Зона заражения

Александр Афанасьев, 2016

30-е годы XXI века. Сбылась давняя мечта человечества – энергия стала поистине дармовой. Невероятный прогресс в производстве солнечных батарей позволил создать прекрасные экологичные электромобили, а уж компьютеризация пошла на микроуровень и даже глубже. Вот только пользоваться этими благами цивилизации могут далеко не все. В то время как жители Лондона, Москвы и Пекина наслаждаются плодами научно-технической революции, большая часть населения Земли находится под властью средневекового исламского халифата, распростершегося от пустынь Средней Азии до самого Парижа. Вырвать миллиарды людей из-под власти кровавых мракобесов – такую задачу поставил перед собой довольно странный союз европейских бизнесменов и русских «солдат удачи». Их враг кажется всемогущим, но и они не лыком шиты…

Москва

12 мая 2023 года

До Москвы из Подмосковья можно было добраться пятью способами: метро, струнником, пригородным экспрессом, на автомобиле и Кольцом. Кольцо — система транспортных вертолетов и самолетов КВП, курсирующих по установленным маршрутам — как такси, но без пробок. Само название — «Кольцо» — пришло из «горячих точек», началось все… с Афганистана, кажется…

Кольцо — самый дорогой способ, но именно его я и выбрал. Смешно… раньше недвижимость моментально поднималась в цене, стоило только дотянуться до тех мест ветке метро. Сейчас московское метро — самое протяженное в мире, но при этом возведение каждой новой станции встречается акциями протеста. Точно так же протестуют против остановок экспресса и маршруток. Потому что за остановкой любого общественного транспорта неизбежно последует нашествие гастарбайтеров, этнической мафии и отморозков всех полов, родов и видов. Лучше уж жить на отшибе и переплачивать за Кольцо, чем слушать балаган и кавказский рэп^[4] на своей улице.

До станции Кольца я добрался на местной маршрутке. Местная, которая ходит по окрестностям, но не заходит в Москву, поэтому публика там вполне приличная. На платформе Кольца стоял в основном офисно-торговый люд, от меня они отстранялись. Мне не обидно, нет. Просто смешно. По сути, если бы не мы, то и их бы не было, ведь Аллах запрещает ссудный процент. Они считают нас убийцами и варварами и в то же время ноют, что мы слишком дорого берем за свои услуги по безопасности. Варвары, которые выставляют слишком высокие счета. Не смешно ли?

Подошел шаттл. Я его так называю по старой памяти. Обычный камовский аэровагон. Места тут были не как в десантном шаттле — по бортам, а обычные, как в маршрутке. Так больше пассажиров влезает.

Конечно, индикатор показал перегруз, и начался скандал, кому слезать и дожидаться следующего шаттла. Я в скандале не участвовал, просто сидел и смотрел в окно. Обратиться ко мне не посмели — и того достаточно…

После того как кто-то вышел, полетели. Шаттл летает грузно и тяжело, как гусь, это не вертолет и тем более не самолет. Но сама возможность летать, не завися от пробок — дорогого стоит. Шаттлы ходят над наземными магистралями, и я как раз лицезрел бесконечную полосу машин. Каширка уже стояла…

На саму Пойму меня не пустили, высадили на КП. Территория была огорожена высоченным забором из сетки-рабицы и постоянно патрулировалась — нормальная, в общем, практика. Обычная для любого дорогого района. Автомата при мне не было, с пистолетом внутрь уже пускали, старая визитка при мне сохранилась — поэтому я прошел КП и побрел по обочине к возвышающейся впереди мрачной офисно-складской застройке.

