Очерки всемирной истории страхования и перестрахования. Том 2. Развитие страхования и перестрахования с 18-го века в отдельных странах и регионах

Александр Артамонов

Книга о развитии страхования и перестрахования с 18-го века в отдельных странах и регионах.

Раздел I. Великобритания

Глава 1

Начнем рассказ о страховом рынке Англии 18-го века с финансовых афер, которые тогда имели очень широкое распространение, и оказывали существенное влияние на становление страхового дела в этой стране.

Финансовые пузыри. Ф. Хэйнес констатировал: «Наверное, это более или менее трюизм (банальность — прим. авторов), что сумашествие, в той или иной форме, неизменно ожидает своего гения; непривычные достижения стремятся перевернуть нас с ног на голову, и мы глупо втягиваемся во что-то, когда повод требует повышенной осторожности. Так, как и сегодня, то же происходило с человеком и в начале 18 века. Торговая экспансия расширила горизонт торговцев того времени, и пришествие банков и страхования приоткрыло возможности для сотрудничества, для совместного предприятия; мошенниками и фантазерами фабриковались многочисленные схемы, когда обещание заплатить являлось единственно продающимся товаром, с тем результатом, что на несколько лет мировой деловой мир буквально сошел с ума. Этот период в истории обычно называют эрой «мыльного пузыря Южных морей»»^[1].

Действительно, с ростом торговли пришла необходимость в некоторой новой форме экономической ассоциации, и это нашло свое выражение в так называемой «common-law company, the lineal ancestor of the modern trading company» — «узаконенной общим правом компании, наследственной предшественницы современной торговой компании». Сначала они были относительно свободны от законодательных ограничений, и так продолжалось несколько лет. Такая компания являлась простым партнерством с переводными акциями (transferable shares). Так были устроены первые компании страхования от огня. В конце 17-го века и на протяжении первой четверти 18-го века количество подобных организаций стало быстро расти.

Как отмечалось ранее, условия деловой жизни того периода времени были весьма свободными, если не сказать фривольными. Деловая мораль достигла своей низшей точки. Отсутствовала стабильность в различных коммерческих операциях, торговые сделки заключались в кофейнях либо прямо на улице. Кофейня «Jonathan’s» на Чейндж-Элли (Change Alley) была излюбленным место отдыха так называемых джобберов (Stock-jobbers — сегодня это биржевые брокеры, занимающиеся спекулятивными сделками с ценными бумагами — прим. авторов) и учредителей компаний.

До 1773 года авторитетные лондонские биржевые брокеры вели свой бизнес в или около здания Королевской биржи, и лишь в тот год они объединились в ассоциацию под именем Лондонская фондовая биржа («London Stock Exchange») со штаб-квартирой в переулке Кейпел-Корт («Capel Court»), рядом с указанной биржей.

Возможно, что наиболее примечательной чертой анализируемого периода было безумие от спекуляции, которое охватило людей всех классов общества. Ф. Хэйнес отмечал: «Панацеей от бедности считалось создание некой компании для распространения какого-либо проекта. В этом процессе отбросы и золото безнадежно смешались таким образом, чтобы испытание временем нередко не удалось обнаружить золотоносную жилу, и многое было утрачено, чтобы могло подтвердить ценность. Наиболее дерзкие надувательства находили свой рынок среди несведущих и заблуждающихся инвесторов, которые глупо верили в то, что акционерный сертификат является видимым и явным знаком благосостояния. Ничего не выглядело слишком абсурдным или слишком странным в целях ‘projector’ («прожектёра»), который намеревался вытащить фунты, шиллинги и пенсы из карманов своих жертв. Так, среди прочих причудливых схем того периода мы имеем страхование девственности, страхование на случай смерти от пития джина «Geneva», а также от риска развода»^[2].

Настолько эфемерными или мимолетными было большинство проектов, что они, как правило, назывались «пузырями», даже теми, кто в них участвовал. Так в трактате, опубликованном в 1720 году под названием «The Battle of the Bubbles» («Битва мыльных пузырей»), автор приводит длинный перечень различных «пузырей», которые фактически имели публичную поддержку, и утверждает, что существовали «fifty more whose names would blast the reader’s eyes to look upon them» — «еще пятьдесят, чьи названия поразят глаза читателя при взгляде на них».

«Мыльный пузырь Южных морей». Величайшим «пузырем» из всех был «мыльный пузырь Южных морей», к временному обманчивому успеху которого можно приписать целеустремленность и глупость, которые охватили инвесторов тех лет. Краткая история этого «пузыря» такова.

Во время войны Англии с Францией король Уильям III оказался не в состоянии платить военно-морскому флоту, и несчастные матросы были вынуждены принимать в качестве зарплаты счета или билеты вместо наличных денег. Матросам пришлось заключать невыгодную сделку, поскольку они обменивали свои счета у покупателей со скидкой от 40 до 50%. Канцлер казначейства Великобритании (Chancellor of the Exchequer) Джон Эйслаби (John Aislabie) сделал предложение разрешить держателям таких счетов получать 6% от дохода и привлекать их для проведения торговли через «Компанию Южных морей» («South Sea Company»). Можно предположить, что, по крайней мере, некоторые держатели таких «необеспеченных долговых расписок» (debentures) намеревались торговать через «Компанию Южных морей», но, естественно, что она ничего подобного не осуществляла на протяжении всей своей истории, поскольку, насколько известно, она ограничивалась ростовщическими операциями с правительством.

«Компания Южных морей» ссужала деньги правительству в обмен на те или иные привилегии, при этом деньги тратились свободно на взятки правительственным чиновникам, которые поддерживали ее схемы. Однажды в парламенте даже обсуждался вопрос введении национального сбора в размере 5%.

Вся страна сходила с ума, и было отмечено, что стоимость акции «South Sea Company» в размере £ 100 выросла с £ 128½ в январе 1720 года до £ 1 тысячи в июле, а в сентябре она упала до £ 175. Когда Исаака Ньютона спросили о продолжительности роста акций этой компании, он ответил, что не в состоянии рассчитать или оценить степень сумасшествия людей^[3]. В частности, казалось бы, серьезный чиновник в лице Канцлера казначейства накопил £ 794 451. Впоследствии его признали преступником, он стал узником Тауэра, а его имущество было конфисковано.

Уильям Хогарт (1721). Символический образ Схемы Южных морей

На самом деле, мания заключать пари обеспечивала такое влияние на общественность, что мы находим предварительные продажи права на участие в том или ином «пузыре». Инициаторы схем налагали определенные расходы для получения разрешения участвовать в той или иной схеме. Подобные разрешения сами по себе становились объектом спекуляции, и их цена могла изменяться за баснословные величины. Подобная практика быстро привела ко всякого рода злоупотреблениям и побудила к принятию мер по изменению законодательства. Результатом всего этого низменного бизнеса стало принятие в 1720 году так называемого «Bubble Act», «Закона о мыльном пузыре», который предусматривал, что (здесь мы приводим оригинальный текст одной из запрещающих статей Закона) «All undertakings tending to the prejudice of trade, and all subscriptions, etc., thereto, or presuming to act as corporate bodies without lawful authority, and all acting under obsolete charters, etc., shall be deemed illegal and void, and all such undertakings deemed ‘public nuisances’” — «Все соглашения, стремящиеся нанести вред торговле, и, кроме этого, все договоры подписки либо соглашения, предусматривающие деятельность в форме юридических лиц без законного на то разрешения, и все [компании], работающие на основе устаревших хартий, должны считаться противозаконными и недействительными, и все такие соглашения должны считаться ‘нарушающими общественный порядок’». Закон оговаривал исключения для тех соглашений, которые были разрешены, учреждены или осуществляли практическую деятельность на тот момент до указанного 24 июня 1718 года. Такое же изъятие было сделано и для «South Sea Company». Этот законодательный акт предусмотрел учреждение двух страховых корпораций «Royal Exchange Assurance Corporation» и «London Assurance Corpoartion», о которых еще речь пойдет далее.

«Change Alley» в период «мыльного пузыря»

Поскольку данная компания была классической финансовой пирамидой, то её драматичный конец был неизбежен. К лету 1720 года курс акций достиг £ 900. Но постепенно начало распространяться мнение, что акции достигли потолка, и их курс упал до £ 640. К концу августа курс искусственно, путем покупки большого количества акций агентами компании, повысился до £ 1 тысячи.

Дела компании шли всё хуже. Было составлено соглашение между ней и Банком Англии, по которому банк должен был прийти на помощь компании. Банком была открыта подписка на 5-процентные облигации на сумму в £ 3 млн, которые были предоставлены в ссуду «Компании Южных Морей» на один год. Сначала этот выпуск имел успех, но очень скоро произошел поворот, и подписка остановилась. Вкладчики начали продавать акции и забирать деньги из Банка Англии. В результате курс акций упал до £ 130-135. Через некоторое время Банк Англии отказался выполнять обязательства по соглашению, и курс акций упал еще ниже. Наступило крушение «Компании Южных Морей». Во многих городах Англии прошли собрания акционеров, требовавших наказания виновных и возвращения денег. Часть денег была выплачена: акционеры получили по £ 30 на стофунтовую акцию. В общем, ещё один предшественник «МММ»…

Как ни странно, разные источники сообщают, что «Компания Южных морей» перестроилась и даже выпускала аннуитеты вплоть до 1800 года. Подтверждением чего может служить следующий документ: (если не будет иллюстрации, эту фразу следует убрать)

После этого о ней никаких сведений нет

Недобросовестные практики в страховании. Возвращаясь к рассмотрению страховых схем «мыльных пузырей», мы вынуждены заметить, что, хотя большинство из них было обречено на провал благодаря их внутренней неустойчивости или слабости, все же, во многих случаях прожектёры были довольно искренними в своих намерениях, и не менее скрупулезными, чем, например, Чарльз Пови, идеолог «Sun Fire Office» или какой-либо иной основатель известных страховых предприятий того времени. Успешное применение принципов сотрудничества в страховании от огня, вполне естественно, привело к применению тех же принципов к другим направлениям, которые не совсем сопутствовали огневые риски. Наиболее популярным из них было страхование на случай рождения или смерти, и, кроме этого, страхование брачных союзов. Здесь действовала та же идея, а именно, положение о крупной сумме на случай оформления брака, а суммы в большинстве случаев составляли от £ 250 до £1 тысячи. При этом исключались браки, совершенные в тюрьме «Fleet».

«Компания Южных морей» не была единственной, действовавшей в начале 18-го века на территории Англии финансовой пирамидой. Среди разного рода многочисленных схем, предлагавшихся в период распространения всеобщего помешательства, около сотни касались страхования.

Релтон вспоминает следующую запись в журнале Палаты общин 22 февраля 1720 года: «В Палату поступила жалоба от нескольких общественных и частных подписных организаций в Лондоне и Вестминстере и их окрестностях в отношении нескольких неправомерных проектов и организаций, которые могут нанести большой вред обществу.

Приказано назначить комитет для расследования и изучения нескольких подписных кампаний в отношении рыбных промыслов, страхований, аннуитетов по страхованию жизни и всех иных проектов, осуществляемых в Лондоне и Вестминстере и их окрестностях; и для расследования всех дел по приобретению акций либо устаревших хартий (говорят, что они выставлялись на аукцион — ремарка Релтона); и для представления отчета по данному вопросу со своим особым мнением в Палату»^[4].

Существовали многочисленные обвинения о неправомерных методах в получении разрешений для проведения страхований кораблей и товаров, аннуитетов и т. д., частично путем подкупа генерального прокурора, сэра Николаса Лечмера (Sir Nicholas Lechmere).

Тем не менее, сравнительно небольшое количество таких схем говорило о том, насколько этот предмет был еще мало понятен или не слишком оценен, что было подтверждено в последующем странностью страховых проектов. В «Королевской таверне» (Crown tavern) в районе лондонского мясного рынка «Смитфилд» (Smithfield) была открыта «подписная книга» для учреждения «страховой компании для лошадей, которые могут умереть естественной смертью, быть похищенными либо пораженными болезнью». В таверне на Фаунтейн-стрит (Fountain street) было открыто «со-партнерство по страхованию и увеличению материального состояния детей», в другом месте Сити подписчики пришли, чтобы поставить свои имена и вложить деньги «на страхование Плуммер и Пети на случай смерти от употребления джина» (в оригинале «from Death by drinking Geneva»). А в еще одном местечке на Эксчейндж-элли (Exchange Alley) некий предприимчивый господин Уильям Хелмс (William Helmes) основал хорошо опекаемую компанию «Страхование женского целомудрия» («Assurance of Female Chastity»). Потом учреждались фирмы по «страхованию от лжи» («Assurance from Lying»), «страхованию от взломщиков домов», «страхование от подозрительности», «страхование от разбойников с большой дороги», и многие другие, одна абсурднее другой. Однако находились те, кто готов был инвестировать в такие с позволения сказать «проекты».

Государство принимало различные законы, пытаясь, хоть как-то, навести порядок в этом вопросе.

Однако, подчас, такие законы имели и определенные негативные последствия. В брошюру, посвященную страхованию банковских монет, чья копия находится в Британском музее, включен листок, датируемый 1710 годом, в котором говорится о страховой деятельности некой Дороти Петти (Dorothy Petty). Это первое документальное упоминание женщины в страховании. Так вот она в свое время направила петицию в парламент по случаю принятия законодательства, налагавшего штраф в £ 500 на того, кто создаст какое-либо страховое учреждение после 8 марта 1711 года.

Дороти, дочь священнослужителя английской церкви, основала страховую компанию по вопросам деторождения, свадеб и других услуг для обслуживания населения. Её компанией было оплачено больше претензий и использовалось больше [гербовых] марок на полисах и сертификатах, чем во всех других аналогичных компаниях Лондона. При этом она наладила хорошую систему бухгалтерского учета — все деньги, выплачиваемые конторе, учитывались в одной книге, а все деньги, выплаченные по претензиям, записывались в другую книгу, и любой человек имел свободный доступ к ним.

В силу того, что в Законе была оговорка, которая запрещала такие компании, сотни подданных Королевы, которым полагалось возмещение в соответствии с правилами таких компаний, теперь теряли большие суммы денег, а те, кто только что заключил договоры страхования, уходили со своими деньгами; поскольку в противном случае им грозил большой штраф.

Во время кризиса «Южных Морей» выжила лишь одна страховая компания — «Amicable Society for Perpetual Assurance» (дословно «Дружественная компания бессрочного страхования» — прим. авторов). Видимо, спасло само название «бессрочное»…

Нет сомнения в том, что концепцию или замысел этих разнообразных «мыльных пузырей» в страховании можно приписать первым успехам огневого страхования в конце 17-го века. Действительно, существуют прямые указания на то, что эти схемы имеют прямую взаимосвязь с прошлым. Например, возвращаясь к плакатам, которые рекламировали различные схемы, можно отметить, что они, как правило, имели заглавие «Предложения», а сам термин «Предложения» был заимствован от компаний страхования от огня того времени. Очевидно, как только люди осознавали, что методы огневого страхования дают неплохой доход, они стремились расширить сферу своей страховой деятельности.

Закон о мыльном пузыре 1720 года положил конец тому азарту, который царил тогда в обществе. Он объявил «пузырные» компании как «нарушающие общественный порядок» и запретил их дальнейшее существование. Многие проекты «мыльных пузырей», которые их инициаторы считали честными, были признаны противозаконными и упразднены. Но хотя бизнес «мыльного» прожектёрства более-менее подошел к концу, все же, добросовестные страховые компании и некоторые иные организации все еще выдавали полисы в отношении всякого рода нежелательных рисков. Объектом азартного страхования были публичные люди или общественные деятели, которые находились при смерти, на случай того, что они доживут или не доживут до определенной даты.

Опять же, когда английский король Уильям III воевал с Францией, страховые компании делали ставки от 30 до 100, что он не сможет захватить бельгийский город Намюр к определенной дате. Но, возможно, что предел наступил, когда стали выдаваться страховые полисы за 10 шиллингов и 6 пенсов на случай того, что определенные представители королевской семьи могут лишиться своих голов.

К сожалению, лорд Мэнсфилд в 1758 году по делу «Goss v. Withers (the David and Rebeccah)» вынес решение, дававшее разграничение между «азартными полисами» и полисами, основанными на реальном интересе, что привело к тому, что «азартные полисы» были признаны законными. Это, естественно, привело к увеличению злоупотреблений страхованиями как пари, а какое-то время можно было заключить страховой полис абсолютно от любого риска.

В частности, лорд Мэнсфилд отметил в данном деле, в случаях, связанных с пари, в силу того, что «the insured had no interest, so there could be no indemnity; and the only question was, whether the event had happened; and to determine this, it was necessary to set up something as making a total loss between third persons, though the ship was safe, in order to determine the question upon the wager.» — «страхователь не имел интереса, не может быть возмещения, и существовал единственный вопрос, имело ли место событие, и для установления этого было необходимо выяснить что-либо в части распределения полной гибели между тремя лицами, хотя судно осталось неповрежденным, чтобы решить вопрос по пари»^[5].

Э. Коул далее отмечает в этой связи: «Закон запрещал азартные полисы на основе государственной политики согласно статута 1745 года. Из дела «Goss» очевидно, что судья Мэнсфилд разграничивает страхование на пари от полисов с объявленной стоимостью (т. е. полисов, в которых сумма возмещения, в случае признания претензии действительной, согласовывается между страховщиком и полисодержателем, когда полис заключен и не связан с фактическим размером убытка — прим. авторов) и принял решение на основе независимых суждений. Иногда ошибка в разработке нормы может означать, что полис имеет эффект страхования на пари, а не полиса с интересом, поэтому нельзя игнорировать более ранний закон по азартным полисам. Как объяснялось ранее, такие полисы остаются важными для современного права, потому что они являются средством, благодаря которому в английском праве появилась доктрина ‘потеря рейса’»^[6].

А газета «Public Advertiser» 6 декабря 1771 года написала следующее: «С удовольствием заверяем общественность из самого достоверного источника власти, что повторяющиеся сообщения о том, что Ее Королевское Высочество принцесса Доуэгер Уэльская, очень больна и ее жизнь в большой опасности, являются абсолютно фальшивыми; такие сообщения рассчитаны исключительно на поддержание бесстыдного духа азартной спекуляции при страховании жизни»^[7].

Результатом такого состояния дел стало принятие в 1774 году так называемого «Gambling Act» с опять же «коротким» названием «An Act Regulating Insurance upon Lives, and for prohibiting all such Insurance except in cases where the person insuring shall have an interest in the Life or Death of the Person Insured» — «Закон, касающийся страхования жизней, и для запрещения всех таких страхований, за исключением случаев, когда лицо имеет интерес в жизни или смерти застрахованного лица». Этот наиболее достопамятный статут очистил страховой бизнес от многих злоупотреблений, связанных со страхованием на пари, а признание страхового интереса в качестве основы любой страховой сделки подняло весь страховой бизнес на новую высоту.

Английские страховые корпорации 1720 года. В начале 18-го века общим было стремление обеспечить рентабельность того или иного проекта за счет монополизации соответствующего сегмента рынка. Поэтому естественным результатом введения страхования было провозглашение страховой монополии на основе хартии, выдаваемой властями. Финансисты стремились добиться государственного признания того или иного страхового проекта, который бы имел определенную защиту от конкуренции. Многие страховые проекты периода «мыльного пузыря» были инициированы с ожиданием получения хартии, как пути к монополии. На самом деле, стоимость хартии, судя по опыту корпораций «Royal Exchange Assurance Corporation» и «London Assurance Corporation», о которых подробнее речь пойдет чуть далее, была почти запретительной, т. е. непомерно высокой.

Ф. Хэйнес приводит отрывок из «петиции», который он обнаружил в Британском музее Лондона и который не требует особого комментария. Петиция озаглавлена как «Reasons humbly offered in behalf of the Hudson-Bay Company, that they may be Exempted in the Clause that will be offered for Suppressing the Insurance Offices» — «Основания, смиренно предложенные от имени компании Hudson-Bay Company, для того, чтобы она могла быть исключена из оговорки, которая будет предложена для запрета страховых компаний».

То, что она осуществляла значительный объем различного рода страховых операций, можно отметить из следующего отрывка: «… поскольку принимаемым теперь Законом на все страховые полисы налагается налог, который согласно существующему количеству подписчиков будет составлять примерно £ 1 800 в год, не считая роста годового повышения гербового сбора Ее Величества. Поэтому мы смиренно просим, чтобы при его [закона] утверждении в данной оговорке не содержалось бы ничего, чтобы распространялось, препятствовало, ликвидировало либо делало неправомочной деятельность страховой компании под управлением Hudson-Bay Company».

Обратимся к истории двух страховых корпораций. Законом «Royal Exchange and London Assurance Corporation Act 1719» (Закон о Страховой корпорации Королевской биржи и Страховой корпорации Лондона 1719 года, но принят в июне 1720 года, поэтому в разных источниках год внесения в парламент указан как 1719, а год фактического принятия как 1720 — прим. авторов) король Англии Георг I согласился учредить только эти две организации, запретив, тем самым, все другие страховые корпорации и общества.

Впервые идея об основании этих двух компаний родилась задолго до «мыльного пузыря Южных морей».

Хотя первая хартия корпорации «Royal Exchange» датируется 1720 годом, мы должны вернуться намного лет назад, чтобы проследить историю ее основания, а также историю появления корпорации «London Assurance Corporation».

В 1564 году компании «Mines Royal Company» был выдан так называемый «Letters Patent» или Патентная грамота.

25 мая 1568 года были выданы хартии на получение статуса корпораций двум компаниям «Governors, Assistants, and Commonalty of the Mines Royal» и «Governors, Assistants and Society of the Mineral and Battery Works». Оба общества были созданы с целью реализации эксплуатационных лицензий (working licenses), которые они приобрели у лицензиатов на поиск минералов. В 1604 и 1605 годах они получили новые хартии от короля Джеймса I, но к 1714 году, когда общества объединились под названием «Mines Royal, Mineral and Battery Works», они фактически отживали свой век, хотя и пытались показать видимость какой-то деятельности.

Еще в 1716 году Кейс Биллингсли (Mr. Case Billingsley), один из партнеров адвокатской конторы «Messrs. Bradley and Billingsley», запустил проект под названием «Public Assurance Office» («Компания публичного страхования») с капиталом в один или два миллиона фунтов стерлингов. Иногда этот проект называли «Mercers’ Hall Marine Company». В памфлете приведены имена подписчиков на сумму в £ 1 млн для страхования кораблей и товаров на море, при этом подписка началась позднее 1716 года, а именно, 12 августа 1717 года, и закончилась 16 января 1718 года. Среди подписчиков были два директора «Royal Exchange». В верхней части титульного листа имелась рукописная надпись «Royal Exchange Assurance».

Биллингсли удалось заручиться поддержкой большого количества лондонских торговцев и судовладельцев, и 25 января 1718 года они направили петицию в Тайный совет с просьбой выдать хартию (разрешение) на учреждение корпорации. Петицию подписали 286 человек.

Одновременно петицию подала другая организация — «Knights, Citizens and Merchants», которую возглавлял Джон Уилльямс (John Williams) и которая имела ту же цель и такой же уставной капитал. Поскольку было непонятно, кто из них получит желаемую хартию, они объединились и сформировали одну компанию, которая позднее и стала называться «Royal Exchange». Это произошло в 1718 году. Поскольку процесс рассмотрения петиции Тайным советом мог затянуться, подписчики приняли решение начать свою деятельность под названием «The Court of Assistants of the Mines Royal, Mineral and Battery Works» и почти за девять месяцев до получения хартии застраховали различные морские риски на сумму около £ 2 млн.

Петиция доказывала необходимость учреждения «Компании страховщиков с уставным капиталом в 1 миллион», основываясь, главным образом, на недостаточности частных инициатив и капитала для осуществления морского страхования. В ней было сказано, что многие страховщики прекратили свои операции, и единственным выходом из такой ситуации будет основание юридического лица, достаточно состоятельного для защиты от больших убытков^[8].

Естественно, что поначалу проект вызвал тревогу среди страховщиков, они незамедлительно подготовили в правительство встречную петицию, которую подписали 375 человек, настоятельно протестуя против учреждения компании морского страхования, образованной на основе парламентской концессии. Они утверждали, что такая организация не только создаст монополию, но и получит незаслуженную преференцию, что приведет к задержке и отказам в страховании кораблей в наиболее сложные времена. Лондонские страховщики под предводительством Гилберта Хиткота (Sir Gilbert Heathcote),

Гилберт Хиткот

известного торговца, подготовили ещё одну петицию, в которой в качестве дополнительных аргументов утверждалось, что не нужно никакой компании, поскольку:

— морское страхование в Англии находится в удовлетворительном состоянии;

— ставки премии, взимаемые в Лондоне и Бристоле существенно ниже, чем в других частях Европы;

— страховые брокеры в состоянии предоставить достаточные страховые емкости;

— существующая система страхования позволяет привлекать много бизнеса из-за рубежа;

— конкуренция со стороны новой корпорации неизбежно уничтожит частное страхование и, тем самым, воспрепятствует развитию торговли.

Торговцы из Бристоля, единственного порта, чей объем торговых операций был сравним с Лондоном, составили собственную петицию, которую подписали 111 человек во главе с мэром города Джоном Дэйем (John Day). Их аргументы были практически теми же, что у их лондонских коллег.

2 февраля 1718 года все три петиции были направлены Тайным советом в адрес лордов-уполномоченных Комитета по торговле и плантациям («Lords Commissioners of Trade and Plantations»), которые отвечали за торговлю и администрирование английских колоний, а затем были переданы Генеральному прокурору (Attorney General) Эдварду Норти (Edward Northey) и его заместителю Генеральному солиситору (Solicitor General) Уильяму Томпсону (William Thompson). Лорды-уполномоченные в итоге представили отчет, в котором просто перечислялись факты, и не высказывалось никакого мнения по существу вопроса. Генеральный прокурор и его заместитель подошли к проблеме более ответственно.

В пользу хартии говорилось о том, что корпорация сможет позволить себе назначать более низкие тарифы, чем это делают частные компании; что корпорация будет работать более оперативно, так как один служащий заменит объем работы нескольких лиц в подборе страховщиков; что со стороны корпорации с ее уставным капиталом в один миллион будет обеспечена бóльшая безопасность и, наконец, там утверждалось, что учреждение корпорации создаст более благоприятные условия для формирования системы рассмотрения исков к страховщику.

В ответ на это противники корпорации утверждали, что морское страхование, будучи бизнесом, требующим большого скрупулезного многообразного контроля и опыта, не может осуществляться компанией или горсткой людей, хотя и объединенных одной целью, но действующих каждый за себя. Оппоненты корпорации также говорили о том, что «если страхование кораблей необходимо для международной торговли, и если существующий метод является вполне комфортным, тогда нет оснований для учреждения страховой корпорации».

С целью выработки своего решения Генеральный прокурор и его заместитель направили запрос в Коллегию прокуратуры (Attorney General’s Chambers) и выслушали своих советников и свидетелей, как со стороны авторов петиций, так и страховщиков.

Генеральный прокурор и его заместитель не поддержали ходатайство о выдаче хартии.

Таким образом, противники новой корпорации выиграли первый раунд.

На стадии, когда схема учреждения компании морского страхования, казалось, окончательно провалилась, эта тема получила поддержку со стороны двух авторитетных членов Верхней Палаты (Палата лордов) парламента — Лорда Онслоу (Lord Onslow или Thomas Onslow) и Лорда Четвинд (Lord Chetwynd).

Портрет молодого Томаса Онслоу в галерее замка «Surrey County Hall»

Они объединились с целью создания не одной, а двух компаний морского страхования.

В эпоху правления Елизаветы и первых двух Стюартов хартии и патентные письма выдавались многим группам частных монополистов на мероприятия, которые впоследствии были отменены либо утратили значимость, хотя сами корпорации все еще существовали в тени. Подкупая держателей таких устаревших хартий, имелась возможность получения, по крайней мере, некого притворного права на ведения бизнеса в качестве корпорации, и некто Уильям Смит (William Smith), инициируя создание компании «United Company of Insurers» (проект касался страхования от огня), открыто рекламировал: «Если какие-либо лица, которые обладают такой хартией, сделают ему предложения в его доме на Алдгейт-стрит, они могут получить определенную выгоду»^[9].

Подписчики обратились за помощью к компании «Mercers’ Hall Marine Company», поскольку появилась очевидная возможность для начала бизнеса. Подписчикам «Mercers’ Hall» было сообщено, что страхование может законно осуществляться на основе хартий объединенных обществ, и они незамедлительно приобрели эти хартии.

27 августа 1718 года была открыта новая подписка на основе приобретенных хартий, а 22 сентября 1718 года уже упоминавшийся Томас Лорд Онслоу был избран управляющим объединенного общества «Mines Royal, Mineral and Battery Works». Такое избрание привело к тому, что компанию стали называть «Onslow’s Insurance».

