Весеннее обострение

Александр Борисович Миронов, 2020

В жизни случаются порой невероятные события. Судьба предопределена для каждого индивида, но если будет позволено отступить от закономерности, то…

Глава первая.

Поздний вечер. Сейчас это началось с неожиданного для меня желания выйти из дома. Я беру такси и еду в западную часть города. Когда мы проезжаем мимо ночного клуба «Гром», я расплачиваюсь с таксистом и выхожу. Останавливаюсь у освещенной витрины продуктового магазинчика, откуда хорошо видна входная дверь клуба, и жду. Тишина на улице нарушается только доносящейся из клуба музыкой. Когда открывается дверь, я уже знаю, кого увижу за нею. Ее зовут Люси, и она две недели назад стала девочкой по вызову. Год назад у нее умер отец, всю жизнь пытавшийся изобрести вечный двигатель и найти философский камень. При этом он забывал платить по счетам. Я знаю все это вовсе не потому, что мне кто-то об этом говорит. Я просто знаю. Голос побуждает меня подойти к ней и спасти. Я пока не знаю, от чего или от кого я должен спасти Люси, но иду. В этот момент дверь открывается еще раз, и из клуба вываливается вдребезги пьяный матрос. Недолго думая, я сворачиваю парню челюсть. Потом хватаю Люси и мы, свернув в один переулок, а потом в другой, чинно заходим в небольшой подвальчик, наполненный сигаретным дымом и полудюжиной заглянувших на огонек тёмных субъектов. Обожаю эти кварталы.

–Хочешь выпить? — спрашиваю я у нее.

–Водку с тоником.

–Два! — сказал я бармену.

Мы сидим за стойкой, и я смотрю на нее. Кудряшки, ниспадающие на лоб, приятные черты лица, спокойное, волевое выражение глаз. Почему судьба была с ней так несправедлива?

–Тебя зовут Люси?

–Да, — она удивленно приподнимает брови.

–У тебя год назад умер отец, так и не открыв вечный двигатель. И теперь после серии неудач, ты вынуждена заниматься этим…

–Ты что, из полиции?

–Нет. Меня зовут Денис, и я пришел, чтобы навсегда изменить твою жизнь к лучшему.

–Ты что, из богадельни?

–Да ладно, просто выразился неудачно, — улыбнулся я. — Всего я тебе объяснить не могу, но если ты последуешь за мной, то сама скоро все узнаешь.

–Ты здорово меня выручил с этим парнем. Спасибо.

С некоторым трудом я говорю то, что должен сказать.

–Люси, я знаю, что в последние две ночи тебе снится сказочной красоты перстень. Считай, что я пришел из мира твоих снов. Не отказывайся, поедем со

мной.

–Ты точно не из полиции, Денис. Тем, что я вижу во сне, они не занимаются. И куда ты хочешь меня пригласить?

–Для начала найдем клад.

–Клад?

Мы вышли из бара и, поскольку поймать такси в этих местах было бы слишком невероятным везением, я не стал даже пытаться. На стоянке стоял маленький «фиат», и Голос приказал мне его арендовать. Дверь, почти невозможно в этом районе, была открыта, и ключи торчали в замке зажигания.

Я направился в небольшой загородный домик, расположенный в лесу, недалеко от Города. Домик был охотничий. Он располагался в двухстах метрах от мощеной дороги, делящей лес на западную и восточную части. Я знал, кому принадлежит этот домик и чувствовал, что хозяин Василий скоро появится. Без труда обнаружив ключ в расщелине одного из дюжины пней, торчащих вдоль тропинки, я открыл замок. В доме никого не было. Я со свечой обошел дом, находя вещи на тех местах, на которых ожидал их найти. В подвале на полке, заваленной разным хламом, я толкнул один из камней в кладке и в открывшемся за ним тайнике нашел полупустой кожаный рюкзак и туго набитый тяжелый кожаный мешок.

Взяв все это с собой, я поднялся к Люси, которая соорудила легкий ужин из найденных в кухне консервов, сухарей, печенья и чая.

–Я проголодалась, — улыбнулась она.

–Я тоже.

Мы быстро поели. Я знал, что с минуты на минуту сюда должен приехать высокий сероглазый мужчина, хозяин домика. Пока Люси возилась с посудой, я торопливо открыл оба мешка. В рюкзаке лежали перстень, пояс, браслет и пергамент. А мешок был полностью набит золотыми монетами времен Римской империи. Я развернул пергамент. На латыни было написано: «Рассказ о судьбе мира поможет добиться цели». В углу стояли две литеры: J.C. Иисус Христос? Он-то тут при чем? В этот миг я услышал звук подъезжающего автомобиля. Высокий сероглазый мужчина лет тридцати пяти вошел и, увидев нас за чаем, слегка опешил.

–Вы кто? — спросил он, порываясь убежать к машине.

–Пожалуйста, не бойся, — сказал я. — Мы не преступники.

–А что вы делаете в моем доме? Какого черта вы тут расположились и едите мои консервы?!

–Извини, Вася — сказал я. — Попробуй пять минут не горячиться и спокойно меня выслушать. Меня зовут Денис, а это Люси. Я пришел рассказать о смысле твоей жизни.

–Ты что, псих? — спросил он.

–Садись и послушай. Если через пять минут ты скажешь, что я псих, мы просто уйдем. Хорошо?

Видимо, мой взгляд подействовал на него успокаивающе. Он сел.

–Что вы тут пьете? Чай? Налейте и мне тоже. Люси налила ему чаю.

–В нашем мире есть вещи, которые были созданы не руками человека. Изначальные предметы, сотворенные вместе со всем остальным. Случилось так, что в подвале дома, купленного тобой два года назад, в тайнике находились до сегодняшнего дня некоторые из этих предметов. Мы должны доставить их в другое место. В этом смысл твоей жизни.

Я вытряхнул из рюкзака пояс, перстень, пергамент и браслет.

–Это тот самый перстень, — сказала Люси. — Можно я его одену?

–Он твой, Люси. Ты еще узнаешь, что он твой по праву рождения.

Перстень был как раз впору на ее среднем пальце. Должен отметить, что ее внешность как-то сразу преобразилась. Стала более библейской, что ли? В глазах Васи читалось теперь безмерное любопытство. Потом он потер лоб и откинулся на спинку стула.

–Я никогда не поверил бы тебе, Денис. Но когда я покупал этот дом, меня все отговаривали делать это. Однако, ко мне приходил кто-то во сне и говорил, что однажды я обнаружу в этом доме изначальные вещи и отправлюсь с ними в другой мир. И я даже видел их в этих снах. Видел именно эти предметы. Смешно вспомнить, но тогда я обошел нескольких психиатров, пытаясь разобраться в этих необычных сновидениях.

–Теперь реальность и сон могут поменяться местами. Нам пора ехать, Вася. Если ты готов, то мы поедем на твоей машине. А нашу оставим здесь, в сарае.

–Пусть так и будет.

Я нацепил на себя браслет, а пояс, мешок с золотом и пергамент сложил в рюкзак и забросил за спину. Вид мешка и рюкзака была какой-то необычной. Очень много завязок, и кожа сделана в несколько слоев. Странный материал, непохожий на кожу животных.

