулись, и лифтер, заметив появившуюся в проеме высокую худую фигуру, поспешно выключил радио.

— Павел, добрый день! — лифтер сделал несколько шагов навстречу вошедшему.

— Чем же он добрый? — Павел никогда не был особо приветлив, но сегодня он явно был чем-то недоволен, — такая жара, а приходится таскаться в этом чертовом пиджаке. Лифтер отступил на шаг в сторону и окинул Павла внимательным взглядом с головы до ног.

— Да шикарный у вас пиджак, просто божественный. Наверняка на заказ шили?

— Пиджак может и шикарный, — буркнул Павел, — вот только я в нем мокрый, как конь на скачках. А потом воняю как этот конь и его жокей вместе взятые.

— Ну знаете, жокеи разные бывают, — не согласился лифтер, — от некоторых очень даже неплохо пахнет. Вот был я как-то на скачках в Аскоте, это в Англии, и познакомился там с одним жокеем, как сейчас помню, Энтони Рашпид его звали.

— Может в другой раз? — Павел шагнул к лифту, — а то мне ведь к шефу. Он опозданий не любит.

— Ну да, — понимающе кивнул лифтер, — к нему еще никто не опаздывал.

Две руки одновременно коснулись сенсорных панелей, тут же приветливо засветившихся в ответ.

«Hello, you fool, I love you,» (привет, ты дурашка, люблю тебя) — послышалось из динамиков, вмонтированных в стену над дверями лифта. Павел вздрогнул и недовольно покосился на лифтера.

— Это что?

— Это? Роксетт, если не ошибаюсь. Шведы.

— Раньше, вроде, другая музыка была? Без слов.

— Все течет, все меняется, — старик добродушно улыбался, не обращая внимания на пристальный взгляд Павла, — теперь индивидуальная мелодия на каждого посетителя.

— Вот как? — Павел нахмурился, — и по какому принципу подбирают мелодии?

— В случайном порядке, — заверил лифтер, — а что, разве плохо?

— Раньше было лучше, — недовольно буркнул Павел, — а точно в случайном порядке играет?

— Можете не сомневаться.

Закрывшиеся двери лифта не позволили Павлу услышать продолжение фразы.

— Раньше было лучше, — язвительно передразнил лифтер. — Раньше, Павлик, и лифтов не было.

…

Павел закрыл глаза. Он всегда делал так в лифте, настраиваясь на встречу с шефом, и вовсе не потому, что боялся. Сам Павел был уверен в том, что его и вовсе ничто не способно напугать. Ему надо было сосредоточиться, чтобы не допустить малейшей ошибки и в очередной раз доказать, что он лучший. Сколько их у шефа? Сотни? Тысячи? И все норовят показать, что они незаменимы. Не открывая глаз, Павел улыбнулся. Разве может быть такое, чтобы кого-то невозможно было заменить? Особенно с учетом того, как шеф относится к ошибкам. Улыбка исчезла с напряженного лица. Да уж, ошибок шеф не прощал, хотя, на взгляд Павла, иногда можно было действовать и не столь жестко. Но, пожалуй, свою точку зрения он оставит пока при себе.

Сомкнутые веки и двери лифта распахнулись одновременно. Павел набрал в легкие побольше воздуха и решительно шагнул вперед.

Дальняя стена огромной гостиной терялась в полумраке. Верхний свет был выключен, лишь несколько неярких светильников поблескивали на стенах, создавая вокруг себя не слишком большие бледно-желтые пятна. Еще один источник света был расположен в углу комнаты. Свет был неровный, как и подобает свету от пламени.

«Странная идея, одновременно топить камин и охлаждаться кондиционером,» — Павел не стал озвучивать промелькнувшую в голове мысль и прошел в глубь гостиной.

— Люблю смотреть на огонь, — произнес Макс извиняющимся тоном, — наверно, кроме меня в такую жару никто и не топит больше. Рад тебя видеть!

— Здравствуй, — Павел наклонил голову, пытаясь выглядеть почтительно и в тоже время не терять достоинство.

— Чай, кофе, коньяк? — Макс вскочил с расстеленной на полу медвежьей шкуры.

— Если ты что-то будешь, то и я не откажусь, — Павел предоставил шефу возможность принять решение самостоятельно.

— Ну нет, значит нет, — пожал плечами Макс.

Павел с сожалением подумал, что зря отказался от коньяка, но промолчал.

— Да ты не стой столбом, — Макс гостеприимно указал рукой на диван, — располагайся. Я все же, пожалуй, коньячка налью себе немного, ну и тебе заодно.

Улыбнувшись, хозяин гостиной повернулся к Павлу спиной и зазвенел бокалами у барной стойки.

