Аркан

Александр Асмолов, 2011

В названии детектива кроется основная линия сюжета, стягивающаяся безжалостным арканом вокруг убийц восходящей звезды российского спорта. Цель главного героя – месть. Яркие женские образы и мистические видения, окружающие героя на его непростом пути, помогают в достижении задуманного. Волей случая в его руках оказывается золото китайских триад, за которым гоняются доморощенные бандиты. Интрига, основанная на реальных событиях, будет интересна любителям детектива и не оставит равнодушным самый широкий круг читателей.

Глава VI

Стены казенного дома, где мотал свой срок Аркан, изобиловали не только картинками из мужских журналов, надписями, глубоко процарапанными в камне, вмятинами, выбитыми от постоянного перестукивания между камерами, но и той незримой ненавистью ко всему миру, которой дышали бесчисленные поколения его обитателей. Попавших сюда в разное время и по разным причинам объединяло единое чувство, присущее человеку. Самооправдание. Оно позволяло не свихнуться от самокопаний. Защитная реакция сознания оправдывала любого преступника в своих глазах и перекладывала всю полноту ответственности на других, особенно на тех, кто остался на воле. Сюжеты, многократно пересказываемые зэками в этих стенах, были так похожи друг на друга, что их можно было нумеровать, как набившие оскомину дежурные анекдоты и похабные шутки. В них всегда фигурировали коварные следаки, злобные прокуроры, тупые опера и неизменно продажные марухи, сдавшие легавым красу и гордость всего города.

Аркан не мазался к блатным, но понятия уважал и всякий раз старался быть незаметным. Только когда братва желала развлечься, он охотно возобновлял «слушанье в парламенте», перевоплощаясь в известных «единоросов» или «ЛДПРовцев», ведущих непримиримые дебаты с «комуняками». Однако, пламенные выступления его ораторов быстро умолкали, едва пахан, зевнув, отворачивался или задергивал занавесочку своей шконки. Чувство меры, позволявшее быть ненавязчивым, обещало сохранить востребованность, что было равносильно охранной грамоте, когда в хате искали очередного козла отпущения.

В первые полгода на зоне самыми тяжелыми были ночи. Они изводили Аркана напряженным ожиданием чего-то страшного. Вернее, неизвестностью, заполнявшей ночную тишину вокруг воображаемыми кровавыми сценами, перед которыми голливудские тюремные триллеры выглядели передачей для дошкольников. Заварушки, конечно, случались иногда, а вот власть страха, заполняющая собой все пространство зоны, было постоянной. В одно из таких бдений он опять услышал где — то в глубине воспаленного сознания Светкин голос.

— Перестань кошмарить себя. Чем больше ты думаешь об этих душегубах, тем больше притягиваешь к себе темные души.

— Дельфинчик, это ты? — неуверенно проговорил он про себя.

— Да, — голос казался насмешливым. — Называть пароль при встрече?

— Значит, ты можешь слушать и говорить со мной, когда захочешь?

— Вовсе нет. Просто твои мысли эхом гудят внутри тюремных стен, как набат. Уродов собралось тьма. Не протолкнуться.

— Что значит, не протолкнуться?

— Ты футбольным фанатом был когда — нибудь? — неожиданно спросил голос и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Вот, представь себе, что на финальном матче многотысячные трибуны стадиона погрузились в темноту, и кто-то один вопит — наших бьют! А в темноте тысячи фанатов «Спартака» и «Динамо» набычились, готовые ринуться на выручку. Просто пока не понятно, кто где.

— И ты прокралась, чтобы мне пасть заткнуть, — пошутил Арик. — А то сожрут…

— Типа того, — в тон ему ответил голос Светки. — Ты просто не представляешь, что в ином мире творится.

— И что, есть блатные, менты и фраера?

— Тут многое иначе. Свои понятия есть, конечно, но главное — энергия. Кто больше поднять сможет, тот банкует. И, смотря какой энергии, конечно. Та, что за гранью, считается козырной масти.

— Дельфинчик, ты, правда, существуешь? — не удержался зэк.

— Аркаша, ты, как ребенок!

Она впервые назвала его по имени за все время знакомства. И он впервые услышал свое имя за последний год. Сразу повеяло прошлой жизнью, казалось, утерянной навсегда. Не зря говорили древние, что имя судьбу определяет.

— Признаться, я уже не помню, что меня так когда-то звали. Теперь я Аркан. До киллера не дотянул, даже не мокрушник. Так, галстук накинул фраерку.

— Ты же понимаешь, что это временно. Тяжко, конечно, но не навсегда.

