Встреча в лесу. Сказки

Александр Абалихин, 2012

В книге представлены сказки для маленьких детей и фантастические рассказы для школьников. Малыши верят, что сказочные животные могут думать и рассуждать, как люди, только надо научиться их понимать. Дети подрастают и перестают верить в чудеса. Однако, прочитав рассказы о фантастических историях, которые происходят с их ровесниками, они снова соприкоснутся с таинственным миром, существующим рядом с нами.

Сказки

Воробей в каше

Зимний день близился к вечеру. Стайка воробьёв прижалась к окошку деревенской избы. Обычно добрая хозяйка подкидывала им хлебные крошки или крупу, но сегодня почему-то забыла. Самый бойкий воробей сидел на открытой форточке и сообщал друзьям:

— Кашей пахнет. Пшённой. Каши у них там много — целый чугунок!

Тут в комнату вошёл сын хозяйки.

— Кыш! — прогнал он воробья с форточки и закрыл её.

Становилось всё холоднее. Мороз проникал между пёрышками у птичек. Все воробьи нахохлились и перестали чирикать.

— Я буду не я, если не поем этой пшённой каши! — заверещал воробей и ринулся к печной трубе.

— Куда ты? — испуганно чирикнула воробьиха, но воробей её уже не слышал.

Он влетел в трубу и камушком стал падать вниз, а потом плюхнулся прямо в чугунок с кашей…

На его счастье, каша почти остыла и была чуть-чуть тёплой. Воробей провалился в жидкую кашу по самый клювик. В этот момент мальчик вытащил из печки чугунок и поставил его на стол.

Он уже хотел зачерпнуть ложкой кашу, как вдруг каша зашевелилась.

— Ой! — чирикнул воробей.

— Мама! — крикнул мальчик.

— Не надо маму! — испугался воробей и взлетел над столом, весь в каше.

Громко чирикая, он заметался по комнате, а потом влетел в печь и понёсся вверх по трубе.

Когда он вылетел из трубы, воробьи не узнали его и бросились врассыпную. А смелый воробей мчался за ними и кричал:

— Стойте! Стойте! Это же я!

Воробьиха первая узнала его и остановилась.

— Бери, угощайся, — сказал воробей, протягивая ей своё крыло, облепленное кашей.

Скоро вся стайка нахваливала смельчака, обклёвывая налипшую на его пёрышки кашу. Каша была вкусная и пахла домом и дымом.

За мёдом

Жил в лесу медведь. Сладкое любил — просто ужас! Однажды, пока не рассвело, влез он на дерево, на котором было дупло с пчёлами. Лапу в дупло запустил, вытащил соты с мёдом. Проглотил мёд вместе с сотами! Пчёлы медведя не заметили. Идёт он по лесу довольный, а на ёлке ворона сидит и кричит:

— Кр-р-р-асавец! Мёд у пчёл укр-р-р-рал! Теперь пчёлы голодными на зиму остались!

Медведь кулаком ей погрозил:

— Не кричи! Я мало съел, даже вкуса не почувствовал.

Ворона возмутилась и пригрозила:

— Ах, так?! Смотр-р-р-ри, кто много мёда съест, тот пр-р-р-рилипнуть может!

Устал медведь, уселся на сосновый пень. А сосну недавно спилили, и на пне смола выступила. Прилипла шерсть у медведя к пню. Хочет он встать, а не может! Ворона кричит:

— Попался, вер-р-рзила!

И синичка подхватила:

— При — лип, при — лип!

Скоро и другие птицы раскричались. Весь лес галдит. Тут и пчёлы подоспели:

— Уж-ж-жалим! Не ж-ж-жалко!

Взмолился медведь:

— Простите меня! Не знал я, что мёда у вас мало!

— Ах, мало?! А ведь мы его все лето собирали, капелька к капельке!

— Я, как отлипну, все цветы из леса к вашему дуплу принесу.

Ворона только вздохнула:

— Дур-р-рень! Так и цветов в лесу не останется.

Смешно пчёлам стало, говорят между собой:

— Полетели, работать надо!

И улетели.

А медведь до вечера на пне ёрзал, по шерстинке отдирал. Насилу встал! После этого случая медведь дерево с пчёлами стороной обходил. А пчёлы успели до зимы мёд заготовить. Трудолюбивые они.

