Кьяроскуро для Снайперстиля

Александр Бурлаков, 2021

В книгу вошли произведения разных лет, но их объединяет философское осмысление реальности. Этот сборник я дарю всем читателям ЛитРес. Поздравляю всех с новым 2022 годом и Рождеством!

Однажды в Ростове-на-Дону

отрывок из детективного романа

1

Патрульная машина прибыла на место происшествия спустя пять минут. Узнав о пропаже малыша, один из милиционеров по рации доложил дежурному в отделение о случившемся. Тотчас появилась «Скорая» и женщина-врач стала оказывать помощь матери Димы. Очутившийся здесь репортёр без конца щелкал фотоаппаратом, надеясь узнать подробности происшествия. Дети, не понимая, что происходит, позировали ему. Вокруг собралась толпа из сочувствующих зевак.

Старший следователь, солидный приземистый мужчина, уже немолодой, но без излишнего веса, обычно присущего мужчинам его возраста, с волнистой посеребрённой шевелюрой волос, вышел из автомобиля, вместе со своим помощником, молодым высоким парнем с едва заметным шрамом на лице, и направился к толпе.

Пока помощник записывал показания свидетелей, старший следователь прошел на место предположительной пропажи мальчика: осмотрел траву у кустарника; вышел на тротуар; огляделся по сторонам, о чем-то размышляя, прищурившись. Возвратившись, сыщик пристально посмотрел на мать пропавшего мальчика: она опустила голову и тихо стонала. Старший следователь положил руку на ее плечо и заверил в том, что ребёнок обязательно будет найден. Помощник, выслушивая показания то одной, то другой родительницы продолжал записывать, задавая дополнительные вопросы. Когда опрос свидетелей был окончен, сыщики поспешили к своему автомобилю.

По пути в отделение детектив, расстёгивая ветровку, пожаловался помощнику, сидевшему за рулём, на боли в сердце, и тот не к месту пошутил: на пенсию пора.

Данилычу, так с любовью называли сослуживцы старшего следователя, в медотделе оказали первую помощь и рекомендовали вызвать врача на дом.

«Ну вот», — подумал Данилыч, направившись домой всё в том же сопровождении: помощника и его автомобиля, — «Видимо, это дело мне не потянуть.., сердце, вишь, не выдерживает.., да и как можно выдержать подобные штуки?! Да, бывало на моём веку, бывало всякое, но касаемо детей… Эх!.. Помощник прав, пора на пенсию, а дела передать молодым: нервы у них ещё крепкие, а, может, и восприимчивость другая — другое поколение, воспитание… Вот жена-то обрадуется! Отыграется на мне за все прошлые треволнения! Подлечусь малость, а там видно будет…»

Вечерние газеты перекликались заголовками о происшествии. Южный город пребывал в тревоге. И имущие требовали от принятия срочных мер: через СМИ информировать граждан и, самое главное, как можно быстрее найти мальчика.

2

Молодой сыщик Стас Шубин, пока ещё занимающийся мелкими, как он себе представлял, делами, явившись на дежурство, взял со стола вечернюю газету и просматривал заголовки. Остановившись на статье о пропаже ребёнка, он зачитался, удивляясь тому, что журналисты напридумали для возбуждения у читателей соответствующих эмоций. Чтение прервал телефонный звонок. Его вызывал шеф. Бросив газету на стол, он направился к выходу из кабинета, недоумевая: зачем его потребовали? Опять «проповедь» или что-то поинтереснее?

Проходя мимо коллег, которые находились в общем зале, каждый за своим столом, он мимикой выразил недоумение в ответ на их вопросительные взгляды, подмигнув при этом любимице отдела, симпатюле Инне — блондинке в неизменно обтягивающей одежде. И решительно, легкой походкой, вошел к шефу.

Шеф как шеф, карьерист и ничего более. Именно так воспринимал его Шубин, и когда тот, поприветствовав, кивком указал молодому детективу на стул. Шубин сел и выдерживал паузу. Начальник, мужчина лет сорока, с холодным неподвижным взглядом, сообщил Шубину, что дело о пропаже ребенка переходит теперь в его, Стаса, ведение, так как Данилыч заболел, да и вообще, мол, на его взгляд, старики только топчутся на месте, исчерпав себя, ее своими застывшими принципами и плесневелыми идеями, не давая молодым двигаться к вершинам карьеры. Тут его взгляд стал меняться, наполняясь непонятным для Стаса потеплением: то ли шеф желал удачной карьеры молодым сотрудникам, то ли в этот момент представлял свою. Затем он сказал, что освобождает Шубина от ежедневной планёрки, чтобы тот был свободным и действовал оперативно. Единственное, что требуется, так это регулярный отчёт. С прессой шеф будет работать сам, и не на пресс-конференциях, хотя и они не исключены, а с одним юным энергичным журналистом. Когда Шубин вскинул брови, вопрошая, отчего так, шеф нахмурился, намекая на то, что отчитываться не намерен. Вообще-то Стаса все распоряжения устраивали, кроме одного, относящегося к журналисту. Но он так и не задал вопроса, полагая, что позднее разберётся сам. Однако заранее невзлюбил парня, отмеченного шефским расположением.