Мы должны были проехать на Запад около сотни миль. Там утром нас встретят мужчина и женщина, одетые в длинные черные плащи. Когда ко мне пришел этот образ, я почувствовал, что взволнован. Впервые за всю историю моих весенних приключений формировалась команда. Обычно я действовал один. Значит, задача, которую придется решать, трудна. Каждый раз совершалось что-то, совершенно необходимое для существования этого мира. Что-то такое, смысла чего я не понимал, и в чем, тем не менее, каждый раз участвовал. Иногда мне приходилось убивать, иногда разоблачать трагические секреты жизни, приводящие моих жертв к самоубийству. Поэтому я считал Голос силой зла. Но клянусь, никогда больше — только в эти дни, — я ощущал всю полноту бытия. Я каждой клеточкой тела мог чувствовать его бесконечный поток, наполняющий меня силой. Поэтому я любил эти дни, точно зная, что подавляющее большинство людей лишены подобных чувств и живут, никогда не бодрствуя по-настоящему. Вероятно, сходные чувства испытывали и те, кого я вовлекал в сюжеты, создаваемые Голосом. Глаза Василия возбужденно блестели, он даже начал напевать себе под нос песенку Мефистофеля из «Фауста» Гуно. Я понял, что его мысли вертятся вокруг золота, лежащего в рюкзаке у моих ног. Куски тумана висели на деревьях, подобно одеяниям призраков. Воздух, врывающийся в кондиционеры, был свеж, влажен и полон лесных запахов. Когда прошло четыре часа, и Восток стал серым, мы подъехали к нужному месту. Пришлось совсем недолго подождать, прежде чем кусты у дороги раздвинулись, и две фигуры, осыпанные утренней росой, вышли на дорогу. Мы разбудили уснувшую на заднем сидении Люси, и вышли из машины.

–Приветствуем Вас, — сказал мужчина. — Прошу пройти в дом.

Мы вошли. Дом — четырехэтажный особняк с большой мансардой располагался прямо у дороги, но вряд ли движение по ней беспокоило жильцов. Трава росла на ней почти также густо, как и на обочине. Мужчина и женщина, встретившие нас, были очень похожи. Как брат и сестра. Правда, Голос предостерег меня от задавания им каких бы то ни было вопросов. За завтраком мы познакомились. Их звали Миша и Маша. Когда они сбросили плащи, Маша оказалась одета в лиловые и синие одежды, а Миша в серые. Оба носили множество золотых украшений. Маша сказала, что они с Мишей уже несколько лет занимаются магическими практиками. Она и впрямь была похожа на добрую волшебницу, на фею: двигалась она легко, как будто летала по воздуху. Светло-голубые глаза и пушистые каштановые волосы в сочетании с мягкими, добрыми чертами лица усиливали это впечатление легкости, воздушности и волшебства. Миша был похож на нее цветом глаз и волос. Стройный, изящный, как юноша, он отличался смешливостью, и блеск глаз выдавал в нем быстрый и проницательный ум. Когда мы выпили по чашке ароматного кофе со сливками и уничтожили две сковородки яичницы с ветчиной, закусывая все это ватрушками, хозяева дома предложили нам выбрать одежду поудобнее.

–В том мире, куда мы должны отправиться, ваши городские наряды будут несколько смешны, — сказал Миша.

Мы все одели замшевые сапоги на толстой кожаной подошве, удобные брюки из какой-то прочной ткани, рубашки, жилеты и плащи, укутавшись в которые можно было с комфортом спать даже на голой земле. Вася, подвигавшись в новом облачении, заявил, что никогда в жизни не чувствовал себя более комфортно.

–Вашу машину оставим здесь, — сказала Маша. — Дальше мы двигаемся на нашем микроавтобусе. Сразу сообщаю ту часть задачи, которая нам сегодня известна. Мы надо доставить изначальные предметы — рюкзак, мешок с золотом, пергамент, браслет, перстень и пояс в другой мир. Оттуда мы должны принести чашу. Я не знаю какую, и не знаю, что мы будем с ней делать. А теперь в путь.

Мы спрятали автомобиль Васи в гараже, в котором до этого стоял микроавтобус, погрузились и поехали. Миша сидел за рулем, держа курс на Запад.

Не прошло и получаса, как Миша резко затормозил около высокого седого человека, стоявшего на обочине дороги. Наш новый попутчик был похож на путешествующего монаха. Его глаза были живы и пронзительны. Осмотрев каждого из нас, он сел рядом со мной.

–Едем, Миша, — произнес он. Голос его был сочным и басовитым. — Меня зовут Кирилл. Ваши имена я знаю. Так что счастливой дороги.

Мы проехали более тридцати миль, после чего Кирилл пересел на место водителя, а Миша, недоуменно пожав плечами, устроился рядом со мной.

Микроавтобус разогнался до скорости более 120 км в час, а затем Кирилл направил его прямо на стоящий у дороги двухсотлетний дуб. То, что он именно двухсотлетний, было написано на бронзовой табличке, стоящей на шесте рядом с ним. Видимо, шок, который я испытал, заставил меня сосредоточиться на этой табличке. Я различил все выбоины и пятна на бронзовой поверхности. Сердце болезненно сжалось, переместилось куда-то к горлу и, когда ствол дерева был прямо перед стеклом водителя, окружающий мир исчез, подобно дыму.

Сначала я, как будто сквозь вату, различил голос Люси, которая звала меня по имени. В ее призывах были угасающие, безнадежные нотки — должно быть, бедняжке пришлось долго оплакивать мое хладное тело. Потом я почувствовал, что она нещадно лупит меня по лицу — щеки горели. Я вскрикнул от боли и сел.

–Наконец-то! — сказала Люси. — Как ты?

–Мои щёки не лопнули, нет? Может, ты меня еще и ногами била? Все тело болит!

–Ты свалился с обрыва. Скажи спасибо, что на уступ.

Я посмотрел вверх. В метре над моей головой был край обрыва, а за спиной — бездонная пропасть. Уступ, на котором мы находились, был усыпан мелким гравием и имел треугольную форму. Я помог ей взобраться наверх. Потом она подтянула меня к себе. Мы оказались на поляне, покрытой пряно пахнущей травой. Рюкзак с изначальными предметами лежал здесь, на самом краю обрыва. Видимо, я зацепился им при падении. Перстень был на руке Люси, а браслет — на моем запястье. Я забросил рюкзак за спину и осмотрелся вокруг. На юге была пропасть, на дне которой мы чуть не оказались. Ее противоположного края или низины под ней видно не было — только сияющее небо до самого дна. На север простиралась унылая равнина, покрытая там и сям группами кустов и деревьев. Кора деревьев была серого цвета, а листва имела слегка синеватый оттенок.

–Здесь гравитация меньше, — сказала Люси. — И горизонт ближе.

–Ты хорошо знакома с физикой.

–Это от папы. Книги по физике заменяли мне сказки в детстве.

–Как получилось, что он не сделал научной карьеры?