3 марта 1719 года в «Daily Courant» было опубликовано сообщение о том, что общество, получив первый платеж от подписчиков на страхование кораблей и товаров, планирует начать свою деятельность 9 марта в своем офисе в здании Королевской биржи. Там же доводилось до сведения, что все споры будут рассматриваться в арбитраже либо суде общей юрисдиции.

К марту 1719 года «Mercers’ Hall Marine Company» за счет подписчиков, главным образом, этой же компании, был сформирован номинальный фонд в размере £ 1, 152 млн, и в том же месяце общество под новым названием «Governors and Court of Assistants and Societies of the Mines Royal Mineral and Battery Works» начало страховать корабли и грузы. В мае 1719 года оно представило петицию, в объеме своей корпоративной емкости, на получение патентных грамот на страхование кораблей и товаров на море, исключая все другие корпорации.

Немедленным ответом была совместная петиция торговцев Лондона и Бристоля, которые возражали против такого гранта, указывая, что хартии устарели и нелегально использовались в целях, не соответствующих изначальному уставу обществ. На петиции было уже всего 183 подписи.

Обе петиции снова были направлены в адрес нового генерального прокурора, Николаса Лечмера. При этом он с самого начала высказался о незаконности хартий.

Лорд Онслоу и другие восемнадцать управляющих и их помощников компании «Mines Royal» в январе 1720 года направили петицию в качестве частных лиц на получение хартии на деятельность корпорации.

Между тем, 22 декабря 1719 года в здании Морской кофейни («Marine Coffee House») была открыта новая подписка на страхование кораблей и товаров. Предложенный фонд составлял £ 2 млн. Всего было привлечено 512 подписчиков, которые в январе 1720 года подали петицию на получение хартии на деятельность своей корпорации.

В петициях было сказано, что «в интересах большей безопасности и других преимуществ, которые прибудут торговле при страховании судов и грузов в корпорациях, и представляющие сами очень значительную часть купцов Лондонской биржи и лиц, которые платят премию за такие страхования», они «пришли к добровольному решению объединить акционерный капитал». Самое главное требование подателей петиций состояло не просто в получении хартии на создание корпорации, а в получении монополии для этой корпорации на страхование кораблей и грузов, что, естественно, встретило сильную оппозицию. Несмотря на это, комитет парламента дал положительный отзыв по обоим проектам, которые были взяты под протекцию влиятельными членами правительства, много членов Палаты общин были против. Члены Палаты считали, что закон об этих корпорациях ограничивает другие компании в осуществлении морского страхования и нанесет ущерб интересам торговли и мореплавания.

Следует отметить, что Уильям Чэпман и несколько других подписчиков на «мыльный пузырь Четвинда» («Chetwynd’s Bubble») находились среди тех, кто был против выдачи хартии компании «Mercers’ Hall Marine Company». Теперь они объясняли, что их возражения касались исключительно самих подписчиков, которые не являлись людьми бизнеса. Они ничего не имели против «общества объединенных торговцев» (досл. «society of merchants incorporated»), как это сейчас предлагалось. Однако на заявление компании «Mines Royal» не поступало конкретных возражений. На самом деле, одним из главных аргументов, который были выставлены сторонниками лорда Четвинда, было то, что одновременное учреждение двух корпораций могло бы стать преградой на пути монополизации.

В январе 1720 года была подана третья петиция со стороны брокера Филипа Хелбата (Philip Helbut) и 73 других подписчиков, которые были известны как «Shales’ Insurance», которые утверждали, что Хелбат был фактически первым организатором корпорации морского страхования, но был обманут уже упоминавшимся банкиром Рэмом, подписавшимся под петицией Четвинда, и который украл саму идею и привлек на свою сторону подписчиков Хелбата. Все три петиции были направлены генеральному прокурору.

На самом деле, действительно, не хватало страховщиков для того, чтобы удовлетворить все запросы на страхование. Оппозиция составила список из 163 лиц, которые фактически выписывали полисы, но сторонники «Mines Royal» возражали, что большинство из этих лиц лишь время от времени занимались страхованием и не являлись постоянными страховщиками. Они также утверждали, что большинство страховщиков подписывали очень маленькие доли, как правило, только в размере £ 100, а корпорация была готова принимать до £ 20 тысяч, в то время, как индивидуальный страховщик мог акцептовать максимально до £ 500. Против этого свидетельствовали ведущие торговцы, которые говорили о том, что «в настоящее время существует сто лиц, которые кредитоспособны и числятся в Королевской бирже и которые выписывают страховые полисы», и что они нередко размещают риски через своих иностранных корреспондентов со страховыми суммами до £ 20 тысяч по одному полису. В целом можно сделать вывод о том, что в Лондоне было около ста профессиональных страховщиков, кроме них и те, кто принимал риски от случая к случаю, и этого было вполне достаточно для существующего объема морского страхования, хотя могло и не хватить при расширении морской торговли.

Защитники корпорации утверждали, что большинство страховщиков финансово не очень состоятельны¸ и торговцы за последние двадцать пять лет потеряли £ 2 млн из-за их ошибок.

Взаимные обвинения сыпались как из рога изобилия.

Между тем, на 1720 году, несмотря на начало войны с Испанией в 1718 году, в стране не было громких банкротств с момента первой петиции со стороны «Mercers’ Hall Marine Company» в 1717 году. Лондонские страховщики имели хорошую репутацию и привлекали большой объем иностранного бизнеса, хотя большая часть английской торговли страховалась за границей.

Как и следовало ожидать, обе стороны стремились сформировать капитал на основе опыта, полученного «Mines Royal» от своих операций еще с марта 1719 года. Оказалось, в течение одиннадцати месяцев общество страховало суда и товары на сумму в £ 1 259 604 с прибылью для себя в размере £ 4 300, и что почти 500 лиц, которые не являлись членами общества, получили, тем не менее, страховые полисы. В это время также использовались аффидевиты (письменные показания под присягой), практика которых пришла из Амстердама, а эффектом операций «Mines Royal» было снижение премии (сегодня мы называем это демпингом — прим. авторов) даже во время войны с Испанией. Имеется свидетельство о существенном объеме страхования, которое четко разграничивало политику общества от бесчисленного количества биржевых мошенников того времени, но к борьбе за снижение премии присоединились, как ни странно, и страховщики. Как они сами утверждали, это делалось частично благодаря уменьшению степени рисков за счет усиления защиты на море и частично благодаря намеренному снижению тарифов со стороны общества «Mines Royal», которое при этом оплачивало даже те убытки, которые можно было по закону не платить, только лишь «чтобы выбить частных страховщиков из своего бизнеса»^[10].

Существовало опасение, что это было реальным мотивом всей оппозиции. И сегодня было бы разумным спросить, как это было сделано в памфлете 1719 года под названием «Reasons Humbly offer’d By the Societies of the Mines Royal, etc., who Insure Ships and Merchandize with the Security of a Deposited Joint-Stock» («Аргументы, скромно предложенные обществами «Mines Royal», которые страхуют корабли и товары под гарантию депонированных акций»), почему одна компания и частные страховщики не могут сосуществовать как один Банк и частные банкиры, но ведь корпорации и монополии были неразрывно связаны в 18-м веке, и никто не сомневался, что реальной целью инициаторов корпорации была именно монополия.

Сам памфлет начинается следующими словами: «Страхование кораблей и товаров никогда не считалось торговлей, никого никогда не заставляли учиться этому; вся торговая деятельность имеет свои конкретные законы по ее поддержанию, и чтобы не могло совершить то или иное лицо, но с акционерной компанией это можно сделать с бóльшей безопасностью и быстротой»^[11]. Эта преамбула, очевидно, носит извиняющийся характер за тот факт, что компания уже без разрешения Короны осуществляет страхование.

Многие страховщики из числа протестующих, тем не менее, были готовы страховать риски, при этом обращаясь за емкостью к монополии, которую они порицали. В свидетельствах о схемах Онслоу и Четвинда сказано, что не менее 73 тех, кто возражал против выдачи хартии корпорации, сами теперь обращаются за разрешением на создание акционерной компании, и оказалось, что частные страховщики, помышлявшие «о штиле в парусах своих противников» (в оригинале «taking the wind out of their enimies’ sails»), создавали свои собственные компании. Даже был выпущен информационный листок, предлагавший, что, если будет создана корпорация, хартия должна быть предоставлена и тем, кто уже занимается страхованием, кто согласится даже на акционирование, чтобы не терять свой бизнес, и будет готов внести £ 500 тысяч в общественные фонды, не требуя при этом в ответ какие-либо особые привилегии.

Не следует забывать, что три проекта, о которых идет речь, существовали на фоне сотен других проектов, по большей части не слишком привлекательных для общественности. Бум «Компании Южных морей» достигал своего апогея, и всеобщая деморализация, которая сопровождала его развитие, уже вызывала тревогу у законодательной власти в такой степени, что 22 февраля 1720 года, пока Генеральный прокурор изучал петиции, Палата общин назначила Специальный комитет «по исследованию и изучению нескольких подписок на рыболовный промысел, страхование, пожизненные аннуитеты или ренты и все иные проекты, реализуемые по подписке в и вокруг городов Лондона и Вестминстера, и расследования всех обязательств по приобретению акционерных компаний либо устаревших хартий».

Большинство из двадцати одной схемы, изученных Комитетом, представляли собой биржевые «мыльные пузыри», предлагавшиеся спекулянтами. В предложениях лордов Онслоу и Четвинда было больше сущности, но, тем не менее, какое-то время судьба их проектов висела на волоске.

В самые первые дни марта Генеральный прокурор представил четыре отдельных доклада, которые были направлены в Специальный комитет и касались соответственно петиций со стороны «Mines Royal», лорда Онслоу и его коллег, группы лорда Четвинда и подписчиков «Shales’ Insurance». Из всех четырех наиболее важным был первый доклад, датированный 3 марта 1719/20 года, по петиции «Mines Royal».

Первая часть этого доклада давала достаточное обоснование смены тактики, которая привела лорда Онслоу и его сотоварищей к подаче петиции в качестве частных лиц. Генеральный прокурор утверждал, что ни компания «Mines Royal», ни компания «Mineral and Battery Works» фактически не существовали; лица, которые объявляли себя их членами, не имеют достаточной квалификации; страхования со ссылкой на хартии» являлись незаконными, и что должны быть начаты расследования в отношении тех, кто их осуществлял.

Одновременно Николас Лечмер указал на то, что лорд Онслоу и его партнеры действовали в интересах общества, поскольку у них была цель только поэкспериментировать в осуществлении морского страхования в форме корпорации. Он добавил, что не поступило ни одной жалобы со стороны страхователей на то, как заключались подобные страхования.

Два других доклада, датированные соответственно 5 и 9 марта 1720 года, не добавили ничего существенного.

Казалось, что защитники корпорации теперь получили необходимую поддержку, но 15 марта Специальный комитет сообщил, что сэр Уильям Томпсон обвинил Генерального прокурора в получении взяток от авторов петиции. Комитет изучил многочисленные свидетельские показания, а в результате Палата общин приняла решение, что обвинения являются «злонамеренными, ложными, скандальными и абсолютно беспочвенными». Следствие настаивало на жесткой присяге, но в целом поддержало заявление Лечмера о том, что он получил не более того, чем являются его обычные доходы. Однако достаточно ясно и то, что в 1718 году Кейс Билингсли предлагал крупные взятки тому же Томпсону и Эдварду Норти.

Хотя Палата общин, таким образом, освобождала Лечмера от ответственности, она не была готова действовать в соответствии с его мнением. Компания «Южных морей» все еще явно не прокололась, но жадность и мошенничество биржевых брокеров сделали само ее название одиозным, и парламент уже был склонен думать о том, какие меры необходимо принимать в связи с этим.

Палата общин приняла решение, что должно быть дано разрешение на принятие законопроекта «для запрета непомерной и неоправданной практики зарабатывания денег по добровольным подпискам на реализацию проектов, опасных для торговли и подданных Королевства». Не предполагалось делать исключений и для проектов морского страхования.

Опасаясь, что законопроект может быть не принят Палатой общин, Онслоу и Четвинд, разработали план действий по его принятию. Финансы страны находились в неупорядоченном состоянии, что объяснялось большими задолженностями по так называемому «цивильному листу» («civil list» — сумма, выделяемая парламентом Великобритании на содержание королевского двора и членов королевской семьи), которые парламент был готов закрывать с большой неохотой. В данной ситуации лорды открыто предложили правительству короля Георга I £ 600 тысяч в счет задолженности по цивильному листу. Е. Низамов утверждает, что она эквивалентна нынешним £ 90 млн^[12].

Кроме того, каждый из них обещал подписаться на £ 156 тысяч государственного займа. Это была открытая и незамаскированная взятка, но, как и ожидали два аристократа, данное предложение нашло поддержку у короля.

Дословно послание, направленное в Палату общин, выглядело следующим образом: «Его Величество получило несколько петиций от большого количества наиболее известных торговцев Лондона, которые смиренно молятся о том, чтобы он милостиво выдал им патентные грамоты на создание корпораций по страхованию кораблей и товаров; и эти торговцы предложили авансом заплатить значительную сумму денег на использования Его Величеством, если они смогут получить такие патентные грамоты; Его Величество, считая, что основание таких двух корпораций, исключая при этом все другие корпорации и общества для страхования кораблей и товаров, при соблюдении надлежащих ограничений и положений, может явиться огромным преимуществом и безопасностью для торговли и коммерции королевства, желает удостовериться в этом на основе совета и помощи со стороны этой Палаты в данных важных вопросах. Поэтому он полагается на их [двух корпораций] здоровую конкуренцию в обеспечение и подтверждение привилегий, которые Его Величество предоставит таким корпорациям и позволит себе снять долговые обязательства его гражданского правительства без обременения его людей поиском какой-либо новой помощи или обеспечения»^[13].

Теперь все пошло беспрепятственно. 6 мая было выдано разрешение на внесение законопроекта в отношении двух корпораций, а запрос парламента о раскрытии долгов по «цивильному листу» был должным образом отклонен. 12 мая было принято решение объединить законопроект с другим законом, запрещавшим неоправданные проекты, и 31 мая объединенный закон был принят в третьем чтении при 123 голосах «за» и лишь 22 «против». Неделю спустя он прошел Палату лордов, а 10 июня получил королевскую санкцию («Royal Assent»).

Как ни странно, две эти организации даже спустя десятилетия не смогли составить конкуренцию частным страховщикам. Хотя крупным компаниям, казалось бы, клиенты должны были доверять в большей степени, доля этих двух компаний на рынке почти никогда не превышала 10%, а, как правило, держалась на уровне всего 4%.

Статут постановлял, что каждая из двух корпораций имеет право покупать земли на сумму в £ 1 тысячу в год, иметь общую печать и вправе подавать иски и быть ответчиком по закону, а также оговаривал, что каждая компания должна обладать значительным «объемом наличных денег» (дословно «stock of ready money») для удовлетворения и разрешения всех «справедливых претензий», возникающих из убытков в отношении кораблей и товаров, застрахованных по их полисам. Дословно статья 4 выглядит следующим образом: «Каждая из двух корпораций обязана иметь такую сумму денежной наличности, которая была бы достаточна для выполнения всех справедливых требований по убыткам, и удовлетворять все такие требования; и в случае отказа или неисполнения застрахованные стороны могут подать иск по задолженности в любой суд письменного производства («court of record») Его Величества в Вестминстере, в котором истцы могут заявить, что указанная корпорация должны им требуемые деньги и не оплачивает их согласно данному закону».

Что касается удовлетворения всех «справедливых претензий», статут предусматривал строгие меры, указывая, что, если компании будут отказывать в выплатах без серьезных на то оснований, страхователи имеют право на получение двойных возмещений и расходов. Последняя оговорка статута была впоследствии отменена, как чрезмерно жестокая, а вместо нее была принята другая, которая позволяла каждой компании подавать общую апелляцию в отношении исков, направленных в их адрес, оставляя право оценки ущербов за присяжными.

Интересной представляется статья 12 статута: «Все другие корпорации и все товарищества по страхованию кораблей и морских товаров либо по предоставлению денег по морским займам должны быть ограничены в заключении каких-либо полисов либо оформлении каких-либо договоров по страхованию кораблей или морских товаров либо направляемых к морю, а также в предоставлении денег по морским займам; и, если какая-либо корпорация либо лица, работающие в таком товариществе (кроме одной из двух корпораций, которые должны быть учреждены), заключат какой-либо такой полис либо заключат такой договор по страхованию кораблей и т. д., либо дадут согласие на принятие денег по таким полисам, каждый такой полис будет считаться недействительным, а при этом любая полученная по страхованию сумма будет считаться лишенной юридической силы (в оригинале «shall be forfeited») и может быть возвращена, одна половина на нужды короны, а другая лицу, которое подаст в отношении ее иск в суд письменного производства Вестминстера. И если какая-либо корпорация либо лица, работающие в таком товариществе, согласятся ссудить деньги по морскому займу в противоречии данному закону, такая гарантия будет считаться недействительной, и такое соглашение будет признано договором ростовщичества: тем не менее, любое простое лицо должно иметь право заключать полисы либо ссужать деньги путем морского займа, если это делается не за счет или риска корпорации либо лицами, работающими в товариществе». Эта же статья предусматривала возможность осуществления страхования индивидуальными страховщиками.

Предоставление монополии на морское страхование, как наиболее важной характеристики хартии, являлось беспрецедентным условием, исключающим всех, кроме частных компаний, из круга будущих страховщиков. В частности, в статуте было сказано, «что, если любая корпорация либо политическое образование или лица, участвующие в таком обществе или товариществе, отличные от двух корпораций, которые учреждаются настоящим актом, либо одна из них, будут полагаться на одалживание денежных средств или давать согласие на это либо выдачу аванса собственнолично либо поручая это делать иным лицам от их имени после 24 июня 1720 года в форме морского займа в противовес настоящему акту, гарантия или иное обеспечение будет «ipso facto» («в силу самого факта») считаться недействительным, и такое соглашение будет рассматриваться как договор ростовщичества, а виновные будут нести наказание по правилам дел о ростовщичестве. Тем не менее, настоящим устанавливается и объявляется, что любое частное или простое лицо либо лица должны иметь право подписывать или заключать какие-либо полисы либо заниматься страхованием какого-либо судна или судов, товаров или товаров на море, либо планируемых к перевозке морем, либо иметь право ссужать деньги в форме морского займа в полном объеме и с выгодой, как если бы такой закон отсутствовал».

Монополия, предоставлявшаяся «Royal Exchange Assurance Corporation» и «London Assurance Corporation», была настолько экстраординарной, что, похоже, она вызвала озабоченность даже у самих «отцов» закона. Соответственно, в него были включены несколько оговорок, предостерегающих от мошенничества либо ограничивающих и уточняющих исполнение монополии. В частности, статья 13 гласила: «Если какое-либо лицо подделает печать одной из корпораций (в оригинале «common seal»), подделает либо изменит какой-либо полис или обязательство, скрепленное корпоративной печатью, либо предложит отклонить или оплатить какой-либо такой поддельный или измененный полис и т. п., либо потребует деньги в этой связи от одной из корпораций, зная о том, что такой полис является фальшивым, с намерением обмануть корпорацию либо какое-либо иное лицо, такой злоумышленник, будучи осужденным, должен нести вину в виде тяжкого уголовного преступления безо всякой неподсудности духовенства светскому суду». Другими словами, данная статья распространялась без исключения как на гражданских лиц, так и на духовенство.

Согласно статье 14: «Ни одно лицо не может быть избрано руководителем, помощником руководителя, заместителем руководителя или директором одной из указанных корпораций на время его руководства и т. д. другой корпорацией; и, если какой-либо руководитель или член одной из указанных корпораций, имея какую-либо долю в уставном капитале данной корпорации, приобретет от своего имени либо от имени иного лица какую-либо долю в капитале другой корпорации, такая доля должна подлежать изъятию, половина ее в распоряжение Его Величества, другая половина передана истцу».

Одно из положений Статута предусматривало прекращение в любое время всех специальных привилегий, даровавшихся каждой корпорации, при выдаче правительством 3-хмесячного нотиса и при условии, что все суммы, уплаченные в Казначейство, будут возвращены указанным компаниям.

В статье 16 сказано, что «если по истечении 31 года Его Величество посчитает, что дальнейшее существование указанных корпораций является пагубным для общества, будет правомерным путем выдачи патентных грамот, скрепленных Большой государственной печатью Объединенного Королевства («Great seal»), сделать недействующими указанные корпорации; и это должно произойти соответственно без какого-либо следствия, «scire facias» (т. е. судебного приказа о предоставлении возражений вопреки требованиям, основанным на публичном акте или документе) и т. д.». Интересна и статья 17: «В случае, если корпорации будут закрыты в течение 31 года либо после 31 года будут отозваны их полномочия, эти корпорации или какая-либо другая корпорация с аналогичными полномочиями и т. п. не получат разрешение на деятельность повторно».

Смертельный удар по разного рода спекулятивным схемам наносила статья 18: «Хорошо известно, что с 24 июня 1718 года несколько дел или различного рода проектов некоторое время публично изобретались и практиковались либо предпринимались попытки их применения в Лондоне и других частях Королевства, как и в Ирландии и других доминионах Его Величества, которые явно были направлены на вызов общественного недовольства, предубеждения и неудобства для большого числа подданных Вашего Величества в торговле и коммерции, и иных их занятий; а лица, которые придумывали или пытались совершать такие опасные и злонамеренные действия или проекты под ложным предлогом общественной пользы, злоупотребляли согласно своим собственным планам и схемам открывать книги для общественных подписок и завлекали много излишне доверчивых лиц участвовать в подписках в целях зарабатывания огромных сумм денег, вследствие чего подписчики или заявители выплачивают незначительные суммы, что, в конечном итоге, составляет очень большие суммы, при этом опасные и злонамеренные действия или проекты касаются несколько рыболовных промыслов и иных занятий, в которых заинтересованы или которыми озабочены торговцы и благотворители Вашего Величества. И в то время, как во многих случаях указанные предприниматели или подписчики с 24 июня 1718 года осмелились действовать, как будто бы они являются корпоративными организациями, и делали вид, что превращают свои акции в переводные или передаточные акции без какого-либо законного разрешения ни в форме парламентского закона, ни Королевской хартии на это; и в ряде случаев с 24 июня 1718 года предприниматели или подписчики действовали или делали вид, что действуют, согласно некой хартии или разрешений, ранее выданных Короной для достижения конкретных или особых целей, но использовали либо пытались использовать ту же хартию или разрешения для приумножения акций и совершения переводов и передач либо делали попытки сделать это в своих собственных частных корыстных целях, что никогда не разрешалось указанными хартиями; и некоторых случаях с 24 июня 1718 года предприниматели или подписчики действовали на основании устаревшей хартии или разрешений, хотя это считалось противоправным и требовало организации законных выборов, которые были необходимы для продолжения деятельности; и кроме этого было налажено и ежедневно еще придумывается много неоправданных практик (слишком много, чтобы можно было назвать их количество) либо готовятся, чтобы нанести вред многим добропорядочным подданным Вашего Величества, если не будут своевременно применены необходимые меры».

Теперь закон устанавливал, что после 24 июня 1720 года все организации, намеревающиеся осуществлять торговые операции и т. п. либо выступать в качестве корпораций без юридических полномочий или действовать на основе устаревших хартий, будут считаться противозаконными и недействительными, подобные действия будут считаться нарушением общественного порядка и посягательством на королевскую власть.

Согласно статьи 22 закон не распространялся на какие-либо предприятия или вопросы, которые были учреждены либо нашли применение до 24 июня 1718 года, включая «Компанию Южных морей».

Согласно закону 7 Geo I c. 27 s. 26 (Pension Duties Act 1720) (51) перечисление £ 300 тысяч каждой корпорацией в Казначейство должно было осуществляться несколькими платежами. Обе корпорации не выполнили условие правительства, и, действуя совместно даже в своих нарушениях, они перечислили в Казначейство в 1721 году лишь сумму в £ 111 250 или чуть больше трети оговоренной суммы, заявив при этом, что они не смогли выполнить договор из-за большого давления на общественное доверие и крупные убытки, связанные с «мыльным пузырем». Последняя причина была, безусловно, правдивой, поскольку было общеизвестно, что руководство обеих компаний в лице лордов Онслоу и Четвинда были сильно вовлечены в указанную аферу и надеялись поднять за счет нее свои страховые организации.

Билль об учреждении двух акционерных ассоциаций предстал перед парламентом в марте 1720 года, а сам закон был принят 22 июня 1720 года. Вскоре руководители обеих корпораций направили в парламент просьбу об освобождении их от последующих выплат. Только спустя год после принятия закона об учреждении корпораций был принят билль, который прощал двум компаниям их долги по оплате порядка £ 150 тысяч. Несмотря на это данная сумма, в конце концов, все-таки была получена правительством.

В ноябре 1720 года произошло слияние «Royal Exchange Assurance Corporation» с подпиской на страхование от огня, начавшейся в «Saddlers’ Hall». Корпорация «London Assurance Corporation» таким же образом поглотила подписку на огневое страхование, организованную неким лицом, которое было связано с несколькими страховыми схемами того времени, а в апреле 1721 года обеим организациям были выданы хартии на страхование жизни и страхование от огня.

Логотип «London Assurance Corporation» Внизу надпись «Mercatorum. Salus» («Торговля. Спасение жизни»)

Однако прошло совсем немного времени, и обе корпорации стали испытывать проблемы. Одно из первых рисковых предприятий корпорации «London Assurance» было связано со страхованием кораблей из Ямайки в количестве 12 единиц, которое принесло значительные убытки в октябре 1720 года, и за ними последовали другие. «Под давлением этих объединенных неудач, — писал М. Постлтуэйт, — капитал «London Assurance», по которому изначально платили лишь 10%, и который вырос до 160% или в 16 раз больше по сравнению с начальным капиталом, упал в тот месяц [октябрь 1720 года] до 60%, а в результате других последовавших убытков до 15%, и даже до 12%; и к концу того же года эта многообещающая компания едва существовала на фоне постоянных жалоб со стороны ее владельцев в адрес руководства»^[14].

Оппоненты не успокаивались. Одно из их обвинений против корпораций состояло в том, что подписки организовывались исключительно в целях спекулятивных биржевых сделок, и было понятно, что и подписчики, и сами корпорации крупно играли на акциях Компании «Южных морей». Естественно, что они оказались в затруднительном положении при ее банкротстве, а корпорация «Royal Exchange», кроме того, потерпела убытки при первых операциях в морском страховании. При этом ни одна из них не могла отвечать полностью и по обязательствам перед Короной.

Лишь через два года корпорации удалось преодолеть эти трудности.

В 1810 году на парламентском комитете о морском страховании было сказано, что «в начальный период своего существования две чартерные компании разделили между собой десятую часть всего портфеля морского страхования, заключавшегося в Лондоне, остальное находилось в управлении частных страховщиков, которые, главным образом, собирались в кофейне Ллойда.

При этом нельзя не сказать, что в течении двух лет до выдачи хартии двум корпорациям, количество индивидуальных страховщиков, которые не могли исполнять свои обязательства, превысило число 150, что косвенно говорило в пользу корпораций.

Закон «Bubble Act 1720» просуществовал до его отмены в 1824 году, когда и закончилась монополия двух компаний.

Попутно заметим, что в 20-е годы 18-го века в Великобритании стали появляться компании, которые специализировались на страховании лошадей и крупного рогатого скота, на страховании домовладений и грузов в Ирландии, на страховании от краж и ограблений, на страховании господ от убытков, нанесенных им слугами, а также на страховании денежных переводов и долговых обязательств. Различные упомянутые здесь виды страхования возникли скорее случайно, и сам по себе удивительный факт, что такие виды как страхование от кражи со взломом, животных и долгов приходили на ум еще двести лет назад, но даже в те времена они уже рассматривались как схемы «дикой кошки» или «темной лошадки» (дословно «wild cat» schemes»).

В 1793 году обе корпорации добились принятия закона «Royal Exchange Assurance Act 1793», который позволял им и их преемникам покупать и продавать аннуитеты по страхованию жизни, а «Royal Exchange Assurance» получила название «Royal Exchange Assurance Annuity Company».

В 1796 году были приняты законы «Royal Exchange Assurance Act 1796» и «London Assurance Act 1796», которые расширили полномочия корпораций в связи с тем, что возникали сомнения по поводу их права заниматься страхованием в местах, не предусмотренных хартией, и законы, наконец, разрешили им осуществлять деятельность в доминионах и в других местах.

В 1801 году были приняты законы «Bank Notes Forgery Act 1801» и «Stamp (Ireland) Act 1801», которые, кроме всего прочего, позволяли обеим корпорациям страховать корабли, баржи и т. п., а также грузоперевозки по каналам, рекам, озерам и в ирландских водах.

