Жар счастья. рассказы

Александр Аханов

Это первый сборник рассказов автора, обратившегося к жанру литературы, прозы, как еще одному из многих языков самовыражения (в данном случае академическому, архаичному). До сих пор автор пользовался средствами в жанрах изобразительных искусств.

Редкие искры встреч среди тлеющих углей разлуки

Случайно подслушанное, неожиданно подсмотренное и слегка придуманное. Любые совпадения непредумышленные…

Первая. Непроизнесённые слова

— Ну, что ж… Всё когда — то кончается… Прощай, милая!

— Так уж и прощай?

— Прощай — лишь просьба о прощении, хоть и выраженная в повелительной форме. Прости меня!

— За что?

— За всё. За все глупости, что я наделал и наговорил от избытка эмоций, за неосторожные слова и жесты, за несдержанность, за нетерпеливость и назойливость, за мою неуместную и не ко времени, может быть, активность. За неудобства, тебе доставленные, за отсутствие деликатности и такта, за невнимательность, за мой раздутый до безобразия эгоизм, за отсутствие правильных слов. За то, что мои всегда складные мысли выражаются таким косным, неуклюжим языком. За мою тупость, горячность. За касания, объятия и поцелуи при посторонних свидетелях, за неумение при них скрыть свою безграничную к тебе симпатию и нежность. За то, что вывалил всё это на твои хрупкие и нежные плечи без твоего ведома, спроса и позволения. И за многое другое, что не могу сразу вспомнить от волнения и расстройства!

— Пустое. Не вини себя напрасно.

— Когда тебя ещё встречу…

–… увидимся ещё…

— Я напишу тебе. Я буду тебе писать, хорошо?

— Да. Только вот я писать не привыкла…

— Ничего. Переживу. Не грусти, мне тяжело смотреть в твои грустные глаза.

— Стараюсь.

— Это я на тебя такую грусть навалил?

— Нет. Не совсем… Просто… я растеряна…

— Отчего?

— Не знаю… Ну, непривычно как — то.

— Что именно?

— Не знаю… Всё…

— У тебя холодные пальцы. Нервничаешь, волнуешься?

— Н-нет. Не знаю… Немного.

— Позволь, я их согрею своим горячим дыханием. Прости меня. Но… ты же знаешь. Ты же всё знаешь.

— О чём?

— Обо всём, об этом… О тебе, о нас. Ты же понимаешь?

— Нет, не очень… Может быть…

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Не знаю… Может… не сейчас… как — нибудь…

— Совсем ничего? Мне, наверное, не стоило всё это затевать, грузить тебя болтовнёй своей, неуместной, несдержанной страстью и…

— Нет, ничего. Всё в порядке… Неожиданно как-то, я растерялась… Но… Мне приятно, я принимаю.

— Я буду приходить к тебе во снах, напоминать о себе в самое неподходящее время, отвлекать тебя от работы, путаясь в мыслях и воспоминаниях, передавать приветы со знакомыми, посылать глупые, наивные открытки и всякие бирюльки — безделушки. Видишь, я настырный и прилипчивый.

— Буду рада.

— Ну, вот, уже лучше, ты улыбнулась. Улыбайся чаще! Мне очень нравится, когда ты улыбаешься. Вот скажи мне, что ты сделала со мной?

— Я? Я ничего не делала.

— Ну, как же! Ты околдовала меня, приворожила. Признавайся. Тебе смешно?

— Это ты что-то нафантазировал себе.

— Ну, может быть, чуточку. Но ведь не бывает дыма без огня. Я же видел.

— Что ты видел?

— Видел. Признавайся, что ты добавляла в чай, когда его заваривала?

— Не выдумывай. Я, кстати, заметила, как внимательно ты следил, пока я его готовила.

