АлкоМаг 4

Александр Арсентьев, 2023

Загнанный в угол, ты всегда выбираешь вариант наименьшего Зла. Выжить сейчас, а уж остальное приложится. Из сетей интриг цивилизованного мира – прямиком в топку войны. Инстинкт выживания становится образом жизни …

Глава 4

Капитана сменила молоденькая медсестра в белом коротеньком халатике. Отвечая милой улыбкой на сальные шуточки и откровенные заигрывания пьяной толпы, она в течение часа объясняла азы оказания первой помощи — как в расположении части, так и на поле боя. Прозрачно намекнула на то, что с медоборудованием, лекарствами и перевязочными материалами в армии Империи все довольно-таки не очень, но полупьяный коллектив не обратил на это никакого внимания — призывников больше интересовал номер ее роскошной груди, то и дело дерзко выглядывавшей из декольте. Напоследок, решительно отвергнув предложение сделать искусственное дыхание, она упорхнула восвояси.

После обеда, состоявшего из очередной разновидности местной баланды и компота, который многие оставили на «запивон», рабочие внесли в расположение несколько казенных столов и стульев. Минут через пять в казарме нарисовались с десяток военных в белых халатах. У каждого из них в руках была пачка документов. По одному, нас стали вызывать на «прохождение медосмотра», который, как я понял, заключался в дежурных фразах «Годен? Годен!» «Что-то болит? Зеленочкой помажь!»

Судя по тому, что выкрикивали фамилию, имя, отчество и год рождения, я решил — могут возникнуть проблемы. У меня-то документов при «поступлении» не было, как ни крути! А отсюда что может получиться? Опять же — выяснение личности со всеми вытекающими…

Но, все разрешилось уже через полчаса, когда дородный мужик рявкнул:

— Коротков Андрей Германович. Двадцать восьмого, ноль четвертого, восемьдесят пятого!

Признаться, внутренне я уже счел себя нелегалом, поэтому среагировал не сразу…

— Мать твою, Кротков, блядь, Андрей! — мужик побагровел от напряжения. — Двадцать восемь, ноль четыре, восемьдесят пять!!!

И тут меня прорубило — ведь это именно эту дату я надиктовал оперуполномоченному Штыку В.В. в отделении! Стало быть, документы тут похер… Был бы человек, а бумажку к нему уж какую-нибудь приложат…

— Я! — охрипшим голосом откликнулся я.

— Хули я?! — гневно воззрился на меня военврач. — Сюда иди!!!

Когда я подошел к столу, «доктор» мрачно взглянул на меня и с неохотой спросил:

— Со слухом херово?! Откосить решил? Так на передовой многие почти сразу глохнут, не беда!

Я пожал плечами. Смысл косить? Организм мне достался от Арти — дай бог каждому! Ну, поистрепал я его в последнее время «синькой», что с того? Восстановится. Тем более, этот мордоворот здесь вовсе не для того, чтобы меня комиссовать, а скорее наоборот. Чтобы галочку в бумажке поставить, и ни для чего более…

— Здоров, — угрюмо ответил я.

— Свободен, — уже не глядя на меня ответил врач.

Он поставил в бумаге размашистую подпись, а я направился на свое место.

Остаток дня прошел до безобразия стабильно — пьянка, ужин и снова пьянка. Порой у меня складывалось ощущение, что я тут нахожусь уже с неделю, не меньше — до того мне тут все обрыдло. Как будто тонешь в вонючем болоте — медленно, планомерно и безысходно.

Под вечер, развлечения ради, нам вновь показали какой-то военный фильм. Правда, на этот раз — с претензией на юмор. Бравый солдат с внешностью Бонда отчаянно, с шутками и прибаутками, уничтожал полчища противников, умудряясь при этом безбожно флиртовать с медсестрами, поварихами и даже представительницей противодействующей стороны. Этакий супермен а-ля Имперец Романовского — условно обаятельный, накачанный и искрометный в плане юмора. Одним словом — эталон, к которому должно стремиться все мужское население Империи.

