Серенада солнечного лета. Роман-настроение в жанре импрессионизма

Александр Боярский

«Серенада солнечного лета» – роман, который хочется перечитывать, он захватывает с первых страниц. Интересный язык, диалоги, тонкий юмор. Автор создаёт «атмосферный» мир уютной романтики эпохи безмятежности. Герои раскованно любят, расстаются, живут, радуются жизни жарким летом 1959 года. Жизнь – это не набор схем и правил. Это живые персонажи. Роман для ценителей импрессионизма, где нет чёрных красок жизни. Прочитаете – словно хороший фильм посмотрели. В романе много узнаваемых примет времени.

Глава 6. Репетиция оперетты в театральной студии

Ещё в первый раз, когда Алексей привёл в студию Сашку, Владимир Петрович, колоритный мужчина и руководитель театральной студии, оглядел его со всех сторон и спросил, глядя ему в глаза: — Хотите попробовать свои силы в искусстве?

— Есть такое желание, — махнул утвердительно головой Саша.

— Танцуете, поёте?

— Есть немного, если надо.

— А вы, молодой человек? — обратился он к Алексею.

— Ещё и на гитаре играю!

— Это может пригодиться, — одобрительно сказал руководитель и стал уже рассматривать Алексея, прикидывая, что бы ему предложить из репертуара.

Сашка стоял рядом с Лёшкой, и между ними образовалось небольшое пространство, в которое точно захотелось кого-то из своих подопечных ему поставить и создать забавное трио. Он с каким-то непонятным пока для ребят интересом смотрел теперь на них двоих и, покачивая своей густой шевелюрой, о чём-то размышлял. Ребята недоумённо переглядывались между собой, пока ничего не понимая. Как говорят в таких случаях, режиссёру видней, что делать с новыми артистами. Он их даже ещё не слушал, но пока только приглядывался. Лёшка ему понравился сразу, высокий, стройный, и что-то в нём сразу притягивало взгляд. А это уже немаловажно, особенно для сцены. И вдруг его глаза улыбнулись, словно он чего-то понял, но пока не хотел никому ничего говорить.

— Ну что ж, друзья, давайте знакомиться. Меня зовут Владимир Петрович Заносов, я руководитель театральной студии, — и протянул им руку для пожатия.

Сашка первый схватил ладонь, крепко пожал и, тоже улыбаясь, добавил:

— Очень приятно, Саша!

— Забавно. А вы, Саша, бесфамильный?

— Ой, нет. Что вы. Конечно, есть, — он склонил голову, словно провинившийся ребёнок, и добавил: — Велединский. Александр Велединский.

— Замечательно! Какая у вас сценическая фамилия. Работаете?

— Да, слесарем на заводе.

— Будем думать! Хорошо! — в раздумье сказал он, словно сам себе, и тут же обратился к Алексею.

— А вас как звать, чудесный незнакомец?

— Я Алексей Самарин, танцую и пою! — лихо отрапортовал Алексей и пожал протянутую руку руководителя.

— У вас приятный тембр, — заметил Владимир Петрович. — А что поёте под гитару? — и словно с укоризной заметил, — а я уж думал вы нас порадуете своим вокалом, а вы без гитары.

— Я думал, здесь есть, поэтому и не стал брать свою.

— Правильно подумали. У нас тут всё есть!

Лёшка ухмыльнулся: — Как в Греции?

— Как в Греции! — и добавил, — Чехова помните? Уважаю!

— А я ещё и чечётку умею, — влез Сашка в разговор.

— Богата талантами русская земля! — улыбался худрук.

И тут из-за его спины выскочила Антонина, которая до этого тихо молчала и смотрела на ребят, боясь перебить руководителя коллектива.

— Ой, Лёшка, Сашка! Какие вы молодцы, что пришли, я так рада за вас.

— Вот уже и поклонница появилась! — слегка сыронизировал худрук.

— Да мы друзья! — воскликнула Антонина. — Они просто всё никак не решались! — восторженно бросила в сторону худрука Тоня.

