Вторая книга трилогии «Егерь». Концепция прежняя – приключения Егеря, его охотничьего кота и его любимой девушки на слабо изученной планете. Правда, уже на другой. Аннотация издательства: Олег Денисов, пресытившийся приключениями на Находке, мечтает лишь об одном – спрятаться в каком-нибудь тихом уголке, где никому до него не будет дела. Казалось бы, все к этому и идет: назначение на Нереиду, малоисследованную земную колонию, сулит ему и его девушке Гале непыльную работенку на научной станции, затерянной среди островов Южного полушария планеты. Живи и радуйся! Петрович, кстати, тоже не против – у него здесь обнаружились новые друзья, разумные псевдодельфины. Однако старый враг дает о себе знать, вынуждая героев вступить в неравную схватку, от исхода которой зависит их жизнь. Сумеют ли они выстоять или снова придется спасаться бегством?
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Егерь. Последний билет в рай предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 1
Прибытие
— А здесь мило! — вынесла вердикт Галя, шагнув из тесноватого коридора в пассажирский терминал.
Безликая кишка со стандартно белыми стенами осталась за спиной, равно как и казенный донельзя стыковочный комплекс. Летели мы, надо сказать, не на роскошном лайнере, а на обычном курьере Службы Безопасности Федерации, куда нас по дружбе пристроил незабвенный Сергей Семеныч, и за прошедшие без малого две недели сугубо утилитарные интерьеры нам просто обрыдли, пардон за мой французский. Даже дубовый в этом отношении Петрович с нескрываемой радостью вымахнул из шлюза, поспешив убраться от челнока с максимально возможной скоростью, еле догнали стервеца.
Галя, как обычно, преувеличила. На мой взгляд, тут не так уж и мило — народу как людей, все куда-то спешат, толкаются, разве что не переругиваются матерно, да детей много. Кабы не эти два обстоятельства, можно было бы принять здешний космопорт за военную перевалочную базу. Нет, вру, царство стекла, белоснежных потолков с интегрированными панелями светильников и стен, усеянных многочисленной рекламой и не менее многочисленными мониторами (с рекламой же), иллюзию убило мгновенно и качественно. А тут еще Петрович умудрился попасться под ноги какому-то потному толстяку с лысиной, и тот едва не ахнулся всей массой на моего питомца — хорошо я успел его придержать за локоток. Мужик ожег меня злобным взглядом, но пнуть рыжего вредителя не осмелился. Я же предпочел поскорее покинуть место инцидента — ну его на фиг, затопчут, и не заметят. Поправив не слишком объемистую сумку с багажом, я взял Галю под руку и целенаправленно попер к выходу, оборудованному рамкой сканера. Попутно порадовался, что удалось избежать мороки с таможней: сотрудники СБФ и лица, приравненные к ним, от сей хлопотной процедуры были избавлены.
Наша жалкая ручная кладь в виде двух сумок с необходимым минимумом (кое-что из одежды, мыльно-рыльные, КПК и коннектор с ППМ — по крайней мере, у меня, за Галю не поручусь) внимание местной охраны не привлекла, и мы спокойно выбрались в огромный зал ожидания. Здесь мне понравилось больше, с той точки зрения, что свободы маневра прибавилось, а количество народу на квадратный метр, наоборот, уменьшилось. К тому же взгляд почти сразу же наткнулся на смутно знакомую фигуру, скромно притулившуюся у одной из колонн в вестибюле. Помнится, с похожей сцены не так давно начались известные события, завершившиеся плачевным образом. Ненавижу дежавю. Ладно, спишем на совпадение, так хотя бы жить проще.
— Кажется, я начинаю понимать, что за сюрприз нам обещал Семеныч, — хмыкнул я, кивком указав Гале на подпиравшего колонну мужика.
— Ой, а что он тут делает?! — Иногда коллега-подруга ставит меня в тупик своей непосредственностью. Тут не сразу сообразишь, что ответить. — Как я рада его видеть! Пойдем скорее!
Непоседливый Петрович уже терся о штанину высокой принимающей стороны, оставляя на ней клочья рыжей шерсти. Мой питомец хоть и генно-модифицированный мутант, как я его периодически обзываю, но, как и любой нормальный кот, линяет с завидным постоянством. Правда, утерянные шерстинки в отрыве от тела владельца сильно теряют в мягкости и шелковистости, так что из собственной кровати я его всегда выпроваживаю. И это моя принципиальная позиция, на сем стоял и стоять буду. Хуже только на стекловате спать.
— Викентий! Сколько лет, сколько зим! — Я пожал протянутую ладонь, памятуя о неприспособленности той к высоким нагрузкам, а Галя обрадованно чмокнула расплывшегося в улыбке коллегу в щеку. — Ты как тут оказался?
— История эта долгая и не лишенная притом некоторой драматичности! — закатил глаза Викентий и поспешил сменить тему: — Давайте по дороге расскажу. Вы не устали? Может, перекусить хотите, или еще чего?
— Вроде нет, — пожал я плечами. — Галь?
— Мне нужно в магазин.
Ну вот. А я так надеялся, что шопинга удастся избежать. Столько времени потратил на уговоры… Петрович мстительно мяукнул — мол, я же говорил! — и принялся ластиться к Галиной ноге. Девушка хоть и была в босоножках и сверхминиатюрных шортиках, и испортить одежду не боялась, но машинально наградила кота легким пенделем — вовремя не отгонишь, потом чесаться замучаешься. Я мстительно представил рыжего пакостника, сидящего у пустой миски с разочарованным выражением морды, потом белоснежного котенка с большими грустными глазами, но Петрович совету не внял — обиделся на первую часть послания. Собственно, его проблемы.
— Галь, может, позже?..
— Когда позже?! В чем я ходить буду?! В этом, что ли?! — Галя пренебрежительно ткнула пальцем в легкомысленный топик, туго обтягивающий грудь. — Я же совсем голая, ни-че-го нет!!! Спасибо твоему ненаглядному Сергею Семенычу! И потом, на себя посмотри!
Я опустил взгляд на носки кроссовок, выглядывающие из-под штанин туристических брюк, поскреб живот, скрытый легкой футболкой (нормально все), и непонимающе уставился на подругу.
— Ну ты же обещал… — сменила тактику девушка, неосознанно воспользовавшись приемом, от которого неосмотрительно отказался Петрович. — Ну, Олежек, мы недолго…
Я обреченно махнул рукой — что я, изверг, что ли? — и повернулся к Викентию:
— У тебя транспорт есть?
— А как же! — ухмыльнулся тот. — И я знаю, где сейчас распродажи!
Судя по хитрой ухмылке, Викентий моей быстрой капитуляции ничуть не удивился.
— Веди, чего уж…
— Я тебя люблю! — Галя одарила меня многообещающим взглядом и благодарно чмокнула в губы. — Петрович, иди сюда, кис-кис!
— Я тебя тоже, — невесело пробормотал я ей в спину.
Хочешь не хочешь, а желание женщины — закон. По крайней мере, они так думают. И в некоторых ситуациях лучше сделать вид, что и ты в это веришь. Некстати вспомнился преподаватель тактики из академии, который любил повторять: «Проигрывая в малом, выигрываешь в большом», приписывая фразу какому-то древнему азиатскому полководцу. Но я в те годы был склонен думать, что он сам ее придумал.
Викентий этаким шустрым колобком семенил рядом с моей ненаглядной, успев уже ненавязчиво избавить ее от сумки. Галя при этом смерила меня презрительным взглядом — мол, учись, как себя с дамой вести надо! Угу, наш коллега-живчик тот еще жучара, на Находке убедился. Она тоже хороша, кстати. Сама отказалась от помощи не далее как десять минут назад, когда мы из каюты выходили. Петрович, бывший свидетелем данной сцены, сочувственно муркнул и бросился догонять весело щебечущую парочку.
До глайдера веселой бело-голубой расцветки добрались без происшествий — машина ждала нас на обширной стоянке у здания космовокзала, не выделяясь из длинного ряда таких же аппаратов. Викентий ткнул сенсор на брелоке, глайдер отозвался жизнерадостным пиликаньем и откинул дверцы вверх, как будто жук надкрылки растопырил. Модель при ближайшем рассмотрении оказалась двухместной, что радости мне не добавило. Хорошо хоть за сиденьями был объемный багажный отсек, куда мы с Петровичем и влезли, с минимальными удобствами устроившись на куче каких-то пакетов, разбавленных большими свертками. Повозившись минуту, я даже сумел изобразить из подручных материалов нечто вроде кресла. Петрович проявил свойственную ему смекалку и устроился у меня на коленях.
Пока я сдавленно матерился в багажнике, Викентий расписывал Гале прелести единения с природой, каковое нам вскоре будет обеспечено. С его слов выходило, что прекраснее острова Флоранс на этой планете места нет, вот только с магазинами там напряженка. Конечно, всех сотрудников базы обеспечивают за государственный счет формой и спецодеждой, но если требуется что-то более изящное и красящее женщину, то лучший шопинг, несомненно, здесь, в Куинстоне. И он, Викентий, приложит все силы, чтобы дама осталась довольна. Означенная дама благосклонно кивала, не без изящества устраиваясь в пассажирском кресле.
— Викентий, а нас местные копы за задницы не возьмут? — поинтересовался я, когда коллега забрался на свое место и щелкнул пристежным ремнем.
Мы с Петровичем, понятно, такой роскоши были лишены, тогда как незабываемая манера вождения вышеупомянутого коллеги делала мой вопрос вполне уместным.
— А, не переживай! — отмахнулся Викентий. — Меня здесь все знают, так что все решаемо.
— Когда успел?!
— Я тут уже два месяца, а к серьезной работе все еще не допускают, — притворно вздохнул водила и врубил движки. Глайдер скачком набрал высоту, заложил крутой вираж и помчался в сторону центра города. — Заставляют всякой административной ерундой заниматься. Почитай, дважды в неделю в столицу наведываюсь, периодически со мной другие сотрудники летают, как раз по магазинам прошвырнуться. Сам понимаешь, в таких условиях быстро нужными связями обзаводишься. К тому же глайдер казенный, на такие местные полицейские сквозь пальцы смотрят — знают, что с нас толку как с козла молока.
— Ой, красота какая! — Галя уже вовсю крутила головой, успевая вполуха слушать Викентия. — Как высоко! Смотрите, а это что? Олег, видишь?