— Да. Ты была очень сосредоточенна во время приготовления. Приворотной травы добавила, наговорила — заговорила? Тебе смешно, а мне вот каково? Ты ведь знаешь, чувствуешь, не можешь не почувствовать, что я каждый день думаю о тебе, утром приветствую тебя, вечером желаю доброй, безмятежной и спокойной ночи. Ты же видишь, я уже не могу без тебя. Без тебя, без твоей улыбки, без твоего обворожительно — мягкого голоса, без твоих пытливых, слегка прищуренных глаз? Вот скажи, как я теперь вдали от тебя смогу жить? А? Как?

— Не знаю…

— И я не знаю.

–… кажется, идут.

— Да… Как скоро… Вот, держи.

— Что это?

— Летела птица, мне не знакомая. Я протянул руку, она уронила мне на ладонь сердечко — тёплый камешек. Если вдруг тебе взгрустнётся или станет зябко, возьми его, подержи в ладошке, вспомни меня — и тебе, может быть, будет теплее и легче…

— Идут…

— Не грусти. Прощай!

— До встречи…

Вторая. Произнесённые слова

— Здравствуй!

— Здравствуй!

— Если бы ты знала, как же я рад, что, наконец — то, вижу тебя!

— Я тоже очень рада.

— Знаешь ли ты, сколько жизней прошло с тех пор, как мы с тобой виделись последний раз? Ты хоть можешь это представить? Боже! Аж не верится! Неужели и впрямь это чудо случилось, и я могу дотронуться до тебя?! Ну, подожди, не отстраняйся! Ещё секундочку.

— Мне непривычно как-то…

— Скажи, сколько ты времени можешь представить мне для счастья быть с тобой?

— Наверное, не больше пары часов…

— Всего лишь два мгновения, два мизерных часика на всё про всё…

— Почему ты так на меня смотришь?

— Любуюсь. Ну, ладно, не смущайся, я же скучал… и сильно. Видишь, сегодня твоя любимая погода. Похоже, скоро дождь начнётся. Ты сегодня сногсшибательно выглядишь! Никогда не видел тебя такой!

— Какой?

— Яркой, стильной, красивой и так опьяняюще улыбчивой! Прогуляемся, присядем где-нибудь за чашкой кофе или чая?

— Да, с удовольствием.

— Может, вот там, под навесом с горящими лампами, уютно выглядит…

— Идём.

— Настырный, вредный дождь, не даёт мне с тобой погулять. Именно тогда, когда ты так близко… Именно в тот день, о котором я так усердно молил календарь, чтобы он быстрее перелистывал свои страницы до сегодняшнего дня! Что же он делает — меня остужает или тебя подпитывает?! У тебя ледяные руки! Зябнешь?

— Нет. У меня всегда холодные руки…

— Дева северного королевства, давай я их погрею. Дай мне руку. Вот смотри, тут написано. И вот тут, и тут, и ещё вот здесь.

— Я не знаю, ничего не вижу… и не умею читать…

— Да вот же, видишь? Тут написано, что я тебя люблю. Понимаешь? Я люблю тебя! Давно уже. Сколько мы с тобой знакомы?

— Я уже не помню.

— А я тогда разволновался. И потом, позже, в другие встречи, рванулся к тебе навстречу, ты, наверное, помнишь.

— Может быть, не знаю.

— Но ведь главные слова нужно говорить вовремя. Только почему-то я их так глупо произнёс. Смешно вышло, да? Почему ты загрустила? Не надо, не грусти.

— Слишком непривычно… Мне уже пора…

— Как быстро… Слушай, возьми меня с собой в попутчики.

— Нет, не могу.

— Почему? Подожди, не качай головой. Почему ты не позволяешь говорить своему сердцу? Оно же не врёт никогда! Не торопись отталкивать, не закрывайся от меня.

— Сердце? Оно у меня уже сжалось и усохло до размера крылышка маленького мотылька… Иллюзии растаяли, мечты закончились…

— Дай мне шанс попробовать оживить его, вернуть тебе принадлежащее. Ты же понимаешь, что встречи не бывают случайными?

— Понимаю… Пожалуй… А может, это я тебе обязана?

— Вряд ли. Я бы это почувствовал. У меня стойкое ощущение, что именно я должник.

