Свой среди чужих

Александр Афанасьев, 2012

Это казалось невозможным, но горячим летом 2012-го Нью-Йорк атаковали те, кто еще недавно считался ближайшим союзником Америки. Интриганы с туманного Альбиона решили использовать свой последний шанс на передел мира и сохранение могущества Великобритании. Казалось бы, они предусмотрели все, и даже Российская империя не должна была помешать – ведь в окружении Николая Третьего назрел серьезнейший кризис, а самые верные его соратники, такие как адмирал граф Воронцов, бывший наместник в Персии и непримиримый враг британской короны, были удалены от трона. Более того, коварные англичане имели убийственный козырь, сковывавший русских по рукам и ногам… Но они не учли, что опальный Воронцов пребывал в изгнании именно в Северной Америке и отлично помнил древнюю заповедь: «И один в поле воин»! И джентльменам из Лондона предстояло очень скоро убедиться, что не учли – зря…

В опале

11 мая 2012 года

САСШ, севернее Нью-Йорка

Осада…

На общественной дороге, у съезда на подъездную дорожку к поместью стояли фургоны с антеннами и яркими логотипами известных телекомпаний — британских, американских, австрийских. Стоило только моему «Майбаху» притормозить перед съездом, как репортеры нацелили на машину свои хищные орудия труда. «Пентакс», «Минолта»… объективы, больше похожие на телеобъективы снайперских прицелов, даже больше по размеру. Не упустить ничего, донести новость… еще один «Майбах», гражданские номера… наверное, не пройдет и пяти минут, как эти номера будут пробиты по базе данных и об этой машине узнают все — когда выпущена, кому принадлежала, кто последний владелец. Ну-ну… машина принадлежала известной инвестиционной корпорации, с головным офисом в Багдаде… пусть ищут, если хотят. Нет… я не от злости, просто надоело. Не могу понять, как можно жить в доме, постоянно находящемся в осаде таких вот хищных насекомых. Впрочем — это не мое дело…

Инциденты уже были и могли быть, поэтому с этой стороны забора, окружающего поместье, стояли и машины правоохранительных органов — машины департамента местного шерифа, машина полиции штата… а вон, кажется, тот черный «Шеви Субурбан»… это машина Секретной службы САСШ, судя по широким подножкам и большому люку в крыше. По-моему, правительство САСШ и само было не радо, что все так получилось, но раз уж получилось…

Я притормозил у ворот. Тут стояли специалисты из частных служб безопасности, специально нанятые для охраны Императрицы. Выглядели они — как полицейские из специальных подразделений. Опустил стекло — и снова вспышки, близко не подходили, видимо, наученные опытом, но не запечатлеть, кто приехал проведать Ее Величество, они не могли.

— Вице-адмирал флота Его Императорского Величества Воронцов, извольте проверить, — я протянул специалисту по безопасности свой паспорт.

Специалист по безопасности, который знал меня хотя бы потому, что я и подбирал охрану поместья, глянул на паспорт, на меня — видимо, черные орлы на погонах моей парадной формы внушили уважение, он не стал ни просить выйти из машины, ни открыть багажник (что я непременно попросил бы сделать, будь на его месте). Козырнул, вернул паспорт.

— Стоянка…

— Я знаю.

— Сэр!

— Несите службу.

Дорога — довольно широкая для поместья, здесь не то что две, здесь и четыре машины могли разъехаться — петляла по парку, засаженному столетними деревьями… в основном серебристые американские ели, такие же, каких много вокруг Вашингтона и некоторых других мест. Аккуратно подстриженные газоны, прудики с черной, стоячей водой, искусно инсталлированные в окружающий мир беседки…

Машин на подъездной дорожке было немного, выделялся своей имперской, величественной статью «Руссо-Балт» с маленькой копией имперского штандарта на крыле, но, судя по тому, что он был заставлен другими машинами, его долго не использовали на выезд и использовать не собирались. Зато, готовый к выезду, стоял черный «Шевроле Корвет»… дьявольская машина, настоящая бомба, двести миль в час набирает.