–Просто неудачник. Я не хочу об этом говорить. Кажется, на Востоке кто-то движется.

Действительно, кто-то, двигаясь в нашу сторону, вспугивал птиц, они взлетали из кустов и кружились в воздухе.

–Будь наготове, — сказал я. — У тебя нет оружия?

–Никакого.

–Ладно. Тогда надейся на лучшее.

Голос молчал. Похоже, в этом мире мы были предоставлены сами себе.

Это были наши спутники. Все живые и сравнительно невредимые. Правда, Миша посадил синяк на скулу, а Кирилл слегка ушиб руку. Разбитый микроавтобус валялся в небольшом овраге. Все окна были разбиты, крышу снесло.

–Вы прекрасный каскадер, Кирилл, — сказала Маша. — Ничего не хотите нам рассказать?

–Мы в мире, который называется Аннон, — сказал Кирилл. — Что еще можно сказать? Голос сюда не проникает, поэтому решения мы будем принимать сами. Есть, правда, два источника информации. Первый я уже вижу, — он подошел к толстому стволу дерева и с легким щелчком отделил от него почти слившуюся с ним по цвету табличку, на которой были выгравированы какие-то иероглифы. — А второй — это пергамент, лежащий в рюкзаке у Дениса. Надписи на нем постоянно меняются. Хотя подпись остается.

Я снял рюкзак и достал пергамент.

"Ищите гравюру. J.C."

–Спасибо, уже нашли, — сказал Миша, услышав послание. — Только что на ней написано?

–Судя по всему, — сказал Кирилл — это египетские иероглифы времен двадцать первой династии. — Причем это стихи. Дайте мне минутку подумать.

Кирилл взял табличку и отошел в сторону.

–Почему мы доверяем этому Кириллу? — спросил Василий.

–Голос сказал мне, что он возглавляет экспедицию, — ответил Миша. — И потом, мы не могли бы без его помощи пересечь космический вакуум в микроавтобусе.

Мы рассмеялись. Я посмотрел на Люси, которая поправляла прическу.

–Ты не жалеешь, что отправилась со мной?

–У меня ведь не было выбора, правда?

–Не было, — согласился я.

Она улыбнулась. Мне показалось, что глаза ее сияют счастьем. Странные существа — женщины…

–Я расшифровал, — сказал Кирилл, возвращаясь к нам. — «Чаша из горного хрусталя, цельный кристалл, сотворенный богами, источник, дающий силу, превращающий вещи друг в друга, тайный идеал человечества, давший силу Птаху и Гору, инструмент Исиды, весна Осириса. Когда Хранитель будет преследовать царя, числом чаши станет число шесть, сила чаши станет продолжением бесконечной пирамиды, и шесть превратится в семь, а потом снова в шесть».

–Как это просто и понятно! — съехидничал Миша.

–Во всяком случае, у нас есть описание того, что мы ищем, — сказал Кирилл.-И, может быть, описание нашей судьбы.

Вообще, он выглядел каким-то скучающим. Было впечатление, что он живет уже слишком долго, ничему не удивляется и ни к чему не стремится. Это не была усталость немощности, нет. Напротив, сила изливалась из него в окружающее пространство вместе со скукой. Это сочетание несовместимых качеств немного удивляло меня.

–И куда мы пойдем? — спросил Вася.

–Загляни еще раз в пергамент, Денис, — попросил Миша. — Интересно, как часто меняются новости в этой допотопном маршрутизаторе?

–«Вдоль пропасти на Запад. Первый на Западе ждет. J.C.» — прочел я.

–Первый на Западе. Хорошо сказано! — сказал Миша.

Трава в этом мире пахла забродившими яблоками. А вот с деревьями было что-то не так. Большая их часть стояли как серые столбы, без единого признака веток и листьев. На остальных ветки и листья были, а стволы были покрыты темно-зеленым мхом. Прикосновение к тем и другим напоминало прикосновение к камню. Я вспомнил, что дерево, на котором Кирилл увидел гравюру, тоже показалось мне каменным, особенно, когда раздался щелчок при отделении гравюры от коры. Прикосновение же к листьям было неописуемым. Представьте, что вы касаетесь окаменевшей воды, которая остается живой, трепещущей и текущей. Птицы с любопытством рассматривали нас, сидя на ветках и насвистывая свои бесконечные песни.

Кирилл внезапно замер и предостерегающе поднял вверх руку. Две тени танцевали на траве, касаясь деревьев, и всюду оставляя за собой бесформенные сияющие следы. Затем они медленно растворились в воздухе, но следы продолжали гореть светло-зеленым огнем. Они облачками носились в воздухе, висели на ветках и переливались на траве.

–Надо обойти это место, — сказал Кирилл. — Тот, кто коснется следов, умрет одной из смертей этого мира.

–Что значит одной из? — спросил я.

–В этом мире много видов смертей. Но каждое живое существо умирает только одной разновидностью смерти.

–Разве на земле это не так?

–На земле, — скучающим голосом пояснил Кирилл, — можно умереть от укуса змеи, от огня, болезни или кинжала, но это разные пути к одной и той же смерти. Здесь же смерти разные после умирания, а не до него. Такова особенность Аннона.

–Вы бывали здесь раньше, Кирилл? — спросила Люси.

–Нет, никогда. Пару раз видел эти места во сне и кое-что читал, — ответил он. — Пора двигаться.

Мы обошли расцветающие цветы смерти, и еще примерно полчаса двигались на Запад, по пути ища место для стоянки. Остановившись около ручья, мы хорошо подкрепились красноногими панцирными существами. Кирилл посоветовал есть их сырыми. За едой он рассказал, что растительная жизнь здесь основана на кремниевых, а не на углеродных цепочках, и именно этим объясняются странные осязательные ощущения. Углеродная жизнь тоже существует, но главным образом, в воде.

–Если вы будете есть наземные растения или наземных животных, то в большинстве случаев отравитесь кремниевой кислотой. Питаться следует только водной жизнью.

Когда сгустились сумерки, мы достигли западного края равнины. Правда, здесь она не обрывалась вниз отвесно, а спускалась огромными ступенями. Прыгая с одной на другую, можно было достичь дна. Мы решили остановиться на ночь наверху, а утром начать спуск.

–Я узнаю местность, — сказал Кирилл — Мне снилась эта ступенчатая пропасть. Знаете, как ее называют? Пропасть встреч.

–Почему, Кирилл? — спросила Люси.

–Если бы я знал! Просто название из сна. Давайте устраиваться на ночь.

Пока Кирилл, Люси, Маша и Вася ходили в поисках воды, мы с Мишей пытались развести огонь. Кремниевые растения не горели. Они только выделяли черный едкий дым, отгоняющий любопытных птиц и немногочисленных насекомых. Из пропасти надвигались волны серого, промозглого, тумана, поэтому без огня нам было не обойтись. Кирилл, вернувшись, быстро забросал дымящий костер и сказал, что есть более простой и эффективный способ согреться.

–Огонь в этом мире чужеродная сила, — пояснил он. — Внутри деревьев всегда есть серая смола. Если добавить ее к веткам кустов и траве, то между ними происходит реакция, дающая обильное тепло.

