Хроники тайной войны. 1968–1995. Операции спецслужб Израиля на Ближнем Востоке и в Европе

Александр Брасс, 2019

В издании последовательно и исчерпывающе полно рассказывается история противостояния специальных служб Израиля самой страшной угрозе миру – терроризму. Автор – человек компетентный, с серьезным боевым опытом – не только описывает события, но и беспристрастно разбирает их, показывая как, невзирая на объективные трудности и подчас несогласованность действий военных и политических властей, от операции к операции рос профессионализм израильских спецподразделений, постепенно превращая их в одну из лучших спецслужб в мире.

Глава шестая

1972 год. Операция «Изотоп»

Ребята, ни на минуту нельзя забывать, что разница между успехом и провалом подобного рода операций — это скорость и точность исполнения. Любая задержка прорыва в салон самолета или в обнаружении террористов могла закончиться катастрофой…

Эхуд Барак, подполковник, командир «Сайерет Маткаль» (1971–1973)

Лидеры палестинских террористических организаций к 1972 году начали понимать, что провести диверсию на территории Израиля с каждым годом становилось всё сложнее, притом что эффект оставался минимальным. Вместе с тем израильские объекты за пределами государства были практически не защищены. Любой, даже незначительный, теракт сразу выходил за пределы регионального конфликта и вызывал широкий резонанс во всём мире. Первыми это осознали террористы из НФОП. Эту стратегию террора переняли и другие организации, входившие в ООП. Палестинцы захватывали и угоняли пассажирские самолеты, совершали покушения на израильских дипломатов, отправляли бандероли со взрывчаткой во все концы Европы. В 1972 году палестинские террористические организации установили своеобразный рекорд, приковав к себе внимание мировой общественности. Если до того израильские спецслужбы на шаг опережали ООП, предотвращая большинство терактов, то теперь Израиль не мог работать на упреждение, скованный несовершенством мировой практики противодействия международному терроризму. Израильтяне вынуждены были в одиночку разрабатывать антитеррористическую концепцию, нередко нарушая международное право. Это коснулось и правил обеспечения безопасности авиарейсов.

Первый в истории угон самолета по политическим мотивам произошел 23 июля 1968 года, когда группа палестинских террористов из НФОП, возглавляемой Лейлой Али Халед, захватили пассажирский самолет израильской авиакомпании EL AL, совершавший рейс из Рима в Тель-Авив ^[27]. То, что это начало волны международного авиатерроризма, в те дни осознавали немногие. Но в Израиле это хорошо понимали, так же как и то, что еврейское государство было не в состоянии предпринять эффективные меры, чтобы обезопасить хотя бы собственную авиакомпанию. По этой причине израильское правительство приняло решение поручить ШАБАК создать в EL AL отдельную службу безопасности. В новой структуре отдавали предпочтение ветеранам «Сайерет Маткаль», однако принимали и выходцев из других спецподразделений Армии обороны Израиля. В каждом самолете должны были под видом обычных пассажиров лететь от четырех до шести охранников. И сразу же возникла непреодолимая сложность. По правилам «Международной ассоциации гражданской авиации» на борту пассажирских самолетов запрещалось держать огнестрельное оружие. Поначалу израильские охранники были вооружены газовыми пистолетами, небольшими дубинками и даже обычным песком, который заворачивали в носовые платки и держали при себе, чтобы при необходимости бросить его в глаза и выиграть критические доли секунды. Но подобные меры были совершенно неэффективны против вооруженных террористов. Тогда было решено в обход международных правил снабдить охранников пистолетами «Беретта-22», единственным более или менее безопасным оружием, которое можно использовать во время полета без угрозы нарушить герметичность салона авиалайнера.

Однако спецназовцы 1960-х годов совершенно не умели пользоваться пистолетами, поскольку в армии они не имели никакого применения. Также не было инструкторов по стрельбе из пистолета. Общей службе безопасности ШАБАК пришлось прибегнуть к помощи недавнего репатрианта из США Дэйва Беккермана, ветерана спецподразделений FBI. В свое время он предлагал свои услуги Армии обороны Израиля, но ему отказали, ссылаясь на непризывной возраст и избыток собственных инструкторов. Армия, непрерывно воевавшая со дня образования государства Израиль, имела больший опыт, нежели могли предложить американцы. Тогда о владении пистолетом совсем не думали, а в 1968 году о Дэйве Беккермане вспомнили. Его нашли на Синайском полуострове, где он работал простым бульдозеристом, возводившим оборонительные сооружения. Как оказалось, в его лице служба безопасности EL AL нашла неоценимого сотрудника, он не только воспитал несколько поколений профессиональных авиаохранников, но и стал одним из основателей современной израильской школы стрельбы из пистолета. Благодаря предпринятым в 1960-е годы беспрецедентным мерам предосторожности EL AL по праву стала считаться самой безопасной авиакомпанией в мире. Уникальные знания ветерана FBI и опыт израильских спецназовцев уже через год дали поразительные результаты.

Бывший боец «Сайерет Маткаль» Мордехай Рахамим ^[28] 18 февраля 1969 года сопровождал в качестве офицера службы безопасности EL AL израильский пассажирский самолет, следовавший рейсом из Амстердама в Тель-Авив с промежуточной посадкой в Цюрихе. Первый отрезок пути, от Амстердама до Цюриха, прошел в штатном режиме. Но когда в Цюрихе самолет стал выруливать на взлет, из кабины пилотов закричали: «Всем лечь — по нам стреляют!» Рахамим бросился в кабину пилота. Окно было разбито, вся кабина залита кровью, на полу умирал командир экипажа. Рахамим выглянул из кабины пилотов и заметил на взлетно-посадочной полосе террористов — двоих мужчин с автоматами Калашникова и одного с гранатами, рядом с ними стояла женщина, разбрасывавшая листовки. Рахамим достал из ящика свой пистолет (оружие позволялось держать только в кабине пилотов) и бросился к хвостовому аварийному люку. Стрелять из кабины пилотов по террористам, находившимся в 50–60 метрах от самолета, было бесполезно. Выпрыгнув из самолета, Рахамим бросился на террористов, криками и стрельбой стараясь переключить их внимание на себя. Дорогá была каждая секунда, самолет с полными баками горючего мгновенно мог превратиться в пылающий факел. У одного террориста закончилась обойма, и он от неожиданности и испуга, увидев перед собой вооруженного охранника, инстинктивно отбросил автомат от себя. Второго террориста успел застрелить Рахамим, подбежав к нему на расстояние пистолетного выстрела. На третьего не хватило патронов, и охранник бросился врукопашную. Он сбил террориста на землю и стал душить, когда к ним подбежали швейцарские полицейские. Они арестовали Мордехая и усадили в одну машину вместе с задержанными террористами. Поначалу полицейские даже не увидели разницу между охранником EL AL и нападавшими.

Мордехай Рахамим был доставлен в полицейский участок, где ему сразу предъявили обвинение в преднамеренном убийстве и незаконном хранении оружия. Спустя некоторое время обвинение в убийстве было снято, но статья о незаконном хранении оружия оставалась в силе. На допросе он представился обычным фермером и потребовал встречи с израильским консулом. На вопросы он отказался отвечать. Больше месяца Мордехай провел в швейцарской тюрьме, пока шли переговоры с израильским дипломатическим представительством. Даже не имея на руках показаний Рахамима, швейцарцы прекрасно были осведомлены о его должности, которая, к сожалению всех сторон, не освобождала его от ответственности. В конечном счете был найден «разумный компромисс» — швейцарский судья, определив залог в 15 тысяч швейцарских франков, выпустил охранника из-под стражи, взяв с Мордехая Рахамим «слово израильского солдата» предстать перед судом по первому же требованию.

