1. Книги
  2. Общая история
  3. Александр Александрович Поздняков

Баргузин исторический. Правда всегда одна…

Александр Александрович Поздняков
Обложка книги

Книгу составляют три больших, связанных обстоятельствами, очерка, посвященных баргузинским историческим персоналиям. Главными героями этих очерков являются политические ссыльные декабристы братья В. К. и М. К. Кюхельбекеры и народоволец А. Н. Зайднер. Очень непростые обстоятельства их баргузинской жизни, смерти Михаила Кюхельбекера и Александра Зайднера, сохранения памяти об этом рассматриваются в книге впервые на основе большого количества печатных и архивных источников,

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Баргузин исторический. Правда всегда одна…» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Лебединая песня Зайднера — Баргузинская общественная библиотека

Не только поэтической критикой местных чиновничьих обыкновений, но и другим большим общественно полезным делом отметился и увековечил себя политический ссыльный А. Н. Зайднер в истории Баргузина. Настоящим краеведческим открытием и новой страницей в истории местной общественной жизни можно считать обнаружение баргузинским краеведом А. А. Поздняковым небольшой статьи о последнем, перед преждевременной кончиной, общественно значимом деле А. Н. Зайднера — его символической лебединой песне…

Из статьи, опубликованной в 1892 г. без подписи в той же газете «Восточное обозрение», исходящей, очевидно, от баргузинского автора и сподвижника Зайднера, предметно выясняется, что автором идеи, основателем, устроителем и радетелем Баргузинской общественной библиотеки был именно политический ссыльный А. Н. Зайднер. О малоизвестности при несомненной библиографической ценности этой статьи, важности введения её в современный местный историко-краеведческий оборот свидетельствует уже то, что она осталась вне поля зрения даже такого признанного знатока прошлых публикаций по Забайкалью, как Петряев, почему и не вошла в его вышеназванный уникальный биобиблиографический указатель 1981 г. Петряев обнаружит её позже и назовёт перед самой своей кончиной, в 1987 г., в своих ротопринтных (Кировский Политех. н-т) «Биобиблиографических материалах» с общим названием «Сотрудники «Восточного обозрения» и «Сибирских сборников» (1882—1906)«30а.

Вот самые информативные строки об этих общеполезных заботах Зайднера, можно предположить, умиравшего уже от тяжелой болезни: «Баргузин. Скоро наступит трёхлетие со дня официального основания Баргузинской общественной библиотеки. Мы вспоминаем об этом главным образом под влиянием свежей вести о смерти А. Н. Зайднера, которому принадлежит как мысль, так и осуществление этого дела. Раз задумавши крепкую думушку, З., уже не мог носить её сам в себе, и когда обратился к кружку своих близких друзей за помощью, — это дело уже было его больным местом. Благодаря хорошим отношениям со всеми, он обращался ко всякому и — то просил книг, то забирал их силой, то заставлял выписывать, что нужно по его указанию, для будущей Общественной библиотеки в Баргузине. В своей квартире Зайднер устроил нечто вроде склада, где принимал и сваливал всё, что ему предлагали. Приносили же зачастую не только целые книги, но иногда буквально одни только обрывки, из которых потом, при помощи адского терпения, Зайднеру удалось собрать и составить немало целых книг. Всё это впоследствии было им передано общему собранию библиотеки через Я. Д. Фризер при её официальном основании 3 года тому назад. У Зайднера в то время образовалась груда книг, которую он первоначально и разделил на следующие отделы: политические науки и статистика — 27 экземпляров; критика и публицистика — 17 экземп.; история, философия и биографии — 54 экземп.; естественные науки — 39 экземп.; беллетристика — 232 экземп.; технология — 16 экземп.; учебный и справочный отдел — 50 экз.; старых журналов — 435; дубликатов — 20. Всего было подобрано и сдано Зайднером в основание баргузинской библиотеки около 900 томов разных названий. При официальном открытии состоялось тотчас же первое общее собрание и общество живо откликнулось на это дело. В самом скором времени в пользу библиотеки было собрано 640 р., на которые и была произведена выписка новых журналов, газет и приобретена русск. классики. Конечно в 1-й год существования библиотека должна была затратить все свои наличные средства, так как пришлось у тому же тратиться и на переплёт заслуживающих внимания, вновь поступивших книг, которые Зайднер за болезнью и недостатком сил не успел, с помощью своих друзей, переплести, как и все предыдущие, своими руками».

