Рассыпал месяц бисер звёзд. Поэтический сборник в 4 частях
Все поэты, каждый по-своему, выражают неистовую силу эмоций через музыку рифм. Если вы держите в руках сборник стихов поэта А. Штейнберга – знайте, что вас ждет «свидание» с бесконечным Романтиком, который очень светло делится своими чувствами, давая возможность прикоснуться собственным сердцем к тайнам и загадкам Веры, Надежды и Любви. И весь этот спектр чувств и переживаний согрет Автором единым дыханием поэтического существования. Елена Дробыш-Стюф. Хельсинки, 26.05.2014
Оглавление
- Елена Дробыш-Стюф о творчестве Александра-Ошера Штейнберга
- От автора
- «От Фирюзы в предгорьях Копетдага…»
- 70-е годы
- 80-е годы
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Рассыпал месяц бисер звёзд. Поэтический сборник в 4 частях предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
80-е годы
«А вот и осень, далеко любимый Ленинград…»
А вот и осень, далеко любимый Ленинград,
Там дождь, наверное, сегодня или ветер?
И только память мне вернёт его назад,
Он так зовёт и лишь один на свете…
Остались там мечты, любовь, друзья,
Года ушли, забрав с собой утехи,
И лишь печаль осталась от тебя,
Останется в душе она навеки…
О, этот город, что ласкал меня в ночи,
О, город, что дарил мне вдохновение,
Хочу любить тебя, хочу бродить,
По улицам твоим и по аллеям.
Как я хочу, по лужам под дождём,
Идти по Невскому, дышать его прохладою,
Здесь всё знакомо, всё здесь сердце радует,
Но он далёк, лишь память мне наградою,
Ей не забыть сей дивный уголок…
Друзья, быть может, вы меня вдали услышите?
Живу надеждой видеть вместе вас,
Под небом, где прекрасное мгновение
Явилось Пушкину, и явится для нас.
И если вы душой не очерствели,
Вам не забыть ночей тех серебро,
Вам не забыть, о чём мы с вами пели,
Как будто бы недавно, а давно…
Когда я думаю об этой нашей встрече,
Душа дрожит, как пламя на ветру,
Но я уверен, в тёмный зимний вечер,
Я за одним столом вас соберу.
Мы вспомним всё, что было и осталось,
Споём, как прежде, по-мужски хрипя,
И всё вернётся, всё опять вернётся,
Любовь и молодость, веселья и друзья!
И Ленинград нас встретит по-весеннему,
Он и зимой нас пламенем обдаст,
Огонь любви! Ушедшее во времени,
Согреет сердце и надежду даст…
Афоризма
Что же такое афоризма?
Жизнь, переломленная в призме,
И в спектре отраженном этом,
Жизнь, обнажённая поэтом.
«Весь вечер в этом ресторане…»
Весь вечер в этом ресторане,
Мне пели песню: «мани, мани»,
И в результате мои «мани»,
Теперь лежат в его кармане…
«Не соблазняйся, молодой…»
Не соблазняйся, молодой,
Весельем шумных ресторанов!
Знай, дело кончится бедой,
Для организма и карманов!
Блокадный паёк
В музейной тишине
Застыли экспонаты,
Винтовки на стене,
Стрелявшие когда-то.
Оружие кругом,
Портреты и картины,
И вдруг увидел хлеб
Я в небольшой витрине.
Блокадный тот паёк,
Как капля в океане,
Похож на «уголёк»,
В витринном он сиянии.
Но всё же это хлеб,
Он лучше был, чем пряник.
И для голодных тех
Он жизни стал дыханием.
Он силу нёс в себе
И был оружьем тоже,
В кровавой той войне
На капельку похожий.
Я поклонюсь ему,
Спасибо, жизни сила.
Дыхание твоё
Блокаду победило!
В музейной тишине,
Совсем как «уголёк»,
Лежит в витрине он,
Блокадный тот паёк…
Друзьям
Мои друзья и с севера, и с юга,
Я Вас люблю, без Вас душа в тоске,
Где б ни был я, нет горестнее муки,
Когда Вы остаетесь вдалеке.
Но жизнь — разлуки встречи, горесть, радость
Мы в этой жизни, как в лесу грибы…
Но навсегда с друзьями разлучают,
Лишь с толстой крышкой мрачные гробы…
Так что ж грустить, на что ж нам самолеты?
Я мчусь на север, с севера на юг,
Друзья мои, поклон аэрофлоту!
Я снова с Вами и вдали от мук!
Мои друзья, подруги дорогие!
Зачем мне объясняться Вам в любви?
Скажу лишь так: «Пусть мы не золотые,
Но нет дороже золота души!»
Без Вас и юг — холодная пустыня,
А с Вами север — жаркая земля,
Нет драгоценностей дороже в мире,
Чем настоящие надежные друзья!
«Грустить не надо, ты подумай только…»
Грустить не надо, ты подумай только,
Ведь сколько прожито хороших дней,
Но жизнь идёт, бывает горько,
Но будет лучше, ты поверь.
И пусть душа болит и плачет,
Ты только верь, печаль пройдёт,
И будет всё совсем иначе,
И радостей звезда взойдёт.
В тепле её ты будешь счастлив,
Забудешь старую печаль,
И будешь ты под ней удачлив,
Все неудачи канут вдаль.
Ты только верь, ты лишь надейся,
Слезами разве тут помочь?
При всех всегда ты лучше смейся,
А слёзы отгони-ка прочь…
Доченьке
На почве любви твой пробился росток!
Влюблённые взгляды, тебя согревают,
Ты всё хорошеешь, наш дивный цветок!
Твои лепестки пусть любовь украшают!
Доченьке Милане
Ладошка солнышко,
А пальчики лучи,
Светила нет дороже и теплей!
Ты согревай меня,
Ты мне свети!
Ручонка доченьки моей!
Женщине
О, женщина, как ты в ночи прекрасна!
Когда луна ласкает светом нас,
Я весь в гипнозе от безумной страсти,
И от тепла неповторимых глаз.
От губ твоих, что в ласке бесконечной,
Меня уносят в пламени страстей,
В твои объятья с радостью беспечной,
Я отдаюсь под серебром ночей.
Что может быть прекрасней сих мгновений?
Что может быть прекраснее тебя?
