Та девушка

Александр Александрович Крживецкий

Эта книга о русской разведчице (знаменитом негласном агенте №25), фрейлине светлейшей герцогини Гогенберг, которая в течение четырех лет (до начала Первой мировой войны) передавала из дворца Бельведер, официальной резиденции наследника престола эрцгерцога Франца-Фердинанда, в Генеральный штаб Российской армии сведения секретного характера о вооружении Австро-Венгрии, воинском контингенте, мобилизационных планах империи Габсбургов.

Глава III.

Тайны высочайшего двора Австро-Венгерской империи

…Пора чудес прошла,

И нам приходится отыскивать причины

Всему, что совершается…

Уильям Шекспир. Генрих V (I, 1).

К началу описываемых событий, дряхлеющая Австро-Венгерская империя, во главе с престарелым императором Францем-Иосифом I (которому намедни исполнилось 79 лет), испытывала целый букет различных кризисных явлений — военно-политических, территориальных, экономических, этнических и межконфессиональных.

Франц-Иосиф I — Император Австрии, Апостолический король Венгрии⁸³ и Король Богемии, глава двуединого государства — Австро-Венгерской монархии, являлся на то время самым долгоправящим главой государства в мире.

Практически с самого дня рождения (август 1830 г.) судьба оказалась неблагосклонной к будущему монарху: при родах его случайно уронили на пол, что возможно явилось причиной задержки речи (он не говорил до 4 лет), а в дальнейшем был туг на ухо и медленно соображал. Но юный герцог (тогда он был еще герцогом) всегда отличался завидным упорством и настойчивостью и обнаружил недюжинные способности к языкам: кроме немецкого он в совершенстве владел французским, английским, итальянским, очень хорошо знал венгерский и латынь, свободно говорил на польском и чешском языках.

Большое внимание в его образовании было уделено военным наукам. Это наложило определенный отпечаток на его характер: всю жизнь Франц-Иосиф сохранял любовь к порядку, дисциплине, униформе, строгому соблюдению субординации. Напротив, музыка, поэзия, искусство играли в его жизни очень незначительную роль.

От природы Франц-Иосиф имел общительный, веселый нрав, любил простоту жизни и отношений. Как отмечают хронисты, — «в области государственных и юридических наук он не успел получить фундаментальных познаний, так как учеба его была прервана революцией в Венгрии».

Озорная шутка Всемирной истории состояла в том, что революция, с одной стороны, — лишила Франца-Иосифа фундаментального образования, с другой, — расчистила ему путь к престолу империи. Венгерская революция 1848 года представляла собой локальную версию общеевропейской революции, так называемой «Весны народов» — волны революционных движений в Европе, носивших в основном антифеодальный и национально-освободительный характер.

В Вене также вспыхнуло вооруженное восстание, в ходе которого был расстрелян известный немецкий политик Роберт Блюм — депутат общегерманского парламента.

Главными лозунгами Венгерской революции были децентрализация Австрийской империи, демократизация и мадьяризация.⁸⁴

Франц-Иосиф I в 1849 году

Однако политика мадьяризации натолкнулась на сопротивление славянских народов, привела к росту межнациональной напряженности и широкомасштабной войне, в которую оказалась вовлечена даже Россия: боевые действия между отрядами венгерской и австрийской армиями были осложнены стычками со славянским ополчением и интервенцией русской армии генерал-фельдмаршала И. Ф. Паскевича (106 000 штыков), которая располагалась у южных границ Царства Польского и была назначена в поход для усиления австрийских войск. В результате революцию ждало поражение. Независимость Венгрии была отложена на 70 лет, а венгры лишились своих позиций в Трансильвании, Словакии и Воеводине.

В ходе Венгерской революции 1848 года дядя Франца-Иосифа — Фердинанд I⁸⁵ отрекся от престола, а отец отказался от прав наследования в пользу сына, и 18-летний Франц-Иосиф I (Franz Joseph I Habsburg) оказался во главе многонациональной державы Габсбургов.

