Хаос и Тьма

Александр Арсентьев, 2021

К чему стремится каждое живое существо? Выжить. Любой ценой! Даже если для этого требуется кого-то слегка подвинуть… Но что если во время переноса сознания в другое тело что-то пошло не так, и мир оказывается вовсе не таким, каким ты знал его раньше? Калейдоскоп реальностей, враждующие кланы; Мощь, сопоставимая лишь с магией… Отныне выживание становится образом жизни!Содержит нецензурную брань.

Пролог

Мелкий моросящий дождь омерзительной пылью сыплется из темных глубин вечернего неба. Поздняя осень, мать ее. Амуниция привычно сковывает движения. Сквозь пуленепробиваемое окошко бронированного Урала на меня своими зияющими окнами пялится заброшенное трехэтажное здание бывшего клуба «ДОСААФ». Я скрипнул зубами — чем больше на балансе города таких «черных дыр», тем больше проблем. Они как будто приманивают в свое нутро алкашей, наркоманов и бомжей. Тусовки юнцов-маргиналов так же весьма охотно избирают подобные объекты для времяпровождения. Одним словом — грязь, мусор и прочие атрибуты никому не нужной бетонной коробки. Иногда — полуразложившиеся трупы, обнаруженные какими-нибудь мальцами. Теперь вот — террористы, за ногу их…

Одинокий уличный фонарь тускло освещает вход в здание — дыру с болтающейся на одной петле дверью. Согревает лишь мысль о том, что в ближайшее несколько минут пространство оживет под яркими лучами мощных прожекторов. Где-то там, на крыше, сейчас готовится группа, которая проникнет в зал с заложниками сверху, спустившись по канатам. Снайперы уже давно заняли свои позиции на крышах близлежащих зданий. В ночном небе тихо жужжит моторами военный дрон. Так как переговоры прошли безрезультатно, оставалось только одно — идти на штурм. В намерениях отморозков сомневаться не приходилось — труп одного из заложников уже выбросили из окна. Суки…

Несмотря на то, что перед выездом проведен подробный инструктаж, нервы подобны перетянутым струнам старой гитары, да и полуторачасовое ожидание дает о себе знать. Я взглянул на парней — спокойны, по крайней мере — выглядят таковыми. А где-то в оперативном центре «звездатые» командиры медлят с принятием решения о штурме… Еще одного трупа ждем?! Тишина… Хреновая такая тишина, нездоровая…

Со стороны здания послышались приглушенные звуки автоматной очереди. Накаркал, дятел… Через минуту, которая показалась всем присутствующим целой вечностью, ожила рация:

— Всем группам! Готовность — тридцать секунд!

Ну, наконец-то! Сбрасывая вынужденное оцепенение, бойцы ожили. Последние приготовления, хотя все было готово уже два часа назад…Многозначительные взгляды сквозь разрезы балаклав. Большой с Зайцем ударились кулаками — на удачу…

— Десять… девять…восемь…, — пошел обратный отсчет. — Два… один. Пошли!

— Работаем, парни! — коротко выдохнул я.

Впоследствии детали операции размываются в памяти под воздействием нервных перегрузок. Группа действует словно единый организм, манипуляции которого скупы, выверены до секунды и рациональны до тошноты — результат непрерывных многочасовых тренировок. По сути, штурм подобен срыву тетивы, которую очень долго натягивали. И вот он — момент, когда тщательно прицелившийся стрелок наконец-то разжал пальцы. Мысли уходят куда-то в сторону, безоговорочно уступая поле битвы действию…

Впереди — Большой, прикрывшийся бронированным щитом. За ним — мы с Кротом, держа под прицелом окна второго этажа. Остальные — за нами. Дверь, висящая практически по диагонали, «добита» ударом ноги — сорвавшись с ржавой петли, она летит на пол. Сверху слышен звон разбитого стекла — это «паучки» спустились с крыши! Работаем на ускорение! Ни один из заложников не должен пострадать! Но и о себе забывать не стоит — никто не отменял растяжек, ловушек и прочего. Лучи фонарей бегло шарят по полу, натыкаясь на строительный мусор, пустые бутылки и прочее дерьмо. Неразборчивые, надрывные крики сверху, потом — исполненная ярости команда:

— Мордой в пол!!!.. Все, кто не ляжет, будут убиты!!!

