Жемчужный талисман

Александр Alias

В Санкт-Петербурге промышляет банда «черных» риэлторов. Они обманом отнимают квартиры у одиноких стариков, отправляя их в дома престарелых в Ленинградской области, где нет никаких условий для нормальной жизни. Все идет как по маслу, состояние мошенников растет, как на дрожжах, пока на их пути не встречается Вера Семеновна – бывшая балерина Кировского театра, пенсионерка-блокадница. Неожиданно, словно из ниоткуда, у одинокой старушки появляется двоюродная внучка Ирина…

Глава 2

— Вера Семеновна, добрый день, это Ира Герасимова. Я внучка Светланы Семеновны. Да-да… все у нас хорошо, спасибо… Я тут учусь в Питере, мама просила вам фотографии передать, когда можно зайти?… Да, адрес я знаю, вы только подскажите, как мне до вас добраться лучше, а то я город плохо пока знаю… Угу… Ага, ясно, спасибо. Скоро буду! — Вика нажала «отбой» и перевела дух.

Актерское мастерство снова пригодилось. Но самое сложное было впереди. Как помочь старушке и не навлечь на себя ее гнева и подозрения? Четкого плана у Вики не было, и она решила ориентироваться по ходу пьесы. Пока нужно познакомиться с бабушкой, а там видно будет, что она за человек, как с ней разговаривать и вообще, какую тактику избрать.

Сапоги промокли моментально, полдороги Вика хлюпала по грязной снежной каше и радовалась, что можно не волноваться о простуде. Даже если биомуляж простудится, она все равно с ним скоро распростится. Можно есть, сколько угодно. Можно не думать о последствиях болезней, наконец-то отпала бесконечная забота о том, как заработать побольше денег. Вот только по маме Вика очень скучала… Она вспомнила, как стояла на своих собственных похоронах в сторонке и смотрела, как горько плачут ее родители. По щекам Ирины Герасимовой тоже потекли слезы. Такой она и предстала перед своей двоюродной бабушкой.

— Ира? — вопросительно вскинула бровь старая, но очень красивая женщина. Черное поношенное платье, камея, на затылке седой пучок. Пальцы унизаны перстнями, на ногах не какие-нибудь тапочки, а туфли! Вика даже забыла, что плакала. Вера Семеновна вызвала у нее немедленное восхищение.

— Да, это я. Здравствуйте, Вера Семеновна, — тихо ответила расхристанная Вика.

— Если можно, тетя Вера. Так я меньше ощущаю свои годы. Восемьдесят — это ведь даже не шестьдесят. Сколько тебе?

— Восемнадцать…

— Пойдем чай пить, поговорим. Как дела у мамы? Я давно ее не видела, с похорон Светы. То есть, моей сестры и твоей бабушки. Еще десять-пятнадцать лет назад я летала самолетами, а сейчас уже боюсь…

— У мамы все хорошо, но очень много работы, надо кредит отдавать.

— Так, — Вера Семеновна резко повернулась. — Что это еще за история с кредитом?

— Мне на учебу деньги нужны были, вот мама и взяла кредит. А я тут поступать приехала, не поступила. Сейчас на курсы хожу вечерние, готовлюсь к сдаче экзаменов.

— И куда ты поступаешь?

— В театральную академию, — выпалила Вика первое, что пришло в голову. Она хорошо знала тонкости того, как проводятся вступительные экзамены в театральные ВУЗы, ей была известна вся подноготная самой профессии, так что не придется врать и изворачиваться.

— Сцена, — глаза Веры Семеновны затуманились, она перевела мечтательный взор куда-то в верхний правый угол комнаты и принялась вдохновенно рассказывать: — Я танцевала в Мариинском, тогда еще Кировском, театре. К сожалению, я не стала примой. Но мир повидала. У нас, корифеек, да и у кордебалета, тоже есть поклонники. Случалось и мне танцевать первые партии, когда нужно было подменить прим на гастролях. Разумеется, премьеры они танцевали сами. Если случались важные гости на спектакле — они выходили, даже если плохо себя чувствовали. Сцена лечит. Балет — это лекарство, позволяющее оставаться долго молодой и красивой…

Как-то раз на гастролях по России мне довелось станцевать блестящую партию в балете «Дон Кихот», — продолжила Вера Семеновна. — Говорят, что я была так прекрасна в образе Китри, что едва не затмила нашу приму, которая отлеживалась у себя в номере. Правда, поговаривали, что отлеживалась не одна. Тогда я и познакомилась с твоим двоюродным дедушкой и моим мужем, царствие ему небесное, сейчас он уже давно на кладбище… После спектакля он мне преподнес такой великолепный букет, просто чудо! И знаешь, несколько цветков из того букета я засушила и храню до сих пор. Так, что я хотела сказать? Ах, да, сцена. Обязательно пробуй поступить. Нет ничего прекраснее театра. Я давно не была на современных постановках, но кое-что смотрю по телевизору, слежу за искусством. Надо признать, нынче театр в упадке, это так печально наблюдать. Давай еще чаю налью?