Очень интересны и такие строки о вживании вновь открытой библиотеки в баргузинское общество, её трудностях и первопроходческих начинаниях: «Многого сразу, конечно, выписать было нельзя, но всё же меры были приняты к тому, чтобы библиотека росла и укреплялась. В Баргузине, как во всяком захудалом городишке, нашлись и люди и средства для приложения рук к хорошему делу и, когда Общественная библиотека открылась, все наперерыв добивались чести послужить бескорыстно святому делу. Явились даровые библиотекари и помощники и т. п. из всех слоёв общества в количестве даже большем, чем было нужно. Словом, в начале это дело так заинтересовало всех, что послужило темой бесед, дебатов и даже всевозможных пререканий, так что вскоре общество вполне сжилось со своею библиотекой. Но, как и всякое дело, дающее плоды только в самом отдаленном будущем, библиотечное дело своим однообразием и некоторой сухостью скоро примелькалось и потеряло для публики вообще свой первоначально животрепещущий интерес, а людям, не привыкшим жить интересами печатного слова, оно, пожалуй, даже и оскомину набило. Пришлось для того, чтобы повысить интерес к библиотеке, прибегнуть к новым измышлениям, придать ей значение не только общественной, но и народной библиотеки и для этой цели, кроме ранее выписанных периодических журналов, газет и книг, выписать ещё массу популярных и народных книжек лучших и добросовестнейших издателей. При этих условиях, всё молодое грамотное поколение нашего города горячо отнеслось к этому нововведению и целыми часами ожидало момента открытия библиотеки, чтоб потом с жадностью наброситься на книги».

Не всё было гладко в деятельности библиотеки и в других отношениях, на что, очевидно, влияли некоторые тогдашние веяния в стране: «Всё шло прекрасно и интересы библиотеки уже было опять поднялись на желаемую высоту, как нашлись в числе горожан некоторые лица, посмотревшие на это дело совсем иначе. и стали оказывать ярое противодействие безусловно полезному делу. Под влиянием, надо думать, чтения духовно-религиозных журналов, относящихся крайне отрицательно к проповеди Льва Толстого, и совершенно не разобравшихся в сущности дела, они перенесли взгляды последнего с „Крейцеровой сонаты“ и др. подобных его сочинений на книжки, писанные для народа и изданные „Посредником“. Вышло нечто совершенно невероятное. Пользуясь своим влиянием, эти лица стали запрещать брать для чтения сначала книжки Л. Толстого, а потом и другие, говоря, что: „не всякий пастырь — есть добрый пастырь“; что Л. Толстой — „пастырь в овечьей шкуре“, что читать таких авторов безусловно вредно, особенно для юношества. Все это привело наконец к тому, что теперь молодое подрастающее поколение стало с опаской и гораздо реже заглядывать в наш храм всеобщего просвещения. Таков ход и последующее развитие за 1-е трёхлетие библиотечного дела в Баргузине; остальное покажет нам будущее. В настоящее время средства библиотеки главным образом составляются из подписных сумм, единовременных пожертвований и продажи премий. В этом году, напр., благодаря содействию и помощи одного из докторов, премия „Стрекозы“, далеко не роскошная, была вмиг распродана и дала библиотеке около 70 рублей чистой прибыли. В таком общественном деле, как библиотека, важнее всего отношение и поддержка самого общества, что вполне подтверждается вышеприведенным».