— Дядя Саша! — раздалось со спины, когда я запирал машину.

Я обернулся — как раз для того, чтобы схватить бегущего ко мне наследника Русского императорского престола.

— Большой-то какой…

— Дядя Саша приехал…

Бонна-француженка, которую по традиции приставили к наследнику (я бы уже не приставлял, вон какой богатырь вырос!), подбежала, запыхавшись, — за быстроногим пацаном она явно не успевала.

— Ваше Высочество, нельзя называть взрослых просто по имени… — наставительно сказала она.

— Миль пардон, мадам… — с уморительным прононсом отозвался наследник, которого я поставил на землю, — добрый день, Ваше Высокоблагородие. Мы поедем в Россию?

С большим трудом мне удалось сохранить бесстрастное выражение лица…

— Полагаю, что об этом нужно поговорить с мамой…

— Тогда пусть приедет Ник. Хоть ненадолго… пожалуйста. Мне здесь совсем не с кем играть, дядя Саша…

— Нельзя приставать к взрослым, Ваше Высочество… — пытаясь помочь мне, сказана бонна.

Я присел на корточки перед наследником… если честно, было мне в тот момент так хреново, как давно уже не было. Натворили дел. И то, что я принял в этом самое непосредственное участие, гнетет меня еще больше. Придурок… как я додумался только организовать ту поездку. Как только ума хватило… баран тупорогий.

Хотя… кадару-Ллахи ва ма ша а фа аля^[7]. Некоторое время в должности наместника Его Императорского Величества в Персии дало мне многое в понимании Востока… и еще одну контузию в придачу. Если бы я не организовал, случилось бы что-то другое. И какая теперь разница рассуждать… что Аллах пожелал — то и произошло.

— Черт… Как же я забыл-то… Подожди.

С заговорщическим видом я открыл багажник «Майбаха», достал оттуда большую коробку. Старую… можно было бы купить, но что такое купленное!

— Держи.

— Ух ты… Что это?

— Это такая игра. Хорошая игра, я сам в нее играл. Набор карт и кораблей, карты — про все крупные морские сражения, какие только были, про самые известные морские сражения. Морской бой называется. Я в нее в детстве играл — и вот видишь, стал адмиралом.

— Здорово.

— Что надо сказать? — строго спросила бонна.

— Мерси, мсье… — со зверским выражением лица заявил Цесаревич.

Судя по тому, как застыла в стойке бонна, за спиной кто-то был…

Обернувшись, я увидел Ее Величество, на ней были старые джинсы, синий халат и резиновые перчатки, перепачканные землей. Понятно… возилась в цветнике.

— Ваше Величество…

— Не нужно, Александр, — Их Императорское Величество спрятала руки за спину, не давая мне выполнить положенный придворным этикетом церемониал, — у меня… грязные руки.

— Мама! А дядя Саша мне подарок привез! Вот! — Цесаревич смело шагнул вперед, предъявил коробку.

— А ты сказал спасибо?

— Да сказал, сказал! А еще дядя Саша сказал, что мы скоро поедем в Россию!

— Как вам не стыдно врать, Ваше Высочество! — взвилась бонна, — а ну-ка пойдемте! Сейчас я вам устрою за ложь!

— А я все равно поеду! — выкрикнул наследник, увлекаемый бонной в дом. — Убегу и поеду, вот увидите!

Императрица старалась не смотреть на меня… а я на нее.

— Вы от него, Александр? — наконец спросила она.

— Ваше Императорское Величество, вам должно быть известно, что с определенного времени я нахожусь не только в отставке, но и в опале. Если бы Его Величество пожелал отправить Вам послание — на роль гонца он подобрал бы кого-либо другого. Я не был приглашен ко двору в течение последних нескольких лет…

Их Императорское Величество сняла перчатки, бросила прямо на дорожку.

— Пойдемте.