Тут Вика покраснела. Ей было хорошо известно, о чем толкует бабуля. Она вспомнила свои роли в авангардном театрике, и ей стало стыдно.

— Да ты не смущайся, попробуй варенье. Я его сама делаю. Старинный рецепт, еще моей бабушки, — улыбнулась Вера Семеновна.

— А вот и фотографии, — Вика выложила на стол стопку фотографий, которые выдал ей для работы Светлый. — Вот это мы в прошлом году ездили на Черное море. А это мой папа… Вот это брат, он сейчас служит во флоте, а это… — договорить Вике не дала трель звонка.

— Извини, надо открыть дверь, — старушка грациозно поднялась со стула и легкой походкой направилась к двери.

Вика напряженно прислушивалась. Судя по голосу, к бабушке пришел какой-то мужчина.

— Вы проходите, проходите, не люблю, знаете ли, подписывать бумаги в суете. Кухня здесь, — пригласила Вера Семеновна посетителя. — Это моя внучка, приехала в гости. Знакомьтесь, Ирина. Ирочка, это Геннадий, он ко мне по делу, придется нам с тобой прерваться. Посиди пока здесь, мне надо прочитать документы. Где мои очки? Подай-ка, вон они на подоконнике лежат. Так, ну посмотрим…

Вика сидела ни жива, ни мертва. Надо же, какая удача! Она не знала, как ей начать разговор о квартире — боялась, что ее сочтут охотницей за наследством. А тут на ловца и зверь бежит.

— Простите, а что значит вот этот пункт? — недоуменно спросила Вера Семеновна, указывая на непонятное место пальцем.

— Секунду… А, это. Так нужно для нашего нотариуса, — уверенным тоном произнес Геннадий. — Простая формальность.

— Нет, подождите, — вдруг вырвалось у Вики. — Как это формальность? Вы меня извините, тетя Вера, но можно я посмотрю документы? Вы же знаете, после смерти бабули столько всего было, неприятно вспоминать. За наследство все друг с другом передрались, я теперь подкованная в этих вопросах. Вы даже не представляете себе, как я во всем разбираюсь. Могу любого юриста в этом деле за пояс заткнуть, — расхрабрилась Вика. Ее щеки пылали румянцем, глаза горели, и была она так убедительна, что Вера Семеновна протянула ей документы.

— Что? — возмущенно воскликнула Вика, пролистав бумаги. — Вы ведь даже не видели, на что соглашаетесь! Прежде чем совершать подобный обмен с доплатой, надо хотя бы посмотреть, что это за «Лужская жемчужина»! Во-первых, Луга страшно далеко от Питера. Именно поэтому старые люди наверняка не могут съездить и посмотреть, что это за место. А вдруг это кот в мешке? Во-вторых, вы посмотрите, какой спектр прав они себе нарисовали в доверенности — лично мне подозрительно. Вот что, Геннадий, — обратилась Вика к гостю Веры Семеновны. — Давайте поступим так: я посмотрю в Интернете, что это за «Лужская жемчужина», почитаю о вашем агентстве недвижимости, о вас самом, узнаю рыночные цены на квартиры, сравню их с теми, которые прописаны в предварительном договоре купли-продажи, а потом и побеседуем.

— Ирочка, — попыталась было остановить ее Вера Семеновна. Она была так удивлена и ошарашена пылкой речью внучатой племянницы, что слушала ее, не перебивая. — Ирочка, но ведь мы с Геннадием уже все обсудили…

— Нет, это Геннадий все обсудил с вами. А вы только соглашались. Но теперь у вас есть я. И к тому же я чувствую, что тут есть подвох, — упрямо произнесла Вика.

— Ваша внучка права, — сахарным голоском сказал Геннадий Соколов. — Не следует торопиться в серьезных вопросах. Вижу, сомнения все еще есть, а если внучка ваша наследница, могут возникнуть препятствия в дальнейшем, — попытался он заронить зерно сомнения в голову пенсионерки, выделяя голосом слово «наследница».

— Ира вовсе не… — начала Вера Семеновна, но Вика ее перебила:

— Ой, это у вас кошка мяукнула? Так жалобно-жалобно, не случилось ли чего?

— Матильда моя, — забеспокоилась Вера Семеновна. Она вскочила и побежала в спальню. — Котенок, ты где? Кис-кис-кис!

