Вкус детства

Александр Алекс, 2020

Вкус детства – у каждого он свой. Это зависит еще и от эпохи, в которой живут ее герои. Моя эпоха – послевоенное время, разруха в стране, титанические усилия после войны, чтобы выжить… Многие тогда росли, как придорожная трава. Воспитателем была улица, а родителей заменяли казенные учреждения, как мне – детский дом. Наше поколение отстроило города, подняло экономику. Молодые влюблялись, создавали семьи, воспитывали детей. Сколько людей, столько и судеб. Автор этой истории рассказывает с болью, иногда с философским отстранением, а то и с юмором о своем неповторимом детстве. В нем – моменты коллективного портрета его сверстников и той эпохи. Читается легко и с интересом. Загляните в этот мир – он не оставит вас равнодушным.

Тили-тили тесто…

Помню, возле нашего дома вскоре построились и соседи. Это были знакомые по общежитию — семья Морозовых. Их отца я вообще не помню, был ли он, но мать и две дочери — Люба и Вера стали для нас с братом парой для игр.

Наши матери дружили ещё с тех пор, когда мы все вместе жили в общем бараке.

Люба, старше меня на год с лишним, была инициативной и энергичной в играх. Вера — младше меня, но старше Славки.

На новом месте жительства нам стало веселей, родители по праздникам собирались вместе, пили чай, о чем-то беседовали.

Во время наших детских игр девчонки назначали нас «мужьями», а они, соответственно, были нашими «жёнами». Мы всегда играли в их дворе, где у нас был закуток в огороде. Они стряпали из земли куличики, готовили нам «обед».

Как уважающие себя мужчины, мы должны были ходить на работу и на охоту.

Для охоты я смастерил рогатку.

Люба заправляла всеми играми, зная, что надо делать. Она командовала нами, распоряжалась, чтобы мы «рубили» дрова, носили из колодца воду, ходили на охоту.

Мы со Славкой охотно выполняли все указания наших «жён», старались подражать взрослым.

Припоминаю пикантный случай, как подружка, когда мы ещё жили в бараке, попыталась меня соблазнить. Мы бегали по комнатам, играя в догонялки, но она вдруг спряталась под одеяло на родительской кровати.

Я «нашёл» её, приоткрыв одеяло, но она потянула меня к себе, ухватив за руку.

Не понимая, чего она хочет, послушно залез под одеяло. Накрыв нас с головой, она неожиданно положила мою руку на свою упругую грудь.

Я обомлел. Меня накрыла волна чего-то безумно приятного, я впервые почувствовал женскую плоть…

Люба снова потянула меня на себя, заводя руку за талию, прошептав, чтобы я лег на неё.

Я струсил, теряя контроль, успел подумать, чем это нам грозит: в любой момент кто-то из взрослых мог войти и застать нас…

Мне было девять лет, но я уже знал, чем занимаются взрослые в таких случаях. Резко откинул одеяло и убежал прочь.

Вскоре, когда мы в летние дни гуляли вместе с ней в окрестностях, она соблазнила меня, скрывшись в густой траве. Я не смог противиться, нам никто не мешал…

Я стал послушной игрушкой в её руках, хотя все это воспринимал больше как игру.

Однажды нас увидела проходившая мимо сельчанка. В тот момент мы просто лежали рядышком и о чём-то болтали.

Шила в мешке не утаишь, вскоре в посёлке пошли слухи. И вот уже сверстники стали дразнить: «Тили-тили-тесто, жених и невеста…».

Мне казалось это обидным, я злился. Поругался со многими и не напрасно, потому что боялся, вдруг узнают родители.

Они и узнали… Отец спросил, правда ли то, что болтают в поселке, что и до него дошли эти сплетни?

Я стоял пунцовей малины, что росла на улице у забора, потупив взгляд, что я мог сказать… И второй раз получил разъяснение о вреде ранних отношений ремнём по мягкому месту.

Стыдно и теперь об этом писать, но, как говорится, из песни слова не выбросишь.

Однако, это ещё не финал моей ранней любви. Через некоторое время, собирая орешки у речки, в глухих зарослях я наткнулся на подружку под местным пастухом — взрослым парнем. Замерев от неожиданности, сначала мне показалось, что пастух насилует её, но вскоре понял, что она стонет не от обиды и боли…

Мне стало ужасно неприятно это. И, словно обезумев, я промчался сломя голову мимо, как бизон, напрямую, кажется, даже наступил на чью-то ногу…

Поняв, что она всё это время манипулировала мной, что я, глупый пацан, был для неё вроде тренировочной площадки, я долго страдал. Думал, может, мне все это привиделось, но вновь вставала картинка в глубине орешника, и становилось мерзко…

С тех пор я возненавидел подругу, стал избегать её. Это было не трудно. С ребятами мы целыми днями бегали по окрестным местам, пропадали на речке, на болотах лазили по трясине, пробираясь к бетонным сооружениям — дотам, наследию военного прошлого во время Второй мировой войны в этих краях с японским милитаризмом.

Предоставленные полной свободе, мы с интересом познавали окружающий мир.

Вскоре ужасное событие в моей семье заслонило все, что происходило до этого — не стало мамы…

Посреди учебного года пришлось прервать учёбу, отец вынужден был продать наш недавно построенный дом, распродать животных, и мы навсегда покинули те края, могилу матери…

В памяти эта история осталась, как детская болезнь, отношения, которые и любовью ещё не назовёшь.

Где-то теперь наши «невесты»? Раскидало нас по огромной России…