Я провел ладонью вдоль кошачьего хребта, сопроводив ласку образом, который можно было расшифровать фразой «другой нет, будем терпеть», Петрович понимающе фыркнул, но развивать тему не стал. Впрочем, посмотреть действительно было на что — все-таки Куинстон не рядовой город, а столица с населением в несколько миллионов человек. К тому же, как уверяли путеводители, «прекрасный образчик колониальной архитектуры позапрошлого века, жемчужина сектора». На привычные земные мегаполисы он действительно походил мало, привольно раскинувшись на десятки километров во все стороны. Тут и там строения причудливых форм, далеких от унылых высотных свечек, разбавлялись островками древесных крон, а улиц почти не было видно в густой растительности, хотя воздушный трафик был весьма напряженным: Викентий сосредоточенно орудовал джойстиком, лавируя в плотном потоке летательных аппаратов.
В глаза сразу же бросилась какая-то странность, и лишь пару минут спустя до меня дошло, что растительность тут отличается от земной, главным образом цветом листвы — с уклоном в фиолетовую часть спектра. Издали это было особенно заметно. Ничего удивительного, состав атмосферы тут немного иной плюс звезда другого класса. Ладно, как-нибудь привыкнем…
— Далеко еще? — хмуро поинтересовался я, чуть не врезавшись головой в крышу после очередного лихого маневра.
— Минут пять, тут ограничение скорости, — с готовностью пояснил Викентий. — А вон там, Галенька, самая главная местная достопримечательность — монумент в память первооткрывателей.
— Какой-то он уродливый, — покачала головой девушка, взглянув в указанном направлении. — Не похож на памятник.
— А это и не памятник, это старый исследовательский рейдер. Он в атмосфере обгорел, поэтому черный. А вон там комплекс поющих фонтанов, только отсюда не видно…
Мне на красоты любоваться быстро надоело, и я принялся вспоминать относительно недавние события, проанализировать которые до этого момента как-то не удосужился. А подумать было над чем. Например, мнемосканер нас с Галей не взял. То есть совсем не смог прочитать, даже кратковременную память о том, что было час назад. Медики долго удивлялись, просветили нас во всех возможных диапазонах, но ничего не нашли. Еще одним потрясением для меня стал тот факт, что никто не обратил внимания на «татуировки» — кодированные информационные блоки, которыми нас наградил искин базы Первых. Я сильно подозревал, что именно в этой структуре прятался таинственный «внутренний голос», который периодически оживал при виде технологий исчезнувшей цивилизации. Программа, мать ее! Совсем нерадостно жить, осознавая, что на плече у тебя бомба замедленного действия. Искин тот еще весельчак, это я еще на базе понял. Заострять внимание медиков на фиолетовом «ожоге» я не стал: не заметили — их проблемы. Скорее всего, до таких технологий мы просто не доросли, и «мозг» медицинского кибера принял код Программы за обычную… татуировку. С виду не отличишь, разве что узор слишком уж абстрактный. Галя тоже догадалась про татушку молчать, в общем, с темы мы благополучно съехали. В остальном у нас никаких отклонений и патологий не обнаружилось, а посему нас оставили в покое, вернее, передали в пользование безопасникам. Те плотно взяли нас в оборот, заставив вспомнить мельчайшие подробности пребывания на Находке, что мы благополучно и проделали, умолчав о приключении на базе. Заранее сочиненная версия с потерей сознания прокатила: я еще в полете убедил Галю придерживаться именно ее как наименее проблемной. Учитывая, что мнемосканирование провалилось, безопасники нашим рассказом удовлетворились.
С уголовным делом у Линдеманна ничего не вышло: военный трибунал сначала признал случай подпадающим под свою компетенцию, оставив «Внеземелье» с носом, а потом и вовсе оправдал меня ввиду отсутствия доказательств. Свидетельские показания сотрудников СБ компании судьи справедливо признали не заслуживающими доверия, к тому же Исаев выполнил обещание и где-то достал записи с камер наблюдения. Тут уже пришел черед эсбэшников вертеться, как угорь на сковороде, и они поспешили замять процесс. В результате и с этой стороны мы оказались в безопасности. А чем это закончилось, вы уже знаете: нас перевели на Нереиду — с глаз долой, из сердца вон. Будем надеяться, что здесь нас люди из «Внеземелья» не достанут.
— Приехали! — объявил Викентий, бросив глайдер в пике.
Я еле успел вцепиться в спинку Галиного кресла, с трудом сдержав крепкое словцо, Петрович же молчать не стал и обиженным воем дал понять горе-водиле, что он о нем думает. Галя взвизгнула, но, как мне показалось, восторженно. Викентий филигранно выровнял машину почти у самой земли и без малейшего толчка притер ее между двумя колесными карами — насколько я знал, такой транспорт тут был распространен. Единственный континент планеты славился трассами для ралли-рейдов, гонки по бездорожью были неплохим развлечением и привлекали немало любителей экстрима. А посему припаркованные там и сям джипы всех возможных типов и колеров ни у кого вокруг удивления не вызывали.
— Пойдемте, друзья, я покажу вам рай шопоголика! — Викентий резво выбрался из салона, обежал глайдер и подал Гале руку.
Я за это время успел согнать с колен Петровича и выкарабкаться на свет божий. Пока коллега запирал дверцы, я окинул взглядом парковку и не увидел ничего необычного. Разве что… Нет, показалось. Приземлившийся за несколько рядов от нас глайдер был смутно знакомым, но и только. Таких в небе над столицей тысячи. Не мог он за нами лететь. Наверное, я его мельком видел, когда он из параллельного потока вынырнул.
Верный Петрович требовательно мяукнул, мол, хорош уже ворон ловить, и я бросился вдогонку за Галей с Викентием. Те успели скрыться в гостеприимно распахнутых дверях торгового центра, так что пришлось поторопиться.
Торговый комплекс оказался неожиданно роскошным, хоть и с претензией на скромность. По крайней мере, кричащей рекламы на всех свободных поверхностях, а то и без оных — в виде объемных голограмм — здесь было куда меньше, чем в его земных аналогах. В городах Большой Пятерки испокон века считали, что чем назойливее расхваливают свой товар торговцы, тем круче, а потому атмосфера перманентного дурдома в подобных заведениях не исчезала годами. Но всех переплюнули рекламщики из Нью-Вегаса, Вашингтона и им подобных свободных экономических зон — там считалось в порядке вещей использование двадцать пятого кадра, гипноза и прочих — достижений НЛП, лишь бы облегчить карманы клиента любым (в том числе и не очень законным) способом. Но эти самые клиенты знали, на что шли, потому жалоб в международный суд почти не поступало. А если желающие и были, их быстро успокаивали ребята из местных группировок торговой, игорной, нарко — и прочих мафий соответственно индивидуальным вкусам пострадавшего.
После удушающей жары парковки холл показался раем, и я даже замедлил шаг, наслаждаясь относительным покоем и прохладой, пока Петрович не боднул меня в ногу, напоминая и о цели визита, и о том, что я тут не один. Неплохо было бы проконтролировать торгашеские порывы Галины свет-Юрьевны, она в приступе неуемного расточительства имела обыкновение затовариваться чертовски дорогими и при этом абсолютно непрактичными шмотками, о чем уже на следующий день жалела. Знаем, проходили. Выслушивать нытье не хотелось, поэтому я пошарил взглядом по холлу и выделил в редком потоке покупателей знакомые фигуры, чему в немалой степени способствовала рыжая шевелюра девушки. Плюс моя ненаглядная на фоне местных загорелых красоток выделялась не хуже белой вороны в стае грачей. Нереидский загар, которым Галя еще не успела обзавестись, просто роскошный: в ласковых лучах местного светила кожа приобретает ни на что не похожий оттенок — смотришь издали, отдает фиолетом, но вблизи ровный и глубокий смуглый цвет. Не удивлюсь, если всю дорогу до базы она будет сокрушаться по этому поводу и строить планы насчет пляжа.
Викентий целенаправленно вел Галю в дальний конец холла, скрытый в полумраке. Я про себя хмыкнул, удивленный эффектом — вроде купол прозрачный, а ближе к стенам свет чудесным образом рассеивается, уступая причудливым теням со странным фиолетовым же отливом. Петрович моих восторгов не разделял, поэтому оторвался шагов на десять (моих, естественно, а не кошачьих) и периодически оборачивался, подгоняя меня недовольными мыслеобразами. Я в ответ в подробностях представил, как отовариваю могучим пинком рыжую зверюгу, увивавшуюся у буфета с упаковками вяленого кальмара. Кот напрочь разобиделся, фыркнул особенно презрительно и умчался плакаться мамочке в жилетку.
Убедившись, что Викентий благополучно протащил Галю мимо десятка кричащих вывесок бутиков и парочка скрылась в дверях огромного магазина «Турист-мастер», я облегченно выдохнул и послал девушке вызов. Браслет инфора ожил, сформировав на виртуальном дисплее недовольное лицо:
— Чего тебе?
— Извините, Галина Юрьевна, что отвлекаю…
— Дурак!!!
— Ладно, любимая, не дуйся. Я тут осмотрюсь немного, потом к вам присоединюсь. Скучать будешь?
— Обязательно! — хмыкнула Галя и прервала связь.
Ну вот и ладненько. Минимум минут сорок у меня есть, а то и весь час. За время вынужденной отсидки на Болле мы пару раз выбирались в город прошвырнуться по магазинам, и этого хватило, чтобы выработать беспроигрышный алгоритм: Галя зависает в облюбованном заведении, я тихо-мирно гуляю полчаса-час, потом возвращаюсь и оцениваю приобретения ненаглядной с эстетической точки зрения. Этот процесс занимает еще не менее часа, в результате девяносто процентов шмотья забраковывается, и мы, счастливые и довольные, переходим в следующий магазин. После первого шестичасового марафона очередной трехчасовой забег мне показался просто мелочью, и я решил дальнейшее совершенствование совместного шопинга отложить на потом — от добра добра не ищут.
В «Турист-мастер» я и сам загляну, но чуть позже и с более приземленными целями, нежели фэшн-шоу в исполнении любимой девушки: магазин хороший, футболки-шорты-кепки и прочие пляжные полотенца как раз в нем покупать лучше всего, дешево и сердито. На данный же момент мое внимание привлек небольшой павильон с многообещающей вывеской «Охота и рыбалка». В ожиданиях я не обманулся, обнаружив внутри богатую коллекцию разнообразного снаряжения, начиная с удочек-телескопичек и заканчивая надувными лодками, местными вариантами подсадных уток (надо сказать, мало отличающимися от земных) и парой десятков охотничьих ружей на дальней стене. Хозяйничала тут девушка хрупкого сложения, брюнетистая, с двумя задорно торчащими косичками, этакая ходячая реклама стиля «милитари» в одежде.