Кроме Антонины, и другие ребята и девушки стали собираться вокруг новеньких и с интересом их рассматривали. Конечно, всем было не просто интересно, а очень интересно, а что они могут? Петь, танцевать? Им, участникам студии, которая ставила не просто спектакли и отрывки из пьес, а собиралась ставить большие фрагменты из разных оперетт, чтобы поучаствовать в городском смотре художественной самодеятельности, было совсем не безразлично, что умеют эти молодые, симпатичные парни. Конечно, очень хотелось услышать их голоса, посмотреть, что они реально могут, как танцуют. И то, что один может кроме пения бить чечётку, а второй ещё и на гитаре играет, было уже не так уж и мало. Девчонки с любопытством глядели на ребят, явно примеривая их на себя, ну в том плане, для начала, а кто и что сможет играть на сцене. А ребята смотрели более строго, мужики, конечно, симпатичные, но и мы дескать не хуже, и мы «могём» тоже кой-чего. Поглядим.

У стены, слева от входа, стоял концертный рояль, за которым сидела аккомпаниаторша, молодая женщина лет тридцати пяти, в тёмно-синем платье и чёрных босоножках, облокотившись руками на крышку и наблюдая за новенькими. Ей тоже стало интересно, что могут эти парни, вольются ли они в коллектив или пару раз появятся, а потом испарятся, как это часто бывает с теми, кто о себе думает, что может стать артистом, но вот роли учить и часами репетировать, оказывается, это совсем не для них.

— И с чего начнём? — решил взять быка за рога Владимир Петрович и обратился к Саше, — Вы, кажется, Александр, сказали, что умеете бить чечётку, не так ли?

— Да, есть немного! Особенно, если под музыку, мне будет так намного легче станцевать.

— Кира Витальевна, поможете молодому человеку? — обратился к аккомпаниаторше худрук.

— С удовольствием, — ответила она. — Какую музыку желаете?

— Весёленькую, ну вы понимаете, можно с заходом, — и Сашка, как заправский танцор занял позицию.

Кира Витальевна, что называется, ударила по клавишам, и Саша, услышав хороший джазовый ритм, эффектно крутанулся и стал отбивать ногами чечётку. И хотя у него были самые обыкновенные ботинки, а не концертные туфли с металлическими пластинами, зрелище получилось впечатляющим. Пары минут хватило, чтобы все ребята зааплодировали от восторга новому участнику коллектива. Это они поняли все сразу, что Саша их человек. А Сашка скромно поклонился, а точнее, склонил голову. Если честно, он не привык к аплодисментам в свой адрес, и для него это было впервые. Он машинально посмотрел на Тоню, а та вся сияла от восторга. И ему как-то стало легко и спокойно на сердце от этого взгляда. Рядом стоял Лёша и неловко переминался с ноги на ногу, не зная, что ему делать.

— Теперь ваша очередь, Алексей, — и Владимир Петрович протянул ему гитару.

И вот теперь все взгляды устремились на Алексея. Гитара в руках, надо петь. А что петь? И он решил сымпровизировать по принципу — была — не была. И, ударив по струнам, сыграв перебор, он запел, перефразировав известную песню:

— Не кочегар я, и не плотник, я,

Вожу я катер по Пахре — реке.

Плыву в фарватере, ведь водник я,

Готов проплыть и по Оке.

Ребята, чуть не прыснули от смеха, так им понравилась эта милая импровизация Алексея на мелодию песни из фильма «Высота», которую пел всеми любимый Николай Рыбников, что даже хмурый Пашка Ветров крикнул «браво» и захлопал в ладоши. А Лёшка только продолжал, его самого это уже завело, и ноги сами стали пританцовывать в такт музыке:

— Люблю я тихое течение, да,

И днём, и вечером туда-сюда.

Кому-то просто развлечение, да,

А мне совсем не ерунда, да-да.

И тут вдруг из стоящих ребят и девчонок отделилась одна, явно смешливая, тонкая и симпатичная, молодая девчонка, весело подмигнула ему и, подхватив мелодию, запела слова известной песни и стала пританцовывать перед Алексеем:

Не откажите мне в любезности,

Пройтись со мной туда-сюда… ага,

Не то погибнут в неизвестности

Моя любовь и красота.