Что касается корпорации «London Assurance», то до принятия законов в 1806 и 1811 годах, запрещающих страхование невольничьих судов и перевозимых на них грузов, для тех, кто был вовлечен в торговлю между Британией, Западной Африкой и Америкой, было вполне очевидным страховать корабли у страховщиков Сити, и Корпорация стала активно участвовать в этих страховых операциях. Кроме страхования от кораблекрушений и «восстаний темнокожих» (правда, до середины 20-го века их было политкорректным называть просто «неграми», имелось в виду рабов, используемых на судах) Корпорация также предлагала страхование от пиратов. Такие случаи были достаточно частым явлением в 18-м веке из-за постоянного состояния войны, в котором Англия находилась с одной или несколькими европейскими державами. С 1744 по 1746 годы Корпорация возглавляла так называемую «Комиссию по распределению репрессалий» (или «ответных мер») — «Commission for the Distribution of Reprisals», орган, который занимался выплатой компенсаций судовладельцам, которые понесли убытки от французских или испанских военных кораблей.

Корпорация также страховала большое количество иностранных судов, главным образом, испанских и португальских. Её успехи были связаны не только с морским страхованием. С самого начала Лорд Четвинд и директора предусматривали участие Корпорации и в огневом страховании, что было простимулировано примером компании «Sun Fire Office», учрежденной практически за 10 лет до этого. Соответственно, в 1721 году Корпорация получила еще одну хартию, которая разрешала ей заниматься огневым страхованием. Почти одновременно во всех частях королевства были назначены свои агенты. Корпорация последовала за «Sun Fire Office» в создании своего корпуса пожарных бригад.

Как отмечалось выше, в 1810 году провалилась попытка отменить в парламенте Закон «о мыльном пузыре», но которая положила начало длительному политическому противостоянию. Новая попытка отменить корпоративную дуополию, наконец, удалась в 1825 году, положив начало созданию новых акционерных корпораций на морском страховом рынке Британии.

В 1830 году по закону «Bribery, East Redford Act» корпорация «London Assurance» получила разрешение приобретать аннуитеты.

10 января 1838 года здание Королевской биржи сгорело до тла, и во время пожара были уничтожены многие документы и сведения о Корпорации «Royal Exchange Assurance».

Тем не менее, как отмечалось ранее, с самого начала капиталы обеих корпораций были разделены, но они работали как единое целое. Организационно корпорация «London Assurance» делилась на компанию «London Assurance for Ships», которая вела бизнес на основании решений собрания членов правления, и компанию «London Assurance for Houses», члены которой не имели право посещать правления. Законом 1852 года (69) корпорация получила разрешение объединиться в одну компанию под названием «London Assurance Corporation». Сюда же вошла и компания «London Assurance Loan Company».

Как и «Sun Fire Office» Корпорация сравнительно поздно начала открывать зарубежные представительства, частично потому, что ключевое морское страхование имело тенденцию концентрации в Сити. Первые агентства были основаны лишь в 1853 году в Юго-Восточной Азии, Индии и на мысе Доброй Надежды в ЮАР. В последующие три десятилетия они открывались в Южной Америке, Японии и Австралии. Первое агентство в США по страхованию от огня было учреждено в 1872 году, четыре года спустя оно уже осуществляло и морское страхование.

В 1881 году Корпорация обосновалась в Сан-Франциско и через шесть лет в Чикаго. Процесс расширения деятельности был инициирован во время правления Д. Пауэлла (J. C. Powell) между 1822 и 1846 годами. Д. Пауэлл также провел реформу внутренней структуры корпорации в 1830-е годы. Его предшественником был Александр Обер (Alexander Aubert), который возглавлял корпорацию с 1787 по 1805 гг., и был известным астрономом.

Александр Обер

Одним из самых первых крупных убытков, с которым столкнулась корпорация, было разрушение пожаром ее собственных помещений на Корнхилл-Стрит 25 марта 1748 года. Ущерб превысил втрое ее годовой сбор премии, и только в конце 18-го века ей удалось оздоровить ситуацию. Стабильный рост премии в течение 19-го века был снова подорван землетрясением 1906 года в Сан-Франциско, которое стоило Корпорации огромной по тем временам суммы в размере £ 966 750.

Как отмечалось ранее, в 1824 году компании «Alliance Assurance Company» удалось добиться отмены Закона 1720 года, предоставлявшего монополию по морскому страхованию двум корпорациям — «London Assurance Corporation» и «Royal Exchange Assurance Corporation». Последующие десять лет стали периодом падения результатов Корпорации «London Assurance». Она попыталась выйти их этой ситуации за счет серии слияний и приобретений, начиная с «Commercial & General Life Assurance Company» в 1853 году и четырьмя годами позднее компании «Asylum Life Assurance Company». В 1853 году английский парламент также принял закон, объединивший её хартии по морскому и огневому страхованиям.

Страхование жизни в Корпорации оставалось второстепенным направлением нё деятельности до начала 19-го века, несмотря на то, что в то время энергичные попытки развивать данный вид предпринимала другая компания «Pelican Life Assurance».

Одной из причин такого отношения к личному страхованию Корпорации являлась ее медлительность в применении принципов актуарной науки. Как следствие, только лишь в 1945 году сбор премии Корпорации по страхованию жизни превысил £ 1 млн.

Крайне консервативный подход Корпорации был изменен во время Первой мировой войны, когда она стала впервые принимать на работу женский персонал.

Великая депрессия существенно снизила темпы роста сборов премии, и такая ситуация сохранялась на сравнительно низком уровне вплоть до начала Второй мировой войны. Управление корпорации оценило Мюнхенский кризис 1938 года, как предупреждение о неизбежности войны, и директорат принял решение о переводе лондонского персонала в более безопасные районы графств Сомерсет и Букингемшир, где сотрудники оставались во время войны и еще два года после ее окончания. Опять же в военных условиях Корпорация обеспечила рост премии по морскому страхованию, который достиг своего пика в 1942 году, превысив сумму £ 2,5 млн., хотя в то же время ее огневой бизнес опередил морские программы.

В 1891 году был принят закон, который отменил все специальные законы в отношении Корпорации и дополнил несколько положений касательно деятельности «London Assurance Corporation».

Что касается страхования от несчастных случаев, то, как и многие другие крупные страховые компании, несмотря на Закон 1891 года, гарантировавший корпорации право осуществлять данный вид деятельности, она серьезно не рассматривала перспективы данного направления до принятия в 1897 году ранее упоминавшегося Закона о пособиях по нетрудоспособности (Workmen’s Compensation Act).

Деловой календарь «London Assurance Corporation» 1906 года

Корпорации просуществовали самостоятельно до второй половины 20-го века. В частности, «London Assurance Corporation» в 1965 году объединилась с компанией «Sun Alliance Insurance», образовав «Sun Alliance and London Insurance plc», которая в 1996 году влилась в страховую группу «Royal & Sun Alliance Insurance Group». Что касается Корпорации «Royal Exchange Assurance», она в 1968 году объединилась с компанией «Guardian Assurance Company» для создания новой компании «Guardian Royal Exchange Assurance». Но это уже другая история.

Страхование от несчастных случаев, кражи со взломом, от потери прибыли в Англии. Еще в 1694 году Хью Чемберлен старший (Hugh Chamberlen), известнейший английский королевский врач, акушер и писатель в области финансов, предложил полис страхования семейного дохода на случай какого-либо инцидента, и в конце 19-го века это стало реальностью.

Монумент Хью Чемберлену старшему в Вестминстерском аббатстве

Несмотря на попытки создать компании по страхованию от несчастных случаев, первое упоминание датируется лишь 1840 годом в связи с образованием общества поручителей — «Guarantee Society».

Общество было образовано в результате идеи Генри Роджерса (Henry Rodgers), служащего Банка Англии, решить проблемы тех лиц, которых подвели друзья и родственники, в отношении которых эти лица выступали гарантами. Вместе с Джорджем Палмером (George Palmer) он проанализировал данные из Банка Англии и от других банкиров, от пивоваров, а затем 27 сентября 1839 года собрал различные заинтересованные стороны в офисе компании «Palmer, Hope and Son». На этой встрече было принято решение основать новую компанию, которая стала бы первой компанией по страхованию на случай нарушения обязательств (fidelity insurance). Общество выступало поручителем в отношении работодателей, которые могли понести убыток в результате растраты или мошенничества со стороны их сотрудников. 24 июня 1840 года считается датой начала деятельности Общества.

В 1891 году Общество прошло регистрацию в соответствии с Законом о компаниях, и акт распоряжения имуществом («deed of settlement») был заменен меморандумом и уставом, которые давали Обществу полномочия заниматься всеми видами страхования кроме страхования жизни и морского страхования. 2 марта 1914 года Общество стало дочерней компанией «Yorkshire Insurance Company Ltd.», которая, в свою очередь, в 1967 году стала дочерней компанией «General Accident Fire and Life Assurance Corporation Ltd.». Сначала дополнительными видами страхования Общества были страхование от огня и от кражи со взломом, но к 1932 году оно также проводило операции по страхованию ответственности работодателей, от несчастных случаев и автострахование. В 1976 году доход компании впервые превысил £ 1 млн. К 1991 году общество стало заниматься, главным образом, страхованием от имущественного ущерба (англ. «pecuniary loss insurance» — прим. авторов). 31 марта 2005 года страховой портфель компании был передан в австралийскую компанию «CGU Insurance Limited», которая является сегодня страховой компанией, работающей исключительно через брокеров, и является частью Insurance Australia Group (IAG). 1 мая 2007 года общество было ликвидировано.

В журнале «Post Magazine Almanack» за 1849 год упоминаются еще три компании по страхованию от несчастных случаев — «General Insurance Company», учрежденная в Норвиче в 1843 году для страхования от градобития, «Agriculturist Cattle Insurance Company», основанная в Лондоне в 1845 году, и «United Kingdom Cattle Insurance Company», основанная в 1847 году. Как следует из их названий, последние две занимались страхованием домашнего скота. Похоже, что эти компании просуществовали недолго, лишь об одной из них — «Agriculturist Cattle» — есть сведения о том, что она действовала до 1861 года.

Страхование от несчастных случаев (accident insurance), похоже, обязано своим существованием открытию энергии пара или паровой тяги (steam power), поскольку с развитием железнодорожного сообщения в начале 1840-ых годов пришел страх перед несчастными случаями и осознание необходимости в данной отрасли страхования.

Страхование от несчастных случаев имеет английское происхождение. Хотя существуют свидетельства первых страхований так называемых «special accident risks» («особых несчастных случаев», т. е. связанных с жизнью и здоровьем человека), но лишь в 1845 году были образованы две компании, которые специально предназначались для проведения индивидуального (личного) страхования от несчастных случаев (personal accident insurance). Как бы то ни было, первой компанией, которая стала специализироваться на страховании от несчастрных случаев, считается «Railway Passengers Assurance Company».

Компания была образована по итогам обсуждения между Холтом (H. F. Holt) и его служащим Хадсоном (E. Hudson) о возможности организации страхования от инцидентов на железной дороге, которые в то время случались практически ежедневно. Холт согласился стать промоутером компании, которая была основана 24 ноября 1848 года. Он пригласил троих друзей — John Dean Paul, George Berkeley Harrison и Samuel Whitfield Daukes, которые уже являлись директорами компании по страхованию жизни. Вместе они разработали план деятельности новой компании, в основе которой лежало сотрудничество железнодорожных компаний и гарантирование замены гербового сбора. После совещания 15 декабря 1848 года компания была зарегистрирована уже как «Universal Casualty Compensation Company» «для обеспечения страхования жизни лиц, осуществляющих путешествие по железной дороге, и для выплаты возмещения в случаях, не связанных с фатальным исходом, и компенсаций вреда здоровью страхователей, полученного при конкретных обстоятельствах».

Тремя днями позже компания «Universal Casualty» была опять переименована в «Railway Passengers Assurance» и 17 марта 1849 года получила официальную регистрацию. Хотя К. Уолфорд считает, что это произошло 22 марта 1849 года^[15]. Сейчас уже невозможно установить точную дату, но понятно, что в любом случае это было во второй половине марта 1849 года.

С рядом железнодорожных компаний были достигнуты соглашения, в соответствии с которыми их служащие должны были продавать вместе с билетами страховые полисы, а по каждому выданному полису министерству финансов выплачивать налог на премию, а не гербовый сбор.

Последнее положение было жизненно важным для компании, поскольку служащим билетных касс было бы сложно продавать страховые полисы, если бы пришлось на каждый из них ставить печать после его покупки. В январе 1849 года в газете «The Times» появилось первое рекламное объявление с указанием данных условий. В зависимости от категории проезда предлагалась разная сумма страховой премии. Это было связано с более повышенными рисками при страховании тех, кто путешествовал в вагонах второго и третьего класса, не имеющих крыши. Таким образом, компания «Railway Passengers» стала первой компанией, учрежденной специально для страхования от несчастных случаев, хотя ее деятельность была и ограничена изначально инцидентами на железной дороге.

Заголовок полиса за 1875 год

10 ноября 1849 года компания получила первую претензию, связанную с происшествием на маршруте между городами Пенрит и Престон. Заявитель, Вильям Гуд из Данстебла, получил возмещение в размере £ 7 и 6 шиллингов. К 1850 году компания работала на 32 железных дорогах.

26 июня 1852 года был принят новый закон, который разрешал компании расширить свою деятельность за счет страхования любого пассажира от любого инцидента, хотя компания выписала свой первый генеральный полис страхования от несчастного случая лишь 18 сентября 1855 года.

6 ноября 1862 года в соответствии с Законом о компаниях она была зарегистрирована уже как «Railway Passengers Assurance Company».

Рекламные проспекты компании

Последующий закон парламента 1881 года позволил ей заниматься страхованием ответственности работодателей. В 1885 году компания перешла под управление У. Сэндиса (W. A. Sandys) для страхования подписчиков на его ежемесячный Страховой путеводитель железных дорог (Insurance Railway Guide). Каждый экземпляр путеводителя содержал страховой билет сроком на месяц. Эта схема была очень популярна, действовала в течение 8 лет и считается первым примером купонного или талонного страхования от несчастных случаев.

В 1892 году парламент принял очередной закон, разрешавший расширение деятельности за пределами Великобритании. Другой закон 1897 года добавил полномочия на страхование от болезней, от нечестности работников (fidelity guarantee), от кражи со взломом и на любого другого рода страхование кроме страхования от огня, страхования жизни и морского страхования. В июне 1897 года компания выдала первый полис страхования от несчастных случаев и болезней, а в 1899 году начала выдавать судовые и железнодорожные страховые билеты в виде почтовых открыток с тем, чтобы покупатели могли до начала своего путешествия отправить их по почте своим родственникам.

В 1900 году компания выдала первый полис от кражи со взломом, в 1905 году полис страхования автомобиля, а в 1910 году полис страхования листового стекла. 26 июля 1910 года компания стала дочерней структурой компании «North British & Mercantile Insurance Company», которая в 1959 году сама стала дочерней компанией «Commercial Union Assurance Company Ltd.». После присоединения к «North British & Mercantile» департамент компании по страхованию от кражи со взломом и от несчастных случаев, включая потерю документов либо неисполнения обязательств со стороны доверенных лиц (сегодня это «contingency insurance») в мае 1911 года перешел под крыло «Railway Passengers».

Рекламный лист компании от 14 апреля 1911 года

В 1912 году компания начала предлагать страхование багажа, а в 1914 году страхование животных. К 1920 году компания называла себя старейшей компанией по страхованию от несчастных случаев в мире.

В 1962 году австралийский портфель компании перешел к «Commercial Union Assurance Company of Australia Ltd.», а к 1963 году она уже занималась и страхованием от огня, от несчастных случаев, морским и авиационным страхованием. В 1964 году бизнес в США был передан компании «Mercantile Insurance Company of America», дочерней компании, полностью принадлежащей «North British & Mercantile». В 1965 году бизнес в Южной Африке был передан в «Commercial Union Assurance Company of South Africa Ltd.», при этом компания прекратила заключать полисы морского и авиационного страхования. В 1966 году ирландский портфель перешел в компанию «Hibernian Insurance Company Ltd.».

В 1968 году акции компании перешли к «Commercial Union», а с 1971 года оставшийся портфель компании — договоры огневого страхования и страхования от несчастных случаев — были полностью и перестрахован в «Commercial Union». 23 февраля 1981 года компания перерегистрировалась в частную компанию и 11 мая 2002 года вернулась к своему названию «Railway Passengers Assurance Company Ltd.», а 23 декабря 2005 года она прекратила свое существование.

В 1849 году была основана компания «Accidental Death Insurance Company», которая страховала на случай смерти и вреда здоровью в результате инцидентов любого рода, при этом, не ограничиваясь несчастными случаями при поездках на железнодорожном транспорте. Предварительно она была зарегистрирована как «Accidental Death Indemnity Association», а к 1850 году была переименована и получила ранее упомянутое название.

Создание компании было стимулировано Джорджем Сидни (George Sands Sidney), и изначально она предназначалась для страхования на случай смерти, которая могла наступить в течение 3-х месяцев после возникновения инцидента. Спустя несколько месяцев актуарий компании Эдвард Райли (Edward Ryley) предложил страховать и не от фатального вреда, который мог возникнуть в результате несчастного случая. Тем самым, компания стала основателем современного страхования от несчастных случаев.

Первый проспект компании констатировал: «Многочисленные несчастные случаи, которым подвергается жизнь человека, являются объектами повседневного проявления и наблюдения — едва ли найдется индивидуум, который не может быть подвержен сам либо его семья или знакомые внезапной или случайной смерти; и немногие, кто может вспомнить об удачном избежании мгновенной смерти. Для того, чтобы обезопасить себя от обстоятельств подобного рода, которые могут случиться во время трудовой деятельности либо отдыха, является долгом каждого, и наша компания готова предоставить все средства, в зависимости от обстоятельств, в смягчении подобных последствий»^[16].

В свои первые годы компания развивалась достаточно медленно. Успех пришел к ней в 1852 году, когда акцент в отношении потенциальных потребителей страхования от несчастных случаев был сделан на специалистов и представителей торговых кругов.

В 1854 году, в период Крымской войны, компания начала предлагать страхование на случай смерти офицеров. Это был довольно популярный полис, но чрезвычайно высокая смертность предполагала, что это не будет профицитный бизнес.

К концу 1850-х годов отсутствие ограничений в отношении зарождающегося страхования от несчастных случаев поставило компанию в трудное положение в связи с рядом мошеннических действий. Для защиты акционеров от убытков портфель компании был передан в «Travellers and Marine Insurance Company», которая позднее стала второй компанией «Accidental Death Insurance Company». В 1906 году эта компания была приобретена компанией «Commercial Union Assurance Company Ltd.».

Вместе с тем, существовавшие в то время компании страхования жизни пытались конкурировать с этими компаниями путем распространения страхового покрытия как на случай болезни, так и на несчастные случаи. Они предлагали различные формы страхования от несчастных случаев наряду либо без страхования жизни, включая «Annuities in the event of Blindness, Insanity, Paralysis, Accidents, or any other bodily or mental affliction totally disabling the Assured» — «аннуитеты на случай слепоты, умопомешательства, паралича, несчастных случаев либо какого-либо иного телесного или умственного недуга, полностью приводящего к инвалидности страхователя».

События 1851 года свидетельствуют о попытках распространения страхования от несчастных случаев на тех лиц, чья профессия требовала перемещения по морю, и введения «double benefits if death resulted from a railway accident» — «удвоенных выплат, если смерть наступила в результате железнодорожного инцидента». Тремя годами позже (1854 год) появилось первое объявление о «World-wide General Accident Policy», т. е. «полисе генерального страхования от несчастного случая по всему миру». В 1867 году было инициировано комбинированное страхование жизни и от несчастных случаев.

В 1880 году был принят Закон об ответственности работодателей, который спровоцировал еще бóльшую конкуренцию в этом сегменте страховой отрасли, чему также способствовало принятие в 1897 году Закона о компенсационном страховании работников (рабочих).

С. Е. Голдинг писал, что до 1888 года нет каких-либо упоминаний о перестраховании от несчастных случаев. Именно в 1888 году компания «Scottish Accident Insurance Company», сегодня известная как «Scottish Insurance Corporation», перестраховала в компании «Scottish Life Assurance Company» 50% страховой суммы по полису страхования от несчастных случаев, выданного на сумму в £ 1 тысячу плюс сопутствующие денежные содержания на имя Артура Уилсона (Arthur George Wilson). Перестрахование было заключено в виде факультативного полиса, датированного 16 мая 1888 года^[17].

Корпорация «Scottish Insurance Corporation» была основана 12 января 1877 года как «Scottish Accident Insurance Company Ltd.». Но начала свою деятельность в конце февраля того же года и согласно рекламному проспекту заключала страхование:

Рекламное предложение 1914 года

«на случай смерти либо телесных повреждений в результате любого рода несчастных случаев на дороге, на железной дороге или на реке, во время купания, плавания на лодке или во время охоты, на улице или на ферме, в доме или офисе, во время отдыха или трудовой деятельности».

Первая претензия на сумму £ 7 и 10 шиллингов была оплачена 1 мая 1877 году некому Генри Уиттингтону (Henry Whittington) из города Спеннимур. 27 июня 1878 года Корпорация расширила покрытие своего полиса и теперь возмещала случайную смерть пассажиров и моряков во время морских путешествий. К 1885 году корпорация именовала себя «первой компанией страхования от несчастных случаев в Шотландии» и оплатила 1 480 претензий. В 1896 году корпорация стала страховать жизнь и мошенничество со стороны персонала. Для отражения данных изменений 27 мая 1896 года она сменила название на «Scottish Accident Life and Fidelity Insurance Company». А 17 июля 1906 года она снова переименовалась в «Scottish Accident Life and General Insurance Company Ltd.». К 1906 году Корпорация уже предлагала страхование от несчастных случаев, в том числе на производстве, болезней, страхование пенсий, страхование жизни, на дожитие, от мошенничества персонала, автокаско, от краж со взломом и в 1907 году добавила к своему портфелю страхование от огня.

29 марта 1911 года корпорация была в очередной раз переименована в «Scottish Insurance Corporation Ltd.», став в 1919 году дочерней компанией общества «Scottish Amicable Life Assurance Society». В 1934 году корпорация стала страховать от боя листового стекла. Однако к 1963 году ее главной деятельностью было страхование жизни. В том же году корпорация была куплена компанией «Yorkshire Insurance Company Ltd.», которая в 1967 году стала частью корпорации «General Accident Fire & Life Assurance Corporation Ltd.». 28 апреля 2005 года основной страховой бизнес корпорации был передан в компанию «Ocean Marine Insurance Company Ltd.», а 25 сентября 2007 года корпорация прекратила свое существование.

Похоже, что первые договоры перестрахования от несчастных случаев заключались исключительно на факультативной основе и в большей степени через компании по страхованию жизни. В качестве подтверждения С. Е. Голдинг ссылается на соглашение между той же корпорацией «Scottish Insurance Corporation Ltd.» и компанией «Scottish Metropolitan Assurance Company», совершенное в декабре 1890 года, когда было принято решение о том, что перестрахования несчастных случаев должны регулироваться существующим на тот момент договором перестрахования, заключенным еще в июле 1887 года со стороны шотландских компаний страхования жизни^[18].

Страхование от кражи со взломом. Сегодня хорошо развитое страхование от кражи со взломом появилось фактически в 1865 году с учреждением компании под именем «Burglary Insurance Company». В 1875 году с аналогичной специализацией появляется страховая компания и в США — «National Burglary Insurance Company», а затем «United States Theft and Burglary Insurance Company of New York» в 1876 году, а в 1879 году «Burglary and Theft Insurance Company of New York». К сожалению, нет сведений о деятельности этих компаний. И только в 1889 году появилась шотландская компания, отмеченная своей успешной деятельностью в страховании от краж со взломом, «Mercantile Accident and Guarantee Insurance Company of Glasgow». В 1892 году часть бизнеса этой компании приобрела «Guardian Assurance Company», и что интересно, в одном из ее финансовых отчетов обнаружено первое упоминание слова «перестрахование» в связи со страхованием от кражи со взломом, т. е. там есть конкретные ссылки на уплату перестраховочной премии.

Перестрахование рисков, связанных со страхованием от кражи со взломом, осуществлялось в Великобритании на так называемой «surplus basis» или «на основе эксцедента сумм». Перестрахование размещалось либо факультативно, либо в форме облигаторного договора. Э. Копф достаточно подробно приводит факторы, которые влияли на собственное удержание цедента при перестраховании рисков кражи со взломом в отношении частных домовладений. Это «…(1) страховая сумма по ценностям; и (2) стоимости отдельных застрахованных предметов. Удержание устанавливается с учетом этих двух факторов, и, как правило, компания не будет удерживать на себе более определенной суммы, общей по всем ценностям, так и более определенной суммы по каждому предмету»^[19]. В отношении перестрахования тех же рисков, но в отношении офисных помещений, Э. Копф называет четыре фактора: (1) тип помещения для хранения ценностей; (2) общая стоимость страхования; (3) соседнее окружение; и (4) присутствие персонала в ночное время^[20].

Страхование от потери прибыли. Говоря о 19-м веке, С. Е. Голдинг отмечал то, что в те времена защита от убытков, связанных с пожарами, предполагала и страхование «от потери прибыли», но так было не всегда, и поскольку не найдены какие-либо четкие свидетельства о первых страхованиях потери прибыли, он считал, что они едва ли появились одновременно с классическим страхованием от огня^[21]. (4) Некоторые интересные заметки по данному вопросу появились 2 ноября 1927 года в газете «Insurance Record». Автор после заявления о том, что страхование прибыли всегда было связано своим происхождением с полисами «chomâge» (т. е. страхованием от простоев предприятий и связанной с этим безработицей), которые стали оформляться в Европе около 1860 года, продолжал утверждать, что теперь достоверно известно о первых попытках заключения таких полисов. В 1797 году страховая компания «Minerva Universal» предложила схему страхования от сопутствующих убытков, в 1821 году это сделала компания «Beacon», что, в свою очередь, было поддержано в 1853 году компанией «General Indemnity».

Тем не менее, эти ранние попытки не принесли какого-либо заметного успеха, пока в конце 19-го века страхование от потери прибыли не было признано на лондонском страховом рынке. Компания Acme Insurance Company, которая была образована в 1896 году, заложила основу страхования потери прибыли в 1899 году, которая существует и сегодня. Когда в 1901 году была учреждена компания Profits and Income Insurance Company, она приобрела портфель компании Acme, когда в 1907 году была образована другая компания Legal Insurance Company, она выкупила у нее весь портфель страхования от потери прибыли, стала на нем специализироваться и развивала его на научной основе.

Глава 2

Страхование жизни. В 1825 году был назначен Специальный парламентский комитет для рассмотрения и подготовки отчетов по законам, регулирующим «Дружественные общества». В 1793 году они находились под юридической защитой, но последующее законодательство изменило их правовой статус негативным образом. Перед данным комитетом предстало большинство ведущих актуариев того времени, которым было поручено собирать наиболее полную информацию, необходимую для составления так называемых «таблиц взносов» (tables of contributions) для данных обществ. Впервые был поставлен вопрос о точности «таблиц смертности» (mortality tables). В частности, сомнения высказывались в отношении таблицы смертности Нортгемптона (Northampton Mortality Table) от 1783 года. Комитет даже после выявления свойственных ей неточностей, все же пытался найти возможность поддержать заложенные в ней принципы. Он рекомендовал, чтобы все законы, касающиеся таких обществ, были консолидированы в один закон.

В 1827 году шотландский актуарий Джон Финлейсон (John Finlaison) представил в комитет свою таблицу смертности.

Джон Финлейсон

За этим комитетом последовали другие комитеты по «Дружественным обществам», что привело к более широкому освещению деятельности этих обществ, включая вопросы, касающиеся таблиц смертности, влияющих и на деятельность компаний по страхованию жизни.

В этой связи свою таблицу, которая в большей степени основывалась на таблицах компании «Equitable Life Assurance Company», опубликовал и Гриффит Дейвис (Griffith Davies). Позднее эта таблица была включена в его монографию «Tables of Life Contingencies», опубликованную в 1825 году.

В том же году появились такие компании по страхованию жизни, как «Aberdeen», позднее «Scottish Provincial Assurance Company», «Ægis» (которая осуществляла и страхование от огня), «Alliance» (ирландская компания, занимавшаяся и страхованием от огня, и от морских рисков), «Crown Life», «Standard», «University» и другие небольшие компании.

Нельзя не упомянуть и о том, что в 1826 году выдающийся английский математик и изобретатель прототипа компьютера Чарльз Бэббидж (Charles Babbage)

Charles Babbage

издает книгу «Comparative View of the various Institutions for the Assurance of Lives» («Сравнительный обзор различных институтов для страхования жизней»).