— Уходите немедленно, — прошипела Вика, сделав страшные глаза. — Я знаю, что вы хотите отобрать квартиру у моей бабушки. Чтобы я вас здесь больше не видела, иначе обращусь в полицию, ясно?

— На наследство глаз положила, крошка? — усмехнулся Соколов. — И не таких ломали. Я проиграл эту битву, но не войну, поняла?

— Пошел вон!

— А может, ты хочешь долю от продажи?

— Надо подумать, — наклонила голову набок Вика и плутовато улыбнулась. Геннадий мысленно вздохнул с облегчением. Он снова оказался в знакомом фарватере. К нему вернулась уверенность.

— Тогда вечером в семь приходи в кафе «Мадлен» у метро «Площадь Ленина». Чао, бамбина, — и Геннадий захлопнул за собой дверь.

Вика поздравила себя с маленькой победой. Но расслабляться не время — бабушка наверняка не понимает, что произошло, нельзя, чтобы она решила, что «внучка» и впрямь явилась, чтобы получить ее квартиру.

— Ну а теперь, — жестко сказала Вера Семеновна, появившись вновь на кухне, — потрудись объяснить, что это все значит.

— Тетя Вера, поймите, это же ваша квартира, не бусы, не брошка, не какая-то другая ерунда! Вы знаете, сколько стоит квартира в хорошем месте?

— Сразу хочу сказать, что ты ее не получишь. Я давно написала завещание.

— Нет, мне она не нужна, — грустно сказала Вика. — Не надо принимать меня за расчетливую внучку, которая вспомнила о бабушке, потому что у той есть квартира в культурной столице.

— Молодец, — удивленно протянула Вера Семеновна. — Ты сразу берешь быка за рога. Ну что ж, а кто ты тогда?

— Ваша внучатая племянница Ирина Герасимова. И к вашему сведению, у меня есть своя квартира. Так совпало, что я кое-что слышала об аферах, которые прокручивают риэлторы с недвижимостью пенсионеров. И не хочу, чтобы вы пострадали. Давайте я соберу всю информацию и предоставлю вам, идет? Хотите, могу принести вам свой ноутбук…

— У меня есть свой, — не в силах скрыть гордость, сказала Вера Семеновна с улыбкой.

— О, да вы продвинутая бабушка! Прекрасно, сейчас вы все увидите сами, — кивнула Вика. — Где он?

…Через двадцать минут Вика развернула ноутбук к бабушке.

— Читайте, — махнула она рукой.

— «Соколов Геннадий Валентинович… проходил подозреваемым по делу… афера… жертвами были пенсионеры…», — бормотала Вера Семеновна, глаза ее сделались совсем круглыми, ладонью она закрыла рот от ужаса, что едва не попалась на крючок к мошеннику.

— Господи, что же мне теперь делать?

— Как что? Стереть его номер из памяти мобильного телефона, не открывать ему дверь и сказать, что вы передумали. А я им займусь сегодня вечером. Оставляю вам фотографии. Мне надо бежать.

— Стой, куда ты? — схватила ее за руку повыше локтя Вера Семеновна.

— Мне надо переодеться и пообщаться с этим риэлтором с глазу на глаз. Хочу отбить у него желание зарабатывать легкие деньги. И еще хочу, чтобы он забыл сюда дорогу.

— Ты можешь переодеться у меня, — подмигнула Вера Семеновна. — У меня есть кое-что такое, что ни в одном магазине не купишь.

***

Соколов был уверен, что девица опоздает, потому что так «положено». Как же, девушки опаздывают, мужчины платят по счету. Поэтому он пришел в кафе в начале восьмого. Покрутил головой, посмотрел по сторонам. Ага, не ошибся, ее тут нет.

— Геннадий! — позвала его какая-то незнакомая девушка из-за столика в дальнем углу. Она помахала ему рукой, и он неуверенно направился к ней. Длинная коса превратилась в высоко собранную прическу, открывавшую длинную шею и изящные ушки, в которых мерцал натуральный жемчуг. Уж в этом-то Геннадий давно научился разбираться. Но самым непостижимым изменениям подверглась ее фигура — в квартире у бабушки на Ирине были дешевые толстые джинсы плохого покроя с грубыми швами и толстовка. Сейчас на ней было потрясающее платье с глубоким декольте, и в ложбинке юной упругой груди поблескивал жемчужный кулон, явно из одного комплекта с сережками. Девушка была в черных ажурных перчатках и курила сигарету с длинным мундштуком. Разумеется, к такому платью был сделан соответствующий макияж, поэтому Геннадий ее и не узнал.

Конец ознакомительного фрагмента.