Пройдя мимо безмолвных стражей, охраняющих покой Российской Государыни, мы прошли в дом с черного входа. Я не знал, что и где расположено в этом доме, но судя по размерам и обстановке той комнаты, в которую меня привела Ее Величество, — это было что-то вроде малой гостиной. Совсем малой, человек на десять.

— Присаживайтесь. Вам побольше льда? — Ее Величество в деле смешивания напитков предпочитала обходиться без слуг.

— Ваше Величество, со времени последней контузии я стараюсь не пить ничего крепче родниковой воды.

Триста килограммов взрывчатки в припаркованной машине, двойной механизм инициации с лазерным каналом, более ста погибших. Может быть, когда-нибудь и расскажу.

— Ах да… Тогда содовую, если не возражаете. Со льдом.

— Было бы просто замечательно…

Для себя Их Императорское Величество смешала коктейль с водкой и льдом. Водки, на мой взгляд, могло бы быть и поменьше, льда побольше. Было больно на это смотреть…

— Так чем же мы обязаны вашему визиту? — Государыня пристально рассматривала меня и не торопилась пить из своего бокала.

— Ваше Императорское Величество… находясь в Североамериканских Соединенных Штатах проездом, я, как русский дворянин и офицер, не мог не отдать визит Высочайшей Особе, находящейся в той же стране.

— Высочайшей Особе…

— Высочайшей Особе, Ваше Величество. Вы были, есть и будете законной супругой Его Императорского Величества Николая Третьего, и так будет, пока стоит земля.

Государыня рассмеялась… горько.

— Боюсь, визит ко мне не прибавит вам популярности при дворе, Александр. Ныне все норовят запечатлеть поцелуй совсем на другой руке.

— Ваше Величество, я не ищу популярности при дворе и не равняюсь по глубине морального падения на других людей. В России есть только одна Царствующая Императрица и мать наследника Цесаревича.

— Я слышала, что может быть и две…

— Две никак не может быть, Ваше Величество. Ни дворянские собрания, ни Георгиевская дума, ни церковь никогда не примут такого неприкрытого позора!

— Уверены? При дворе говорят иное.

— Уверен. Если произойдет подобное — я откажусь от дворянства и уверен, что многие поступят так же. Подобное безумие не может быть терпимо.

Государыня наконец-то отхлебнула из своего бокала. У нее появились морщины в уголках глаз. Поросенок… ублюдок. Набить бы морду, как в старые времена…

— Вы… непреклонны, Александр.

— Каков есть, Ваше Величество…

— Вы все… — Государыня смотрела как будто сквозь меня… — непреклонны. Люди, сделанные из стали. Люди… уверенные в своей правоте.

Я не мог понять смысл этих слов.

— Что вы подарили Павлу?

— Морской бой, Ваше Величество. В эту игру играл когда-то я сам. Теперь она мне уже не нужна…

— А как же Николай?

— У Николая есть подарки от меня.

— Морской бой… — задумчиво сказала Государыня.

Произошедшее дальше меня потрясло: прежде чем я успел что-то предпринять, Государыня поставила бокал на столик и… рухнула передо мной на колени.

— Умоляю… Александр… я знаю, вас послушают… дворяне… Синод… Пусть нас просто оставят в покое… пусть нас…

— Ваше Величество…

— Нет… не трогайте меня… выслушайте. Я не хочу, чтобы мой сын был наследником. Пусть рожает эта… пусть ее сын будет наследником. Она… хотела этого и получила… пусть будет так… Я не хочу… понимаете… не хочу… я подпишу все, что нужно… не хочу.

Мне наконец-то удалось поднять потерявшую себя женщину, усадить ее обратно на диван. Что делать — я не знал.

— Ваше Величество, почему вы хотите лишить своего сына законных прав на престол? Почему вы хотите лишить Россию власти?

— Я думаю не… о России. Я думаю… о моем сыне. Знаете, с чем он играет?

— Не знаю…

— Он играет с пневматической винтовкой… это с семи лет его любимая игрушка. Он просит у меня настоящую…

— Полагаю, желание мальчика поиграть с винтовкой — нормальное желание. Он представляет себе, что защищает кого-то. Разве это плохо — защищать?