— Дело у помощника Данилыча, — добавил начальник. — Если возникнут вопросы, Данилыч дома, звони ему. И пораскинь мозгами! Прояви инициативу! Покажи, на что ты способен! Помни о сроках. А теперь — действуй!

Стас кивнул и вышел из кабинета. Он направился к сослуживцу, чтобы забрать дело.

Лиза встала из-за стола и подошла к окну: дети увлеченно играли в песочнице, с особой прилежностью используя формочки для разных фигурок, соперничали, радовались, когда что-то получалось.

«Мой сын… Мой мальчик… — По «Писанию» он давно на небесах, а я здесь. Но мне так плохо без него… Смирение… Как трудно мне это даётся! Господи!..» Сердце сжалось, под ложечкой заныло, и ей захотелось плакать. Но сколько можно?! Каждый раз, когда она видела детей, подобные чувства подступали к ней, и она, как ей казалось, умирала.

Как сомнамбула, отойдя от окна и взяв в руки газету, Лиза отрешенным взглядом скользила по заголовкам статей и остановилась на криминальной хронике. Здесь, в самом начале, подробно описывалось о пропаже мальчика, который исчез в парке «Привольный». Сердце вдруг учащённо забилось от предчувствия связи между этим случаем и той полосой в ее жизни, которая оставила саднящий след. Она перечитывала статью, подметив, что в её сознание врываются какие-то хаотичные видения. «Что такое?» — спрашивала она. — «Картины похищения? Нет… Нужно успокоиться.., иначе я ничего не смогу понять!»

Молодая женщина присела в кресло, закрыла глаза, но чувства — ох, эти чувства! — не желали повиноваться ей. Она волновалась. Она негодовала. К ней возвращалось прошлое…

«… повторяется!» — стонала она — «О, Боже! Неужели это дело рук убийцы моего сына?! Надо что-то предпринять, иначе такая же участь ждёт и этого малыша!»

Некоторое время Лиза старательно кусала ногти. Наконец, перестала и, набирая номер телефона, указанный в статье, уже не сомневалась в том, что сможет помочь следствию. Ей ответил приятный мужской голос:

— Следователь криминального отдела полиции Шубин слушает…

— Здравствуйте, меня зовут Лиза, я по поводу пропажи мальчика.., тут в газете.., — она запнулась от волнения, обдумывая, как ей продолжить, ибо знала об отношении полиции ко всяким там экстрасенсам.

— Мне необходимо поговорить с вами при личной встрече. У меня есть интересующие вас сведения.

Лиза лгала, ведь никакой информации она не имела, ведь отчётливых видений у нее не было. Голос в трубке тут же ответил:

— Жду Вас завтра в отделении в 10.30, Вас устроит?

— Вполне. Спасибо.

Она стала расхаживать по квартире, обдумывая предстоящую встречу. Волнение нарастало.

Возвратившись домой под вечер, и, усевшись за стол, на котором царил некоторый беспорядок, Шубин задумался. Он до сих пор недоумевал по поводу назначения. Почему именно ему, а не кому-нибудь ещё шеф поручил это дело? Он, конечно же, был доволен тем, что, наконец-то, ему дали нечто серьёзное, но как раз потому, что дело серьёзное, молодой сыщик оробел.

Справится ли? Сможет ли доказать себе и другим — он достойная смена таким, как Данилыч? И как бы утешая себя, проронил:

— В конце концов, я ведь профессионал!

Он раскрыл папку и принялся изучать находившиеся в ней документы, раскладывая их почему-то по разным стопкам, и то опускал голову, то поднимал, глядя куда-то вдаль, хотя перед ним была стена с навесным календарём.

