Что-то там про подростков

Александр Александрович Федоров, 2017

Что будет, если смешать обычную историю о подростках с необычным автором, постоянно недовольным тем, как протекает эта самая история? Ответ прост: будет настоящий трэш, с которым и придется столкнуться главному герою книги – молодому блогеру, мечтающему о карьере режиссера. Который, вместо режиссуры фильмов, вынужден стать режиссером подставных снафф-видео. Внимание! Содержит сцены насилия! Содержит нецензурную брань.

Глава: 3.1

Монитор перед лицом. Заурядный юмор перед глазами. Поднадоевшие сообщения фанатов в голове. Добродушные ответы на них — никогда не будут рождены.

Возможно.

Только если чуть-чуть позже.

На самом-то деле я люблю поддерживать диалог с тем, кто разделяет мою позицию. Все любят. Был бы ещё подходящий фильтр.

Программа, распределяющая всё по полочкам.

Не открывай это сообщение. Быть может, заинтересует. Так-то дело пишет. Забудь про то, что у тебя сейчас порвётся аппендикс — тут просто оригинальнейший собеседник!

Лет через пятьдесят всё так и будет. А через сто мы станем жирными уродцами, летающими в креслах, прямо как в «Валли». Чем дальше — тем ленивее. Каждый раз отсеивается что-то ненужное. Безоружную охоту сменяют копья. Память идёт в расход после создания бумажных аналогов. Легенды превращаются в книги. Написанные истории становятся видеорядом. Сходить до почтового ящика — ткните курсором в нужное место. Апогей окажется просто шедеврален — ребёнок рождается мёртвым. Пожил в утробе и хватит.

Праздность высшего уровня.

Господи, инопланетяне, вселенная — только не подумайте, что я жалуюсь.

Посиделка первая.

Мы тут с Марти. В моей комнате. Готовимся сделать нечто гадкое и возмутительное. Такое, что выходит за грань человечности — собираемся не снимать следующий эпизод моего шоу.

Помидоры летят в лицо.

Перец падает под ноги.

Огурцы желают вонзиться в незащищённые места.

Готовьте тарелку, потому что скоро мы нарежем салат.

У нас есть веская причина. Мы со стопроцентной вероятностью допускаем возможность принять приглашение на сегодняшнюю тусовку. Тем более, как мне кажется, нам удастся состряпать выпуск за следующие полдня.

Нет.

Всё из-за того, что придется потратить оставшееся время на Дашу. Отметить почти что годовщину свадьбы.

Только без единого года.

И без свадьбы.

Если честно, не снимать намереваюсь только я. Марти, со словами «забей, всё будет нормально», просто-напросто вводит меня в основы сего начинания. Сам он не имел границ в своём — нашем, вообще-то, — проекте. Когда тот ещё существовал. Ни границ периодичности выкладываемого материала, ни границ дозволенного.

То есть, на самом деле имел.

Но не имел.

Это две стороны медали. Либо ты быдло, которое запросто воспринимает насилие над границами, либо — интеллигент, способный понять, что слово «имеет» необходимо использовать только в исходном своём значении, не подразумевая похабных отступлений.

Всё те же полгода назад, когда я хватаю Толстого за плечи и выплёвываю на него два слова, которых вполне достаточно, чтобы охарактеризовать произнесённое, как самый лестный вздор за всю нашу дружбу, я тут же говорю Марти:

— Сегодня же создам тебе канал.

А потом что?

— А потом ты продолжишь заниматься своим любимым делом. Просто немножко попозируешь между… делом.

Минутка ораторства отвлекает от скудности моего словарного запаса:

— Пока «СтопХам» прославляет культурную составляющую нашей молодёжи, мы проявим настоящее мнение малолетних социопатов. Пока они сюсюкают с водителями, мы сможем обойтись без болтовни. Раз так любят поговорить — поговорим с ними сами. Но сначала арматурой расхреначим все неправильно припаркованные машины в районе.

Не в своём, конечно.

А то вычислят.