— Чем могу помочь, мсье? — с неповторимым франко-канадским прононсом спросила она, завидев меня в дверях.
Во французском я не силен, поэтому выпендриваться не стал и ответил на интере:
— Мсье всего лишь любопытствует. Впрочем, свою долю удовольствия он уже получил, — усмехнулся я, пройдясь оценивающим взглядом по фигуре собеседницы.
— В таком случае вы просто обязаны доставить ответное удовольствие бедной девушке, вынужденной прозябать в магазине, пока папа в отъезде! — вернула она улыбку. — Папа будет недоволен, если я вам что-нибудь не продам. А когда папа недоволен, он не берет меня на стрельбище и вообще всячески третирует, заставляет готовить завтрак и заниматься другими женскими делами. Правда, он говорит, что хочет меня видеть примерной девочкой. Издевается, наверное.
Я не удержался и рассмеялся: уж больно у нее жалобно вышло, особенно с этим «папа» с ударением на последнем слоге. И мордочку сделала умильную, даже Петрович так не умеет. Хотя раньше я думал, что его никто в этом деле не переплюнет, особенно когда он кальмара клянчит. Опытным взглядом выделив ценники, я пришел к выводу, что отказывать красивой девушке в такой малости с моей стороны будет свинством.
— Что ж…
— Жанна.
–…Жанна, посоветуйте мне что-нибудь этакое на память о вашем прекрасном мире и его не менее прекрасной обитательнице!
— Мсье предпочитает…
— Охоту. Но и против рыбалки мсье ничего не имеет.
— Если вы хотите действительно эксклюзивную вещь, то вам сюда! — Девушка грациозно повернулась ко мне спиной и направилась к стене с оружием.
Я машинально скосил глаза на подтянутую попу и поймал себя на мысли, что с удовольствием бы за этой Жанной приударил. Потом вспомнил про Галю, представил сидящего у моих ног Петровича, буравящего меня взглядом в стиле «он смотрит на тебя как на… ага, оно самое», и со вздохом проследовал за продавщицей. Следующие двадцать минут прошли в увлекательнейшей беседе на тему «ружья охотничьи, штучные»: мы обсудили качество стволов, полюбовались деревом лож (как сказала Жанна, местный аналог ореха), сравнили цены на нескольких планетах и в сетевых магазинах. В конце концов я остановился на легком самозарядном карабине-мелкашке и стильной двустволке-вертикалке двенадцатого калибра. Подкупило качество изготовления (малая серия, станочная обработка — это вам не ширпотреб из репликатора) и более чем демократичная цена. За обе единицы я заплатил меньше, чем за один валовый штуцер земного производства. Швейцарский, правда, но тем не менее. Мой банковский счет потери почти не заметил, и мы с очаровательной хозяйкой магазина расстались лучшими друзьями. Напоследок она даже сделала скидку на патроны, которые я прикупил здесь же. Как оказалось, в городе свободное ношение оружия ограничено, но моего идентификатора, скормленного кассовому аппарату, хватило, чтобы получить «добро» от местных правоохранителей на перевозку покупок в неопломбированном виде. Жанна только упаковала их в фирменный баул, прочный и удобный. Если не знать, что внутри, сразу и не поймешь: двустволка в разобранном виде была даже короче карабина, а тот габаритами не поражал.
Навьючив поклажу, я покинул гостеприимный магазин и направился в сторону знакомой вывески характерной красно-синей цветовой гаммы, но опять не дошел — отвлекся на крупную надпись OUTLANDER, украшавшую ближайшую витрину. Пересилить себя я не сумел и заглянул на огонек, пристроив баул в камеру хранения. К данной марке одежды я питал слабость — грешен, но из цивильных производителей на мой вкус ничего лучше не было. Оказавшись в обширном демонстрационном зале, я почти затерялся между длинными стойками, увешанными образцами для примерки. По правде говоря, в наш век высоких технологий уже давно никто не шил одежду вручную, если, конечно, речь не шла об эксклюзивных коллекциях ведущих модельеров. Но это скорее у Гали надо спрашивать, меня устраивали и реплики, синтезированные в магазине по готовым матрицам. Собственно, и в демонстрационных образцах особой нужды не было: зашел в примерочную, тебя просветили сканером, выбрал нужную модель — и готово. Другое дело, если клиенту вещь не нравилась, тогда ее приходилось отправлять в переработку. Поэтому подобный способ практиковался лишь в самых дешевых торговых точках, особо красотой не заморачивавшихся. В магазинах же классом чуть выше предпочитали содержать залы с образцами, которые любой желающий мог примерить. Плюс в этом случае возникала атмосфера именно шопинга, что очень ценили многие посетители, особенно женского пола. Согласитесь, это отдельное удовольствие, в котором я себе не отказал и вдумчиво прошелся по рядам, накидав целую тележку шмоток. Тем более время терпит, если Галя возжаждет меня увидеть, то позвонит. Тормознув у стеллажа с обувью, я подхватил приглянувшиеся кеды и направился к примерочной. Сунулся было в одну из кабинок, но столкнулся с суетливым типом неприятной наружности. Тот неуклюже дернулся, задев меня плечом, и рассыпался в извинениях:
— Простите, сэр, я случайно!..
При ближайшем рассмотрении тип оказался мужиком далеко за тридцать, черноволосым и неприметным, в синем комбезе-спецовке без опознавательных знаков. Что странно, поскольку такую одежку обычно носят служащие всяческих обслуживающих предприятий типа экстренной доставки или какие-нибудь наладчики.
— Ничего страшного, — отмахнулся я.
Мужик как мужик, чего я на него взъелся? Тут таких каждый второй.
— Еще раз извините, сэр! — Незнакомец деликатно похлопал меня по плечу и широко и приветливо улыбнулся. — Приезжайте к нам в кемпинг, не пожалеете!
— Всенепременно! — заверил я, даже не попытавшись уточнить координаты этого самого кемпинга — один хрен, не поеду. Да и мужик вряд ли всерьез рассчитывал на это, простая вежливость, как ее европейцы понимают. — Всего хорошего.
Бросив тележку у кабинки, я сгрузил примерно половину добычи на табурет, отгородился от зала шторой и взялся за футболку. Но, едва натянув ее на голову, застыл в раскоряченной позе — внезапно проснулся давненько не дававший о себе знать «внутренний искин»: «Обнаружен нейрокластер. Совпадение структуры со стандартным эмпатическим сенсором семьдесят шесть процентов».
— Чего? — от неожиданности осведомился я вслух. — Какой еще эмпатический сенсор?
«Стандартный. Функция: считывание звуковых колебаний и преобразование в ментальный сигнал».
— «Жучок», что ли?!
«Ответ положительный».
От нифига себе! Откуда он взялся? И где, что важнее?
«Локализация: левое плечо предмета одежды».
Твою мать! Меня же мужик там лапал! Я торопливо содрал футболку и уставился на рукав, но невооруженным взглядом поначалу ничего необычного рассмотреть не удалось. Потом в глазах задвоилось, зрение на мгновение расфокусировалось, и на ткани проступила слабо светящаяся сетка с ячейкой примерно в полсантиметра. Ого, что-то новенькое! Раньше «внутренний искин» с моими органами чувств не экспериментировал. Даже не знаю, радоваться или наоборот… Впрочем, о чем это я?! На меня только что «жучка» подсадили!
Второпях натянув футболку — не с голым же торсом по магазину рассекать! — я выскочил из примерочной и сразу же обнаружил знакомую фигуру. Мужик уверенно шел к выходу, не оглядываясь и не таясь.
— Эй, сэр, как тебя там!!! Подожди, я про кемпинг хотел…
Какой там! Заметив меня, псевдоналадчик резко сменил направление и рванул к дальней стене, на которой я заметил несколько дверей с характерными табличками. Ага, раз туда бежит, наверняка знает, где черный ход. Блин, а упускать-то его не хочется… И я припустил с максимально возможной скоростью, лавируя между вешалками и перепрыгивая столы с наваленными кучей шмотками. В результате расстояние между нами резко сократилось, тем более что я несся практически наперерез. Мужик же, по всему судя, в обстановке не разобрался и нырнул в мужской туалет, захлопнув дверь у меня перед носом. Это меня надолго не задержало, и я оказался внутри лишь парой секунд позже, беглец даже еще не успел осознать, что сам себя загнал в угол.
— Сэр, что же вы убегаете? Я всего лишь хотел про кемпинг…
Бац! Псевдоналадчик не стал слушать и ловко врезал мне хуком с левой, выдав шапочное знакомство с благородным искусством бокса. Получилось не очень — я на рефлексе закрылся блоком, ответил стандартной «двоечкой», достигшей цели, хоть мужик и успел отшагнуть после своего удара, и запустил вдогонку фронт-кик. Носок кроссовка врезался ему чуть ниже солнечного сплетения, он согнулся, но не упал — отлетел к стене и прилип к пластиковой панели, тщетно хватая ртом воздух.
— Совсем охренел?! — возмутился я, морщась от боли в ухе: кулак оппонента соскользнул с блока и по касательной проехался по мочке. Все-таки защищаться подставками без перчаток далеко не лучшая идея. — Ты кто такой и зачем мне «жучка» подвесил?!
Вместо ответа мужик резко разогнулся и бросился на меня, загребая воздух руками — этакий проход в ноги в корявом исполнении дилетанта. Я, понятное дело, тормозить не стал: отскочил на полшага и достал его коленом в лицо. Громко и противно хрустнуло, незадачливый «шпиён» распластался по полу, а я благоразумно разорвал дистанцию, отступив к писсуарам. Ну его на фиг, слишком резвый, в следующий раз могу и не успеть.
А каков нахал! Не постеснялся среди бела дня, в людном месте заваруху устроить! Хотя стоп. Насчет людного я преувеличил: мало того что цены здесь выше среднего, магазин все же брендовый, а потому от наплыва покупателей не страдал, так еще и среди вешалок со шмотками особо не запалишься, хоть в самом зале дерись. Странно только, что охрана до сих пор не нагрянула. Если сейчас вломятся в сортир, охренею отмазываться. А с мужиком-то что? Не шевелится, и под головой кровавое пятно, с каждым мгновением разрастающееся. Неужто я его наглухо завалил? Да ну на фиг!.. Судебные мытарства еще были свежи в памяти, а потому я потерял осторожность и склонился над поверженным противником.