Нужно отметить, мои товарищи по несчастью восприняли киноленту на «ура», активно комментируя происходящее на экране, особенно — эпизоды с эротическим подтекстом.

Мы с Лехой добили «Империю», после чего разбавили спирт водой. Оба с отвращением взглянули на помутневшее пойло, а потом отрешенно «причастились». Говорить особо не хотелось, обстановка не та. Самым отвратительным было то, что мы даже отдаленно не представляли — как будет происходить передислокация нашего «бравого подразделения». Исходя из этого, было невозможно составить хоть какой-то набросок побега. А бежать определенно нужно! И в идеале — пока мы еще на территории своего государства.

Исполненный самых мрачных дум, я завалился спать…

Новый день начался с уже привычной истошной сирены. После нее жизнерадостный голос невидимого диктора сообщил нам, что после завтрака нас снабдят всем необходимым для передислокации в Миянму.

Так все оно на самом деле и вышло. В придачу к тарелке вязкой, словно глина, каши нам выдали по очередному спиртовому «мерзавчику».

Массовый опохмел был прерван появлением множества рабочих, развозивших на больших телегах «наборы новобранца», состоявших из вещмешка и скатанного спальника. Интереса ради, я распустил тесьму рюкзака. Московская Империя снабжала своих воинов весьма изысканно. Пара нательного белья, носки, фонарик (почему-то без батареек), кусок мыла, зубная щетка в футляре, вафельное полотенце. Сухой паек состоял из двух банок тушенки, упаковки галет и пластиковой бутыли негазированной воды. И… все.

По окончании этой «раздачи слонов» появился Смурной. Какое-то время он наблюдал за призывниками, которые сосредоточенно копались в своей амуниции.

— Товарищ полковник, вопрос можно? — несмело вопросил кто-то.

Голос призывника слегка дрожал. Оно и понятно, уведут не дай бог на беседу, как в свое время говорливого. А потом вернут в виде некондиции… Или еще хлеще — завалят прямо на месте, не отходя от кассы.

Смурной великодушно кивнул и заинтересованно прищурился.

— Товарищ полковник, — со своего места поднялся молоденький, почти подросток, парень и смущенно откашлялся в кулак. — Простите, но… Это — все что нам полагается?

Он неуверенно вытянул вперед руку со своим вещмешком.

— Пока — да, — сухо ответил начальник призывного пункта. — Доберетесь до Миянмы — поступите на довольствие местного командования. В любом случае, никто вас в бой сразу не отправит! В лагере Министерства Обороны у вас будет неделя на подготовку к боевым действиям. А уж после вас снабдят всем необходимым на поле боя.

Парень пролепетал себе под нос что-то, напоминавшее слова благодарности, сник и сел на свое место.

Я взглянул на Леху — тот с раздражением швырнул свой вещмешок на пол и потянулся к спирту. Разбавив, мы выпили.

— Сука, как в сказке! — мрачно произнес он. — Чем дальше, тем страшнее. Хрен с ним, быстрее бы выбраться из этого хлева. А там — что-нибудь придумаем…

Вот в этом я был согласен с ним на сто процентов! Атмосфера заблеванной и загаженной казармы уже в прямом смысле давила на мозг. Это если не учитывать постоянно пьяного контингента со всеми его характерными особенностями.

Мы выпили еще, после чего я задумчиво взболтал «разведенку» в бутыли.

— Интересно, встреча с визорами нам предстоит?

— Думаешь — с синьки слезть? — прищурился Леха.

— Определенно, нужно, — кивнул в ответ я. — Не в детский сад едем…

По прошествии часа, который нам дали на сборы, вновь взвыла сирена.

— Граждане мобилизованные! Десятиминутная готовность! Партиями по двадцать пять человек вас, со всей амуницией, сопроводят к автобусам для перевозки на аэродром.