Автоматные очереди… Взрыв светошумовых… А вот и граната бахнула! Бежим по лестничным пролетам. Площадка перед вторым этажом. Подтянулся «хвост» группы. Широкая спина Лехи, контролирующего тонущие во мраке пройденные ступеньки…

До боли знакомый звук катящейся по полу гранаты…

— Бойся! — истошно ору я и успеваю-таки зацепить носком берца смертоносную ЭФ-ку и «спровадить» ее в межлестничный проем. От взрыва звенит в ушах и слегка кружится голова…

Захохотал автомат, высекая искры на щите Большого… Молниеносно среагировав, Крот валит размытую тень из АК — подергивающееся тело бандита мешком оседает на пол… Швыряю светошумовую и через пару секунд поворачиваю в коридор. Крот, присев на одно колено, прикрывает меня. На другом конце коридора виден освещенный фонарями дверной проем, из которого долетают крики и звуки выстрелов. Прямо на меня выскакивают две тени. Одежда — гражданская, в руках — автоматы. Не анализирую, однозначно — не наши и не заложники. Из положения «лежа» валю обоих…

— В зале чисто! — несется из помещения, где находятся заложники.

Вздыхаю с облегчением. Ствол в пол и вперед! Посреди зала — кучка деморализованных людей, жмущихся друг к другу. Трое мужчин, две женщины и парнишка лет семи… Одна из женщин ранена — окровавленной ладонью она придерживает бок в области печени. На полу, в живописных позах, — мертвые террористы. Насчитываю семь особей. Фух! Вроде бы — все… Могло быть и хуже! Совершенно неожиданно мальчишка испуганно вскрикивает и указывает дрожащей рукой на что-то за моей спиной. Словно в страшном сне, поворачиваюсь… Из-за колонны появляется человек, целящийся в меня из «Мухи». Не успеваю… Ослепительная вспышка…Тело реагирует само — в прыжке пытаюсь хоть как-то укрыться за выступом стены. Тщетно… Все тело разрывает резкий приступ всепоглощающей боли, отправляющей меня в небытие…

Откуда-то, сквозь бездонные глубины окутавшей меня тьмы, доносится бесконечная череда монотонных звуковых импульсов. Через какое-то время она становится невыносимой. Мозг соображает туго, словно вчера перебрал, или ночь выдалась бессонной. Что это? Будильник? Так вроде у меня мелодия на него заряжена… Мерзкие звуки доносятся слева. Дотянуться, выключить и спать дальше! Нет… Сил нет поднять руку.

Пытаюсь открыть глаза, это удается далеко не сразу — лишь с третьей попытки. В поле зрения — матово-белый потолок, явно не мой. У меня натяжной, а тут из панелей. Где я? И что, черт его дери, было вчера. Лихорадочно копаюсь в памяти… Ё! Так вчера ж на захват заложников выезжали, а потом…

И тут я с ужасом осознал, что «потом» не было… Лавина событий, словно кадры триллера, подсвеченные в темноте мигающим фонариком, обрушилась на меня! Инструктаж, ожидание, приказ на штурм… Выстрелы, взрыв гранаты, вспышки, автоматные очереди, трупы… Заложники… Мальчишка, тычущий куда-то своим пальцем… Боевик с гранатометом… Короткая вспышка. Мля!

