Книга пятая. Реформы тела

Александр Алексеевич Ананьев, 2020

Социально-еретический роман о житейских приключениях Александра А., повествующего от первого лица. Герой сам описывает свою историю, роман в свою очередь является его пятым томом научно-прикладного концепта "ананьевизма". Дилетантское повествование об идеях и событиях жизни, в данном случае затронет активную фазу трансформаций тела через смену питания, переход с анаболических стероидов на сыроедение, более осмысленное расставание с женщиной и творческое уединение. Перемены в теле всегда влекут смену мышления и внешних процессов. Поговорим об этом, а так же о деньгах, о покупке Бентли и о воспоминаниях.

Вводная

Захотелось начать следующую книгу уже сегодня, несмотря на окончание четвертой пару дней назад. Долгое время я был занят процессом модерирования, вычиткой и чтением, но каким-то скрупулёзным, направленным на выявление огрехов, недостатков, опечаток и описок. Такой процесс имеет свою ценность, даже иногда доставляет удовольствие, но мне нравится и период созидательности, где я воссоздаю нечто из пространства пустого листа. Корректура и редактура доставляют интерес, мне и самому всегда любопытно, как сложатся отрывки, в каком порядке предстанут в итоге. Что-то всегда уходит, что-то появляется в последний момент, а кое-что изменяется до неузнаваемости. В сущности, куда легче иметь дело с заготовкой, а то и готовым текстом, который достаточно снабдить аранжировкой.

Данная книга затронет период с мая по сентябрь 2020 года. Во всяком случае, сегодня, в полнолуние 2 сентября я приступил к первой вычитке и форматированию набросков. Название еще нужно создать. Колоссальные трансформации зачал внутри себя за этот срок, и они текут нарастающим итогом на моих же глазах прямо сейчас. Обобщённо говоря, в течение этого времени я вводил себя в фазу переменчивости в теле через обуздание питания. Маститые шаблоны были повержены, оковы пищевых привычек пали. Начался процесс пересмотра пищевого мировоззрения еще в феврале, после аллергического кризиса в рамках курса анаболических стероидов. Думается, моя реформация еще продолжит трескотню в ушах какое-то время, может еще с полгода. Оно действительно стоит того.

Это пока первая и единственная книга, написанная в чистом ясном сознании без применения любых, даже самых гражданских стимуляторов вроде кофе. Впрочем, более сильного не применялось и раньше, но именно этот терпкий благоухающий джентльмен сопровождал почти каждый акт творчества. Порой его присутствие чуть ли не поглощало меня самого. Дозировки росли, дойдя до полутора литров крепкого черного молотого кофе в день. Наш союз с ним распался в том же аллергическом кризисе, когда вместе с инъекциями гормонов пришлось отказаться от многого. Довольно скоро, уже к июлю я добрался до полного сыроедения, исключив термически обработанную пищу, молочку, яйца и вообще все из того, чем яростно пичкал тело все 33 года прежней жизни. Вес опустился ниже 70 кг, и, похоже, расти не спешит. Может оно и есть моя урожденная кондиция.

Кстати, это довольно занятно, что пора трансформаций выпала на мой день рождения 1 февраля. Можно сказать, что тридцать четвертый год знаменовал качественно иную формацию моего существа. Тягостный был этот процесс разобуславливания, ведь еще в феврале я ел не менее килограмма говядины, курятины и рыбы в день. Весил свыше 90 кг, изничтожал себя тяжелейшими тренировками под штангой и разогнал уровень тестостерона в крови раз в 7-8. Никак нельзя было бы узнать меня человеку, впервые познакомившемуся со мной зимой и встретившему затем летом.

По мере течения аскез я отмечаю небывалые сдвиги по всем фронтам. Вместе с телесными трансформациями творились перемены во внешнем мире, уходили люди, менялись локации. Меняется сознание, чистота видения и частота излучений. Вновь ушли все, с кем проживал себя прежний год. Именно новое одиночества помогло воссоздать эту книгу. Сомневаюсь, что здесь я стану касаться каких-то технических нюансов перехода на живительный тип питания. Здесь не про то. Другое целостное состояние наполняет меня в условиях возрастающей небывалой чувствительности к себе и внешним процессам. Как мало было нужно, чтобы вернуть взор внутрь, но какая красота момента в том, что я добрался до сознания этой малости.

По-прежнему не знаю о возможной судьбе моих прежних детищ, может они канут в безвестность, а может что-то их ожидает. Первые ворота в моем бодиграфе предписывают наличие во мне яростной силы творчества и орущего Янского начала. Творить полагается безусловно ради самого процесса. К тому и стремлюсь, но темы ложного одолевают головушку. Это бывает довольно удручающим, так сказать, отсутствует дополнительная мотивация в трудные периоды спада энергичности. Текущая пора изобилует такими днями и ночами именно благодаря поре пищевых трансформаций и кризов чисток с голоданиями.