Орешки

Наступила осень. Толстый хомяк любовался кучкой орешков. Его мордочка светилась от счастья.

Из зарослей выскочил заяц, резко остановился и тоже уставился на орехи.

— А я думал, что неурожай орехов в этом году, — сказал заяц.

— Неурожай — подтвердил хомяк.

— Да, неурожай, — задумчиво повторил заяц, — А их тут целая куча.

— Какая же это куча? Так, горстка, — хомяк, начиная нервничать, подозрительно посмотрел на зайца.

— Не бойся, не ем я орехи, — засмеялся заяц, — Так ты тут горстку орехов стережёшь?

— Не только орехи, но и свою норку! — гордо заявил хомяк.

— Где же она? — заяц удивленно огляделся вокруг.

— В земле. Я её всю орешками засыпал. На всю зиму теперь хватит!

— А где же ты будешь жить? — спросил заяц.

Хомяк почесал затылок. Он об этом не задумывался. Все его мысли были заняты орехами.

— Чего же ты ждёшь? Зима не за горами. Замёрзнешь на улице! Ешь быстрее, только не лопни! — крикнул заяц и ускакал.

Хомяк, недолго раздумывая, начал грызть орехи. Ел он быстро, закатывая глаза от удовольствия и причмокивая. Сначала было вкусно, а потом стало противно.

«Успеть! — повторял про себя хомяк. — Успеть! И не лопнуть!»

Он уже не мог смотреть на орехи, но всё равно грыз их.

Пришёл ноябрь. На улице стало холодно. Отяжелевший хомяк сидел посередине своей норы и поглаживал гладкий живот.

— Успел. Не лопнул, — бормотал он.

Потом он осмотрел свою норку. Орешков больше не осталось.

«Ну вот, — подумал он, — Теперь места много, а есть нечего».

Спасибо соседи выручили, — белки и бурундуки принесли ему потом часть своих запасов. А то, пропал бы хомяк зимой в неурожайный на орехи год.

Самый ранний гриб

Объявил как-то дятел конкурс на самый ранний гриб. Победителю — почёт и уважение весь год. Собрались погожим утром звери и птицы на опушке. Грибы за ночь разные высыпали. Каждый гриб норовит себя с лучшей стороны показать. Ядовитые грибы сюда не пустили. Белки сказали, что в конкурсе должны только съедобные грибы принять участие.

Один гриб с зелёной шляпкой на белой ножке из-под ёлки проскрежетал:

— Я самый ранний и даже самый вкусный!

— Как тебя звать? — пропищала землеройка.

— Сыроежка зелёная, — отвечает гриб.

— А воротничок белый у тебя на ножке, откуда? — спросила старая белка. — Уж не бледная ли ты поганка!?

Гриб поскорее молча под большую ель спрятался, сухими иголками укрылся.

— Я самый ранний! — сказал боровик. — Как только рожь заколосится, я тут как тут!

— Ты самый вкусный и красивый, — почти хором сказали звери, — но не самый ранний!

— Самый ранний гриб — это я! — сказал подберёзовик. — Я в конце мая вылезаю.

— Нет, мы самые ранние! — затараторили жёлтые лисички, рассыпанные в траве, как монетки.

— Нет, мы! — запищали луговые летние опята.

— А вот, и неправда! Мы первыми выросли! — сказали разноцветные сыроежки.

Шум в лесу поднялся. Каждый гриб доказывает, что он самый ранний. Только чернушки да опята осенние в сторонку отошли и проворчали:

— Вот когда будет конкурс на самый поздний гриб, тогда и придём.

— Тише! Нечего спорить! Итоги подведём в следующем году. Сам лес облетать буду — первые грибы искать, — сказал дятел.

Прошло лето, осень, зима. Наступила весна. Снег сошёл, и на косогорах зацвела золотистая мать-и-мачеха, на опушке вспыхнули синие, фиолетовые и розовые искорки цветков медуницы, закружили над землёй мохнатые шмели. Дятел, пролетая над просекой, глазам своим не поверил: в апреле вырос гриб! Странный такой гриб, с коричневой сморщенной шляпкой. Созвал дятел зверей и птиц. Мышка подошла к грибу и понюхала его.

