Играй, гормон! Impetuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 9

Александр Амурчик

Некоторые молодые люди воспринимают половую близость как высочайшее проявление общественной жизни. Если бы предприимчивость, проявленную в интимной сфере, эти парни обратили на бизнес, то непременно бы преуспели. Но в условиях страны, где победила социалистическая идеология, их единственным богатством оказывается сексуальный опыт, несомненно пышный, избыточно разнообразный – и потому же жалкий и бесполезный. Как горько ловеласу сознавать, что в мире ещё остались неудовлетворённые им женщины…

Новелла вторая. Ромашка

Коктейль «Голубой гавайский»

Это популярная разновидность «Пина-колады». В клубах и барах этот вариант пользуется популярностью за счет эффектного внешнего вида, а именно — красивого неонового синего цвета.

Ингредиенты:

Ром (светлый) охлаждённый — 20 мл;

сок ананасовый — 60 мл;

кокосовый крем — 20 мл;

Blue Curacao — 20 мл.

В чистом виде лёд в данной композиции не используется, но его можно добавить по собственному желанию. Ингредиенты смешиваются в однородный состав, презентуется коктейль в высоком бокале с трубочкой. Вместо указанного ликёра можно использовать любой другой, экспериментируя со вкусами.

Слежу со жгучим интересом

за многолетним давним боем.

Во мне воюют ангел с бесом,

а я сочувствую обоим.

И. Губерман

Как-то раз, ранним ещё вечером я, войдя в cвой родной город со стороны ж.-д. вокзала, взглянул на него как бы отвлечённым взглядом — со стороны, и вдруг эта местность, дома и виды, возникшие передо мной, пробили меня на лирику.

Вот тут, вспомнил я, минуя здание вокзала, мы с Любашей, героиней предыдущей моей истории, гуляли; на вон той скамеечке, потемневшей от времени и тепловозной гари, сиживали поздними вечерами и не просто сидели, а миловались. Люба была старше меня на семь лет, я с ней, можно сказать, опыта набирался. Давненько это было, лет десять тому. Теперь я уже сам кому угодно набранный опыт передать могу.

А вот тут, где начинается собственно городская черта, слева по ходу, в самом первом по ходу, крайнем доме, жила, да и теперь возможно живёт, моя «первая любовь» — Татьяна с «птичьей» фамилией — Скворцова. Почему слова «первая любовь» я взял в кавычки? Пожалуй, не любовь это была, а так, горячка юных сердец: мне — 17, ей — 16. Несколько месяцев мы почти ежедневно были вместе, нас связывал секс и только секс, ну и разве ещё взаимная симпатия, без которой никак, но потом обстоятельства нас разметали: она замуж вышла, а я продолжил гулять с девушками.

Далее по ходу дорога идёт на подъем. Вот тут, через дорогу, в этом весело разукрашенном в три цвета домике живёт ещё одна моя симпатия по имени Татьяна, и тоже — не поверите — Скворцова.

Вспоминаю всё это с улыбкой и иду дальше. Прохожу ещё квартал, второй, и вот я почти поравнялся с местечком, носящим название «Шурин магазин». Уже мало кто помнил, что за Шура тут когда-то жила и торговала, я-то уж точно нет, хотя проживаю в городе с 1970 года, то есть уже пятнадцать лет, а вот название осталось.

Слева показался большой приземистый каменный дом за хлипким дощатым забором, тут Нинка живёт, подруга моя первая; но не любовница, нет, до этого у нас с ней не дошло. От неё через пару домов прежде жила девушка Ирина, она же героиня предыдущего рассказа вкупе с Любой. Дамочки эти — Ирина и Люба, слава Богу, в жизни так и не встретились, а вот с Ниной Ирине пришлось как-то раз отношения выяснять. Из-за меня девушки подрались прямо на улице, благо, будучи соседками, ходили одними дорожками. Я потом хотя и был весьма горд этим событием, но Ирину поторопился успокоить словами о том, что мы, с Ниной, дескать, просто друзья-приятели, а она — любимая, ну или любовница. Та хоть и ворчала позже, что от друзей до постельных партнеров в наше ненадёжное время — один шаг, но всё же моему объяснению рада была.

Вот так шёл я от двора к двору, от улицы к улице, и меня вскоре буквально распёрло от осознания того, сколько у меня в нашем городе имеется женщин и девушек — близко, то есть телесно знакомых.