В такие моменты и руки поднимать не хочется, не то, что подходить к клавишам. Вчитываясь в некоторые книги, попадающиеся под руку, стал подумывать о смене формата на более краткий для большей доступности читателю. Хотя скорее всего меня умудряется иметь мое эго и гордыня, заставляя хотеть больше книг, и более частные поводы заявлять о себе в пространство. Малая литературная форма зачастую похожа на маркетинговую утку для завлечения внимания, и такая цель меня вполне устраивает.

В последние дни особенно интригует вопрос дальнейшего движения в пространстве. Как водится в моем случае, томление жизнеутверждающими вопросами не длится беспричинно долго. Примерно в начале мая стало известно, что срок проживания в квартире на Нахимовском проспекте истекает. Извечный регулятивный инструмент в виде Проводника и череды обстоятельств вокруг продолжает оказывать на меня направляющее воздействие, указывать, когда и куда идти далее. Сложно спорить, ведь именно через такой механизм проще всего побудить человека к существенным переменам. Когда ты видишь свои ориентиры, снабжен инструментарием, то жизнь превращается в путешествие. Местами голова воет от его остросюжетности, но все страхи родом из тени. С ней я справляюсь, и люблю.

Оседлость связана с сытостью в широком смысле, куда так же вшито чувство безопасности. Зона комфорта оттуда и берется, что нам тепло и уютно здесь и сейчас, только вскоре мы начинаем быть заложниками ситуации, ведь подобные ощущения берутся из надуманных хотелок. Слишком далеко не удаляясь в дерби первопричинности сигналов, остановимся на том, что внутри себя мы по-прежнему сохраняем экзистенциальное противоречие стремлений к жизни и смерти, либидо и мортидо, Свет и Тень. В терминах моего концепта это внутренний Враг и истинная Сущность, которая вопреки сладострастным ухищрениям оппонента неумолимо стремится неведомо куда, следуя исходному маршруту. В моем случае есть инструмент интерпретаций событий вокруг, когда сам не вижу. Достаточно просто закинуть вводные данные Проводнику и получить ответ.

Некая сила внутри получает право голоса по мере расчистки завалов и оттеснению Врага подальше от линии фронта. Тогда высвобождается животворящая сила перемен в жизненном пространстве, которые нередко интерпретируются как зловредная сила довлеющих обстоятельств. В моменте любые внезапные перемены имеют тревожное свойство, ведь мы вынуждены покидать насиженное теплое гнездо. Ладно бы, если предоставлялся эфемерный план благоприятного хода этих внезапных перемен, вроде повышения по службе с сопутствующим переводом в другой город.

Тут мы еще можем порадоваться, ведь сулит финансовое процветание в том формате, какой мы можем воспринимать сейчас. В ситуации, когда сотруднику сообщают просто о переводе куда-то в другое подразделение без корпоративных плюшек, событие трактуется нервозным и даже угрожающим. Впрочем, таким людям все особенно страшно, ведь собственную жизнь они водрузили на круг каких-то лиц, иногда вполне неопределенный.

Утвердив одну из линий, более-менее ведущую к понятному процветанию мы яростно приступаем к реализации. Чем острее страх выживания, тем жестче вертикаль руководящих установок и санкций за попрание диспозиции. Всякий раз, обнаруживая несостоятельность прежней теории, мы тщательно изыскиваем новую, карая виновников развала прежней. Счастье, если таких заговорщиков удается разоблачить на стороне, ведь тяжесть опознать их в себе куда весомее усилий по репрессиям подчиненных или отречению от Господа. Так или иначе, но в мае мне пришлось вновь столкнуться с ситуацией, когда уж совершенно наглядно развалилась сладенькая концепция моего понимания собственной жизни.

Прежде я исходил из этапности Пути Идущего, полагая эти этапы линейными и восходящими через критерий материального благополучия. Ввязываясь в процедуру взаимодействия со своим Проводником, я был готов входить в полосу лишений ради обозримой цели финансового процветаний, которую я узрел в пестрых трансляциях ютуба. С течением времени обозримость финансового процветания стала размываться, но вера в ее неумолимость никак не покидала. Эта гадина и теперь укрывается где-то в глубинах моих теней. Мне решительно не по нраву перспектива полного отказа от богатства, и всякий раз, когда приходится уткнуться в нее носом внутренний Враг начинает заунывную сонату прежних обесценивающих доводов.