В Израиле Мордоха встретили как национального героя. А палестинские авиаугонщики испытали шок — на бортах EL AL была вооруженная охрана. Отныне израильские авиалайнеры из легкой мишени превращались в настоящую ловушку. Любой пассажир мог оказаться сотрудником службы безопасности, от любого пассажира террористы могли ожидать пулю. По этой причине угонщики обратили свой взор на иностранные авиакомпании, совершавшие рейсы в Израиль.

Очередная драма разыгралась 8 мая 1972 года в небе над Средиземным морем. Пассажирский Boeing 707–329 с бортовым номером 00-SJG, принадлежавший бельгийской авиакомпании Sabena, совершал рейс № 571 Брюссель — Вена — Тель-Авив. Во время промежуточной посадки в Венском международном аэропорту Вена-Швехат на борт самолета вместе с другими пассажирами поднялись члены террористической группы «Черный сентябрь» — две женщины и двое мужчин. Предъявив фальшивые израильские паспорта, они беспрепятственно вошли на борт самолета, пронеся на своих телах оружие и взрывчатку.

Группу угонщиков возглавлял палестинский араб Али Таха Абу Снейна, уроженец Хеврона, в прошлом работавший экскурсоводом в Старом Иерусалиме. К весне 1972 года Абу Снейна был уже опытным террористом, принявшим участие в двух удачных угонах пассажирских самолетов. В 1968 году он в составе группы, возглавляемой Лейлой Али Халед, угнал в Алжир пассажирский самолет израильской авиакомпании EL AL, а в начале 1972 года уже сам руководил успешным захватом западногерманского авиалайнера Lufthansa, который был посажен в Адене. Вторым угонщиком был друз по происхождению Абд эль-Азиз эль-Атраш. Высокий, крепкого телосложения, он одним своим видом вызывал трепет. Третья женщина-террористка была Рима Исса Таннус — арабка-христианка, воспитанная в одном из монастырей Бейт Лехема. Четвертой угонщицей была Тереза Асхак Халса, израильская арабка-христианка, жительница Акко, свободно, без всякого акцента говорившая на иврите. Мужчины были вооружены пистолетами Magnum 11-го калибра, женщины прятали в своих косметичках ручные гранаты и под нижним бельем пояса со взрывчаткой.

Террористы поднялись в салон самолета. Абу Снейна занял место в передней части салона рядом с кабиной пилотов. Эль-Атраш, Рима Таннус и Тереза Халса сели вместе посередине. Сразу после взлета, как только бортпроводники разрешили отстегнуть ремни безопасности, угонщики поочередно вышли в туалет, где достали спрятанное под одеждой оружие, переложив его в ручную кладь. Дальнейшие события разыгрывались по четко спланированному сценарию.

Ровно в 17:30, пролетая над Родосом, Абу Снейна встал со своего кресла и проследовал в кабину пилотов. Приставив заряженный пистолет к голове командира экипажа Реджинальда Леви, он сообщил, что самолет захвачен, и приказал следовать в Израильский международный аэропорт Лод. В это же время эль-Атраш, Рима Таннус и Тереза Халса, угрожая пистолетом и ручными гранатами, взяли под контроль салон авиалайнера.

Следуя указаниям Абу Снейны, Реджинальд Леви обратился к пассажирам по внутренней связи: «Вы можете видеть, что у нас есть новые друзья в самолете. Будьте осторожны. Не делайте глупости. Оставьте мне решение всех проблем. Пожалуйста, не вмешивайтесь! Никто не совершит глупый поступок!» Затем к пассажирам обратился Абу Снейна: «С вами говорит новый командир экипажа капитан Рифат. Самолет захвачен палестинскими патриотами. Следуйте нашим указаниям, и никто не пострадает…»

Угонщики собрали у пассажиров все паспорта и провели селекцию. На борту находились 99 пассажиров и 10 членов экипажа, из них 67 евреев, остальные были в основном гражданами Бельгии. Израильтян тут же отделили от остальных пассажиров и перевели в хвостовую часть салона. Остальных заложников посадили в передней части самолета. К счастью, террористы ничего не знали о командире экипажа и о том, что в этот самый момент среди заложников находится его жена Дора. Она имела при себе бельгийский паспорт, потому оказалась в считаных метрах от мужа среди заложников-неевреев.

Сам командир экипажа был наполовину еврей. Его отец был иудеем, а мать христианкой. В годы Второй мировой войны Реджинальд Леви служил в Британских королевских ВВС, и на его счету были сотни боевых вылетов. При выполнении очередного боевого задания его самолет получил серьезные повреждения и еле дотянул до своего аэродрома. Реджинальд получил тяжелые ранения и чудом выжил. В 1952 году он эмигрировал из Великобритании в Бельгию и устроился на работу в авиакомпанию Sabena. Женился на бельгийской еврейке, которая родила ему четырех детей. Их старшая дочь вышла замуж и репатриировалась в Израиль. Леви собирался вместе с женой Дорой и семьей старшей дочери отпраздновать в Израиле свое 50-летие. Это был боевой летчик, отважный, со стальными нервами. Он прекрасно понимал, что бы ни происходило за его спиной в салоне самолета, он ни в коем случае не должен выдать присутствие на борту своей жены, поскольку террористам это дало бы еще один рычаг давления. Во многом от хладнокровия командира авиасудна зависели жизни более сотни заложников.

Абу Снейна вышел на связь с диспетчерской вышкой в Никосии в 18:00 и сообщил о захвате самолета. Через пять минут это сообщение было получено в Израильском международном аэропорту Лод. Всё высшее руководство страны было тут же оповещено о случившемся. Министр обороны Моше Даян в это время находился на Синае в Шарм-эль-Шейхе. Он связался по телефону с премьер-министром Израиля Голдой Меир и провел с ней минутное совещание. Было принято решение разрешить угнанному бельгийскому авиалайнеру войти в израильское воздушное пространство и совершить посадку в аэропорту Лод. Было также отдано приказание срочно создать оперативный штаб и собрать высшее командование силовых структур, а также привлечь к работе штаба профильных министров — членов кабинета главы правительства. Сам министр обороны Израиля Моше Даян, окончив разговор по телефону с премьер-министром, немедленно на военно-транспортном вертолете вылетел в Лод.

Командир «Сайерет Маткаль» подполковник Эхуд Барак в это время возвращался домой. Не успел он переступить порог, как раздался телефонный звонок. На другом конце провода звучал голос начальника оперативного отдела Генерального штаба Армии обороны Израиля Эммануэля Шакеда. Он вкратце рассказал Бараку о том, что в небе, где-то над Югославией, захвачен пассажирский самолет бельгийской авиакомпании Sabena. Шакед добавил, что к этому часу о самолете, пассажирах и террористах известно крайне мало: «…На борту есть израильские заложники, угнанный самолет будет посажен в Лоде, террористы требуют освобождения сотен палестинских заключенных…» Полковник Шакед приказал Бараку собрать подразделение и, выдвинувшись к аэропорту, поступить в распоряжение оперативного штаба.

Эхуд Барак связался с Шаем Агмоном, дежурным офицером «Сайерет Маткаль», который также одним из первых получил сведения о захвате самолета. Он распорядился собрать по тревоге личный состав подразделения, находившийся в расположении базы, а также обзвонить всех бойцов, которые жили в центре страны и могли в кратчайший срок самостоятельно прибыть в аэропорт Лод. База «Сайерет Маткаль» располагалась в каких-то восьми километрах от аэропорта Лод, и подразделение могло прибыть на место раньше, чем соберется весь оперативный штаб.