Заключительные же строки — это ещё одна дань высокой признательности за благое дело его исполнителю: «Будем же надеется, что со смертью основателя и радетеля Баргузинской общественной библиотеки А. Н. Зайднера — святое дело это не погибнет и, раз пустив корни, разовьётся и процветёт. Во всяком случае, это горячее заветное желание всех людей, готовых положить свои силы для поддержания просвещения как общества, так и народа"31.

Брошюра. Отчёт Баргузинской общественной библиотеки за 1895 г.

Из содержания этой статьи следует, что Баргузинская общественная библиотека была основана в 1889 г. Упоминание о том, что при этом всё собранное Зайднером «в основание Баргузинской библиотеки — около 900 томов разных названий» было «передано общему собранию библиотеки через Я. Д. Фризер», а не самим Зайднером, приводит к мысли об отсутствии самого основателя на официальном торжестве. В статье содержится и причина — «за болезнью и недостатком сил»… Зайднер вскоре умер (в 1891 или 1892 г.), как отмечалось выше, от туберкулёза… Но свой предсмертный гражданский подвиг он успел завершить — Баргузинская общественная библиотека открылась и заработала…

И ещё об одной тайне Зайднера… Не могло быть так, чтобы его поэтическая душа не искала и не нашла здесь понимание и отклик в чьём-то женском сердце… Однако, ни в одном из прошлых печатных источников о нем нет и намёка на это. В приведенных же выше записях Э. В. Деминым рассказов баргузинских старожилов упоминается какая-то женщина посещавшая по ночам одну из двух названных одиночных могил. Но по весьма конкретным и датированным сведениям А. И. Горячих, лично с ней общавшегося, это была могила на месте нынешнего гаража, а не могила Зайднера…

В 2012 г. А. А. Поздняков переписывался по электронной почте с жившей в Израиле уроженкой Баргузина Верой Беркович (Бернштейн), вскоре умершей. В её книге 2007 г. «Воспоминания"32, в разделе «Мой Баргузин» приводится немало интересного о прошлой баргузинской жизни и тамошней родне. О себе она, в том числе, пишет: «Родилась я в Баргузине в 1913 году и уехала из него в 9 лет». Есть в книге и некоторые сведения о баргузинских политических ссыльных, одним из которых был её отец, но о А. Н. Зайднере не упоминается. На вопросы же Позднякова о Зайднере она сообщила, что в одной из израильских газет была напечатана на иврите статья бывшего баргузинского политического ссыльного со сведениями о баргузинской жене Зайднера. Названо имя — Виктория Викторовна Левенсон, тоже политическая ссыльная. Беркович также сообщила Позднякову, что Викторию Левенсон хорошо знала по Баргузину ещё одна здешняя ссыльная — Мария Аркадьевна Беневская-Степанок33 (в Баргузине с 1909 г.), которая прибыла сюда вместе Ревеккой Моисеевной Фиалкой34, тоже ссыльной.

Виктория Викторовна Левенсон

Об избраннице Зайднера в книге В. Д. Новицкого «Из воспоминаний жандарма», издания 1991 г., коротко сказано — «жена пот. почет. гражд. Виктория Левенсон, 26 лет», а в примечаниях поясняется: «Левенсон Виктория Викторовна, род. в 1854 г. Арестована в 1880 г. В 1881 г. прибыла на Кару, а в 1884 г. ушла на поселение, после чего вернулась в Европ. Россию"35. Эти и некоторые другие сведения о Виктории Левенсон приводятся в библиографических указателях членов «Народной Воли» и других народнических организаций.

Виктория Викторовна Левенсон на каторге

После открытия, без преувеличения, подвижнической библиотечной деятельности А. Н. Зайднера, его бесспорной при этом публичности — пребывания на виду у всего тогдашнего баргузинского общества ещё более неприемлемыми выглядят нижеследующие поползновения нашего времени на его личность, стихи и баргузинскую память о нём. С именем и поэтическим творчеством А. Н. Зайднера окажется связанной редкая по наивности профанация: его стихи будут приписаны Шандору Петефи, как одно из неких «доказательств» пребывания великого венгра в Баргузине. Венгерская журналистка Эдит Кери, по своей, можно сказать, фанатичной приверженности «сибирской легенде Петефи», усилиями некоторых бурятских и венгерских «энтузиастов» превращённой в «баргузинскую», и совершенному незнанию прошлых российских, баргузинских в особенности, реалий, повелась на соблазн приписать стихи россиянина Александра Зайднера венгру Шандору Петефи. Вот как это выглядело.