Диктор не обманул. Вскоре казарма вновь наполнилась вооруженными людьми под командованием сурового капитана. Атлетически сложенныйкэп бесцеремонно выстраивал первую партию в некое подобие колонны. Брезгливое выражение его лица красноречиво отображало все те чувства, что он испытывал к контингенту призывного пункта. Тем не менее, он старался держать себя в руках, да и своим подчиненным вольностей не позволял. Когда один из его бойцов от всей души ударил ногой чересчур пьяного призывника, тщетно пытавшегося подняться с койки, капитан немедленно пресек беспредел, ткнуврядового прикладом автомата под дых.

Подъемные ворота, расположенные в стене справа от нас, открылись, и солдаты отконвоировали первую партию новобранцев. Судя по тому, что вооруженные люди переместились в нашу сторону, мы с Лехой были в следующей команде.

Закинув вещмешки с пристегнутыми к ним спальниками на плечи, наша команда выстроилась перед воротами. Ждали мы не долго, видимо первую партию уже спешно погрузили в транспорт. Ворота медленно открылись…

Прямо перед нами был широкий бетонный плац, со всех сторон огороженный прочной металлической сеткой. Что сразу бросалось в глаза — большое количество гражданских, вцепившихся в эту самую сетку по ту сторону ограждения. В большинстве своем, женщины и дети, реже — мужчины преклонного возраста. Все они, затаив дыхание, всматривались в ряды нашего сплоченного коллектива, в попытке высмотреть среди нас именно того, ради кого они и пришли сюда. Совсем недалеко от ворот были припаркованы несколько облезлых автобусов, в окнах одного из которых можно было разглядеть призывников из первой партии. Странным было то, что они смирно сидели на своих местах, глядя прямо перед собой. Никто из них даже не пытался взглянуть через окно на гражданских, явно пришедших на проводы.

По углам плаца были расположены вышки. На них — караульные, бдительно наблюдавшие за процессом погрузки мобилизованных в автобусы. Интереснее было другое — рядом с вышками, на высоте с десяток метров, были установлены сооружения, напоминавшие своим видом… Я невольно попытался сглотнуть слюну и немедленно поперхнулся. Точно! Установки были подобны тем, что я имел честь видеть тогда — у метро Варшавского. Та самая психоделика направленного действия, управлял которой сенс с имплантированным в мозг чипом!

В подтверждение моей догадки, я немедленно уловил волны невидимого облучения, «сокатившие» нашу группу — они шли именно со стороны тарелкообразных устройств. Я инстинктивно включил сенс-защиту, хотя далеко не был уверен в том, что был способен на это. Впрочем, тогда с Таши это сработало.

Я сосредоточился, пытаясь определить характер воздействия этой сенс-атаки. Что-то тревожное… Пугающее… Вызывающее апатию и панику практически одновременно. Я чуть ослабил защиту, пытаясь прочувствовать это на себе. Пара секунд… Точно — волна депрессивной безысходной тоски чуть было не захлестнула меня с головой. Я немедленно восстановил защитный барьер и взглянул на Леху. Парень, не обладавший противоядием, совершенно потерялся и с тоской взглянул куда-то мимо меня. Потом он опустил свой потухший взгляд…

— Второй автобус справа! — прозвучала негромкая команда. — Вперед. Шагом марш!

Мы понуро побрели в указанном направлении. Словно отряд зомби, ведомых умелыми заклинателями… На лицах товарищей по несчастью я не заметил абсолютно никаких эмоций — они безучастно смотрели прямо перед собой, болезненно сосредоточившись на чем-то глубоко внутри себя. Что ни говори, Система превзошла саму себя — никаких тебе оков и наручников на глазах у сердобольных родственников и возможных представителей СМИ. Все чинно и благородно — строй бравых патриотов готовится к передислокации в зону УВА! Ну, а если все же и найдется «киндер-сюрприз», вроде меня, то автоматчики на вышках мгновенно перехватят инициативу в свои мозолистые руки. И не подкопаешься потом — военное положение у нас! Со всеми вытекающими! Невыполнение приказа, саботаж — все дела…

И был еще один немаловажный нюанс… Я искоса взглянул на сопровождавших нас конвоиров — было непохоже, что облучение оказывает на них какое-либо воздействие — они вели себя так, как и полагалось адекватным вертухаям. Вот и призадумаешься… Можно было бы предположить, что все они являлись сенсами, но этот вариант был весьма маловероятен. Стало быть, у них была какая-то защита. Какая? Я невольно усмехнулся. Вот уж точно — не шапочка из фольги под форменной кепкой! Вопрос на сто миллионов, однако!