Девчонка явно подхватила кураж и весело завертелась в танце, так что Алексею ничего не оставалось, как повторить снова первый куплет своей песенки и получить море аплодисментов от студийцев и самого Владимира Петровича.

— Ну, Алексей, вы даёте! Вы ещё и слова сочиняете?

— Да это так, случайно получилось, — смутился Лёшка.

— Поздравляю, поздравляю! Молодцы вы оба. Я прав, ребята? — и он обернулся к коллективу.

— Наши люди! Берём! — почти хором ответил коллектив.

— Вот теперь я точно знаю, кто будет исполнять арию и терцет из оперетты «Белая акация». А я-то всё раздумывал, кого мне в трио Тоне предложить, а тут вот они, сами приходят и словно говорят: «Берите нас! Мы ваши!». И что вы думаете, — продолжал он рассуждать, — именно так мы и поступим. Думаю, и танец с вами мы быстро разучим, — и вдруг его словно чем-то осенило, он повернулся к ребятам и воскликнул: — Грандиозно, как я сразу-то не сообразил? Ведь вам даже имена по сцене не придётся менять, точно ребята? — он обратился к студийцам, а сам продолжал: — Это же надо такое совпадение — там Тося, и у нас Антонина, там Лёша и Саша, и у нас тут Алексей и Александр. Нет, это точно, грандиозно! — и он аж взмахнул руками от удовольствия. — Нет, Кира Витальевна, так не бывает! Это прям какое-то волшебство! Чудеса, да и только! — он был сам не свой от этой неожиданной радости, ну разве что чуть не прыгал от всего этого. — Такое бывает только раз в жизни!

— Тогда Яшку-буксира буду играть я, если вы не против, конечно, — выдвинул свою кандидатуру Пашка Ветров и в этот момент посмотрел не на Владимира Петровича, а на только что певшую Верочку, на которую он давно уже положил свой зоркий глаз, и всё ждал, когда она ему ответит взаимностью, но Верочка лишь усмехнулась, снова отвернулась и стала любоваться Лёшей, но Лёша этого не замечал. Он только слушал худрука и до сих пор не мог поверить, что будет играть какую-то роль, да ещё и на сцене. Это был переворот в его мыслях. Что-то новое, доселе не изведанное. Одно дело, на катере под гитару песни разные петь, и другое — выступать на сцене. А почему бы и нет?

И он с головой окунулся в репетиционную шумиху. Уже на следующий день они все втроём стали учить большой отрывок текста, который им надо было не просто спеть, а разыграть и исполнить целую сцену с танцами: а это уже не просто чечётка и песни под гитару, это уже хореография, и ребятам приходилось учить и запоминать текст. А Владимир Петрович стал с ними профессионально разводить всю мизансцену: кто и когда выходил первым, кто начинал петь, и когда они все вместе не только пели, но ещё и разыгрывали мизансцены, и приходилось играть по-настоящему, чему Алексей был несказанно рад. Это было что-то совершенно новое в его жизни, а тут ещё и танцевали во время пения, и текст был интересным, тем более, что Леше не надо было учиться носить морскую фуражку, и он, красивый и высокий, начинал петь:

— Ты помнишь, как хотели четвёртого апреля,

Четвёртого апреля, ты помнишь, как хотели

В театр оперетты мы пойти!

А Сашка за ним подхватывал:

— В театр не попали, билетов не достали,

Билетов не достали, в театр не попали,

Мороженное ели ассорти!

Леша с Сашей попеременно менялись местами, изображали свою любовь к героине Тосе и крутились вокруг неё, как два закадычных друга, которые сами не могут разобраться между собой, кто из них больше любит девушку. И попеременно пели, заламывая руки от любви:

Когда мы шли обратно,

Нам стало вдруг понятно,

Нам стало вдруг понятно,

Когда мы шли обратно,

Что ты одна нам счастье можешь дать.