— Эй, мужик! Ты в порядке?
Я попытался перевернуть пострадавшего, посмотреть, насколько сильно ему досталось, но, к моему удивлению, тело не просто оказало сопротивление, но еще и активно поучаствовало в процессе! Псевдоналадчик все это время вероломно притворялся и сейчас воспользовался случаем: распахнул глаза с расширенными, как у наркомана, зрачками и попытался врезать мне кулаком в низ живота. Я, хоть и с трудом, заблокировал подлый удар, но пропустил другой — хлест открытой ладонью по лицу. Это даже хуже полноценной оплеухи: кончики пальцев мазнули по щеке, захватили глаз и в конце еще пробороздили переносицу — тыльной стороной, твердыми ногтями. Я отшатнулся, получил локтем в ребра и отлетел к стене, успев, на свое счастье, сгруппироваться и прикрыть голову. По опыту знаю, если попал в такое положение, не дай себя оглушить, разорви дистанцию любым способом и скорее поднимайся на ноги. Иначе затопчут. В данный конкретный момент действовать по озвученному алгоритму мне мешала стена, в которую я уперся спиной, плюс ручьем льющиеся слезы — неконтролируемая реакция организма. Посему я сжался в комок, приготовившись принимать удары на все открытые части тела, но побоев так и не последовало — секунды текли, а оппонент все медлил. Наконец грохот входной двери известил, что можно расслабиться — мужик малодушно сбежал. А может, и не малодушно: у него, наверное, приказа не было меня убить, и если бы я его не вынудил, хрен бы напал. Сам виноват, короче.
Кое-как разогнувшись и чуть не сшибив затылком раковину, я поднялся на ноги и осмотрелся. Так и есть, смылся. Догонять бесполезно, да и не безопасно. О мужике напоминала только лужа крови на кафеле, похоже, я ему нос сломал — вон сколько натекло, как из поросенка. Выносливый, гад! Быстро очухался, да еще и меня подловил. Я прислушался к организму, но организм чувствовал себя на удивление прилично: легкая боль в боку, простой ушиб, не более, саднящие ухо и щека, слезящиеся глаза… Вот только голова подозрительно тяжелая…
«Внешнее воздействие. Нейролептический порошок, угнетает деятельность мозга. Вводится через дыхательные пути. Совпадение с базовым образцом — шестьдесят три процента. При неоказании помощи возможна смерть. Статус процесса нейтрализации: активен».
Офигеть! Искин теперь что, и от ядов меня защищать будет?
«Ответ положительный. Альфа-разумный исключительно ценная особь для выполнения Программы».
Ну спасибо. Хотя факт отрадный. Впрочем, это еще не значит, что мне можно без последствий жрать всякую гадость и плевать на газы и прочие неприятности.
«Ответ положительный».
Стоять. Это что же, опять из штучек Первых? Как и «жучок»? Очевидно же, что он этот порошок мне в рожу кинул, просто еще и попал удачно, я и не заподозрил ничего, списал все неприятности на удар. Откуда это все у мужика? И я, как курсант-первогодок, нарвался на провокацию и его упустил. Нет, не может быть. Одиночка такое не потянет. Наверняка тут старые знакомые замешаны. Значит, у них уже есть технологии Первых? Зачем тогда им мы с Галей? Блин, надо завязывать с гипотезами, особенно безумными. Тут, если дать волю воображению, и до всемирного заговора додуматься можно. На фиг, на фиг… Черт! И что теперь делать? М-мать! «А если они на Галю нападут?» — пронзила отчаянная мысль, но я тут же себя одернул: инфор не подавал признаков жизни, то есть вызовов не было. Ткнув в сенсор, с замиранием сердца переждал гудки и облегченно выдохнул, когда на развернувшемся виртуальном дисплее возникло сердитое лицо.
— Чего тебе? Я тут как раз купальник примеряю…
На душе стало легче. Я выдал ту слащавую улыбку, которой постоянно доставал ненаглядную — очень уж она ее раздражала — и хмыкнул:
— А чего меня не позвала? Я тоже хочу в процессе поучаствовать.
— Обойдешься! — отрезала девушка. — У тебя еще полчаса, раньше можешь не появляться.
Дисплей свернулся в точку — вызов прервали с той стороны. Ох, блин!.. Так и поседеть можно. Полчаса я не выдержу, изведусь. Ладно, прямо сейчас в «Турист-мастер» попрусь, там пока пошатаюсь.
Впрочем, мимолетный взгляд в зеркало убедил меня, что незамедлительно приступить к выполнению плана не получится — псевдоналадчик меня все же здорово потрепал. Пусть и всего лишь в плане одежды — с лицом все было в относительном порядке, если не считать покрасневших глаз, даже прическа не растрепалась (ага, короткий ежик, что ему будет). А вот футболка со штанам пребывали в плачевном состоянии: ворот разорван, на правом колене подозрительное бурое пятно, причем такого размера, что сразу в глаза бросается. Пришлось скрепя сердце украдкой возвращаться в примерочную, старательно лавируя между вешалок, чтобы не пересечься с немногочисленным покупателям. Еще на всякий случай кое-как затер кровавое пятно на полу, пожертвовав многострадальной майкой. В облюбованной кабинке я задержался минут на десять, зато выбрался из нее счастливым обладателем нескольких пар брюк, четырех футболок и банданы с абстрактным рокерским рисунком, неплохо гармонирующей с новыми тактическими штанами и легкой рубахой в мелкую клеточку. Получилось даже с некоторой претензией на стиль — этакий уверенный в себе турист. Белые кроссовки я заменил более приличествующими случаю полуботинками из «дышащей» ткани. Мне бы сейчас еще бороду с усами, очень колоритный персонаж вышел бы. Испорченную одежду я скормил ближайшему утилизатору, так что про улики можно забыть, как про страшный сон.
На выходе ко мне прицепилась миниатюрная девушка-консультант, но с ней я цапаться не стал — она всего лишь снабдила меня фирменными пакетами. Чуть было не проскочил мимо камер хранения, но вспомнил о недавних приобретениях и забрал баул с ружьями. В остальном до «Турист-мастера» я добрался без приключений, навьюченный уже приличным количеством шмоток. Здесь ритуал повторился с точностью до наоборот: поход к индивидуальным ячейкам, избавление от вещей, марш-бросок по демонстрационному залу. Галю не искал, памятуя о назначенном ею времени встречи, зато набрел на Викентия, который с сосредоточенным видом торчал у ближайшего терминала и скармливал репликатору заказы, то и дело сверяясь с длиннющим списком в наладоннике.
— А наша Галенька весьма увлекающаяся особа! — заметил он, когда я с удовлетворенным видом присел на пуфик рядом. — Даже я уже почти все закупил, а у меня номенклатура сам видишь какая!
— Угу, — хмыкнул я. — Есть немного. Но она далеко не самый худший вариант.
— Истину глаголете, батенька! — рассмеялся Викентий. — Знавал я одну барышню, которая в магазин заходила в девять утра, а выходила в девять вечера. И так каждый день. Все выходные и праздники, даже отпуск не жалела. Как она при этом еще и в солярий ходить успевала, лично для меня загадка.
— А!.. — Я раздраженно махнул рукой, давая понять коллеге, что тема для меня достаточно болезненна. — У вас тут ничего подозрительного не случалось? Ограбление, нападение террористов, газовая атака?
Викентий напрягся, но тут же расплылся в ухмылке:
— Шутишь?! Да тут болото полнейшее, даже драки в барах проходят по строго заведенному сценарию: пара ударов, потом совместное распитие спиртного. А копы и вовсе как с луны свалились — вежливые и терпеливые. И безоружные — ничего, кроме парализаторов, я у них не видел.
Н-да… Буду я, пожалуй, про сегодняшнее маленькое приключение молчать. Все равно не поверят, да еще на смех поднимут.
— Дени-и-исо-о-ов!!! — донеслось откуда-то слева, и я поспешил предстать пред светлы очи ненаглядной.
Фэшн-шоу — самый приятный этап шопинга, и лишаться этого зрелища я не собирался. Впрочем, Викентию тоже мешать не стал — пусть обзавидуется.
В торговом центре мы проторчали еще час с небольшим, за это время совершив два похода к глайдеру — скинуть покупки. В результате багажник оказался набит под завязку, да и в закутке в салоне места осталось только-только нам с Петровичем притулиться, и то приходилось поддерживать объемный баул с Галиными вещами, чтобы он мне по голове не стучал. «Внутренний искин» больше голоса не подавал, хотя я добросовестно прощупал все закупленные ненаглядной шмотки, впрочем, как и ее саму, когда процесс примерки благополучно завершился. Из чего я сделал вывод, что к ней «наножучка» никто не подсадил, что радовало.
Викентий, сверившись с каким-то графиком, жизнерадостно сообщил, что у нас еще есть небольшой запас времени, и предложил пролететь над городом — чисто посмотреть. Честно говоря, особого желания у меня не было. Город как город, для захолустной планеты весьма характерный: много зелени, широкие улицы, небоскребы — смешно сказать, ни одного больше тридцати этажей. Зато относительно тихо и спокойно плюс условия для жизни гораздо выше среднего. Туристический рай, одним словом. Но, надо отдать ей должное, за свою полуторавековую историю колония на Нереиде обзавелась собственными легендами, памятниками архитектуры и прочими атрибутами, чтобы считаться перспективной в плане культурного времяпрепровождения. Не египетские пирамиды, конечно, но вполне себе нормальные достопримечательности.