По сути, новый император получил корону во многом благодаря помощи русских войск в подавлении Венгерского восстания. Впрочем, неуклюже-лукавый и плутовато-наивный снобизм нового императора вылез наружу довольно скоро: русский император Николай I в Крымской войне надеялся на поддержку недавно вырученных австрийцев, однако Австрия не только не поддержала Россию, но, оставаясь в стороне от конфликта, по его завершению, — настояла на наиболее жестком ультиматуме России по условиям мира. Дополнительный груз ошибок на дипломатическом поприще привел к тому, что страна лишилась и других важных союзников.

Этим обстоятельством воспользовалось Сардинское королевство, — при поддержке Франции и Пруссии возобновившее борьбу за объединение Италии, в результате чего Австро-Венгерская империя потеряла Ломбардию, а представители дома Габсбургов лишились власти также в Модене и Тоскане.

В 1866 году Австрия начала войну против Пруссии за лидерство в германском мире, но после битвы при Садовой, закончившейся разгромом австрийской армии, империя признала поражение. Вскоре Австрия потеряла Венецию и вынуждена была также согласиться на объединение северогерманских государств во главе с Пруссией. После этого венгерская элита, при посредничестве супруги Франца-Иосифа — Елизаветы Баварской — добилась от монарха предоставления ей равных прав с австрийскими немцами и преобразования Австрийской империи в двуединую монархию. Опасаясь новой революции, император, в 1853 году чуть не убитый венгерским националистом, был вынужден согласиться.

Само покушение на императора Франца-Иосифа I вошло в историю Австрии как одно из самых знаменитых неудавшихся преступлений.

Стояла морозная солнечная погода, располагавшая к пешим прогулкам, которые так любил молодой Франц-Иосиф. После сытного обеда он отправился на променад в сопровождении адъютанта графа Максимилиана О'Доннела. Монарх прошел вдоль бастиона Кернтнертор-Бастай, остановился и склонился над каменным ограждением. Неожиданно сзади на него напал неизвестный мужчина с ножом в руке. Он ударил Франца-Иосифа в спину, однако острый клинок наткнулся на металлическую пуговицу и государь отделался испугом и легкой царапиной. Помимо пуговицы императора спасла молниеносная реакция адъютанта, которому удалось частично отразить удар нападавшего. На помощь О'Доннелу поспешил проходивший мимо состоятельный господин Йозеф Эттенрайх, в прошлом мясник и торговец овсом. Эттенрайх в то же самое время совершал свою традиционную прогулку, и, заметив неладное, он за долю секунды оказался рядом с нападавшим. Мужчины повалили злоумышленника на землю и не отпускали его до прибытия полиции.

Террористом оказался ученик портного Янош Либени, родом из Венгрии. По одной из версий Либени был венгерским патриотом, который надеялся, что со смертью императора падет австрийское господство и Венгрия обретет свободу.

Преступника-неудачника приговорили к смертной казни, и спустя восемь дней приговор был приведен в исполнение: Либени повесили рядом с колонной Прядильщицы на кресте (Spinnerin am Kreuz) в венском районе Фаворитен.

Оба спасителя императора прославились на всю страну. Адъютант Максимилиан О'Доннел был удостоен нескольких европейских орденов и стал почетным гражданином Вены, Праги, Пешта, Любляны и Загреба, получил право на строительство роскошной виллы в зальцбургском саду Мирабель. А бывший мясник Йозеф Эттенрайх получил лично из рук императора орден Франца-Иосифа, а спустя пять дней ― Большую золотую медаль Вены; затем ему был дарован дворянский титул, и Йозеф стал именоваться не иначе, как рыцарь фон Эттенрайх.

Вена отметила неудавшееся покушение по-своему: Иоганн Штраус-сын написал в честь этого события марш «Счастливое спасение императора». Более того, в ознаменование монаршего спасения Штраус устроил большой праздник в зале «Шперль». «Гостей было очень много,― писал один репортер, ― а когда грянул новый марш капельмейстера Штрауса „Счастливое спасение императора“, в который был вплетен австрийский национальный гимн, восторг слушателей просто не мог утихнуть, и только после пятикратного повторения этого подлинно патриотичного марша всеобщие эмоции немного уменьшились».