Пока иду — немного о причинах, почему я покинул государственную службу. Не верьте восторженно-патриотичным фильмам — на деле хватает маразма. А наверх выбираются в основном подонки и шаркуны. Война дело поправляет, но ненадолго. Бред… например, мы не имеем права стрелять без команды сверху, даже если стреляют в нас. В поле, конечно, все положили с прибором на команды, но все равно, скверно как-то. Поэтому большая часть из нас после того, как отбарабанили первый контракт, не продляют, а уходят в службы безопасности крупных фирм, таких как «Газпром» или «Роснефть». Там, по крайней мере, есть ограничение глупости и самодурству — деньги. Можно быть каким угодно самодуром, но деньги или есть, или нет, и приказать появиться ты им не можешь. Я же — и не только я — ушел вслед за полковником Слепцовым. Слепцов ушел после того, как начался шум по военным преступлениям. И мы все ушли за ним. Группу, которую мы организовали, назвали просто «Группа Альфа». В честь той самой, знаменитой группы, которая вот уже сорок лет назад брала дворец Амина в Кабуле.

Нет, мы не примазываемся. Просто это ориентир, которого мы стараемся держаться.

Иду. Снег под ногами уже превратился в кашу цвета прелой селедки, если бы не термоноски — давно бы ноги промочил. Вот интересно… а те, кто мечтал о будущем, думали о том, что в будущем кто-то вот так, как я сейчас, будет шлепать по пропитанному водой снегу, моча ноги. Вообще — думали о том, что будет ТАКОЕ будущее?

Наверное, нет. Мы не летаем на другие планеты. Мы не открыли лекарство от рака и даже от СПИДа — не открыли. Мы просто пытаемся сохранить остатки цивилизованности перед лицом накатывающего на нас варварства.

…и будем стоять твердо за народ наш и за города бога нашего.

Дверь открылась, пропустив меня, и я оказался в средоточии высоких технологий. По крайней мере, теперь на смену пожилой тетеньке пришли автоматические шкафчики-хранилища, программируемые на голос и на отпечаток пальца. А пока ваша одежда там, можно включить режим сушки. Хоть что-то хорошее…

Слепцова не было. Меня встретил Харитон, что-то вроде нашего начштаба. В его кабинете на столе лежал осколок от Кассама — он чуть не отрубил ему руку, когда работали в Курдистане. Руку пришлось ампутировать потом, уже в Москве, вместо нее теперь был биомеханический протез. Выглядел он как обычная рука, по функционалу тоже как обычная рука — и Харитон часто подавал гостям именно эту руку, приводя их в смущение и замешательство. Но с друзьями он здоровался левой, здоровой…

— Зачем звал, боярин? — спросил я, рассаживаясь на стуле и дегустируя настоящий кофе. Настоящий кофе сейчас был большой роскошью, чашечка настоящего, не экструзионного кофе^[5] могла обойтись как две бутылки водки. Но у нас, наемников, кофе был всегда — это то немногое хорошее, что есть в нашей профессии.

— Да дело есть, — не стал рассусоливать Харитон, — как раз по тебе.

По мне?

— Это как?

— Ты ведь антитеррорист?

— Когда-то был.

— Не важно. Это как на велике… раз научился.

— Ну-ну…

— Я дело говорю!

— Извини, батя… — повинился я.

Харитон и в самом деле был нам батей. Мало осталось таких людей…

— Короче, вытащить кое-кого надо, — сказал он.

— Откуда?

— Оттуда.

Уже круто.

Оттуда означает «из-за периметра». Периметр — установленный наскоро подписанным в Пекине договором водораздел, граница, проходящая через весь континент и разделяющая его на цивилизованный и нецивилизованный мир. Те, кто родился к югу от Периметра, не имеют права находиться без приглашения севернее Периметра, это само по себе уголовное преступление. И разбираются с ним по-разному, в зависимости от степени опасности субъекта, удаленности от границы и что при нем нашли. Могут просто отвезти к границе и дать пинка под зад. Могут увезти в центр дознания. Могут пристрелить на месте.

Проблема в том, что нас слишком мало. А их — слишком много. Едешь по стране — вымершие деревни, а есть и невымершие. И кто в них живет — знает один только шайтан. За городом быть без оружия очень опасно — впрочем, и в городе то же самое. Есть места, где и китайцы не селятся.

— А этот «кто-то» — это кто?

Батя махнул рукой — между нами на виртуальном экране повисла фотография.

— Вот она.