О, женщина, богиня наслаждений!
Ты жрица ночи, ты огня дитя!
В твоем огне готов сгорать я вечно,
Но ночь уходит к женщине другой,
Чтоб, как и я, в огне страстей беспечных,
Мужчина находил себе покой.
А я готов бежать ночи навстречу,
Чтоб под луной в сиянье серебра,
Ты тихо на мои спустилась плечи,
И в пламени страстей меня сожгла.
Ты красота, ты нежность, благодетель,
Ты муза, вдохновение, мечта!
Все чистое и доброе на свете,
Ты и богиня, ты и простота.
Но и коварство, ревность и интрига,
В тебе таятся в блеске красоты,
Ты жизни непрочитанная книга,
Тебя я открываю лишь в ночи.
Но ночью всех страниц твоих не видно,
Ты вечная загадка для меня,
Бывает, мне до слез порой обидно,
Что эту книгу прочитать никак нельзя.
Но я люблю тебя, люблю такую,
Коварство, нежность, ревность, доброту,
О, женщина, с тобою я ликую,
А без тебя я погружен в тоску.
Но лишь коснется лунными лучами,
Укутает любовной тишиной,
И унесет нас ночь с тобой путями,
Туда, где мир становится иной.
О, женщина как ты в ночи прекрасна!
Когда луна туманно светит нам,
Глаза твои полны безумной страстью,
И в эту ночь тебе я все отдам!
Ностальгия
Неприятности, чёрные вороны,
Вы накаркали эту тоску.
Оторвать бы вам глупые головы,
И по ветру пустить требуху.
Облетает листва пожелтевшая,
Доставляя немало мне мук,
И моё вдохновение прежнее,
Улетает, как птицы на юг…
Голубые глаза стали серыми,
А виски словно иней покрыл,
Отшумел я листвою весеннею,
И осенней тоской загрустил…
«Омар Хайям оставил нам прекрасный рубаи…»
Омар Хайям оставил нам прекрасный рубаи,
Он вкус вина восславил в нём и прелести земли,
Рассвет он видел и закат через бокал вина,
И не боялся даже ада и божьего суда.
Вином тоску он прогонял и радость освежал,
И в рамазан бокал вина он тоже уважал.
И в наслаждениях мирских наедине с красой,
Он осыпал свои мозги чудесною росой.
Но трезвость мыслей, мудрость сих, зовут меня вослед,
Куплю, наверное, вина и выпью на обед,
Быть может рубаи своё мне написать дано,
Когда увижу не одной бутылки винной дно.
Вино, как утро озарит простор моей души,
И скажет мне душа тогда: «Ну что ж, давай, пиши»,
И вот тогда я напишу всё, что давно хотел,
Что раньше в трезвости своей я написать не смел.
О радостях в ночной тиши, о ласках при луне,
О наслаждениях в любви и выпитом вине,
Я так напьюсь, что как дыхну, все упадут в тоске,
Пусть пепси-колу дети пьют, играючи в песке.
А для знакомого с пером, бокал вина бальзам,
Пусть не велят, а я напьюсь, как мудрый сей Хайям,
Быть может, это плоть его вон тот вдали горшок,
Ах ты, гончар, ну как ты мог? Хлебну на посошок!
И пусть с меня гончар создаст бутылку для вина,
Ну, хватит пить, работа ждёт, по-моему, пора,
Сейчас создам я рубаи, восславлю вин завод,
Портвейны, вермуты, вино, что так легко идёт.
Но почему-то из меня оно бежит назад,
О вдохновение моё, свет солнца, виноград!
Куда же ты чудесный мой? Не написал строки,
Ах, неужели не создам сегодня рубаи?
Хочу писать, но голова как на бахче арбуз,
Лежит на краюшке стола мой неподъемный груз,
Она не слушает меня, она как тот сосуд,
В котором горькое вино к нам в магазин везут.
Прости меня мудрец Хайям, твой чуден рубаи!
Ты пил вино, а я, испив, не написал строки,
Быть может, был разлив иной? Познанья горький день!
Ты пил вино, Омар Хайям! А это ж «барматень».
Я пил отраву для мозгов, для тела и души,
Под эту гадость рубаи попробуй напиши!
Первая скрипка
Полет смычка и оживает
Воспоминаний дивный мир,
Ведь я любил тебя и знаю,
Что и тобою был любим.
Что ты, лаская скрипки струны,
Невольно вспомнив обо мне,
Взыграешь так, что зал безумной
Внимает страсти при луне.
А ты, прижавшись крепче к скрипке,
Готова крикнуть прямо в зал:
«Я не играю, звуки стихли б,
Когда б ни милый здесь лежал!»
Пилотам
Самолет взял разбег по бетону,
И умчался куда-то опять,
Но, а мы остаемся с землею,
Провожать вас, друзья, и встречать.
Как бы вы высоко не летали,
Мы за вами присмотрим с земли,
В индикаторах точками стали,
Эти мощные корабли.
Нам родной этот рокот моторов,
Этот звонкий воздушный оркестр,
За работой сидят дирижеры,
Льется музыка из небес.
Но, а если оркестр зафальшивил,
Если где-то подкралась беда,
Мы на помощь придем и под крылья,
Свои плечи подставим всегда.
Днем и ночью наш голос в эфире,
Так знакомо звучит вам в пути,
Вы спокойны, надежнее в мире
Вам, конечно, ребят не найти.
Самолет пробежал по бетону,
Зарулил на стоянку, затих,
Вы идете дорогой земною,
Чтоб обнять всех друзей и родных.
Смена кончена, выйдем из зала,
Вот и встреча, лицом к лицу,
Жаль, конечно, что вы не узнали,
Тех ребят, что вас ждали внизу.
Но, а если мы скажем: «Здорово!
Как дорога? Была ли легка?»
Вы узнаете нас, безусловно,
И найдутся для сердца слова.
Днем и ночью наш голос в эфире,
Вам знакомо звучит он в пути,
В небе нашем, как в личной квартире,
Мы готовы порядок блюсти.
С. С.
Очарование прошло, я надоел,
Как груда старых писем в пыли и паутине,
Их больше не прочтут, увы, их отлюбили,
Кому они нужны? И к ним огонь несут.
И кто здесь виноват? К чему искать виновных,
Судьба их решена, огонь уже готов,
Вам больше не читать страниц моих любовных.