Я попытался подняться — тщетно! Попробовал поднять голову…Нет! С нарастающей паникой сделал попытку пошевелить конечностями и… не ощутил их! И вообще ничего не ощутил… Я не чувствовал своего тела! Звук, доносящийся слева, заметно сократил интервалы меж своими импульсами — теперь это было похоже на гудки в телефоне при сбросе. И тут до меня дошло, что это звуковой индикатор пульса! Стало быть, я в больнице. Что, в общем-то, неудивительно, если участь, что в меня стреляли из гранатомета… Так…

Я сделал попытку повернуть голову… Опять никакого эффекта! Ничто не мешает; сопротивления, как при фиксации, нет — не могу и все тут! Желание есть, возможности — нет. Я, насколько смог, скосил взгляд и сквозь пелену увидел фрагмент какого-то аппарата, по всей видимости — медицинского. Явственно различил высокий металлический корпус и часть дисплея, под которым мигали световые диоды. Ну, точно — в больнице! Теперь бы узнать — какие именно потери я понес, и почему, сука!!!, я не чувствую своего тела. В палате была тишина…

— Э-эй! — прохрипел я. В горле все пересохло, да и воздуха не хватало на полноценный выкрик. — Есть тут кто?!

В ответ — лишь озвучка моего сердцебиения.

— Эй, люди!!! — попытался заорать я, но вышло не очень…

Никакого эффекта. Я был в палате один.

Так, наверное, прошло около часа… Снедаемый чувством полнейшей обреченности, иногда перемежавшимся приступами паники, я вновь и вновь пытался ощутить свое тело. Но, все эти потуги так и не привели ни к малейшему результату. Тело — вот оно, накрытое простыней, но реально его нет! Мешок с мясом и костями, плавающими в нескольких литрах крови, не более. Боли, как таковой, нет — видимо, накачали обезболивающим или еще чем-то покруче. С чувством обреченности я от всей души скрипнул зубами… Как теперь-то?!

Раздалось тихое клацанье металла о металл, потом — едва различимые шаги.

— Вижу, Игорь Сергеевич, вы пришли в себя! — жизнерадостный тихий голос с той стороны, откуда были слышны звуки открывшейся двери.

— Кто здесь? — с трудом выдавил я из себя.

В поле зрения возникло благообразное мужское лицо. Аккуратно подстриженная бородка, темные волосы, изрядно посыпанные сединой. Зеленые глаза сквозь стекла очков в тонкой золотой оправе смотрят на меня с интересом и долей участия. Бэйдж «Кротов Илья Александрович. КНЦ».

— Доктор! — без обиняков и позабыв о приветствии, немедленно среагировал я на его появление. — Бога ради, скажите — что со мной?!

Илья Александрович какое-то время молча смотрел на меня. На короткое мгновение в глазах его промелькнула нерешительность, а потом он, словно решившись на что-то, негромко ответил:

— Игорь Сергеевич… Можно просто — Игорь? — он смущенно улыбнулся — я кивнул в ответ: «Давай, мол». — Вы человек военный, поэтому буду с вами предельно откровенным. Дела ваши, скажу прямо — весьма плохи…Организм изувечен и практически неприемлем для дальнейшей полноценной жизни. Левая нога ампутирована выше колена. Удалено правое легкое. Еще кое-какие незначительные повреждения… Но все это меркнет по сравнению с тем, что у вас перебит позвоночник. Разрыв спинного мозга. Когда вас сюда доставили, было принято решение о введении вас в искусственную кому. Мы провели несколько тяжелейших многочасовых операций, и результатом было лишь то, что вам удалось сохранить жизнь…

Пока он говорил, черная бездна отчаянья буквально накрывала меня с головой. Все… Абзац! Но, мозг пока что не был готов воспринять суровую реальность.

— Доктор, постойте, — почти что с мольбой прохрипел я. — Нога — ладно, хрен с ней! Уверен, мне подберут достойный протез! Легкое… Проживу как-нибудь и с одним! Но ведь бывали же случаи, когда люди восстанавливались и после переломов позвоночника! У меня есть хоть малейший шанс?!