Ого… Все это начинает напоминать фильм про Бонда… хреновина какая-то. Похожа на французскую актрису… не помню, как звать, видел ее в фильме «Похищенная». И какой-то холодок по коже… ощущение неприятностей, причем ни с того ни с сего.

Крайний раз такое ощущение у меня было, когда мы шли на переговоры с ублюдком, известным как «мулла Ракетчик». Это было как раз в Мавераннахре, на Нарынском каскаде. Переговоры проходили на нашей территории, я только обеспечивал… кто ж мог знать, что этому подонку диагностировали неоперабельный рак и он разом решил искупить все грехи, став шахидом на пути Аллаха?

— Кто она?

Харитон вздохнул.

— Марина… Степко.

Твою мать…

— Кто она ему?

— Дочь. Младшая…

Степко. Один из олигархов новой волны, торгует всем и за все. До того как все началось, он начинал в Росвооружении. Потом сориентировался.

Миллиард новыми у него точно есть. А сколько на самом деле — не знает никто. Сейчас это вообще сложно посчитать. Сколько, например, стоит завод? Раньше все просто: сколько на бирже акции стоят — столько он и стоит. А сейчас — хрен поймешь, как считать.

— Как ее угораздило?

— Толком неизвестно. По словам отца, поссорилась с е…ем в Бейруте, пошла на трассу ловить машину. С концами.

— Сколько ей?

— Девятнадцать.

Ну да. Гормоны играют, мозгов нет совсем. Пф-ф-ф-ф… Понять не могу — у кого еще есть желание жить в Бейруте? Что, совсем башки нет? Там хоть и казино есть, но все равно… война рядом идет.

Не, я все понимаю. Девятнадцать лет. Но надо за свои поступки в конце концов отвечать, не? Или папа за все ответит?

— А папа куда смотрел?

— Дочь от первого брака.

Ясно…

— Что на нее есть?

— Да много чего.

Замелькали фотографии, скрины социальных сетей. Ага… на одной она с двумя какими-то татуированными типами изображает секс. В одежде, слава богу. На другой… господи, она еще и коммунистка, похоже. Вот доченька на папину голову.

— Она что, коммунистка?

— Да какая она, на хрен, коммунистка.

— Ну, вон…

— Коммунистка… — Харитон сказал, как выплюнул. — Тебе не понять. Раньше люди настоящие были, а теперь… я такая е…тая, такая е…тая, что круче уже некуда. То ли коммунистка, то ли ваххабитка. Ей один хрен что Ленин, что Аллах…

Ясно… Папа миллиардер, а дочь — то ли коммунистка, то ли ваххабитка, то ли просто конченая б…

— Флешку прислали?

— Да, прислали.

В полном молчании мы просмотрели флешку — казалось, что действие разворачивается в воздухе, черный флаг с Шахадой повис между нами злобным миражом, сатанинской черной тенью безумия. Флешка обычная — сначала парад воинов Аллаха, затем заложница на коленях, затем несколько уродов в масках.

Требования обычные — десять лимонов в золоте. Сброс с транспортного самолета… координаты. Территория бывшей Сирии, ныне там Исламское государство, никем не признанное и злобное, как цепной пес. Гарантий никаких.

Заложница мне показалась спокойной. Даже слишком. И что-то мне не нравилось…

— Почему я?

— Ну, «лимон» на дороге не валяется, верно?

— Против десятки?

— Не наглей.

— Я и не наглею, батя. Просто кипит мой разум возмущенный. Вот эта ссыкуха — ее вечно батя из дерьма вытаскивал и сейчас вытащит, да? Так вот — это дороже «лимона» стоит.

— Давно таким умным стал?

— Давно, батя.

Харитон нехотя кивнул.

— Поговорю. На что претендуешь?

— Три. Расклад — как обычно.

У нас схема такая — есть общий котел. Муслики сдают в общий котел двадцать процентов, мы — пятьдесят. И пятьдесят делим между собой.

— Поговорю. Я тебе на флешку перекинул, изучишь. Подумай, кого к работе привлекать будешь.

— Кто нас будет вести?

— Я.