— Помнишь, ты мне рассказывал про Ольгу? — Макс обернулся, но в полумраке лица его почти не было видно, — ну, та, которая ждет ребенка.

— Конечно помню, — подтвердил Павел, — она, только вчера, кстати, на УЗИ ходила.

— Надо же, — Макс подошел к дивану и протянул Павлу бокал, — ну и как, что УЗИ показывает? Мальчик?

— Мальчик, — кивнул Павел.

— Мальчик, это хорошо, — Макс широко улыбнулся и провел рукой по густому ежику темных, короткостриженых волос, — наследник. Как тебе коньяк?

— Шикарный, — честно признался Павел, — причем вкус знакомый, но пробовал когда-то давно, не могу вспомнить.

— Да уж, коньячок знатный, — было очевидно, что Макс может сказать о напитке что-то еще, но как всегда не торопится делиться информацией, — но сейчас не о нем. Эта Ольга, — улыбка исчезла с лица Макса, — она должна умереть, причем ближайшее время, если не сегодня, то завтра.

— Умереть? — ошеломленно переспросил Павел, — как, умереть?

— Хороший вопрос, — кивнул Макс, — это правильно, что ты его задал. Она не должна умереть абы как. Надо чтобы ее забили, забили до смерти.

…

Двери лифта распахнулись, однако в холл никто так и не вышел. Выждав немного, удивленный лифтер подошел к лифту и заглянул внутрь. Павел, стоял неподвижно, прислонившись к зеркальной стене, абсолютно бледный, словно кто-то высосал из него всю кровь. Глаза его были закрыты, а крепко сжатые губы искривились в непонятной ухмылке.

— Что-то случилось? — как можно благожелательнее спросил старик.

Павел открыл глаза и бессмысленно уставился перед собой.

— Нет, — он едва заметно покачал головой, — ничего не случилось. Пока ничего.

— Вам, может, воды, или посидеть немного? Что-то вы бледненький, аки смерть.

— Что? — вздрогнул Павел и с ужасом уставился на лифтера.

— Бледный вы, говорю, вот что, — лифтер сделал шаг вперед и осторожно подхватил Павла под локоть, — давайте-ка я помогу вам выйти. Лифт нельзя долго задерживать, мало ли кому понадобится. А вы вот здесь присядьте, — он указал рукой на один из квадратных пуфов из экокожи, расставленных по всему холлу.

Павел обессиленно рухнул на пуф и вытянул ноги. Его широкие плечи безвольно поникли, а голова раз за разом норовила упасть на грудь.

— Выпейте-ка водички, полегчает.

Лифтер протянул Павлу стакан. Сделав несколько жадных глотков, Павел понюхал стакан, после чего удивленно взглянул на старика.

— Странно, вроде без спирта, а прошибает как от водки.

— Хорошая водичка, — кивнул лифтер, — живая. Ты уж допей, сделай милость. Тогда до вечера бодрячком будешь.

Второй раз упрашивать не пришлось. Павел залпом опустошил стакан и, довольно ухнув, вернул его лифтеру.

— Ну спасибо тебе, выручил. Пойду я, пожалуй.

— Иди, иди, — одобрил лифтер, — с богом.

— Да разве ж бога на всех напасешься, чтоб он со всеми ходил? — усмехнулся Павел, — так пойду, один.

— Ну, тоже верно, у него, поди, своих делов хватает.

Последнюю фразу лифтер произнес уже в спину удаляющемуся Павлу. Его высокая нескладная фигура еще не успела приблизиться к раздвижным дверям на выходе из здания, когда те распахнулись, выплеснув в холл волну горячего уличного воздуха. Вместе с этой волной появился и новый посетитель. Павел несомненно был с ним знаком, потому что при виде входящего невысокого, но широкоплечего мужчины застыл на месте в неловкой позе, не зная идти ли ему дальше или отступить в сторону.

Вошедший элегантным движением снял солнечные очки и белозубо улыбнулся.

— Какая встреча! Мы же с тобой, наверно, лет сто не виделись.

— Здравствуй, Петр, — Павел сухо кивнул и сунул руки в карманы, давая понять, что здороваться он не намерен.

— Здравствуй, брат, здравствуй! — Петр с любопытством рассматривал Павла, — а ты ведь и не изменился совсем, даже посвежел малость, вон, щёчки какие розовенькие. Неужто эликсир молодости изобрел?

— Ага, — Павел наконец справился с мимолетной растерянностью, — живую воду. По утрам стакан натощак и вечером перед сном.

— Ох, Павлуша, такой большой, а все в сказки веришь, — пренебрежительно хлопнув Павла по плечу, Петр направился к лифту.