«Ради жизни над землей». Воздушный авианосец

Александр Баренберг, 2014

Гитлер не зря величал свою Империю Смерти «тысячелетним Рейхом» – даже подыхая, нацизм дал метастазы за гранью нашей реальности. Сталин одолел «коричневую чуму» лишь на Земле – в соседнем Антимире война против гитлеровской нечисти продолжается! Крылатые бойцы-«ангелы» против фашистских штурмовиков! Воздушные авианосцы Союзников против цеппелинов, меченных свастикой! «Попаданец» из нашего времени готов пожертвовать собой не только «ради жизни на Земле», но и во имя спасения иных миров!

Пролог

Несмотря на полностью отдернутые шторы, льющегося из окна тускловатого света явно недоставало, и человек в серой разношенной форме с полковничьими погонами включил настольную лампу, спрятанную внутри дурацкого цветастого абажура, расшитого стилизованными изображениями птеродактилей — наследства, полученного вместе с кабинетом и должностью от предыдущего начальника Патрульной Службы. Большого любителя, кстати говоря, пошлой роскоши и завсегдатая немногочисленных еще, слава Создателю, светских салонов Метрополии. Ибо, как всю свою долгую военную карьеру считал нынешний хозяин кабинета оберст Франц Раус, время расслабляться еще не наступило. И наступит нескоро, в таком-то враждебном окружении! Особенно в свете последних событий. Увы, бедняга Клаус этого не понимал, слишком часто щупая девочек в известном заведении фрау Попперт вместо исполнения служебных обязанностей. В результате чего и схлопотал пулю промеж глаз от рук Самого… Эту жуткую сцену Раус не забудет, наверное, никогда. В том числе и потому, что она была рассчитана оказать воздействие прежде всего именно на него как следующего главу Патрульной Службы, призванного исправить ошибки прежнего, не оправдавшего доверия. Ведь можно было того и по-тихому расстрелять где-нибудь в подвале Рейхсканцелярии либо вообще отправить растрясти жирок в рядах штурмовиков, однако Канцлеру обязательно требовался воспитательный эффект. Поэтому прямо во время бессвязной речи несчастного оберста Готлиба, пытавшегося оправдаться в допущенных промахах, Старик, не вставая даже из-за стола, будничным голосом произнес: «Как мне надоели твои вечные отговорки, Клаус!» и тут же выстрелил из своего древнего, но ухоженного и прекрасно функционирующего «Вальтера» точно в переносицу бедняге. И ведь не дрогнула морщинистая, с обвисшей кожей, рука, несмотря на почти девяностолетний возраст и кучу болячек, включая едва наметившийся Паркинсон! А потом Канцлер медленно повернул голову в сторону Франца и скрипучим голосом выразил надежду, что пребывание того на новом посту не завершится подобным же образом. После такого «напутствия» даже настолько заслуженный и много чего повидавший в своем боевом прошлом офицер, как Раус, чувствовал себя в новом кресле не особенно уютно…