Нужно сказать, что Нереида — одна из первых колоний человечества за пределами Солнечной системы, к тому же расположена достаточно близко. Еще большую ценность планете придавали природные условия, максимально приближенные к земным субтропикам, вменяемая сила тяжести (на три процента меньше, чем у родины человечества), чуть более длинные сутки, но примерно на треть меньший год — в общем и целом очень приятное место для жизни. Да и нарекли ее так первопроходцы, пораженные красотой увиденных морей, о чем и намекнули, сравнив с дочерьми бога морских глубин Нерея. Почему она столь слабо освоена, лично для меня загадка. Но Викентий и в этом вопросе показал себя чуть ли не экспертом, стоило мне только его озвучить. С его слов выходило, что главная проблема этого мира — отдаленность от основных трасс, связывающих Внутренние Системы. Нереида как перевалочный пункт не котировалась абсолютно, транзитный транспорт предпочитал иные маршруты, поудобнее, и оказалось, что дешевле и проще освоить отдаленные, но при этом перспективные миры. Сыграли роль и скудные недра: на единственном более-менее похожем на материк клочке суши особо богатых месторождений полезных ископаемых не обнаружили, значительно удаленный от звезды астероидный пояс тоже не отличался разнообразием и высоким содержанием руд, а потому развивать здесь добывающую промышленность не стали. Соответственно и крупных производств нет — размещать в отрыве от сырьевой базы современные гигантские заводы-репликаторы бессмысленно. Плюс затрудненная из-за наличия обширного пылевого диска навигация. И райский климат не помог — жить на привозных товарах миллиардному населению сложно, как ни крути. Но все-таки Нереида нашла свою нишу: тропический и субтропический климат на девяноста процентах территорий и безумное количество живописнейших островов в теплом море превратили планету в идеальный курорт. И если во времена гиперпространственных полетов потратить год на дорогу в одну сторону желающих было мало, то с развитием прыжковых кораблей проблема исчезла сама собой. Дела пошли в гору, к тому же моря и океаны Нереиды оказались очень богаты различными растениями и живностью, что вызвало расцвет промыслового лова — на сегодняшний день она являлась крупнейшим экспортером морепродуктов, как свежих, так и консервированных. В общем, постоянное население в сто с небольшим миллионов и немногим меньшую толпу туристов планета могла успешно прокормить, еще и на продажу оставалось. К тому же во внутренних областях единственного континента (кто-то из первооткрывателей, неплохо знакомый с греческой мифологией, нарек его Астерией, что на интере звучало как Эстери) кое-где удалось организовать растениеводческие фермы, получавшие, с учетом современных технологий и более короткого года, по два урожая за сезон. Нереида расцвела, особенно в последние десятилетия, и уже долгое время занимала лидирующие позиции в туристическом бизнесе.
Вместе с тем реально было освоено и хорошо изучено лишь Северное полушарие. Причина проста — здесь лежали материк и три десятка крупных островов вроде земной Гренландии или Мадагаскара. Они-то и служили основными туристическими центрами, здесь же было сосредоточено и большинство населения. Промысловики тоже не горели желанием ходить слишком далеко от крупных портов, благо пока с учетом рациональной организации лова ресурсов хватало. К тому же северные моря были лучше приспособлены для судоходства.
Южное же полушарие осталось неосвоенным и представляло собой хаотичную мешанину архипелагов, разбросанных по мелкому морю. Счет островкам здесь шел даже не на десятки, а сотни тысяч. Некоторые ученые (на этой фразе Викентий демонстративно поморщился — дескать, географы, что с них взять, то ли дело биологи!) высказывали предположение, что некогда здесь лежал обширный материк, который по каким-то причинам относительно недавно — несколько сот тысяч лет назад — погрузился под воду. Экзотики вроде милых атоллов и коралловых рифов карибского типа хватало и в Северном полушарии, поэтому владельцы увеселительных заведений сюда не стремились. Понять их легко — кому нужны лишние транспортные расходы? Так что эта часть планеты сохранилась в первозданном виде. Составить карты или хотя бы провести подробную аэрофотосъемку было некому, все, что имелось на данный момент, — спутниковые фотографии с более-менее внятной разбивкой на квадраты с отмеченными на них относительно крупными островами. Все остальное пространство представляло собой терра инкогнита, то есть обширнейшее поле деятельности для нас с Петровичем. Вдвоем с таким объемом работы мы не справимся и за сто лет, но от нас этого и не требовалось: местные зоологи намеревались получить хотя бы минимальное представление об островной фауне, так что будем исследовать острова выборочно, по одним лишь ученым понятной системе.
Жить и работать ближайший год (это минимум) нам предстояло на острове Флоранс — райском уголке, расположенном очень удачно: в тропическом поясе, но на порядочном удалении от экватора. Поэтому с ежедневными ливнями и сумерками в девятнадцать ноль-ноль по местному времени (сутки здесь, как упоминалось, чуть длиннее стандартных) персоналу сталкиваться не приходилось. Викентий клятвенно нас заверил, что нам непременно понравится, и на том вводную лекцию завершил.
Между тем юркий глайдер унес нас довольно далеко от столицы, и по пути мне удалось полюбоваться теми самыми фермами — с высоты они больше всего походили на шахматные доски из-за чередующихся засеянных и паровых полей. Потом появились обширные огороженные участки с роскошными виллами — частные владения, как объяснил наш всезнающий гид, а затем мы добрались и до побережья — бесконечной полосы пляжей, застроенных кемпингами, бунгало, мотелями и огромными белоснежными красавцами-отелями, напоминающими выброшенные на берег океанские лайнеры. Вся эта красота служила наглядным подтверждением крайне серьезного отношения к туризму: жилье и развлечения на любой вкус, даже самый капризный клиент мог отыскать нечто для себя подходящее.
Побережье Астерии скрылось за горизонтом, но мы ни разу не упускали сушу из вида — острова, островки, песчаные косы и просто рифы тянулись на сотни километров от берега. И если местные считают это море более-менее подходящим для навигации и лова, то что же тогда творится в Южном полушарии? Страшно представить. Хорошо, что у нас воздушный транспорт. С другой стороны, при этаком рельефе штормам разгуляться негде, цунами и торнадо должны отсутствовать как класс, не говоря уж о блуждающих волнах-убийцах. Все-таки райский уголок, что ни говори. И климат приятный: влажность хоть и высокая, но всегда дует свежий морской ветерок, так что даже в самое пекло можно себя чувствовать комфортно.
Примерно через час мы добрались до большого гористого острова, и Викентий начал потихоньку сбрасывать высоту, по широкой дуге обходя высившийся на северном побережье скальный массив.
— Остров Гуантанамо, — пояснил коллега, сосредоточенно орудуя джойстиком. — Здесь авиабаза федеральная, обслуживает все научные и военные объекты Южного полушария. Местные власти к ней отношения не имеют, да оно и к лучшему.
— А название кто придумал?
— Да бог его знает… А что?
— Странный юмор у человека, — хмыкнул я, но развивать тему не стал. — А на фига нам авиабаза?
— Как на фига? — удивился Викентий. — Ты что, думал, что до Флоранс на глайдере полетим? Это ж еще пять тыщ кэмэ, к ночи в лучшем случае доберемся. Мы сейчас на катер пересядем рейсовый, как раз успеваем. Даже ждать не придется.
— Ой, а мы вещи перегрузить успеем? — забеспокоилась Галя.
— Успеем, мне местные ребята обычно помогают. За толику малую, — хитро прищурился коллега. — Они ж военные, их особо с базы не отпускают. Вот я и им заодно кое-что привожу.
Вот гусь, и тут устроился! Молодец Викентий, надо с ним дружбу и дальше водить, не помешают его связи. Работа работой, но и о развлечениях заранее нужно побеспокоиться.
За горами открылась равнинная часть острова — аккуратно расчищенная, с нашлепками стартовых площадок, кучками зданий и заборами из колючей проволоки. В нескольких местах я заметил автоматические установки ПВО, чуть дальше, у пальмовой рощицы ярко выраженного фиолетового оттенка — по крайней мере, издали, — высилось что-то, напоминающее ангары для атмосферной техники. Не удивлюсь, если здесь и капониры с истребителями отыщутся. А то, что здешние обитатели могут челноки с космических кораблей принимать да и суденышки типа эксплорер-ботов — это к гадалке не ходи. Серьезно устроились военные, с выдумкой и старанием.
Викентия вызвал диспетчер, и он отвлекся на переговоры, в которые я даже не пытался вникать. Впрочем, беседа заняла не больше минуты, и коллега ловко приземлил глайдер на одной из стартовых площадок рядом с тяжелым универсальным катером — махиной метров пятнадцати длиной, стреловидной формы. На таком при нужде и на орбиту можно выйти, правда, ненадолго. Хотя вряд ли он использовался в подобных целях — на соседней площадке торчала свечка малотоннажного каботажника, и на нем запросто можно было облететь всю Систему, включая пылевой диск и внешние планеты-гиганты, которые оттягивали на себя львиную долю космического мусора, иначе на Нереиде невозможно было бы жить из-за бесконечных метеоритных бомбардировок.
Здесь нас уже ждали. Едва мы выбрались из салона, как в борту катера распахнулся люк, из которого выпрыгнули двое из ларца, одинаковы с лица — в буквальном смысле слова.
— Здорово, пацаны! — поприветствовал парней обрадованный Викентий. — Принимай товар.
Близнецы без лишних слов принялись методично освобождать багажник глайдера, а мы с Галей с трудом сориентировались в завале в кабине и начали потихоньку распределять багаж, в благодарность припахав Викентия. Тот возражать не стал, хотя и проводил завистливым взглядом Петровича, обрадованно рысившего за близнецами. Судя по озадаченным образам, которыми он принялся меня бомбардировать, с подобным зрелищем сталкиваться ему ранее не приходилось. Поняв, что питомец не отцепится, я потребовал объяснений у старшего товарища.
— Это Паша с Лешей, они монозиготные близнецы-двойняшки, — с пыхтением начал тот сыпать банальностями, усугубленными профессиональной деформацией. — Работают на базе, техники-наладчики. Ну и периодически экспедиторы, сопровождают катер в рейсах. Паша еще и пилот, а Леша штурман. Очень удобно. На самом деле они прекрасные парни, приветливые и компанейские, просто сейчас стесняются.
Ага, вижу. Рослые, белобрысые, косая сажень в плечах — богатыри! Им бы еще лица попроще и хотя бы подобие улыбок — цены бы не было. А так они больше на беглых зеков похожи, особенно в этих комбезах веселого оранжевого цвета. Чисто тюремная униформа, хоть на нагрудных карманах у них и красуется эмблема базы — «Genesis-3000» на фоне планеты. Подозреваю, что и у катера на «спине» такая же найдется. Викентий как раздолбай ходит — легкие брючки, сандалии, рубашка-гавайка, — а эти ребята дисциплину блюдут, равно как и форму одежды. Ученая братия на такие вещи внимание обращать не склонна. А тут сразу видно, технари, к тому же наверняка в армии служили — по возрасту как раз подходят.