Он выкопал небольшую яму, положил туда серую смолу из ближайшего дупла, а затем бросил в нее несколько живых веток кустов и перевернул травой вниз кусок дерна. Уже через минуту земля раскалилась так, что на расстоянии более метра чувствовалось обильное и ровное тепло. Мы попили воды и немного поели, а потом я устроил себе индивидуальные источники тепла с четырех сторон и спокойно уснул, овеваемый теплым воздухом. Я проснулся от того, что меня кто-то толкал в бок. Это был Миша.

–Что случилось?

–Прислушайся.

Я услышал скрежещущие звуки. С трудом, приподнявшись на локте (рука затекла от лежания на земле), я осмотрелся. Наверху расплывались каплевидными пятнами света звезды. Туман делал окружающие предметы таинственными, почти страшными. Вся моя одежда промокла. Со стороны ступенчатой пропасти доносились разбудившие Мишу звуки. Теперь в них различались мощные удары — что-то тяжелое постоянно било во что-то еще более тяжелое. Мы разбудили весь лагерь и, укрывшись за группой кустов, стали ждать. Уже начало светать, через полчаса в мглистых сумерках раздавались только ужасные звуки из пропасти. Казалось, огромное чудовище поднимается вверх.

–Кирилл, что это может быть? — наверное, в десятый раз я задавал ему один и тот же вопрос.

–Ничего не бойтесь и ждите. Не пытайтесь действовать, пока не оцените обстановку, — спокойно повторял Кирилл.

Глава вторая

Наконец, над верхним краем что-то показалось. И через пару минут я увидел самую необыкновенную колесницу, какую мне приходилось видеть. Это было множество полутораметровых колесниц, соединенных друг с другом в цепь. Каждое колесо было снабжено фиксатором и шестеренкой с косыми зубцами. Это не позволяло колесам катиться назад. Именно эти фиксаторы громко стрекотали в ночи. Соединения колесниц были эластичными — они могли растягиваться и гнуться, но при этом ужасно скрежетали. В середине этой огромной гусеницы располагалась наковальня, подвешенная на шарнирах — чтобы все время быть в горизонтальном положении. Рядом, на скрепленных с нею ступенях стояли два человека и по очереди ударяли по ней кувалдами. Похоже, и наковальня и молоты были железными. Грохот от них стоял жуткий. Прямо у наковальни сидел высокий чернобородый человек. На остальных колесницах вповалку спали вооруженные люди (десять человек). Никаких тягловых животных мы не увидели. За счет чего это сооружение двигалось, оставалось загадкой. Когда последняя часть колесницы въехала наверх, чернобородый что-то крикнул. Люди попрыгали с колесниц, колеса замерли. Но кузнецы продолжали свою тяжелую и явно бессмысленную работу. Чернобородый отошел от колесницы и дал указание людям — видимо, обыскать местность, потому что они тут же разделились на отряды и принялись прочесывать каждый куст.

–Заметил источники тепла, — сказал Кирилл. — Пойдемте со мной, я представлю вас старому другу.

Воины, увидев нас, замерли неподвижно в ожидании приказаний чернобородого. Тот пошел навстречу Кириллу и крепко обнял.

— Привет тебе.

— Привет.

— Старый плут, — сказал Кирилл, — ты и здесь не можешь успокоиться?

— Здесь особенно не могу. Так теперь и ты, бессмертный, оказался в лапах смерти?

— Я здесь скорее гость, чем житель, — улыбнулся Кирилл. — Но спасибо за приглашение.

Я не знал языка, на котором они говорили, но почему-то без труда понимал их речь.

–Кажется, они говорят на языке строителей вавилонской башни, — сказал Миша. — Запретный для человека язык, которым могут говорить только избранные, но который понимают все.

–Меня теперь называют Кириллом, и это имя мне нравится, — сообщил Кирилл.

–А мое осталось прежним, так что представь мне своих спутников.

–Это люди Голоса, — сказал Кирилл. — Денис, Миша и Маша. А это Василий и Люси, ассистенты.

–Люси? — спросил Нимрод. — Мне кажется, что это скорее псевдоним. Во всяком случае рад, что на этих равнинах появилась такая красотка. Мое имя Нимрод, иногда меня называют строитель Вавилонской башни, и это тоже, правда. Ну что ж, Кирилл, пока мои люди разбивают лагерь, не хочешь ли ты поделиться со мной последними новостями?

–С удовольствием. Вы извините нас? — спросил Кирилл.

Мы пожали плечами и встали в круг. Люси после фразы Нимрода покраснела и стала поправлять прическу. Нимрод, разговаривая с Кириллом, то и дело поглядывал на нее.

–Очень знакомое имя Нимрод, — сказал я. — Кто-нибудь знает, кто он?

–Думаю, могу кое-что объяснить, — сказал Миша. — Нимроду когда-то достались кожаные одежды Адама и Евы, которые бог сотворил, прежде чем выгнать их из рая. Звери, видя на нем одежды, замирали и склоняли головы. Поэтому Нимрод прославился как великий охотник, и затем стал царем. Обретя власть над людьми, он стал бороться с богом. Строительство Вавилонской башни — только один из его многочисленных проектов, правда, самый грандиозный. Нимрода убивали несколько раз. Одним из его победителей был Исав, известный своей волосатостью, который отрубил Нимроду и его спутникам головы и забрал себе оба комплекта одежд (женский носила жена Нимрода). Нимрод вернулся на землю, воскреснув из своего сердца, и стал бороться с богом. В одной из битв Иегова наслал на армию Нимрода полчища огромных комаров. Один из них забрался ему в нос и теперь живет в его мозгу, причиняя ужасные страдания. Нимрод не чувствует этой боли, когда слышит удары молота по наковальне.

–Откуда тебе все это известно, Миша? — спросил я.

–Разные есть сборники сплетен… Библия, например, Агада…

Между тем Нимрод и Кирилл о чем-то договорились. Они подошли к нам, и Кирилл попросил меня показать Нимроду изначальные предметы. Я снял с плеч рюкзак, достал из него мешок с золотом, пояс и пергамент, показал браслет и попросил Люси подойти поближе, чтобы Нимрод мог рассмотреть перстень. Но Нимрода заинтересовало не то, что было в мешках, а сами мешки.

–Кирилл, — сказал он. — Эти вещи сделаны из тех самых одежд. Кто-то раскроил их!..

Он вывернул мешки наизнанку.

–Смотри — здесь какие-то сложные узлы, — показал Кирилл.

Нимрод дернул за несколько шнурков и рюкзак превратился в удлиненную куртку, из которой выпали штаны. Мешок, в котором было золото, превратился в более изящную куртку и кожаные бриджи. Пояс, представлял собой два пояса, которые плотно прилегали друг к другу благодаря хитрой конструкции застежек и золотых украшений.

–Кирилл! Я снова нашел их! Если бы ты знал, как я тосковал по этим вещам!

Нимрод внимательно посмотрел на нас, потом показал на Люси.

–Ты должна одеть костюм Евы. Потому что ты ее воплощение. Не спорь. Одень это.