А Тоня только успевала переводить взгляд с одного партнера на другого и постоянно улыбалась, словно сама не могла разобраться, кто из ребят ей больше нравится. А ребята всё настойчивей ей объяснялись в любви:

В тот день мы убедились,

Что мы в тебя влюбились!

Что мы в тебя влюбились,

В тот день мы убедились,

Что нам родного дома не видать!

И тут вступала Тося, сама не зная, кому отдать предпочтение:

— Ах, Леша, ах, Саша!

Я признаюсь вам, что тоже изнываю от любви!

Но ребят было не остановить, и они старались доказать ей свою любовь:

— Ах, Тоня!

— Ах, Тося!

— Кто б ни был он, ты имя нам скорее назови!

А Тося продолжала им подыгрывать:

— Ах, Саша, ах, Лёша! Что мне делать, я обоих вас люблю!

И тут Владимир Петрович подал свой голос: — Да, вот именно так, Тоня. Ты смотришь сначала на одного, потом на другого, и когда для них двоих спела: «Я обоих вас люблю!», убегаешь немного вперёд, как бы оставляешь их в недоумении. Давай ещё раз повторим.

И Тоня по мизансцене убегала от ребят в сторону и занимала выжидательную позицию.

И ребят можно было понять, они герои или кто? И Саша с Лёшей, немного обескураженные поведением своей подруги, догоняли её и снова по очереди начинали исполнять свои куплеты, стараясь привлечь именно к себе Тонино внимание.

— Так в жизни не бывает, кто этого не знает!

— Кто этого не знает, так в жизни не бывает!

— Из этого не выйдет ничего!

— Тебя мы любим оба, без памяти до гроба,

— Без памяти до гроба, тебя мы любим оба.

— Но ты должна любить лишь одного!

— Ответь нам, Тоня, ясно,

— Не мучай нас напрасно!

— Не мучай нас напрасно,

— Ответь нам, Тоня, ясно.

Вопрос стоит о ком-нибудь одном.

И тут Тося сама не может определиться, она медленно отступает, словно сдаёт свои позиции, а ребята наступают на неё, и всё это под весёлую музыку Исаака Дунаевского.

Нельзя любить двух сразу,

Так не было ни разу,

Так не было ни разу,

Нельзя любить двух сразу!

И мы на это дело не пойдём!

— Ах, Лёша, ах, Саша!

Поговорку — третий лишний, я припомнила сейчас.

— Ах, Тоня!

— Ах, Тося!

— Ну конечно, третий лишний,

— Кто же лишний тут из нас?

Друзья пытались понять между собой, кому Тося отдаст предпочтение?

И тут Тося схватила ребят за руки и, улыбаясь, запела дальше:

— Ах, Леша, ах, Саша!

— Я боюсь, что третий лишний — это я!

И Тося убегает в сторону от них. Ребята, разочарованные, только разводят руками. Разве они этого ожидали от Тоси?

И тут Тося подбегает сначала к Лёше, хватает его и начинает с ним танцевать, потом подхватывает Сашу, и тут начинается такой залихватский танец, с пируэтами, и вот где Сашке пригодилась чечётка, а Лешке её пришлось разучивать, и здесь им было вместе, втроем где развернуться и показать в танце, на что они способны. И если в первые дни репетиций у них не очень получался сам танец, и Владимир Петрович как заправский хореограф показывал им, какие движения и па им нужно запомнить, и, главное, быстро и красиво танцевать. От этого зависел весь успех. Это должен был получиться замечательный, весёлый, искромётный номер, с которым они планировали выступить на Фестивале самодеятельного творчества, а Тоня уже для себя решила, что именно с этим номером она будет показываться на вступительных экзаменах во ВГИКе. Осталось только разучить его и спеть так, чтобы все зрители в зале и вся приёмная комиссия попадала с мест от их совместного выступления. Тоня прекрасно понимала, что ещё придётся Лёшку уговаривать поехать вместе с ней и Сашей в институт и там показать этот номер. Но это будет ещё нескоро, но она для себя уже всё решила. Именно так, и никак иначе!