Захваченный самолет приземлился в 19:05 на главную взлетно-посадочную полосу. Диспетчеры сразу переправили его в конец самой удаленной 16-й линии, расположенной в трех километрах от пассажирского терминала. Так получилось, что самолет с террористами и заложниками прибыл в Израиль раньше, чем оперативный штаб собрался в полном составе. Это создавало некоторую нервозность, поскольку никто не знал, как быстро террористы готовы перейти от угроз к действию. Реагировать необходимо было сразу, исходя из динамики развития событий, а ключевая фигура кабинета безопасности — министр обороны Моше Даян, еще находился в вертолете по дороге из Шарм-эль-Шейха. Абу Снейна тем временем зачитал длинный список из 315 имен палестинских террористов, освобождения которых требовал «Черный сентябрь» в обмен на жизни заложников. Рехавам Зеэви, начальник Центрального военного округа, прибыл одним из первых в аэропорт и возглавил оперативный штаб. Он вышел на связь с угонщиками и сообщил им, что министр обороны и премьер-министр Израиля уже находятся по пути в аэропорт и попросил немного времени, чтобы организовать переговоры с «государственными деятелями, принимающими решение».

Примерно к 19:30 в аэропорту был собран весь «кабинет безопасности» во главе с министром обороны Моше Даяном. В него вошли: министр транспорта Шимон Перес, начальник Генерального штаба Давид Эльазар, начальник Центрального военного округа Рехавам (Ганди) Зеэви, начальник управления военной разведки АМАН Аарон Ярив и другие высокопоставленные военные чины, включая генерала Ариэля Шарона. Чуть позже в оперативный штаб прибыл советник премьер-министра по борьбе с терроризмом полковник Авраам Арнан ^[29].

Моше Даян с самого начала не собирался выполнять ни одно из требований террористов. На первом этапе необходимо было лишить самолет возможности подняться в воздух и выиграть время для организации спецоперации. Он распорядился вызвать «Сайерет Маткаль» и начальника следственного отдела ШАБАК Виктора Коэна. Перед ним была поставлена задача вести бесконечные переговоры и затягивать время, изматывая угонщиков морально и физически, не давая им расслабиться и сомкнуть глаза.

В Генеральном штабе был объявлен код «Изотоп». Он был веден в 1968 году после того, как пассажирский самолет израильской авиакомпании EL AL был захвачен боевиками НФОП и угнан в Алжир. Однако этот «код» не предусматривал каких-либо конкретных инструкций наземных действий. Поскольку никто до этого момента не предполагал, что палестинские террористы рискнут посадить самолет на израильской территории, эта ситуация застала врасплох как политическое руководство страны, так и «Сайерет Маткаль». Раньше никому в мире в голову не приходило штурмовать пассажирский самолет с заложниками, и никто в Израиле не знал, с какой стороны подступиться к решению этой проблемы. Было ясно лишь одно: ни при каких обстоятельствах нельзя идти на уступки угонщикам!

Подполковник Эхуд Барак, прибыв в Лод, получил сообщение, что два отделения «Сайерет Маткаль» уже на месте, остальные бойцы собраны на базе и выдвинулись в сторону аэропорта. В оперативном штабе Барак встретил командующего Центральным военным округом Рехавама Зеэви, отвечавшего за оперативную часть операции, и начальника Генерального штаба Давида Эльазара. От них он узнал, что угнанный самолет с заложниками приземлился несколько минут назад и заблокирован на 16-й линии, в трех километрах от пассажирского терминала. Министр обороны Моше Даян, прилетевший незадолго до этого из Шарм-эль-Шейха, сразу поинтересовался у Барака, что, по его мнению, можно сделать. «Только штурм!» — кратко ответил подполковник. Несмотря на то что четкого плана действия у командира «Сайерет Маткаль» еще не было, Эхуд Барак был уверен в своем подразделении и пообещал в кратчайшее время, ознакомившись с ситуацией, разработать план спасения заложников.

Первым делом по приказу Моше Даяна техники EL AL приступили к нейтрализации самолета, лишив его возможности сдвинуться с места. Дождавшись наступления сумерек, двое техников в сопровождении Эхуда Барака и его заместителя Дани Ятома, подвергая себя и заложников неизбежному риску, совершили три ходки к загнанному в тупик самолету. Следить, что происходило у хвоста самолета, террористы не могли, поэтому именно с этой стороны и подходили израильтяне. В первый раз техники отключили систему подачи масла и снизили давление в двигателях. Во второй — нейтрализовали колеса передних шасси. В последнюю ходку спустили воздух из всех колес, заблокировали тормозную систему и отсоединили подачу электричества в двигатели. Всё это время техники и спецназовцы могли наблюдать пассажиров, прижавшихся лицами к иллюминаторам, обреченно вглядывавшихся в темноту.

Пока группа техников и спецназовцев нейтрализовали самолет, а Эхуд Барак осматривался на местности, продумывая возможные сценарии спецоперации, террористы потребовали представителя Красного Креста. Последнего с трудом смогли разыскать в Восточном Иерусалиме, еще сложнее было уговорить его приехать в аэропорт. Его буквально силой пришлось вытащить из дома и доставить в Лод. Представитель Красного Креста категорически отказался сотрудничать с оперативным штабом и согласился лишь передать требования террористов. Сам того не осознавая, арабский сотрудник Красного Креста невольно передал израильтянам первую ценную информацию, которая помогла спланировать операцию. Вместе с требованиями угонщиков он назвал количество террористов, их имена и то, что на борту самолета находилось как минимум одно взрывное устройство, о чем просил передать сам Абу Снейна. Аналитики ШАБАК, «Моссада» и АМАН сразу приступили к изучению и составлению психологического портрета личностей террористов. Так стало известно, что руководил угоном Али Таха Абу Снейна, один из наиболее опытных полевых командиров «Черного сентября». Для оперативного штаба это означало не только противостояние серьезному противнику, готовому в любую минуту привести в исполнение свои угрозы, но и то, что теперь «Черный сентябрь» открыл террористический фронт против Израиля.

Пока начальник следственного отдела ШАБАК Виктор Коэн вел по радиосвязи «переговоры» с Абу Снейной, подполковник Эхуд Барак со своими офицерами разрабатывал возможные варианты штурма авиалайнера. Для этого «Сайерет Маткаль» раздобыли такой же Boeing 707, который поместили в крытый ангар на окраине аэропорта.

Первый план был практически сразу отвергнут. Малая группа из нескольких человек под видом сотрудников Красного Креста или любой другой нейтральной организации должна была войти в салон авиалайнера и неожиданно атаковать террористов. Этот план имел массу недостатков: сводился к минимуму фактор неожиданности, штурм производился только с передней части самолета, и всех террористов невозможно было ликвидировать одним ударом. К тому же не факт, что всей группе разрешили бы подняться на борт. Но самое главное, не было информации о том, где расположились террористы, как они вооружены, где находились и каким образом приводилось в действие взрывное устройство. Для сравнения, площадь действия штурмовой группы в Boeing 707 можно было представить в виде трех с половиной дорожек олимпийского бассейна, плотно заставленных двумя рядами посадочных мест по три кресла в каждом. Не было иного выхода, как неожиданно начать штурм с середины салона, разделившись на две группы, продвигавшиеся в противоположных направлениях для мгновенного охвата всей площади самолета.