Люси, взяв одежду, скрылась от наших глаз за кустами. Сам Нимрод сбросил с себя свое не первой свежести облачение и через пару минут предстал в новом наряде. Когда он защелкнул пояс, выражение его лица странно изменилось. Казалось, что он неудержимо хочет чихнуть. Это продолжалось примерно полминуты, а затем огромный комар вылез из его носа, сделал круг, опустился на землю и замер, склонив голову. Нимрод глубоко вздохнул и крикнул кузнецам:

–Прекратите стучать! Комар покинул меня.

Затем, в наступившей тишине он подошел к комару и, не спеша, с наслаждением, раздавил его пяткой.

–Спасибо, — сказал он. — Я готов помогать вам в ваших поисках и сражаться вместе с вами. Мои люди начнут строить башню без меня.

В это время показалась Люси. Она выглядела великолепно. Фактически, женщина, которую я видел теперь, отличалась от Люси также как живой комар Нимрода отличался от мертвого. Она была воплощением женской силы и власти, но в ее облике не было ни малейшего намека на слабость или эротику. Сила, красивая сила — так можно было назвать ее теперешний образ.

–Я хорошо выгляжу? — спросила она.

–Как первая женщина, — сказал Нимрод на чистом русском языке и прищелкнул языком.

Все еще удивляясь тому, что Нимрод знает русский, я собрал золото, высыпанное из мешка, подобрал пергамент, на котором было написано: «Путь вниз позволит найти обладателя чаши. J.C.», и мы направились в пропасть. Нимрод, отдав указания своим людям, присоединился к нам.

–Зачем ты снова хочешь строить башню? — спросил Кирилл.

–Я хочу перевернуть Аннон и сделать его поверхностью земли. Взявшись за вершину башни, это будет легко сделать даже с помощью дельтаплана, — ответил

Нимрод. — Бран, конечно, против…

–Но Аннон другая планета, — сказала Люси. — Аннон не связан с землей…

–Люси, — сказал Нимрод. — Если Аннон другая планета, как ты оказалась в нем? Аннон — это внутренняя сторона земли. То, что ты видишь Аннон как другую планету — иллюзия.

–Возможно, — сказал Миша, — твой проект и получится. Но у вершины башни может не хватить воздуха, чтобы дельтаплан удерживался, и уж точно его не хватит, чтобы строители могли нормально дышать.

–Я все рассчитал. Вы увидите, насколько все это просто и реально. Тем более, что изобретенные мною технологии позволят построить башню за несколько дней.

Миша и Люси переглянулись друг с другом, но, видимо, решили больше не возражать.

Спускаться по гигантским ступеням было легко. Мужчины прыгали вниз, женщины подавали им вещи и прыгали сами.

Маша по пути показывала нам всякие магические фокусы с полетами. Иногда она прыгала и плавно пролетала несколько ступеней, а затем также по воздуху возвращалась обратно. Она утверждала, что в атмосфере Аннона летать куда легче и приятнее, чем на Земле. Люси это очень понравилось. Она научилась у Маши летать и при каждом прыжке ненадолго зависала в воздухе, наслаждаясь чувством свободы от притяжения. При этом она заливисто смеялась, а Нимрод ловил ее в воздухе и носил на руках. Кажется, они нашли друг друга.

Время от времени мы встречали родники с удивительно вкусной водой. Там, где ступени оказывались достаточно широкими, образовывались водоемы, в которых рыба и панцирные животные водились в огромном изобилии. Нимрод и Люси, пользуясь свойствами своих одежд, ловили их руками и передавали нам.

Так мы шли целый день. Вечером лестница кончилась, и мы оказались в болотистой местности.

–Ночь — лучшее время для встречи с отрубленной головой, — сказал Нимрод.-Так что соберите все свое мужество и пойдем к сегодняшнему хозяину чаши. Его имя Бран, и он царь Аннона.

–Кажется, сейчас нам тоже отрубят голову, — проворчал Василий.

–Не предвкушайте неизбежное, юноша, — сказал ему Кирилл.

Вася, похоже, уже раскаивался в том, что позволил втянуть себя в эту авантюру. На его лице было написано уныние, и он часто оглядывался назад. В полночь мы достигли нужного места.

Дворец Брана, казалось был построен из черного хрусталя. Он висел над болотом, излучая в ночной темноте бледно-синее свечение.

— Вот тебе и антигравитация, — сказал я Люси.

Она взглянула на меня с улыбкой и крепко двинула локтем в ребра, чтобы я не ехидничал.

–Лучше летать научись, Денис, — сказала она.

Когда мы приблизились на расстояние примерно в сотню шагов, со всех сторон послышалось бульканье и шевеление.

–Не двигайтесь, — сказал Нимрод, — и не сопротивляйтесь. Охранники дворца проводят нас к Брану.

Из болота стали возникать тощие существа, похожие на вытянутых жаб. Их глаза горели таким же бледно-синим светом, в верхних конечностях они держали какие-то странные предметы. Они окружили нас и что-то едва слышно пропищали.

–Нас приглашают следовать во дворец, — перевел Нимрод.

–Не нравится мне все это, — сказала Маша. Она взмахнула руками и поплыла по воздуху к дворцу. — Повторите мои движения, и вы тоже сможете недолго лететь. У дворца трясина.

— Она права, — сказал Нимрод. — Обычно приходилось, чуть ли не плыть по этой липкой гадости, и когда ты уже почти тонешь, из дворца бросают веревку.

Я попробовал взмахнуть руками, как Маша и Люси, и у меня получилось. Нимрод пару раз падал обратно в трясину, но нам с Люси удавалось поймать его, когда он касался поверхности болотной жижи своими подошвами.

— Вот тебе и антигравитация, — сказал Нимрод.

Я отметил, что он слишком легко для библейского человека выучил новое слово. Мы влетели в холл и плавно опустились на зеркальный пол. Миша, Вася, Люси и Маша сразу стали осматривать предметы, расположенные в комнате. Они бродили по залу, периодически восклицая и обращая наше внимание на ту или иную диковинку. Вася, правда, не восклицал. Он слишком сильно нервничал, стараясь скрыть собственный страх. Но бледность лица и дрожание рук выдавали его состояние. В холле были говорящие стеклянные пирамиды, танцующие статуи, сражающиеся голограммы и масса прочих развлечений. Стеклянные пирамиды отвечали на любой вопрос туманными формулировками. Вероятно, были настроены на произнесение случайных, заранее записанных фраз, когда рядом с ними звучит вопросительная интонация. Полутораметровые статуи танцевали, кажется, все возможные виды танцев. При этом они как-то странно покряхтывали. Голограммы активизировались при чьем-либо приближении, и потом призраки воинов начинали беззвучно сражаться друг с другом.

Мне почему-то было не до чудес. Я сосредоточенно ждал. Может быть, тоже был испуган. Кирилл со скучающим видом смотрел вокруг, а Нимрод смотрел на Люси. Она, чувствуя его взгляд, не смотрела в его сторону, но постоянно краснела. Как такая девочка могла оказаться на панели? Я бы ее отца убил.