А вот справа по ходу стоит небольшой двухэтажный дом, весь состоящий из странных полуторакомнатных квартир. Дурацкий проект какой-то, с помощью которого хотели «осчастливить» население СССР: малая площадь, много квартир. Мне как-то приглянулась жившая в этом доме девушка по имени Олеся. Имя у неё было редкое для наших краёв, романтическое, да и песня тогда от «Песняров» была в моде про Олесю, а вот сама Олеся на моё внимание никак не прореагировала. Тогда я всерьез заинтересовался, какие же именно мужики ей нравятся. Но вот незадача: мне вскоре пришлось узнать, причём совершенно случайно, что Олеся парней и мужчин не любит в принципе. А любит представительниц своего пола, то есть девушек. Тогда это было что-то из ряда вон, необыкновенная, даже шокирующая новость. Выяснилось, что подружка её и, соответственно, партнёрша — Заира, татарка. А спустя какое-то время я был окончательно шокирован, узнав, что дамочек этих в итоге образовалось целое трио, — к ним присоединилась Тамара. Вот такой треугольник: русачка Олеся, хохлушка Тамара и татарка Заира. Внешне, кстати, все трое довольно привлекательные мадамки. Девушки так и поселились вместе в полуторакомнатной квартире, а позднее Заире по наследству от дяди достался большой дом почти что в центре города, и они тем же составом перешли жить туда. Поначалу многих шокировал тот факт, что они живут втроём, что ни одна из девушек так и не вышла замуж и деток из них никто так и не родил, но со временем люди привыкли и потеряли к ним интерес. Ну, а я, понятное дело, потерял его ещё раньше.

Когда я, прошагав полгорода, свернул на главную улицу — Ленина, на город уже легли сумерки. Народу на улице в связи с будним днём было немного, лишь у кафе «Весна» было кое-какое оживление, и я стал всматриваться в лица людей, стоявших тут и там. По большей части это были местные парни — наши городские бывшие и действующие спортсмены, а ныне сплошь хулиганы, только-только начинавшие в описываемый период сбиваться в группы, составившие впоследствии — забегу немного вперёд — местную мафию. Тут были хорошо знакомые мне боксёры из нашей спортшколы — Костик, Валера, ещё один Валера, Юра, Миша, и — да уж! — опять Валера. Все они хитренько так переглядывались между собой и как-будто чего-то ожидали.

Остановив одного из них, Костика, парня, наиболее, пожалуй, интеллигентного среди всей это шоблы, я, кивнув на двери кафешки, спросил:

— Чё это там, братишка, такое интересное происходит?

— Да так, — улыбнулся он, пожимая мне руку, — вот девчонок ждём на выход. Тут сегодня гуляют студентки-заочницы, окончившие наше педучилище в этом году. Ну, сам понимаешь, и мы ведь должны их поздравить с выпуском; уедут теперь, скорее всего, навсегда, и не увидимся больше.

Слегка заинтересовавшись его словами, я заглянул внутрь кафешки в надежде увидеть кого-либо из знакомых, но какой-то молоденький официант-лопух, исполнявший сегодня роль швейцара, не виденный мною прежде и не знающий меня лично, цыкнул на меня: не видишь, мол, тут компания гуляет. В другой раз я бы встряхнул его слегка, взяв за шиворот, да объяснил бы популярно, кто есть кто в городской иерархии, но промолчал, просто лень было. Прошло ещё несколько минут, двери кафешки распахнулись и на улицу высыпало до полусотни девушек и молоденьких женщин. Все они, нарядно одетые, были весёленькие и румяненькие от ощущения праздника и выпитых горячительных напитков. Вскрики, возбуждённые возгласы, визг и писк, объятия и дружеские поцелуи, — и вот они становятся в круг, хлопая в ладоши, занимая тем самым весь тротуар от кафе до дороги и саму дорогу, то есть всю проезжую часть. Правда, в нашем городе по улице Ленина транспорт не ездит, разрешается только «скорым» и милиции. На мгновение у меня в голове мелькнул вопрос: а что я делаю на этом празднике жизни? Ответ нарисовался сам собой: наши ребятки, спортсмены-хулиганы, а в этот вечерний час ещё и половые разбойники, начали выхватывать из этого цветника или клумбы, если возможно такое сравнение, то одну, то другую дамочку и уводить с места событий. «Вот уж никогда бы не догадался до такого способа съёма, — подумал я, оглядывая оставшихся после первой обвальной атаки нескольких девушек; — так акулы в океане охотятся на сельдь, если не ошибаюсь. Или ещё так обрывают цветок, ромашку — лепесток за лепестком». Мы с читателем — люди опытные, многое знаем об эротических «ромашках», когда несколько девушек, голеньких, разумеется, становятся в круг на коленки головами наружу с приоткрытыми ротиками. Или, что гораздо интереснее, головами к центру круга, а попками, соответственно, наружу. Но это я малость фантазирую.