Тогда же в среде простых горожан родилась песенка об экзекуции над учеником портного, известная в австрийской столице и по сей день. Там пелось:

Auf der Simmeringer Had’,

hat’s an Schneider verwaht,

es g’schicht ihm schon recht,

warum sticht er so schlecht.

«Наказание за дело, кто же бьет так неумело?

(Es g’schicht ihm schon recht, warum sticht er so schlecht.)» — шутливо вопрошали венцы.

В 1871 году Австро-Венгрия признала провозглашение Германской империи и вступила с ней в альянс, в который до середины 1880-х годов входила и Россия. Это позволило державе Франца-Иосифа усилить свое влияние на Балканах. В частности, в ходе Русско-турецкой войны империя оккупировала, а затем аннексировала Боснию и Герцеговину, что привело к усилению разногласий с Россией и открытому противостоянию с Сербией.

Тем не менее, последовательно проводимые реформы в империи, несмотря на всю их умеренность, дали хорошие результаты. С введением всеобщей воинской повинности усилилась армия. Окрепли финансы. Строительство многочисленных железных дорог привело к промышленному подъему. Было объявлено равноправие исповеданий. Большие успехи достигнуты в области просвещения. Вена и другие города расширились и украсились прекрасными зданиями. Отчуждение с Пруссией, наступившее после 1866 г., было преодолено в 1878 г., когда Австро-Венгрия получила по решению Берлинского конгресса Боснию и Герцеговину.

В то же самое время, личная жизнь Франца-Иосифа постоянно сопровождалась трагедиями, а жизнь императорской семьи, в целом, неоднократно становилась предметом пересудов и скандалов.

У Франца-Иосифа никогда не было друзей, а со своей женой — баварской принцессой Елизаветой, известной в домашнем кругу как Сисси, — он был близок лишь в первые годы после свадьбы.

История брака Франца-Иосифа и Елизаветы, более известной как Сисси, происходившей из младшей ветви баварской династии Виттельсбахов, хорошо известна. Франц-Иосиф должен был жениться на старшей сестре Елизаветы — Елене, но отчаянно влюбился в пятнадцатилетнюю Сисси и настоял на браке с ней. Свадьбу сыграли в 1854 году. Франц-Иосиф оказался любящим и заботливым мужем, однако обстоятельства не способствовали счастью. Сисси не нравился этикет венского двора, она враждовала со свекровью, властной эрцгерцогиней Софией, а росшая с годами эксцентричность императрицы вызывала негодование в придворных кругах. А вокруг, — в императорской семье, — безумная, бессмысленная, безудержная, первородная ложь, интриги, зависть, сплетни и наушничество… Но императорский двор продолжает жить своей жизнью: каждое утро императрица Австро-Венгрии выбирает одно из украшений с большим камнем. Именно этот цвет камня становится самым модным в этот день. Об этом обязательно выходит статья в первом же номере венской газеты; как правило, журналист модного обозрения не стесняется, и пройтись по тому, кого же хотела императрица своим выбором уязвить.

Каждый, для кого мода хоть что-то значит, должен раздобыть украшение с таким камнем, чтобы носить его в течение дня. Многие примы Венской оперы просто не примут подарок из камней не того цвета.

Главное событие модной жизни — бал в Венской опере. На балу все стараются выставить напоказ свои модные драгоценности или же скрыть их отсутствие. Всем модным — почет и уважение; все, кто «не смог», стараются избежать неловких замечаний. Помимо монархов и их супругов, в Императорскую ложу могут быть приглашены только соответствующе шикарным образом одетые дамы и господа.

Финал — утренняя газета. В той же колонке о моде, где объявляется новый цвет, автор пишет, кто вчера на балу выглядел чудесно с модными камнями, а у кого начались проблемы. Те, кто не был на балу, из газеты узнают, «с кем дружить, а с кем не стоит».