Мы уже практически достигли автобуса, когда напряженную тишину над плацем нарушил пронзительный женский крик:

— Паша! Пашенька!!! Мы здесь!!!

Худощавая молодая женщина, высоко подняв над собой на руках маленькую девочку, всем телом легла на решетку. Девчушка так же что-то там неразборчиво кричала, призывая своего папку…

И в этот роковой момент «папка» проявился — видимо, природные инстинкты на один короткий миг возобладали над технологиями тоталитарной машины. Или сенс с чипом на что-то отвлекся… Шедший впереди меня мужчина резко остановился и повернулся в сторону забора. Его худое лицо озарила счастливая улыбка.

— Ксанка! — воскликнул он и приветственно помахал в ответ рукой.

Всплеснув ручонками, девчонка залилась радостным смехом. Почти в ту же секунду ее отец внезапно пошатнулся, а потом всем весом навалился на меня. Я поймал его, одновременно всем телом ощутив удар сенсорики неимоверной мощи. По всей видимости, зазевавшийся оператор, немедленно восстановил «статус-кво», шибанув «белую ворону» прицельным ударом. Я растерялся… А мне-то что теперь делать прикажете? Этого вон сшибло с ног. По идее, если я оказался в радиусе поражения, должно и меня. А я целехонек! Объясняйся потом…

Поэтому я тоже наигранно покачнулся и, что было сил, ухватился за плечо соседа. Тот принял неожиданную нагрузку на удивление спокойно, лишь пошире расставил ноги. И абсолютно никаких эмоций!. Я попытался скопировать его выражение лица и медленно восстановил равновесие, изо всех сил стараясь не показать окружающим своего эмоционального напряжения. В ту же секунду рядом возник конвоир — он перехватил у меня безвольно обмякшее тело отца девочки, после чего пристальным взглядом впился мне в лицо. Я никак не отреагировал, невольно почувствовав себя игроком в покер с потолковым раскладом на руках.

В следующее мгновение он уже передал бесчувственного призывника другому конвоиру, а сам сквозь зубы произнес:

— Быстро! Грузимся! Без эксцессов!

И мы, словно единое безвольное целое, «потекли» к распахнутым дверям автобуса. Краем глаза я успел заметить рыдающую девочку, уткнувшуюся в грудь матери…

Автобус имел конструкцию, сопоставимую с автозаком — отдельный вход в кабину, помещение для охраны и, собственно, салон для пушечного мяса. Разнообразие вносили лишь окна с толстыми «антивандальными» стеклами — такое хрен выбьешь!

Я ухватил Леху за руку и втолкнул его на одно из сидений, сам уселся ближе к проходу. Мой друг все еще не отошел от подавляющего волю воздействия излучения — он безучастно уставился сквозь грязное стекло на бетон плаца. Впрочем, остальные мои попутчики в плане поведения ничем от моего друга не отличались — словно биороботы в режиме ожидания, они расселись по местам и замерли, как в спячке. Мне в этом «зомбариуме», признаться, стало немного не по себе. Окружающие-то хрен с ним, а вот Леха… Я как-то уже привык к тому, что, в отличие от остальных, он — в адеквате. Я незаметно ткнул его локтем в бок, пытаясь хоть немного привести в чувство. В ответ он посмотрел на меня, словно на пустое место, после чего вновь отвернулся к окну. Делать нечего, я тоже замер — ни к чему было выделяться из толпы.

Минуту спустя я понял, что выбрал правильную тактику поведения. В салон заглянул вооруженный боец, пристально осмотрел притихших призывников и удовлетворенно кивнул, после чего захлопнул решетчатую дверь.