— Ну, мне так больше нравится. Я не люблю быть в долгу.

— Вот и хорошо! Позволь же мне вернуть тебе всю накопленную к тебе любовь, ласку, нежность. Прими эти дары. Это ведь только твоё, только тебе принадлежит! Возьми же! Мне ничего не нужно взамен. Только позволь побыть с тобой наедине этот вечер, ночь, полночи, несколько часов!

–…

— Ну, скажи мне, почему так необходимо приносить себя или те мгновения счастья, глубоко искреннего, настоящего, ради которого и живём, которое может родиться, в жертву сложившимся обстоятельствам? Почему мы так легко от него отказываемся, ради чего? Подумай, ведь, пережив вместе эти счастливые часы-минуты, мы, возможно, будем к ним возвращаться всякий раз, когда нам будет нелегко. Может быть, они станут самыми светлыми и счастливыми мгновениями в жизни каждого из нас!

— Н-н-нет… Не могу…

— Полюби себя, поживи для себя! Я же люблю тебя! Что же тебе самой мешает себя любить?

— Как любить? Смотреть на себя в зеркало и растягивать пальчиками улыбочку? Так что ли?

— Да, и так тоже. А в зеркало смотри на себя моими любящими глазами, и всё будет хорошо! Только вспомни, что все твои родинки, веснушки, морщинки, всё, что ты так не хочешь видеть в себе, мною любимы! Понимаешь, всё, вся! Каждая клеточка! Мною любима и… желанна! И тогда тебе не придётся переживать за себя, ты ничего не увидишь в себе такого, что тебе не понравится! Уверяю тебя! Может, я сглажу как-то будничные шероховатости, может, мне удастся стряхнуть, стереть заботы с поверхности твоих зеркал? Ну, что с тобой? Я напугал тебя? Ты боишься, что будешь жалеть о том, что согласилась, или о том, на что не согласилась, боишься потерять то, что ещё не обрела, не пробовала обрести, не пыталась прикоснуться… Кого ты больше боишься — меня или себя?.. Словно улитка, спряталась в домике, даже рожки высунуть боишься…

–…

— И всё — таки… Как же расточительно тратится драгоценное время! Причём на загадки и отгадки, а не на жизнь. Я вот понятия не имею, сколько отведено нам с тобой времени побыть рядом, вместе, сколько раз доведётся с тобой свидеться. И как-то грустно думается, что совсем мало… А ты? Ты знаешь сколько?…

–???…

— Это окончательное решение? Только твоё решительное нет может остановить меня.

— Н-н-не знаю… Не сейчас. Может быть, при других, более благосклонных обстоятельствах… Пора уже…

— Ну, что ж… нет, так нет… Идём… Я так ждал этой встречи! И, похоже, всё испортил… Мне так и не удалось растопить твою ледышку, даже с одного краешка, даже бочок не смог согреть… Никак… Послушай! А ведь, говоря нет, ты на самом деле говоришь да, но позже. Так ведь? Ну вот, замечательно. Ты уже смеёшься. Значит, едем вместе?

— Нет… Я, правда, не могу…

— Однако ты сегодня на редкость неупросливая… Ну, пусть будет по-твоему… Если позовёшь — приду. Если нет, не стану настырничать и докучать тебе… Что же я делаю?! Как же я буду материть себя за то, что согласился с тобой, не убедил тебя, не нашёл правильных, нужных слов! Как же мне придётся жалеть о том, что я не настоял на своём!..

***

Он стоял чуть в стороне от окошка кассы, в котором она брала свой билет, с грустью смотрел на её ускользающую, тающую на глазах, словно Снегурочка, тонкую фигуру. Ускользающую куда — то в облака, снова в недосягаемость… Словно последняя капля воды на ладони в раскалённой солнцем пустыне… Вышел из душного зала на платформу. Дождь по-прежнему играл свою монотонную, надоевшую и тоскливую мелодию.