Франц тряхнул головой с коротко остриженными седыми волосами и, прогнав навевающие уныние воспоминания, продолжил рассматривать разложенные на столе фотографии. Да, противник рассчитал точно! Цеха завода по производству крупных паровых машин для дирижаблей, что называется, восстановлению не подлежат. Все разрушено до основания. Может быть, удастся после разборки завалов отремонтировать некоторое вспомогательное оборудование, но крупные установки для литья котлов придется строить заново. В общем, в Управлении Работ это уже поняли, так как параллельно с разборкой завалов начали рядом разравнивать место для возведения нового цеха с нуля. А вот вторая жертва неожиданной акции противника — дирижаблестроительный завод — пострадала заметно меньше. Обрушилась часть стапеля и сгорела оболочка строившейся боевой машины, но все оборудование можно восстановить. Со временем, конечно. И немалым. Однако подобной прыти от врага никто не ожидал! Да, тот применил новую тактику, новоявленный спаситель мира обучил крылатых дикарей правильно атаковать дирижабли, снабдил их взрывчаткой. Но после расстрела лентяя Клауса новое руководство Патрульной Службы во главе с хозяином кабинета быстро выработало способы противодействия, и потери воздушных кораблей почти прекратились. Казалось бы — что еще мог противопоставить враг? Однако тот сделал нестандартный ход! И одновременно оказался настолько недальновидным, что сам возглавил самоубийственный рейд на Метрополию. Хорошо хоть, здесь об этом никто не знал, а захватом остатков экипажа сбитого дирижабля руководил лично старый друг Георг, новый глава разведотдела, назначенный на данную должность после бездарной гибели этого ничтожества Фогеля, упустившего оказавшегося слишком уж шустрым русского. Которого теперь, после вторичного попадания в плен, можно использовать для своих целей… Кстати, огромные настенные часы, в точности скопированные с образца, висевшего в зале ожидания железнодорожной станции во время исторического Переноса, показывают уже пять ноль пять, а Георг все еще не явился для доклада…

Словно в ответ на мысли начальника Патрульной Службы раздался стук в дверь и из-за приоткрывшейся створки показалась голова секретаря:

— Герр оберст, к вам на доклад прибыл майор Мориц!

— Пригласите его, Адольф! Подайте нам чаю, и на сегодня свободны!

— Слушаюсь, герр оберст!

В кабинет тут же ворвался привычным стремительным шагом упомянутый Георг Мориц, не останавливаясь, вскинул руку в традиционном приветствии, привезенном, как и все остальные традиции, «оттуда». На этом формальная часть завершилась, так как Франц встал и крепко пожал жесткую ладонь своего давнишнего боевого товарища и «вечного» подчиненного. Так случилось, что, куда бы ни направляла изменчивая военная судьба способного офицера Рауса, там же оказывался и молодой Мориц. С некоторого момента — не без помощи самого Франца. Началось все, когда в разведвзвод молодого лейтенанта Рауса попал новый солдат, прямо после «учебки». Смышленый и исполнительный, с умными голубыми глазами истинного арийца, парень сразу, с первых же боевых операций, снискал расположение командира, и тот после истечения положенного срока рекомендовал его к отправке в офицерскую школу. И через год крайне рад был увидеть новоиспеченного лейтенанта в качестве командира одного из взводов в только что полученной под командование роте. Ну а дальше за собой вверх по карьерной лестнице Раус тянул Георга уже вполне сознательно. Когда Франц возглавил разведотдел Патрульной Службы, сразу же перетащил своего протеже на должность заместителя начальника подотдела Дальней разведки. После перехода Рауса на пост начальника офицерской Школы Мориц остался в разведке, но уже в качестве начальника подотдела. И возглавил ее всю, когда тупица Фогель бесславно сгинул на Восточном континенте. А вскоре и Франц сменил расстрелянного Готлиба, став начальником всей Патрульной Службы. И теперь два этих человека держали, по сути, всю Службу в своих руках. Серьезный прокол со стороны всегда старавшегося плотно заниматься кадровыми вопросами Канцлера. Стареет Рудольф, стареет…

Поприветствовав начальника, Георг без приглашения (какие формальности между старыми товарищами?) уселся за стол, закинув ногу на ногу. Майор явно выглядел уставшим, на переносице его четко проявилась характерная морщинка, придававшая Морицу несерьезный вид простецкого рубахи-парня. И только близкие знакомые знали, что эта обманчивая внешность скрывала под собой жестокого, всегда максимально собранного и деловитого бойца. Лениво протянув руку, гость сгреб со стола пару лежавших там фотографий:

— Все любуешься на фронт работ, предстоящих нашему общему другу? — широко и искренне улыбнулся майор, как будто действительно считал главу Управления Работ Фердинанда Ланга, ответственного, в числе прочих обязанностей, за восстановление заводов и инфраструктуры, своим хорошим другом. На самом же деле они с оберстом Раусом ненавидели туповатого, но крайне исполнительного и работоспособного «строителя» всеми фибрами своей истинно «патрульной» души. И как руководителя конкурирующей по многим пунктам конторы, и главное — как все более явно вырисовывающегося преемника смертельно больного Канцлера. Если давнишний противник по подковерным играм в коридорах Имперской канцелярии займет все же высшую должность Метрополии, то на карьере старых товарищей можно будет сразу поставить жирный, как мясо домашней бегемотосвиньи, крест. И очень повезет, если только на карьере…

— Да уж, будет ему где развернуться! — Франц охотно поддержал тему, ставшую любимой в последнее время в приватных разговорах старых друзей. — Сколько очков в глазах Старика заработает! Если, конечно, найдет достаточно рабочей силы…

Собеседники после этого замечания многозначительно переглянулись, заулыбавшись теперь по-настоящему. Уж к пресечению потока новых пленных для пополнения быстро расходуемого материала в рабочих лагерях, подчиненных Управлению Работ, оба непосредственно приложили руку. Тайно, разумеется. Формальных поводов имелось предостаточно. И недостаток дирижаблей для обнаружения стоянок варваров, и необходимость держать больше рабочих рук на передовых базах снабжения ввиду интенсивных боевых действий. А если скопление потенциальных пленников все же вдруг обнаруживалось, то частенько на него «случайно» падала бомба. Лучше химическая, для уверенности в результате. Все это происходило в соответствии с инструкцией, данной оберстом Раутом устно, в личных беседах наедине с командирами всех патрульных дирижаблей. Короче, конкурирующая контора внезапно столкнулась в последнее время с острой нехваткой рабочих рук, что, естественно, тут же сказалось на темпах строительных работ. Впервые за все время Канцлер устроил Лангу публичный разнос. А вот руководство Патрульной службы, наоборот, заработало некоторые очки, добившись путем внедрения новой тактики использования дирижаблей перелома в неудачно начавшейся кампании. И даже последний случай с угоном боевой машины сыграл «заговорщикам» на руку — ведь база, на которой та была захвачена, охранялась подчиненными Управлению Работ конвойными частями, значит, с них и спрос! А сейчас, пока долговязый Фердинанд будет возиться с восстановлением разбомбленных заводов, Патрульная Служба достанет очередной козырь из рукава — предприятие по ремонту дирижаблей на расположенной на Северном континенте базе. Там рядом с самым богатым месторождением железа из известных на этой планетке был построен сталелитейный завод. Работали на нем, под наблюдением немецких специалистов, горные цверги из дружественных кланов. А для перевозки выплавляемых чугунных чушек на металлообрабатывающие предприятия Метрополии создали терминал для приема грузовых дирижаблей. И нужную инфраструктуру соответственно. Но майор Мориц, в чьем ведении была эта база, пошел дальше и по собственной инициативе, на сэкономленные на других направлениях средства, значительно расширил обслуживающие мощности. Вплоть до постройки полноценного сборочного стапеля и цеха для капитального ремонта паровых машин. Благо, основной строительный материал — железо — тут и добывался. Его имелось в избытке, как и рабочих рук. В результате Дальняя разведка получила ремонтную базу прямо на границе не исследованного еще пространства, а теперь, на фоне временного прекращения производства воздушных кораблей в Метрополии, и вообще эта инициатива майора принимала стратегическое значение. После небольшой доработки там заложили постройкой новый дирижабль и машины к нему! Конечно, Канцлеру это будет представлено под несколько другим соусом. Руководство Патрульной Службы сделает вид, что титаническими усилиями производственная база была создана уже после первых потерь в войне, якобы в предвидении осложнений. На фоне неудач конкурентного ведомства это будет смотреться гигантской победой! Можно пожинать плоды своевременной инициативы…

— Однако рано радоваться! Позиции Ланге еще сильны! — хозяин кабинета отпил глоток из принесенного адъютантом стакана. У Адольфа всегда получалось хорошо заваривать крайне дефицитный — только для высокопоставленных работников, с единственной плантации — настоящий чай. Из-за редкости этого напитка мало кто умел правильно с ним обращаться. Даже жена самого Франца толком не знала, как это делается!