«Чертовщина какая-то! Крика не слышали, никого подозрительного не заметили, а ребёнок исчез. Киднеппинг! Мастерский. Кругом люду столько! Средь бела дня! Профи? Как ему удалось? Ситуация…» — размышляя, Стас потёр мочку правого уха. — «Опрос ничего не дал. Да, были машины на обочине, но их там всегда полно: то подъезжают, то отъезжают, всё, как обычно, не придали значения… А ведь, наверняка, один из авто был с похитителем! Ох, граждане, граждане! Были б вы хоть чуточку внимательней, заметили б что-нибудь полезное для следствия! Ну, да ладно. Мотив? Зачем кому-то понадобился этот мальчик? Месть? Возможно. Папа — преуспевающий бизнесмен, перешёл дорогу кому-то, и… С целью наживы? Тут нужно ждать запроса о выкупе. Да — всё нужно проверить и проверить тщательно. Может, еще объявится какой-нибудь свидетель по обращению через прессу… Похититель прочёл газету…., пусть знает, мы всё равно его достанем!»

Зазвонил телефон. Детектив по привычке глянул на часы 23.45…

«Кому неймётся?» — подумал он, поднимая трубку.

— Здоров ещё раз! Коптишь над дельцем? А я вот с новостями, как провёл сегодняшний вечер, бубнил его друг Макс Чудаков. — Что молчишь? Не интересно?

— Издеваешься? Нет бы помочь, чёрт возьми, а он развлекается! — полушутя отозвался Шубин — Слышь, время позднее, давай поговорим завтра, а?

— Ладно. Живи, — с наигранной обидой в голосе проговорил Макс. — Пока.

«Впрямь, пора спать…» — зевнув, подумал Стас.

И, не снимая домашний халат, растянулся на диване. Но сон не шёл. Сыщик опять и опять прокручивал в уме доводы, время от времени пытаясь расслабиться и посмотреть как бы в никуда, выискивая там нечто; прислушаться к голосу интуиции, надеясь уловить её подсказки, и, задержав их, оформить и осознать. Незаметно засыпая, уже в полудреме, ему являлись картины, то ли относящиеся к подсказкам интуиции, то ли к доводам разума.

3

Данилыч сидел в плетёном кресле-качалке с закрытыми глазами, дыша свежим воздухом, пытался забыть о больном сердце. Его жена вынесла поднос, на котором дымились две маленькие чашечки с чаем.

— Дорогой, ты бы пледом укрылся, прохладно ведь!

— Ничего, ничего, самое страшное позади, а вот самое сложное…

Данилыч, вопреки зароку ни о чём не думать, а отдыхать и набираться сил, опять возвращался к пропаже ребёнка.

«…Что-то Стас не звонит, что у них там?.. Я стреляный воробей, мог бы помочь, но эта молодёжь такая самоуверенная…»

Жена вновь прервала его раздумья.

— Все готово. К столу, — присаживаясь напротив, мягко произнесла она и с улыбкой добавила:

— Как хорошо, Яша, что ты дома! И дети скоро приедут погостить… Я просто счастлива! Хоть какое-то время побудем все вместе!

— Ничего себе!

— Не обижайся, дорогой, но если б не твоё сердце, когда б ты ещё побыл дома?

Впервые за долгое время Данилыч внимательно рассматривал жену.

Он до сих пор был в неё влюблён, хотя эмоциональность, свойственную юности, уже не проявлял. Раньше бывало всякое: от причуд ревности до жгучего обожания; теперь же его чувство больше напоминало ровный нежный морской прибой. Он по-прежнему находил ей самой красивой. Действительно, она сохранила и фигуру, и осанку, и поистине величавую походку, а еще — голубые глаза, которые казались Данилычу по-настоящему родными. Но более всего, он ценил способность жены никогда никуда не торопиться и всё успевать.

«Какая она у меня молодец! Сколько выпало на её долю! Ан, нет! Выглядит ещё ой, ой!» — удовлетворённо заключил про себя Данилыч и, улыбнувшись жене, наигранно прорычал;

— Ох, как же я проголодался!

От чаепития и бутербродов их оторвал телефонный звонок, раздавшийся из прихожей. Жена втайне пожалела, что не закрыла входную дверь.

— Это Стас звонит, я жду его звонка. Если тебе не трудно, дорогая, подними трубку и скажи, что я сейчас подойду.

Женщина направилась к телефону, старший следователь сполз с кресла и, немного согнувшись, поплёлся вслед за нею, держась за грудь…

Лиза проснулась рано, с мыслью о том, что в 10.30 её ожидают в следственном отделе. Она подошла к зеркалу и, вглядываясь в отражение, отметила: выглядит неважно. После душа она повеселела и за завтраком, не ощущая вкус кофе, опять обдумывала предстоящий визит к следователю.