Поймают. Повяжут. Денег не заработаем. Фильм не сниму…

В итоге, через неделю Марти с трудом обвязывает рот банданой. Через две он уже осваивается и производит ритуал куда быстрее. Через три не первый снег проводит разведку боем. Через три недели и два дня он исчезает. Через три недели и четыре дня появляются сугробы. Через четыре недели мы, наконец, заливаем полный бак храбрости и спешим на первое дело.

Время — 21:43. Местоположение — где-то около центрального района. Цель — «плевать на всех: паркуюсь, где хочу». Способ доставки — «скоро купим машину, а пока что только такси». Орудие правосудия — конститу… кхе-кхе, законода… а-апчхи. Кусок водопроводной трубы. Порядок правосудия — провести слушание в пор…. Расфигачить лобовое стекло тем концом, на котором остались некоторые признаки смесителя.

А затем капот.

Проколоть резину.

Никаких краж.

Добро пожаловать в проект «Разгром».

Предусмотрительный план в действии. Мы готовились к этому четыре недели, и, если что-то пойдёт не так, в этом нет нашей вины.

Моей.

Концепция исключительно моя.

Я, как бы, всегда примеряю роль мозга, Марти — роль рук, а Толстый — глаза. Не то чтобы я пересмотрел заурядных фильмов про стереотипные мужские компании, но во время наших объективных разбирательств с автотранспортом мне кажется — и это невероятно бесит, — что мы очень похожи на ребят из «Похмелья», «13-ти друзей Оушена», «Ограбления по-итальянски», «Какие-то подростки, что поехали на праздник и встретили на нём Кармен Электру».

Мы похожи на любую компанию, состоящую из мужского пола, в мире.

В эту чарующую, немного прохладную ночь, шины автомобилей, стоящих не на том куске асфальта, лишаются права носить воздух. Затем мы пресекаем дальнейшие действия, связанные с процессом, и задумываемся, как бы быстро обработать кузова этих машин разом. Чтобы успеть сбежать, пока хозяева не отреагируют на гудки, свист и прочую какофонию, которую обычно называют сигнализацией.

Всем плевать, что сейчас какой-нибудь козёл выйдет покурить и увидит, как возле его класса «S» ошиваются три школьника, решившие отремонтировать водопровод.

Ну, конечно, у него ведь очки ночного видения.

И вот мы стоим.

Думаем. Чистим место на карте памяти, потому что кто-то не удосужился сделать это заранее. Дышим сигаретным дымом. Делаем вид, будто я режиссёр, который выбирает правильную позицию для съёмки. Пытаемся оживить мёртвое освещение.

Но по большей части просто думаем. Необходимые машины расставлены в ряд. Зачем думаем — чтобы всё предусмотреть. Сработавшая сигнализация на первой будет как свисток к стометровке или тысячеметровке или тритысячиметровке.

И нет, дело вовсе не в моём плане. Уж точно всё не из-за того, что вместо создания продуманной последовательности действий, я сидел, побрякивая на гитаре. Показывал свою постель моей новой девушке. Оценивал её постель. Вычислял разность качества двух постелей. Потратил вечера на прогулки с кучкой друзей. Потом с другой кучкой друзей. Поучился. Подготовил вместе с Кирой песню на выпускной. Обсудил концепцию выпускного вальса вместе с классом.

Тут уж стопроцентно дело не в том, что сценарий был написан в такси, во время поездки к месту назначения.

Мысленно.

Марти учреждает вмятину на капоте первой машины, тогда как Толстый чуть не роняет камеру с перепугу.

И от неожиданности тоже.

Дальше дверь. Общая картина кузова нарушает свои привычные очертания.

Средство видеосъёмки плавно переплывает в мои руки, а мы резко меняем дислокацию, так как район начинает просыпаться от чарующих звуков автомобильной серенады. Смена позиции превращается в побег, когда зрение минус один не подводит при виде синих проблесковых маячков, запускающих дискотеку.

Принесите диджейский пульт. Нам не хватает только нормальной музыки.

Через двадцать минут мы во дворе, в котором ни разу не были. За нами погоня. За нами выслали наряд.

Наверняка.

Через двадцать минут тридцать секунд мы перестаём придаваться незабвенному отдыху, и следуем, куда глаза глядят.

По пути успеваем поссориться. Все негодуют от того, будто я, видите ли, в чём-то виноват.