Они сгорят в огне, как и сама любовь…
Им будет горячо, им будет очень больно,
Так трудно прогореть ранимая душа.
И радостей в огне им не найти тем более.
И примет пепел их невинная земля…
А ветер разнесёт останки и обломки,
И, может, упадут у берега они?
Где проживает та капризная девчонка,
Что так забыла их, и их в огонь снесли.
И вспомнит она всё, стихи, луну и звёзды,
И даже песню ту, что пел ей иногда,
И снова расцветут в районе сердца грёзы,
Но писем не вернуть, сгорели, вот беда…
«Ахматову, читаю с восхищеньем!..»
Ахматову, читаю с восхищеньем!
И уношусь куда-то далеко.
А у меня опять нет вдохновенья,
Ни слов, ни образа, ни стиля своего…
Но нынче муза, гениев подруга,
Обняв за плечи, прошептала мне:
«Оставь перо, пойдём любить друг друга,
Ты вдохновишься в сладостной игре»!
Я чувствую, вернулось вдохновенье!
Опять слова летят из-под пера.
И образ есть, и стиль, но к сожаленью,
Редактор вновь меня не поняла.
Пришёл домой, разлил на стол чернила,
Сломал перо и музе говорю:
«Ты Александру Иванову удружила,
Оценит он поэзию мою».
«Какие сны ты видел»?..»
«Какие сны ты видел»?
Вопрос задали мне,
И этими стихами,
Я рассказал о сне:
«Мне снятся сны любые,
Обычные, цветные.
Плохие и хорошие,
Ну, в общем всевозможные.
Недавно мне приснился,
Чудесный, тихий лес,
С зверьками необычными,
С грибами до небес!
Вдруг птицы эти дивные,
Нарушив тишину,
Весёлую, красивую,
Запели песенку.
И всё зверьё чудесное,
Под этот дивный трель.
Затанцевало весело,
И я не утерпел.
И вместе со зверятами,
Я танцевал и пел!
Жаль, ночь прошла,
И солнце, мне осветив глаза,
Прервало сон хороший,
Как рыжая лиса».
Такие сны мне снятся,
Ответ, мои стихи,
В них можно возвращаться,
Ложись и крепко спи.
Окно в природу
Сижу я у раскрытого окна,
И восхищаюсь, матушкой природой.
Божественна такая красота!
Душа рождает и стихи, и ноты.
Я слышу музыку дыхания её,
И вижу птиц, летящих в небе синем.
Такое есть в душе моей окно,
И я смотрю в него, чтоб быть счастливым.
Дитя я вижу, он шагнул впервой,
Так не уверенно, но в ожидании чуда!
Он обойдёт, возможно, шар земной,
И разнесёт любовь с собой повсюду!
И птенчик оторвался в первый раз,
От ветки, чтоб подняться в небо к звёздам!
И я всё это чувствую сейчас,
Глаза души, цветенье видят розы!
Природа мать! Как сохранить тебя?
Чтоб мир мог наслаждаться красотою,
Я буду делать всё, тебя любя,
Чтоб сохранить окно души святое…
«Опять гроза…»
Опять гроза…
Опять унынье в доме,
Дождь бьет в окно,
И снова нет тебя…
Камин горит,
Но так трясёт от боли!
Озноб остался,
А любовь ушла…
«Тебя я видел в счастливом сне…»
Тебя я видел в счастливом сне,
И прикоснуться я смел к тебе.
Ты вся дрожала в моих руках,
Тебя ласкал я, любовь и страх.
Какой бы ни был, но это сон,
Лишь только пепел оставил он.
В камине старом от кип бумаги,
Тебе писал я стихи во мраке…
«Стучи в окно и нагоняй унынье…»
Стучи в окно и нагоняй унынье,
Как дождь любовь стекает по стеклу.
Она ушла, пусть женщин изобилье,
Но нет любви, как птиц в моём саду…
Любовь! Ты женщина, уйдя, не воротишься.
Я повторяю, вновь тебе и вновь:
«Ты тоже женщина, но ты во снах не снишься»,
А эта дрожь, потухший уголёк.
Представьте только, в жизни нет рассвета.
Камин и тот давно уже утих…
Но я надеюсь, может, где то,
Хоть уголёк сверкнёт огнём на миг!
Любовь! Ты женщина, уйдя, не воротишься
И заберёшь вчерашнюю весну.
А в жизни только осень поселится,
А с нею грусть и холод поутру…
Стучи в окно и нагоняй унынье,
Она ушла, забыв меня давно,
Вокруг доступных женщин изобилье,
Но без любви так на душе темно…
Ну, вот и всё, теперь придёт другая,
Но пепел мой никто не разожжет.
И для чего же я её пускаю?
Чтоб лишний раз упасть душой на лёд?
Стучи в окно и нагоняй унынье,
Как дождь любовь стекает по стеклу.
Она ушла, пусть женщин изобилье,
Но нет любви, как птиц в моём саду…
«Я так спешил, там лился нежный смех…»
Я так спешил, там лился нежный смех,
Но, что ж поделать, видно не судьба…
Не ликовать, не пожинать успех,
Я опоздал, на круг, а может два?
Ведь хуже нет бывалой пустоты.
Не зная всё, я ведаю ответ,
Я шёл тропой, а кто-то мял цветы…
И что заменит их невинный свет?
«Ты, как осенняя пустыня…»
Ты, как осенняя пустыня,
Где днём пока ещё тепло,
А ночью извергаешь иней,
И не согреешь никого…
И не уйти от этой прозы,
Шаг сделал — и песок вокруг…
Там, впереди, я видел розы!
Но, что поделать, близорук.
«Академию мы никогда не забудем…»
Академию мы никогда не забудем,
Будет в памяти нашей она навсегда!
Здесь прошедшие годы мы с радостью будем
Вспоминать, как счастливые жизни года!
Где бы ни были мы, Ваши добрые лица,
С благодарностью в памяти будем хранить,
И в профессию мы не могли не влюбиться,
Вы смогли нас любовью такой одарить!
Наш последний звонок — и печаль, и веселье,
Расставания, грусти и радости час,
До свиданья, спасибо за труд и за знанья!