В восемь рук и четыре лапы работа спорилась; Галя, как истинная леди, позволила мужчинам освободить ее от физических нагрузок и благоразумно молчала, за что ей честь и хвала. А вот Петрович старался изо всех сил — бестолково путался у всех под ногами, причем настолько хаотично, что предугадать следующий его маневр не смог бы даже артиллерийский «мозг», запросто справляющийся с множественными высокоскоростными целями. Минут через пять весь сегодняшний «улов» перекочевал в объемный багажный отсек катера, а мы устроились в креслах — куда более комфортабельных, чем гнездо из шмоток в глайдере. Впрочем, Галя с Викентием этого не оценили. Один из близняшек, если верить бейджику, штурман Леша, заглянул к нам, убедился, что мы пристегнуты и танцевать канкан на столе не собираемся, буркнул что-то под нос и скрылся в пилотской кабине. Люк за его спиной с легким шелестом сел в пазы переборки, и мы оказались предоставлены сами себе.
— Викентий, а глайдер как же? — запоздало поинтересовался я, когда катер бесшумно поднялся над посадочной площадкой на антигравах.
— Не переживай, его уже убрали, — отмахнулся коллега.
Как раз в этот момент Паша врубил предназначенные для мощной атмосферной техники ионные движки, и нас на долю секунды вжало перегрузкой в спинки кресел. Неприятные ощущения сразу же исчезли — гравикомпенсатор сработал свое-временно, и катер уверенно набрал крейсерскую скорость. Под днищем пронеслось взлетное поле, потом военный городок, живописный пляж и снова потянулись однообразные пейзажи — голубое море, разбавленное фиолетово-золотыми кляксами островов. Подробности в иллюминатор рассмотреть не удавалось, да и приелась уже эта картина, если честно.
До острова добирались почти два часа, и примерно треть этого времени ушла, чтобы пересечь широкий экваториальный океан — обширное водное пространство без признаков суши, опоясывавшее планету. Именно здесь располагались самые глубокие участки — до трех километров, а в одном месте притаился разлом, где до дна пришлось бы спускаться все пять. Ученые терялись в догадках, почему так получилось, но родить более-менее внятную гипотезу так и не смогли, поэтому все приняли это как данность. Рыбакам тут было раздолье, и хотя в этих широтах существовал риск нарваться на ураган или иной сюрприз погоды, никого это не останавливало. Туристов здесь мог привлечь разве что глубоководный парк в так называемой Тесканской впадине. Но удовольствие это было на большого любителя, к тому же стоило недешево. По мере удаления от экватора отдающая сталью рябь сменялась густой синевой, постепенно уступившей место голубому оттенку, разбавленному черными точками скал, а затем все большим количеством клочков суши с купами местных фиолетовых пальм. С каждой сотней километров плотность островов увеличивалась, да и сами они прибавляли в размерах, так что кое-что можно было и на высокой скорости рассмотреть. Я на опыте убедился, что более-менее крупным морским судам путь сюда заказан, да и не каждая яхта сумеет пробраться по этому лабиринту вглубь хотя бы на пару сотен миль. Поразил также тот факт, что все острова были вулканическими, ничего, хотя бы отдаленно напоминающего коралловые рифы или атоллы, на пути не встретилось. Вспомнив вступительную лекцию, я сообразил, что они еще просто не успели здесь образоваться — возраст архипелагов по геологическим меркам был очень мал. Вряд ли в этих гостеприимных водах отсутствуют аналоги полипов, в таких условиях им самое место, разве что не эволюционировали еще из каких-нибудь беспозвоночных.
Братья-пилоты никуда не торопились, берегли заряд в батареях, да и напрягаться лишний раз с маневрированием ленились, поэтому летели долго. Из такого катера можно было бы минимум вдвое больше мощности выжать, соответственно и прирост скорости был бы ощутим, но тут сказывалась общая размеренность жизни на базе. Она существовала уже три года, распорядок давно устаканился, и работать в авральном режиме никто не стремился, предпочитая «поспешать не спеша», благо местный климат располагал к некой задумчивости, из которой проистекала склонность ее обитателей к философствованию. Я это дело обозвал замаскированной ленью, с чем Викентий решительно не согласился и даже попытался заключить со мной пари, дескать, через месяц я сам таким же стану. Но мне уже сейчас стало лень, и биться об заклад я не пожелал, тем более на горизонте нарисовался долгожданный остров Флоранс.
Видимо, у местных пилотов существовал уже отлаженный ритуал посадки катера с впервые оказавшимися здесь сотрудниками, потому что Паша без напоминания снизил скорость и заложил два широких круга над островом, позволяя вновь прибывшим хорошенько его рассмотреть. Викентию открывшийся вид уже приелся, но он посчитал своим долгом рассказать, что и где расположено. Я слушал его вполуха, больше полагаясь на собственное зрение, но примерную компоновку уловил.
С высоты птичьего полета остров Флоранс выглядел как подкова, дугой смотрящая на север, а прогалом между ветвями выходящая почти строго на юг. «Подкова» эта была образована скальным массивом, труднопроходимым, но достаточно пологим с внешней стороны и крутым с внутренней. Высота его, если на глаз, достигала метров пятидесяти без особых перепадов по всей длине. Структура этой гряды напоминала коралловый атолл, но была сложена из чего-то вроде базальта и не разделялась протоками на мелкие островки — моту. Вместо них имелся один обширный проход в лагуну, окаймлявшую непосредственно остров Флоранс с горой в северной части, подозрительно напоминавшей кратер погасшего вулкана. Да и вообще все пространство внутри каменной «подковы» походило на частично затопленную кальдеру, что прекрасно коррелировалось с гипотезой о затонувшем некогда материке.
Центральная гора примыкала к скальному поясу, образуя в этом месте высокий — в несколько сот метров, точнее сказать не могу — массив, густо поросший здешними фиолетового отлива джунглями. Южный склон был пологим, как и вся эта часть острова, здесь имелось живописное озерцо, окаймленное узкой полоской пляжа. Холмистый, с выходами на поверхность выветренного известняка рельеф постепенно переходил в широкое поле, украшенное купами пальм и каких-то кустарников.
От этого солидного куска суши в виде вытянутого треугольника, длиной около десяти километров и шириной в северной части около пяти, был отделен проливом островок поменьше, в юго-восточной части лагуны. Этот клочок был изрезан не так сильно, но зарос куда гуще, и с высоты напоминал ковер с длинным ворсом. Берега у него были крутыми, без намека на пляжи или хотя бы отмели. Судя по цвету, в протоке глубины доходили метров до тридцати, в отличие от остальных рукавов да и центральной части лагуны. Скорее всего, тут располагался разлом в скальном основании.
Сразу за протокой, как раз между островами и стеной «подковы», притулился укромный залив, идеально подходящий для стоянки среднетоннажных судов — и проход удобный, и глубины за глаза, и от ветра и волн защита абсолютная. Местное руководство не хуже меня понимало преимущества этого природного укрытия, так что основное поселение располагалось именно в этой части побережья Флоранс, а в самом заливе болталось несколько белоснежных посудин. Место было обжитое: кучки жилых домиков чередовались с длинными исследовательскими корпусами и хозяйственными объектами типа энергостанции, ремонтной мастерской и посадочного комплекса, побережье залива обросло десятком причалов из ажурных конструкций с пластиковыми настилами, здесь же громоздилась пара эллингов, разделенных широким галечным пляжем с удобным спуском от поселка. На северной окраине красовались рифленым железом вездесущие полукруглые ангары, способные вместить целую эскадрилью атмосферных катеров, типа того, на котором мы летели, или даже более крупных. Чуть в стороне, на холмике, тянулась ввысь башня связи. Судя по количеству и размерам натыканных на ней антенн, база могла напрямую, минуя планетарные ретрансляторы, связаться с Сетью и соответственно с любым населенным объектом Внутренних Систем. В общем, остров Флоранс мне понравился, напрягало только отсутствие песчаных пляжей, разве что на озеро купаться ходить. Но оно может оказаться очень глубоким и холодным.
— Обратите внимание, Галенька, вон на тот остров! — вещал между тем Викентий, галантно поддерживая девушку за локоток. — Там расположен основной испытательный комплекс, обитают подопытные зверюшки, и обычным смертным туда ход заказан. Называется вся эта благодать Обезьянником. Вы бы только видели, каких результатов удалось достичь местным коллегам за эти жалкие три года! Я обзавидовался, честное слово! Тут за пару месяцев можно набрать материала для кандидатской диссертации, а за полгода и на докторскую замахнуться! Мечта, а не работа…
Галя восторгов Викентия не разделяла, вцепившись в подлокотник: Паша как раз начал снижение, видимо решив отыграться за весь полет. Катер резко нырнул вниз, чуть замедлившись над скалами, потом пронесся над протокой между островами, старательно копируя все изгибы, и снова взмыл на несколько десятков метров вверх над заливом, едва не задев днищем мачту ближайшей яхты. Напуганная ревом движков, с ближайших скал, утесов и просто деревьев вспорхнула туча разнообразных птиц. Своим гвалтом они превзошли даже наш летательный аппарат, причем мы это всё прекрасно слышали, поскольку пилот ослабил шумоизоляцию пассажирского салона. Хищная стрела катера прошила галдящее облако навылет и зафиксировалась на антигравах над одной из стартовых площадок посадочного комплекса. Затем Паша аккуратно приткнул аппарат у гостеприимно распахнутых ворот ангара, вырубил тягу и разгерметизировал люк.
— Приехали, — выдохнул Викентий.
Продремавший всю дорогу в одном из кресел Петрович лениво приоткрыл левый глаз, наморщил нос и гневно фыркнул — дескать, не дают бедному животному толком выспаться. Я наградил его образом дрыхнущего кота, по которому невозбранно гуляет отделение мышей, а парочка даже купается в миске с молоком, и без перехода скомандовал:
— Разведка!
Мой дисциплинированный напарник моментально собрался, вытянувшись чуть ли не в струнку и навострив уши, и за неуловимое мгновение слился с обивкой кресла, став из рыжего грязно-серым с вкраплением черных оспинок. Викентий, до того с кошачьими метаморфозами почти не сталкивавшийся, прервал на полуслове хвалебную оду острову и потрясенно уставился на Петровича.
Я довольно рассмеялся и почесал питомца за ухом, безошибочно выделив его на фоне обивки:
— Расслабься, зверюга. Тут безопасно. Пошли с новыми коллегами знакомиться.