Отношения Сисси с матерью императора эрцгерцогиней Софией Баварской не сложились, что вскоре обернулось для Елизаветы нервным расстройством. Она заполняла свою тоску бесконечными ритуалами и косметическими процедурами, не сумела реализоваться в полной мере как мать, — дети тоже стали ей чужие. Её, обладающую хрустальной душой, подавляла окружающая обстановка. Она хотела любить своего мужа, пыталась завоевать расположение своей свекрови, но не смогла.

Влюбленная в красоту, сама считающаяся одной из наиболее красивых женщин в Европе, она ежедневно жертвовала три часа на прическу, использовала вуали и зонтики от солнца, чтобы скрыть признаки старения лица; она принуждала себя никогда не улыбаться, чтобы скрыть дефекты зубов. Конечно, она вынуждена была возвращаться в ненавистную ей Вену для участия в больших балах или некоторых церемониях, от которых невозможно было отказаться, тем более что Франц-Иосиф не прекращал посылать ей нежные письма. Она поощряла длительные романы своего мужа, чтобы охладить его пыл к ней и освободить себя от супружеских принуждений. Как только представлялась возможность, она ездила в родную Баварию, особенно в свой любимый Поссенхофен, где жила вся ее семья, для того чтобы в этом городке почерпнуть нежность и понимание подальше от двора.

В двадцать один год Сисси, мать троих детей, лишенная любых проявлений свободы, ненавидимая своим окружением, поняла, что может иметь будущее, лишь бежав. И в 1860 году, сославшись на легочное заболевание, она впервые с момента замужества оставила Вену, чтобы побыть на солнце, анонимно, далеко от двора, на Мадейре. Она оставалась там несколько месяцев, несмотря на взволнованные и ежедневные письма Франца-Иосифа.

Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:

Ты так невыразимо хороша!

О, верно под такой наружностью прекрасной

Такая же прекрасная душа!

Какой-то кротости и грусти сокровенной

В твоих очах таится глубина;

Как ангел, ты тиха, чиста и совершенна;

Как женщина, стыдлива и нежна.

Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой

Твою не запятнает чистоту,

И всякий, увидав тебя, прославит Бога,

Создавшего такую красоту!⁸⁶

Потом в течение более чем тридцати лет она не прекращала свои дальние поездки, для этого у нее была специальная яхта. Она появлялась при венском дворе помолодевшая, с ожившим взглядом, чтобы тут же вновь потонуть в душевной нестабильности, из-за которой по Европе уже пошли слухи о ее сумасшествии. Она принуждала себя к жестким режимам, часами занималась конным спортом, гимнастикой или прогулками быстрым шагом. Во что бы то ни стало, Сисси стремилась выглядеть безупречно. Почти все время императрица проводила в путешествиях, редко встречаясь с мужем и почти не видя детей.

Императрица не была создана для семейной жизни, поскольку, по свидетельству биографов, оставалась психически нестабильным человеком. Постоянные недомогания, которые она испытывала в Вене, имели характер невроза: стоило ей удалиться из нелюбимой столицы, как словно по волшебству исчезали навязчивая нервная анорексия и головные боли, возвращались силы и интерес к жизни. Елизавета любила одиночество, но не могла подолгу оставаться на одном месте, а потому колесила по Европе, вызывая пересуды в политических кругах и аристократических салонах.

Очарованная красотой греческого острова Корфу, она уговорила Франца-Иосифа построить там великолепную виллу Ахиллеон. Однако, пробыв на Корфу считанные недели, Елизавета уехала и больше там не появлялась. Впоследствии она просила императора продать имение.