— Плохо… у меня нет сына. У меня на руках наследник престола. Он делает все, чего вы от него хотите… вы, жесткие и непреклонные мужчины. Вы… Николай и все вы отняли его у меня. Даже здесь он мне не принадлежит.

— Ваше Величество…

Государыня подняла на меня глаза. Трудно было усомниться в природе этого взгляда. В конце концов, этот взгляд и сейчас очаровывал миллионы, и многие бы отдали все, что у них есть, за такой взгляд.

Но не я.

В роду Воронцовых не было подлецов. А сейчас я имею возможность сделать подлость, великую подлость. Нет… Николаю я уподобляться не буду. Нет нужды равняться на других в моральном падении.

— Ваше Величество… — повторил я.

Государыня чуть отодвинулась от меня. Она все поняла.

— Жесткие и непреклонные мужчины… — с горечью повторила она, — уверенные в своей правоте. Мужчины, несущие свою честь как знамя. Как же я тогда ошибалась…

— Какие есть, Ваше Величество, — козырнул я, сам находясь в смятенных и сильно расстроенных чувствах.

— Идите, Александр… Спасибо за визит… и за подарок Павлу. Уверена, ему понравится играть в морской бой.

— Честь имею, Ваше Величество.

Выходя, я услышал звуки, которые бы предпочел не слышать, — Государыня плакала. Черт возьми, почему я все и всегда делаю не так?

Когда я отпирал «Майбах», я услышал, как кто-то постучал по крылу. Обойдя вокруг машины, я увидел наследника, он прятался за ней.

— Павел, ты что здесь делаешь?

— Прячусь… не говорите никому.

— Не скажу. А можно с тобой прятаться?

— Нет… увидят. Дядя Саша, скажите, почему нам нельзя поехать в Россию?

Ну и как ответить на этот вопрос двенадцатилетнему пацану? Ему ведь и в самом деле не с кем играть в этом поместье.

— Павел… в жизни получается так, что не всегда ты находишься там, где хочешь, и с теми, с кем хочешь. И делаешь то, что ты хочешь. Но если ты должен, ты делаешь то, что ты должен, и там, где ты должен. Воспринимай это… как задание. Шпионское задание в чужой стране.

Господи, что я несу?

— Дядя Саша, а папа меня любит?

Да… если меня из этого поместья не вынесут на носилках — это будет очень хорошо.

Я присел перед Наследником на корточки, чтобы смотреть ему в глаза.

— Папа тебя очень любит. Папа не может тебя не любить, потому что ты один у папы. И папа у тебя тоже один.

— А почему он тогда не любит маму? Почему мама у папы не одна?

Боже мой…

— Павел, ты мне веришь? Ты веришь мне?

— Верю, сударь.

— Тогда послушай меня. Папа… любит и маму. Просто папа запутался, и очень сильно. Папа очень упрямый, и когда ему говорят, что он поступает неправильно, он продолжает поступать неправильно просто из… своего упрямства. Но это неправильно, Павел… никто не имеет права поступать неправильно, даже Император. Понимаешь? Все должны поступать правильно.

Не знаю, понял ли меня Павел, но он нахмурился и сказал:

— Я никому не позволю обижать маму. Даже папе. А эту… я просто убью. Убью и все.

Господи… Господь Всеблагой, так вот зачем ты просишь винтовку. Николай… гад, что же ты творишь-то?!

— Вот что, Павел. Ты не должен так думать. Помимо папы есть и дворяне. Есть честные дворяне, которые укажут папе на то, что так делать нельзя. Но ты не должен никого убивать. Ты будущий монарх, и дворяне поддержат тебя, если увидят, что ты поступаешь правильно. А убивать — неправильно. Понял?

Раздался шум, я посмотрел поверх багажника и заметил, что бонна вышла и смотрит в мою сторону.