Тогда в качестве основного проекта предложили под покровом ночи совершить бросок двух групп с разных сторон самолета, которые должны были вломиться в салон через аварийные люки. Решили воспользоваться так называемой воровской лестницей. Один из бойцов брал на плечи второго, а третий карабкался по ним, как по лестнице. Как только на каждом крыле оказывалось по три бойца, они должны были взломать аварийные люки и ворваться в салон самолета, разойдясь в противоположные стороны. Шансы были невелики, но это единственное, что можно было предложить к этому часу.

На начальном этапе подготовки операции начальник службы безопасности EL AL предложил своими силами провести освобождение заложников, сославшись на то, что его люди обучены действовать в подобных условиях. Однако Эхуд Барак был уверен в том, что «Сайерет Маткаль» выполнит это задание лучше, чем служба безопасности EL AL или любое другое подразделение Армии обороны Израиля. Барак резко отверг предложение начальника службы безопасности, но согласился включить в штурмовую группу сотрудников службы безопасности авиакомпании, ранее проходивших службу в «Сайерет Маткаль».

На самом деле у самого подполковника Барака возникли определенные сложности с формированием штурмовой группы. В 1971 году основной личный состав подразделения претерпел серьезные кадровые перетасовки. Многие опытные старослужащие бойцы демобилизовались из армии или ушли на повышение. Эхуд Барак, заняв должность командира, стал призывать в «Сайерет Маткаль» офицеров из других спецподразделений. Так в «Сайерет Маткаль» попали легендарные офицеры Муки Бецер ^[30] и Йони Нетаньяху ^[31]. Но в мае 1972 года основная часть «Сайерет Маткаль» находилась на учениях в пустыне, где не было телефонов. Позже подполковник Барак вспоминал: «Я отбирал людей в штурмовую группу по мере их прибытия в аэропорт. Предпочтение отдавалось офицерам, поскольку нам предстояло решать новую для нас задачу». Больше всего Эхуд Барак хотел видеть в штурмовой группе ветерана «Сайерет Маткаль», теперь уже бывшего сотрудника службы безопасности AL-AL Мордехая Рахамим. Услышав по радио сообщение о захвате самолета, он сам приехал в аэропорт Лод. Компанию ему составили ветераны «Сайерет Маткаль» Марко Ашкенази, недавно уволившийся из EL AL, и Ицик Ганон. Таким образом, в штурмовую группу вошли шестеро офицеров, трое резервистов с опытом работы в EL AL и шестеро рядовых бойцов.

Поздним вечером в аэропорт приехал Йонатан (Йони) Нетаньяху, опытный офицер-десантник, недавно переведенный в «Сайерет Маткаль». Он во что бы то ни стало хотел присоединиться к штурмовой группе, но его брат, Биньямин (Биби) Нетаньяху, уже был в составе группы и командовал своими бойцами. Барак отказался включить Йонатана в группу. Он мотивировал свое решение тем, что двое братьев не могут принимать участие в одной операции. Барак объяснил: «Это железный принцип. Я как командир подразделения несу личную ответственность перед вашими родителями. Биби приехал раньше тебя, потому я включил его в группу. Не расстраивайся, еще будет много подобных операций». Но Йонатан продолжал настаивать. Барак отрезал: «Йони, это приказ!» Йонатан предпринял последнюю попытку убедить младшего брата Биньямина уступить свое место в штурмовой группе: «Я старший брат и более опытный. Я должен быть здесь. Если что-нибудь случится с тобой, я никогда себе этого не прощу. Как я смогу объяснить отцу и матери, что с тобой случилось?» Но Биби не отступал: «Дождись другого случая».

Штурмовая группа неустанно отрабатывала на «учебной модели» как быстро прорваться в закрытый Boeing 707 через аварийные люки. Метод воровской лестницы казался Бараку всё более бесперспективным. Еще одно препятствие состояло в том, что внутри самолета можно было воспользоваться только пистолетами. Наиболее оптимальной моделью, как показала практика, была «Беретта-22». Но в штурмовой группе пистолетами владели только трое — резервисты, прошедшие подготовку в службе безопасности EL AL. Пришлось в ускоренном порядке учиться стрелять из пистолетов. Спустя много лет Биньямин Нетаньяху вспоминал: «Это был первый раз в жизни, когда я держал в руках пистолет». На каком-то этапе Эхуд Барак оставил своего заместителя Дани Ятома ^[32] руководить учениями, а сам вернулся в оперативный штаб, не переставая думать о каком-либо другом, более эффективном способе проникновения. Он все больше склонялся к мысли воспользоваться для штурма приставными лестницами техников EL AL.

Пока «Сайерет Маткаль» готовился к штурму, начальник следственного отдела ШАБАК Виктор Коэн вел переговоры по радиосвязи с главарем угонщиков. Абу Снейна постоянно возвращался к своим требованиям, угрожая взорвать самолет со всеми пассажирами на борту. Виктор Коэн всячески затягивал время, ссылаясь на всевозможные предлоги, объясняя задержку согласованием с политическим руководством страны и другими неизбежными бюрократическими проволочками. Одна из задач, которая была поставлена перед Виктором Коэном министром обороны Моше Даяном, — попытаться прочувствовать тот момент, когда у угонщиков проявятся первые признаки усталости.

К этому времени учения в ангаре завершились, и бойцы «Сайерет Маткаль», вооружившись пистолетами и техническими лестницами, залегли в 100 метрах по обе стороны от самолета, ожидая сигнала к началу операции. Эхуд Барак настаивал на том, чтобы начать штурм около 4 часов утра, когда террористов будет больше всего клонить в сон, а за бортом авиалайнера еще не рассеется ночная мгла. По приказу оперативного штаба во всем аэропорту отключили прожектора, чтобы на их фоне угонщики случайно не заметили силуэты спецназовцев. Однако в самый последний момент, когда штурмовая группа вышла на изготовку, министр обороны Моше Даян вместе со своим военным секретарем, прижимаясь к земле, подбежали к Бараку. Моше Даян отдал приказ отсрочить операцию: «Подождем. Дадим им еще немного измотаться…» Риск по-прежнему был слишком велик. Подчинившись приказу, Эхуд Барак вернул своих людей обратно в ангар. Он негодовал и не скрывал своего раздражения. Штурм самолета в светлое время суток был чреват общей катастрофой. Необходимо было найти другой способ проникнуть в самолет. Время ожидания, изматывавшее угонщиков, работало и против израильтян. У террористов в любой момент могли сдать нервы, и они принялись бы убивать заложников.

Всю ночь угонщики не сомкнули глаз. В оперативном штабе предположили, что террористы не спали уже как минимум 38 часов. К 9:00 Абу Снейна, измученный бессонной ночью, пребывал в состоянии истерического припадка. «Я привел в действие часовой механизм! — кричал он по радиосвязи. — Если наши люди не будут освобождены, в течение двух часов самолет будет взорван!» Виктор Коэн на протяжении 13 часов беспрерывных «переговоров» пытался успокоить террориста, играя роль «доброго полицейского». Он смог отсрочить ультиматум, заверив Абу Снейну, что представители Красного Креста уже находились по дороге в аэропорт, что министр обороны согласился с требованиями «Черного сентября». Нужно еще время, чтобы собрать всех заключенных, которые находились в разных тюрьмах.

Израильтяне никогда не вели переговоры с террористами, захватившими заложников. Весь «переговорный процесс» преследовал строго определенные цели, не связанные с ультиматумом террористов:

1) «заморозить» ситуацию и взять ее под контроль;

2) затянуть время, чтобы подготовить антитеррористическую операцию;

3) психологически и физически измотать террористов;

4) в процессе «переговоров» вытянуть из террористов как можно больше информации.