Только никак иначе не удастся двинуться вперед. Сначала надлежит разобраться с прежним видением мира, приняв его своенравие. «Денег сначала не было, а теперь их не дают употреблять на прикрытие хотелок. Сколько можно терпеть лишения?! Надо валить!» — примерно так это и выглядит в пылу сомнений. Принятие собственной жизни без очерченных мной же границ линейно восходящего достатка дается со скрипом и увесистым грохотом. Прирост денег стал ощутимее, но тем крепче становится хватка Проводника, стремящегося дать простор для свыкания с новым статусом. А ведь где-то не так уж глубоко сидел во мне ребятёнок, хотевший теперь швыряться деньгами.

Вероятнее всего, он хотел заткнуть пасть завистникам и обидчикам прежних времен, что никогда не верили в мою гипотезу. Единственное, это в июле мне удалось пролоббировать приобретение Bentley GT Continental за 20 млн 412 тысяч, и то лишь под заказ к февралю, так чтобы деньги были уплачены без получения понтовой отдушины. Это самая дорогостоящий автомобиль в моей жизни, и мне еще интересно об этом говорить. Как бы радуюсь, и как бы проживаю это на страницах, оставляя след в пространстве. Прочие траты остались на прежнем уровне. Я продолжил очень скромное пребывание в обношенной одежде и в скромных жилищах. Даже теперь в сентябре я сижу в тихом коттеджном поселке за МКАДом, но теперь нахожу жизнеутверждающую ценность ограничений.

Было время, когда я кое-как, но допустил вероятность движения по синусоиде, т.е. принял неотвратимость падения и полного раскулачивания в преддверие неуемного взлета. Нечто похожее на взлет начало со мной твориться после вхождения в опыт Проводника. Начала ощущаться насыщенная чувственная реализация плюс материальный поток. Когда я перебрался в Москву в октябре 2019 года, тоже были небольшие качели, но они имели однозначный финансовый рост. Воцарилась теплота и как бы осознание правильности текущей жизни, ведь она вновь вернулась под мой контроль и стала двигаться в нужном русле моих хотелок. Примерно к февралю я стал замечать стагнацию, что неизменно вызвало негодование и зачатки разочарования. Нечто вроде: «Что теперь-то не так?».

Ведь я так мастерски выстроил распорядок жизни, уже целую концепцию прописал на бумаге, битый месяц втюхиваю эту гипотезу в трансляциях, и вновь все начало куда-то валиться из рук? Бушующая волна досады переливалась из одной крайности в другую, и побудила меня впервые и очень решительно задуматься насчет продолжения следования данным курсом взаимодействия с Проводником. Разумеется, стали накладываться и внешние факторы «весны 2020», оказавшие давление на весь мир и людей вокруг меня.

Мои Идущие и без того ноющие о тяготах бессмысленной жизни запели в два горла, а кто-то буквально стал отваливаться. Отсутствие активности моего Проводника как эгрегора всего движения также капало на то, что весь проект уходит в небытие и пора задуматься о смене вектора. Только куда? Хочется мне мыслить категориями Дизайна Человека или любым здравым смыслом, но ничто из известного мне не помогало найти зацепок. Что бы уйти откуда-то куда-то нужно это хоть в какой-то мере видеть или представлять. Все что мог дать мне мой же разум — прежние шаблоны социальной интеграции.

Иными словами, нужно возвращаться обратно в мир нормальных людей, который сейчас трещит по швам именно по тем причинам, по которым я так старательно из него выбирался два с половиной года назад. Причина хоть и размытая, но вполне понятная — мир упрямо отказывается работать по моим правилам. Одна из упрощенных граней моей новой гипотезы была такова — я построю новый мир, где будут применяться уже мои правила, но сначала я дочиста разнесу всю прежнюю жизнь, сожгу все мосты. Все было выполнено и почти подробно описано в прежних четырех книгах.

И вот теперь снова сбой программы, но куда деваться из альтернативной реальности, которая и была создана для ухода из общедоступной? Строительство реальностей — дело не из легких, ведь я тут не фикшн-роман сочиняю, но веду собственное жизнеописание. Мысли могут звучат вполне крамольно, ведь я вновь сообщаю о своих сомнениях, неуверенности и попытках увильнуть от избранного жизненного вектора. Только существо и выгода концепта «ананьевизма» в том и кроется, что нет никаких векторов, выборов и решений.

Есть просто моя жизнь, такая же, как у каждого из вас. Я проживаю ее, как удается, выдавая наружу любые перипетии даже вопреки конъюнктуре пропагандисткого подхода. Если приходится тяжело, то и пишу об этом в соответствующем ключе. Не скрою, порой утешаю себя тем, что впоследствии буду перечитывать написанный текст, смогу удалить лишние детали, разоблачающие или дискредитирующие меня, но всякий раз нахожу подобные откровения уместными. На волне эмоций выходит нечто сокровенное, сидящее в дебрях и сопротивляющееся, так что бывает и маты с соплями остаются в итоговой редакции.