В своем другом труде «Passages from the Life of a Philosopher» («Отрывки из жизни философа»), опубликованном уже в 1864 году, он приводит следующее обоснование появление этой книги: «Информация и опыт, полученные мной, привели меня к мысли о том, что общество не очень информировано о природе страхования жизней, и что небольшая популярная работа о данном предмете будет полезна. Я готовил такую работу в перерывах между отдыхом… Этот небольшой томик вскоре был переведен на немецкий и стал основой для учреждения великого Общества страхования жизни Gotha»^[22].

Эта же книга (Comparitive View) содержала еще одну таблицу смертности, также базировавшуюся на опыте «Equitable Life», а также таблицу смертности людей, доживших до ста лет. В ней также была впервые предпринята попытка разграничения английских слов «assurance» (для договоров страхования жизни) и «insurance» (для других видов страхования).

В 1826 году были основаны новые компании по страхованию жизни: «Promoter», «Scottish Amicable» (общество взаимного страхования) и «Sheffield» (страховавшая и от огня).

В марте 1827 года шотландский журнал «Edinburgh Review» написал: «Последняя волна учреждений акционерных организаций породила богатый урожай новых компаний по страхованию жизни. Мы полагаем с большой вероятностью точности, когда утверждаем, что в настоящее время в Соединенном королевстве существует 44 общества страхования жизни. Недавно их было 49, но 5 уже ушли в прошлое»^[23].

Следующий специальный парламентский комитет по «Дружественным обществам» был учрежден в 1827 году, и снова прошли аттестацию большинство ведущих актуариев, и снова была рекомендована к использованию таблица смертности Нортгемптона. Кроме нее была признана таблица смертности английского города Карлайл («Mortality table of Carlile»).

Во время одного из заседаний комитета в 1843 году Чарльз Бэббидж направил его председателю письмо, в котором настаивал на организации сбора общей информации и опыта существовавших тогда компаний по страхованию жизни.

В 1829 году была учреждена компания «Clergy Mutual Assurance Society»,

Рекламный лист общества

а в 1830 году — общество взаимного страхования «National Life Assurance Society».

Запрос о состоянии здоровья кандидата на страхование жизни

В 1829 году законодательство, регулировавшее «Дружественные общества», было объединено одним законом — Friendly Societies Act 1829, который, в частности, отменил ограничение на установление страховой суммы по одной жизни.

В том же году уже упоминавшийся шотландский актуарий Джон Финлейсон опубликовал работу «Table of the Mortality of Government Annuitants» («Таблица смертности государственных получателей аннуитета»), из которой становилось ясным, какие бы то ни были причины, что аннуитенты в среднем живут дольше, чем другие лица.

Эта таблица также впервые предоставляла механизмы правильной оценки жизни получателей аннуитетов.

В 1831 году шотландский ученый Уильям Фрезер (William Fraser) опубликовал работу «Remarks on the Principles and Defects of the present Associations for Life Assurance, with a view of the Preliminary Arrangements for instituting the Scottish Economic Life Assurance Society», в которой был приведен основной аргумент в пользу применения более низкой шкалы премий для страхования жизни.

В 1834 году был принят новый закон, еще более благоприятный для этих организаций, — «Friendly Societies Act 1834», в качестве цели которого декларировалось взаимная помощь и поддержка всех членов, их вдов, детей, родственников либо их представителей на случай болезни, младенчества, старости, вдовства или какого-либо иного естественного состояния либо непредвиденных обстоятельств, вызванных несчастным случаем, либо для какой-либо иной цели, которая не является противозаконной. Инициаторам ассоциаций по страхованию жизни особенно импонировало разрешение выдавать «nominee policies» («полисы на предъявителя»), когда лицо было вправе назначить свою супругу либо другое лицо, зависящее от него, на получение страховой суммы в случае его смерти без каких-либо расходов и проблем, связанных с доказательством подлинности завещания (probate), получением распорядительных писем о распоряжении имуществом (letters of administration) и т. д. При этом также отсутствовало ограничение на страховую сумму по одной жизни.

Данный закон дал сильный импульс для создания обществ взаимного страхования. Некоторые из них начали быстро развиваться. Они пользовались освобождением от гербовых сборов, возможностью арбитражного разбирательства, т. е. вне государственных судов, и другими практическими преимуществами, включая право инвестирования своих фондов в государственные ценные бумаги.

В 1835 году выдающийся английский актуарий Чарльз Джеймс Анселл (Charles James Ansell)

Чарльз Джеймс Анселл

опубликовал свою известную работу «A Treatise on Friendly Societies in which the Doctrine of the Interest of Money and the Doctrine of Probability are applied to the Affairs of such Societies» («Трактат о дружественных обществах, в котором доктрина денежного процента и доктрина вероятности применяются к делам таких обществ») при посредничестве «Общества распространения полезных знаний» (Society for the Diffusion of Useful Knowledge),

Титульный лист Трактата о дружественных обществах…

которая содержала информацию, касавшуюся заболеваний и таблиц смертности среди рабочего класса Англии.

1836 год был отмечен важным событием в истории демографической статистики Англии, поскольку был принят Закон о регистрации рождения, смерти и браков в Англии — «Act for Registering Births, Deaths and Marriages in England». Тем самым был сделан важный шаг, поскольку старая система церковной или приходской регистрации (Parochial Registration system), установленная еще Кромвелем в период правления короля Генри VIII (1530 год), уже бездействовала, а так называемые статистики смертности (Bills of Mortality) являлись нерегулярными изданиями, выпускаемыми не в унифицированной и исключительно добровольной форме. Закон вступил в действие на следующий год. В соответствии с ним был создан механизм так называемой Общей регистрации рождения, смерти и браков (Registrar-General of Births, Deaths and Marriages).

К. Уолфорд при этом подчеркивал: «Практическая система регистрации рождений и смертей имеет другие оценки с точки зрения страхования жизни, чем просто ведение записей о стандарте здравоохранения страны. Возможности получения «proof of age» («подтверждения возраста») и оценка «cause of death» («причина смерти») представляют собой крайне важные вопросы и способствуют существенному уменьшению сложности, которые некогда существовали в связи с этими параметрами»^[24].

Этот же 1836 год был отмечен одним из самых дерзких случаев мошенничества, связанных с образованием ассоциаций по страхованию жизни. Речь идет о так называемом проекте «Independent West Middlesex Life and Fire Assurance Company ”. Мы говорим «проект», потому что эта организация никогда не имела правового статуса, как компания — с самого начала и до конца это была симуляция. Еще в 1696 году ее основатели собирались получить соответствующий статус, но впервые она открыла свой офис лишь в 1836 году, заявив фальшивый капитал в размере £ 1 млн. Вкратце история была следующая: два человека, один из которых был башмачником и контрабандистом, а другой Уильям Хоул (William Hole), торговцем сальными свечами и банкротом, рекламировали выплату аннуитетов по страхованию жизни, которые превышали на 30% аннуитеты, предлагаемые другими страховыми компаниями. Они открыли красивые конторы в Лондоне, Эдинбурге, Глазго и Дублине. На рекламных буклетах были помещены в качестве директоров имена известных банкиров, включая «Bank of England», членов парламента и других знаменитостей с вариацией лишь инициалов. Газеты, в частности, провинциальные, пестрели их рекламными объявлениями. Общественность недолго колебалась, чтобы отреагировать на такие привлекательные условия, и вскоре аферисты быстро «заработали» около £ 250 тысяч. Деньги поступали из всех районов, но, в основном, от тех, кто должен был быть более осведомленными, а именно, от священников, служащих и других людей высокого статуса. Предприниматели были слишком осторожными, чтобы попадаться на такие уловки.

В конце концов, эта схема привлекла внимание Питера Маккензи (Peter Mackenzie), редактора газеты «Scottish Reformers’ Gazette», издававшейся в Глазго, и афера раскрылась.

Как много подобных схем последовало дальше, и какой вред был нанесен теми, кто использовал их, точно неизвестно, т. к. отсутствовал орган, который бы следил за его развитием. В 1840 году недостаток контроля был в определенной мере устранен учреждением газеты «Post Magazine», небольшого еженедельного издания по цене всего лишь в один пенни.

Первый выпуск газеты от 25 июля 1840 года

До появления этой газеты страхование жизни не рассматривалось прессой Великобритании как привлекательная тема для дискуссий, и, вероятно, никто из молодых людей того времени не имел хотя бы какое-то представление о том, что из себя представляет страхование жизни.

Джон Хупер Хартнолл (John Hooper Hartnoll), инициатор, прежний владелец и редактор этой газеты, оказался что называется «крепким орешком». «В связи с делом West Middlesex против него подавались многочисленные иски, но Хартнолл держался крепко и никогда не отступал от своей позиции до тех пор, пока ему не удалось разорить все гнездо страховых мошенников того времени»^[25]. Сжатая история некоторых мошеннических схем была изложена в письме Д. Хартнолла, адресованном в 1853 году тогдашнему министру торговли Эдварду Кардуэллу (E. Cardwell).

Обстоятельства, касавшиеся «West Middlesex Swindle», наконец, привлекли внимание властей. Если еще в начале 1844 года был принят Закон «Actions for Gaming Act 1844», то в конце 1844 года был принят еще один Закон об акционерных обществах, который налагал определенные ограничения на все страховые и иные акционерные компании.

На принятие данных статутов оказала влияние не только афера «West Middlesex Swindle». В 1836 году главными компаниями по страхованию жизни являлись: «Legal and General, Licensed Victuallers» (досл. «Трактирщики, имеющие патент на продажу спиртных напитков», впоследствии-Monarch), «Liverpool and London» (занимавшаяся и страхованием от огня) и «Minerva». На следующий год приходится основание следующих компаний по страхованию жизни: Britannia, Dissenters and General, National Loan Fund (впоследствии-International Life), National Mercantile Life, Royal Naval Benevolent и Scottish Provident.

В 1838 году английский профессор математики Аугуст Де Морган (Augustus De Morgan)

Аугуст Де Морган

опубликовал хорошо известную работу «Essay on Probabilities, and on their application to Life Contingencies and Insurance Offices»,

которая еще больше удовлетворяла ожидания общества мнение в части безопасности, поскольку заложила основы расчетов страховых компаний. В частности, автор заметил, что «в мире коммерции нет ничего такого, чтобы даже отдаленно могло сравниться с надежностью хорошо организованной компании по страхованию жизни».

Согласно К. Уолфорду в 1839 году было выпущено 80 тысяч полисов по страхованию жизни. Взяв за основу среднюю страховую сумму по полису в размере £ 500, он выходит на общий объем страховой премии примерно в £ 40 млн. Но, похоже, что эта цифра занижена, поскольку только одно страховое общество «Equitable» имело 7 481 страховой полис на сумму более £ 14 млн^[26].

В 1840 году Закон о дружественных обществах претерпел изменения. От гербового сбора не освобождались полисы со страховой суммой свыше £ 200. Компании, выдававшие такие полисы, могли не вкладывать свои фонды в так называемые «Savings Banks» (сберегательные кассы) или в уже упоминавшееся Казначейство государственных ценных бумаг (Commissioners of the National Debt). Но этим компаниям разрешалось выдавать также уже упоминавшиеся «Nominee policies».

В том же 1840 году «Обществом распространения полезных знаний» («Society for Diffusion of Useful Knowledge — SDUK — существовало с 1826 по 1848 годы») был опубликован известный многотомный трактат Дэвида Джонса (David Jones) «On the Value of Annuities and Reversionary Payments» («О стоимости аннуитетов и реверсивных [условные аннуитеты] выплатах»), который содержал серию практических таблиц смертности, основанных на упоминавшихся ранее таблицах Нортгемптона и Карлайла.

В 1841 году был создан специальный комитет Палаты общин для рассмотрения законов, касавшихся акционерных компаний. Страховые компании стали предметом особого внимания со стороны этого комитета; и в этой связи к его работе были привлечены несколько известных актуариев. Запросы были также адресованы и компаниям по страхованию жизни. Кроме того, были опрошены торговцы, банкиры, солиситоры и барристеры Комитетом были предприняты большие усилия по поиску практических решений по борьбе со злоупотреблениями того времени.

Окончательный отчет комитета был опубликован лишь в 1844 году. Годом ранее, т. е. в 1843 году, произошло два события, заслуживавших внимания:

1. Публикация в 5-м отчете Общей регистрации рождения, смерти и браков (Registrar-General of Births, Deaths and Marriages) таблицы смертности по всему Королевству — «English Life Table», что является заслугой выдающегося английского эпидемиолога, доктора Уильяма Фарра (Dr. William Farr),

Доктор Уильям Фарр

2. Завершение Комитетом актуариев (Committee of Actuaries) создания таблицы смертности, основанной на сведениях, предоставленных компанией «Insured Life» с помощью информации со стороны семнадцати британских компаний по страхованию жизни. Она так и называлась — «Seventeen Offices’ Experience Table».

В 1843 году в Великобритании существовали 100 тысяч полисов по страхованию жизни со средней страховой суммой в £ 1 000, что давало в целом £ 100 млн. Инвестированные фонды страховщиков жизни оценивались порядка £ 50 млн.

Возвращаясь к законам 1844 года, следует заметить, что, если закон против азартных страхований, в конечном итоге, вел к их полному прекращению, то закон, регулировавший акционерные компании, оказался неудачным, поскольку в стране стали в большом количестве учреждаться новые компании под прикрытием данного закона.

В 1845 году в Великобритании насчитывалось не менее 48 компаний по страхованию жизни, которые имели условную регистрацию. Из них лишь 21 компания, т. е. меньше половины, имела завершенную регистрацию, а к 1900 году осталась лишь одна — «Royal Naval Benevolent Society».

В 1851 году учреждается журнал «Assurance Magazine», целью которого было снабжение страховых компаний и актуариев информацией, представлявшей для них профессиональный интерес, а также стать органом обмена идеями по вопросам теории и практики страхования.

В 1852 году над страховым сообществом сгустились тучи. Эти события известны под названием «Insurance Controversy» («Страховая дискуссия»). Некто Роберт Кристи (Robert Christie) из Эдинбурга обратился к тогдашнему президенту министерства торговли Эдварду Кардвеллу (Edward Cardwell), как защитнику интересов страховщиков, и потребовал тщательного расследования деятельности каждой организации по страхованию жизни и аннуитетов с целью принятия законов, которые должны были защитить общество от финансовых потерь вследствие мошенничества и невежественности. Данное заявление основывалось на анализе деятельности 25 страховых компаний, который показывал, что в среднем за три с половиной года деятельности эти организации получили доход в размере £ 745 010, потратили на управленческие расходы £ 287 339, оплатили претензии и аннуитеты на сумму в £ 87 989, оставив £ 369 700 на возможные обязательства по договорам страхования. Другими словами, они израсходовали около 50% своих доходов. При этом три компании влачат сегодня жалкое существование, другие либо сливаются, либо находятся на грани банкротства.

Этим 25 компаниям пришлось выдерживать настоящую информационную атаку, да и другим досталось. Р. Кристи отмечал в заявлении: «У меня впечатление, нет, полное убеждение в отношении других компаний, безотносительно пылких отчетов об их процветании, содержащихся в докладах и речах на годовых собраниях, в том, что они прогнили и по факту, не по своей конструкции, мошенники»^[27].

В период с 1844 по 1853 год было зарегистрировано 311 страховых компаний, но только 140 из них приступили к работе. При этом общее число компаний, осуществлявших страхование жизни в Великобритании в конце 1852 года, составляло 174, а именно, 42 общества взаимного страхования и 132 страховые компании.

Парламентский комитет рассматривал вопросы законодательства, касающегося необычной правовой на тот момент конструкции «Nomination policies» (полисов, в которых указывался выгодоприобретатель на случай смерти застрахованного лица). Комитет рекомендовал освободить от гербового сбора все завещательные и наследственные обязательства по всем полисам жизни, которые не превышали £ 500, но парламент отклонил данное предложение.

Вскоре последовало письмо Джона Хупера Хартнилла, редактора Post Magazine, Э. Кардвеллу, президенту Министерства торговли, о неработающем характере Закона о регистрации акционерных компаний, как средства превенции по формированию «мыльных страховых компаний» и регулировании деятельности законно учрежденных компаний. В этом письме содержалось наиболее четкое описание определенных страховых проектов, характеристики людей, их предшественников, суммах хищений с указанием времени, места и обстоятельств. После этого было невозможно проигнорировать подобное обращение.

8 марта 1853 года был назначен специальный комитет парламента «to take into consideration the subject of Assurance Associations» — «для принятия к рассмотрению деятельности страховых объединений». Комитет пригласил актуариев, представителей страховых компаний и других лиц, компетентных в предоставлении полезной информации по предмету рассмотрения, и к середине августа его отчет и протоколы освидетельствования были представлены парламенту.

Как результат — в марте 1853 года для контроля над этими компаниями был назначен Специальный парламентский комитет (Select Parliamentary Committee) с прицелом на разработку нового законодательства.

Примерно в это же время Институт актуариев (Institute of Actuaries), основанный в 1848 году, также принял активные усилия для обеспечения таких изменений в законах, которые бы способствовали оздоровлению деятельности компаний страхования жизни. Этот парламентский комитет принял серию резолюций, первая из которых объявляла, что закон 1844 года создал несправедливое разграничение между компаниями, учрежденными до 1844 года, и теми, которые были основаны после, и что этот закон должен быть отменен.

Кроме этого, указанный комитет рекомендовал изъять из закона 1844 года все положения, касающиеся компаний страхования жизни, поскольку деятельность последних значительно отличается от других страховых компаний и требует отдельного регулирования. Однако лишь в 1856 году Джеймс Уилсон (James Wilson), министр финансов Великобритании, внес законопроект в Палату общин, содержавший положения об улучшении существующего законодательства в отношении компаний страхования жизни, но, частично в силу незаконченного характера документа и частично из-за возражений других организаций, он был отклонен на самой ранней стадии. Все же, по-видимому, из-за чей-то ошибки, новый закон был принят в тои же году. Он отменил положения, касавшиеся компаний страхования жизни, без замены других положений.

В 1858 году было принято важное решение по существующей практике касательно вопроса смерти в течение «days of grace» («грационные дни»), т. е. периода, разрешенного обычаем Англии, в течение которого можно было оплатить и, тем самым, возобновить полис страхования жизни. Одно из дел касалось полиса перестрахования (но не имело отношения к страхователю) — «Pritchard v. Merchant and Tradesmen’s Mutual Life». Оригинальный полис содержал условие о 30-дневном льготном периоде. Премия должна была быть уплачена 13 октября, и потому «days of grace» истекали 12 ноября, т. е. в день, когда истекал и срок страхования жизни. 14 ноября истец направил в перестраховочную компанию чек на оплату премии. На следующий день был направлен счет «for the premium for renewal of the policy to 13 October 1856, inclusive» — «на премию по возобновлению полиса до 13 октября 1856 года» — при этом обе стороны были не в курсе того, что к тому времени полис был заблокирован. Было установлено, что при данных обстоятельствах платеж не возобновлял истекший полис. Такое решение вызвало большую тревогу среди полисодержателей, а пресса раздула недовольство людей, и почти все компании страхования жизни Великобритании заявили, что они оплачивают претензии, возникшие в течение «days of grace».

Медицинское освидетельствование. Групповое страхование жизни. Сегодня сложно установить, когда впервые была применена практика личного страхования с учетом предварительного медицинского исследования застрахованного лица. Доктор Прайс в 1779 году в преамбуле к книге Уильяма Моргана «Доктрина аннуитетов» высказался в пользу проведения медицинского освидетельствования^[28]. Однако такие специалисты стали привлекаться на регулярной основе только с 1858 года.

В середине 19-го века процент тех, кто имел полис страхования жизни, был все еще незначительным — в основном такие полисы охватывали землевладельцев, адвокатов, врачей, учителей и торговцев. Первая система группового страхования жизни в Англии была введена в 1846 году ассоциацией Hyperlink, учрежденной в 1840 году.

Ассоциация выпустила первый полис 17 марта 1841 года, а в 1846 году согласно системе группового страхования жизни компания «Magniac, Jardine & Company» обязалась уплачивать премию за страхование жизни своих работников в качестве бонуса работодателя. В 1848 году ассоциация переименовалась в «Provident Clerks’ Mutual Life Assurance Association».

В 1859 году ассоциация организовала систему страхования жизни персонала для почтовых отделений, а в 1860 году — для железнодорожных компаний, начав с компании «Great Western Railways».

28 сентября 1995 года было объявлено о ее слиянии с корпорацией «General Accident Fire and Life Assurance Corporation Ltd.», а в ноябре того же года ее портфель был передан компании «General Accident Linked Life Assurance Ltd». 1 января 1996 года компания была известна как «Provident Mutual Life Assurance Ltd. Provident Mutual», и наконец, 13 июня 2003 года её деятельность была прекращена.

1862-1870 годы. Этот период был отмечен рядом важных событий для компаний страхования жизни. Он начался с принятия статута под названием «The Companies Act, 1862». Двумя годами позже посредством сети Центральной почты была введена правительственная система страхования жизни и аннуитетов (Government Scheme of Life Assurance and Annuities).

В 1867 году был принят Закон о полисах страхования жизни, который касался так называемых извещений о переуступке прав требований по таким полисам (notices of assignment).

В 1869 году была опубликована таблица смертности, подготовленная Институтом актуариев. В этом же году обанкротились компания «Albert Life Assurance Company», а затем «European Life Assurance Company».

Законом 1862 года привилегия статуса ограниченной ответственности, которая предыдущими законами гарантировалась всем другим компаниям, была распространена и на компании страхования жизни. Этот статус до принятия закона мог быть предоставлен такой компании либо путем принятия специального закона, либо по патентной грамоте (Letters Patent). Согласно старому законодательству о нелимитированной ответственности акционеры компаний страхования жизни рисковали всем, чем они владели, и это обстоятельство побуждало создавать такие компании скорее спекулянтам, нежели серьезным инвесторам. Применение правила ограниченной ответственности было важно, поскольку ставило их в один ряд с банками и другими аналогичными структурами.

Каждая компания должна была зарегистрировать так называемый «Memorandum of Association», определяющий характер предлагаемого бизнеса, который не мог изменяться. При этом, если директоры компании в ходе ведения деятельности превышали свои полномочия, закон считался «ultra vires» (за пределами полномочий), и акционеры не несли за это ответственность.

Основные положения закона 1862 года касались создания, регистрации и ликвидации компаний страхования жизни. Согласно секции 4 закона запрещалось создание компании более. При этом секция 6 предусматривала, что «семь или более лиц, объединенных правомерной целью, имели право, поставив свои подписи на уставе акционерного общества или удостоверив себя иным предусмотренным законом образом, образовывать акционерную компанию с либо без ограниченной ответственности». В соответствии с секцией 209 все компании страхования жизни, зарегистрированные согласно отмененному закону 1844 года, были обязаны пройти регистрацию до 2 ноября 1862 года, а несоблюдение данного положения влекло серьезные санкции в отношении руководства компании, а также лишало права выступать истцом либо выплачивать дивиденды.

Правительственная система страхования жизни и аннуитетов, которая была инициирована в 1864 году, провалилась, и главным образом, потому, что, кроме листовок, выпущенных для вкладчиков сберегательного банка и уведомлений, размещенных в почтовых отделениях, правила Правительственной системы никого не привлекали. Так, согласно правительственной системе полисы страхования жизни с суммами от £ 5 до £ 100 предоставлялись лицам от 14 до 65 лет, в то время как дети от 8 до 14 лет могли быть застрахованы на сумму в £ 5. Сумма аннуитета, которую можно было приобрести на одно лицо, ограничивалась £ 100. В случае страхования жизни до £ 25 не требовалось медицинское освидетельствование.

Целью Закона о полисах страхования жизни 1867 года было упростить уступку прав требований (цессию) по таким договорам страхования. Закон также включал в себя обязательную форму полной цессии (absolute assignment).

Публикация в 1869 году таблицы смертности Института актуариев, основанной на обобщенном опыте двадцати компаний страхования жизни, за которой тремя годами позже последовали монетарные таблицы (monetary tables), позволили теперь достаточно точно определять надежность компаний страхования жизни. Эти таблицы, как правило, содержат размеры выплат по инвалидности или постоянной потери трудоспособности в денежном выражении. Но сегодня данный термин «monetary table» обычно не используется. Вместо него наиболее распространенные названия таблиц-Disability Compensation Rates Table, Disability Benefit Table и т. п.

Банкротство компании «Albert Life Assurance Company» в августе 1867 года вызвало сильное напряжение в сфере страхования жизни, потому что влекло серьезные последствия в будущем. Эта компания, основанная в 1838 году, поглотила в период своей деятельности не менее 26 компаний страхования жизни. В течение длительного периода времени в ее фондах наблюдался дефицит денежных средств по причине плохого управления. Однако это обстоятельство стало известно лишь после смерти управляющего в 1866 году.

В целях исследования причин банкротства было проведено расследование, которое показало, что неплатежеспособность компании была связана с оплатой крупных сумм денег на приобретение бизнеса многочисленных компаний, которые переходили под ее управление. Различные претензии со стороны полисодержателей и других кредиторов сформировали предмет иска в специальном Арбитражном суде.

Последующее банкротство компании «European Life Assurance Company», которое, хотя и началось месяц спустя после того, как закрылись двери компании «Albert», еще продлилось на три года и добавило сложностей страховому сообществу. Этих два совпавших по времени банкротства вынудили правительство принимать оперативные меры.

В 1870 году в парламент был внесен законопроект, который, не вмешиваясь во внутренние дела страховщиков жизни, был направлен на предотвращение подобных ситуаций в будущем. Он был принят 9 августа того же года, и тем самым открыл новую эпоху в страховании жизни. Закон требовал от страховщиков жизни составления счетов и оплату номинального депозита. Им предусматривалось внесение каждой компанией в Канцлерский суд Великобритании (Court of Chancery — просуществовал до 1873 года) депозита в размере £ 20 тысяч, который удерживался в нем до того момента, пока фонд страхования жизни конкретной компании, сформированный за счет премии, не достигнет £ 40 тысяч. Это условие применялось к иностранным компаниям, которые намеревались работать в Великобритании. Следует отметить, колониальные компании уже собрали необходимую сумму премии, поэтому сразу получали депозит обратно. Целью данного положения было предотвратить образование спекулятивных концернов, и в этом новый закон преуспел. При этом имел место один эффект, непредвиденный его инициаторами, который затруднял возможность создания обществ взаимного страхования. Дело в том, что вскоре после принятия закона 1870 года рассматривалась вопрос об учреждении компании «Ladies’ Life Assurance Company», чтобы замужние женщины могли страховать свои жизни на свои собственные средства без получения согласия со стороны мужей. При этом предусматривалось, что директорами и сотрудниками компании будут исключительно женщины. Учредители компании рассчитывали начать проект, собрав капитал в размере лишь £ 20 тысяч. К сожалению, нет никаких сведений о дальнейшей судьбе этого «женского проекта».

Следующее положение касалось отделения фонда страхования жизни от других фондов. Это условие дополнялось шестью секциями, которые прописывали подготовку и публикацию деклараций о финансовом положении компаний. Эти декларации имели две формы: одна представляла собой ежегодный отчет о доходах и балансовый отчет компании (Revenue Account and Balance Sheet), а вторая декларация, имевшая более детальный характер, должна была составляться в конце определенного отчетного периода, на основании которой можно было без труда составить представление об уровне платежеспособности конкретной компании.

Остальные положения закона касались процедур слияния компаний, передачи портфелей и ликвидации обанкротившихся компаний. В частности, секция 14 обуславливала, что до момента слияния компаний или передачи портфелей должно быть подано обращение в Канцлерский суд за получением соответствующего разрешения, при этом такое разрешение могло быть отозвано в случае, если полисодержатели одной из компании, представлявшие 1/10 часть общей страховой суммы, выступят против слияния или передачи портфелей. Нюанс в отношении ликвидации компании был добавлен в секции 22, которая предусматривала возможность сокращения количества договоров вместо распределения активов.

Общий эффект закона 1870 года прекрасно суммировал английский экономист Джордж Кинг (George King): «Почти без исключений они [компании страхования жизни] постоянно увеличивали долю своих активов по отношению к своим обязательствам, направляя конечные суммы в резервы безотносительно естественного роста бизнеса и при более высоком среднем возрасте застрахованных лиц; и в результате этого, ни в одной другой стране мира нет таких сильных и стабильных компаний страхования жизни, как в Великобритании, и нигде страхователь не пользуется бóльшими преимуществами по бонусам и другим льготам»^[29].

1870 год памятен в истории страхования жизни и по двум другим причинам. Во время той же парламентской сессии успешно прошел законопроект, который устранял определенные ограничения в отношении замужних женщин, а также предусматривал возможность страхования таких женщин со стороны их мужей, которые были защищены от кредиторов. Этот законопроект стал известен под названием «Married Women’s Property Act 1870», который двенадцатью годами позже был заменен законом 1882 года, предоставлявшим право замужней женщине заключать полис страхования своей жизни в пользу своего мужа или детей.