Вышеприведенные стихотворения Зайднера «Мечты» и «Печальна моя жизнь была» были помещены в последний совместный, дискуссионный по содержанию очерк А. В. Тиваненко и Э. В. Демина (после этого исследовательские подходы и пути авторов принципиально разошлись), в котором отмечалось, что «Мы не беремся утверждать, что их создал именно Петефи»36. И Демин был немало удивлен, когда в переведенном очерке Эдит Кери «Когда оживает память» в журнале «Байкал» за 1989 г. прочитал: «Теперь несколько слов о стихотворениях баргузинского Зандера (Шандора), которые А. В. Тиваненко и Э. В. Демин считают написанными великим сыном венгерского народа во время баргузинского заточения». Здесь могло показаться, что имела место неточность перевода с венгерского, но далее следовали такие строки от самого автора: «Можно предполагать, что стихотворение «Мои мечты» написал всё же Петефи, запомнившийся баргузинским жителям под фамилией Зандер (Шандор)«37. Затем приведены и некие умозрительные «подтверждения». Но почему-то не замечено то, что должно было сразу придти на ум: Ш. Петефи родился в 1823 г. (погиб в 1849 г.), а вышеприведенные баргузинские стихи Зайднера относятся только к периоду после 1985 г. (стихотворение «Моя душа тоске не поддаётся» опубликовано в 1893 г.)… Из чего возникает много вопросов…

Здесь очень важно заметить, что в приведенных выше исторических материалах и более современных воспоминаниях очевидцев о баргузинской могиле Зайднера никто не ассоциировал его с кем-то другим, тем более, иностранцем. И ещё: только человек, выросший и воспитанный в русской культурной среде, мог, например, узнать в лицо и пытаться поэтически запечатлеть баргузинских близнецов классических персонажей гоголевского «Ревизора». Во всех приведенных стихотворениях Зайднера, и в народном тоже пересказе стихотворений №55 и №56, виден по-русски образованный и мыслящий автор. Относительно же возможностей в этом плане самого Петефи, то очевидно, что даже великий венгерский поэт, окажись он в далекой сибирской глуши, со всеми его возможными лингвистическими талантами, всего за несколько лет не в состоянии был овладеть русским литературным языком настолько, чтобы писать грамматически правильные, с богатым набором чисто русских образов и оттенков стихи! А для ссыльного поэта Зайднера, еврея по национальности, русский язык был родным от рождения!

В чём-то можно быть снисходительным и даже простить сегодня венгерскому автору Эдит Кэри, высказывавшейся так почти 30 лет назад, но далеко не всё… Её весьма активное участие в «разработке» наподобие промышленного карьера, исторического кладбища Баргузина в июле 1989 г. даёт повод априори спросить: как бы она отнеслась и согласилась бы участвовать в аналогичном действе на главном кладбище Будапешта?! Зная, как весьма трепетно относятся венгры к своему национальному пиетету, предугадать ответ несложно… Тогда почему это стало для Эдит Кэри (и других венгров — участников баргузинских раскопок) возможным в Баргузине?! Или здесь моральные нормы и ценности были уже иные — не общечеловеческие и за, так сказать, «бусы» для здешних аборигенов можно было и не утруждать себя какой-либо моралью? Этот же вопрос следует адресовать и ко всей современной баргузинской общественности…

Очевидно, что совсем другой спрос с «обоснователя» и центрального участника вспарывания исторического кладбища Баргузина «траншейным методом» А. В. Тиваненко. И не только за это кладбище: тогда же пытались раскопать и могилу Зайднера на местном стадионе, но не с целью уважительного перезахоронения останков, а чтобы как-то приспособить её к фантазиям Тиваненко на тему «баргузинского Петефи»…