Интересная деталь: Вену естественно сопоставлять и сравнивать с другой столицей Австро-Венгрии, с Будапештом. И первое же бросающееся в глаза существенное различие между двумя дунайскими столицами заключается в том, что Вена почитает и императора Франца-Иосифа, и супругу его Сисси. Будапешт же делает вид, будто никакого мужа у обожаемой горожанами Елизаветы не было вообще. В городе нет ни одного памятника императору, ни одной памятной доски, улицы или площади его имени. В сочетании с богатством топонимов, связанных с Елизаветой (а тут имеются район Елизаветы, бульвар Елизаветы, площадь, мост и три улицы Елизаветы: Erzsébetváros, Erzsébet körút, Erzsébet tér, Erzsébet híd, Erzsébet utca), выглядит это несколько неожиданно. Кажется, даже добродетельную Марию Терезию венцы не любили так безоглядно, как любили будапештцы взбалмошную и не желающую исполнять обязанности императрицы Елизавету.

Памятник императрице Елизавете установлен в Буде, в сквере возле моста ее имени. Памятник изображает Елизавету задумчиво сидящей на скамейке. Лицо ее невесело: повод для создания памятника к веселью не располагал. Императрица погибла от руки террориста 10 сентября 1898 года, и Будапешт немедленно заговорил о том, как должным образом почтить ее память. Были немедленно собраны деньги и проведены конкурсы скульптурных работ. Причем денег-то собрали с запасом, а выбрать подходящий вариант долгое время не получалось: все эскизы казались недостаточно выражающими любовь горожан к императрице, слишком помпезными и официальными. Только по окончании Первой мировой войны очередной, пятый, конкурс дал результат, и была выбрана скульптура Дьёрдя Залы (уже прославившегося Монументом Тысячелетия). Открывали памятник в 1932 году, на Пештской стороне города, причем статуя императрицы оказалась скрыта внутри павильона-ротонды, специально построенного возле Приходской церкви. Во время Второй мировой войны памятник отправился на склад, откуда был извлечен уже в 1986 году и установлен на своем нынешнем месте, на Будайской стороне. Эта история отчасти объясняет нынешнее вечное одиночество бронзовой Елизаветы. Транспортная развязка моста — не самое подходящее окружение для нее, и сам сквер — не самое удобное место для прогулок. А печаль на лице императрицы, похоже, имеет и другое объяснение. В Будапешт она приезжала именно за радостью: за душевным весельем, за свободой, за беззаботностью. Она была из тех, кто не умеют создавать эту радость себе сами. Будапешт стал для императрицы необходимостью.

Франц-Иосиф любил жену и почитал мать, но на горе обеих был озабочен прежде всего теми обязанностями, к которым призывал его не брачный венец, а императорская корона. Его тоже можно понять: у него на руках империя, очень непростая, исполненная противоречий, разрываемая сепаратистскими наклонностями народов; одни венгры чего стоят. Можно понять и эрцгерцогиню Софию: монархия держится традициями, и стать императрицей значит взять на себя целый круг весьма серьезных обязанностей, и кто, если не она, должен обучить этому сноху? Легче всего понять саму Елизавету: она к этой роли оказалась просто не готова. Как скажет позднее австрийский доктор Ганс Банкль: «Она думала, прежде всего, о себе. С удовольствием пользовалась выгодами, которые приносило высокое положение, но не желала исполнять обязанности, связанные с этим положением».⁸⁷ Подобные суждения звучат категорично, но не лишены оснований. Сисси действительно ненавидела церемонии и приемы, стремилась как можно реже появляться рядом с мужем на официальных мероприятиях. Это часто ставило Франца-Иосифа в неудобное, если не сказать, — дурацкое положение. За спиной императора раздавались злые шуточки о «соломенном вдовце». Однако вряд ли мотивом действий императрицы являлся сознательный протест или холодный эгоизм. Елизавета стремилась к свободе, но не могла найти ее — не потому, что габсбургский двор стал для нее «золотой клеткой», а потому, что тюрьмой оказалась ее собственная душа. Романтический ореол, окружающий фигуру Сисси, не позволил многим писавшим о ней высказать «крамольную» мысль: «императрица была психически нездорова», и именно это послужило главной причиной краха семейной жизни австрийской монаршей четы.