Другим важным событием того же года стало учреждение первых в Великобритании американских компаний страхования жизни. Если английские компании открыли свои офисы в США еще в первой половине 19-го века, то в течение 1850-1860-х годов им стали создавать конкуренцию местные страховщики жизни. К тому же, существовала угроза того, что американские компании могут, в свою очередь, основать свои агентства в Великобритании. Эксперименты проводились не спеша, но были достигнуты значительные результаты, особенно на севере Ирландии и в некоторых промышленных районах Англии. Наконец, в начале 1870 года в Лондоне были учреждены две крупные компании страхования жизни — «Equitable» и «New York Life». Правда, они уже достаточно активно работали до принятия закона 1870 года. Что касается их последователей, то в свете принятия закона министерство торговли Великобритании обязало этих заокеанских страховщиков держать определенные депозиты в английских банках.

1870 год был примечателен и созданием Королевской комиссии в отношении «дружественных обществ». Третий доклад этой комиссии, опубликованный в 1873 году, содержал немало интересных фактов о страховании жизни в целом, а также о схеме страхования Центральной почты и о промышленном страховании. Различные отчеты, опубликованные под эгидой этой комиссии, дают представление о деятельности «дружественных обществ». В 1875 году в отношении их был принят новый закон, согласно которому в Великобритании насчитывалось 21 659 обществ, в которых состоял 1 787 291 член, и чьи фонды аккумулировали £ 8 630 525^[30]. По мнению К. Уолфорда, если сюда добавить незарегистрированные общества, то их членство составит более 4 млн человек с фондами в размере около £ 11 млн^[31].

В целом, период с 1870 по 1900 годы можно назвать периодом непрерывного развития. Актуарная наука, поощряемая и развиваемая Институтом актуариев в Англии и Факультетом актуариев, основанным в Шотландии в 1856 году, получила более широкое признание благодаря профессиональным экспертам в компаниях страхования жизни. Частично по этой причине, частично по причине открытости деятельности страховщиков жизни и частично в силу активной конкуренции между ними в программы многих компаний были внесены ряд значительных усовершенствований. Среди них можно отметить освобождение страховых полисов от разного рода ограничений, продление периода времени, предоставляемого на возобновление полисов, прекращенных по причине неуплаты страховой премии (lapsed policies), а также оплата претензий незамедлительно после подтверждения факта смерти и титула (т. е. права собственности или иного права на имущество).

Закон о морском страховании 1745 года. До этого был статут Елизаветы 1601 года, затем морские консулаты и ордонансы в других странах Европы, но этот закон следует упоминать и в связи с запретом на перестрахование, и тем, что он олицетворял собой одну из наиболее заметных попыток парламента регулировать морское страхование как в части морских займов, так и «азартных полисов».

В 1745 году был принят документ, который был отмечен в своде законов как Статут 19 Geo. II, cap. 37 и назывался «An Act to regulate insurance on ships belonging to the subjects of Great Britain and on merchandises or effects laden thereon» («Закон для регулирования страхования в отношении морских судов, принадлежащих подданным Великобритании, а также товаров или иных, погруженных на них интересов»). Нас интересует четвертая секция, которая касалась непосредственно перестрахования и имела следующее содержание: «Да будет установлено вышеупомянутой Властью (т. е. Парламентом), что Перестрахование будет считаться незаконным, кроме случаев, когда Страховщик признается неплатежеспособным или банкротом, либо в случае его смерти; при любых указанных обстоятельствах Страховщик, его Исполнители, Администраторы или Представители имеют право осуществлять Перестрахование на сумму, застрахованную им ранее при условии, что данная сделка должна быть отражена в полисе как Перестрахование»^[32].

До принятия Закона 1745 года английское право признавало европейскую доктрину о том, что договор морского страхования требует наличия у страхователя интереса. Как уже отмечалось ранее, в течение 17-го века страховщики начали выдавать полисы, которые не требовали наличия какого-либо страхового интереса и содержали слова «с интересом либо без интереса». Другими словами, допускалось, что стороны полиса не придавали значения отсутствию какого-либо интереса, кроме как заключения некого пари в рамках страховых полисов. Однако суды не выказывали враждебности к таким полисам, поскольку они были выгодными для купцов и торговцев, и потому они иногда закрывали глаза на это. В 18-м веке суды не только не одобряли такие полисы, но и пересмотрели концепцию пари в привязке к спорному характеру таких полисов.

С принятием Закона 1745 года парламент запретил страхование с интересом либо без интереса. Поскольку данный закон является наиболее важным и объемным в системе кодификации статутного права касательно страхования, мы дадим несколько выдержек из него.

Причины, которые побудили законодательный орган принять данный закон, указаны в преамбуле:

«Принимая во внимание то, что из имеющегося опыта было установлено, что заключение страхований «с интересом либо без интереса» или «без последующего доказывания интереса кроме самого полиса» (в оригинале «without further proof of interest than the policy») породило многие пернициозные (т. е. губительные практики), когда большое количество кораблей с их грузами либо были утрачены в результате мошенничества, либо разрушения, или захвачены противником во время войны; и подобные страхования содействовали экспорту шерсти и осуществлению многих других запрещенных и нелегальных торговых операций, которые были скрыты благодаря таким страхованиям, и заинтересованные стороны обезопасили себя от убытков, но такие страхования уменьшали государственные доходы, нанося существенный ущерб справедливой торговле; и внедряя вредный вид азартных игр под предлогом страхования риска перевозки и справедливой торговли, сам институт и похвальный замысел заключения страхования был искажен, и то, что должно было способствовать торговле и мореплаванию, во многих случаях оказалось для этого пагубным и разрушительным»^[33].

Наличие страхового интереса и запрет на осуществление страхования, используемого для прикрытия заключения пари, являлись и сегодня являются важными фундаментальными принципами страхования.

После преамбулы следовали законодательные положения в пяти секциях.

Первая секция гласила: «Для исправления этого, постановляется, что никакое страхование или страхования не должны заключаться лицом либо лицами, корпорациями либо политическими организациями, или каким-либо судном либо судами, принадлежащими его Величеству либо какому-либо его подданному, либо в отношении товаров или иного имущества, погруженного или которое должно быть погружено на борт судна или судов «с интересом либо без интереса или без последующего доказательства интереса кроме самого полиса, или путем азартной игры, или заключения пари, или без выгоды от спасения судна или имущества для страховщика»; и что каждое такое страхование будет считаться недействительным во всех его намерениях и целях».

Общий запрет особо квалифицировался в пользу так называемых каперов (в оригинале «privateers») и был прописан во второй секции следующего содержания: «Всегда при условии, что страхование в отношении частных военных кораблей, снаряженных кем-либо из подданных его Величества исключительно для плавания против врагов его Величества, может быть заключено судовладельцами и от их имени на условиях «с интересом либо без интереса, без ответственности за аварию и без выгоды от спасения судна или имущества для страховщика», безотносительно того, что это может находиться в противоречии с содержанием полиса».

В третьей секции было прописано еще одно исключение: «Также при условии, что любые товары или имущество из каких-либо портов либо мест в Европе или Америке, находящиеся во владении испанской либо португальской корон, могут быть застрахованы таким же образом, как если бы отсутствовал данный Закон».

Секция 4 запрещала перестрахование. В пятой секции было установлено, «что любая сумма или суммы, которые должны быть отданы по морскому займу или по бодмереи в отношении судна или судов, принадлежащих кому-либо из подданных его Величества, связанных с хождением в или из Ост-Индии (т. е. Филиппины и т. д.), должны быть предоставлены только в отношении судна либо товаров или имущества, погруженного или которое должно быть погружено на борт такого судна, и это должно быть четко отражено в условиях указанного бонда; а займодавцу, его агентам или правопреемникам должно быть предоставлено право на получение возмещения от спасенного судна, которые единственные, кто должен иметь право на заключение страхования на деньги, полученные по займу; а заемщик денег по морскому займу или бодмереи, как указано выше, не имеет право получать страховое возмещение больше, чем стоимость его интереса в таком судне или товаре либо имуществе, погруженном на борт данного судна, исключая заемные деньги; и если окажется, что стоимость его доли в судне или товарах либо погруженном на борт имуществе не соответствует полной сумме или суммам, которые он занял, такой заемщик должен нести обязательства перед кредитором за такую занятую сумму денег, которую он не вложил в судно либо погруженный товар, а также за законный интерес в данных объектах вместе с расходами на страхование и иными издержками в соответствующей пропорции невложенных средств ко всем занятым средствам даже при условии, что судно и товар полностью уничтожены».

Согласно положениям последней секции никто, кроме заимодавца не имеет право заключать страхование на ссудируемые деньги. Следует также заметить, это правило о страховании по морскому займу или процентов по нему распространяется исключительно на корабли Ист-Индии, и поэтому страхование процентов по морским займам в отношении каких-либо других кораблей может быть осуществлено тем же образом, как это практиковалось до данного закона.

Но вернемся к первой секции. Согласно ей все договоры страхования, заключенные в противоречие данному Закону, считались недействительными и не имеющими правовых последствий.

Изначально было не ясно, распространялся ли данный закон на страхование иностранного имущества, включая иностранные суда. Одно из мнений констатировало, что нет, поскольку представлялось очевидным, что такие договоры страхования не подпадали под содержание статута, и при внимательном рассмотрении преамбулы, похоже, что они не подходили под описание вреда, против которого и было направлено намерение законодательного органа. Эти сомнения полностью были устранены несколькими решениями судов, и, в частности, делом, в ходе рассмотрения которого судом было четко заявлено, что закон не распространялся на иностранные корабли.

В качестве примера приведем дело «Thellusson v. Fletcher», суть которого состояла в следующем. Страховой полис был выдан в отношении товаров, находившихся на борту трех французских кораблей, следовавших из Сан Доминго^[34] в Бордо. Существенной частью полиса были следующие слова: «В отношении всех товаров погруженных или которые должны быть погружены на борт всех или одного из кораблей «Le Soigneux, La Pucelle, Le Vainquer». Указанные товары составляют а) 25 ящиков обмазанного глиной сахара (досл. «clayed sugar») и 12 хогсхедов (деревянные бочки объемом 228 литров каждая) неочищенного тростникового сахара (в оригинале «muscovados»): полис считается существенным доказательством наличия интереса на случай убытка (в оригинале «the policy to be deemed sufficient proof of interest, in case of loss»)». В первом пункте искового заявления констатировалось, что товары в большом количестве, принадлежавшие некоторым иностранцам, были погружены на борт «Le Soigneux» («Старательный»), которое погибло. Второй пункт утверждал, что товары были погружены на борт «трех кораблей, либо некоторых из них либо один из них» на застрахованную сумму, и что два из них были захвачены, а одно погибло.

«Это дело предстало перед судом с намерением отменить приказ о расследовании, который был представлен шерифу после вынесения судебного решения в пользу истца вследствие неявки ответчика на том основании, что суд присяжных оценил ущерб в сумме взимания с ответчика без какого-либо доказательства суммы или стоимости либо каких-либо свидетельств, кроме как рукописного приложения к полису со стороны ответчика. В дополнение к данному возражению был представлен аффидевит (или письменное показание под присягой — прим. авторов) со стремлением показать, что на самом деле у страхователя не было интереса. Ответчик заявил, что согласно простому соглашению сторон кроме самого полиса не требуются никакие другие доказательства интереса, и что данное страхование в отношении иностранных кораблей и имущества не подпадало под статут, запрещавший такие полисы; тем самым истец имел право на получение застрахованной ответчиком суммы, даже, если было бы доказано, что страхователь не имел имущества на борту. Суд определил, что данный полис не регулируется статутом, поскольку иностранные суда не включены в закон по причине сложности предоставления из заграницы свидетельств, доказывающих интерес. Единственной проблемой было то обстоятельство, что речь шла о трех кораблях, однако, второй пункт искового заявления был сформулирован так, как будто речь шла об одном судне. По решению суда в пользу истца вследствие неявки ответчика последний признал право истца на возмещение^[35].

В более позднем деле «Lucena v. Craufurd» существовали два основных вопроса. Один из них касался страхования нидерландских трофейных кораблей и состоял в том, являлся ли пункт в заявлении правильным, утверждавший что истцы, как комиссионеры или уполномоченные по распоряжению нидерландскими кораблями, имели право на заключение страхования, и что указанные суда или какое-либо из них, не принадлежали Его Величеству либо кому-либо из его подданных. Этот вопрос получил процессуальный отвод, и после аргументации судья Ллойд Кеньон (Lord Lloyd Kenyon) сказал следующее: «Данный вопрос зависит от истолкования статута 19 Geo II, c. 37^[36], поскольку, несмотря на аргументацию, я полагаю, что по общему праву лицо может страховать, не имея какого-либо интереса, но преамбула и постановляющая часть закона устраняет все сомнения, поскольку закон перечисляет ущербы и неудобства, которые взникают в результате заключения страхований с интересом либо без такового, и затем он постановляет (по умолчанию), что не должны оформляться такие страхования, кроме определенных случаев, которые исключается в силу очень разумных и политических причин. Поэтому я удовлетворен тем, что данный пункт правильный, если он не касается страхования, запрещенного этим статутом. Но данный статут применяется исключительно к кораблям, принадлежащим Его Величеству или каким-либо его подданным, и не распространяется на иностранные суда. Адвокат же ответчика пожелал, чтобы мы рассматривали эти суда, как принадлежащие правительству этой страны, но этого не может быть, поскольку имущество на захваченных кораблях не изменилось до принудительного отчуждения в Адмиралтейском суде»^[37].

Некоторое время считалось, что Закон 1745 года касался тех договоров морского страхования, которые были известны, как уже упоминалось ранее, «полисы с объявленной стоимостью» («valued policies»), которые противопоставлялись «открытым полисам». Несколько судебных решений давали основание считать, что «valued policies» были запрещены, но важное решение лорда Мэнсфилда, принятое по делу «Lewis v. Rucker» и которое не было отменено, снимало такую убежденность. «Полис с объявленной стоимостью, — устанавливал судья, — нельзя рассматривать как азартный полис либо полис «с интересом либо без интереса». Если бы это было так, то он считался бы недействительным согласно упоминавшемуся Закону 19 Geo. II. cap. 37. Единственным эффектом оценки стоимости является фиксация суммы себестоимости, как если бы стороны согласовали ее в суде; но при любой аргументации и в любых других целях должно быть принято то, что стоимость была установлена таким образом, как если бы страхователь подразумевал лишь получение возмещения. Если стоимость указывается ниже, тогда торговец сам несет на себе surplus (т. е. ответственность сверх указанной суммы). С другой стороны, если сумма существенно завышена, это, должно быть, было сделано с плохим намерением либо получить выгоду, противоречащую Закону 19 Geo. II, либо с намеком на мошенничество. Поэтому страховщику никогда нельзя позволять утверждать в суде, что его обязательства завышены, или что его интерес являлся лишь сущей малостью. Установлено, что по полисам с объявленной стоимостью, торговцу необходимо лишь доказать некий интерес для его изъятия из положений Закона 19 Geo. II, поскольку противоположная сторона признала стоимость, и если требуется большее, согласованная оценка не значит ничего. Однако, если окажется, что лицо застраховало на £ 2 000, а имело интерес на борту судна в размере лишь равным стоимости каната, никогда не было и, я полагаю, не будет принято решение, что такой уловкой можно будет обойти парламентский закон. От разрешения «valued policies» можно иметь много преимуществ; но если они применяются просто для покрытия пари, они должны оцениваться как обход Закона. На самом деле единственным эффектом оценки стоимости является лишь фиксация суммы себестоимости. Если это открытый полис, себестоимость должна быть доказана, если полис с объявленной стоимостью, она должна быть согласована»^[38].

Остановимся отдельно на запрете перестрахования. С. Е. Голдинг комментировал ситуацию с перестрахованием следующим образом: «Много путаницы существует в данном вопросе, особенно в период раннего зарождения морского страхования, и настолько, что, когда Законом 1745 года перестрахование морских рисков было признано нелегальным, в нем же было сделано исключение на случай неплатежеспособности, банкротства или смерти страховщика. Но, конечно же, подобное исключение позволяло страхователю лишь заключить новое страхование, поскольку предыдущее становилось при оговоренных условиях недействительным. Таким образом, упомянутый выше Закон запрещал практику перестрахования в его буквальном смысле, но при этом разрешал при известных обстоятельствах страховаться вновь»^[39].

Хотя в законе есть общая преамбула, в ней отсутствует какое-либо специальное обоснование запрета перестрахования. Приведем комментарии нескольких авторов:

Маршалл писал: «…данный способ страхования [перестрахования], хотя и весьма разумный, если он ограничен его же предметом, был искажен по сравнению со смыслом его первоначального применения, а использовался как метод спекуляции при поднятии и уменьшении размера премии; и законодательная власть, предвидя, что это может быть использовано для сокрытия заключения пари и как средство для уклонения от положений данного закона, заявляет, (параграф 4) «что считается противозаконным заключать перестрахование…»^[40].

Э. Копф отмечал: «Некоторые страховщики осознали, что они могут заключить перестрахование с перестраховщиками. Они привыкли передавать часть рисков этим перестраховщикам по более низким ставкам, а эти перестраховщики в свою очередь надеялись найти других лиц, которые бы взяли у них часть этих рисков по еще более низким ставкам»^[41].

О таких же причинах запрета перестрахования писал К. Гератеволь^[42]

Если целью Закона 1745 года было подавление перестрахования «как способа спекуляции в увеличении и снижении страховых премий», то она явно не была достигнута. Бэрри Саппл (Barry Supple) писал в своей книге «История страхования в Британии» о том, что в конце 80-х годов 18-го века морской страховщик, одним из условий трудового контракта которого была выплата ему бонуса за прибыльность операций, платил за перестрахование не более 50% полученной им страховой брутто-премии^[43].

Первые перестрахования размещались на факультативной основе, т. е. каждый отдельный риск предлагался другому страховщику, который был вправе либо акцептовать его, либо отклонить. Лишь в середине 19-го века стали заключаться первые морские перестраховочные облигаторные договоры, которые обязывали страховщика передавать часть рисков в данный договор и, соответственно, перестраховщика принимать эти риски.

По мнению С. Е. Голдинга: «Некоторые страховые ученые придерживались той точки зрения, что данный Закон запрещал не само перестрахование в строгом значение этого слова, а вторичное страхование, т. е., так сказать, повторное страхование оригинального страхователя, а не оригинального страховщика. Однако, у этой точке зрения не было юридической поддержки, и указывалось на то, что текст Закона должен пониматься в прямом и привычном значении»^[44].

По прошествии времени даже сегодня невозможно четко сказать, чем руководствовались законодатели того времени, когда разрабатывали и принимали положение о запрете перестрахования. Молчат об этом и так называемые «отчеты Хэнсарда» (Hansard’ reports), хранящиеся в Палате общин Британского парламента.

«Парламентские дебаты», входившие в Отчеты Хэнсарда

С. Е. Голдинг вы сказывает ещё одно предположение: «Учитывая главную цель Закона 1745 года, можно предположить, что перестрахования рассматривались как страхования без наличия интереса; что страховщик не приобретал страховой интерес, достаточный для оправдания перестрахования риска либо его части риска, который он принял на себя. В тех трех случаях, когда перестрахование разрешалось, похоже, что законодатели имели в виду интересы страхователя, и как раз те самые случаи, когда было невозможно получить возмещение по полису от самого страховщика. Естественно, не существует прямых деловых отношений между перестраховщиком и оригинальным страхователем, однако, положение последнего было бы, несомненно, улучшено тем фактом, что некий состоятельный человек («a man of substance») отвечал бы за любой убыток, который мог бы возникнуть»^[45].

Из текста Закона достаточно ясно, что он запрещает только перестрахование морских рисков, и не распространяется на перестрахование иных рисков. Сложно объяснить разграничение лишь на основании отсутствия интереса, если это было реальным толкованием намерения законодателя, но, тем не менее, преамбула и все содержание Закона просто показывает, что он касается исключительно вопросов морского страхования.

Запрет на перестрахование был снят лишь 118 лет спустя, 25 июля 1864 года статутом 27 & 28 Vict., cap. 56, sec. 1 — Revenue (No. 2) Act 1864. Правда, этот статут был заменен Законом 1867 года, который фактически отменял секцию 4 Закона 1745 года. Развитие перестрахования в Англии без сомнения было замедлено более, чем на 100 лет его законодательным запретом. Хотя даже в тот период встречались случаи морского перестрахования, что доказывается следующим отрывком из газеты «The Times» от 8 мая 1828 года: «Перестрахование в Ллойде, заключенное этим утром (среда) по распоряжению директоров компании Alliance Marine Assurance Company, явилось предметом большого обсуждения в комнате ее членов. Похоже, что некоторое время назад в офисе компании Alliance было заключено страхование денежной наличности на сумму £ 110 000 за премию в 40% (о таких ставках уже не мечтают столетиями — прим. авторов) от стоимости. Около половины суммы позднее прибыло на судне Almeira, а оставшаяся часть ожидается на судне Princess Charlotte of Wales. По той или иной причине либо из ощущения того, что размещение такого груза на одном судне очень рискованно, или возможно из опасения наличия в море больших пиратских судов директора заключили в Ллойде перестрахование £ 25 000 от указанной суммы. Обстоятельства такой сделки были оценены одной публичной компанией как необычные, если не сказать беспрецедентные… Не последней примечательной особенностью соглашения было то, что страховщики Ллойда, зная о том, что офис Альянса получил 40% за первичное страхование, застраховали вышеупомянутую сумму по более низкой ставке в 31/6%»^[46].

Примечательно и то, что есть упоминание о том, что в 1824 году был заключен первый договор перестрахования между иностранными компаниями, одной из сторон которого была как раз английская компания «Imperial Fire» (Лондон), а другую представляла французская «La Nationale» (Париж). Мы об этом еще поговорим ниже.

Даже после отмены Закона в 1864 году восстановление перестрахование проходило медленно. В книге, посвященной столетию ранее упоминавшейся компании «Indemnity Mutual Marine Assurance Company», можно прочесть, что в период своей деятельности в качестве страховщика с 1827 по 1876 годы «он никогда не перестраховывал риск, принимая обязательства, которые он мог исполнить сам, но его политика не была связана с какой-либо робостью, поскольку в 1854 году он оплатил полную гибель, равную 1/6 всего сбора премии за год»^[47].

Специальные суды по морскому страхованию. К середине 18-го века были предприняты усилия учредить специальные суды для рассмотрения дел, связанных с морским страхованием, и для разрешения споров без суда, но в так называемых «страховых палатах» («chambers of insurance»), использовавшихся в ряде крупных морских державах Европы. Но такие намерения, включая, кроме всего прочего, попытку оживить дремлющее состояние судов, учреждаемых согласно упоминавшегося Закона Елизаветы 1601 года (43rd Eliz. cap. 12) «for the hearinge and determynyge of causes arisinge from pollicies of assurance» (досл. «для слушания и вынесения решений по делам, возникающим из полисов страхования»), не имели успех. Большое количество юристов возражали как против реанимирования недействующих судов Елизаветы, так и против формирования каких-либо других на том основании, как указывал Д. Парк, что в интересах общества будет, если бы «все вопросы подобного рода решались обычным судебным образом, известным праву и институтам данной страны, а именно, судом присяжных в судах общего права»^[48].

Реальные причины, которые препятствовали созданию специальных страховых трибуналов, следует искать в интенсивном развитии Ллойда, который стал с течением времени обладать влиянием на своих членов, как самая строгая судебная инстанция. Корнелиус Уолфорд указал: «Оказалось, что Палата [«Суд» Елизаветы] начала терять свою привлекательность в начале 18-го века. Предполагалось, что выдача хартий двум крупным страховым корпорациям в 1720 году, чьи лицензии ясно предусматривали, что все иски по полисам должны подаваться в суды Вестминстера, окажет свое влияние в этом направлении. Мы более склонны верить, что основание кофейни Ллойда, которая стала излюбленным местом дял большого количества страховщиков, и превратилась сегодня во всемирно известный Ллойд, была реальной причиной отказа от Страховой палаты. Состав Палаты имел недостатки, поскольку, как оказалось, он не имел контроля над страховщиками, которые часто посещали Палату и, очевидно, принимали риски под тенью ее полномочий. С другой стороны, Ллойд с течением времени установил свое членство и, тем самым, получил, по крайней мере, некоторый контроль над действиями своих членов»^[49].

За законом 1745 года последовал Закон 1788 года^[50], который предусматривал включение в полисы имя страхователя.

В течение 19-го века суды, обычно, ссылались на правила уже упоминавшегося лорда-судьи Элдона (Lord Eldon’s Rules), если речь шла о страховом интересе. В дальнейшем были восстановлены ситуации, когда страхователь нес ответственность по расходам, вызванным гибелью либо повреждением застрахованного имущества. Тогда суды рассматривали многочисленные дела и проясняли вопросы, связанные со страховым интересом. Например, такие дела, как «Routh v. Thompson» и «Seagrave v. Union Marine Insurance Co.»^[51]. В этих делах суды не только признавали обязательность наличия страхового интереса, но и требовали разграничения страхового интереса перевозчика от интереса судовладельца.

Джозеф Арнольд (Joseph Arnould) делает интересное уточнение в отношении судов права справедливости, за которые ратовал Элдон: «Судам права справедливости («courts of equity»), как правило, не подсудны вопросы страхования: их право рассматривать такие вопросы возникает лишь в тех случаях, когда общее право не имеет полномочий разрешать споры, а вмешательство беспристрастной [справедливой] юрисдикции становится необходимым для развития правосудия»^[52]. По его же словам, суды права справедливости имели своеобразное отправление правосудия по делам, касавшимся контрибуции по Общей аварии, но уже установлено, что по сложным вопросам контрибуции иски подавались в канцлерский суд («Court of Chancery»), в частности, когда судовладелец подавал претензию в адрес грузовладельца или один перевозчик против другого либо кто-либо из них против страховщика^[53].

После Закона 1745 года были приняты так называемые промежуточные законы: Закон 1788 года^[54], который устанавливал, что все полисы не должны иметь пробелы в текстах, а Закон 1795 года^[55] требовал, чтобы все полисы морского страхования были оформлены в письменной виде и с печатью.

Закон о морском страховании 1906 года. В свою очередь законы 1745 и 1788 годов были отменены Законом 1906 года^[56], который объявил о возврате к первоначальной концепции морского страхования, а именно, что морское страхование предназначено для защиты судовладельца или торговца от рисков морского предприятия.

Закон 1906 года был разработан сэром Маккензи Далцеллом Чалмерсом (Mackenzie Dalzell Edwin Stewar Chalmers).

Маккензи Далцелл Чалмерс

В 1894 году так называемый «Marine Insurance Codification Bill» был представлен в Палату лордов сэром Фаррером Хершеллом (Sir Farrer Herschell), в то время лорд-канцлером Великобритании, а его содержание — слегка измененное — легло в основу Закона 1906 года под названием «An Act to Codify the Law Relating to Marine Insurance» («Закон для кодификации права, касающегося морского страхования»).

Фаррер Хершелл

Однако история Закона 1906 года не была простой. Законопроект последовательно получал поддержку трех лорд-канцлеров. Несмотря на положительное мнение по нему со стороны торгового сообщества, прошли две волны оппозиции, а именно, политическое препятствие и противостояние от юридического сословия.

Раннее законодательство о морском страховании оставляло самому рынку и судам возможность развивать принципы права морского страхования, которое было, в конечном счете, кодифицировано в Законе 1906 года. Данный закон представлял собой, главным образом, кодификацию почти двухсотлетней истории судебных решений, и сегодня не существует кодификации, эквивалентной ему. Тем не менее, договоры морского страхования, которые заключаются в Англии сегодня, регулируются различным набором стандартных морских оговорок, которые нередко уменьшают силу или влияние допущений, установленных Законом. Кроме того, многие последующие законодательные решения содержат иные правила по отдельным вопросам страхования.

Первым и одним из важных факторов являлось то, что Закон 1906 года санкционировал (секция 30) использование формы полиса «Lloyd’s S. G. (Ship and Goods) Form of Policy», ранее принятую Ллойдом в 1779 году. Забегая вперед, следует заметить, что Институт Лондонских Страховщиков (Institute of London Underwriters) разработал оговорки, прилагаемые к полисам, с тем, чтобы устранить определенные недостатки «S. G. Policy». Оговорки 1982 и 1983 годов привели к тому, что такой полис был отменен и заменен более простым вордингом, который является титульным листом (Cover sheet) для соответствующих оговорок упомянутого Института. Данные оговорки пересматривались неоднократно.

На стыке 19-го и 20-го веков существовала «increasing difficulty in passing any measure of law reform» — «возрастающая трудность в принятии какой-либо меры по правовой реформе» (как говорят, из-за «одного упрямого члена парламента», о котором речь чуть дальше)^[57]. Политическое препятствие было, в конечном счете, улажено лордом Лорберном (Lord Loreburn).