Увезём мы в сердцах теплоту Ваших глаз…
Академию мы никогда не забудем,
Будет в памяти нашей она навсегда!
Здесь прошедшие годы мы с радостью будем,
Вспоминать, как прекрасные жизни года!
«Близко весна…»
Близко весна,
Ощущаю её приближенье…
Очнись ото сна,
Конец наступает забвенью!
Снова цветы,
Разольются ручьями повсюду.
Знаю, и ты
В том ручье, я искать тебя буду.
Тайну твою
Мне весна передаст на храненье,
Я так люблю,
Целовать лепестки вдохновенья!
«В чём смысл жизни? В радостях хмельных?..»
В чём смысл жизни? В радостях хмельных?
Или в любви? Или в трудах упорных?
Мы в вечном поиске ответа, но бесспорно,
Ответ сокрыт от нашей головы.
А жизнь тем временем стремительно несётся!
«Срывая листья, оголяя ветвь»,
И дерево шатается и гнётся,
И корни обнажает твердь…
Но лишь весна, играя и ликуя,
Влетит к нам в дом, коснётся нас крылом.
Как мы забудем маету пустую,
Зачем и почему живём?
И снова листья зеленеют соком,
И корни оросит любовь!
И никаким не ограничишь сроком
Желанье жить, забыв печали вновь.
«Вновь деревьев кисти осыпают листья…»
Вновь деревьев кисти осыпают листья,
Ветер нагоняет грусть.
Я иду, мечтаю, по листве ступая,
И неведом мне путь.
Я иду налево, и иду направо,
Всюду этот листопад.
Золотой дорогой, пусть пройду немного,
Только нет пути назад.
След заносят листья, как в камине письма,
Вот и эта грусть пройдёт.
Я ходил налево и ходил направо.
Что ж, пора идти вперёд.
Золотой дорогой побродил немного,
Ветер вовсе одурел,
Облетели листья, обнажились кисти,
И рассыпал школьник мел…
«Мечта моя в моих руках…»
Мечта моя в моих руках,
Желанье, и она былое…
Но совесть плетью бьёт под пах,
Не позволяя мне такое.
Так тяжело хорошим быть,
Таскать мораль, как тяжкий якорь,
Но слово чистое «любить»,
Не надо всё ж менять на «трахать»…
«Вспомнил о делах…»
Вспомнил о делах,
Враги — «всегда готовы»,
Вспомнил о деньгах,
Вопрос, увы, не новый…
Вспомнил обо всём,
О чём забыл на миг…
В зеркало взглянул,
А там старик.
«Вчера ещё земля серела…»
Вчера ещё земля серела,
И дождь лавиной проливной,
А уж сегодня снегом белым,
Покрыто всё, как пеленой.
Я по искрящемуся снегу,
Неторопливо вдаль иду,
И удивляюсь жизни бегу,
И теплоты, как счастья жду…
Теперь так долго, снег и вьюга,
Остыло солнце в небесах.
Зимы белеющие руки,
Застыли на моих плечах.
Твоя любовь, зима, не греет,
От ласки холод по спине.
И всё в моих глазах белеет,
Всё в этой хладной пелене…
Вот дом, за дверью здесь тепло,
Поближе я к камину сяду,
И холод тут же унесло,
Огня меня ласкают взгляды.
Трещат дрова, тепло по телу
Бежит, как дома хорошо…
Дремота где-то рядом села,
Во снах весну мне принесло.
Весенний, птиц напев я слышу,
И всюду солнце и цветы.
Спустилась бабочка на крышу,
Как на меня мои мечты…
Я спал, а за окном метели,
Визжали, бились об окно.
И вьюги злые песни пели,
А у камина так тепло…
Года идут, и год от года
Зима, весна и лета жар,
Осенних листьев хороводы,
Но лишь весной любви пожар!
«Да, это жизнь, пришла, поцеловала…»
Да, это жизнь, пришла, поцеловала,
Да, это жизнь, осталась ночевать,
Да, это жизнь, женой чужою стала,
Да, это жизнь! И кто ж здесь виноват?
Твой муж солиден, он не понял вовсе,
Что ты была со мной наедине,
Он не поймёт, что ты ходила в гости,
И, что ласкала радость при луне.
У вас сыны и дочка хорошеют,
А я один, гуляю и пою,
Эх, ты, луна, ну, рухни ж мне на шею,
Ведь я любил, да и теперь люблю.
Пройдёт удар, пройдёт тоска и жалость,
Придёт другая, грудями маня,
И я опять с женой чужою маюсь,
Чтоб хорошели чьи-то сыновья.
Зачем всё это? Запираю двери,
Пусть загрущу с собой наедине,
Мне надоели женские колени,
А чьи хочу, принадлежат не мне…
Вы не читайте этот стих тоскливый,
Да, я любил, да, я её хотел,
Но до меня она сказала: «Милый»,
Тому, кто был, наверное, мудрей.
Поэтому в распахнутые двери,
Придёт другая, бёдрами маня,
Она в любовь мою ничуть не верит,
И честь её другому отдана.
«День без тебя, как без воды в пустыне…»
День без тебя, как без воды в пустыне,
Я в жажде прозябаю и в унынье.
И Господа молю: «Прости за прегрешенья,
Пускай она придёт, прекрасное мгновенье».
Звонок, открылась дверь и на пороге ты,
Всё так же хороша, прекрасна, как мечты.
О, этот поцелуй и радости успех,
Когда поэт влюблён, прийти к нему не грех.
Я буду вас писать, писать одним пером,
Не на мольберт, в тетрадь, я страсти языком,
Вас напишу, глаза, улыбку смех и стон,
Твой голос напишу таинственным пером.
И я прочту тебе, картины сей штрихи,
И ты опять уйдёшь, заждались женихи.
Они меня простят, что я пишу в ночи,
Я солнца горячей, они тусклей свечи.
И им не написать, картины для неё,
Пока в руке моей поэзии перо…
Моя открыта дверь, приди, войди в мой дом,
Пустой он без тебя, с тобою полон он.
Но если этот дом окажется пустой,
Считайте, умер я, перо в руке другой…
«Жизнь — игра, и мы в неё играем…»
Жизнь — игра, и мы в неё играем,
Я — игрок, хоть ран уже не счесть,
А вокруг, не соблюдая правил,
Сколько вас, забывших слово «честь»?