Франц-Иосиф, реалист до мозга костей, человек долга, обладавший невероятной самодисциплиной, представлял собой полную противоположность Сисси. Примерно с 70-х годов (императору тогда было едва за сорок, его жене немногим более тридцати) их брак стал формальностью. Елизавета большую часть времени проводила в путешествиях, изнуряя себя диетами, длительными пешими и конными прогулками (она могла пройти быстрым шагом и почти без отдыха до тридцати километров), предаваясь меланхоличным размышлениям и сочинению стройных, но лишенных признаков большого таланта стихотворений.

В 1898 году жизнь Елизаветы трагически оборвалась: на берегу Женевского озера ее ударил в грудь заточенным напильником итальянский анархист Луиджи Луккени; спустя несколько часов, она скончалась. Умирала она спокойно, — боли почти не чувствовала, только слабела от потери крови.

Луиджи Луккени не хотел убивать именно Елизавету Австрийскую — просто поблизости не оказалось никого другого из представителей высших классов, а Луккени мечтал совершить героический поступок во имя светлого будущего.

Последним желанием Сисси было, чтобы ее прах был брошен в море, но императорский протокол требовал иного. Ее похоронили в фамильном склепе Габсбургов, недалеко от останков ее сына Рудольфа.

(Почему Сисси так популярна в современной

Австрии? —

Она изводила себя диетами, как принцесса Диана.

Она скакала на лошади и фехтовала,

как д`Артаньян.

Она занималась фитнесом, как Джейн Фонда

Она выглядела, как Роми Шнайдер.

Она была убита, как Джон Кеннеди).

«Как я любил эту женщину!» — воскликнул император, получив известие о гибели Сисси.

Впрочем, у Франца-Иосифа не было недостатка в дамах, желавших разделить его одиночество. В 1875 году на прогулке в парке дворца Шёнбрунн он повстречал юную Анну Наговски, жену железнодорожного чиновника. Случайная встреча обернулась многолетней тайной связью. Двое из троих детей Анны — дочь Елена и сын Франц, собственно, названный в честь императора, — судя по всему, были детьми Франца-Иосифа.

Дочь Елена впоследствии вышла замуж за австрийского композитора Альбана Берга, а сын Франц Наговски в 1930 году получил известность благодаря дикому поступку: в день столетнего юбилея Франца-Иосифа он отрезал себе мизинец левой руки и положил его на надгробие императора. Наговски был объявлен сумасшедшим и провел несколько лет в психиатрической клинике.

С Анной Наговски Франц-Иосиф поступил так, как многие люди, обладавшие богатством и властью, но не лишенные совести поступали с любовницами: он откупился от наскучившей подруги. В обмен Анна подписала обязательство молчать об отношениях с высочайшим любовником. Судя по всему, глубоких чувств между ними так и не возникло.

В середине 1880-х годов в жизни императора началась «эпоха Катарины Шратт» — женщины, остававшейся его подругой до самой смерти. Утверждают, что Катарина оказалась единственным человеком, который мог до слез рассмешить императора, человека серьезного и довольно меланхоличного, веселыми историями и анекдотами.

В 60-х годах XIX века младший брат Франца-Иосифа I Максимилиан при поддержке французского императора Наполеона III получил титул и корону императора Мексики, но в ходе мексиканской революции был пленен и расстрелян по приговору военного суда, а его жена, одна из сестер Сисcи, сошла с ума.

Еще один младший брат — Людвиг-Виктор — завзятый коллекционер и кутила, оказался гомосексуалистом, за что был выслан из Вены в Зальцбург. При дворе Габсбургов он был известен своей язвительностью и неумением держать язык за зубами. Княгина Нора Фуггер дала ему такое описание: «Принц в корне отличался от своих братьев, не имел пристрастий ни к военному делу, ни к искусству, был хилым, тщедушным, немужественным, манерным и имел безобразный внешний вид. Его боялись из-за любви к злословию. Он вел богатую светскую жизнь, знал все обо всех, даже то, что они сами о себе не знали, его язык кусал как жало ядовитой змеи. Он вмешивался во все дела, замышлял интриги и радовался, когда получалось раздуть из них скандал. Были все причины бояться его болтливости — ведь, в конце концов, он был братом кайзера».⁸⁸ Бояться Людвига-Виктора приходилось даже императрице Сисси.