Лорд Лорберн

Второе препятствие представляло собой негативное отношение части юридического сообщества против законопроекта. В частности, было возражение, опирающееся на принцип, согласно которому английское право не должно сводиться к письменному кодексу. Со стороны торгового сообщества поддержка базировалась на идее достоверности права, а аргументы против кодифицирующего статута были двоякими. Во-первых, кодификация приведет к консервативности, а право не сможет развиваться в судебном порядке для вынесения справедливого решения. Во-вторых, законопроект неизбежно упустит важные изъятия либо будет содержать неясности.

Для ответа подобным возражениям Чалмерс подготовил Перечень принципов морского страхового права (Digest of Marine Insurance — 1901 год), который включал общие предложения по праву, основанные на полномочиях, ограниченных применимыми изъятиями и подтвержденных иллюстрациями. Чалмерс постоянно подчеркивал, что законодательство, которое он разрабатывал, являлось тренировкой в кодификации, следовавшей за курсом его наставника, лорда Хершелла. В том же Перечне 1901 года он определил более 2 тысяч компетенций, относившихся к праву морского страхования.

Закон вступил в силу с 1 января 1907 года. Поскольку он представлял собой кодифицирующий нормативный акт, то с его принятием была сделана попытка сопоставить его с общим правом и представить его в установленной законом форме.

Хорошо известно, что цель Чалмерса была, по возможности, ограничена формулированием установленного действующего права, чтобы заполнить случайные пробелы ссылками на торговую практику либо логическое расширение существующих прецедентов, и, во-вторых, чтобы устранить разногласия между ранее принятыми судебными решениями.

Отрасль права, действительно, давно уже созрела для кодификации. Стремление к кодификации было вызвано желанием оказать услугу торговому сообществу путем устранения необходимости в судебных процессах. Четко соединенные правовые принципы в ряде случаев избавляют от потребности несения судебных расходов. Однако политическая реальность того времени была такова, что предложенное законодательство, которое выходило за рамки существующего права, едва ли, было бы принято парламентом. Попытки кодифицировать уголовное право и законодательство о партнерских отношениях столкнулись с трудностями именно потому, что они были направлены на расширение и усовершенствование права. Поэтому лорд Хершелл, который отвечал за представление обоих законопроектов (Закон о переводных векселях 1882 года и Закон о продаже товаров 1893 года) в Палату общин и затем, внося законопроект о морском страховании в Палату лордов, настаивал на придерживании любого законопроекта, направленного на кодификацию права на том лишь основании, что «законопроект, который попросту улучшает форму без изменения сущности права, не создает противопоставление и оставляет небольшое пространство для дискуссии»^[58]. Согласно тому же Чалмерсу, лорд Хершелл навязывал следующий подход: «Пусть кодифицирующий законопроект сначала просто будет воспроизводить существующий закон, каким бы он дефектным не был. Если недостатки очевидные и грубые, будет легче их устранить. Если исправление будет опротестовано, от него можно будет отказаться без ущерба для законопроекта. В любом случае, форма закона будет улучшена, а его сущность всегда можно будет изменить последующим законодательством. Если же законопроект при представлении предлагает внести изменения в закон, каждая оговорка будет рассматриваться с подозрением, и это, наверняка, вызовет противодействие»^[59].

На самом деле Закон был более, чем просто кодифицирующим актом, поскольку он привносил в практику морского страхования и много новых элементов. Например, он касался не только страхования судна и груза, но и, например, рисков гражданской ответственности, предусмотренных сегодня Клубами взаимного страхования (P&I clubs).

Наиболее важными секциями Закона 1906 года были:

— секция 4 «Insurable Interest — Avoidance of wagering or gaming contracts» — «Страхуемый интерес — Избежание азартных договоров или договоров на пари»:

— секция 4 (1): «Every contract of marine insurance by way of gaming or wagering is void» — «Любой договор морского страхования, заключенный на пари, считается недействительным».

— секция 4 (2): «A contract of marine insurance is deemed to be a gaming or wagering contract—

a. Where the assured has not an insurable interest as defined by this Act, and the contract is

entered into with no expectation of acquiring such an interest; or

b. Where the policy is made «interest or no interest», or «without further proof of interest

than the policy itself», or «without benefit of salvage to the insurer», or subject to any

other like term» — «Договор морского страхования считается договором пари, если:

а) страхователь не имеет страхового интереса, как предусмотрено законом, и не предполагается приобретение такого интереса;

б) полис заключен на условиях «с интересом либо без интереса» без последующего подтверждения интереса, кроме наличия самого полиса или иного документа.

Наличие Секции 4 привело к принятию в 1909 году статута «Marine Insurance (Gambling Policies) Act 1909» [«Закон о морском страховании (полисы страхования пари) 1909 года»], который налагал определенную уголовную ответственность на стороны договоров морского страхования, которые заключались на пари возникновения или невозникновения убытка вследствии морских опасностей.

Наличие страхового интереса устанавливалось в секции 5, а именно:

— секция 5 «Insurable interest defined» — «Оговоренный страховой интерес»:

— секция 5 (1) «Subject to the provisions of this Act, every person has an insurable interest who is interested in a marine adventure» — «В соответствие с положениями Закона любое лицо, заинтересованное в морском предприятии, должно иметь страховой интерес»;

— секция 5 (2) «In particular a person is interested in a marine adventure where he stands in any legal or equitable relation to the adventure or to any insurable property at risk therein, in consequence of which he may benefit by the safety or due arrival of insurable property, or may be prejudiced by its loss, or by damage thereto, or by the detention thereof, or may incur liability in respect thereof» — «В частности, считается, что лицо заинтересовано в морском предприятии, если оно имеет какой-либо законное или объективное отношение к предприятию либо какому-либо при этом застрахованному имуществу, в связи с чем оно может иметь выгоду при благополучном сохранении или доставке застрахованного имущества или может понести ущерб от гибели либо повреждения такового, либо в результате его удержания, или нести в этой связи ответственность».

Джозеф Арнольд пишет по этому поводу: «Поэтому, для того, чтобы иметь страховой интерес, нет необходимости обладать абсолютной, принадлежащей по праву собственностью или имуществом в том, что застраховано: достаточно иметь право на застрахованное имущество либо иметь право или нести ответственность, возникающую по договору в отношении застрахованного имущества, в той мере, в какой страхующая сторона может иметь выгоду от его сохранения либо ущерб от его повреждения»^[60].

Эта секция дополнялась секцией 6 «When interest must attach» — «Когда должен присутствовать интерес», которая требовала доказательство наличия интереса, без которого на момент возникновения убытка страхователь был не вправе получать возмещение по договору страхования. В оригинале она гласит: «(1) The assured must be interested in the subject-matter at the time of the loss though he need not be interested when the insurance is effected:

Provided that where the subject-matter is insured «lost or not lost», the assured may recover although he may not have acquired his interest until after the loss, unless at the time of effecting the contract of insurance the assured was aware of the loss and the insurer was not.

Where the assured has no interest at the time of the loss, he cannot acquire interest by any act or election after he is aware of the loss».

«(1) Страхователь должен иметь интерес в предмете страхования на момент возникновения убытка, хотя у него может и не быть интереса в момент заключения страхования: если объект застрахован на условии «lost or not lost» — «независимо от того, погиб предмет страхования или нет», страхователь может получить возмещение, хотя он мог и не иметь интереса до наступления убытка, если на момент заключения договора страхования он не знал об убытке, и страховщик не знал.

Если страхователь не имеет интереса на момент возникновения убытка, он не может приобрести интерес ни по закону или иным образом после того, как ему стало известно об убытке».

В качестве примера приведем дело Anderson v. Morice, в ходе рассмотрения которого выяснилось, что страхователь купил товар — рис по договору, согласно которому собственность на него не переходила покупателю до момента доставки всей партии зерна. Существенным условием сделки была фраза: «Bought the cargo of rice, per ‘Sunbeam’ Payment by seller’s draft on purchaser at six months’ sight, with documents attached»(«Купил груз риса, за «солнечный луч», оплата по векселю продавца на покупателя в течение шести месяцев, с приложенными документами). Судно погибло с частью груза на борту. В суде общего права было принято решение о том, что, если партия риса соответствовала договору при погрузке на борт судна, тогда страховой интерес переходил к покупателю или истцу. Однако в казначейской палате (Exchequer Chamber) установили, что поскольку договор был заключен в отношении части риса, перевозимого на судне «Sunbeam», а время для составления грузовых документов (которые должны были прилагаться к векселю продавца) еще не наступило на момент убытка, никакой интерес не перешел к покупателю, либо он мог бы перейти лишь при погрузке на борт всей партии риса. В палате лордов мнения также разделились, и поэтому было принято в качестве окончательного решение казначейства, и истец не получил компенсацию по полису^[61].

Когда-то было установлено правило о том, что страхователь, кроме наличия интереса на момент возникновения убытка, должен был иметь интерес и на момент заключения полиса, но сегодня установлено, что существенным является страховой интерес, который существует на момент убытка.

Д. Арнольд утверждает, что интерес должен также существовать «during the risk» («в течение риска»), но редакторы издания его книги полагают, что фраза «в течение риска» была излишней, поскольку, по их мнению, не существенно то, когда наступил интерес, в момент убытка или некоторое время до него. Их позиция, кстати, подтверждается текстом части 1 секции 6. На самом деле существует повседневная практика заключать договоры страхования, в которых сложно достаточно достоверно утверждать о наличии страхового интереса в момент заключения полиса, как, например, когда товары страхуются на обратный рейс задолго до их приобретения^[62].

Далее он пишет следующее: «Однако следует утверждать, а если оспаривается, доказывать во всех случаях, что сторона, за чей счет и в чью пользу был заключен полис, имела интерес в объекте страхования на момент возникновения убытка. Поэтому, если при интересе, заявленном тремя владельцами судна, окажется, что один из них до убытка отдал свою долю одному из двух других владельцев, считалось, что у них троих нет права на совместное исковое требование»^[63]. Затем: «Однако, если сторона, чей интерес заявлен, передаст свой интерес после убытка, страховщик на этом основании не может возражать касательно претензии по полису»^[64].

И снова перестрахование. В Секции 9 рассматриваемого закона прописано:

«(1) Страховщик по договору морского страхования имеет страховой интерес и может заключить в отношении его перестрахование.

Если иное не предусмотрено полисом, страхователь не имеет право или интерес в отношении такого перестрахования».

Среди других важных секций можно выделить следующие.

Секция 17 налагала обязанность на страхователя следовать принципу добросовестности «uberrimae fides» в противовес «caveat emptor», т. е. страхователь должен отвечать на вопросы честно и без ложной информации о риске — дословно «A contract of marine insurance is a contract based upon the utmost good faith, and, if the utmost good faith be not observed by either party, the contract may be avoided by the other party» — «Договор морского страхования является договором, который основывается на наивысшей добросовестности, а, если наивысшая добросовестность не будет соблюдаться одной из сторон, другая сторона вправе аннулировать договор». Правда, следует заметить, что фраза «если наивысшая добросовестность не будет соблюдаться одной из сторон, другая сторона вправе аннулировать договор» была относительно недавно отменена в части 5 (секция 14) Закона от 12 февраля 2015 года-Insurance Act 2015, c. 4^[65].

Согласно Секции 18 («Disclosure by assured»), страхователь обязан раскрыть всю существенную информацию, которая может повлиять на акцепт и котировку риска. Несоблюдение этой обязанности известно и сегодня как сокрытие информации и может стать основанием отказа страховщика в возмещении ущерба. О достоверности существенной информации говорит и Секция 20 Закона («Representations pending negotiation of contract»).

Cекция 33(3) — в случае невозможности соблюдения гарантии, при условии, что это оговорено в полисе, страховщик освобождается от ответственности с момента нарушения гарантии, что не распространяется на его обязательства, возникшие до этого.

Секция 34(2) — в случае нарушения гарантии, это не является оправданием страхователя в том, что такое нарушение было впоследствии устранено.

Секция 50 — полис может быть переуступлен; например, судовладелец вправе переуступить выгоду по полису в пользу должника по судну.

Секции с 60 по 63 касались термина «конструктивная полная гибель».

Секция 79 касалась института суброгации, т. е. прав страховщика быть правопреемником страхователя после выплаты ему страхового возмещения.

Закон 1906 года дополнился Законом 1909 года^[66], который разрешал так называемые PPI полисы — p.p.i. policies^[67], когда страхователь имел добросовестный интерес (bona fide interest), однако, этот Закон запрещал спекулятивные договоры без интереса, по которым страховщики продолжали платить убытки.

Среди существенных характеристик Закона 1906 года можно также выделить следующие.

Кроме ранее отмеченных секций Закон вообще впечатляет объемом кодифицируемых им правил. Конечно, официально Закон касался тех принципов права, которые применялись к договорам морского страхования. Однако его целью не было полное отделение правового регулирования договора морского страхования от общего договорного права (general law of contract) или более широкого общего права, которое применимо к договорам морского страхования лишь при условии несовместимости с положениями Закона. В частности Секция 91(2) Закона гласит: «Правовые нормы, закреплённые общим правом, в том числе торговым, за исключением тех, которые противоречат прямо выраженным положениям настоящего Закона, должны применяться к договорам морского страхования». Более того, многие принципы, применимые к договорам морского страхования, не ограничены, а в равной мере применяются ко всем видам страхового договора, морскому или неморскому, прямому или перестраховочному, торговому или потребительскому. Что касается таких принципов, то более точно сказать, что Закон кодифицирует в целях договоров морского страхования принципы общего права по договору страхования.

Тяжбы по иным видам рисков на таких принципах нередко принимают формулировку Закона 1906 года как авторитетную. Поэтому на практике Закон действует для многих важных доктрин, как кодификация общего права по договору страхования, и действительно много процессов прецедентного права после принятия Закона 1906 года было связано с другими видами договоров страхования.

Еще одной характеристикой Закона можно назвать его, главным образом, необязательную природу. В отличие от небольшого ряда положений, отражающих публичный порядок, Закон включает в себя диспозитивные правила, действующие по умолчанию (default rules) и применимые лишь в отсутствие противоположного намерения.

Диспозитивный характер Закона отражает его цель в оказании помощи торговому сообществу. Согласно Чалмерсу: «Деловой человек, в сущности, говорит юристам: ‘Дайте мне свободу в заключении моих собственных договоров, но скажите мне открыто заранее, что вы собираетесь делать, если я не заключу договор или, если я не смогу выразить это вразумительно. Если я буду знать заранее четко, что вы, юристы, собираетесь делать в данном случае, я смогу соответствующим образом соразмерить свое поведение. Все, что я хочу знать точно, где я нахожусь’»^[68].

И, наконец, последняя важная характеристика Закона 1906 года, которая заслуживает внимания, касается недвусмысленной поддержки коммерческой достоверности. Закон пытается изложить четко правила и последствия в случае их нарушения. Так, стороны имеют право ретроспективно избежать заключение договора, чтобы не нарушать принцип наивысшей добросовестности. Представляя законопроект о морском страховании в Палату лордов, лорд Хершелл процитировал судью Уиллеса (J. Willes) в деле Lockyer v. Offley от 31 мая 1776 года следующим образом: «Поскольку во всех торговых операциях важным предметом является достоверность, для данного суда будет необходимым установить некоторое правило, и что еще более важно, чтобы это правило было конкретным, нежели то, установлено ли оно тем или иным образом. Существует убеждение, что деловые люди скорее отдают предпочтение четкому правилу, которое может действовать резко и против их интересов в конкретном случае, чем неясному правилу, направленному на достижение в каждом случае честного и справедливого результата, но которое может потребовать использование длительного и дорогостоящего процесса»^[69].

В принципе, ожидалось, что оба закона 1906 и 1909 года будут отменены и заменены новым отдельным статутом, очень похожим на своих предшественников и по фразеологии, и по нумерации секций. Однако, к сожалению, реформы приняли другой курс: два новых статута — «Consumer Insurance (Disclosure and Representations) Act 2012» — CIDRA и уже упоминавшийся «Insurance Act 2015» говорят о страховании в общем. Но и это уже другая история…

Глава 3

Ранее мы в специальном разделе книги подробно рассказали историю известнейшей английской страховой корпорации Ллойд. В этой главе речь пойдет о других крупнейших или в силу иных причин широко известных универсальных страховых организациях Англии.

Guardian Royal Exchange Plc. «Guardian Royal Exchange plc» является одним из крупнейших страховщиков Великобритании, чей портфель включает страхование жизни, автотранспорта и домовладений, а также программ здравоохранения, имущества и морских рисков. Компания конкурирует на страховых рынках Германии, США, Канады, Ирландии и Азии, имея представительства в более, чем 50 странах мира. Она также активно участвует в программах корпоративного инвестирования.

«Guardian Royal Exchange» была создана в 1968 году путем объединения двух структур — «Royal Exchange Assurance» и «Guardian Assurance Company». О первой компании мы уже рассказывали ранее. Что касается «Guardian Assurance», она была основана в 1821 году как компания по страхованию жизни и от огня. Универсальный статус она получила в 1893 году, когда приобрела новые полномочия по андеррайтингу и инвестициям согласно специальному закону.

В 1902 году название было изменено с «Guardian Fire & Life» на «Guardian Assurance» для отображения новых интересов компании в страховании от простых краж и со взломом, в страховании ответственности работодателей и от несчастных случаев. Обе компании «Royal Exchange» и «Guardian» выстроили прибыльный зарубежный бизнес, сначала посредством иностранных агентов и позднее через свои филиалы. В частности, как отмечалось ранее, в период с 1890 по 1912 годы «Royal Exchange» открыла свои филиалы в США, Канаде, Южной Африке, Новой Зеландии, Индии, Египте и Южной Америке, а также получила значительное присутствие в континентальной Европе.

«Guardian Assurance» и «Royal Exchange», преуспевающие в течение 19-го века, не имели особых достижений в период, когда страховая индустрия — крайне неотрегулированная и весьма спекулятивная — была отмечена своей волатильностью или изменчивостью. В 20-м веке обе компании уже имели достаточную репутацию для солидного, консервативного бизнеса. С годами они расширяли свои операции за счет стратегических слияний и объединений. Такие страховые альянсы, как правило, оценивались благоприятно в страховой отрасли, поскольку более широкая финансовая основа была давала дополнительную финансовую устойчивость и, в глазах получателей страховых услуг, означала бóльшую надежность.

После Второй мировой войны страховые слияния стали привычными и популярными явлениями, и объединение двух компаний в 1968 году рассматривалось как стратегически разумный шаг. Завершение этого процесса было длительным и достаточно сложным. Интеграция двух страховщиков, гармонизация различных рабочих практик и процедур и монументальная задача приведения в соотвествие всей документации и записей в одну систему — все это потребовало несколько лет.

В результате «Guardian Royal Exchange» стала пятым крупнейшим универсальным страховщиком Великобритании. Её деятельность охватывала три основные отрасли: страхование жизни, страхование иное, чем страхование жизни, и корпоративное инвестирование. Взятый в целом, имущественный портфель компании был наполнен, главным образом, страхованием личного имущества физических лиц, включая автотранспорт и домовладения, и давал 43% от всех доходов компании.

В последнее десятилетие 20-го века «Guardian Royal» искала пути усиления этого направления за счет приобретений и присоединений. В 1993 году компания купила страховые операции в здравоохранении и личном страховании английской компании «Orion Insurance», учредив одновременно две дочерние компании «Orion Healthcare Ltd.» и «Orion Personal Insurances Ltd.». Обе новые организации были относительно небольшими, но с хорошими результатами. «Guardian» не намеревалась сделать их них сильных конкурентов в их сфере деятельности, но надеялась найти для них новый сегмент рынка. Учреждая в 1993 году компанию «Guardian Direct», она также занялась прямыми телепродажами. Прямые продажи страховых полисов по автомобилям и домовладениям были весьма популярными в Англии, и «Guardian» надеялась занять свою долю в этом новом и быстро растущем сегменте.

Зарубежные операции компании по имущественному страхованию были менее успешными. В Германии, где компания была представлена в Альбингии^[70] (3), условия деятельности на протяжении ряда лет были трудными, в основном, из-за рецессии в производстве и крупных убытков, связанных с кражами в домовладениях, угонами автомобилей и поджогами. «Guardian» пыталась нивелировать такие превратности развития несколькими мерами, направленными на улучшение своей позиции — реструктуризация портфеля, отстаивание жесткой политики в выдаче полисов и осуществление финансового контроля за расходами, однако, это не исправило ситуацию по большинству иностранных операций в начале 1990-х годов.

Картина была более радужной на рынке США, где «Guardian» продолжала расширение своей деятельности. В 1993 году компания приобрела нестандартного автостраховщика «American Ambassador Casualty Company», чтобы дополнить операции своей американской «дочки» «Globe American». Обе компании предлагали автострахование «нестандартным» водителям — пожилым лицам, водителям с плохой историей вождения и водителям специализированных автомобилей. В то время, как «Guardian» исторически выходила на рынок США с осторожностью, «American Ambassador» имела достаточно положительные результаты по прибыли на протяжении ряда лет и была уверена, что покупка ее не навредит успешному развитию и в дальнейшем.

«Guardian» развивала имущественное страхование и во многих других странах, в том числе, в Канаде, Ирландии (где она являлась самым крупным автостраховщиком страны), Южной Африке, Франции, Голландии, Португалии и нескольких азиатских странах.

Позиция компании в секторе страхования жизни была менее стабильной. Это связано, в первую очередь, с менее благоприятными условиями на всем мировом рынке. Продажа полисов страхования жизни была, главным образом, связана с ипотечным рынком, который, как мы упоминали ранее, сильно упал в результате рецессии в начале 1990-х годов.

Корпоративное инвестирование в основном осуществлялось в объекты недвижимости и имущество в Соединенном Королевстве и Германии. На протяжении ряда лет это был прибыльный бизнес для «Guardian», но, конечно, это был рынок, подверженный большой флуктуации.

В начале 1990-х годов компания столкнулась с рядом неудач, часть из которых была разделена со всей страховой отрасли, а остальные касались исключительно самой компании. 1990 год был катастрофическим для всех крупных страховщиков Великобритании. Годы беспощадной конкуренции среди страховых компаний, сражающихся отчаянно за сохранения своих долей в рынке, привели к тарифным и андеррайтерским решениям, которые оказались ошибочными и не выдержавшими испытание временем. Такое состояние дел наряду с рецессией и ростом убытков (многие были связаны с природными катастрофами, поразившими в то время страну), имело тяжелый отрицательный эффект на всю отрасль. «Guardian» показала рекордно негативные результаты, т. е. первый операционный убыток со времени образования группы.

Она действовала оперативно, чтобы смягчить последствия таких результатов, принимая такие меры, как жесткий пересмотр и усовершенствание условий страховых полисов, осторожная консервация капитала, экономия расходов и акцент на том, что могло быть привлекательным для всей группы. Новая политика «Guardian» привела к решениям об отказе от ряда направлений бизнеса и концентрации на высококачественных и наиболее прибыльных сегментах. Тарифные ставки были подняты даже при риске потерять клиентов.

Такая стратегия имела успех, и компания показала в 1992 году прибыль в £ 3 млн по сравнению с убытком в £ 210 млн в 1991 году. Она была одним из двух крупных композитных страховщиков, которые показали прибыль и усилили свои позиции в большей степени, чем предсказывали финансовые аналитики. ««Guardian» заслуживает кредит доверия за возвращение к игре», отмечала газета «Financial Times».

В 1993 году показатели компании до налогообложения были еще более впечатляющими, достигнув один из самых высоких уровней за всю историю группы, даже исключая доходы по инвестициям.

Однако, ее коснулись другие проблемы, когда «Guardian» оказалась в центре нескольких дискуссий. В 1987 году впервые встал вопрос о правомерности деятельности группы, когда главный налоговый бухгалтер, Чарльз Робертсон (Charles Robertson), был уволен за предположительное недостойное поведение, что он опротестовал в промышленном трибунале. Робертсон заявил, что истинной причиной его увольнения было его исследование неправомерных денежных операций между «Guardian» и ее некоторыми зарубежными дочерними компаниями и его намерение информировать об этом Управление налоговых сборов (Inland Revenue). Трибунал принял решение в пользу Робертсона и рекомендовал (он не имел право требовать) восстановить его на работе. Компания отказалась, но позднее выплатила Робертсону в качестве компенсации £ 91 тысячу.

«Guardian» была также осуждена за свои сомнительные связи с бизнесменом Винодчандра Манубхаи Пателем (Vinodchandra Manubhai Patel), звездным продавцом компании в 1980-е годы, чьи амбициозные вторжения в сегмент имущественного инвестирования финансировались за счет займов (порядка £ 80 млн), полученных от компании. Банкротство Пателя в 1991 году дало повод для серьезных обвинений в адрес «Guardian», скорее не за неправильные, а за неразумные действия.

Еще один скандал был связан с обвинениями в том, что так называемые «tied agents» (т. е. внештатные агенты компании, привлекавшиеся для продажи страховых продуктов «Guardian») в 1990 и 1991 годах «перепродавали» страховые полисы других компаний от имени «Guardian», что побудило к началу расследования со стороны «Life Assurance and Unit Trust Regulatory Organisation» (Организация по регулированию страхования жизни и трастов) и привело к серьезной критике компании в прессе. Кроме того, «Guardian» также стала объектом исковых требований в 1993 году, поданных несколькими бывшими агентами, которые обвиняли компанию в невыплатах комиссионных, которые им причитались за полисы, проданные в конце 1980-х годов. Компания объясняла это, главным образом, сбоями в компьютерной системе, установленной в то время.

В результате «Guardian» вынуждена была пойти даже на смену своего названия. Известная с 1968 года как «Guardian Royal Exchange», она искала новый имидж для получения общественного признания и уверенности. Команда корпоративных консультантов, работая в полном секрете в течение нескольких месяцев, наконец раскрыла новый имидж в 1993 году. Оставаясь официально «Guardian Royal Exchange», компания теперь стала известной просто как «Guardian», представленной новым логотипом в виде совы, символизирующей стабильность, достоинство и компететность компании.

Первый логотип

Современный логотип

Однако, некоторые аналитики предположили, что потребуется нечто большее, чем новое название и логотип, чтобы полностью восстановить успехи группы. Будучи одним из крупнейших корпоративных страховщиков Великобритании, компания нередко признавалась одной из слабейших в области страхования жизни. В ответ в 1992 году компания назначила новую команду менеджеров для развития этого направления деятельности. Одновременно подвергалась критике политика зарубежных приобретений, в частности, покупка в конце 1980-х годов итальянской компании по страхованию автотранспорта. Год спустя «Guardian» продала компанию, потеряв примерно £ 68 млн.

Тем не менее, многие усилия компании противодействовать крупным промышленным катастрофам 1990 года были встречены с одобрением, особенно, ее неожиданный поворот от больших отрицательных результатов к приличной прибыли в начале 1990-х годов.

В феврале 1999 года группа была куплена французской AXA за $ 5,7 млрд и затем она была интегрирована в ее подразделение «Sun Life & Provincial Holdings». Впоследствии было объявлено, что компания съезжает из здания «Royal Exchange Building». Портфель страхования жизни в 2000 году перешел в группу «Aegon».

Prudential Corporation PLC.

Современный логотип Корпорации

В 1848 году по всей Европе прокатилась волна революций и политических волнений, а в Англии шла борьба с чартистами.

Однако, для группы инвесторов, собравшихся в Лондоне в мае 1848 года, революционная ситуация сулила большие финансовые возможности. Убедившись в том, что кризис порождает желание обезопасить себя, они сформировали залог в размере £ 100 тысяч для организации «Prudential Investment, Loan, and Assurance Association», которая, в конечном итоге, была зарегистрирована как «Prudential Mutual Assurance, Investment, and Loan Association» («Благоразумная ассоциация взаимного страхования, инвестиций и кредитования»). Вскоре она была переименована в «Prudential Assurance Company Limited».

В конкурирующей отрасли простое выживание уже считалось достижением. В период с 1844 по 1883 годы было создано 1 186 страховых компаний; 612 уже существовало, но только 93 дожили до 1883 года. В некоторые периоды того времени с рынка уходило до 100 компаний в год. Большинство из них так же, как «Prudential», ориентировались на средний класс. Она надеялась на спрос на свои услуги со стороны священников, адвокатов и успешных торговцев, что было бы наиболее прибыльным на страховом сегменте. Бедные слои населения были заняты на вредных производствах, жили в ветхих строениях и страдали прежде других от частых эпидемий того времени. Общепринятые взгляды в сфере страхования также подчеркивали неудобство в управлении мириадами небольших полисов. Опыт большинства страховщиков убедил профессионалов в разумности избегать этот сектор рынка.

Несмотря следование такой общепринятой точке зрения, «Prudential» оказалась на грани банкротства. За первые 18 месяцев своей деятельности компания получила всего £ 1,5 тысячи премии. В 1851 году премия была все еще ниже £ 2 тысяч. Да и к 1852 году перспективы компании выглядели безрадостно.