Вон опять кого-то бьют ногами:
«Где судья? Куда же смотрит он»?
Но мне горло кто-то рвёт зубами,
И опять противник обошёл…
Обливаясь кровью, задыхаясь,
Я пытаюсь двигаться вперёд.
Но ударом с ног меня сбивают,
А судья штрафные не даёт…
Жизнь — игра, и мы с тобой играем,
Я — игрок, и ты, подлец — игрок.
Почему же соблюденье правил,
Только для меня священный долг?
Есть надежда, что потом зачтётся,
Боль и пот, и рваная душа,
А пока повсюду остаётся,
Справедливость острого ножа…
Бьют свои и бьют вокруг чужие,
Не жалея, зло, исподтишка…
Истязая, разрывая жилы,
Каблуками в чистые глаза…
Жизнь-игра, и мы в неё играем,
Я — игрок, хоть ран уже не счесть,
А вокруг, не соблюдая правил,
Сколько вас, забывших слово «честь»…
«Жизнь человека — целая книга…»
Жизнь человека — целая книга
В ней есть начало и есть конец.
В ней есть страницы, и есть эпиграф,
Который пишут мать и отец.
Но главы книги мы пишем сами
Из года в год, за строкой строку.
Не вычеркнуть и не исправить,
Что нам начертано на веку.
На лист ложатся жизни страницы,
Переверну этот день и я…
Буду писать, к чистоте стремиться,
Чтоб хороша была книга моя!
«И вот закат, прожит и этот день…»
И вот закат, прожит и этот день,
Не жаль его, он был обычный, серый,
Но я живу и не теряю веры,
Что новый день мне счастье принесёт!
С лучами первыми, мне станет вдруг легко,
Тоска уйдёт, как этот день унылый.
Нальётся сердце вдохновенной силой,
Забьётся так, как бьётся для любимой,
И хлад его растопит вдруг любовь!
Всё будет так, я верю, мой рассвет,
Уж недалёк и час любви невинной,
Прольётся, словно свет,
Своею силой дивной!
И я увижу то, что ныне, в этом мире,
Как горестный слепой, был лицезреть не в силе.
Увижу при луне я в этих тусклых звёздах,
Улыбку милой, милые глаза.
Мне хорошо, я погружаюсь в грёзы,
Не жжёт мне душу бытия слеза…
Я далеко, в плену у сновидений,
Здесь и любовь, и счастья мгновенья.
Я в радости, как в море погружён…
Но слышу этот раздражённый звон…
И сон уходит в сказочную даль,
Охрип будильник, но его не жаль…
Пора вставать, и снова толкотня,
Где нет любви, а сердце ждёт огня!
Но верю я, что на закате дня,
Любовь придёт, как летний дождь звеня,
И смоет всю усталость и печаль,
Боль утолит, как жажду крепкий чай.
Тоска уйдёт, как старый день унылый,
Нальётся сердце вдохновенной силой,
Забьётся так, как бьётся для любимой,
И сердца хлад растопит мне любовь!
Но уж закат сменяет темнота,
Ну, где ж любовь? Где ты, моя звезда?
Но ночь темна, и мне не видно в ней,
Ни свет улыбки, ни огня очей.
Я буду ждать зари, как вдохновенья,
Сон, ты мираж, пустынное виденье.
Колодца нет, тенистой кроны тоже,
Здесь жажды утолить никто не сможет.
Но я живу и не теряю веры,
Что новый день мне счастье принесёт…
«Изголодался по стихам…»
Изголодался по стихам,
Так утомила суета.
Льёт дождь и тут, и там,
А на душе радуга.
Что ж, помечтаю вновь,
Я же влюблён опять!
Коль расцвела любовь,
Знать, истинно, благодать.
Пусть осень, не весна,
Так за окно зовёт.
Там падает листва,
И туча слёзы льёт.
А на душе светло!
Хоть дождь и тут, и там.
Но растеклось тепло,
Лишь я прильнул к губам…
«Как же вас забыть, ночи белые…»
Как же вас забыть, ночи белые,
Губы страстные, глазки смелые,
Груди крепкие, ножки стройные?
Как с тобою жить мог спокойно я?
И в ночи тебе всё я отдавал,
Так манил меня пламенный овал.
Страсть свою и пыл, и огонь души,
И, крича, меня целовала ты.
В ночи белые, в ночи страстные,
В ночи сладкие и прекрасные.
Я сгорал с тобой, радость и печаль,
Но ушедших дней, мне ничуть не жаль.
Губы страстные, глазки смелые,
Ножки стройные, груди белые.
Я к тебе вернусь, гимны воспою,
И в твоём огне я дотла сгорю.
Ночи белые станут черными,
Губы страстные непроворными.
Груди крепкие станут мятыми,
Ножки стройные, будто ватные.
Я тогда уйду, но вернусь потом,
Чтоб опять сгорать, пламенным огнём.
Чтоб опять измять, как копну тебя,
Мы уснём вдвоём, без ума любя…
«Как любим мы огонь и наслаждение игры…»
Как любим мы огонь и наслаждение игры,
Которую несёт с собой любовь,
Когда, как приношенье льётся кровь.
Когда пронзает боль, и счастья дверь,
«Распахнута» для радостей теперь!
Пусть эта боль как пламя горяча,
Она угаснет, как в ночи свеча.
Придёт рассвет, где упоений бред,
И вновь закат, где наслаждений град.
И лишь тогда пронзает сердце боль,
Когда те двери открывал другой.
Когда лилась как приношенье кровь,
Пусть это боль, но сладостна любовь.
Когда рассвет дарил тебе другой,
Когда закат встречал не я с тобой.
Тогда в ночи я тусклая свеча,
Она как лёд февральский горяча.
Я не могу сгореть дотла с тобой,
Хоть путь открыт, но он открыт не мной…
«Как мало нам, отведено судьбой…»
Как мало нам, отведено судьбой,
Счастливых дней, для радости и ласки.
И остаётся жить одной мечтой,
Что не исчерпаны все радужные краски…
Да, лишь мечта — вот наш земной удел,
О том, что завтра вновь наступит день.
И может быть, опять придёт она!
И счастьем одарит нас до утра…
Так и живём, взирая в небеса,
В надежде светлой, затаив дыханье.