Последние годы жизни Людвиг-Виктор провел в затворничестве, страдая от душевного помешательства, вызванного, по некоторым данным, сифилисом головного мозга.

30 января 1889 года единственный сын Франца-Иосифа, наследник престола кронпринц⁸⁹ Рудольф в имении Майерлинг покончил с собой вместе со своей возлюбленной Марией Вечерой якобы из-за того, что отец-император не соглашался на их брак.

Накануне наследник престола отправился в охотничий домик Майерлинг, а необъявленной гостьей была 17-летняя румынская баронесса Мария Вечера.

Пара прибыла в Майерлинг, императорский охотничий замок в 30 километрах к югу от Вены, днем в понедельник. Наследный принц без охраны и, как считалось, один, приехал якобы поохотиться со своим приятелем графом Хойосом и родственником — принцем Кобургским. Мария, которая была тайно вывезена из столицы, и чье присутствие в замке держалось в секрете от остальных гостей, была привезена для интерлюдии в романтическом стиле.

«Никого не допускай в мою комнату, даже самого императора», — приказал Рудольф своему лакею Иоганну Лошеку перед тем, как удалиться в спальню около двух часов ночи в среду, 30 января 1889 года. Лакей предположил, что наследник австро-венгерского престола просто желает провести ночь со своей страстной новой возлюбленной.

Утром, после многократных безуспешных попыток достучаться в дверь, лакей позвал графа Хойоса и принца Кобургского. Они приказали ему взломать дверь. После недолгих колебаний, Лошек выдал тайну: эрцгерцог Рудольф не один в комнате, с ним — Мария Вечера. Когда топором прорубили в двери отверстие, то увидели, что на кровати лежат полностью одетые эрцгерцог и Мария, оба мертвые. Молодая женщина держала в руках розу; ее любовник привалился к ночному столику, где стояло зеркало. Прострелив Марии голову, Рудольф использовал зеркало, чтобы прицелиться в себя.

Графиня Мария Клейнмихель, русская подданная — хозяйка великосветского салона в Санкт-Петербурге — писала в своих воспоминаниях: «В одной из моих поездок в Рим задержалась я на пару часов в Варшаве в доме маркиза Сигизмунда Велепольского, пригласившего меня на обед…

Велепольские мне сообщили, что они только что получили ужасную весть об убийстве эрцгерцога Рудольфа. В телеграмме, посланной им, подробности отсутствовали. Все были ошеломлены. В 10 часов вечера я уехала дальше, и едва переехала границу, как масса австрийских военных всех рангов брали в поезде с боем места, спеша в Вену. Волнение достигло кульминационного пункта. Одни толки противоречили другим, но ни разу не было произнесено слово „самоубийство“. „Это политическое убийство“, — говорили одни. „Это дело рук масонов“, — утверждали другие, третьи же говорили, что это убийство совершил фанатик, желавший освободить католическую монархию от атеиста. Четвертые говорили о ревнивом муже, иные же утверждали, что это нечаянное убийство на охоте… В течение дня меня посетил барон Эренталь и рассказал следующее: эрцгерцог отправился в замок Мейерлинг, чтобы встретиться с госпожой Вечера, которая его там ожидала. Под утро после проведенной там ночи Рудольф убил Вечеру и затем лишил себя жизни. Не была лишь выяснена причина».⁹⁰

Постепенно картина событий стала проясняться.