Новые условия в страховой отрасли в 1850-е годы предоставили компании возможность для выхода из кризиса. В конце 1845 года страхование стало прерогативой высших классов британского общества. Среди населения в 25 миллионов человек лишь менее 100 тысяч имели полисы страхования жизни. Изменения произошли с появлением компаний по страхованию жизни в сфере производства, которые теперь продавали полисы рабочему классу. Известный английский историк и писатель Коккерелл (H. A. L. Cockerell) заявил в своей совместной с Эдвином Грином монографии «The British Insurance Business», что эти компании «революционизировали социальное распределение страхования жизни»^[71].

Два события 1852 года побудили «Prudential» пересмотреть свою политику. Специальный комитет Палаты общин призвал распространить страхование на все классы общества. Но что еще более важно, сами сотрудники компании стали противиться существовавшему тогда подходу. Целая делегация обратилась к руководству «Prudential» и вынудила обратить внимание на промышленный сектор. Агенты пожелали последовать примеру обществ взаимопомощи, форме благотворительной ассоциации, которая оказывала помощь своим членам. Эти ассоциации показали пример тесных личных взаимоотношений между агентом и членом такого общества. Директоры отреагировали индифирентно. Всего лишь несколько промышленных полисов было выдано в 1854 году, но они заложили основу будущего бума.

Генри Харбен (Henry Harben),

Генри Харбен

который сменил в качестве руководителя компании Генри Чарльза Барфута (Henry Charles Barfoot), признавал широкие возможности страхования в промышленности. В книге «A Century of Service» есть ссылка на его точное наблюдение, что «более разумно захватить пик небольших полисов, чем собирать крошки, которые падают со стола богача»^[72]. Внимательное управление и осторожная экспансия привели к стабильности компании. Упоминавшийся неоднократно Уильям Юарт Глэдстоун (William Ewart Gladstone), впоследствии канцлер Казначейства или министр финансов Великобритании, критиковал операции страховых компаний, включая «Prudential». Харбен решительно возражал. Избегая конфронтации в прессе, он вызвал независимых актуариев, которые подтвердили его заявление о том, что компания крепка и имеет профессиональное руководство. В результате этих действий «Prudential» получила успешное развитие и восстановила свою репутацию надежности. Атака со стороны Глэдстоуна непреднамеренно помогла компании другим образом. Его заявления сделали многие небольшие компании уязвимыми. Многие ушли с рынка. В 1860 году компания приобрела свою первую фирму «British Industry», сменив затем название на «British Prudential Assurance Company». Это способствовало росту промышленных полисов. В 1860-е годы «Prudential» купила еще пять компаний.

К 1880 году она стала ведущей компанией по страхованию в промышленности. К тому времени не сохранилась ни одна промышленно ориетированная страховая компания.

Последующие десятилетия свидетельствуют о стабильном росте «Prudential». К 1905 году она выпустила 25 миллионов полисов при населении в 43 миллиона человек. Как подтверждал Барри Саппл (Barry Supple) в своей книге «The Royal Exchange Assurance», истории конкурирующей компании, «Prudential» стала «фактически универсальной традицией»^[73]. Лидерство компании сохранилось и в 20-м веке, во многом благодаря успешным топ-менеджерам.

Эдгар Хорн (Edgar Horne), учредитель, возглавлял компанию с 1877 по 1905 годы, когда его сменил упоминавшийся Генри Харбен. Двумя годами позже Харбен, будучи в возрасте 84 лет, передал председательское кресло своему сыну, Генри Андреду Харбену (Henry Andrade Harben). После смерти Харбена-младшего в 1910 году его сменил 53-хлетний Томас Дьюи (Thomas Dewey), а с 1929 по 1941 годы компанию возглавлял Уильям Эдгар Хорн (William Edgar Horne), сын Эдгара Хорна.

«Prudential» преуспевала благодаря одинаковому пониманию ими нужд потребителей страховых услуг. В начале 20-го века некий чиновник почтовой службы, распространявший правительственные страховые полисы, суммировал сложности в конкурировании с «Prudential». В той же книге «A Century of Service» приводятся жалобы конкурента на то, что «Pru» легко устраняет трудности, избегает возражений и быстро ориентируется в бизнесе. Хорошие отношения с клиентами стали основой в оценке полисов. Сохранение контакта между компанией и клиентом стало приоритетом и во времена экономических трудностей. Компания продолжала вести журналы учета задолженности среди клиентов. При этом она также инициировала введение бонусов для промышленных страхователей. Каждый агент отвечал за свою территорию и делал несколько звонков в неделю. Такая система позволила сократить персонал и снизить расходы. К 1948 году представители компании посетили пять миллионов домов. «Человек из Pru» стало именем нарицательным и воспринималось в обществе как неразрывно связанное с народной культурой.

Никогда статус «Prudential» не был так очевидным, как во время ее участии в двух мировых войнах. Военные события налагают большие заботы на страховые компании, поскольку ни один актуарий не может правильно установить объем возможного ущерба. Безусловно и то, что ни один актуарий не мог предсказать потери Западного фронта в Первой мировой войне. Закон об особых полномочиях судов 1914 года защищал многих клиентов от потери возможности получить возмещение из-за неуплаты премии. «Prudential» добровольно признавала полисы тех, кто умер в результате войны, при условии, что полис был выдан до начала войны. Самые крупные выплаты компании были в 1915 году. Страна крайне нуждалась в долларах. Тогда компания предоставила правительству долларовые ценные бумаги на сумму, эквивалентную £ 8,75 млн.

Во время Второй мировой войны «Prudential» инвестировала £ 242 млн, более 50% своих корпоративных активов, в правительственные программы и гарантированные правительством ценные бумаги. По военным убыткам она выплатила £ 5,5 млн. Она могла бы отклонить половину этих претензий, поскольку полисы ограничивали обязательства лишь возвратом уже уплаченной премии. Однако руководство посчитало возможным приостановить действие такого условия.

Крупная компания стала поистине национальным институтом. В течение десятилетий после Второй мировой войны «Prudential» не предпринимала никаких инициатив по изменению экономики, но при этом оставалась доминирующей компанией в страховании жизни, подчеркивая тем самым свою традиционную силу. К 1970-м годам некоторые финансовые аналитики начали полагать, что компания обязана своей лидирующей позиции абсолютной инерции, так как она не создавала новые системы по предоставлению услуг. Старший менеджмент начал осознавать, говоря словами Брайана Корби (Brian Corby), пожизненного сотрудника «Prudential», который возглавил компанию в 1982 году, что «Pru не может всегда оставаться крупнейшей.

Фотография и цитата Брайана Корби: «Мы, возможно, не сможем предложить долгосрочную работу, но нам следует попытаться предложить долгосрочную возможность занятости»

Эта простая мысль заложила основу для наиболее существенных изменений с момента принятия решения о продаже промышленных полисов.

В поисках методов, которые сделали бы компанию более отзывчивой на вызовы времени, она выбрала политику децентрализации. В 1978 году были реорганизованы корпоративные холдинги. В качестве холдинга была основана «Prudential Corporation». «Prudential Assurance» стала дочерней компанией. В 1984 году более интенсивная реорганизация позволила создать сеть операционных подразделений: «U. K. individual», «U. K. group pensions, international», «Mercantile and General Reinsurance», «Prudential Portfolio Managers», «Prudential Property Services» и «Prudential Holborn». Ряд вспомогательных услуг сохранились вне данных структур. К 1986 году реструктуризация начала давать свои плоды. Как образно написала газета «Financial Times» от 4 мая 1986 года: «Сити» (имелась в виду деловая часть Лондона — прим. авторов), наконец-то, пробудился от того, что серия очевидно не связанных корпоративных шагов на самом деле были частью стратегии поднять скрытую часть айсберга из воды».

Новый подход означал и расширение присутствия за границей и покупки компаний. При этом «Pru» оставалась уникальной среди ведущих страховых компаний, потому что она развивалась в основном как английский, а не имперский страховщик.

После Первой мировой войны компания стала заниматься и общим страхованием. В 1921 году «Pru» стала продавать в Голландии и Франции полисы по страхованию от огня и от несчастных случаев. Затем последовали операции в Европе, Содружестве и Южной Африке. Однако эти нововведения не изменили характер деятельности компании. Постепенно изменилось отношение и покупкам. В период между 1968 и 1973 годами «Prudential» купила у Швейцарского перестраховочного общества «Mercantile and General Reinsurance Company». Это приобретение предопределило первенство Prudential в сфере перестрахования. Среди других покупок можно отметить бельгийскую компанию «L’Escaut» в 1972 году (продана в 1990 году), канадскую компанию «Constellation» в 1978 году и в 1985 году «Insurance Corporation of Ireland (Life)», сегодня «Prudential Life of Ireland». Наиболее важным приобретением считалось американская компания «Jackson National Life Company», сделанное в 1986 году. В то время в США были выставлены на продажу примерно 2 тысяи компаний. «Jackson National Life» занимала 18-е место по страховым операциям, 60-е по сбору премии и 91-е по активам. Покупка наиболее быстро развивающейся страховой компании США дала более, чем просто важную долю на рынке США, т. к. за $ 608 млн Группа приобрела инновационно и технологически продвинутую компанию. «Jackson National Life» была лидером в развитии полисов по срочному и универсальному (universal life insurance — сочетает срочное страхование и сбережения — прим. авторов) страхованию жизни. Ее операции были компьтеризированы и более эффективными, чем администрирование компании. «Jackson National Life» стала внутренним источником модернизации всей системы управления «Prudential».

Задача по переформированию компании не требовала отказа от установленных принципов организации. Компания процветала благодаря своей заботе о нуждах клиентов, желанию работать с любыми потребителями и оценке успеха в долгосрочной перспективе. «Prudential» искала подход к молодому поколению клиентов, которое не было озабочено страхованием жизни, а интересовалось приобретением недвижимости.

В 1985 году она в качестве эксперимента купила агенство по недвижимости «East Anglian Real Estate Agency». Успех на региональном уровне побудил ее заниматься этим в масштабе страны. Поскольку большинство агентств подобного рода являлись небольшими и местными организациями, «Prudential Property Services» стала влиятельной силой почти в один день. К 1989 году компания имела свыше 800 региональных агентств. Несмотря на возросшие расходы, компания ожидала, что данное предприятие побудит молодое поколение стать потребителями других страховых продуктов «Prudential».

Реорганизация компании совпала с революционными изменениями в финансовых услугах в Великобритании. До этого страховые компании, банки и строительные общества предлагали обособленные услуги. Новые подходы правительства, возглавляемого премьер-министром Маргарет Тетчер, подстегивали к инновациям. В 1984 году правительство отменило так называемое освобождение от налога-life assurance premium relief, налоговое преимущество, которое привлекало клиентов.

Данный шаг заставил страховые компании подстроиться к новой ситуации. Как отмечал тот же Брайан Корби в «Financial Times» от 4 марта 1984 года, «мы должны признать, что мы находимся еще и в состоянии конкуренции за каждый сберегательный фунт». В поисках возможностей для расширения своих операций «Prudential Corporation» учредила в 1985 году уже упоминавшуюся трастово-инвестиционную фирму «Prudential Holborn». Это выглядело естественно. Ни одна другая компания не подходила лучше для работы с небольшими осторожными инвесторами. Новая фирма не имела изначальный успех, поскольку была создана как раз в период обвала фондового рынка. В течение десяти лет трастовый бизнес находился в депрессии. В 1988 году «Prudential Holborn» потеряла £ 105 млн, а в 1989 году ее прибыль составила лишь £ 1,7 млн. Тем не менее, «Prudential Corporation» оставалось уверенной в том, что фирма хорошо себя позиционирует накануне неизбежного роста рынка.

Быстрое расширение операций по оказанию новых услуг создало и новую проблему для «Prudential»: отсутствие признания со стороны клиентов. Корпоративное название было известным, но население не могло успевать за корпоративными изменениями. В 1986 году анализ компании показал, что только 20% тех, кто знал «Pru» понимали, что совсем недавно компания занялась ипотечным бизнесом. Диверсифицированной корпорации требовались бóльшая открытость и бóльшая известность о направлениях её деятельности. Когда в 1988 году правительство Тетчер отменило привязку государственных доходов к пенсионной системе, компания начала массированную компанию в отношении новых пенсионных схем. 10 миллионов человек находились в системе государственного обеспечения. Те, кто хотел уйти из системы, получали скидку, которую нельзя было инвестировать в новый пенсионный план. «Prudential» потратила £ 7 млн на рекламу. В новых нишах компания заключила 220 тысяч новых договоров на сумму премии в £ 110 млн. После десяти лет реорганизации «Prudential Corporation» представляла собой смешение традиционной практики и инноваций. Продающие подразделения насчитывали 12 тысяч человек, которые продолжали обходить пять миллионов домовладельцев для сбора премий по страхованию жизни. В век компьютеризации это выглядело анахронизмом, но система в 1988 году продуцировала £ 1,3 млн.

Лидерство «Prudential Corporation» обеспечивало наилучший индикатор будущего развития. Брайан Корби, который руководил большинством преобразований, имел актуарную подготовку. Его преемник, Майкл Ньюмарч (Michael Newmarch), который возглавил компанию в апреле 1990 года, также был ее пожизненным сотрудником. Однако он работал инвестиционным менеджером, а не актуарием. В 1989 году новый портфельный менеджер Хью Дженкинс (Hugh Jenkins), не имел опыта работы в этой компании. Он контролировал портфель, который оценивался в £ 35 млрд. Когда его попросили прокомментировать назначение Ньюмарча, Дженкинс заметил сдержанно, что «the investment function has come to the top» — «инвестирование достигло своей вершины». Эта фраза, возможно, подразумевает и будущее компании^[74].

Commercial Union (CU). Мы рассказываем об этой страховой компании, поскольку она является одним из ведущих имен в страховании на протяжении более, чем вековой истории. По объему премии она находится среди трех крупнейших британских компаний по страхованию жизни и страхованию иному, чем страхование жизни. Ее дочерние компании предоставляют все основные виды страхования — огонь, авто, НС, морские и авиационные риски и уже упомянутое страхование жизни. С первых дней существования «Commerial Union» работает на международном рынке. Ее бизнес сконцентрирован, главным образом, на операциях в Объединенном Королевстве, США и Нидерландах.

Компания обязана своему образованию Великому пожару в Лондоне на Тулей-Стрит (Tooley Street). Это был самый разрушительный пожар в Лондоне после пожара 1666 года. Он начался по предположению в результате какого-то самовозгорания днем в субботу 22 июня 1861 года на джутовом складе на южном берегу Темзы в районе «Cotton’s Wharf» (досл. «хлопковый причал»), где также были расположены другие многочисленные склады, заполненные джутом, пенькой, хлопком, пряностями, чаем, кофе и, самое главное, такими легковоспламеняющимися товарами, как жиры, смолы и дёготь. Огонь быстро перекинулся на другие пристани и склады, а затем на торговые платки, ювелирные магазины и офисы на Тулей-Стрит. Пожар длился два дня, но все вокруг тлело еще две недели. Разрушения были настолько большими, что затронутые им страховые компании были вынуждены отреагировать удвоением ставок премии в отношении страхования складских помещений. Некоторые торговцы отказались страховаться по новым ставкам и созвали митинг протеста, на котором они приняли решение о том, что, если страховщики не изменят ставки, они создадут новую страховую компанию, которая установит тарифы в соответствии с более точной оценкой рисков. Поскольку страховщики не отреагировали на данный протест, спустя три месяца после пожара была основана компания «Commercial Union Fire Insurance Company». Другие компании, должно быть, пожалели о своей панической реакции на пожар 1861 года, поскольку «Commercial Union» (далее «CU») сделала в этот период быстрый прогресс. Ее акционеры включали в себя некоторых известных предпринимателей Лондона. Первым председателем компании был Генри Уильям Пик (Henry William Peek), впоследствии член парламента, но на тот момент всего лишь молодой глава фирмы по оптовой торговле чаем и кофе.

Генри Уильям Пик — 1825 — 1898

Еще одним директором компании был Джеремайя Джеймс Колман (Jeremiah James Colman),

Джеремайя Джеймс Колман — 1830-1898

который был связан с организацией крупного экспорта горчицы, до сих пор известной под брэндом «Colman’s mustard».

Эти акционеры страховались от огня в новой компании, которая с ее более привлекательными страховыми тарифами вскоре стала получать большой доход от страхования. В течение двух лет более старым страховым компаниям пришлось принять принцип классификации рисков, пионером которого стала CU.

1860-е годы стали периодом расцвета бизнеса в Англии, и руководство компании с той же энергией взялось за ее развитие. Оно нанимало перспективных менеджеров из других компаний, открывало филиалы в крупных провинциальных городах и назначало агентов по всей стране, и все это буквально в течение нескольких лет. В это же время CU обратило свое внимание на страхование жизни и морское страхование. Ее первые полисы по страхованию жизни были выданы в 1862 году, а первый андеррайтер по морским рискам был назначен в 1863 году. Доходы от этих двух видов страхования позволяли компании компенсировать крупные убытки по имущественному огневому портфелю. Тем не менее, именно огневой бизнес давал большие возможности для быстрого роста. Активно развивались города и промышленность, наряду с которыми увеличивалась и стоимость имущества, которое было необходимо страховать. CU, как и другие новые страховщики, тотчас реагировала на растущие потребности в огневом страховании. Одновременно руководство компании видело перспективы в зарубежной экспансии, поскольку оно уже имело представление о таких перспективах на основе хороших торговых связей через свои импортные и экспортные операции. В первый же год существования компании был назначен агент в Гамбурге, а к концу 1860-х годов компания имела свои агентства во многих иностранных портах, которыми пользовались британские купцы.

Рынок США также стал первостепенной целью. CU назначала агентов в Сан-Франциско и Нью-Йорке, и также имела присутствие в Чикаго и Бостоне в 1871-1872 года, как раз в преиод, когда эти города подверглись разрушительным пожарам. Компания в отличие от местных страховщиков исполняла свои обязательства полностью, завоевав репутацию надежной организации. К 1880-м годам операции в США составляли одну треть всех сборов компании по огневому страхованию.

В это же время CU активно развивала свой бизнес в Европе, Канаде и Австралии. В 1890-е годы ее внимание также привлекали Индия и Юго-Восточная Азия с точки зрения поддержки там присутствия Британской империи. К концу 19-го века компания получала три четверти доходов из-за границы, и по объемам огневого страхования занимала второе место в мире, уступая лишь своему английскому конкуренту — «Royal Insurance», образованному в 1845 году. Но через 40 лет она обогнала и его.

В следующей фазе своей истории, между 1900 и 1914 годами, компания расширяла свою деятельность за счет покупок компаний и последующей более скоординированной политики. Ее первым стратегическим приобретением в 1900 году стала компания из Манчестера «Palatine Insurance Company» (с 2016 года в составе «Swiss Re»),

Табличка компании

которая преуспевала не только в огневом страховании, но и в относительно новом сегменте — страховании от несчастных случаев. После такой сделки CU стала первой британской компанией, которая осуществляла все четыре вида страхования — огонь, жизнь, море и НС.

Вскоре после этого CU предприняла еще один важный шаг, назначив своего первого генерального менеджера Эвана Роджера Оуэна (Evan Roger Owen), который успешно возглавил департамент огневого страхования с 1885 года.

Эмблема компании на полисе 1885 года

К 1900 году, благодаря его репутации, ему была предложена работа в компании «Phoenix Fire Office», и руководству CU пришлось, уступить его конкуренту либо предложить более высокий пост. Оно остановилось на последнем варианте. И Оуэн был генеральным менджером компании с 1900 по 1920 годы, играя ведущую роль в расширении и перестройке деятельности CU в эти годы.

В течение этого периода вся страховая отрасль концентрировалась в более крупные универсальные страховые компании, и CU была одним из лидеров данной тенденции. За несколько лет она купила полдюжины крупных компаний: в 1910 году в Англии — это был крупнейший игрок на рынке страхования от несчастных случаев — «Ocean Accident and Guarantee Corporation Ltd.» (основана в 1876 году),

Календарь компании за 1909 год с указанием активов и видов страхования

еще одна компания — «Union Assurance» и уже упоминавшаяся старейшая из всех британских компаний — «Hand-in-Hand Fire & Life Insurance Society» (основана в 1696 году) — была приобретена в 1905 году.

За границей она приобрела две американские страховые компании American of Philadelphia, Pennsylvania, и California Insurance Company. Две из этих покупок были результатом землетрясения в Сан-Франциско 1906 года; CU была достаточно сильной по сравнению с другими компанией, чтобы выдержать крупные убытки, и Union Assurance и American of Philadelphia фактически были ею спасены.

Обложка календаря компании за 1912 год

К 1914 году CU была крупнейшей британской многовидовой компанией со сбором премии в £ 7,5 млн, т. е. почти в четыре раза больше по сравнению с 1901 годом. Несмотря на разрыв связей между Европой и Англией в период Первой мировой войны, компания продолжала развиваться, однако, потеряла лидирующую позицию на британском страховом рынке после слияния в 1919 году ее двух основных конкурентов «Royal Insurance» и «Liverpool & London & Globe».

После бурного роста в предыдущие два десятилетия, следующие два были относительно спокойными. Теперь, когда CU была одним из лидеров страховой индустрии, она стала более зависимой от тенденций рынка, а как раз экономические условия становились менее благоприятными. В 1921 году послевоенная депрессия привела к первому падению сборов компании с 1908 года. Затем в 1920-е годы наблюдался небольшой рост, но в 1929 году Великая депрессия принесла более длительную задержку в развитии. Тем не менее, компания продолжила свой рост, поскольку рынок страхования постоянно расширялся. В частности, рост автомобилестроения в межвоенный период привел к созданию огромного нового рынка страховщиков от несчастных случаев, и географическое распространение CU способствовало выгодному удовлетворению спроса как в Объединенном королевстве, так и в США.

В 1920-е годы компания продолжала совершать приобретения. Так в 1926 году она купила небольшую композитную компанию «British General». В сложных условиях 1930-х годов был сделан акцент на сокращение затрат. Обычным в то время было, что большинство приобретенных ею компаний продолжали действовать под их старыми названиями и через свои собственные продающие подразделения, но под централизованным контролем со стороны CU. Здесь же было пространство для экономии. Полная интеграция занимала длительное время, но в 1930-е годы начался процесс административного объединения. Когда началась Вторая мировая война, этот процесс ускорился в Объединенном королевстве за счет сокращения штата и занимаемых площадей.

Вторая мировая война и ее длительные последствия в жесткой экономии в Британии приостановили экспансию компании в Европе почти на десятилетие. Потребовалось время на перестраивание деловых связей в Европе. И только в 1950-е годы, когда уровень жизни начал снова расти, возродился спрос на страхование. Например, использование автотранспорта в Великобритании было крайне ограничено вплоть до 1950 года нормированием газа, но затем эксплуатация автомобилей резко возросла со снятием такого ограничения.

CU преуспевала в то время, благодаря своим дочерним компаниям за пределами Европы, в местах, где ее экспансия не прерывалась. Однако в те же 1950-е годы, по мере возрождения страхования в Англии усложнялись условия его развития в США. Ужесточаемая конкуренция понижала ставки в то время, когда росли размеры выплат и правительственные положения налагали на страховщиков все более тяжелые требования. Такая ситуация привнесла большие изменения и в историю CU.

Компания купила «North British and Mercantile Insurance Company»,

Пожарное ведро 1870 года

Реклама компании 1910 года

компанию, чьи активы достигали £ 127 млн по сравнению с активами CU в размере £ 192 млн, и с еще большей рыночной долей в США. В 1957 году эта компания имела неблагоприятные результаты в США, и после попыток изменить сиуацию самостоятельно, все-таки решила, что это возможно только в рамках большой группы. Поэтому в 1959 году она согласилась на слияние с CU.

Сама компания «North British and Mercantile» была продуктом предыдущего слияния. В 1809 году в Эдинбурге была основана компания «North British Insurance Company». Постепенно она расширила свои операции за пределы Шотландии до северной части Англии, и, начав заниматься не только огневым страхованием, но и страхованием жизни, в 1862 году объединилась с лондонской компанией «Mercantile Fire Insurance», которая сама была создана лишь годом ранее, как и CU, в связи с увеличением тарифов по огневому страхованию. Почему она решила объединиться с другой компанией буквально в начале своего создания, неизвестно, но такое слияние оказалось плодотворным. Новая компания выстроила крупный зарубежный бизнес, и к 1901 году стала четвертой по величине британской компанией по страхованию от огня. Впоследствии она стала универсальным страховщиком и оставалась на лидирующих позициях вплоть до 1959 года.

Добавление такого крупного страховщика к группе CU, срочная необходимость в объединении всех операций в США и снижении расходов привели к существенной реорганизации всей структуры. Компания назначила нового генерального менеджера сэра Франсиса Сэндиландса (Sir Francis Edwin Prescott Sandilands),

Франсис Сэндиландс 1913-1995

который в течение 1960-х годов осуществил наиболее фундаментальные изменения в структуре компании со времен Оуэна.

Процесс интеграции прежних дочерних компаний был далек от завершения, но он ускорился в связи с поглощением «North British and Mercantile». Английский персонал группы был сокращен с 11 500 человек до 8 000 человек на момент слияния, главным образом, в связи с уходом на пенсию и естественной утечкой кадров в течение последующих семи лет.

Покупка «North British» в 1959 году стала крупнейшим страховым слиянием в Англии за те последние 30 лет. Размер компании был критичным фактором на рынке США, а слияния рассматривались как путь снижения расходов и более сбалансированного распределения рисков. CU уже начала получать прибыль от такой стратегии, и в 1968 году она решила продолжить приобретения. Ее новым партнером стала компания «Northern and Employers Assurance», которая занимала четвертое место среди композитных компаний Объединенного королевства. До этого «Northern» располагалась в Шотландии, имея смешанный бизнес, голавным образом, в Англии и странах Содружества.

Проспект компании 1908 года

Она объединила свои силы с «Employers’ Liability Assurance» (‘Employers’), компанией, которая в 1880-е годы стала пионером в страховании ответственности работодателей в Великобритании.

Книжная рекламная закладка

‘Employers’ затем расширила сферу своей деятельности и получила большое развитие операций в США, в которых к 1960 году имелись свои трудности. Вместе с «Northern and Employers» группа CU устранила свою слабость в таком сегменте, как страхование жизни. Кроме того, данное приобретение, второе за десять лет, позволило группе на какое-то время восстановить лидирующие позиции среди композитных страховых компаний Великобритании.

Когда страна вступила в ЕЭС, CU осознала, что это может укрепить ее позицию на новом рынке. В начале 1970-х годов она сделала два важных приобретения: бельгийскую компанию «Réunies Les Provinces» и нидерландскую компанию «Delta Lloyd Verzekeringen».

Логотип компании

Последняя являлась второй по величине композитной компанией Нидерландов и была, в частности, сильна в сегменте страхования жизни, добавив свою долю этого сектора в активы группы.

В 1980-е годы, а конкретно имея плохие результаты в 1984-85 годах, группа приняла решение уменьшить операции в США и сделать еще покупки в Европе. В 1990 году была сформирована новая холдинговая компания «Commercial Union plc». В 1998 году за счет объединения «Commercial Union plc» и «General Union» была создана компания «CGU plc».

В 2000 году путем слияния «CGU plc» и «Norwich Union» формируется компания «CGNU plc», в 2009 году переименованная в «Aviva plc».

Phoenix Assurance Company. Эта компания была основана в 18-м веке. Здесь не следует путать эту компанию с «Fire Office» (с 1705 года — «Phoenix Fire Office»), которая была учреждена Н. Барбоном еще в 1680 году.

Премии, уплаченные «Sun Insurance Office» и корпорациям «London Assurance Corporation» и «Royal Exchange Assurance Corporation» по страхованию мельниц и перегонных заводов в последние десятилетия 18-го века, побудили группу «сахарозаводчиков», возглавляемую Натаниелем Жарманом (Nathaniel Jarman), собраться вечером 20 ноября 1781 года в кофейне на Фенчерч-стрит (Fenchurch Street) в Лондоне. Высоковоспламеняющаяся природа сахара относила его к очень опасным рискам с точки зрения страхования от огня, тем не менее, импортеры сахара считали страховую ставку в размере 18 шиллингов на £ 100 слишком высокой. Следствием этого было то, что они встретились двумя днями позже и приняли решение основать свою страховую компанию от огня.

Первое общее собрание состоялось в той же кофейне 17 января 1782 года, на котором было решение разместить штаб-квартиру на известной уже Ломбард-стрит.

В 1813 году новую компанию, называемую «New Fire Office», переименовали в «Phoenix Assurance Company».

Компания «New Fire Office» создала первую серьезную конкуренцию в огневом страховании организациям-ветеранам. Показательно то, что компания «Sun Insurance Office», находясь под впечатлением появления нового соперника, вскоре приняла решение об ограниченном сотрудничестве с «Phoenix Assurance Company», что было достаточно необычным шагом, но при этом она могла проверить успех конкурента, который стал предлагать скидки по премии, если страхователь был готов осуществлять у нее же страхование других рисков.