Пока я все это говорил, Илья Александрович с оттенком жалости внимательно смотрел на меня, как будто считывал ведомые лишь ему реакции. Потом он безучастно покачал головой.

— Игорь, шансов нет…Поверьте опытному нейробиологу с безупречной репутацией! Если была бы хоть малейшая возможность восстановить функции организма, то, поверьте — я сделал бы все чтобы вдохновить вас на неистребимую жажду к восстановлению! Но…Что есть — то есть!

— Значит — все? — обреченно спросил я.

— По сути — да, — кивнул он. — Вскоре все основные процессы в вашем теле начнут затухать, внутренние органы перестанут нормально функционировать, ткани будут отмирать… Какое-то время мы сможем поддерживать относительную жизнеспособность, но…Вы же понимаете — о чем я…

Я прикрыл веки… Пиздец! Повинуясь приступу внезапной ярости и полнейшему отвращению к своему бесполезному отныне телу, да и к самой жизни — тоже, я решительно взглянул на доктора.

— Док, я не хочу жить в ипостаси гнилого овоща! Вы понимаете — на что я намекаю…

Нейробиолог с грустью покачал головой.

— К моему великому сожалению, эвтаназия у нас запрещена законом…

— Но вы же — специалист! — насколько мог громко, воскликнул я. — Уверен — вы найдете способ!

Он пристально взглянул на меня. Какое-то время, как будто оценивал, а потом встряхнул шевелюрой и, тщательно разделяя слова, тихо произнес:

— Игорь, есть один шанс…Шанс для вас жить полноценной жизнью.

— В каком смысле?! — с недоумением взглянул я на него. — Вы же только что сказали, что я — уже труп…

Илья Александрович кивнул.

— Да, это тело — отработанный материал. Смею надеяться — вы сможете продолжить свою жизнь в другом…

Да ладно! Я не мог поверить, что все это происходит наяву, а не в исполненном ужаса кошмарном сне…

— Пересадка головного мозга? — с недоверием произнес я.

Эскулап покачал головой и выдал:

— Если хотите — пересадка сознания, трансплантация, перенос — как угодно.

Это уже начало переходить все границы! Я, можно сказать, уже было начал ассоциировать себя с покойником, а этот человек начинает кормить меня сказками! Но, сука, мозг уже ухватился за соломинку и с отчаяние утопающего мертвой хваткой вцепился в нее!

— Погодите, — я покачал бы головой, если бы смог. — Мое сознание — в другое тело?! Вы смеетесь надо мной?!

— Ничуть, — твердо ответил он.

— Но как?!

Кротов повел в воздухе рукой, какое-то время молчал и, словно подбирая нужные слова, хмурился. Потом вдохновенно обратился ко мне:

— Игорь, я сейчас попытаюсь вам объяснить, только не перебивайте, пожалуйста… Итак, я думаю, что глубоко погружаться в теорию мы не будем. Считаю, что расписывать такие понятия, как сканирование и картирование головного мозга не имеет смысла — это лишь потеря времени в данном случае. Вас интересует лишь конечный результат, правильно? Скажем так — мы создадим ментальную копию вашей личности. Посредством оборудования, принцип действия которого я уж точно не смогу до вас довести, мы переместим ее в другое тело. После этого вас посетит чувство, весьма схожее с раздвоением личности — как будто вы находитесь в двух местах одновременно. После того, как переход будет завершен полностью, ваше изувеченное тело продолжит свое существование уже в качестве, как вы выразились — овоща, и на этот раз метафора будет полностью соответствовать действительности. А вы, освоившись в новом теле, будете жить…Вот, собственно, и все!

Некоторое время я молчал, пытаясь переварить его монолог. Все это было настолько невероятно, что мозг отказывался верить в услышанное. Но, надежду выжить никто не отменял! «А вдруг?!» — эта мысль не давала мне покоя, отчаянно гоня прочь все сомнения.