Спустя некоторое время, когда вся наша партия была погружена в автобусы, мы, наконец, покинули территорию призывного пункта. Напоследок я успел заметить, как разношерстная толпа провожающих обреченно махала нам вслед руками. В добрый, сука, путь!

Ехать пришлось долго — часа три, не меньше. Первым из «долины забвения» вернулся, как и следовало ожидать, мой сосед — Леха. Он издал тихий стон, а потом от души выматерился. Я встрепенулся и с интересом взглянул на него — сжав виски руками, друг растерянно осмотрелся, словно не понимал — где он находится и как тут оказался. Потом он сосредоточил взгляд на мне.

— Андрюха, че за херня?! — растерянно произнес он. — Что со мной было?! Я сознание терял?

— Успокойся, — я невесело подмигнул ему. — Не ты один, под облучение попали все.

— Что за, мать его, облучение? — он непонимающе потряс головой. — Ни хера не помню…

Лишь на миг я задумался, а потом решил все же пока что не выдавать себя. Да и ни к чему ему знать о том, что я — сенс. Вернее, был таковым до укола инъекцией УЕ 95.

— Облучение? — переспросил я, а потом нахмурился. — Перед тем, как тоже «потеряться», я успел заметить установки на плацу — сенсорного воздействия.

Леха, с выражением полного невладения ситуацией, продолжал смотреть на меня, ожидая пояснений. Как я понял, установки являлись, своего рода, ноу-хау. Ну, да, ведь их первое «народное» испытание произошло прямо у меня на глазах — у метро Варшавского. Тем не менее, скорость внедрения новой технологии просто поражала — уже и в военкоматах установили. Оперативно! Стало быть, Система уже заранее поставила их производство на поток. Задолго до даты испытаний…

И тут я вспомнил о дроне, управлявшем водителем грузовика — того самого, что взорвался в развлекательном центре. Технология та же, лишь исполнение на более высоком уровне…

— Андрюха! — друг вернул меня к действительности, дернув за рукав. — Что за установки?!

— Да я сам немного знаю, — уклончиво ответил я. — Слышал, что есть такие и все… Сенс с чипом в башке, какие-то усилители сигнала, направленное действие… По ходу, то самое на нас и испытывают.

— Ни хера себе, — сдавленно прошипел Леха. — Это что же получается?! Это нами теперь вот так запросто… Управлять будут?!

— Выходит — так…, — развел я руками.

— Блядь! — глухо откликнулся мой друг. — Вот блядь-то!

Действуя чисто механически, он нашарил в стоящем под ногами вещмешке бутыль с разбавленным спиртом, лихорадочно открутил пробку и припал к горлышку губами. Спустя несколько мгновений протянул ее мне. Я с сомнением взглянул на подношение…

— Не хочу…, — я покачал головой. — Пока так — точно. Да и тебе не советую. Впереди у нас — аэродром. Возможно, последний шанс соскочить. Хотя… Разве только чтоб не колбасило…

Я таки взял бутыль и сделал маленький глоток — так, скорее — чисто психологический момент. Для себя я уже твердо решил — слезаю нахрен, достало! Достало это пойло, достало похмелье как образ жизни. Отныне мне, как никогда ранее, нужна трезвая и адекватная голова. Если выживу во всей этой передряге — начну новую жизнь! Если не сдохну на войне или, что не менее вероятно — в процессе выхода из запоя…

— Пьянству — бой? — Леха грустно улыбнулся, а потом вздохнул. — Полностью поддерживаю!

Вокруг начали приходить в себя наши попутчики. Естественно, все они задавались тем же вопросом, что им минуту назад мой друг — а какого, собственно, хера произошло?! Но вскоре, решив не ломать над этим голову, поспешили отметить отправную точку в своем боевом и славном пути. Уже через полчаса замкнутое пространство салона автобуса огласилось бравурными выкриками типа «Смерть миянам!» и «Всех порвем!». Призывники истово клялись в кратчайшие сроки навести порядок на территории соседнего государства и с победой вернуться домой.

Конец ознакомительного фрагмента.