Первые три пункта были успешно выполнены Виктором Коэном, однако к утру 9 мая, спустя 15 часов после захвата самолета, оперативный штаб не имел достоверной информации о террористах. Если бы ситуация резко вышла из-под контроля и возникла необходимость немедленного штурма, спецназовцам пришлось бы действовать вслепую. Импровизировать по ходу штурма весьма нежелательно, когда вопрос касается освобождения заложников. И тут, казалось, в самый критический момент, помощь пришла, откуда не ожидали, — от Красного Креста. В полуденные часы представитель этой организации очередной раз вошел в угнанный самолет для разговора с Абу Снейной. Спустя некоторое время он неожиданно вернулся в сопровождении командира экипажа Реджинальда Леви. Желая доказать израильтянам серьезность своих намерений, Абу Снейна на несколько минут выпустил из самолета командира экипажа, передав вместе с ним 10 граммов TNT ^[33]. Лучшего подарка оперативный штаб и ожидать не мог. Реджинальд Леви казался измученным и подавленным, всю ночь он просидел с приставленным к голове пистолетом террориста-психопата. Тем не менее бельгийский пилот сохранил присутствие духа и полную ясность ума. Вместе с несколькими граммами TNT командир экипажа доставил ценнейшую информацию, позволившую заполнить пробелы и увидеть общую картину. Он рассказал, что самолет удерживали двое мужчин и две женщины. Это израильтяне уже знали. Но Реджинальд Леви указал место каждого террориста в салоне, их вооружение и количество взрывных устройств. Это он смог выяснить, не выходя из кабины пилотов, лишь слушая разговоры террористов. Главарь угонщиков постоянно находился в салоне пилотов, двое других — мужчина и женщина, в передней части салона и еще одна террористка — возле заднего выхода. Пилот также добавил, что Абу Снейна пребывал в состоянии крайней истерики и, если бы заметил, что израильтяне пытаются его обмануть, тут же привел бы свои угрозы в действие. Но главное, Реждинальд Леви ответил на вопрос, который волновал спецназовцев с самого начала: есть ли посадочные места возле аварийных люков? Многие авиакомпании, в том числе и EL AL, устанавливали пассажирские кресла у аварийного выхода, чтобы увеличить вместимость салона самолета. Командир экипажа ответил, что аварийные проходы совершенно свободны. Это была очень важная деталь, поскольку успех всей операции зависел от фактора неожиданности и скорости; любое малейшее замешательство при входе в салон лишало спецназовцев преимущества, на котором строился весь план операции. Эта информация была тут же передана подполковнику Эхуду Бараку, который скорректировал план операции.

Разговор с Реджинальдом Леви длился не более нескольких минут. В спешке оперативный штаб не успел взять описание одежды террористов. Это, как оказалось, серьезно усложнило штурм.

Возвращаясь в самолет, Реджинальд Леви попросил израильтян позаботиться о детях, если с ним и женой случилось бы самое страшное. Моше Даян лично заверил бельгийского пилота, что у оперативного штаба есть четкий план действий и освобождение заложников — вопрос нескольких часов. Напоследок Рехавам Зеэви и Моше Даян попросили Реджинальда Леви поделиться с террористами «своими впечатлениями», мол, израильтяне напуганы и пребывают в полной растерянности. Они, израильтяне, по всей видимости, готовы пойти на выполнение всех требований «Черного сентября».

Это был настоящий прорыв. Все «пазлы» сложились в единую картину. Рехавама Зеэви и Моше Даяна словно одновременно осенило. Родился идеально простой и надежный план освобождения заложников. По большому счету вмешательство Красного Креста в переговорный процесс позволило осуществить операцию. Они даже не догадывались о подготовке штурма и отведенной им роли. Всё держалось в строжайшем секрете.

Представитель Красного Креста передал Абу Снейне, что министр обороны Израиля принял требования угонщиков, 315 палестинских заключенных будут доставлены в аэропорт и оттуда в сопровождении сотрудников Красного Креста переправлены на самолете американской авиакомпании в Каир. Бельгийский авиалайнер с угонщиками и заложниками встретит их в египетской столице. Но для перелета техники EL AL должны подготовить самолет к вылету.

В то самое время, когда сотрудник Красного Креста возвращался к угонщикам с «предложением» израильтян, генерал Рехавам Зеэви вызвал к себе командира «Сайерет Маткаль» Эхуда Барака и представил ему для окончательной доработки проект нового плана: предложить обмен заложниками в Каире.

С этой целью в аэропорт Лод будет доставлен пассажирский самолет американской авиакомпании TWA, на борту которого освобожденные палестинские заключенные вылетят в Каир. Сами угонщики с израильскими заложниками вылетят в Каир на пассажирском авиалайнере Sabena, который израильские авиатехники заранее подготовят к вылету. Среди технического персонала будут бойцы «Сайерет Маткаль», переодетые в белые комбинезоны EL AL. Штурмовые группы поднимутся на технический транспорт этой авиакомпании. Они проследуют до самолета, затем выгрузятся и, держа ящики с инструментами открытыми, чтобы успокоить террористов, которые неотрывно будут за ними следить, подойдут к фюзеляжу авиалайнера. Отвлекая террористов шумом подготовительных работ, бойцы штурмовой группы воспользуются техническими лестницами и по сигналу одновременно неожиданно ворвутся вовнутрь салона через выходы и аварийные люки.

Параллельно с основной операцией, будет проводиться «отвлекающая операция». Чтобы создать видимость обмена, на соседнюю взлетно-посадочную полосу вырулит пассажирский самолет американской авиакомпании TWA, который доставит «выпущенных из тюрем террористов» в арабскую столицу. К нему подъедут крытые брезентом армейские грузовики и автобусы с «заключенными». Роль заключенных террористов будут играть переодетые в арестантские робы военнослужащие Армии обороны Израиля из числа бедуинов, друзов и арабов-христиан, свободно владеющих арабским языком. Не исключалась возможность, что представители Красного Креста заговорят с кем-нибудь из «заключенных» на арабском языке. В качестве службы тюремной охраны выступят также израильские военнослужащие европейской внешности.

Тем временем в оперативном штабе продолжались переговоры с угонщиками. Абу Снейна, измученный бессонной ночью и нервным напряжением, был готов в любую секунду начать расстреливать заложников. Эхуду Бараку необходимо было выиграть около часа, чтобы окончательно завершить подготовку к операции. Виктор Коэн продолжал успокаивать террористов лестью и обманом. Он передал, что министр обороны Израиля готов удовлетворить все требования «Черного сентября», поскольку «Израиль еще никогда не имел дело со столь серьезными людьми, которые держат слово». Он передал угонщикам, что все 315 заключенных уже находились в автобусах по дороге в Лод.

Нужно подождать еще час, чтобы доставить колонну заключенных по забитым автомобилями израильским дорогам. Абу Снейна потребовал, чтобы гарантом и контролером сделки выступил Красный Крест. Виктор Коэн подтвердил, что на всех этапах обмена будут присутствовать представители этой организации. Тем временем Виктор Коэн предложил Абу Снейне передать через сотрудников Красного Креста воду и еду. Он также сообщил угонщикам, что для перелета самолета в Каир следует провести техническую проверку и дозаправку. Абу Снейна согласился подпустить к самолету техников EL AL в обязательном сопровождении представителя Красного Креста. Террористы почему-то думали, что посредничество и контроль Красного Креста обеспечат им большие гарантии.