— И-и, — протянул я и пристально посмотрел на него. — Вы уже проделывали подобное? Я имею в виду — были прецеденты подобных переносов сознания?

Доктор поморщился, отвел взгляд и ответил:

— Скажу честно — нет. Все что я вам сейчас рассказал — лишь теория, которую нам предстоит воплотить в реальность.

Реальность… Тело… Новое…

— Постойте, вы что — будете перемещать меня…мое сознание… В труп?!

Илья Александрович скупо улыбнулся — дрогнули лишь краешки его губ.

— Нет. Вполне себе живой человек. Вернее, учитывая его моральное состояние, — организм, что на данном этапе полностью соответствует условиям нашего эксперимента. Чтобы предупредить возможную с вашей стороны волну негодования и беспочвенных обвинений, поясню — в ходе боевой операции один из ваших…ммм, коллег перенес чрезмерные эмоциональные перегрузки, в результате чего полностью потерял связь с реальностью. Отсутствие реакции на все раздражающие факторы, принудительное кормление и прочие атрибуты полной деградации личности…

— Но он же может восстановиться! — воскликнул я.

— Я так не считаю, — покачал головой собеседник. — Как и консилиум, освидетельствовавший его буквально на днях…

— А его родственники? — едва слышно спросил я. — Что вы им скажете?!

Лицо нейробиолога исказила гримаса — как будто я задавал какие-то неуместные вопросы, отвлекая его от сути дела. Он вновь взглянул на меня, и я был потрясен произошедшей в нем переменой — на меня, сквозь блики стекол очков, смотрел расчетливый и жесткий человек.

— Для всех он уже мертв, — неохотно прокомментировал Кротов. — К чему эти вопросы? Вы же хотите жить?!

— Да, но…

— Ну так и покончим на этом! — резко перебил меня собеседник, а потом улыбнулся — так, словно напротив меня оказалась сама Смерть. — К тому же, выбора у тебя, Игорь, особого нет… В проект уже вложены баснословные средства, и результат нужен еще вчера!

Я молчал. А что еще я мог?! По сути — искра сознания в уже мертвом теле! Явно — что-то этот коновал и вивисектор мутит, не сообщая мне всей правды о происходящем… Главное то, что я уже никоим образом не смогу повлиять на ситуацию! Ни отказаться, ни даже покончить с собой… Я на данный момент — лишь инструмент, средство для достижения определенных результатов.

— Я так понимаю — выбора у меня нет, — холодно констатировал я.

— Игорь, ты все правильно понимаешь, — согласно кивнул головой Кротов, полностью перейдя на «ты». — И не терзай себя ненужными сомнениями! У обладателя твоего будущего тела шанс к восстановлению — один на десять миллионов, не больше! Так что, расслабься и получи…в свое пользование новый организм! Тебе, к слову, уже за сорок, а этот — парень молодой, в физическом плане — абсолютно здоровый! Так что — апгрейд, дорогой мой Игорь!

Я холодно взглянул на него. В ответ он как-то гаденько рассмеялся.

— Лады, валяй, — проворчал я, подумав: «Мы с тобой еще поговорим о моральных аспектах происходящего. Потом…»

По прошествии нескольких часов в моей палате появились санитары. По крайней мере, именно так я охарактеризовал их для себя, судя по синим медицинским костюмам и белым шапочкам. Один из них катил тележку для перевозки пациента. «По мою душу!», — с некоторым облегчением, смешанным со страхом перед грядущей процедурой, констатировал я. — «Точнее — за моим сознанием!»

Парни сноровисто перекинули мое туловище на каталку и куда-то повезли. Путешествие было недолгим — уже через минуту меня ввезли в просторный, ярко освещенный зал. Скосив глаза, я заметил два больших аппарата, похожих на те, в которых исполняют МРТ — капсула с выдвижным столом, приятная глазу подсветка и куча электронных «наворотов». Стол одного из них был уже задвинут, а из недр капсулы торчали, судя по всему, — пятки моего будущего тела. Глядя на них, ничего конкретного о своем новом организме я, естественно, сказать не мог.