Петрович последовал совету и спрыгнул с сиденья, еще больше поразив Викентия: прямо в полете он начал изменять окрас, этакой волной — нос, щеки, уши, шея — и так до кончика хвоста, приземлившись на пол уже привычно рыжим. Задрал хвост трубой и вперевалочку прошествовал к люку, посверкивая длинной шерстью на «штанишках».
— Саечка за испуг! — Я примерился было подцепить ладонью отвисшую челюсть Викентия, но тот вовремя среагировал и закрыл рот самостоятельно.
На Галю кошачья выходка впечатления не произвела — за время совместной жизни и не такое видела, — но Викентий выглядел столь забавно, что и она не удержалась от смеха. Я с удовольствием к ней присоединился, через секунду не выдержал и сам виновник торжества, и пассажирский салон содрогнулся от дружного хохота.
— Классная хохма! — похвалил Викентий, утирая слезы. — Нужно взять на вооружение. Олежек, одолжишь Петровича?
— Не, сам договаривайся, — ушел я в отказ.
Мало ли кого он разыграть вздумал, проблем потом не оберешься.
— Кульману однозначно понравится. — Викентий выбрался из салона и подал Гале руку. — Он такие шутки любит. Кстати, вот и он сам.
Подстраховав любимую — пусть видит, что я тоже не лыком шит, а то больно уж рьяно Викентий за ней ухаживать взялся, — я спрыгнул на пенобетонное покрытие стартовой площадки и посмотрел в указанном направлении. От аккуратного домика с решеткой антенны на крыше — скорее всего, диспетчерской — к нам шел молодой парень ярко выраженной семитской внешности: смуглый, большеносый, с непокорными темными кудряшками и белозубой улыбкой во весь рот.
— Коллеги, позвольте представить вам знаменитого, — Викентий на секунду задумался и подпустил в голос пафоса, — и, я не побоюсь этого слова, всеми уважаемого Кульмана Михаила Давидовича! Он занимает должность заместителя директора базы по хозяйственным вопросам, знает все и про всех, в общем, страшный человек. И настоящий одессит.
Последние слова Викентий выделил с явным намеком, на что отрекомендованный незамедлительно отреагировал:
— Таки ви мене смущаете, Викентий. Где я и где Одесса! — Кульман возвел очи горе, одновременно экспрессивно всплеснув руками, и перешел на нормальный тон: — День добрый, коллеги. Вижу, этот неугомонный товарищ меня уже представил. А вы, я так понимаю…
— Рыжик Галина Юрьевна, — послушно отозвалась моя ненаглядная. — Младший научный сотрудник. Прикомандирована к морским биологам, лаборатория профессора Корневой.
— Очень приятно. — Кульман, заложив руку за спину и согнувшись в манерном поклоне, галантно приложился губами к Галиному запястью. — С коллегами познакомитесь позже, завтра у нас выходной, а сегодня определимся с жильем и поставим вас на довольствие. Вы не против?
Галя отнеслась к новому лицу благосклонно, и тот это заметил. Впрочем, немудрено — парень симпатичный, хваткий и деловой, такие бабам нравятся, и он об этом прекрасно знает и частенько пользуется. Знакомый типаж. Если не хочу проблем на личном фронте, надо сразу расставить все точки над «ё», чтобы потом не опускаться до рукоприкладства…
От размышлений меня отвлек шелест крыльев за спиной. Я машинально обернулся и с удивлением увидел крупного птаха, смахивавшего на попугая ара, пестрого, с длинным иссиня-черным хвостом. Тот бесстрашно приземлился в паре шагов от меня и неспешно направился к Петровичу.
Мой питомец сидел, ничего не подозревая. Вернее, подозревая, но не то, что нужно: кот изображал столбик, пристально уставившись на Мишу Кульмана. Одно его ухо было вздернуто, а хвост нетерпеливо елозил по пенобетону, собирая пыль. Такая поза свидетельствовала о крайней степени любопытства с примесью неудовольствия. Если бы он так смотрел на меня, я бы сказал, что зверь меня запоминает дабы отомстить в перспективе, пусть и достаточно отдаленной. Видимо, Петрович воспринял возникшее у меня неприятие к новому знакомцу буквально и взял того на карандаш.
И все бы ничего, но дергающийся хвост привлек внимание попугая, который бесшумно приблизился к Петровичу с тыла и с ходу долбанул мощным клювом в рыжий кончик. Попал удачно, если судить по истошному мяву и высоченному прыжку с двойным сальто. Приземлившись на все четыре лапы мордой к неведомому врагу, Петрович застыл враскорячку с выгнутой спиной и вздыбленной шерстью, готовый наградить супостата мощным ударом когтистой конечности, но наглый птах, не ожидавший подобной реакции, испуганно вспорхнул к Кульману на плечо, зацепив того крылом за нос и прервав на полуслове очередной комплимент в адрес Гали. Девушка рассмеялась, Петрович обиженно фыркнул и спрятался за мои ноги, а деликатный Викентий ограничился странным хрюкающим звуком и слезинкой в правом глазу, которую смахнул украдкой.
Администратор же, ничуть не удивленный выпавшей ему ролью насеста, спихнул попугая с плеча и укоризненно погрозил пальцем:
— Карлуша, таки ви мене разочаровали! Зачем ви пристали к нашему гостю? Стыдно, Карлуша!
Птах невнятно каркнул, расставив крылья, косолапо развернулся к нам спиной и ловко вспорхнул на крышу диспетчерской.
— Не обижайтесь на Карлушу, он несколько эксцентричен, — принялся оправдываться Михаил. — Кстати, вы у нас…
— Денисов Олег Игоревич, — отрекомендовался я, пожимая протянутую ладонь, которая оказалась хоть и костистой, но неожиданно крепкой. — Лейтенант корпуса Егерей. А это мой напарник, Василий Иоганн Петровский Распадок. Можно просто Петрович.
Означенный напарник высунулся из укрытия и многозначительно фыркнул, пристально уставившись на моего собеседника.
— Таки ви просмотрите во мне дырку и я превращусь в ходячий свисток! — подмигнул коту Кульман, и Петрович первым отвел взгляд, чего я за ним ранее не замечал. Обычно сдавались его оппоненты, за исключением меня самого. — Вы будете работать с зоологами, насколько мне известно.
— Так точно. Подробностей пока не знаю.
— Ничего страшного, — заверил меня Миша. — Сегодня все равно работать не придется.
— Я уже понял. Сегодня решаем проблемы с жильем. Думаю, нам хватит и одной комнаты. Правда, любимая? — Я приобнял Галю за талию, та хмыкнула и прижалась ко мне плечом. — Пойдемте выбирать?
— Таки понял, не дурак, — ухмыльнулся при виде этой сцены администратор. — Давно знакомы? Если не секрет, конечно?
— Давно, еще с Находки, — не стал я вдаваться в подробности.
Тут как раз и Галя опомнилась:
— Денисов, дурак! Какая одна комната?! Офигел, что ли?! И вообще, куда собрался? А вещи?!
Миша Кульман окончательно удостоверился в серьезности наших отношений, осознал, что на этой грядке ему ничего не обломится, и повернулся к едва сдерживающему смех Викентию:
— Много вещей? Кстати, по списку все закупил?
— А как же! Боюсь, в руках не утащим. Надо тележку. Или лучше электрокар.
— Не вопрос, сейчас охламонов припрягу. Вы пока из багажника все доставайте… — Миша окинул орлиным взором посадочную площадку, локализовал братьев-пилотов и коршуном накинулся на них: — Павел! Таки сколько раз я вам говорил, не ревите движками над поселком! Ви таки идиот или притворяетесь? Еще раз повторится, обоих лишу премии! И вообще, бегом за каром!
Двойняшки молча оторвали задницы от скамейки, притулившейся у стены диспетчерской, и разбежались в разные стороны: Паша метнулся в прохладную полутьму ангара, а Леша направился к катеру. Или наоборот, фиг их знает.
Дальше дело пошло споро: мы совместными усилиями рассортировали поклажу на две неравные кучи — причем наша с Галей вышла как бы не больше — и загрузили имущество Викентия на платформу электрокара. Юркая машинка под управлением то ли Паши, то ли Леши укатилась в сторону длинного складского здания, тянувшегося напротив посадочного комплекса, и Кульман в ожидании ее возвращения принялся щелкать по сенсорному дисплею переносного терминала. Девайс он извлек из набедренного кармана своего спецкомбинезона, поверх которого зачем-то напялил белый халат. Я этому факту сразу удивился, но спросить постеснялся. Впоследствии выяснилось, что здесь так заведено среди ученой братии и лиц, к ним приравненных. А Миша Кульман хоть и занимал административную должность, был еще и неплохим генетиком, просто сейчас набирался опыта, чтобы вскоре возглавить собственную лабораторию. Это мне по секрету сообщил Викентий, когда мы вечерком решили пропустить по паре пива, любуясь на живописнейший закат.
Между тем электрокар вернулся, мы побросали на него наши вещи, и Миша согнал Пашу-Лешу с водительского места. Впрочем, сразу же выяснилось, что это все же был Паша, потому как он окликнул блаженно расслабившегося на лавочке брата по имени. Пилоты собрались заняться послеполетным обслуживанием катера, а Викентий, чутка поколебавшись, отправился домой, решив проявить деликатность — вмешиваться в таинство распаковки вещей подопечных на новом месте он посчитал бестактным. Петрович возмущенным мявом и не менее возмущенным мыслеобразом дал понять, что ни на грош ему не верит. И я был склонен с ним согласиться: Викентий просто откосил таким образом от лишней работы. Уговаривать мы его не стали и молча загрузились в электрокар: Гале, как девушке хрупкой и нежной, досталось место в кабине, мы же с Петровичем довольствовались баулами на грузовой платформе.
Миша Кульман оказался водилой хоть куда, тронул неуклюжий кар без малейшего толчка и вообще управлялся с ним довольно ловко, вписывая в извивы не самой широкой дорожки, вместо пенобетона присыпанной крупной галькой. Обточенные водой камешки вкусно хрустели под покрышками, вызывая желание пройтись по пляжу босиком — порой это бывает не менее приятно, чем прогулка по песку, особенно если острых обломков нет. А их и не будет, если пляж хороший, без щебня.