— Почему? — с надеждой мысленно спросил зэк.

— В тебе достаточно силы быть независимым. Вспомни, ты хоть когда-нибудь был при ком-то.

— Ну, как фишка ляжет.

— Ой, ли! — голос в его голове зазвучал серьезнее. — В вашем мире иногда говорят о человеке, что у него за душой ничего нет.

— Имеешь в виду харизму?

— Называй, как угодно. По сути, это не просто сила, позволяющая выкарабкиваться за счет кого-то, отнимать и подчинять. Вампирить в самом широком смысле. Я говорю о способности найти в себе силу. Это дар… Для стада всегда существовали пастухи — Зевс, Перун, Один, Ра, Христос. Некоторые умело к ним примазывались, но были и другие.

— Кто не верил ни в бога, ни в черта? — усмехнулся зэк.

— Нет, такие только разрушали. Я говорю о тех, кто верил в себя, и находил в себе силу. Причем, сколько нужно.

— Ну, не знаю… У нас тут тоже приход соорудили. Народ молиться ходит.

— Это слабые ищут защиты. При ком-то быть выгодно. Он казнит и милует, и он за все в ответе. Цена за такую «крышу» известна. Одни отдают душу богу, другие — дьяволу. Евреи это честно назвали. Договор. Но толмачи перевели это для стада чуть иначе. Завет.

— Так всегда было.

— Нет, — голос в голове Аркана зазвучал, как сталь. — Если у кого что-то есть за душой, он все может сам.

— А кому не дано? Кто, как все? — настаивал Аркан.

— Такие рано или поздно запаникуют и сдадутся, — голос стал грустным. — Одни просто так, не за понюшку табаку, иные на сделку пойдут, условия выторговывать станут. Тут их и высосут.

— Вурдалаки? — шутливо переспросил он.

— Я не знаю точных названий, но поверь, мало не покажется. Сначала они питаются страхом, потом всю энергию из души вытягивают, а под конец и саму душу возьмут. Тут это в цене.

— А в глаз могут дать? — он все еще пытался бравировать.

— Это в твоем мире люди бьют друг другу морды и рвут горло. Тут целят внутрь. Энергию высосут и рабом сделают. Дойной коровой. Будешь из падали последнее вытягивать на помойках, а хозяин тебя потом отымеет. Когда созреешь.

— И ты хочешь сказать, что эти вурдалаки сейчас тут?

— А ты не чувствуешь? — усмехнулся голос. — Да, голодных тут немерено. Только и ждут.

— Чего? — искренне удивился он.

— Когда разрешишь… Или рукой на все махнешь по широте души русской, или поторгуешься за каждый грошик. Заветы у всех разные, но им верны.

— И что потом?

— А ты в глаза братве не заглядывал? — вопросом на вопрос ответил голос. — Пустые, бездушные, даже прозрачные какие-то. Таких по зонам толпы. Их высосут и отпускают на волю пастись, а сюда новых нагонят. Конвейер такой…

— Ты стала другой, — с сожалением проговорил Аркан мысленно.

— Я быстро учусь… Однажды попалась, пока тебя искала. Едва выкрутилась.

— Что значит — попалась?

— Хмырь один предложил махнуться информацией за услугу. Знал, где ты маешься. А услуга простая — помочь пройти через грань.

— Что, не все могут оттуда проходить в наш мир? — удивился зэк.

— Представь себе, что это не всем дано. Тут разные касты, и своя иерархия. Хотя, по большому счету, скопилось одно дерьмо. Отказники. Их никуда не пускают, вот они и толкутся по помойкам. Проникать сквозь грань между мирами могут такие, как я, у кого долги там, в вашем мире. Остальные ищут проводника, и только тогда насосаться энергии смогут, чтобы куда-нибудь подняться.

— И как же ты… Выкрутилась?

— Вовремя догадалась и замкнула двоих голодных друг на друга. Пока они с собой бодались, сделала ноги. Теперь стала хитрее.

— А я могу тебе чем-то помогать? — неожиданно спросил Аркан. — Отсюда.

Последовала некоторая пауза. Девушка словно размышляла.

— Да. Если почаще будешь вспоминать что-то хорошее из нашего общего прошлого.

— Не вопрос! — встрепенулся он. — И тогда ты сможешь быть сильнее?

— Если разрешишь, я буду через тебя дотягиваться к своим.

— Без базара, — начал, было зэк, но осекся. — Извини, тут все только на фене…

— Тебе нужно четко разделить в себе два понятия. Зона и воля должны существовать отдельно, тогда будешь своим и там, и там. Всему свое время.