Рядом со вторым аппаратом стоял Кротов в обществе еще одного коллеги — человека с довольно неброскими чертами лица. Водянистые глаза, абсолютно ничем не характерные черты лица — какие-то размытые и слегка неприятные. Судя по тому, как вел себя Кротов, я понял — именно этот невзрачный человечек маленького роста и является истинным руководителем проекта — Илья Александрович буквально «стелился» перед ним, тряся ворохом бумаг.

Меня подкатили к аппарату и перебросили на стол. Кротов зачем-то потрепал мои волосы и выдавил из себя улыбку.

— Вот, Валентин Петрович, и наш донор! — обратился он к своему боссу.

Взор серо-белых, совершенно безэмоциональных, глаз соизволил сосредоточиться на моей личности — под их препарирующим взглядом я почувствовал себя весьма неуютно.

— Морская свинка, — тихо прошептал себе под нос Валентин Петрович и уже громче обратился ко мне. — Как самочувствие, боец?

— Вашими молитвами, — довольно двусмысленно проворчал я, подумав про себя: «Сам ты свинка!»

— Тогда приступим! — нетерпеливо скомандовал «патрон».

— Один момент, босс, — заискивающе улыбнулся Кротов и тихо обратился ко мне. — Давай, Игорек, ни пуха! Удачи тебе!

— Тебе тоже, — в тон ему едва слышно ответил я и подмигнул. — Я думаю — тебе она нужна не меньше, чем мне! Я ласты склею — тебе карачун будет…

Кротов болезненно скривился — словно от зубной боли и отдал распоряжение:

— Всем приготовиться! Десять, девять…

Как же они все любят эти обратные отсчеты! Я с презрением улыбнулся, но мой кривой оскал увидело лишь нутро аппарата, искрящееся микроскопическими диодами и бегущими по внутреннему радиусу капсулы огнями.

Ушные раковины наполнил равномерный гул, огни побежали быстрее… Еще быстрее…Вскоре они слились в сияющие окружности, опутавшие мое тело. Гул преобразовался в звуковые импульсы, которые постепенно повышали свою частоту, вскоре достигнув границы с ультразвуком. От всей этой вакханалии у меня неимоверно закружилась голова, что-то сродни тошноты подступило к самому горлу… И хотя я с уверенностью мог сказать, что мой желудок абсолютно пуст, нарастающее беспокойство от потенциальной угрозы захлебнуться в собственном желудочном соку, изрядно действовало на и без того натянутые нервы. «Ну, Игоряха, с Богом!», — пытался подбодрить я сам себя. — «Увидимся в новом теле!»

Зрение уже перестало различать очертания сияющих окружностей — все они слились в переливающийся разными цветами коридор. Я попытался моргнуть и понял, что у меня это не получается, так как веки отсутствуют, как таковые… И вообще — я уже не лежал на столе капсулы, а парил в пространстве, с умопомрачительной скоростью скользя в сверкающем тоннеле. Совершенно неожиданно стало невероятно легко — я испытал что-то сродни всепроникающей эйфории, обрушившейся на меня со всей силой настоящего цунами. Тона сияющего коридора постепенно стали стремиться к более светлым оттенкам, вскоре достигнув абсолютной, сверкающей первозданной чистотой, белизны. Потом раздался оглушительный хлопок, и эта самая белизна больной ударила по зрительным ощущениям. Невидимый водоворот, ощущавшийся лишь по спиралеобразным движениям, подхватил меня и с бешеной скоростью понес в бездну. Опять появилось чувство тошноты. Теряя сознание, я успел подумать: «Все-таки заблюю капсулу…»

Кротов, внимательно следивший за индикацией панелей капсул, легко тронул шефа за локоть.