— Талой водой пахнет и сыростью, листвой прелой, — сообщила мышь и собралась гриб надкусить.

— Не ешь меня! — вдруг произнёс сморщенный грибок.

— Да он же ядовитый! — тут все закричали. — Никакой он не победитель!

— А вот, и победитель! — сказал первый весенний гриб. — Я не ядовитый гриб, а условно съедобный.

— Невелика разница! — сказал дятел, пожимая крыльями.

— Разница есть, — отвечает гриб. — Меня сырым есть нельзя — отравиться можно, а вот если отварить полчаса, воду слить два раза, посолить и пожарить — пальчики оближешь!

— Где же мы тебя варить будем? — растерялся дятел. — Но делать нечего — ты победил. Ты — самый ранний гриб! Как звать-то тебя?

— Сморчок я. А ещё есть у меня братец — строчок. Похож он на меня, но только ядовитый по-настоящему. Мы с ним грибной сезон открываем.

Захлопали тогда все птицы и звери в ладоши и в крылья, славя победителя. А вы, ребята, такие грибы в весеннем лесу видели? Только, если увидите, никогда не пытайтесь попробовать их на зуб, как мышь! Помните, что сморчок говорил? И без взрослых грибы никогда не собирайте.

Сосулька

— Сейчас упадёт! — воскликнула сидевшая на ветке синичка, скосив глазки-бусинки на сосульку, свисающую с козырька подъезда. — Его надо разбудить!

— Ни за что! — возмущённо зачирикал воробей. — Пусть падает. Так ему и надо! Ишь, разлёгся! А ведь недавно он моего приятеля-голубя чуть не сцапал!

Прямо под сосулькой дремал пушистый рыжий кот, который, казалось, не слышал разговора двух птичек. Солнце между тем разогрело воздух и сосулька начала таять. Первая капля сорвалась с сосульки и упала перед носом кота. Кот не пошевелился. Потом капель участилась, и сосулька стала утончаться у основания.

— Я так не могу! Прибьёт его сосулька! — сказала синичка и, вспорхнув с ветки, подлетела к неподвижно лежащему коту.

— Куда ты?! — пронзительно закричал воробей.

Но синичка уже была перед довольной рыжей мордой. Кот, прищуриваясь, улыбался во сне. Синичка звонко крикнула:

— Спасайся, уходи!

Кот мгновенно, не открывая глаз, схватил лапой несчастную птичку. Она заверещала, пытаясь вырваться из страшных когтей.

Воробей сорвался с ветки, подлетел к коту и начал носиться над ним. Кот на секунду отвлёкся и ослабил хватку. Синичка вырвалась на свободу.

Кот, размахивая сразу обеими лапами, пытался поймать птичек, но у него ничего не получалось. Он бросился за синичкой, у которой было повреждено крылышко. Она летела низко над землёй, а потом села на снег. Воробей понял, что ей не спастись. И полетел перед носом кота, припадая на одно крыло. Кот забыл о синице и бросился за воробьём.

Воробей сел на нижнюю ветку берёзы. Кот взобрался по стволу вверх и стал подбираться к птице. Воробей взлетел повыше. Рыжий разбойник последовал за ним. Кот приближался к сидевшему на ветке воробью, который осторожно отодвигался всё дальше от ствола. Ветка прогнулась под тяжестью рыжего толстяка. Но вкусная птичка была так близко: на расстоянии вытянутой лапы!

Воробей прошёл ещё немного по ветке к её краю. Кот, несмотря на то, что ветка стала ещё больше прогибаться, шагнул вперёд…

Хищный зверь летел вниз, размахивая лапами, крутя хвостом и оглашая окрестности пронзительным мяуканьем. Он больно шмякнулся в ещё не успевший растаять сугроб. Полежав минуту, кот выбрался из снега, отряхнулся и, со злостью оглядываясь на воробья, потащился к своему подъезду.

А тот уже подлетел к синичке и клювиком расчёсывал пёрышки на её больном крыле.

— Я так и знал, что этот злодей не поблагодарит тебя за своё спасение! — говорил смелый воробей синичке. — Уж больно ты добрая.