Выживаемость и рост компании «Phoenix», главным образом, зависели от энергии и разумности ее руководства. Здесь следует выделить руководителя компании Джорджа Гриффина Стоунстрита (George Griffin Stonestreet),

Джордж Гриффин Стоунстрит

Виньеточный портрет Джорджа Стоунстрита на фоне здания «Phoenix House»

который работал в ней с 1786 года по 1802 год, и его преемника Дженкина Джонса (Jenkin Jones), который возглавлял ее соответственно с 1802 года по 1837 год. Под их управлением компания пережила депрессию в страховой индустрии в конце 18-го века и первых десятилетий 19-го века.

В разных источниках есть упоминание компании «Phoenix» в связи с судебным делом 1796 года, когда компания отказалась компенсировать ущерб в размере £ 3 тысяч (примерно £ 300 тысяч в современных ценах — прим. авторов) в результате пожара в доме на Тависток-стрит (Tavistock Street) в Лондоне. Предлагаем на этом деле остановиться подробнее, поскольку оно демонстрирует жесткий подход и страховщиков, и судебных институтов того времени к условиям страхования, закрепленным в страховом договоре.

Итак, дело «Worsley against the assignees of Lockyer and Bream» слушалось 7 июня 1796 года в Суде Королевской скамьи (Court of King’s Bench). Но изначально иск был подан со стороны Локера и Брима, чей дом, располагавшийся на Тависток-стрит, был разрушен пожаром 14 мая 1792 года, против тогда еще компании «New Fire Office» на компенсацию £ 7 тысяч, т. е. всей страховой суммы. Первоначально дело слушалось под председательством главного судьи Джеймса Эйра (Chief Justice Eyre) Суда общих тяжб (Court of Common Pleas — просуществовал в Великобритании до 1873 года) в здании Гилдхолла, когда присяжные вынесли вердикт в пользу истцов, правда, на возмещение им лишь £ 3 тысячи.

Судья Джеймс Эйр

Страховая компания отказалась платить на том основании, что страхователь не выполнил договор страхования со своей стороны, т. е. не предоставил ей в соответствии с согласованными печатными предложениями (в оригинале «printed proposals») Сертификат от министра и церковных старост прихода, в котором бы утверждалось, что они полагают, что пожар действительно носил случайный характер.

Часть первая печатных статей полиса страховой компании гласила дословно следующее: «Застрахованные лица, понесшие какой-либо убыток или повреждение в результате пожара, должны обеспечить [предоставить] сертификат за подписью министра и церковных старост наряду с некоторыми иными уважаемыми обитателями прихода, незаинтересованными в таком убытке, в подтверждение того, что они хорошо знакомы с характером и фактами в отношении застрахованного лица или лиц, и действительно знают либо истинно верят, что он, она или они, на самом деле, и по несчастью без мошенничества или злонамеренной практики пострадали вследствии такого пожара, а убыток и повреждение составляет для него, нее либо их стоимость, указанную при этом; но до составления и обеспечения такого аффидавита и сертификата об убытке страхователя, денежная компенсация не должна выплачиваться».

Данное дело неоднократно рассматривалось в Суде общих тяжб, после чего было вынесено положительное решение в пользу истцов. Упоминавшийся Томас Уорсли (Thomas Worsley), секретарь страховой компании, подал «writ of error» («приказ об ошибке», т. е. о передаче материалов по делу в апелляционный суд для отмены вынесенного судебного решения на основании ошибки, допущенной при рассмотрении дела) в Суд Королевской скамьи от имени собственников указанной компании против представителей Локера и Брима.

Вопрос, который должен был решить апелляционный суд, заключался в том, являлось ли при данных обстоятельствах дела предоставление сертификата от министра и ктиторов церковного прихода предварительным условием (a condition precedent), необходимым для исполнения стороной-заявителем до заявления претензии в адрес страховой компании «Phoenix». Представитель истца Ло утверждал, что обеспечение такого сертификата являлось предварительным условием, а представитель ответчика Гиббс оспаривал данное утверждение и заявил, что такое условие являлось лишь положением или последующим условием (a condition subsequent) страхового полиса, которое, якобы, было надлежащим образом исполнено со стороны страхователя.

Суд Королевской скамьи высказал мнение, что компании, которые страхуют от пожаров, вступают в договоры расширительного толкования (extensive contracts), что они нередко вынуждены пресекать попытки вынуть деньги из их карманов мошенническим путем, и что они имеют право препятствовать таким действиям любым доступным способом. Для этого страховые компании специально оформляют свои предложения (оферты) в печатном виде. Суд был единодушен во мнении, что требуемый сертификат является предварительным условием, что он обязательно необходим для обеспечения со стороны страхователя до момента наступления у него права обращаться в страховую компанию за возмещением понесенного им убытка. Это условие не является ни невыполнимым, ни противозаконным или неразумным. Страховая компания была вправе сказать: «hoc non in foedera veni» — «это вне рамок заключенного договора». Отклоняя такое требование со стороны страхователя, компания, тем самым, снимает обязательство перед самой собой, что очень важно знать и общественности. При этом Суд Королевской скамьи отменил акт Суда общих тяжб и принял решение в пользу истца^[75].

К 1815 году «Phoenix» опередила «Sun Fire Office» по сбору премии.

Но еще в 1786-1787 годы компания назначает агентов во Франции, Германии и Португалии.

В 1797 году «Phoenix» учреждает компанию «Pelican Fire Assurance», открывает несколько агентств по всей Британии, и, самое главное, проникает на европейский рынок от Балтийского моря до Пиренейского полуострова. Одновременно она открывает представительство в канадском Монреале и Нью-Йорке в 1804 году. Бизнес в Северной Америке был расширен вскоре после ниспекционной поездки туда в 1808-1809 годы Дженкина Джонса. Хотя война 1812-1815 годов^[76] и сожжение Вашингтона британскими войсками положили конец ее операциям в США, но страховая деятельность продолжилась в Канаде и Европе. Однако идея поддержания портфеля зарубежных рисков оправдалась спустя почти два столетия, когда в начале 20-го века сборы по иностранному страхованию превысили доходы от домашнего рынка.

Компания пережила несколько крупных страховых случаев. Так, после разрушительного пожара 1807 года на Сент-Томасе, втором по величине острове из архипелага Виргинских островов, компания осуществила выплату страхового возмещения в размере почти £ 250 тысяч.

Середина 19-го века тоже стоила компании больших затрат. Пожар в Гамбурге 1842 года принес ей выплату страхового возмещения в размере £ 250 тысяч, почти вдвое больше, чем пострадала компания «Sun».

В 1879 году компания активизировала свою деятельность в Нью-Йорке, заместив перестраховочные операции, которые она к тому времени проводила в интересах других страховщиков Британии. Землетрясение в Сан-Франциско 1906 года также отрицательно сказалось на положении компании, при этом изначально были сомнения о достаточности ее активов для выполнения обязательств, но, как и другие компании группы «Sun», компания урегулировала претензии оперативно и добросовестно.

Специальный закон 1895 года позволил «Phoenix Assurance Company» расширить сферу её деятельности за счет операций по страхованию жизни и от несчастных случаев, чем она, тем не менее, не торопилась воспользоваться вплоть до 1907 года. При этом согласно требованию закона она стала официально публиковать свои отчеты. В 1901 году компания стала обществом с ограниченной ответственностью.

До 1907 году «Phoenix Assurance» фактически занималась в основном страхованием от огня, покупая при этом небольшие компании, которые специализировались на том же виде страхования. В том году она поглотила свое детище — «Pelican Life Assurance», известную на тот момент с 1903 года как «Pelican and British Empire Life Office» (закрылась в 1955 году), и таким образом, продолжила свою деятельность уже в качестве «composite insurer», т. е. универсального страховщика, занимающегося несколькими видами страхования, не исключая перестрахование.. Страхование жизни в портфеле компании приобрело новую жизнь, когда она купила в 1909 году весьма уважаемое общество «Law Life Assurance Society».

Рекламный лист компании «Law Life Assurance Society»

В 1910 году компания приступила к страхованию морских рисков, приобретя компанию «Union Marine Insurance Company». Приводим здесь не очень хорошего качества, но, все же, копии оригиналов документов этой компании.

Титульный лист полиса 1894 года

Именное свидетельство на акцию 1902 года

Хотя Закон о пособиях по нетрудоспособности 1905 года побуждал компанию к активному развитию страхования от несчастных случаев, лишь в 1922 году, купив компанию «London Guarantee and Accident Company» с ее американским портфелем, компания полностью была вовлечена в этот вид страхования.

Рекламный лист компании

Первая мировая война также негативно повлияла на результаты компании. Версальский договор о мире 1919 года не дал возможность компании вернуть ее позиции в Германии, потерянные во время военных действий. Компания мгновенно потеряла около 7% в общем сборе премии. На эти потери наложилось прекращение поступлений из России, т. к. сначала Советская России, а затем и Советский Союз прекратили все операции иностранных компаний, которые проводились на территории Российской империи. Аналогично, нарушилась деловая позиция «Phoenix Assurance» и в Турции в связи с распадом Османской империи (существовала с 1299 по 1922 гг.) и разрушениями, вызванными Греко-турецкой войной 1922 года.

Полис компания по страхованию ответственности работодателей

На рынок авиационного страхования компания вышла лишь в 1931 году, что каким-то образом помогло ей уменьшить последствия Великой депрессии, хотя в компании фактически не было полноценного андеррайтинга вплоть до 1950-х годов, когда появились первые реактивные самолеты.

В период до Второй мировой войны и после нее компания основывала филиалы вместо многочисленных агентств, образованных еще в 19-го веке. Фергюсон, управляющий компании с 1939 по 1957 годы, использовал военные годы, как возможность для международных поездок с целью налаживания новых связей на территориях, ранее неиспользованных компанией, например, Эфиопия, Персия (сегодня Иран) и Палестина. До 1965 года компания не могла похвастаться своей деятельностью, поскольку новые независимые государства либо национализировали операции компании, либо из-за бюрократизма и коррупции делали их неприбыльными. Правда, она сохраняла активность операций на своем рынке, а также в Северной Америке, Австралии, Новой Зеландии.

Еще в начальный период после Второй мировой войны «Phoenix Assurance» также испытывала трудности в проведении страхования в силу того, что новые независимые государства осуществляли национализацию страховой отрасли, либо бюрократизм и коррупция делали операции на их территории нерентабельными. Тем не менее, на местном рынке и в Северной Америке, а также в Австралии, Новой Зеландии и прилегающих островах компания показывала неплохие результаты в этот же период времени, в частности, выдавая вместо чисто огневых полисов новые «multiperil» (многорисковые) полисы страхования имущества.

В 1959 году произошли важные изменения в капитализации компании, что означало увеличение уставного капитала до £ 5 млн. Девятью годами позже полтора миллиона акций компании приобрела вторая крупнейшая страховая компания США «Continental Insurance Company of New York», и две компании объединили руководство и операции в США. Этим объединением компания «Phoenix» пыталась увеличить капитал для расширения своих видов страхования. А компания «Continental» получила свою выгоду в историческом представительстве «Phoenix» в Содружестве Великобритании и ее территорий, а также на Дальнем Востоке. Последующие 15 лет были весьма сложными для Англии и компании «Phoenix». К началу 1980-х годов руководство компании разочаровалось в деятельности пула с «Continental», и в 1984 году компания контролировала только 6,25%. Одновременно компания «Continental» продала свои 24,3% акций «Phoenix» группе «Sun Alliance».

«Sun Alliance Group». Присоединение этих четырех страховых организаций к компаниям «Sun Alliance Insurance Ltd» и «London Insurance Company», явилось, главным образом, результатом послевоенной тенденции образовывать еще более крупные союзы в промышленности и торговле. Компания «Alliance» была первой, кто слился в 1959 году с компанией «Sun Insurance Office». Новая холдинговая компания, называемая «Sun Alliance Insurance», приобрела все акции этих двух организаций. Еще большее слияние шестью годами позже с компанией «London Insurance Company» привело к образованию новой группы под названием «Sun Alliance and London Insurance». В январе 1959 года эта группа была переименована в «Sun Alliance Group».

Введение новых видов страхования от огня и страхования жизни, а также отказ от неприбыльных видов помогли смягчить убытки, понесенные группой в период инфляции в Англии в 1970-е годы, обвала рынка ценных бумаг в 1974 году и сильную засуху 1976 года. 1980-е годы «Sun Alliance Group» встретила с хорошими активами, высокой маржой платежеспособности в размере 125% в 1984 году и амбициями стать одной из сильнейших многопрофильных страховых компаний Великобритании.

Эти слияния и объединения представляли собой попытку акционеров обезопасить группу от иностранных «хищников», что, в конечном итоге, выразилось в том, что группа сама не проявляла явных намерений приобрести какую-либо компанию в США, хотя бы с целью укрепить свое присутствие на крупнейшем страховом рынке мира, а, наоборот, старалась предвосхищать любые агрессивные намерения со стороны американских компаний.

Несмотря на прогнозируемые убытки в размере £ 155 млн, которые группа понесла в октябре 1987 года в результате урагана в южной части Англии, группа «Sun Alliance» продолжала сохранять большую долю на рынке страхования имущества Англии, при этом она проводила политику внедрения в новые сферы страхования путем осторожного приобретения новых организаций, зарекомендовавших себя положительными результатами в других важных сегментах страховой отрасли. К удачным покупкам можно отнести компанию «First Health», лидера в страховании медицинских расходов, и дочернюю структуру «Bradford Pennine», специализирующуюся на автостраховании.

В августе 1989 года группа «Sun Alliance» увеличила свое участие в компании «Commercial Union» до 14,5% за сумму в £ 256 млн. Она объяснила данный шаг как превентивную меру против крупного европейского страховщика — по слухам это был немецкий «Allianz» — от его попыток серьезного проникновения на английский страховой рынок. Другие аналитики при этом, вспоминая методы группы в период ее успешного предложения компании «Phoenix» в 1984 году, были склонны интерпретировать это как первый шаг к еще одному защитному приобретению и созданию крупного английского страховщика, способного противостоять конкурентным намерениям иностранных компаний.

Когда в январе 1989 года образовалась группа, это стало твердым свидетельством ее намерения развиваться не только в страховом секторе, но и двигаться в сферу финансовых услуг, при этом сохраняя доминирующую позицию на британском рынке страхования.

Завершая историю компании «Phoenix», есть необходимость немного забежать в 21-й век.

В 1996 году компании всей группы «Royal Insurance» и «Sun Alliance» объединились в «Royal & Sun Alliance Group plc». Эта новая компания в 2004 году была куплена группой «Resolution Life Group Ltd.» В свою очередь, эту группу в 2008 году за £ 5 млрд приобретает «Pearl Group Ltd.». В 2010 году последняя меняет свое название на «Phoenix Group Holdings» и является сегодня самым крупным объединением закрытых фондов страхования жизни Великобритании.

Примечания

1

Haines Frederick Henry. Chapters of Insurance History: The Origin and Development of Insurance in England. London: Post Magazine & Insurance Monitor, 1926. Р. 184.

2

Haines Frederick Henry. Chapters of Insurance History: The Origin and Development of Insurance in England. London: Post Magazine & Insurance Monitor, 1926. Р. 186.

3

См., Timbs John// https://susanaellisauthor.wordpress.com/tag/change-alley-during-the-south-sea-bubble/.

4

Relton Francis Boyer. An Account of the Fire Insurance Companies, Associations, Institutions, Projects and Schemes, established and projected in Great Britain and Ireland during the17th and 18th Centuries, including the Sun Fire Office: Also of Charles Povey, The Projector of this Office, His Writings and Schemes, London, Swan Sonnenschein & Co., 1893. Part I, Chapter VII. Р. 120.

5

Cole Edward. (2013), Total Loss Claims on Piratical Capture, Durham theses, Durham University. Р. 32. — (1758) 96 ER 1198, (1758) 2 KENY 325, (1758) 2 BURR 683. Available at Durham E-Theses Online: http://etheses.dur.ac.uk/9378/

6

Cole Edward. (2013), Total Loss Claims on Piratical Capture, Durham theses, Durham University. Р. 32. — (1758) 96 ER 1198, (1758) 2 KENY 325, (1758) 2 BURR 683. Available at Durham E-Theses Online: http://etheses.dur.ac.uk/9378/. Р. 32

7

Цит. по кн. Haines Frederick Henry. Chapters of Insurance History: The Origin and Development of Insurance in England. London: Post Magazine & Insurance Monitor, 1926. Р. 197.

8

См., Martin Frederick. The History of Lloyd’s and of Marine Insurance in Great Britain, London: Macmillan and Co., 1876. Р. 90.

9

Цит. по кн. Wright Charles & Fayle Charles Ernest. A History of Lloyd’s from the Founding of Lloyd’s Coffee House to the Present Day. MacMillan and Co., London, UK, 1928. Р. 47.

10

Wright Charles & Fayle Charles Ernest. A History of Lloyd’s from the Founding of Lloyd’s Coffee House to the Present Day. MacMillan and Co., London, UK, 1928. Р. 53.

11

Wright Charles & Fayle Charles Ernest. A History of Lloyd’s from the Founding of Lloyd’s Coffee House to the Present Day. MacMillan and Co., London, UK, 1928. Reference 1, p. 55.

12

См., Низамов Е. Тактика морского разбоя//Коммерсантъ Деньги, 17 мая 2010 года, № 19 (774).

13

House of Commons Journal, Vol. XIX. Р. 355-6, 357-8.

14

Цит. по кн. Relton Francis Boyer. An Account of the Fire Insurance Companies, Associations, Institutions, Projects and Schemes, established and projected in Great Britain and Ireland during the17th and 18^th Centuries, including the Sun Fire Office: Also of Charles Povey, The Projector of this Office, His Writings and Schemes, London, Swan Sonnenschein & Co., 1893. Р. 156

15

Walford Cornelius. The Insurance Guide and Hand Book, The Insurance Guide and Handbook. Being a Guide to the Principles and Practice of Life Assurance; And a Hand-Book of the Best Authorities on the Science. London, Charles and Edwin Layton, 1900. Р. 245.

16

www.aviva.com.

17

Golding С. Е. A History of Reinsurance with Sidelights on Insurance, 2^nd Ed., London: Waterlow & Sons Ltd. for Sterling Offices Limited, 1931. Р. 57.

18

Golding C. E. A History of Reinsurance with Sidelights on Insurance, 2^nd Ed. London: Waterlow & Sons Ltd. for Sterling Offices Limited, 1931. Р. 57.

19

Kopf Edwin William. FCAS, «The Notes on Origin and Development of Reinsurance», Proceedings of the Casualty Actuarial Society XVI (1929). Р. 43.

20

См., Kopf Edwin William. FCAS, «The Notes on Origin and Development of Reinsurance», Proceedings of the Casualty Actuarial Society XVI (1929). Р. 44.

21

Golding С. Е. A History of Reinsurance with Sidelights on Insurance, 2^nd Ed. London: Waterlow & Sons Ltd. for Sterling Offices Limited, 1931. Р. 19.

22

Babbage. Passages from the Life of a Philosopher, New Brunswick, N. J.: Rutgers University Press; Piscataway, N. J.: IEEE Press, 1994. Р. 27.

23

Walford Cornelius. History of Life Assurance in the United Kingdom, Cambridge, Journal of the Institute of Actuaries and Assurance Magazine, 1885/04, Vol. 25. P. 307.

24

Walford Cornelius. History of Life Assurance in the United Kingdom, Cambridge, Journal of the Institute of Actuaries and Assurance Magazine, 1885/04, Vol. 25. P. 311.

25

Walford Cornelius. History of Life Assurance in the United Kingdom. Cambridge, Journal of the Institute of Actuaries and Assurance Magazine, 1885/04, Vol. 25. P. 311.

26

Walford Cornelius. History of Life Assurance in the United Kingdom. Cambridge, Journal of the Institute of Actuaries and Assurance Magazine, 1885/04, Vol. 25. P. 312.

27

Walford Cornelius. History of Life Assurance in the United Kingdom. Cambridge, Journal of the Institute of Actuaries and Assurance Magazine, 1885/04, Vol. 25. P. 443-444.

28

Morgan William. Doctrine of annuities and assurances on lives and survivorships, stated and explained, London: Printed for T. Cadell, 1779. P. 27.

29

Hendricks Frederick. Contributions to the History of Insurance, and of the Theory of Life Contingencies, with a Restoration of the Grand Pensionary De Witt’s Treatise on Life Annuities // Journal of the Institute of Actuaries (The Assurance Magazine). 1852. Vide, xxix., p. 491.

30

См., 38 & 39 Vict. С. 60 — Friendly Societies Act 1875.

31

Walford Cornelius. History of Life Assurance in the United Kingdom, Cambridge, Journal of the Institute of Actuaries and Assurance Magazine, 1885/04, Vol. 25. P. 463.

32

Цит. по кн. Arnould Joseph. Arnould on the Law of Marine Insurance and Average, 3^rd ed. David Maclachlan, Vol. II, London: Stevens & Sons, H. Sweet, and W. Maxwell, 1866; http://books.google.com, pp. 1093-1094.

33

Здесь и далее цит. по кн. Park James Allan. A System of Law of Marine Insurances, 6^th Ed. London, A. Strahan, 1809. Р. 349-351.

34

Сан Доминго — французская колония в Карибском море с 1625 года по 1804 год.

35

См., Park James Allan. A System of Law of Marine Insurances, 6^th Ed. London, A. Strahan, 1809. Р. 351-352.

36

Закон о морском страховании 1745 года.

37

Цит. по кн. Park James Allan. A System of Law of Marine Insurances, 6^th Ed. London, A. Strahan, 1809. Р. 352-353.

38

Цит. по кн. Martin Frederick. The History of Lloyd’s and of Marine Insurance in Great Britain. London: Macmillan and Co., 1876. Р. 141-142.

39

Golding Cecil Edward. The Law and Practice of Reinsurance. London, Buckley Press Limited, 1965. Р. 2-3.

40

Marshall Samuel. A Treatise on the Law of Insurance in Four Books, Second American from the second London edition, U. S. cases collected by J. W. Condy, Philadelphia: William P. Farrand and Co., 1810. Р. 144.

41

Kopf Edwin William. FCAS, «The Notes on Origin and Development of Reinsurance». Proceedings of the Casualty Actuarial Society XVI (1929). Р. 27.

42

Gerathewohl Klaus. Reinsurance Principles and Practice, Verlag Versicherungswirtschaft e. V. Vol. II. Karlsruhe 1982. Р. 677.

43

См., Supple Barry. A History of British Insurance, 1720-1970. Cambridge: Cambridge Universiry Press, 1970. Р. 106.

44

Golding Cecil Edward. A History of Reinsurance with Sidelights on Insurance, 2^nd Ed., London: Waterlow & Sons Ltd. for Sterling Offices Limited, 1931, p. 30.

45

Golding Cecil Edward. A History of Reinsurance with Sidelights on Insurance, 2^nd Ed. London: Waterlow & Sons Ltd. for Sterling Offices Limited, 1931. Р. 31.

46

Цит. по кн. Golding Cecil Edward. A History of Reinsurance with Sidelights on Insurance, 2^nd Ed., London: Waterlow & Sons Ltd. for Sterling Offices Limited, 1931. Р. 33.

47

Цит. по кн. Golding Cecil Edward. A History of Reinsurance with Sidelights on Insurance, 2^nd Ed., London: Waterlow & Sons Ltd. for Sterling Offices Limited, 1931. Р. 33.

48

Park James Allan. A System of Law of Marine Insurances, 6^th Ed. Vol. II. London, A. Strahan, 1809. Chapter 20, р. 532.

49

Цит. по кн. Martin Frederick. The History of Lloyd’s and of Marine Insurance in Great Britain. London: Macmillan and Co., 1876. Р. 143-144.

50

28 Geo 3, c. 56 — Marine Insurance Act 1788.

51

Routh v. Thompson (1809), 11 East 428 и Seagrave v. Union Marine Insurance Co. (1866), LR 1 CP 305.

52

Arnould Joseph. A Treatise on the Law of Marine Insurance and Average: With References to the American Cases, and the Later Continental Authorites. Vol. II. ^2nd Ed. Boston: Charles C. Little and James Brown, 1850. Р. 1260.

53

См., Arnould Joseph. A Treatise on the Law of Marine Insurance and Average: With References to the American Cases, and the Later Continental Authorites. Vol. II. ^2nd Ed. Boston: Charles C. Little and James Brown, 1850. Р. 1261.

54

19 Geo. 2, c. 37 — Marine Insurance Act 1745.

55

35 Geo. 3, c. 80 — Shipping Act 1795.

56

6 Edw. 7, c. 41 — Marine Insurance Act 1906 (UK).

57

Chalmers Mackenzie Dalzell. Codification of Mercantile Law, 1903, 19 Law Quarterly Review 10 at 14. И Chalmers, Digest of the Law of Marine Insurance, 1^st Ed. William Clowes and Sons Limited, 1901.

58

Chalmers. An Experiment in Codification. 1886, 2 LQR 125 at 126.

59

Chalmers. An Experiment in Codification, 1886, 2 LQR 128-129.

60

Arnould Joseph. Arnould on the Law of Marine Insurance and Average, London: Stevens and Sons, 8^th ed. Vol. I. 1866. Р. 330.

61

.Anderson v. Morice (1874), L. R. 10 C. P. 58; in the Ex. Ch. (1875), ibid. 609; (1876) 1 App. Cas. 713.

62

См., Arnould Joseph. Arnould on the Law of Marine Insurance and Average, London: Stevens and Sons, 8^th ed. Vol. I. 1866. Р. 331.

63

Arnould Joseph. Arnould on the Law of Marine Insurance and Average, London: Stevens and Sons, 8^th ed. Vol. I. 1866. Р. 331.

64

Arnould Joseph. Arnould on the Law of Marine Insurance and Average, London: Stevens and Sons, 8^th ed. Vol. I. 1866. Р. 331.

65

Insurance Act 2015, c. 4. См.: http://www.worldbiz.ru/system/new/detail.php? ID=4363.

66

9 Edw. 7, c. 12 — Marine Insurance (Gambling Policies) Act 1909.

67

Страхование на выплату ежемесячной ренты в случае потери дохода (Payment protection insurance — PPI), также известное как кредитное страхование (credit insurance или credit protection insurance), либо страхование возврата займа (loan repayment insurance), представляет собой страховой продукт, который позволяет клиентам страховать возврат займов на случай смерти, заболевания или нетрудоспособности заемщика либо потери им работы или наступления других обстоятельств, которые могут помешать получению дохода для обслуживания долга. Не следует путать данный вид страхования со страхованием от потери дохода (Income Protection Insurance-IPI), которое не связано непосредственно с долговыми обязательствами, а с покрытием возможной утраты какого-либо дохода вследствие болезни или несчастного случая. Ранее IPI называлось Permanent Health Insurance (PHI) или Постоянное медицинское страхование.

68

Chalmers. Codification of Mercantile Law, 1903, 19 Law Quarterly Review 10 at 14.

69

Цит. по кн. Bennett Howard. The Marine Insurance Act 1906: Reflections on a Centenary. 2006, 18 SAcLJ (Singapure Academy of Law Journal). Р. 673// https://journalsonline.academypublishing.org.sg/Journals/Singapore-Academy-of-Law-Journal-Special-Issue/.

70

Северная Альбингия (нем.: Nordalbingien) являлась одним из четырех административных регионов средневекового герцогства Саксонского (Duchy of Saxony), другими являлись Ангрия (Angria), Истфалия (Eastphalia), и Вестфалия (Westphalia). Имя региона происходит от латинского названия Alba реки Эльбы и относится к району, главным образом, располагавшемуся в северной части Нижней Эльбы. Сегодня он примерно соответствует региону Гольштейн (Holstein). Любители пива знают это название

71

Cockerell Hugh Anthony Lewis and Green Edwin. The British Insurance Business, 1547-1970: An Introduction and Guide to Historical Records in the United Kingdom. London: Heinemann Educational Books, 1976. Р. 302.

72

Clapp John Bouvé. A Century of Service, 1815-1915. Boston, S. Peirce & Company Limited, 1915. Р. 27.

73

Supple Barry. The Royal Exchange Assurance: a History of British Insurance 1720-1970. Cambridge: Cambridge University Press, 1970. Р. 185.

74

http://www.referenceforbusiness.com/history2/96/PRUDENTIAL-CORPORATION-PLC.html#ixzz31gSwRKz0.

75

См. об этом подробнее Gentleman’s Magazine, 1796, vol. 79. Р. 518-519; The Times, 8 June 1796; Law Report, Court of King’s Bench, June 7.

76

Англо-американская война 1812-1815 годов. Получила у американцев название «второй Войны за независимость», поскольку подтвердил статус США как суверенной державы. В конфликт на стороне Великобритании были вовлечены многие племена индейцев.