— Предлагаешь стать Штирлицем и в шпионов поиграть?

— Как хочешь, но выкручивайся! — Светкин голос стал жестче. — Я вообще в чужой мир попала, где ничего общего с вашим. В темноте уроды одни друг друга на куски рвут из-за энергии, а я в купальнике одном. Просто свежая выпечка в море дерьма…

Она замолчала, но сказанное произвело впечатление. Аркану стало стыдно. Ему представилось, как по огромному полю бежит красивая девчонка в купальнике, а за ней гонится толпа разъяренных мужиков. Каково той девчонке! Сознавать, что вот сейчас ее настигнут, собьют с ног и…

— Ну, хватит! — резанул голос внутри. — Не хватало, чтобы сюда еще и озабоченные сбежались. Им только подавай ваши сексуальные бредни. Такого иногда насочиняют, что мне тут страшно становится — как я там среди таких маньяков жила!

— Свет… — он не успел сказать.

— Ну, ты же был нормальным мужиком. Я же видела твои глаза. Подумала тогда еще — вот ведь какой! Да, такого полюбить не страшно и все отдать. Без оглядки. Любить без памяти. Кинуться с разбега навстречу, чтобы души слились… Вокруг меня ведь тогда много всякого народу крутилось, кому только тело подавай. Глазами просто обдирают одежду, а на берег приходили, чтобы в купальнике увидеть. Слюни аж до колен распускали…

— И ты во всем этом жила?

— А куда ж я денусь! — голос стал ироничным. — Мужики вообще создания тривиальные, хотя мнят себя царями природы. Им кто-то написал на папирусе, что женщина не человек, они и возрадовались. Одни нацарапали это перышком — в Торе, другие — в Библии, третьи — в Коране. Объявили женщину исчадием ада, греховным сосудом и сделали своей собственностью. Возомнили, что теперь могут с руки кормить. Из милости.

— Да, ты стала мужененавистницей? — удивился зэк.

— Нет, дорогой! Я стала реалисткой.

— Дорогой? — переспросил он.

— Ну, по сравнению с окружающими, ты просто ангел. Признаться, я и сама не заметила, как стала тебя так называть… В своих беседах. Наедине.

— Мне казалось, так обращаются друг к другу супруги, прожившие в браке много лет.

— Ну, наконец-то ты стал говорить на нормальном языке. Это хороший признак. Хотя, до сих пор мыслишь шаблонами. Понимаю, что мужчинам так удобнее. По рождению — в князья или, хотя бы, в команду, которая штаны носит. Среди них есть такие, кто настолько ограничен интеллектуально, что надевает красные штаны. Ну, чтобы все издалека замечали и понимали, что царь природы идет. В армии же только красные лампасы полагаются. Некоторым этого маловато.

— Слушай! — едва не в голос, вскрикнул Аркан. — А в прошлой жизни ты, случаем, не была амазонкой?

— Нет, дружок. Я была пиратом. Причем не раз!

— Хочешь сказать, что видела свои прошлые жизни… Там…

— Да, и ты про себя все знаешь, только вспомнить не можешь… Хотя, прислушаться мог бы.

— Прислушаться к чему?

— Аркаша, — ее голос звучал почти нежно, — ты ведь любишь анализировать, связи выстраивать… Поищи зацепочки-то. Сам многое поймешь. Иногда так красиво мыслишь!

— Подслушиваешь? — с упреком спросил он.

— Да, ваши мысли так гудят по этим стенам, что только глухие мимо проходят… Открою тебе страшный секрет — между мирами нет тайн, но много ограничений.

— Почему по стенам?

— Не только по стенам, — пояснил голос. — Переход есть везде, где грань существует — вода, камень, зеркало…

— А огонь?

— Нет, ты мне сегодня определенно нравишься, дорогой! Мыслишь правильно. Огонь — самая сильная грань. Динамичная. Переходы в нем нетривиальные, только мастерам подвластны. Но зато энергия бешеная.

— Ты еще не умеешь?

— Новичкам не под силу. Тут долго учиться нужно. Думать. Обжигаться и пробовать. А для этого еще и энергию насобирать надобно.

— Мне вспомнилась фраза из одного мистического фильма — первые сто тысяч лет трудно, но потом привыкаешь.

— Ну, уж нет! — почти закричала Светка. — Времени у нас мало. Того гада нужно наказать еще до того, как он из твоего мира уйдет. Скользкий он, вывернуться может, ищи потом… А такого прощать нельзя!

Голос умолк, и тюремная тишина навалилась на зэка, но теперь Аркан был чуть сильнее, чем прежде. У него появился друг.