Кот оглянулся и прошипел:

— Я вас ещё поймаю!

Сосулька уже почти растаяла и теперь готова была сорваться с козырька подъезда.

— Осторожно! — закричала синица.

Кот ухмыльнулся и сказал:

— Что ж, добрая душа, прилетай, потолкуем, м-р-р…

Сосулька всё же не выдержала и упала. Она больно стукнула кота по голове. Кот мяукнул и присел, почёсывая лапой затылок.

— Я отомщу! — пробормотал он.

— Кому и за что? — спросил его лохматый чёрный дворовый пёс Тарзан. — Я всё видел. Вместо того чтобы спасибо сказать, ты птичек чуть не погубил! Хорошо, что пока ты за ними гонялся, сосулька стала меньше, а не то… В общем, уходи отсюда. А будешь опять злом на добро отвечать, я тебя проучу.

Тарзан оскалился и зарычал. Рыжий кот скрылся в подъезде.

Стало совсем тепло.

— А сосулек-то больше не осталось! — воскликнула синичка.

Синичка и воробей, прижавшись друг к другу, сидели и слушали, как звонко и радостно стучит капель о подоконники. Наступила весна…

Приключения комарика

Попал Комарик в смолу, которая на стволе сосны выделилась. Задними лапками Комар прилип, жужжит отчаянно, взлететь пытается, а не может.

Божья Коровка увидела, что комар в беду попал, и спросила:

— Что, попался касатик?

Комар жужжать перестал и пропищал:

— Помоги мне! Я устал, а смола не отпускает.

— Что же делать-то? Ну, давай свои передние лапки.

Ухватила Божья Коровка комарика за передние лапки и начала тянуть его из смолы. Ничего не получается!

Тут зелёная Муха подлетела, уселась рядом с ними и прожужжала:

— Плохо дело! Теперь экспонатом можешь стать!

— Чем?! — перепугался Комарик.

— В музей можешь попасть, говорю, если люди найдут, конечно.

— Если найдут, то обязательно меня прихлопнут, — огорчённо проговорил Комарик. — Очень они на меня злы. Думают, что я их кусал.

— Ты много кого кусал, — заметила Божья Коровка, — но ведь не просто так, а чтобы выжить.

— Да не кусал я никого! — взвизгнул Комарик. — У меня и хоботок для этого не приспособлен! Это комарихи людей и зверей кусают, а мы, комары, нектаром питаемся.

–Я думаю, что с тобой разбираться не будут, а возьмут и прихлопнут! — заявила Муха. — Надо тебе улетать отсюда быстрее!

— Как?! — вскричал комарик и задёргал передними лапками.

— Так что ты говорила про экспонат-то? — спросила Муху Божья Коровка.

— А, так это я как-то в городской музей залетела. Там на витрине, под стеклом, золотистый камушек лежал. Похож тот камушек на смолу, только был он твёрдый.

— Причём тут камушек? Подумаешь, цветом он на смолу похож! — удивилась Божья Коровка.

— Я тоже так сначала подумала. Ну, камушек и камушек, что же удивительного? Я и сама на драгоценный камушек похожа, на изумруд. Мне это знакомый слепень говорил, — у Мухи слегка порозовели зелёные щёчки.

Она взглянула на комара, который перестал трепетать крылышками и уныло затих, опустив хоботок.

— Гляжу, а внутри камушка того золотистого комарик застыл. На тебя так похож был! — сочувственно посмотрела на Комара Муха. — Я специально на люстре спряталась за бронзовой завитушкой и лекцию послушала про этот камень. Он янтарём называется. Люди из него украшения делают.

— С комаром застывшим тоже? — из последних сил завибрировал крылышками Комарик.

— Не знаю, такие камушки, наверно в музей сдают, — пожала крылышками Муха. — А тот комар ещё в древности в смоле застыл, а она окаменела. Вот так!

— Ты бы лучше помогла, чем несчастное насекомое запугивать! — проворчала Божья Коровка. — Ну-ка, берись за лапки, да давай тяни его!