Подошёл к краю платформы, опёрся плечом на колонну. Сразу навалилась многодневная усталость безсонных ночей, безконечного, изнурительного ожидания, долгих, неудобных переездов, всплеска эмоций. В душе, в голове стало необычно пусто — ни мыслей, ни переживаний, ни сожаления. Взгляд куда-то сквозь землю в вечность.

Через несколько минут она незаметно и тихо подошла сзади и бережно взяла его под руку. «Впервые за столько лет знакомства горячая ладонь. Как странно… Что произошло?» — подумал он. Взглянула ему в глаза, слегка вздрогнула. На неё смотрел другой человек…

— Не грусти, увидимся ещё…

— Да, обязательно. Может, тебе взять отпуск, ты ведь несколько лет никуда не ездил, не отдыхал. Вот и отправляйся за новыми впечатлениями, новыми сюжетами. А за это время, может быть, и твой «недуг» пройдёт…

— «Недуг»… раз уж ты уверена, что это точно диагноз… Возможно, перенесённый на ногах, он станет хроническим… и потому болеть уже так сильно не будет… Может быть, не будет…

— До встречи!

— Прощай! Чуть не забыл! Я ведь не сказал тебе самого главного: Я люблю тебя, слышишь? Я… тебя… люблю!

Другие… Невстречи.

Как это случается в жизни? Как из тонюсеньких волокон первых, случайных, на первый взгляд мимолётных, суетливых вначале, боле частых и продолжительных, а затем специально спланированных, желанных, ожидаемых встреч ткётся веретеном судьбы более крепкая нить, вплетаемая в обережную ленту благополучного, счастливого исхода? Как срастаются ткани разных живых существ в единое целое, в один, в унисон звучащий и дышащий организм? И почему иногда и довольно часто не удаётся связать крепкие узелки так близко предстоящей любви и нежности, казалось бы, очевидно родственным душам, сплести из этих нитей прочный поясок единства? Что не позволяет окончательно принять решение, что или кто отводит эту жизненно — важную энергию любви прочь, кто не подпускает меня к тебе? Почему не хватает смелости, решимости открыть вместе дарованную только двоим драгоценную шкатулку, почему эта столь ожидаемая посылка ходит по рукам друг от друга нераспечатанной? Это отсутствие воли, смелости или самой любви всё же? Она, любовь, должна ли отстояться, закаменеть до железо — бетонной нерушимости, или же ей позволительно быть лёгкой, невесомой, невидимой, дающей так необходимо желанный глоток живительного, пьянящего вдоха? Должны ли мы непременно бороться, настаивать, убеждать? Возможно ли предъявить доказательства любви, когда самое главное доказательство, единственный свидетель — твоё не лгущее сердце — живёт внутри тебя, и ты не даёшь ему слова, держа кляп во рту? А может, просто довериться той Силе, что посылает нас навстречу друг другу, подаёт нужные знаки, чтобы нам на этом пути не сбиться с правильной тропинки, чтобы первым протянуть руку, улыбнуться, открыться, принять, согреть, отдать?.. Что или кто не даёт тебе, мне сказать главное, закрывает своей недоброй, тёмной ладонью рот, кто костлявыми руками разворачивает твои плечи от меня, подталкивает в спину, уводит прочь? Кто?.. Что?.. Почему так легкомысленно относимся к любому разговору, который может быть вообще последним в этой жизни? Отчего не думаем, что сердитые, несерьёзные, пустопорожние, необдуманные слова могут быть самыми последними, обращёнными к любимому или любящему человеку?… И кто может сказать, сколько дней, часов, минут осталось, чтобы успеть взгянуть в глаза…

P.S. SMS

«Ты очертила для меня границу, запретила её пересекать. Несколько дней назад ты приходила ко мне во сне с какими-то посторонними, неизвестными людьми. Не смотрела на меня, не откликалась, была сердита и ушла, не простившись… Отняла окончательно остатки убогого сна, воспользовалась моей беззащитностью… Зачем? Что ты хотела сделать, сказать? Разве такими пилюлями можно избавить от «недуга»?