Обещаю им, что за жалобы никто кроме меня не получит прибыль от просмотров. Они не верят в просмотры. Парни говорят так, но не думают — просто сейчас есть дела поважнее. Когда мечтаешь о загородном доме, но средств не хватает даже на городской, приходится жертвовать отдалёнными приоритетами, селясь в общежитии. Так и Марти с Толстым приемлют спасение от заключения, взамен на отсутствие денег, которых и так не будет, если они не избегут ареста.

Препятствуя продолжению забега, с уверенностью заявляю, что никто не будет искать нас так далеко. По крайне мере, во дворах.

Толстый почти кричит:

— Вызывай! Вызывай это долбаное такси! Быстрее!

Пытаюсь растолковать ему, что вариант не ахти какой, ведь на улицах могут кататься патрули. Вероятнее всего, они будут проверять машины.

— А если увидят такси, то тут же скрутят всех, кто на пассажирском.

Не то чтобы наша полиция работает как швейцарские часы, но риск — дело совсем неоправданное. Плевать, что ещё совсем недавно мы раздолбали кучу машин. Тут совсем другая ситуация.

— Идём пешком, — говорю я.

Не проронив ни слова, Марти начинает путешествие, даже не дожидаясь нас.

Толстый предоставляет моему вниманию очередную жалобу. Ему не нравится, что идти не меньше десяти километров.

Откуда-то издалека доносится голос Марти:

— Ещё один писк, и я тебя сам отведу к мусорам.

Он как бы шутит:

— Умей принимать последствия от борьбы за правое дело.

Я как бы думаю: «шесть миллионов просмотров — такие последствия я приму».

Через пять километров мы устраиваем привал и оцениваем существующий материал.

Марти информирует нас о некоторых своих познаниях в области законодательства:

— Его могут заблокировать, наверное.

Я думаю, что это проблема.

Миновав ещё пять тысяч метров, достоинства и недостатки видео познаются у меня дома. Спустя семь минут, как мы оказываемся в моей комнате, просыпается мама и говорит то, чего редко можно ожидать от человек её характера. Плюс три минуты, и мы унимаем ничтожное негодование существа, делившего со мной утробу матери. Когда часы на компьютере показывают 00:13, мы вчетвером являемся лучшей компанией в мире, весело проводящей время за просмотром частного видео.

Ненадолго оно частное.

3.2

Давно меня не было? Да ладно? Пару страниц назад? Как по мне, так пару дней назад. У нас с тобой разные понятия о времени.

Запарился тут над одним вопросом. Хочу поговорить с тобой. Вы, люди, слишком высокомерны. Не думай, что себя я не отношу к людям. Я тоже такой же. Но, ёп вашу мать! Кому чего не скажи в сети, все что-то гнут. Скоро пальцы сломаются. У вас там что? Олимпийские игры по гимнастике на кистях? Не знаю, может чего-то поменялось. Я не общался с людьми довольно продолжительное время. Были причины. Но, чёрт возьми, вы правда всегда были такими?

Я тот ещё ублюдок. Самодовольный тип. Ненавистник общества. Но знаешь какая у меня мечта? Нет, не написать книгу и сделать на этом состояние. Я хочу общаться с людьми. Как можно больше людей в копилку. Это ведь самое ценное, что у нас есть. Самое важное на земле. Забей на успех в карьере. Забудь обо всём физическом. Что ты станешь делать, когда всё сломается? Что ты будешь зарабатывать? Какой, на хрен, бизнес ты собираешься строить? Когда привычный мир разрушится, можешь запихать в задницу все свои сбережения. Всю свою надменность размолоти в порошок и занюхай через трубочку. У меня другие планы. Я планирую иметь кучу друзей, когда наступит писец. Я просто хочу отдавать людям добро. Получать от людей добро. Не материальное, а… Извини, не знаю, что тут написать. Духовное не подходит. У меня конфликтная ситуация с некоторыми понятиями. В общем, ты понимаешь, о чём я. О — общение.