Минут через двадцать с потолка начало опускаться какое-то подобие лифта. В нем, на подставке из белого хрусталя, мы увидели большую голову. Бран был явно в хорошем настроении и что-то напевал себе под нос. Поскольку пел он на языке строителей башни, я прекрасно понимал слова.

Прозрачный лифт опускался, пока глаза головы не уравнялись с нашими глазами. Подставка из белого хрусталя находилась в открытом со всех сторон кубе, висящем в воздухе без малейшего намека на опору или подвес.

–Приветствую тебя, досточтимый Бран, царь Аннона и окружающих его земель, — сказал Кирилл. — Мы пришли, чтобы воздать тебе дань уважения.

–Я слышал, зачем вы пришли. За чашей.

–Это правда, — сказал Кирилл. — Но мы должны ее унести из Аннона. Ты знаешь, что это вопрос сохранения равновесия Вселенной.

–Открою тебе маленький секрет, Мелхиседек. Я решил не отдавать тебе чаши, хоть ты и Хранитель. Ты потерял ее пару столетий назад, и больше никогда не увидишь, как играет свет в гранях этого удивительного кристалла.

–Каждый из нас делает то, что должен делать, — сказал Кирилл.

–Постойте, постойте, — вмешался Нимрод. — Никто не может нарушать равновесие. Это преступление, которое ведет Вселенную к новой серии катастроф. Необходимо найти выход. Мы можем обменять чашу на браслет. Этот предмет также изначален, и также будет хорошим украшением твоей коллекции, о великий Бран.

–Браслет?

–Денис, покажи.

Я поднял руку вверх, и браслет засверкал в лучах светильников.

–Это хорошая вещь, — сказал Бран. — Вы действительно готовы отдать браслет мне?

–В обмен на чашу, — осторожно сказал Нимрод.

–Я подумаю. А пока примите мое гостеприимство. Вам отведут отдельные апартаменты на втором этаже дворца. Извините, меня ждут важные дела Аннона.

Куб плавно взлетел вверх и скрылся в сгущающейся у вершины свода темноте.

–Он хочет убить нас, и завладеть всеми предметами, — сказал шепотом Вася.

–Не советую есть в этом дворце, — сказал Кирилл. — И при любом изменении воздуха выбегайте из помещения прочь, стараясь не дышать. Бран иногда использует воздушные яды.

–У него самая большая коллекция изначальных вещей, какую я видел, — тихо прошептал Нимрод. — Я несколько раз доставлял ему грузы. Все они содержали изначальные предметы. И он действительно не хочет отдавать чашу.

Слуги Брана — почти бесплотные сущности — чинно ждали в стороне, пока мы кончим совещаться. Мы, повинуясь их бесплотным жестам, поднялись на второй этаж дворца, и нас отвели в комнаты. В моей было множество безделушек, на которые я почти не обратил внимания. В первую очередь я попытался выйти из своей комнаты, но обнаружил, что замок может быть открыт только снаружи. Я, как и все мои друзья, оказался в заточении. У меня, правда, был пергамент. Я заглянул в него и увидел надпись: «Попытайся использовать браслет. J.C.»

Я посмотрел на браслет. В нем было что-то неумолимо притягивающее внимание. Узоры, сплетающиеся друг с другом и создающие новые узоры; отблески света, которые соединялись в единую световую картину. Я сосредоточился на том, чтобы собрать порождаемое лучами отражение и увидеть что-то связное, и через несколько минут мои глаза сумели правильно настроиться. Я увидел Кирилла, который открывает дверь, произнося слова: «Парайомаль матранера сваденита». Я произнес это словосочетание и дверь распахнулась настежь. Я вышел в коридор и увидел, что Кирилл уже освободился.

Через минуту все наши друзья были в коридоре.

–Надо найти Брана, — сказал Кирилл.

–Почему он называл тебя Мелхиседеком и Хранителем? — спросил Миша

–Это одно из моих имен. Также, как одно из имен Люси Ева, а одно из твоих — Атилла.

–Я Атилла? В таком случае я сильно изменился.

–В этом нет никакой патологии, — утешила его Маша. — Свое имя я знаю. Меня называли Моргана.

Мы двинулись по коридору, но ему не было конца. Через некоторое время мы оказались в исходной точке.

–Черт! Мы, кажется, попались, — сказал Василий, его голос дрожал от страха.

–Надо попробовать вспомнить, сколько шагов было от входа, — предложила Люси. — Мне кажется, до моей комнаты было не больше пятнадцати.

Она отмерила нужное расстояние. Мы попытались найти щель в стене, которая указывала бы на выход, но безрезультатно. Кирилл произнес некое заклинание, и вся стена осветилась внутренним светом. Двери не было. Маша попыталась сделать какие-то пассы руками. Что-то скрипнуло, потом щелкнуло, но коридор остался прежним.

–Вы только зря тратите силы, — сказала Люси. — Он срастил молекулы.

–Из этой тюрьмы нет выхода, — сказал Вася. — Не исключено, что мы сейчас несемся в открытом космосе и, если проломим стены, то окажемся в межпланетном пространстве.

–Хорошая мысль, полезная и придающая силы, — одобрил Миша. — Остается только одно — заглянуть в пергамент.

«Используйте перстень. J.C.», — прочел я.

Люси посмотрела на камень перстня. В этот миг из него вырвался тонкий короткий луч. Он несколько раз поменял форму и цвет, а затем превратился в ярко-желтую стрелку, указывающую направление. Мы двинулись вслед за Люси. Через два шага перстень заставил ее сделать один шаг вправо, два назад, один влево, один вперед, и мы перестали видеть Люси. Я в точности повторил ее шаги и оказался рядом с ней на лестнице.

–Похоже, дело было не в том, что он срастил молекулы, — сказала она. — Он просто сделал складку в пространстве, за которой спрятал дверь.

–Я так и подумал, — сказал я.

Никогда не слышал о таком, как складки пространства. Вскоре все наши спутники оказались рядом с нами. Они появлялись как бы из ниоткуда.

Бран висел в своем прозрачном кубе посреди холла, и его лицо было мертвенно-синим. Он спал. Спал и все же охранял нас, не доверяя своим жабам, которые валялись вокруг него на полу и, кажется, тоже спали.

–Надо попробовать проникнуть в хранилище и взять чашу, — сказал Нимрод.-Когда он спит, в этом замке спят все. Когда он просыпается, все просыпаются. Поэтому я и говорил, что ночь — лучшее время. Если повезет, то делай что хочешь.

— И при этом не чувствовать себя невежливым гостем, — добавил Миша.

— Ты знаешь, где его хранилище? — спросил Кирилл у Нимрода.

— Догадываюсь. Но посмотрим, что скажет перстень Люси.

Не прошло и десяти минут как мы спустились в подвал замка — казалось бы, не существующее место для строения, висящего над болотом — и оказались среди сокровищ Брана. Здесь были посохи, множество клинков, доспехи, седла, целые дома, музыкальные инструменты, веревки, корабли… Идеальные прообразы вещей, созданные вместе с миром. Чаша хранилась в глубине сокровищницы. Без перстня мы никогда не нашли бы ее, потому что Бран укрыл ее за дюжиной пространственных складок. Когда мы увидели Чашу, браслет на моей руке начал нагреваться. Я взглянул на него. Отблески света сложились в образ просыпающегося Брана.