— Беги. Кажется, нас заметили…

Будущий император козырнул мне как сумел:

— Честь имею, сударь.

— Честь имею. Беги. И не хулигань.

Наследник повернулся и отчаянно ломанулся в кусты, которыми опоясывалась стоянка для машин. Под пристальным взглядом бонны я встал, открыл багажник, сделал вид, что туда что-то кладу. Потом — достал ветошь, вытер руки. Я просто проверял, что с колесом, у меня спустило колесо. Ничего более…

Вот так вот. Вот до чего мы дожились. Ехали, ехали и… приехали.

Это снова я, Александр Воронцов, вице-адмирал Флота Его Императорского Величества — только теперь уже в отставке. Человек, оторвавшийся от Родины, от корней. Грин-карта, которая у меня есть, — это всего лишь разрешение здесь жить, Северная Америка никогда не была моей родиной и не станет ею. А в России я не был уже два года.

Почему? Спросите что-нибудь полегче, может, и отвечу.

Теперь я представляю собой нечто вроде бизнесмена. Торговля оружием и решение вопросов безопасности. Вдобавок и консультант СРС. Внештатный, конечно же, никто не примет в штат разведывательной службы человека с такой биографией, как у меня, лучше сразу заявление об отставке написать. Проблемы, которые я решаю, относятся теперь к обеим Америкам — Северной и в основном — Южной.

Сюда я прилетел из Каракаса на несколько дней — просто отдохнуть. Находясь в САСШ, я, конечно же, не мог не отдать визит Ее Императорскому Величеству, которая после известных событий покинула Россию и теперь живет здесь вместе с наследником. Ее Высочество принцесса Мария осталась в России с отцом, на попечении нянек. Про развод, конечно же, никто не говорит — но Августейшей семьи больше нет. Не в смысле Августейшей, а в смысле семьи — распалась семья в самом житейском смысле. В этом во всем виноват и я тоже. Косвенно — но это не дает мне покоя.

Кабы знать, кабы ведать…

Сев в машину, я выехал с территории поместья, но через некоторое время был вынужден затормозить у первой же забегаловки. Если так ехать — рано или поздно врежешься в восемнадцатиколесную фуру, и на этом закончится твоя жизнь. Непутевая…

Болела голова — но это не от контузии, с нею-то я справился, у меня голова крепкая. От ощущения непоправимости прошлого, бессмысленности настоящего и кошмарности будущего. Вот так вот — три в одном.

Местные фермеры, заруливающие в забегаловку отведать пулярки^[8] по рецепту полковника Сандерса, недоуменно косились на мой «Майбах» — такие машины здесь не останавливались, их владельцы питались в других местах.

Ну и черт с ними, пусть косятся…

Решив, что лучше пока никуда не ехать, я включил компьютер, удобно расположенный прямо на передней панели «Майбаха», вышел в Интернет. Чтобы не сидеть и думать о том, о чем думать не следует, лучше потратить минут пятнадцать — двадцать на приведение дел в порядок.

Как у любого человека, скрытного и занимающегося требующими секретности делами, у меня было шесть действующих электронных почтовых ящиков, расположенных в разных странах, у разных провайдеров и даже на разных языках — русском, английском, французском, германском. Работать в Интернете, выходя в него с арендованной машины, хорошо — след ни к кому не приведет, «Майбах» я беру в аренду по корпоративной карте и расплачиваюсь от имени корпорации. Проверил русский ящик — ничего, он у меня спящий. Все три английских — как обычно, полно спама, хватает сообщений и по делам — но ничего такого, что требовало бы немедленного ответа, займусь этим вечером. Французский ящик тоже спящий, немецкий…

В немецком было послание. Подписанное одной только буквой — К. Его я смотреть не стал — в конце концов, хватит уже. Я тоже человек.

Basta.

Примечания

7

Это предопределено Аллахом, и он сделал, что пожелал.

8

Курицы, в данном случае цыпленка. Жареная пулярка была рецептом полковника Сандерса, который начал дело в 66 лет.