«Я им предложу свою помощь. Мне это по силам. Пусть им предложение покажется странным, но я должна… нет, даже обязана сделать так, чтобы они поверили. Иначе? Иначе, хуже всего будет даже не мне, хотя и мне тоже, хуже всего будет малышу. Я найду его! И, возможно, спасу от гибели!» Ее желание помочь следствию поддерживало уверенность, и, одеваясь перед зеркалом, Лиза едва себя узнавала: на неё смотрели уже не бесцветные, а горящие серые глаза и лицо, покрытое возбуждённым румянцем.

«С Богом», — подумала она и шагнула за порог.

После утреннего телефонного разговора с патроном Шубин был особенно загружен. Отовсюду к нему стекалась информация. Он едва успевал освоить её, и чуть не забыл о назначенной встрече.

«Странная особа! Ничего конкретного… Интересно, что она преподнесёт?…» — мелькнуло в голове. Он уселся в кресле поудобнее; взглянул на наручные часы10.25…

Дверь кабинета приоткрылась и появившаяся там Инна объявила:

— Стас, к тебе девушка, притом очень интересная, жаль, вот, не знаю по какому вопросу… — конец фразы прозвучал игриво вызывающе.

— Я жду. Пусть заходит, — ответил Стас просто.

В кабинет тихо вошла девушка: на вид лет двадцать пять, среднего роста; в строгом костюме кремового цвета, который, несмотря на строгость, подчеркивал изящество или даже некоторую хрупкость стройной фигуры; длинные тёмно-русые волосы гладко зачёсаны и собраны на затылке в тугой узел. Глаза. Стас отметил, что глаза у неё какие-то особенные, не просто красивые, а излучающие спокойный, ровный, и в то же время неповторимый свет. Может, именно так светится женское достоинство? Возникшая пауза длилась секунду, во время которой они оценивали друг друга.

— Вы несколько не о том, — прервал паузу мягкий голос Лизы. Она смотрела Стасу в глаза без тени кокетства.

— Пожалуйста, присядьте… Здравствуйте, меня зовут Стас, — очнувшись, проговорил следователь, задаваясь вопросом: «Как это понимать? Она прочла мои мысли…»

— Меня, Лиза — Сошева. Я хочу помочь вам… Видите ли, у меня дар — экстрасенсорный…

После этих слов следователь был готов сразу же ей отказать, мол, к помощи экстрасенсов он не прибегает, но то, что она сказала потом, побудило его не делать этого.

— Мой дар дал о себе знать после того, как у меня похитили сына, голос Лизы дрогнул, и она, помолчав, продолжила, — пять лет назад. Вы, возможно, знаете об этом деле… Убийца так и не найден. — Она опять затихла, а Стасу захотелось сейчас же приблизиться к молодой женщине и хоть как-то утешить: может, подержать её руку в своей; может даже обнять, чтобы она, положив голову на его плечо, могла отдохнуть от своей боли. Но сдержал свой порыв, а вот внутреннего изумления сдержать не смог. «Как она проста! И как располагает к себе!»

— Мне очень жаль, — проронил он, — продолжайте.

— Я прочла в криминальной хронике о пропаже мальчика, и уверена, это дело рук одного и того же преступника, и постараюсь вам это доказать.

В ответ на недоверчивый взгляд следователя она с жаром произнесла:

— Позвольте мне помочь вам! Для этого мне всего-то и нужно, какую-нибудь вещь или фотографию малыша!

Тут Шубин увидел перед собой совсем иную женщину — так неожиданно она изменилась! Перед ним сидела горюющая мать, которая просила позволения броситься на розыски чужого мальчика, как своего собственного сына! И он произнёс:

— Ну что ж, договорились, завтра всё необходимое для вас будет у меня. Приходите в это же время.

Сошева просияла, а он, кивнув на прощание, взглядом препроводил её из кабинета.

Выйдя на улицу, Лиза по иному увидела светящийся солнечный диск; по иному услышала шелестящий листвой ветер; и совсем по-иному виделись ей лица прохожих. Да, она чувствовала: возмездие близко.

Молодая женщина неспешно шествовала по улице — именно шествовала, а не шла, останавливалась у витрин магазинов, подолгу разглядывая предлагаемый ими товар, и, то оставалась довольна, то нет, тем, что было представлено её взору. Вдруг, совсем рядом, прозвучал знакомый голос:

— Лиза, привет. Ты откуда здесь?!

Конец ознакомительного фрагмента.