И слышим внеземные голоса,
И с жаждой ждём судьбы грядущей тайны…
«Кто ж не знает Сабодина Яшу!..»
Кто ж не знает Сабодина Яшу!
Он немножко поэт и артист,
Режиссер и художник даже,
Он серьёзный и юморист.
И с Боярским, исполнит песню,
Со Стржельчиком, монолог,
Ну, а с Райкиным, «юмореску»,
А со мной, стишок черканёт.
С внучкой Карева, пишет картины,
С Розенбаумом лирично хрипит,
С Пугачёвой под «Арлекино»,
Он по Невскому в «Волге» летит.
И Абдулов его на спектакль
Приглашает, сажает вперёд.
Нет не всемогущий маг он,
А обычный, хороший пилот.
Перечислить всех невозможно,
С кем он дружен и с кем знаком,
Он летает, где только можно,
И находит друзей кругом.
Но лишь об «Айсберге»
Пугачёва, запоёт не жалея сил,
Вспоминает он, безусловно,
Кто стихи ему посвятил?
«Кто скажет: «пить — мирское наслаждение…»
Кто скажет: «пить — мирское наслаждение»,
Того я тут же опровергну мнение:
«Напиться, как свинья не наслаждение,
А выпить в меру, это без сомнения,
Какое-то доставит наслаждение,
Но, правда, милый друг, не без вреда!
Сегодня наслаждение и завтра,
И послезавтра, и через денёк,
И в результате, в сумме «нализался»,
Что та «свинья» за день, то ты за год.
Когда представишь эту вот картину,
И печени израненную «спину»,
Поймёшь, что наслаждение не в винах,
А без вина мирское наслажденье!
Когда жена и дети в воскресенье,
С тобою вместе чай зелёный пьют».
И вот тогда такое ваше мнение,
Моё не опровергнет наставление,
И вам здоровья годы принесёт
И сохранит ваш дом, семью и род!
«Лыжнёй, устремлённой в даль…»
Лыжнёй, устремлённой в даль
Войны отгремевшей той.
К Вашим сердцам несём,
Щемящую души боль.
Нам покорялся снег,
Таял под нами он.
Когда наш лыжный пробег,
Дорогой нелёгкой шёл.
Но в радости городов,
Встречавших, как с фронта нас,
От наших горячих слов,
Лились слёзы из глаз.
И в этих людских глазах,
Мы видели памяти боль.
Нет, невозможно забыть,
Пламя войны той злой.
Мы внуки фронтовиков
И мирное небо наше,
И дом, и к стране любовь,
Это всё память Ваша!
И мы уходили, как в бой,
В этот суровый бег.
Живущий, вечный огонь,
Мчался лыжный пробег!
Мергену Караеву
(Новоселье)
Мой друг переехал в далёкий район,
Там воздух почище и крыша получше.
К нему добираться — огромный облом,
В автобусах давка и духотище.
Но я напрягаю все мышцы свои,
Я лезу в автобус, до срама набитый.
И мне признаётся соседка в любви,
Прижавшись ко мне всем, что издали видно.
Но я непреклонен, там дома жена,
Но что же поделать, опять остановка,
Всё крепче меня прижимает она,
И я отдаюсь на расправу плутовке…
До друга добрался не без «потерь»…
«Ты езди в такси», он сказал на дорожку.
А я, напрягаясь, протиснулся в дверь,
Хочу ещё раз повстречать эту «кошку»…
«Миг назад всё было по-иному…»
Миг назад всё было по-иному,
Я уныло плёлся по делам,
Но случайно встретился с тобою,
И унёсся в юность по волнам.
Это чудо так давно забыл я,
Этот трепет, эту благодать…
Жизнь, рано ты меня хоронила,
Я ещё готов побушевать!
Я налью бокал, друзья придут на встречу,
Город юности мне двери распахнёт!
Я люблю тебя, ты сердце лечишь,
И опять под серебро зовешь…
Волны унеслись, я у причала,
Ты ушла, не нужен я тебе,
И труба мне прозой прозвучала,
Жизнь моя умчалась в саване.
Не налью бокал, друзей зря жду весь вечер,
Город юности меня не позовёт…
Я люблю тебя, ты сердце лечишь,
Но других под серебро зовёшь…
Моей музе
Когда находит вдохновенье,
К столу лечу,
И мысль свою в стихотворенье,
Я воплотить хочу.
Коль душу посетила муза,
Твори, душа!
Под звонкое звучанье лиры,
Пишись строфа!
И радуй тёплыми словами,
Сердца людей,
Согрей их души теплотою,
Души моей!
Пусть, слог прочтя мой столь наивный,
Услышит каждый вдруг!
Звучанье этой лиры дивной,
Стиха нетленный звук…
«Мы все не вечны под луной, как ни крути…»
Мы все не вечны под луной, как ни крути,
Да и под солнцем жизнь не длинней.
Проходят годы, как проходят дни,
И в никуда летим мы всё быстрей…
Когда придёт конец? Не знаю я,
Быть может, будет солнцем налит день?
А может, будет яблоком луна?
А может в промежутке, между дел.
Не вечны мы, известно это мне,
Я солнце и луну даю в залог,
Что мне плевать, что будет там висеть,
Вот лишь бы подлиннее выпал срок…
«Не поднимай бокал вина…»
Не поднимай бокал вина,
А лучше выпей сок!
Познаешь ты наверняка,
Что трезвость не порок!
И будет жизнь полна любви,
Успеха и добра,
Без алкоголя ты живи,
Здоровый, без вина.
И если самый близкий друг
Зовёт испить с собой,
Возьми его в объятье рук,
Коль друг он дорогой!
Налей в пиалу чай и стих
Прочти про пьянства зло.
И друг восславит этот миг,
Что не ушёл на дно.
Ваш день раскрасит океан,
Величья глубины!
Как хорошо, что друг не пьян,
И рядом трезвый ты!
Недругу
С тобой в разведку не пойду,
Предательство — твоя натура.
Как проститутка на углу,
Ты продаёшь друзей, как шкуру.
Но есть здесь разница одна,
Она торгует наслажденьем,
А ты как подлая змея,
«Ужалил» друга, за доверье.
И умер ты в груди моей,
Жизнь — это горькая наука…
Найти так тяжело друзей,
А ты их продаёшь, как сука.