— Он просыпается, — сказал я. — Берите чашу и уходим.

–Возьми, — сказал Кирилл, протягивая мне увесистый меч. — Он твой, ты его вспомнишь. Его имя Экскалибур.

Кирилл взял чашу, и мы, подчиняясь указаниям перстня, стали выбираться. Перстень вел нас другой дорогой, не той, которой мы пришли сюда. За одним из поворотов мы внезапно оказались на лесной поляне. Капли звезд в высоте, туман, капающий с деревьев, подобно дождю, мир и спокойствие… Чаша в руке Мелхиседека сияла, Перстень продолжал указывать путь. Мы проделали не больше сотни шагов и луч, вырывающийся из него, погас.

— Я не могу активировать его, — сказала Люси.

— Что на пергаменте? — спросил Вася.

«Вам необходимо принести человеческую жертву. Жертвуйте того, чье имя Камень. J.C».

–Камень — это Василий! — воскликнул Вася. — И что, я должен здесь умереть с вырванным из груди сердцем?

–Не будем паниковать, — сказал Кирилл. — Никаких человеческих жертв приносить тоже пока не будем. Люси, тебе не кажется, что Бран контролирует перстень?

–Я чувствую, что перстень стал другим, — сказала Люси.

–Сними его, — сказал Нимрод.

Люси отдала ему перстень. Он сиял ярче чаши.

–В нем скопилось слишком много энергии. Бран не выпускает ее из перстня. Думаю, если это продлится, Перстень просто уничтожит нас своими лучами. Люси, прикажи перстню перестать показывать нам дорогу.

Люси закрыла глаза и перстень начал медленно гаснуть.

–Одень его снова, но не активируй больше, — сказал Нимрод. — Нам нужно двигаться на Восток. Это единственно верное направление. За нами уже началась погоня.

Мы пошли, и когда за нашими спинами взошло солнце, были уже недалеко от ступенчатой пропасти: оставалось не больше полутора часов пути.

Глава третья.

Мы просто валились с ног от усталости, чего, впрочем, нельзя было сказать про Нимрода и Кирилла. Они, кажется, совсем не чувствовали последствий бессонной ночи. Экскалибур в ножнах за моей спиной был довольно тяжелой ношей, но ощущая его вес, я вспомнил свое истинное имя. Меня называли Король Артур. И Котел, про который пел Бран, тоже был в моих воспоминаниях. Правда, не мог вспомнить ничего конкретного. Но не в фактах и не в конкретности дело. Эти воспоминания в каком-то смысле были истинными, в отличие от той памяти, которую я заполнял в своей нынешней жизни.

Ступенчатая пропасть, подобно лестнице в небо, вздымалась над болотистым миром.

–Нам нужно подняться хотя бы на несколько ступеней, — сказал Кирилл. — Если мы это сделаем до наступления темноты, мы сможем противостоять болотной нечисти Брана. На болотах он всесилен. Но ему нужна темнота.

–Я попробую вызвать на помощь своих людей, — сказал Нимрод. — Только надо подойти поближе и развести дымный костер. Это наш старинный знак, и если они смотрят в эту сторону, а я уверен, что смотрят, то они выступят.

В этот момент наши тени странно дрогнули. Мы оглянулись на солнце. Какая-то черная веревка соединяла его с горизонтом, и похоже было, что кто-то стягивает солнце с неба.

–Кажется, старик Бран не зря пел свою песенку, — сказал я. — Он стаскивает солнце магической веревкой.

–Невероятно, — сказала Люси. — Солнце — это же звезда…

Я поймал ироничный взгляд Нимрода, адресованный Люси.

–У Брана есть магический котел, — сказал Нимрод. — В него он и спрячет солнце. А потом выпустит своих ночных гвардейцев.

–Нам нужно подготовиться к сражению, — равнодушно заметил Кирилл.

–Нельзя участвовать в сражениях, если знаешь, что проиграешь, — возразил Нимрод. — Я много раз погибал, потому что участвовал в безнадежных боях. Надо идти вперед и надеяться на удачу.

Между тем солнце было уже почти у горизонта. Стало жарко. Я заглянул в пергамент. «Надейтесь на свои силы. J.C.» Похоже, нам суждено здесь умереть. Увидев надпись, Миша горько усмехнулся.

–Мы можем сражаться и погибнуть, — сказал он. — Можем бежать и погибнуть. Мы слишком устали, поэтому удача отвернулась от нас. Маша! Мы сможем лететь по воздуху?

–Я попробую. Но кажется, что далеко мы не улетим.

Мы взмахнули руками и поднялись над поверхностью, но пролетев около

пятисот метров, опустились снова. У нас не было сил, наша воля была истощена происшествиями сегодняшней ночи.

И здесь меня посетила мысль, которая, при всей ее абсурдности, показалась мне верной.

–Мы должны вернуться во дворец Брана, — сказал я. — Причем вернуться окольным путем.

Мои спутники замерли и воззрились на меня.

–Бран все свои силы бросит в погоню за нами. Если мы возвратимся, мы сможем открыть котел, выпустить солнце и украсть этот котел вместе с веревкой.

–Мне это нравится, — сказал Нимрод. — Правда, к тому времени наступят сумерки и мы снова окажемся в опасности на обратном пути.

–Ты забываешь, — возразил Кирилл, — что мы можем не отвязывать солнце и нести его за собой столько, сколько нам это потребуется.

Мы пролетели немного на Север, чтобы не оставлять никаких следов, и повернули на Запад.

На небе высыпали звезды. Мы двигались, не меняя направление и не активируя ни одно из магических приспособлений. Похоже было на то, что наш маневр удался, и преследователи потеряли наши следы. Тем не менее, нужно было спешить, поэтому, когда у нас накапливались магические силы, мы поднимались в воздух и пролетали несколько сот метров над трясиной.

По дороге я расспросил Нимрода о том, что за армия у Брана. Выяснилось, что у него служат три типа существ. Одни — жабы, которых мы уже видели. Из своих ружей они стреляют комочками слизи, безвредной для них самих, но смертельно опасной для всех других существ. Если слизь попадала в глаза, нос или рот, человек умирал за несколько секунд. Жабам следовало отрубать голову. Второй тип существ — это оводы или слепни, жала которых выделяли яд, смерть наступала через две-три секунды. Когда туча этих тварей нападала, трудно было остаться в живых. Третий вид существ — это различные чудовища, каждое из которых олицетворяло свой тип болотной смерти. Нимрод особо подчеркнул, что смерти плоскогорья, одну из которых мы видели, враждуют со смертями болот. Все смерти, вообще говоря, были нематериальны, но любое соприкосновение с ними или с их следами вело к умиранию. Интересно, что все три вида воинов армии Брана были смертельно опасны друг для друга, поэтому они действовали по отдельности, стараясь вообще не пересекаться на поле боя. Единственным исключением были смерти. Они были опасны для всех, но сами не могли быть уничтожены кем бы то ни было. Еще одной особенностью было то, что все эти разновидности существ могли действовать только в отсутствие солнечного света, и только в болотах.