В это время Эхуд Барак инструктировал своих людей. 15 бойцов были разделены на пять штурмовых групп. Первая группа под командованием Дани Ятома, заместителя командира «Сайерет Маткаль», должна была ворваться в салон самолета через переднюю дверь рядом с кабиной пилотов и нижний аварийный люк в носовой части. Первым в группе шел Ицик Ганон. Вторая группа, ведомая Узи Даяном, племянником министра обороны, должна была проникнуть в салон через дверь в хвосте самолета. Третья группа Омера Эрана должна действовать через аварийный люк над правым крылом. Группе Мордехая Рахамим предстояло первой ворваться в салон самолета через аварийный люк над левым крылом. Следом за ней следовала пятая группа Биньямина Нетаньяху. Сам подполковник Барак должен был занять место под фюзеляжем самолета, чтобы руководить всей операцией, согласовывая действие всех штурмовых групп, спасательных служб, и поддерживать связь с оперативным штабом. Внутри самолета командование взял на себя заместитель Барака майор Дани Ятом. Чрезвычайно важно было действовать быстро и одновременно. Поэтому командиры групп, выйдя на исходные позиции, должны были руками подать Эхуду Бараку знак о готовности. По условленному свисту Барака ровно через 10 секунд все группы должны были начать штурм.

Барак предупредил своих бойцов, чтобы на протяжении всего пути к самолету они вели себя как техники EL AL и не вызывали подозрения не только у террористов, но и у сотрудников Красного Креста. Никто, кроме бойцов «Сайерет Маткаль» и двух сопровождавших их техников EL AL, не знали о подготовке к штурму. Если бы что-то вышло из-под контроля, террористы открыли бы стрельбу или возникла любая другая внештатная ситуация, бойцы должны были без промедления броситься на свои исходные позиции и начать штурм.

Особая роль отводилась Мордехаю Рахамим. Перед началом операции начальник Генерального штаба Давид Эльазар лично его проинструктировал: «Что бы ни происходило внутри, ты в первую очередь нейтрализуешь взрывное устройство. Успех всей операции зависит от тебя, мы верим в тебя». Предположительно взрывное устройство находилось слева, в двух рядах от аварийного люка, в который должен был ворваться Мордехай Рахамим. Фактически весь штурмовой отряд выполнял функцию огневой поддержки Мордоха, и он вообще не должен был использовать свой пистолет, действуя под прикрытием остальных групп. Но, как показали дальнейшие события, всё сразу пошло не по плану. Рахамиму первому пришлось принять бой и выполнить основную зачистку. Сами спецназовцы потом шутили: «БÓльшую часть работы выполнил Мордох, мы, можно сказать, были лишь его статистами…»

Итак, 9 мая 1972 года примерно в 16:00 началась антитеррористическая операция, получившая кодовое название «Изотоп». Со времени захвата бельгийского авиалайнера Sabena прошло более 22 часов. Спецназу «Сайерет Маткаль» предстояло впервые провести операцию по спасению заложников в закупоренном заминированном самолете, захваченном террористами-смертниками. До этого дня никто в мире не предполагал, что такое вообще возможно.

Буквально за полчаса к штурмовому отряду присоединился 16-й боец, Яков Цур. Ветеран «Сайерет Маткаль», в те годы он работал в Нью-Йорке сотрудником службы безопасности EL AL. Услышав по радио о захвате бельгийского авиалайнера Sabena и о требованиях палестинских террористов, он первым же рейсом вылетел в Израиль. «Когда я приземлился в Лоде, то был сильно удивлен, что угнанный самолет всё еще на своем месте. Я был уверен, что всё уже закончилось, — вспоминал Яков Цур. — Я побежал по ангарам и тут увидел своих товарищей в белых комбинезонах. Меня сразу усадили в вагончик, переодели в белый комбинезон и включили в группу Нетаньяху и Марко Ашкенази. Уже на ходу меня ввели в курс дела…»

Хотя все следовали плану, с первых минут начали происходить мелкие погрешности, каждая из которых могла привести к краху всей операции. Американский самолет авиакомпании TWA медленно выкатился по взлетно-посадочной полосе к точке встречи. Автобусы и армейские грузовики с «заключенными террористами» начали движение в его сторону. Всё делалось для того, чтобы угонщики до последней секунды были уверены в том, что израильтяне начали обмен. Дождавшись, когда автобусы подъедут к американскому авиалайнеру и из них выйдут «заключенные», к захваченному самолету Sabena выехала техническая колонна. Маленький тягач тащил за собой три вагончика и прицепную рампу с большими техническими лестницами. В каждом вагончике сидели по четыре бойца «Сайерет Маткаль». Подполковник Эхуд Барак, майор Дани Ятом и два настоящих техника EL AL заняли места впереди колонны на тягаче. Колонна хорошо просматривалась из захваченного самолета, поэтому на прицепных вагончиках не было ничего лишнего, что могло бы вызвать подозрение угонщиков. Возле каждого бойца «Сайерет Маткаль» находились только открытые ящики с инструментами. Пистолеты были спрятаны под белыми комбинезонами.

Первая «неприятность» произошла у начала 16-й линии. Представитель Красного Креста присоединился к группе. Прежде чем занять место, он медленно прошелся вдоль колонны. Только сейчас Эхуд Барак заметил, что один из его бойцов забыл сменить обувь и надел белый комбинезон на красно-коричневые десантные ботинки. К счастью, представитель Красного Креста или не обратил внимания, или не придал этому факту значения. Однако в последнем вагончике он заметил на одном из «техников» пистолет. Боец по какой-то причине расстегнул комбинезон и стал поправлять свою «Беретту». Представитель Красного Креста сразу же сказал Эхуду Бараку, что ему необходимо срочно связаться с оперативным штабом. Отойдя в сторону, представитель Красного Креста поговорил с Моше Даяном и сказал ему, что не хочет «в этом» участвовать, что это подрывает доверие к международной организации и вредит ее имиджу. Министр обороны не стал ничего объяснять, а лишь произнес одну-единственную фразу: «Ты хочешь взять на себя личную ответственность за взрыв самолета?» Этого оказалось вполне достаточно. Представитель Красного Креста молча вернулся в колонну и занял свое место рядом с Эхудом Бараком и Дани Ятомом. Эхуд Барак посмотрел влево и увидел на балконе пассажирского терминала сотни израильтян и иностранных туристов, наблюдавших за разыгрывавшейся трагедией, соблюдая гробовое молчание.

За 500 метров до самолета представитель Красного Креста вновь остановил движение колонны. Он не спеша направился к самолету, переговорил с Абу Снейной, после чего вернулся к колонне и сказал: «Хорошо, давайте продолжим». Минуты, пока представитель Красного Креста разговаривал с главарем террористов, вспоминал Эхуд Барак, для него и его бойцов были самыми тяжелыми во всей операции. Чтобы снять напряжение, Эхуд Барак прервал тревожное молчание и спокойно обратился к своим бойцам: «Что бы ни происходило, вы знаете, что делать». Он попросил бойцов спрятать пистолеты за спинами, на случай, если террористы потребуют расстегнуть комбинезоны.

Колонна медленно продолжила движение. С каждой минутой напряжение нарастало. В любой момент террористы могли открыть огонь по заложникам. Не было ни малейшей уверенности в том, что представитель Красного Креста не намекнул Абу Снейне о возможном штурме, чтобы заранее снять с себя ответственность за содействие израильским спецслужбам. За 100 метров он вновь попросил остановиться и еще раз подошел к самолету. На этот раз он вернулся с двумя бельгийскими пилотами. «Смотрите, — он обратился к Бараку. — Палестинцы опасаются, что у вас оружие. Они хотят, чтобы каждый, кто подойдет к самолету, расстегнул комбинезон и показал, что он безоружен».