Мария-Александрина фон Вечера была дочерью барона Альбина Вечера и его супруги Хелены Бальтацци. К 17 годам Мария стала считаться одной из самых завидных невест Австрии. Осенью 1888 года на ипподроме во Фройденау она встретилась с 30-летним кронпринцем Рудольфом Францем Карлом Иосифом Габсбургским. Они влюбились друг в друга буквально с первого взгляда. Кронпринц Рудольф, неврастеничный, с извращенными вкусами, был все-таки по отношению к женщинам джентльменом. Он влюбился в Вечеру, которая ответила ему взаимностью. Ввиду того что он не хотел это чувство низвести до обыкновенной интрижки и чувствовал себя ответственным перед девушкой, которую скомпрометировал, то он решил на ней жениться. Сам он был несчастен в своем браке с принцессой Стефанией Бельгийской, поэтому обратился к своему крестному отцу Папе Пию IX с душевной исповедью, в которой описывал ему всю драму своей жизни и молил его дать ему разрешение на развод, пусть даже ценой отречения от престола, что могло бы облегчить святому отцу исполнить его просьбу.

Но ответ Папы Римского был отрицательным. Кронпринц счел себя оскорбленным и обесчещенным и предложил Вечере вместе умереть.

Расследованием установлено, что Рудольф, после ночи любви, застрелил Вечеру, привел в порядок постель, уложил на нее труп, покрыл его шелковым покрывалом, на которое разбросал цветы, а затем застрелился сам. Ему было всего 30 лет, ей — 17.

Австрийский кронпринц Рудольф и румынская баронесса Мария Вечера

В патолого-анатомическом заключении от 31 января 1889 года о смерти кронпринца Рудольфа говорилось: его императорское и королевское высочество скончался в результате разрушения черепа и передней части головного мозга, что произошло в результате выстрела, совершенного в непосредственной близости от правой височной области, из револьвера среднего калибра. Смерть наступила мгновенно, а причиной самого выстрела явилось помутнение рассудка.

Многие историки утверждают, что это было вовсе не самоубийство, а политическое убийство. Сама императрица Елизавета (мать Рудольфа) также считала, что он был убит, но доказательств этому не было.

После трагической гибели любимого сына Рудольфа в охотничьем павильоне Майерлинга, Елизавета (Сисси) вот уже четыре года старалась избыть свое горе. Она была похожа на обезумевшую перед бурей птицу: императрица без устали металась по Европе, избегая только Вены, которую ненавидела всеми силами души.

«Смерть и Время царят на земле, —

Ты владыками их не зови;

Всё, кружась, исчезает во мгле,

Неподвижно лишь солнце любви».⁹¹

Монарх, дольше которого на троне в европейской истории не находился никто, был не в силах справиться даже с проблемами в собственном семействе. Что же говорить о многонациональной империи?

Как утверждает писатель Майкл Фарквар, все эти трагедии произошли «из-за проклятья некоей графини Каролины Королай, чей сын погиб во время венгерского восстания в 1848 году: «И небеса, и ад разрушат счастье императора, истребят его семью и всех, кого он любит, разрушат его жизнь и погубят всех его детей».⁹²

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

83

Апостолический король — титул, используемый королями Венгрии, в знак того, что они были поздними распространителями христианства, одновременно с этим подчеркивая божественное происхождение их власти.

84

Мадьяризация — комплекс мер по переходу на венгерский язык и усвоение венгерской культуры невенгерскими народами. Фактически означала политику по ассимиляции национальных меньшинств (хорватов, румын, русин, сербов и др.).

85

Фердинанд I почитается русскими старообрядцами Белокриницкой иерархии как благодетель. В 1846 г. он позволил учредить в селе Белая Криница старообрядческую архиерейскую кафедру во главе с митрополитом Амвросием. Так в старообрядчестве была восстановлена трехчинная иерархия (епископ-священник-дьякон).

86

Константин Романов. Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно…

87

Банкль Ганс. Болезни Габсбургов.

88

Источник: Gay.RU Голубой принц.

89

Кронпринц (нем. Kronprinz, буквально принц короны) — титул наследника престола (обычно в тех случаях, когда это — старший сын монарха).

90

Осин В. М. Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель.

91

Соловьев Владимир. Бедный друг, истомил тебя путь…, 1887 г.

92

См.: Фарквар М. Самые непристойные скандалы из жизни правителей всех времен и народов. АСТ. Астрель, 2007.