Одна из девушек, полненькая такая симпатяшка, знакомая мне, кажется, ещё по тем временам, когда я трудился здесь, в баре, глянула на меня как-то то ли испуганно-растерянно, то ли с надеждой, из чего я понял, она бы не против была, чтобы я её отсюда забрал. Пока я соображал, стоит ли мне принять участие в этой своеобразной охоте, как девушку увели, и из сельдей, то есть из целого круга девушек, осталась всего одна. На вид совсем еще малёк, то есть девчушка — ни ростом, ни весом не вышла. Однако стройная и сложена гармонично, а для меня в женщине гармония — главное. Таких ещё, насколько я помню, называют статуэточками. Казалось, она даже вздохнула с облегчением, когда я, быстро шагнув навстречу, подал ей руку.

— Надеюсь, моим партнером на сегодня окажется джентльмен? — прозвучал вопрос, показавшийся мне слегка вульгарным, но я с подбадривающей улыбкой кивнул девушке, и мы, не сговариваясь, пошли с ней вдоль по улице. От меня даже при беглом взгляде на девушку не ускользнуло выражение растерянности и лёгкого страха, написанное на её лице, следовательно, и вопрос ею был задан в надежде на доброе к ней отношение. Мы шагали прочь от ресторана. За это время навстречу нам пробежали несколько запоздалых запыхавшихся ухажёров, оставшихся без спутниц. Я вгляделся повнимательнее в лицо своей попутчицы. Оно было обыкновенным, по форме чуть удлинённым, на первый взгляд почти без косметики. Черты лица, насколько я их мог рассмотреть, обычные, а вот губы её, чётко очерченные, великолепной формы, мне показались очень красивыми. Волосы ниже плеч, тёмно-русые, слегка волнистые.

Итак, у меня на ближайшую ночь образовалась партерша, внезапно понял я. «Ну и куда мне её теперь вести и чего от неё ждать?» — подумал я, исподтишка разглядывая дамочку. Ростом маленькая, от силы метр пятьдесят пять, она и фигурой не вышла, казалось, в ней всего два с половиной пуда веса от силы (около 40 кг).

«Потому-то её никто из ребят и не зацепил, она ведь тощая, — прозвучал в моём мозгу мой же внутренний голос с немалой долей сарказма, — тебе вон досталась». «А что, я люблю миниатюрных дамочек, — мысленно гаркнул я на свой внутренний голос. — С ними веселее, да и любая поза в сексе им не проблема». На этом наш диалог с внутренним голосом иссяк.

По дороге познакомились: девушку звали Дина; я назвал ей своё имя.

— Говорили мне девчонки, чтобы я в общаге осталась, а еще лучше, сразу, вместо похода в кафе, домой поехала, да разве хорошо это — оказаться вне праздника, оторваться от коллектива? Ведь три года вместе…

— Нехорошо, — однозначно ответил я.

— Скажи, Савва, ты ведь меня не обидишь? — вновь задала вопрос она.

— Смотря что принимать за обиду, — ответил я, решив играть в открытую и вести девушку на хату, то есть оборудованную для подобных встреч квартирку, куда я обыкновенно водил девушек.

— Одну обидишь тем, что откажешься любить её, другую — наоборот, — забросил я удочку.

— Я… Даже не знаю, — растерялась моя новая подружка. — Я вообще-то замужем.

— И давно? — спросил я.

— Год уже! — с оттенком гордости сказала Дина. — Мне скоро двадцать.

— Да уж, срок немалый, да и возраст солидный, — почему-то сказал я, а сам подумал, что с замужней дамочкой проблем вообще быть не должно.

— Ребёночка еще завести не успели? — вновь спросил я.

— Да вот, решили, что доучусь вначале, и уж тогда…

— Всё правильно, умнО, — сказал я, мы как раз подходили к нужному дому.

— Прошу, — я вновь подал девушке руку, взял её тонкие прохладные детские пальчики в свои и уверенно ввёл внутрь дома, в подъезд; а двадцатью секундами позднее — в квартиру, которая находилась на первом этаже.