Дворец Брана висел на прежнем месте. Около слонялись четыре жабы. Сам Бран — летающая голова — кружил около котла, из-под крышки которого то и дело вырывались ослепительные лучи, приводящие жаб в полное смятение.

Бран привязал веревку, удерживающую солнце, за большое дерево и следил за тем, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. К тому же, он, по своему обыкновению, пел.

Мы бросились в атаку. Нимрод метнул кинжал в котел и попал в ручку крышки, от чего она съехала набок и солнце, откинув ее, стало выплывать. Стало очень жарко. Жабы с тихим визгом сворачивались внутрь самих себя. Я отрубил головы у двоих, прежде чем они растаяли в воздухе. Стая оводов (я думаю, это были они), вылетевшая с верхних окон дворца, в лучах света превратилась в клочки серой пыли, которые стали падать на нас сверху. Бран громко верещал, но не успел никуда смыться — Нимрод схватил его за волосы и, глядя в глаза, спросил:

–Куда ты спрятал вино? Мы хотели бы взять его с собой.

–Вот, вот оно, стоит под деревом в красной бутылке. Это кровь Христа, собранная…

–Где настоящее магическое вино? — спросил Нимрод.

–Я имел ввиду именно это, клянусь.

Видимо, несчастный действительно не имел в виду ничего другого, но Нимрод продолжал пытку. Он засунул голову Брана в котел и стал подносить к нему солнце, дергая его за веревку.

–Возьмите вино и уходите! Я не буду вас преследовать! — кричал Бран.

–Дай нам своего дракона. Мы арендуем его до вершины плоскогорья. А потом отпустим солнце. Договорились?

–Хорошо, хорошо! Я согласен! Только отпустите меня!

Нимрод отпустил Брана, и он буквально пулей улетел в свой дворец, откуда вскоре показался большой синего цвета дракон, оборудованный удобным сидением на спине. Взвалив на плечи котел, я почувствовал, что его тяжесть, как и тяжесть Экскалибура, хорошо мне знакома. Казалось, что я уже носил его.

Кирилл отвязал магическую веревку от дерева и держал ее в руке, не давая солнцу улететь в небо. Люси подхватила бутыль с кровью Христа. Мы сели на спину дракону и он, изрыгнув синее пламя, взмыл в воздух. В этот момент Бран показался снова. Во рту он нес какое-то небольшое устройство.

–Пригнитесь! — крикнул Нимрод.

Тонкая длинная струя целенаправленно полетела в нашу сторону. Мы пригнулись вниз, но это не помогло. Струя попала в спину Василию, который сидел сзади. Дракон набирал высоту, а Вася, став прозрачным, улыбнулся нам и взмыл вверх, огибая солнце, удерживаемое Кириллом.

–Что с ним? — спросила Люси.

–Он умер, — сказал Нимрод. — Это был яд прозрачной смерти. Бран большой мастер изобретать яды. Его уже не вернуть.

Мне стало грустно. Загрустили все. Мы почти не знали его. Потеря не была слишком горькой. Но тем не менее, это была потеря.

Болота остались внизу. Прекрасный вид открылся нашим глазам. Плоскогорье висело впереди огромной скалистой глыбой.

— Вся остальная поверхность планеты представляет собой болота, — сказал Нимрод. — Унылое место. А вон остатки армии наших преследователей!

Мы посмотрели вниз. Три отряда двигались на значительных расстояниях друг от друга. Солнечные лучи оказывали на них странное воздействие. Оводы стали распадаться в тучи серой пыли, смерти — ужасающие чудовища — рычали и вопили, пытаясь спрятаться под болотными кустами, а жабы превращались в легкий болотный туман. Правда, некоторые все-таки выстрелили в нас из своих ружей, но слизь не достигла цели.

Небольшой рой оводов, укрывшийся от солнца в тени, падающей от дракона, попытался атаковать нас, но не долетел и в лучах солнца стал прахом.

Вершины плоскогорья мы достигли минут за пятнадцать. И тут увидели башню. Она была уже почти с километр высотой и строители трудились, не покладая рук.

–Опусти нас у башни, — попросил Нимрод дракона.

Тот послушно сделал круг, обозначая для находящихся внизу место посадки и плавно спланировал вниз. Кирилл отвязал веревку от солнца и оно взмыло в зенит. Волшебную веревку он аккуратно свернул и спрятал в карман.

Строители приветствовали нас бурными выкриками. Пока они, окружив Нимрода, рассказывали о том, как превосходно работает новая технология, Кирилл потрепал дракона по шее и предложил, если он хочет, то пусть остается с нами хотя бы на некоторое время.

–Благодарю тебя, Мелхиседек, — ответил дракон. — От меня и моих собратьев слишком многое зависит в этом мире, поэтому мы никогда не отдыхаем, ведь именно мы приводим этот мир в движение.

Мы все спали до глубокого вечера. Но, проснувшись, чтобы поужинать, уже не могли, не последовать приглашению Нимрода посмотреть, как строится башня.

Мы поднялись в лифте (кабина из каменного дерева на веревочном блоке) на самый верх: строители клали камни без всякого связующего раствора, но при этом пазы между камнями убирались при помощи устройства, похожего на камертон, настроенного на определённую тональность.

–Ух, ты как! — воскликнул Миша.

–Мое изобретение. Долго маялся, подбирая звук.

–Гениально! — сказала Люси.

–Я просто воспроизвел природный процесс. За завтрашний день мы закончим башню.

–Ты обязательно перевернешь этот мир, — сказала Люси. — Я верю в это.

Глава четвертая.

Мы до глубокой ночи пировали у котла, который мог приготовить самые изысканные блюда, стоило только произнести их названия и закрыть его крышкой. Выпили, поминая Василия. Надеюсь, он видел, что мы не забыли о нем. Объевшись, я спал довольно плохо, и под утро проснулся с опухшим лицом и туманной головой. Случайно выпавший из моих вещей пергамент валялся на земле. Надпись на нем сменилась. «Выбирайтесь обратно. J.C.». В последнее время этот пергамент дает удивительно полезные советы.

Я умылся в ручье и потом, раздевшись, погрузился в него всем телом, постепенно обретая бодрость духа.

Когда я вернулся, котел по чьей-то просьбе варил кофе. Миша с восторгом рассказывал, что разобрался в устройстве колесницы Нимрода.

–Обыкновенный волчок или гироскоп и коромысло. Чуть толкнул и пошло вращательно-поступательное движение. Одно неудобство — иногда надо подталкивать и добавлять обороты гироскопу.

Нимрод был на вершине башни.

Я налил себе кофе и с наслаждением сделал длинный глоток. Вчерашнее пиршество стало отступать в прошлое. Потеря Васи казалась теперь неизбежной. Ведь его судьба была предрешена пергаментом.

–Что мы сегодня делаем? — спросил я у Кирилла.

Конец ознакомительного фрагмента.