В связи с этим напомним здесь один из недавних рецидивов этих далеко небезобидных фантазий, связанных именно с А. Н. Зайднером, документально записанный38 А. А. Поздняковым. На презентации очередной книги Тиваненко о придуманном им «баргузинском Петефи», имевшей место быть в сентябре 2016 г. в актовом зале здания Администрации Баргузинского района, совмещенной с награждением местных деятелей венгерскими медалями за усердное содействие, Поздняков задал автору вопрос: «Алексей Васильевич, в вашей книге есть стихи «Моя душа…». Эти стихи были опубликованы в «Восточном обозрении» за 1893 г. и еще два стихотворения (…) Зайднер Александр Николаевич, еврей, отправил жене, которая здесь — Левинсон Виктория — отбывала ссылку. Почему Вы и некоторые, особенно в Венгрии (Тиборг), пишут, что эти стихи якобы принадлежали Шандору Петефи?». Тиваненко: «Значит тот человек, о котором вы говорили имел фамилию Зайднер, Зайднер Александр Николаевич, такова поэта мы, конечно, в России не знаем…, не знаем…". Поздняков: «Но он издавался…". Тиваненко: «Но вот этого тайного человека Александра Степановича Петровича баргузинцы звали Зандэрэм — это чисто баргузинский говор буква эш..».

Вот ведь как — за всю прошлую и современную Россию отвечает: «Зайднер Александр Николаевич, такова поэта МЫ, конечно, в России не знаем…, не знаем…". Без «ложной» скромности, но не от должной ответственности этот замах на отрицание достоверного — намеренный обман, ради подтверждения своих выдумок… Серьёзно воспринимать и как-то комментировать явную несостоятельность этих ответов не имеет смысла. Напомним лишь, что по вышеприведенному образному выражению Е. Д. Петряева в Старом Забайкалье было «всяких Петровичей — легионы»… Подробнее об этих, собирательных по значению, «Петровичах» («Петрованах») — рабочих забайкальского Петровского железоделательного завода можно узнать в вышеназванной книге Э. В. Демина «До и после «баргузинской сенсации», её специальном разделе «Свидетели ли Мороковы!!!«39.

Что-то с памятью стало, баргузинской…

Принципиально важно остановиться на расхождении в вышеприведенных сведениях о месте и дате смерти Зайднера. По этому поводу следовало бы прежде всего исходить из некролога, но его целенаправленный поиск в старых изданиях авторами данного изложения, как до того, можно предположить, и самим Е. Д. Петряевым, пока ничего не дал. Хотя значимый намёк на его существование обнаруживается в строке о Зайднере в раритетном теперь лондонском издании 1897 г.«За сто лет (1800—1896). Сборник по истории политических и общественных движений в России в 2 ч.»: «Некролог, Баргузин, ϯ Зайднер, 79"39а.

Обобщая же вышеприведенные сведения, важно напомнить, что о могиле Зайднера в Баргузине сообщалось в самых ранних печатных источниках: сборнике 1897 г."За сто лет (1800—1896)», специальном очерке 1908 г. Г. Осмоловского «Карийцы», специальной заметке 1913 г. «Забытые могилы» очевидца баргузинской могилы Зайднера свящ. Ал. Добромыслова и «Календаре по Забайкалью» на июль 1918 — июнь 1919. К непрямому, но значимому, подтверждению смерти Зайднера в Баргузине можно отнести строки Л. Г. Дейча — «Прибыл в 80 г. в Забайкальскую обл., (…) устроил там публичн. библиотеку, умер там же в 92 г.», если учесть выше рассмотренные, вполне достоверные обстоятельства устройства Зайднером этой библиотеке именно в Баргузине («Восточное обозрение», 1892 г., №39).