Муха вцепилась в лапки Комарику, зажужжала и как ракета взмыла в воздух. Смола чмокнула, и Комарик взлетел вверх. И вовремя! Уже пучеглазая стрекоза Комара приметила. Съела бы его, да и всё! Мог бы даже экспонатом не стать…

Спрятался Комарик со своими спасителями под листик ландыша, трясётся весь.

— Спасибо, — говорит Комарик Мухе и Божьей Коровке, — что в беде меня не оставили!

— Пей свой нектар, летай, да в смолу больше не попадай, — сказала Муха.

Вы видели когда-нибудь янтарь? Может быть, у вашей бабушки или мамы есть янтарные бусы или кулон с янтарём? Всмотритесь в эти золотистые или коричневатые камушки. Внутри застывшей смолы иногда можно увидеть маленьких паучков, муравьёв, комариков, живших в незапамятные времена… Видно, не было тогда добрых спасателей — Мухи зелёной да Божьей Коровки!

Лесные пожарные

— Горит! Горит! — закричала малиновка.

— Где? Что? Почему? — спросил дятел.

— Трава сухая горит! — каркнул ворон.

Со стороны поля надвигался огонь. К сосне, на которой сидели птицы, подлетел жаворонок.

— Помогите! Спасите птенчиков! — кричит несчастный. — Сейчас погибнут! У нас гнездо на земле. Трава горит!

— Там их мама над гнездом мечется, кричит, ничего сделать не может, — подтвердил заяц. — Я сам только что с поля прибежал.

— Жуки полевые, кузнечики погибают! — пропищал с земли муравей. — Если в лес огонь придёт, совсем плохо будет. Сотни животных погибнут, сосны столетние сгорят!

— Ты говори, что делать-то? — спросил дятел.

— Придётся нам лесными пожарными стать. Огонь надо остановить. Мы, муравьи, ров уже начали рыть, чтобы огонь в лес не прошёл!

— Долго же вы рыть его будете! — сказал дятел и начал снизу сухую сосну возле самого корня быстро-быстро долбить.

— Ты что делаешь? — спросила малиновка.

— Деревья валить буду, чтобы огонь в лес не прошёл!

— Ер-р-рунда! — каркнул ворон. — Сейчас я огонь быстр-р-ро потушу.

И полетел на поле. А там, перед стеной наступающего огня, скачут кузнечики, бегут жужелицы, бабочки летят. Ворон стал крыльями над огнём махать, а огонь от этого ещё сильнее разгорается! Чуть крылья ворон не опалил, назад полетел.

Сидят птицы на сосне, дрожат от страха, жаворонок крылышками головку обхватил, плачет. Под сосной зверушки лесные собрались: ёжики, зайчики. Лиса прибежала. Все звери помирились.

— Это мальчишки подожгли! Я их видела. Стоят, радуются, что огонь полыхает! — защебетала подлетевшая синичка.

— Как же так, радуются? Нам горе, а они довольны! Нет у них сердца! — воскликнул жаворонок.

Перестал дятел стучать по сосне, опустил клюв и заплакал:

— Плохие из нас вышли пожарные. Сил у нас не хватит.

Зайчик смахнул его слезинку с ушей, потом другую смахнул, третью, и взглянул на небо, а небо заволокло тучами и дождь начался… Тут все птицы стали щебетать, верещать, а зверушки скакать и прыгать от радости.

Прилетела мама птенчиков, рассказывает:

— Огонь у самого нашего гнёздышка остановился! Птенчики все уцелели, только перепугались сильно!

Обнимаются они с папой-жаворонком, радуются. Дятел слезу смахнул и говорит:

— Вот бы те ребята знали, что это такое: огонь в поле и в лесу!

— Да и родителям их неплохо бы сказать, что траву жечь нельзя. А то, как весна или осень — жгут траву и сухую, и сырую, дымят, сами дышат гарью и чихают. Неужели не понимают, что это вредно и опасно? — удивилась малиновка.

— А они скажут, куда сор-р-рняки девать? — сказал ворон.

— Сорняки лучше в компост класть. Потом на нём огромные огурцы и помидоры вырастут, — ответила синичка.

Возвратятся на пепелище кузнечики и жужелицы. И трава новая вырастет. А вот людям надо помнить, как страшно бывает зверушкам и птичкам, когда трава горит!