Это банальная мечта — общаться с людьми. То есть, очень простая. Что сложного в том, чтобы взять и заобщаться с кем-нибудь? На деле — много всего. Люди зациклены на себе. Как было бы прекрасно, если бы можно было подойти к человеку на улице, спросить как у него дела и не получить недоумевающий взгляд в ответ. Ты только подумай: нас семь миллиардов. А мы все увлечены тем, что пытаемся чего-то добиться. Мы самый коммуникабельный вид на земле, который забил на это хрен. Вместо того, чтобы подружиться, мы берём и воюем за чью-то инициативу. Чем больше разумности даётся виду, тем больше возможностей её потерять.

Хочу кое в чём признаться тебе. К чему я вообще это всё? Кира — меня бесят такие. Но когда-то я был влюблён в её прототип. Ничего не могу с собой поделать. Эй, я же не ГГ, чтобы думать иначе. Прости, но у нас с ним разные взгляды на женщин.

Погоди. Мне нужно выдохнуть. Расслабиться… Фух. А теперь к сути. Сегодня писал Кире. Решил пообщаться со своим героем. С девушкой, которая сидит у меня в голове. В прямом смысле — сидит, у меня, в голове. Не образно выражаясь. Как какая-то мечта подростка… И, в общем, я написал ей. Типа, у тебя отличный блог. Продолжай дальше. Думаю, тебя ждёт успех. Ты очень клёвая. У неё там был пост про ГГ. Она вспоминала детство. Потом юность. И старость. Старостью мы называем настоящее время. Ещё она рассказала немного о себе: «Ребята в художественной школе сегодня как всегда спасли меня от печали. Да, я хожу в школу рисования уже целых три года. До этого была художественная гимнастика — с семи до тринадцати лет, — затем уроки эстрадного вокала — с двенадцати до шестнадцати, — сейчас вот изобразительное искусство. Многовато для одного человека, мне кажется. Я уже молчу про двухмесячную лепку из глины, год танцев. Даже курсы кройки и шитья. Думается мне, что всё это — явный признак того, что ребёнок обязан вырасти в сияющего привлекательностью взрослого. Ну правда… Я вот никогда не встречала человека неприятной внешности, если у него такой большой список развивающей ерунды за спиной».

В итоге она послала меня. Своего создателя. Серьёзно, девочка? Что уж тогда говорить про твоего любимого отца, если ты посылаешь того, кто создал твой мир. Долбаное лицемерие. Весь мир фальшивка. Этот мир. В котором живём мы с тобой. Даже мой мир чище. Просто потому что я могу его очистить. А с нашим уже ничего не поделаешь. Война. Ядерная зима. Это у нас список решал.

Признаю. Мы умудрились поссориться. Но сколько советов я от неё наслушался. Почему нельзя быть проще? Некоторых людей необходимо пропустить через мясорубку, чтобы они стали проще. Нет, вовсе не в садистских целях. Ведь так они станут добрее. А чем злиться и мешать обществу, если от тебя осталась куча мяса? Хрен поспоришь. Так-то.

Немного новостей. ГГ решил позвать Киру на одну из главных ролей своего фильма. Если ты вдруг что-то пропустил, или пропустила, то мечта ГГ — снять фильм. Стать режиссёром, если смотреть глобально. Он заработал неплохую сумму, чтобы устроить капитальные съёмки. Я бы сказал, что ему хватит на актёров российского масштаба. Тех, которые крутятся на большом экране. Но он выбрал Киру. Потому что на вечеринке кое-что произошло. Что-то, что может изменить ни хрена. Узнаешь всё позже.

А теперь поговорим о моих проблемах. У меня депрессия. Я хочу напиться. Я хочу девушку. В последнее время начал страдать по своей бывшей. Поэтому рассказ ненадолго вводит нас в сопливые будни подростков. Прости за испорченное чтение. Зачем я извиняюсь, собственно говоря. Тебе что, не было понятно, что в любой истории о подростках должны быть любовные страдания? Мы не понимаем друг друга? Тогда нам не о чем говорить. Переписываться. Или что мы там делаем.

Всё выглядит так, будто я решил вести свой дневник. Давай забьём на историю и просто зальём весь текст мемуарами. Идея-то хорошая. Только кому оно надо? Кто будет читать биографию подростка, не достигшего ничего?