Несколько минут девушка с интересом разглядывала интерьер трехкомнатной квартирки, в которой я не находил ничего достойного восторга. Я помог ей снять лёгкую курточку и с лёгким сожалением стал разглядывать свою новую пассию. Она оказалась, как я и предположил, словно статуэточка: прекрасно сложена, но немыслимо миниатюрна. Интересно, а её никак не пугают мои мощные габариты? Про себя, пожалуй, я уже давно знал, что крупные женщины, особенно с большими округлыми бедрами, типа как на картинах всемирно известного художника Рубенса — «крупняшки», как я сам их называю, — меня привлекают меньше прочих, потому что сам я «в некоторых местах» отнюдь не богатырь, а чтобы удовлетворять подобных дамочек, надо быть более мужественным, что ли.., а ещё грубым, примитивным, прямолинейным. А я вот больше по мелким девицам, эти, на мой взгляд, более подвижные, они же и более выносливые, зачастую темпераментнее крупных, однако же у них все размеры поменьше, что меня прельщает, ведь хочется чувствовать себя рядом с партнёршей если не гигантом, то хотя бы подходящим. А ещё с «малышками» в постели можно заниматься чем угодно, даже изощрённой сексуальной акробатикой, было бы желание и подходящее настроение, конечно. Да, я подсознательно понимал, что боязнь крупных женщин — уже комплекс, но что поделаешь, все мы не без комплексов… Возможно ещё, что мой — не самый худший.

Дина тем временем остановилась перед стеклянным подсвеченным баром, оборудованным в мебельной стенке, и с интересом стала разглядывать бутылки; оказалось, её заинтересовал один из импортных ликеров необычного голубого цвета.

— Ты не голодна? — спросил я девушку, доставая из бара бутылку с ликёром и коньяк «Бисквит».

— В кафе наелась, — просто ответила девушка, принимая из моих рук рюмку с искрящимся голубым ликёром.

— Ну, за окончание студенческих мук, — сказал я, легко соприкасаясь своим бокалом с её рюмкой. — За твой диплом!

— Да… Действительно, даже не верится, что всё уже позади, — задумчиво отозвалась девушка, пригубляя напиток.

— У тебя тут есть ванная? — спросила меня девушка получасом позднее, когда мы достаточно напробовались ликёров нескольких сортов.

— Да, конечно! — отозвался я.

Спустя некоторое время, когда Дина вышла из ванной, я, стараясь не глядеть на неё, чтобы не возбудиться раньше времени и не заключить её в свои любвеобильные объятия прямо сейчас, на пороге ванной, проскользнул мимо и по-быстрому ополоснулся. Нет, мне хотелось не быстрого секса, а улечься с девушкой в постельку, чтобы прочувствовать всё по полной программе. И всё же я мельком успел заметить, что пропорции тела моей новой подружки были совершенными, с чем себя и поздравил; это помогло мне настроиться на «боевой» лад. Прикрывая полотенцем наготу, я без лишних церемоний скользнул вслед за Диной в постель, в пару секунд «отвоевав» у неё кусочек покрывала; после чего двигаясь к ней мало-помалу, привлёк её к себе вплотную. Комната была слабо освещена светильником, стоявшим у кровати и дававшим тёплый тёмно-красный свет.

— Боже, какой ты гигант по сравнению со мной, — шептала она, лёжа рядом и водя пальцем по моей груди, а я, хотя уже и был готов на все сто, не торопился, давая девушке время ко мне привыкнуть. — Если честно, в моей жизни до сих пор был только один-единственный мужчина — мой муж. Даже не представляла себе что вот так, легко, я смогу ему изменить…

— Но ведь этого еще не произошло, — сказал я, беря её ладонь и опуская вниз, на своё бедро. Моё естество отреагировало на это мощной эрекцией, а её рука, коснувшись его, вздрогнула.

— Но это произойдёт, — просто произнесла она, осторожно освобождая моего «удальца» из плена трусов.

— Савва, да он у тебя огромный, — произнесла она, сжимая головку члена в своей ладошке. — Боже, у моего мужа такой, ну, как твой палец… А у тебя в два раза длиннее и толще тоже в два раза… Он же в меня попросту не войдёт. Надо же, аж вдвое больше, чем у моего мужа… Я даже не представляла, что есть такие…

— Не волнуйся, — сказал я, едва сдерживаясь, чтобы немедленно не насадить этот цветочек на своё естество.

— Во-первых, хочу тебя успокоить, войдёт, — прошептал я, ласково оглаживая её прелестное тело и вздрагивая от предстоящего удовольствия. — Ну, может, вначале будет чуть-чуть больно, но потом приятно.

— А во-вторых, — повысил я голос, — насколько я помню из географии, если фигура вдвое длиннее и вдвое толще другой фигуры, то она в объеме больше не вдвое, а в восемь раз.