Приди домой, ляг на кровать,
Надвинь на череп одеяло,
Там сможешь ты себе сказать,
Всё, что рука писать устала.
Но если совесть и мозги
Ты потерял при жидком деле,
Тогда спокойно, недруг, спи…
Напрасно я прибег к богеме.
А если нечего терять,
Добра такого не водилось,
Тебе желаю крепко спать,
И извини меня на милость.
Сейчас, конечно, не война,
И не большая в том потеря,
Искал в кувшине я вина,
А там и мыши не потели…
«Ну, что же ты молчишь…»
Ну, что же ты молчишь,
Проклятый телефон?
Наверно просто спишь,
Ты непробудным сном?
Я раб души и чувств,
В плену у ожидания,
Я к телефону мчусь,
Назначено свидание.
Но голос не знаком,
И снова ожидание…
Уснуть бы крепким сном,
Чтоб позабыть страдания.
Но не даёт душа,
Колотится, кусается.
И снова, не дыша,
У телефона маюсь я.
Но нет звонка, как ток:
Забыт я, так положено.
На неизвестный срок
Свидание отложено.
И будет телефон
Молчать мне в назидание.
Но будь же мужиком,
Им не к лицу страдания…
«Ну, до чего ж ранимая душа…»
Ну, до чего ж ранимая душа,
Царапина как будто, а болит…
Хочу забыть, но память хороша,
И душу наболевшую язвит…
Не спится и не естся, что за бред?
А сколько будет в жизни этих ран?
И сколько будет в жизни этих бед…
Их извергает без конца вулкан.
И лава обжигает нам сердца.
Они грызут, нещадно пилят нас.
Стекают, и не видно им конца…
Когда ж настанет избавленья час?
Чтобы душа в покое и любви,
В гармонии, безбрежной и живой!
Могла прожить оставшиеся дни,
Кто ж не мечтает о судьбе такой?
Не будет этого, покоя в жизни нет…
Дожди и грозы, вот прогноз судьбы.
Нет, не избавиться от жгущих душу бед,
И не помогут слёзные мольбы…
И не залить огня их и вином,
Хоть «выпей море», как сказал Эзоп.
Не избавляются от зла таким же злом,
Всё безразлично, если ты усоп…
Царапина, а как душа кричит…
И сон не сон, и не поможет врач.
Нельзя её микстурой излечить,
И не поможет горестный здесь плач…
Но знаю, память, в сущности, свеча,
С годами всё фитиль её тускней,
И вместе с воском капают года,
Уносят боль минувших жизни дней.
Ну, а в конце лишь темнота да воск,
Цветы увядшие, померкнувшие дни…
Стенаний нет, и нет кипящих слёз,
А будут ли ещё свечи огни?
Сплошной покой и не болит душа…
Я выбираю жизнь, и только жизнь!
Мне не по нраву смерти тишина,
Я с болью буду подниматься ввысь!
«Ну, почему тебя я встретил?..»
Ну, почему тебя я встретил?
Так было всё спокойно…
И вот теперь на сердце ветер,
И сердцу в буре больно.
А ты, как камень у воды,
Я бьюсь об этот камень.
И брызгами летят стихи,
О, раковая память…
Я помню всё, я не забыл,
Твои черты, твой голос.
И нежность губ, и юный пыл,
Потоком света волос…
Быть может камень не волной,
А розами осыпать?
Чтоб утренней текла росой,
По телу, сердцу, лику…
«Он вдруг устал ходить по кругу…»
Он вдруг устал ходить по кругу,
И сделал в центр шаг.
Все, вслед за ним шагнули туго,
Но был хромой вожак…
«Пока как мерзкую змею…»
Пока как мерзкую змею,
Людскую подлость не раздавят!
Покуда светлому уму,
Свободно, как «орлу», не станет!
И чистый не поднимет стяг,
Порядочность и справедливость!
Царить повсюду будет мрак,
«Гниль», процветать и «сырость»…
«Осыпай меня, жизнь, чудесами…»
Осыпай меня, жизнь, чудесами,
Чтобы день был, как чаша вина!
С переполненными краями,
Ненаглядных, любимых до дна!
Я «кабак», эту жизнь не покину.
Захмелев на роскошной груди,
Я усну, но вино моё сыну,
Жизнь, с любовью преподнеси!
Но пока я как крепкая мачта,
Осыпай чудесами меня.
Я ещё не напился до счастья,
Да и сын не родился пока.
Пусть «шумит» надо мною Венера,
И Эрот «разевает» свой рот!
Жизнь желаю я видеть гетерой,
Что ласкает, и любит, и ждёт!
Успокойтесь, Эрот и Венера,
Всё в порядке, я в здравом уме.
Жизнь «шлюха», обычное дело,
А любовь в постоянной цене!
«По пустякам не распыляйтесь сдуру…»
По пустякам не распыляйтесь сдуру,
Перед постелью мудро оцени,
Партнёрши внешность и её фигуру,
Для самых лучших силы сбереги!
А то, попав в постель к красотке милой,
Вдруг не сумеешь воспылать огнём…
Поймёшь чудак, что все растратил силы,
С «чудилой», что была сегодня днём…
Гурманом будь! Не пей из каждой миски.
Дождись напиток истинных кровей!
Тогда, пируя, исключишь все риски,
Быть переевшим «прошлогодних» щей…
Посвящение ветерану
День сегодня полон радости и грусти,
Вы на славу поработали для нас!
Самолёты на перроне, словно гуси,
Поднимают крылья, вновь увидев Вас.
Вы не раз их в небо провожали,
И встречали с радостью опять.
Ими жили, ими управляли,
Было безопасно всем летать.
Дело жизни Вы нам передали,
Мы достойно Ваш продолжим труд.
Мы сегодня у экранов встали,
И машины снова оживут.
День прощанья полон радости и грусти,
Вы заслуженно идёте отдыхать.
Самолёты в небе, словно гуси,
Над планетой будут мирно проплывать…
«Прекрасное создание, сама любовь…»
Прекрасное создание, сама любовь,
И сердце в полыхании сгорает вновь.
Неудержимой страстью горит оно,
Вот, наконец, то счастье и мне дано!
Так был уверен, что есть такая,
Как жил я прежде, любви не зная?