— Мы и не радуемся. Мы работаем! — В отличие от начальника, Мориц настоящий чай не употреблял, не находя его вкусным. Поэтому отхлебывал обычный «народный» травяной настой из стеклянного стаканчика в широком медном подстаканнике с выгравированной на его блестящей поверхности эмблемой Патрульной Службы — контуром дирижабля, перечеркнутого двумя молниями. Впрочем, адъютант герра оберста, зная вкусы частого посетителя этого кабинета, приготовил напиток так, как тот любил: с плавающими на поверхности листиками мяты и без сахара.

— И как же мы работаем? Хотелось бы узнать последние новости. — Франц в ожидании ответа смотрел на посетителя прямо поверх стакана, так что нижняя часть лица последнего причудливо искажалась сквозь слегка запотевшее кривое стекло, превращая небольшие оспинки на подбородке майора в гигантские кратеры.

— Все по плану! Он выздоравливает. Доктор Шульц сказал — ничего серьезного. Легкая контузия, пара царапин… Просто удача, что был трое суток без сознания! Я уже дважды допрашивал его — никаких подозрений. Кажется, поверил, что мы ничего не знаем!

— Кажется или поверил? — на мгновение внимательные карие глаза начальника Патрульной Службы нехорошо сузились. Он не терпел нечетких формулировок даже от друзей. — Это самый принципиальный вопрос во всей схеме операции!

— Поверил! — после секундного колебания подтвердил Георг. — Попробуй тут не поверить! Он же не может знать о наших… внутренних неурядицах. А без этого никакой логики в таких действиях нет.

— Хорошо! Значит, продолжаем по плану? Эх, если Канцлер узнает, боюсь, просто расстрелом мы не отделаемся! — понизив голос и придвинувшись к собеседнику, сказал Раус, хотя в его собственном кабинете их точно никто подслушать не мог. Могли бы — оба «заговорщика» давно болтались бы в петле, подвешенные за ноги, на главной и единственной площади Метрополии — Адольф-плац, где время от времени публично казнили самых опасных преступников.

— Ставки слишком высоки, Франц! Ты же знаешь: если Ланге займет Кресло, все равно сотрет нас в порошок. А он займет — война сама собой затихает, и мы становимся не настолько нужны, как Фердинанд с его строителями и конвойными частями! Крайне необходимо подтолкнуть дикарей к продолжению войны! И ты понимаешь, что только наш клиент может это сделать. Мы ему еще добавим немного мотивации в ближайшее время.

— Так ты все же готов рискнуть своим самым лучшим агентом? Не жалко? Ведь он почти наверняка не вернется!

— Без участия Дитриха провернуть задуманное невозможно. Речь же не о местном жителе, он сам погибнет в лесу за десять минут. А про высокие ставки я уже сказал. Тут не до сожалений! — твердо отрезал Мориц.

— Я тут опять засомневался… — Раус задумчиво потер свой мясистый нос. — Не достанет ли клиент вдруг опять какой-то припрятанный до сих пор козырь из рукава? Как бы нам на самом деле не начать опять проигрывать войну!

— Не беспокойся, Франц! — беззаботно рассмеялся майор. — По моей информации, нет уже у него никаких припрятанных козырей. Все что были, использованы. Все, что он может теперь, — лишь опять сплотить союзников. А уж с этим мы точно справимся даже без половины дирижабельного флота. И не забывай, возле него все время будет наш человек!

— Ладно! Ну что, — оберст потянулся рукой к шкафчику, где дожидалась своего часа бутылочка с неплохой настойкой домашнего приготовления, — за удачу?