Смерть и могилу Зайднера в Баргузине прямо подтверждают также: записи 1927 г. фольклориста А. В. Гуревича от баргузинки Сибирцевой и другие его сведения; записи 1986—1987 гг. краеведа Э. В. Демина баргузинцев — очевидцев могилы Зайднера Г. И. Загрядского, Т.Я. и С. Я. Башкир, а также его переписка с баргузинкой В. Я. Токаревой. Косвенно подтверждают и записи баргузинцев С. В. Говориной, О. В. Васильева и И. Г. Молчанова, помнивших одиночную могилу рядом с кладбищем, которую другие очевидцы уверенно называли могилой Зайднера.

О смерти Зайднера в Чите упоминалось: в специальной работе 1906 г. «Мартиролог Нерчинской каторги» И. Жуковского-Жук и общем «Био-библиографическом словаре» 1930 г. «Деятели революционного движения в России», на который ссылается также Е. Д. Петряев в своём «Биобиблиографическом указателе» 1981 г., называя тоже Читу местом смерти Зайднера (уже без ссылки на источник) и в упоминавшихся выше «Биобиблиографических материалах» 1987 г.

Можно предположить, что Чита могла называться местом смерти Зайднера потому, что посещавшие могилы политических ссыльных в Баргузине не находили могилы Зайднера на местном кладбище, а её, как отмечал священник А. Н. Добромыслов, было «нечего и искать на кладбище».

Таким образом, очевидно, что в вопросе о месте смерти и упокоения А. Н. Зайднера следует однозначно полагаться на сведения прошлых и современных очевидцев его могилы в Баргузине. Из них самым ранним, конкретным и значимым является свидетельство Добромыслова, побывавшим на этой могиле в 1893 г., то есть, всего через год после смерти Зайднера, если считать, что он умер в 1892 г., что наиболее достоверно. Высокие авторитет и баргузинскую именно информированность Добромыслова подтверждают не только его духовный сан, но и служение в 1880-х гг. миссионером в Баргузинской долине при Курумканско-Гаргинской церкви, а также то, что он был автором многих других краеведческих заметок и статей, публиковавшихся в иркутских и забайкальских периодических изданиях40.

В заключение важно ещё раз напомнить, что представленные выше сведения о баргузинской могиле А. Н. Зайднера и другой отдельной одиночной могиле были опубликованы Э. В. Деминым ещё в 1993 г., но никаких, логично ожидаемых, действий в Баргузине до сих пор не случилось… Останки остаются там, где указали прошлые и более современные очевидцы — в непотребных теперь для них местах… В этой ущербной для памяти о прошлом ситуации напрашивается очень горькое сравнение: из-за одной, изначально однозначно придуманной могилы незаконно перекопали всё своё историческое кладбище, а произвести явно необходимое и вполне правомерное перезахоронение останков из двух отдельных одиночных могил, в том числе деятеля, имеющего немалые заслуги перед Баргузином, не пожелали…

Не в ладах сегодня в Баргузине с исторической памятью и не только… Дело не в одной только могиле А. Н. Зайднера, оказавшейся теперь под ногами местных спортсменов на баргузинском стадионе, или останках женщины, замурованных в пол здешнего гаража… Хотя уже это должно очень беспокоить нормальные человеческие чувства и понятия…

Очевидным горьким упрёком баргузинской власти и культурной общественности разных лет является полная утрата селитьбы декабристов братьев В.К. и М. К. Кюхельбекеров, состоявшей из четырёх домов, в том числе трёх ими построенных (о чём в следующем очерке)… А позволить и даже помочь осквернить в 1989 г. варварским «траншейным» перекапыванием своё историческое кладбище, спекулируя при этом могилой Михаила Кюхельбекера, выдавая за неё чужую могилу в другом месте кладбища (об этом в последнем очерке), — это уже апофеоз беспамятного состояния тех, чьи предки здесь упокоились… Чем-либо оправдывать сегодня это кощунство или его замалчивать — значит продолжить этот путь в морально-нравственное никуда…

О книге

Авторы: Александр Поздняков, Эдуард Демин

Жанры и теги: Общая история

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Баргузин исторический. Правда всегда одна…» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Вам также может быть интересно

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я