Подполковник Барак первым соскочил с тягача и приблизился к самолету. Ему был хорошо виден Абу Снейна, который смотрел на него через иллюминатор в кабине пилота, намеренно выставив свой Magnum 11-го калибра. В сравнении с пистолетами Beretta 22, которыми были вооружены бойцы «Сайерет Маткаль», это была настоящая «пушка». Барак осторожно взглянул на часы. Он понимал, что террористы, не спавшие уже более двух суток, «потеряли цепкость глаза». Абу Снейна попросил пилотов обыскать Барака. Командир «Сайерет Маткаль» расстегнул свой комбинезон, и бельгиец произвел поверхностный обыск. Конечно, он заметил спрятанный за спиной пистолет, но не подал виду. На всякий случай Барак улыбнулся и спокойно произнес: «Это для самозащиты». Бельгийский пилот развернулся к кабине самолета и жестом показал, что всё чисто. Абу Снейна высунул руку с пистолетом и махнул: «Следующий!» Бойцы «Сайерет Маткаль» по очереди подходили к пилотам, распахивая перед ними свои белые комбинезоны. Один из бельгийцев, обыскивая Марко Ашкенази, коснувшись пистолета, улыбнулся и тихо произнес на английском: «Good luck!» Проверка заняла около 20 минут. Можно было только восхищаться хладнокровием бельгийцев, хотя все прекрасно понимали, что, к своему счастью, на борт они уже едва ли успеют подняться. Как минимум двух заложников уже удалось спасти. Можно было попытаться в последнюю минуту вытащить и командира Реджинальда Леви. Для этого под кабину пилота под предлогом зарядки бортовых аккумуляторов подогнали генератор, чтобы в случае крайней необходимости пилот имел возможность выпрыгнуть из иллюминатора на генератор.

Как только «Сайерет Маткаль» оказался под фюзеляжем самолета, штурмовые группы распределились по своим местам. Пока подносили приставные лестницы, бойцы специально стучали по корпусу самолета и четырем двигателям, создавая видимость технических работ. Сразу возникла первая неучтенная проблема. Из-за генератора, установленного под кабиной пилотов, группа Дани Ятома не смогла прислонить свою лестницу к передней двери самолета. Подполковник Барак поднял руки, что означало: «Всем приготовиться и ждать команды к штурму». Это движение заметили бельгийские пилоты и двое техников EL AL, ожидавших у тягача с тележками. Поняв, что сейчас начнется штурм, они в панике бросились бежать от самолета. Это был самый критический момент в операции — если бы террористы, наблюдавшие за всем происходящим из иллюминаторов, заметили бегство, они сразу разоблачили бы истинные намерения израильтян. Положение мог спасти только немедленный штурм.

Эхуд Барак в 16:24 свистом подал команду к началу штурма. Но свист Барака услышали не все. Биньямин Нетаньяху находился по другую сторону самолета, командир последней штурмовой группы Узи Даян оставался у хвостового выхода. Из-за отвлекающего шума они не услышали сигнал к штурму. Заметив активизацию остальных штурмовых групп, Узи Даян подбежал к Бараку прояснить ситуацию. Это недоразумение стоило 15 секунд задержки, и группы Нетаньяху и Даяна ворвались в салон самолета позже, когда внутри салона уже шла стрельба. Также произошла заминка и в группе Дани Ятома, но уже по техническим причинам. Поэтому, вместо того чтобы параллельно ворваться с пяти точек: переднего и хвостового выходов и трех аварийных люков, атака началась лишь с одной стороны — с аварийного люка над левым крылом.

Сейчас с полной точностью невозможно во всех деталях описать операцию: кто первым поразил террористов, в какой очередности, кто за кем следовал, кто кого прикрывал огнем. Всё произошло так быстро, что даже непосредственные участники тех событий в полной мере не могут воссоздать общую картину. Первым через левый аварийный люк ворвалась группа, ведомая Мордехаем Рахамим. У него был приказ не открывать огонь, а уклоняться от боя и продвигаться к взрывным устройствам, оставив террористов на попечение остальных групп. Аварийный люк с грохотом вылетел в салон самолета, и Мордох, пригнувшись к днищу корпуса, вбежал внутрь. Из-за кресел он не сразу заметил Абд эль-Азиза эль-Атраша — тот находился слева от него и с расстояния трех метров вел стрельбу в открывшийся аварийный люк. К счастью, все пули прошли над головой в обшивку салона. Рахамим отпрыгнул назад, и следом за ним в салон буквально пронырнул Омер Эран. Он попытался открыть огонь по террористу, но в этот момент пожилая заложница со страху ухватила его за штанину комбинезона у самой щиколотки. В салоне началась паника. Пассажиры кричали в истерике и падали друг на друга на пол между креслами. Стараясь высвободить ногу, Омер нанес женщине сильный удар кулаком в лицо. Она наконец-то разжала мертвую хватку, и Омер смог подняться и выпустить несколько пуль в эль-Атраша. Тем временем Мордехай Рахамим вернулся в салон и, прикрываясь сиденьями, начал продвигаться в сторону террориста, опустошая свою обойму. Развитие событий внесло коррективы в начальный план. Приказ обезвредить взрывное устройство отменился сам собой. Шаг за шагом Мордох приближался к террористу, стреляя на ходу, не давая ему возможность высунуться в проход. Неожиданно патроны закончилась, и Мордехай Рахамим нырнул между креслами сменить обойму. Слева от себя он заметил женщину, бившуюся в истерике. Как выяснилось позже, это была Дора, супруга командира экипажа. Рахамим крикнул ей на английском: «It will be OK, don’t worry! ^[34]» Выглянув в проход, он увидел лежащего на полу, харкающего кровью Абд эль-Азиза эль-Атраша. Он уже не представлял опасности, и Мордох просто не стал расходовать на него патроны, а перескочил через него к проходу у кабины пилотов, где уже завязалась перестрелка между группой Дани Ятома и главарем террористов Абу Снейной.

Когда Мордехай Рахамим со своей группой вел перестрелку с первым террористом, группа Дани Ятома безуспешно пыталась вскрыть переднюю дверь самолета. Генератор, подогнанный под кабину пилота, не позволил им надежно установить лестницу у борта. Первым поднимался Ицик Гонен, за ним следовал Дани Ятом. Им наконец-то с огромным трудом удалось приоткрыть дверь. Гонен попробовал двумя руками распахнуть ее, но она заклинила, к тому же на них обрушился град пуль. Гонен просунул руку с пистолетом в узкий проход и опустошил всю обойму в сторону доносившихся выстрелов. Абу Снейна стоял в полутора метрах от двери, он ранил Ицика в руку, но и сам получил несколько пуль. Ицик Гонен соскользнул вниз, а Дани Ятом продолжил выбивать дверь, которую намертво заклинило. Ури Корен в это время вскрыл нижний аварийный люк, но из него ударило облако слезоточивого газа, который исходил из кабины пилотов.

В это время Мордехай Рахамим уже успел расправиться с эль-Атрашем и вел перестрелку с Абу Снейной. Главарь террористов истекал кровью и, ведя беспорядочную стрельбу во всех направлениях, в последней надежде укрыться от пуль, закрылся в туалете. Мордох сменил обойму, выбил дверь туалета и, просунув внутрь руку с пистолетом, в упор расстрелял Абу Снейну. Рахамим попытался вернуться в салон, но ему сразу пришлось отступить. Кто-то распылил слезоточивый газ. Мордох слышал крики Дани Ятома снаружи, собравшись с силами, он бросился на дверь и помог второй группе протиснуться в салон. Вместе с Дани Ятомом Мордох стал осматривать салон в поисках взрывных устройств.