Неплохо. Одним быть в поле нельзя — кто-то должен быть наводчиком, штабным, решалой. Если будет сам Харитон — очень неплохо.

— По рукам. Еще одно, батя. Попытка не первая? Были еще?

…

— Дата на флешке. Почти месяц прошло.

Харитон кивает.

— Взял Шилд-групп.

— И?

— Молчат. Сам знаешь. Но по моим данным, восемь человек — с концами.

— Давно?

— Не могу сказать. Дней десять точно есть.

Шилд-групп. После того как Америка ушла с Ближнего Востока, осталось немало ветеранов, они быстро сориентировались и поняли, что можно делать то же самое, но за большие деньги и без всякой мутной чуши, такой как ПВБД^[6]. А надо сказать, что американцы, если их не хватать за руки и дать как следует озвереть — ребята очень конкретные. Я как-то бывал с дружественным визитом в Мазари-Шарифе, видел, как они духов кончали. Буднично так, духи на земле лежат, чувак с пистолем идет: щелк, щелк, щелк. Особо не слышно, глушак потому что. Мы хоть и сами озверели, но до такого не доходило еще. Хотя, может, и доходило у кого, я не знаю. Амеры нам тогда объяснили, что у афганцев перенаселенность территории и потому для их же блага численность населения надо снизить. Как-то так. Ну… поняли, в общем, не буду заостряться.

Американцы — ребята конкретные, как я уже сказал, с техникой, с методиками. Но есть одно, в чем мы кроем их, как бык овцу. Среди них почти никто не сможет сработать «под араба». Просекут сразу, даже слова сказать не успеют. А вот мы — любой из нас — под араба сработаем запросто. Мы же, когда там, мы живем, как они, бороду отращиваем, жрем то же, что и они, учим язык — мало ли. Вот, похоже, и тут они облажались.

— Установили, у кого она?

— Установили. Собственно, он и не скрывался особо. Шейх Маадиб, из упоротых. Предположительно уроженец бывшего Йемена, одно время тусовался в Пакистане. Потом нарисовался в ИГ.

— Как же ему яйца не поджарили?

— Хрен его знает. Найдешь — спросишь.

Пакистан сейчас был одной большой и качественной помойкой, едва ли не главной свалкой на планете Земля — равно как и большая часть Индии. Двести пятьдесят миллионов населения, нищего, вконец отмороженного, и большую часть территории страны занимают горы, плодородны только несколько долин вдоль рек. Ну и как жить?

— Найду… как с траккингом?

— Обычно. Передаем выкуп, по выкупу отслеживаем точку. Дальше — высаживаемся, побеждаем, улетаем…

— А кто выкуп передает?

— Не твои проблемы.

— Ой ли?

— Короче, — у Харитона падает планка, — берешь или?..

Я пожал плечами.

— Беру. Что не так-то?

— П…шь много.

Харитон с прищуром сморит на меня.

— Скажи, все-таки — на фига так много взял? Не из жадности ведь.

— Да какая тут жадность.

— Тогда что?

— Да просто реально заколебало, что одни в неприятности влазят, а другие — ж… рискуют, вытаскивают. И все за бабло. Вот что думаешь — кто-то из простых в такой замес попал, его бы стали вытаскивать?

— Ну… может, долбанули бы.

— Долбанули бы. Но вытаскивать — на фиг надо. А эта…

— Жизнь как в сказке, — заключил Харитон.

— Во-во. Она самая. Только знаешь, как заканчивается? А в конце дороги той — плаха с топорами…

— Ладно. В ближайшие три дня будь на трубе. Узнаю — отзвоню…

— Хоп? — Я протянул руку в приветствии наемников и корсаров.

— Хоп. — Крепкая, словно деревянная рука приложилась по моей.

Примечания

4

К этому времени оформился своеобразный музыкальный стиль — кавказский рэп. Ну, например: «Аллах над нами, земля под нами, стволы в кармане, вперед, мусульмане!»

5

Кофезаменитель. Его популярность связана с крахом международной торговли и боями в зонах производства кофе. С чаем было немного проще.

6

Правила ведения боевых действий.