По пути администратор вводил нас в курс здешних дел:
— Коллектив у нас дружный, но подшутить все любят, так что готовьтесь. Вообще народу на базе не очень много, на сегодняшний день, не считая вас, семьдесят три человека научных работников и сорок два технического персонала. Живут люди компактно, есть два коттеджных массива: тот, что на северной окраине — Мазута, там в основном технари, второй — ваш, он на пляж выходит, есть даже несколько бунгало на сваях, на особого любителя. Обитают здесь ученые, биологи, зоологи, генетики и им сочувствующие — биохимики, биофизики и прочие био. Ребята-техники массив Зоопарком окрестили, и таки я вам скажу есть за что! Такие интересные типажи среди ученой братии встречаются, что я вас умоляю! Кстати, вот это здание справа — главный склад, моя, можно сказать, епархия.
— А за оружейку кто отвечает? — полюбопытствовал я о насущном.
— А, забыл совсем! У нас же здесь усиленная рота Охотников квартирует. Это еще севернее, у озера. Там казармы, плац, все дела. И оружейная комната у них же. По-хорошему вам, Олег, там жить полагается, но сверху пришло указание поселить вас с учеными.
— Странно, — хмыкнул я, — а чего это главная ударная сила в глуши торчит? Случись что, могут не успеть на объекты выдвинуться.
Насчет жилья и так понятно — объект гражданский, задачи у меня с охотничьими не пересекаются, так что нечего им лишний раз глаза мозолить. Мой непосредственный начальник — научный руководитель биолаборатории, по его заказам работать буду.
— Таки я вас умоляю! — отмахнулся Миша. — Что может случиться? В Обезьяннике своя система охраны, там сетчатый забор под напряжением и автоматические турели чуть ли не через десять метров. Плюс заминировано и можно газ пустить, так что образцы заперты надежно. А на базе охранять-то и нечего. Вернее, есть, но не от кого. На острове, кроме птиц, из крупных хищников только местные аналоги кроликов. Представляете, они сумчатые и яйца несут!
Галя навострила уши, но Кульман с благодатной темы поспешил съехать, — видимо, работы ему и в будни хватало, чтобы еще вечер пятницы себе портить рассуждениями о морфологии здешней живности.
— Так вот, Охотники в основном побережье патрулируют, у нас тут три катера специальных, вот они и катаются вдоль скал, типа мониторинг прилегающих территорий. Хотя, конечно, в основном рыбу ловят. Еще парные посты на важных объектах: подстанции, узле связи, в биолаборатории — вон тот купол, самый большой, видите? — и с поисковыми партиями по окрестным островам шастают. А тех, кто не на посту, командир в тренировочном комплексе муштрует.
Электрокар выбрался из лабиринта хозяйственных построек, оставив за кормой многочисленные склады, хранилища, просто контейнеры, наваленные без системы — по крайней мере, на мой взгляд, — и выбрался на круглую площадь, украшенную фонтаном и парой беседок-курилок. В них уже кучковался народ, разбившийся на два лагеря: левую беседку занимали ученые в белых халатах, правую — облаченные в знакомые оранжевые комбезы техники. Подробностей мы рассмотреть не успели, Миша постарался побыстрее проскочить местный бродвей, но, судя по взглядам, которыми нас наградили обе группировки, мы стали новостью номер один. Во всяком случае, на сегодняшний вечер.
— Вы на них внимания не обращайте, — продолжил поучать нас администратор. — Молодежь, заняться особо нечем, вот и строят козни друг другу, но довольно безобидные. Троллинг в крупных масштабах, но без мордобоя. Хотя лучше не расслабляться, а то мигом что-нибудь учудят.
Михаил вписал электрокар в резкий поворот, оставив слева Мазуту, и через несколько минут мы оказались на месте. Машинка покрутилась по узким улочкам меж аккуратными разноцветными домиками, вырулила в самый дальний закуток и притормозила у симпатичного жилища — небольшого коттеджа с мансардой, асимметричной двускатной крышей из красной пластиковой черепицы и обшитыми синим сайдингом стенами.
— Таки прибыли! — объявил Кульман, одарив нас широкой улыбкой. — Запоминайте адрес: Синяя линия, дом пять. Комплекс современный, все коммуникации в наличии, кухня тоже есть. Если не хотите готовить сами, можно организовать доставку из центральной столовой. Мебель и постельные принадлежности уже на месте, если что еще понадобится — составляйте заявку. Что возможно, дадим со склада, остальное с большой земли привезем, но это, сами понимаете, будет позже. Захотите личный транспорт — выделим скутеры, тут многие на них катаются. В холодильнике запас продуктов на первое время. И давайте-ка подключим вас к локалке…
Через пару минут формальности были улажены, и мы с Галей получили доступ к местной сети. Я пока этим заморачиваться не стал, отложив рандеву с компом на вечер, Галя последовала моему примеру. А Петровичу на эти материи вообще было плевать, о чем он и не преминул напомнить требовательным мявом.
— Пойдемте в дом, покажу ваши новые владения! — Миша легко выпрыгнул из кабины, опередив меня, и подал руку Гале. — Там, на задах, еще небольшой дворик есть, можно мангал поставить или просто кресло. Многие так делают. Вот, кстати, ваши ключи. И инфоры сейчас запрограммируем…
Домик и впрямь оказался симпатичным, просторным и уютным, хотя пока еще немного казенным. Но это ничего, Галя живо порядок наведет, недаром в магазине столько мелочевки накупила. На первом этаже располагались холл, спальня, кухня, она же столовая, и ванная комната с роскошным джакузи. После гостиничного номера в Диптауне с его убогой пластиковой ванной здешняя мне показалась чуть ли не бассейном. Галя же была в полном восторге, так что мне стоило больших трудов уговорить ее сначала разобраться с вещами, а уж потом… Помню я ее многообещающий взгляд, помню.
Мансарда занимала почти весь чердак, стенами ей служили скаты крыши, так что ходить пришлось осторожно, дабы не воткнуться головой в облицовочный пластик. Но мне и это понравилось — ощущение уюта только усилилось, как будто в деревне у бабушки залез на баню и сидишь, как мышь под веником. Особенно если там этих самых веников прорва — и березовых, и дубовых, и еще всяких разных. Здесь, понятно, такой экзотики не наблюдалось, но спускаться вниз не хотелось. Света тоже хватало: в длинном скате окошек не было, а вот в коротком и более крутом было прорезано целых три. Ковролин на полу, пара пуфиков, кресло-качалка (пластиковое, но тем не менее!), абстрактная картина в пластиковой же рамке — красота. Я мгновенно влюбился в эту комнату и без зазрения совести оккупировал кресло, закинув ногу на ногу и изобразив выпущенный из воображаемой трубки клуб дыма.
— Оле-е-ег!.. — заканючила Галя, опоздавшая на долю секунды.
— Не пущу. И вообще, я лично тут жить буду. Ты со мной?
— Ага, — вздохнула моя ненаглядная. — А спать на полу?
— Могу кровать надувную выделить, — предложил довольный нашей реакцией Михаил. — Ближе к вечеру заскочу или через Викентия передам. Идет?
— Конечно! — обрадовалась Галя. — Можно я вас поцелую?
Кульман возражать не стал, но целомудренно подставил щеку, — видимо, вспомнил взгляд Петровича.
Кстати о птичках… А где соратник-то? Вроде вперед нас в дом прошмыгнул, а теперь задевался куда-то.
Я неспешно обошел комнатку, периодически пригибаясь, и вышел к торцевому окну, смотрящему на обещанный задний дворик. А ничего, симпатичненько. Веселый газон, вблизи вполне себе зеленый, пара шезлонгов, пышные кусты вдоль забора… Ага, и знакомая до боли рыжая спина торчит из-под ветки. Я хотел было привлечь внимание Петровича вопросительным мыслеобразом, но в этот момент заметил давешнего птица — наглого Мишиного питомца. Судя по всему, неугомонному попугаю понравилось издеваться над беззащитным котом, и он решил повторить успешный опыт, благо хвост торчал на виду. Птах бесшумно спланировал с крыши, косолапо подкрался к жертве, занеся клюв для удара… И нарвался на ловкую оплеуху кошачьей лапой — я вовремя предупредил напарника, передав стандартный образ «нападение сзади». Петрович оказался значительно быстрей и проворней птица: сшибив попугая с траектории, кот заставил его позорно ретироваться, к тому же еще успел в прыжке вцепиться в роскошный хвост и выдрать пару длинных перьев. Приземлившись на четыре лапы, Петрович победно фыркнул, но от трофея избавляться не стал и неспешно потрусил к двери, которую и забодал с ходу, благо она была не заперта.
Дожидаться пришествия воина-победителя я не собирался — не хватало мне еще в будущей спальне мусора всякого — и быстренько увел Галю с Михаилом на первый этаж. Здесь я отобрал у мурзящегося Петровича перья и вставил их в высокий стакан, извлеченный из буфета на кухне. Водрузив импровизированную вазу с боевым трофеем на стол, я одобрительно потрепал напарника по загривку:
— Ну вот, Петрович, наше первое украшение! Разрешаю забираться на стол и любоваться в любое удобное время.
— Я тебе заберусь! — Галя протянула было руку к «вазе», но мы хором на нее заурчали — кот обиженно и одновременно просительно, а я жалостливо — чисто из озорства.
Против организованного отпора Галя не пошла и оставила украшение в покое.
— Вещи пошли выгружать, охотнички! И будете мне помогать дом украшать, — пригрозила девушка в отместку.
Мы с котом недоуменно переглянулись — так уже ж! — но спорить не стали и вышли к электрокару. Миша, равно как и злокозненный Карлуша, был здесь. Он ласково поглаживал птица по крыльям и приговаривал:
— А я таки предупреждал, а ви таки не слушали! Теперь ходите с ободранным хвостом, ни одна подружка на вас не клюнет. И не надо меня умолять, я таки не собираюсь отвоевывать ваши перья. Стыдитесь, Карлуша!
Петрович прошелся перед каром с видом победителя, не сводя с птаха плотоядного взгляда. Тот почел за лучшее перестать ябедничать и упорхнул на крышу соседнего коттеджа.
Мы же тем временем занялись разгрузкой, сваливая пока баулы в кучу посреди холла. Справились быстро, распрощались с Михаилом, и тот укатил на своем электромобильчике, прохрустев напоследок шинами по гальке. Я проводил его взглядом и приобнял Галину за талию:
— Ну что, Галчонок, пошли устраиваться?
Та прижалась ко мне и подняла на меня большие грустные глаза:
— Думаешь, мы тут надолго?
— Не знаю, — вздохнул я. — Хочется верить. Давай пока что считать это место домом.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Егерь. Последний билет в рай предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других