Группа Узи Даяна начала штурм с небольшим опозданием. Узи ворвался в салон в хвостовую часть самолета первым, за ним следовали Юваль Галили и Хези Коэн. Перед Узи была штора, а за ней просматривалась какая-то фигура. Неожиданно оттуда выскочил смуглый мужчина и, пытаясь прорваться к выходу, инстинктивно обхватил Узи за шею. Узи Даян не раздумывая выпустил две пары пуль. Первая вошла мужчине в печень, вторая — в область сердца, третья пуля попала в челюсть, четвертая прошла выше головы. Узи Даян сбросил с себя обмякшее тело мужчины и стал пробиваться в проход между рядами кресел. Мгновение спустя он услышал за своей спиной крик отчаяния: «Почему? Я еврей!» Выяснилось, что это был один из заложников, 55-летний западногерманский бизнесмен Манфред Кардовский, в общей панике попытавшийся укрыться за шторой и выскочить из самолета при первой же возможности. К счастью, полученные им ранения из-за маленького калибра оказались несмертельными. В ту же секунду Узи заметил террористку Риму Таннус, на которую указал один из пассажиров. Подбежав к ней, он увидел, что террористка сжимает в руке гранату с выдернутой предохранительной чекой, а рядом с ней на сиденье лежит пояс со взрывчаткой. Узи Даян направил на нее пистолет, и она истошно закричала на английском: «Don’t shoot!» ^[35] Она вся была покрыта пÓтом и дрожала. Даян попытался успокоить террористку и объяснил ей, как передать гранату, разжимая палец за пальцем. Другие спецназовцы подхватили ее и выволокли из самолета, а подоспевший Мордехай Рахамим тем временем занялся взрывным устройством.

Группа Биньямина Нетаньяху ворвалась в салон через несколько секунд после группы Мордехая Рахамима. Первым шел Марко Ашкенази. Сильным ударом он опрокинул аварийный люк, который с грохотом влетел в салон. В горячке боя он чуть не попал под пули своих же товарищей, штурмовавших самолет с противоположного борта. Марко бросился в проход между пассажирскими креслами в сторону кабины пилотов, где Мордох уже добивал раненого Абу Снейну. Следом за Марко шаг в шаг продвигался Биньямин Нетаньяху. В проходе между рядами сидений лежал и бился в предсмертных судорогах эль-Атраш. Марко Ашкенази сделал контрольный выстрел в голову и тут же услышал крики: «Взрывчатка!» Пассажиры указывали на последнюю террористку Терезу Халсу. Она попыталась укрыться между сиденьями. Марко подбежал и попытался поднять ее на ноги, ухватив свободной левой рукой. Террористка оказала сопротивление, тогда Марко Ашкенази нанес ей сильный удар по лицу рукой, в которой держал пистолет. От удара произошел непроизвольный выстрел. Пуля прошила Терезу Халсу навылет в грудь и ранила в руку Нетаньяху. Вбежавший в салон Эхуд Барак разорвал на террористке одежду и увидел второе взрывное устройство, спрятанное на ее теле. Он не стал снимать с нее «пояс смертника», а вытащил на крыло самолета через правый аварийный люк и передал раненую террористку другим бойцам.

После того как все террористы были обезврежены, командир «Сайерет Маткаль» Эхуд Барак, опасаясь, что на борту могли остаться другие взрывные устройства, отдал приказ всем покинуть самолет. Спустя 25 лет, будучи премьер-министром Израиля, Биньямин Нетаньяху шутя вспоминал: «Прорваться в самолет было легче, чем его покинуть». Стараясь предотвратить давку, спецназовцы первым делом вынесли тела двух застреленных террористов и уже после этого начали эвакуацию пассажиров. Высота авиалайнера Sabena составляла 13,5 метра, и обезумевшие пассажиры, проведшие сутки в захваченном палестинскими террористами самолете, могли разбиться насмерть, прыгая из дверей без трапов. Сдерживая общую панику, спецназовцы вывели людей через аварийные люки на крыльях самолета.

Операция «Изотоп» готовилась около суток. Освобождение заложников прошло за 90 секунд, на 10 секунд меньше запланированного. Двое террористов были ликвидированы, две террористки захвачены. Они успели сделать всего лишь 10 выстрелов. Одна заложница, 22-летняя израильтянка Мирьям Голцберг из кибуца Лохамей Гетаот, сидевшая в центре салона самолета, получила смертельное ранение в голову. Десять дней врачи из больницы «Шива» безуспешно боролись за ее жизнь. Другой заложник, 55-летний житель Западного Берлина Манфред Кардовский, получивший по ошибке три пули от Узи Даяна, вскоре выписался из больницы. Еще две заложницы получили легкие ранения. Двое спецназовцев — Биньямин Нетаньяху и Ицик Гонен получили незначительные пулевые ранения.

Две захваченные террористки — Рима Таннус и Тереза Халса были осуждены на пожизненное тюремное заключение. 13 лет они провели в израильской тюрьме. 21 мая 1985 года Рима Таннус и Тереза Халса были выпущены на свободу в рамках сделки Джибриля ^[36].

Спустя час после окончания операции «Изотоп» израильское радио сообщило всему миру об успешном освобождении заложников из захваченного террористами «Черного сентября» пассажирского самолета бельгийской авиакомпании Sabena. На следующий день под заголовками «Ангелы в белом» были опубликованы фотографии, на одной из которых командир «Сайерет Маткаль» подполковник Эхуд Барак в белом комбинезоне с пистолетом в руке держал раненую террористку, спускаясь с ней по крылу самолета. Имена «Ангелов в белом» не раскрывались, но в одночасье они стали народными героями Израиля, национальной гордостью страны. Сотни репортерских групп устремились в Израиль, чтобы рассказать о беспрецедентной антитеррористической операции по освобождению заложников. Таким образом, совершенно непреднамеренно ими было раскрыто существование секретного спецподразделения Генерального штаба Армии обороны Израиля «Сайерет Маткаль».

Вечером 9 мая 1972 года, прежде чем покинуть аэропорт Лод, подполковник Эхуд Барак собрал штурмовой отряд. Все пребывали в эйфории. Чтобы «опустить на грешную землю» своих бойцов, командир «Сайерет Маткаль» сказал самые важные слова, которые он посчитал нужным произнести в тот момент: «Ребята, ни на минуту нельзя забывать, что разница между успехом и провалом подобного рода операций — это скорость и точность исполнения. Любая задержка прорыва в салон самолета или в обнаружении террористов могла закончиться катастрофой…»

Примечания

27

Подробно об этом случае рассказано в главе двадцать первой.

28

В «Сайерет Маткаль» его любя называли Мордох.

29

Авраам Арнан (1930–1980) — основатель «Сайерет Маткаль», первый командир подразделения (1957–1961).

30

Моше (Муки) Бецер — в 1976 году основал наземное спецподразделение коммандос ВВС Израиля «Сайерет Шальдаг».

31

Йонатан (Йони) Нетаньяху — командир «Сайерет Маткаль» (1975–1976).

32

Дани Ятом — директор «Моссада» (1996–1998).

33

TNT — тринитротолуол (тротил, тол), взрывчатое вещество.

34

It will be OK, don’t worry! — Всё будет хорошо, не волнуйся! (англ.)

35

Don’t shoot! — Не стрелять! (англ.)

36

…В рамках сделки Джибриля. — 21 мая 1985 года между израильским правительством и палестинской террористической организацией НФОП-ГК Ахмада Джибриля состоялась так называемая сделка Джибриля — обмен трех израильских военнопленных на 1150 заключенных, осужденных за терроризм.