— Валентин Петрович, — взволнованно, с придыханием, произнес он. — Обратите внимание — на капсуле донора загорелся «красный». Это означает, что картирование завершено. Теперь, прошу вас, обратите внимание на капсулу приема. Видите — зажегся «зеленый» — процесс перемещения пошел! Когда он погаснет, эксперимент можно считать завершенным!

Оба, затаив дыхание, наблюдали за зеленым светодиодом, от которого сейчас, в буквальном смысле, зависели карьеры обоих. Да и жизни, по большому счету тоже…

Внезапно, что заставило обоих ученых вздрогнуть, ступни реципиента приподнялись над столом, как будто их владельцу резко надавили на живот. Из глубины капсулы раздался истошный крик… Потом человек резко засучил ногами. Продолжая орать во все горло, он, словно при неправильных родах, начал вылезать из аппарата ногами вперед.

— Что происходит?! — возмущенно воскликнул Валентин Петрович.

Рассеянным жестом Кротов поправил очки и с мольбой взглянул на взыскательного босса.

— Я… не…Я сейчас… узнаю… Возможно, все уже произошло…

Он бросился к капсуле и нажал на кнопку экстренного извлечения стола из аппарата. Механизм, который был должен обеспечить извлечение пациента даже при отсутствии подачи энергии от резервного генератора, заклинило…

— Вырубить все немедленно! — заорал Кротов.

Повинуясь команде, операторы в сумасшедшем темпе защелкали тумблерами, но было уже поздно… Бившийся, словно пойманная в сеть рыба, реципиент уже нарушил целостность приборов, расположенных на внутренней поверхности капсулы — из ее недр посыпались оранжевые искры. Крики человека, пытавшегося покинуть капсулу перешли в протяжный вой… Сработала автоматика — на несколько секунд погас свет…Как только он включился вновь, Кротов увидел перед собой принимающего — тот, с совершенно обезумевшим взглядом уже выбрался из капсулы и нелепо озирался, дрожа всем телом.

— Игорь, успокойся, — тихо произнес Кротов и протянул к нему руку.

— Какой нахер Игорь?! — с истерическими нотками в голосе заорал человек. — Меня зовут Олег!!! Где я?!

У Кротова, казалось, остановилось сердце — по крайней мере, он не чувствовал его биения. Все зря?! Стоявший перед ним человек действительно был Олегом, Олегом Краевым — именно так звали его в то время, пока он еще был дееспособным… Выходит, сейчас он вновь приобрел способность мыслить и рассуждать! А как же тогда Игорь Семенов?!

Илья Александрович бросился ко второй капсуле и нажал на аварийную клавишу. Стол послушно вышел из активной зоны, предоставив взору ученого тело донора.

— Игорь! — потряс его за плечо Кротов, но, вспомнив, что тот потерял чувствительность, легко ударил его по щеке. — Игорь, ты меня слышишь?!

Никакой реакции…Открытые глаза Семенова невидящим взором смотрели в потолок. Кротов помахал перед его лицом ладонью — ничего… Пощупал пульс на шее — слабый, но есть. Посветил в глаза маленьким карманным фонариком — реакции зрачка не было… И Игоря, судя по всему, в теле уже не было…

Шеф, все это время наблюдавший за действиями шокированного Кротова, внезапно ожил — он стремительно подошел к нейробиологу, встал напротив и заглянул в его потерянные глаза.

— Ты помнишь, что я обещал тебе в случае неудачи? — вкрадчиво спросил он.

Кротов медленно кивнул, губы его тряслись…

— Ну, вот, — мрачно произнес Валентин Петрович. — При любом раскладе, тебе — звездец. Лучше сдохни сам… От инфаркта, например… Учить тебя не буду!

Он развернулся и размеренным шагом покинул кабинет…Кротов не проводил его взглядом. Его глаза внимательно смотрели на практически мертвое тело донора. «Где же, в таком случае, Игорь?!», — грызла его сознание назойливая мысль.