Надо сказать, что я наслаждался, сказав это и видя реакцию на эти слова на лице Дины. А реакцией её были почти ошалелые глаза и руки, инстиктивно прикрывавшие груди размером с её кулачок. Вот потому-то я и люблю иметь дело с миниатюрными женщинами, с ними, повторюсь, можно почувствовать себя «гигантом».

Я стал целовать её прекрасные грудки-яблочки, затем шею, спину, и дождался того момента, когда моя партнерша пришла в возбуждение. Прижимая стопу её ножки размером с мою ладонь, к своей щеке, я выгнул её так, чтобы её вагинка хотя бы чуть-чуть приоткрылась навстречу мне, после чего медленно направил своё естество навстречу щёлочке с миниатюрными губками, покрытыми тонким пушком. Девушка, принимая меня, вздрогнула и слегка напряглась. Признаться, несмотря на взаимное желание поскорее слиться воедино, удалось нам это не сразу и не без труда. Но мы очень хотели, уже просто жаждали друг друга, и нам это, в конце концов, удалось. Каждое моё движение рождало стон моей партерши, но то были стоны не боли или страдания, а стоны призывные, я чувствовал, что партнерше уже просто необходимо ощутить моё естество на всю глубину свой вагинки. С первого раза не получилось достичь полного контакта, мой «удалец» словно во что-то упёрся, но у нас будет еще возможность закончить начатое, подумал я, вынимая его наружу. Из-за узости «дундочки» моей партерши, мой «удалец» слегка побаливал, и я, ласково, но уверенно притянув голову Дины к своему паху, вставил его ей прямо в изящный ротик. Негодовать было уже поздно, хотя я видел по глазам девушки, что она не слишком рада моим действиям. Но он уже находился внутри, и Дина принялась его ласкать.

— Я не хотела глотать, но струя такая мощная, что я чуть не захлебнулась, — словно оправдываясь, сказала она несколькими минутами позднее, когда я излился в её кукольный ротик.

— В этом нет ничего неестественного, — сказал я, целуя её плечико. — А что естественно, то не безобразно.

— Если честно, мы с Вадиком, мужем моим, иногда практикуем это, особенно когда я хочу его во второй или третий раз, — прошептала девушка, вытягиваясь под одеялом поудобнее. — Но тут, испробовав такого гиганта, еще долго не захочешь повторения.

— Но ведь он вошёл туда, и почти целиком, как я и говорил, — прошептал я, чувствуя, что на меня накатывает сонливость.

— Ага, и что мне теперь с этим делать? — на слегка капризной ноте прошептала девушка. — Теперь нужна неделя, чтобы всё там восстановилось, а то ведь Вадик не поймёт, отчего это там так свободно сделалось.

— А рожать когда время настанет, — прошептал я, соединяя вместе указательные и большие пальцы обеих рук и показывая ей. — Вот головочка ребенка, и ты должна его оттуда выпустить наружу.

— Да, ты прав, — со вздохом сказала Дина, прижимаясь ко мне своим сладостным телом.

Мы уснули одновременно и так же одновременно, как мне показалось, проснулись, хотя прошёл от силы час. На этот раз я уже без особых ухищрений ввёл в неё своего «удальца» и медленно, с оттяжкой, выдал своей партнерше получасовый сеанс секса при отличной эрекции. Дина закусывала губы, чтобы не вскрикнуть, она стонала, выгибаясь мне навстречу своим гибким телом, умоляла поскорее закончить «экзекуцию», и я пошёл ей навстречу, выплеснувшись в неё всем своим запасом семени. Мы, обнявшись, замерли под тёплым покрывалом и задремали.

Когда я открыл глаза, за окном уже светало.

— Скажешь своему, как его, Вадиму, что у тебя месячные, пусть потерпит несколько дней, — грубовато сказал я Дине на прощание, часом позже выпроваживая девушку из квартиры после кофе с пирожными, которые, к моей радости, обнаружились в моём почти пустом холодильнике. Ей надо было спешить на автовокзал, чтобы успеть на рейсовый автобус, а прежде еще заскочить за вещами в общагу. — Меня, Диночка, если что, всегда можно найти в баре.

Девушка на мои слова только кивнула. Я обнял её и нежно поцеловал в ушко, затем, после легкого замешательства и борьбы с самим собой — в губы. Да, я понимал, что эта наша с ней встреча первая и последняя, однако же — пусть у неё после неё останутся лишь позитивные воспоминания.