И вот я встретил любви создание,
Не зря томился я в ожидании.
Ты встала стройная передо мною,
И одарила меня любовью!
Прекрасней нет мне любви отрады,
Тебя люблю лишь, другой не надо.
И страстью жгучей, пусть кровь взыграет,
Дотла пусть сердце, в любви сгорает!
«Простое нежное лицо…»
Простое нежное лицо,
Глаза, как капельки лучисты,
Готов я вечно в них смотреть,
И любоваться взором чистым.
А губы словно лепестки,
Той розы, что чарует взоры,
От поцелуя их душа,
Как пламя полыхнёт любовью.
Льняные волосы твои,
С плеч вниз струятся водопадом,
Ты в блеске их ещё милей
И мило всё с тобою рядом.
И руки, мягкость их, тепло,
Я ощутил в прикосновении,
И нет желанней для меня,
Ласкать их в страстном исступлении…
Стройна как Афродита ты,
Краса твоя пьянит, неволит,
Не восхищаться ей нельзя,
И не любить тебя, нет воли.
И я влюблён, как в дивном сне,
Я вижу чудо пред собою!
Как я хотел бы наяву,
Любить и быть, любовь, с тобою…
Птица
Я видел, как птица взлететь не могла с земли,
Так старалась взлететь, но крылья её не несли.
То ли выбилась из сил? А может, была больна?
Или старость крылья её свела…
В небо она смотрела, как небо сине над ней,
Наверное, вспоминала счастье прошедших дней.
Птицы к ней подлетали, старались её поднять,
И птица с земли взлетела, но рухнула наземь опять…
Глаза слезами налились, птице с земли не встать,
О землю надежды разбились. В небе ей не летать.
Крик пронёсся по небу, словно сто тысяч стай,
Плача, прощались с птицей, летя в небесную даль.
Сердце облилось кровью, этот прощальный крик,
Словно игла стальная, болью пронзил всё вмиг…
Этой обычной птице я строки свои посвятил.
Как она, вы за жизнь боритесь,
до исхода последних сил…
«Пусть в беспорядке слов моих…»
Пусть в беспорядке слов моих,
Не отыскали вы размера,
Но есть душа в них, есть в них вера,
Что завтра всё ж родится стих!
Пусть не поэт я, пусть мечтатель,
Не различу хорей и ямб,
Но, может быть, прочтёт читатель,
Души моей тоскливый хлам?
Не надо слёз, к чему рыданья?
Меня любили, я любил,
Мои душевные страданья,
Во мне рождают к жизни пыл!
И я имею в ней удачу,
Вино любви я пил, и пью!
Оно бывает горше, слаще,
Но душу радует мою.
А вот когда бокал мой пуст,
Душа как после ветра пламя,
И роз её цветущий куст,
Сравним лишь с грязными метлами…
И вот тогда тоски капкан,
Тогда рыдания уместны,
Но больно в нём, ведь женский стан,
Куда тоски моей прелестней!
И я гуляю и пою,
Стихи во мне как реки льются!
Так знайте, если я люблю,
Ко мне спиной не повернуться.
Лицо фортуны видел я,
Но проливаю эти строки,
Когда спиной ко мне она,
Когда почти я одинокий…
Пусть не поэт я, пусть проказник,
И в этом признаюсь я вам.
Но в сердце будет светлый праздник!
А на листах бесценный хлам!
И знаю я, прочтёт читатель,
Сей беспорядок слов моих!
Души моей на многих хватит,
Особенно на молодых!
И вот тогда пусть нас рассудят,
Кто я, поэт или мечтатель?
Вам ли ценить меня? Вы критик,
А что же скажет мой читатель?
«Пусть пролетит ещё немало лет…»
Пусть пролетит ещё немало лет,
Лишь ту я назову своей женой,
Что всем мужчинам говорила: «нет».
Чтоб мне сказать: «твоя я, дорогой!»
Ей подарю своей любви бриллиант,
Осыплю звездопадом строк своих,
Она оценит девственный талант!
Пусть бьёт любви нетронутый родник!
Я на руках, её под небеса,
До самых звёзд, что светят жарко нам,
Лишь только б отыскать её глаза,
Не поддаваясь пагубным страстям.
Пусть пролетит ещё немало лет,
Лишь ту я назову своей женой!
Что, всем мужчинам говорила: «нет».
Чтоб мне сказать: «твоя я, дорогой»!
«Родник в душе пробила мне любовь…»
Родник в душе пробила мне любовь,
И он забил любовью чистой.
Я посвятил тебе немало строк,
Любви моей неповторимой и лучистой.
И с каждым днём родник мой бил,
А я ещё сильней любил,
Но не осмелился сказать,
Лишь только мог я написать,
Как я люблю, люблю тебя, любимая моя…
Но видно строки все мои,
Не разожгли в тебе любви.
Я зря и день, и ночь страдал,
И зря тебе стихи писал.
Не замечала ты меня,
Любимая моя…
В душе моей, родник любви иссяк.
Любовь меня лучами не согрела,
Да, посвятил я ей немало строк,
Но, видно, написал их неумело…
«Ромашка в поле расцвела, под небом голубым…»
Ромашка в поле расцвела, под небом голубым,
И ей казалось, что земля полна добром одним.
Хотелось жить и красотой дарить тепло сердцам.
Хотелось петь, хотелось в пляс, умчаться к небесам.
Но шла девчушка по траве, ромашки той сродни.
Млада, красива, а глаза, как в поле васильки.
И ей казалось, что земля полна одним добром
И ей хотелось к небесам умчаться босиком.
В душе её огонь любви пылал, как солнце днём,
Она любила так цветы, в венке «живом» своём.
И та ромашка полегла за чувства, свет и страсть,
Ну, что поделать, для любви ты, видно, родилась…
Семье Караевых
(Виолете и Мергену)
Холостяк — пустая чаша,
А женатый — рог с вином!
Ты послушай друга Сашу,
Не жалея о былом…
Много пройдено, конечно,
Во скитаньях холостых,
Но закончен путь успешно,
И сегодня ты жених!
В круг мужей тебя включая,
Я напомню мой наказ:
«По уму жена встречает,
Нет одёжки в поздний час»…
И сливая воедино,
Эти славные сердца!
Бог, даруй Мергену — сына,
Вите — дочь, а мне вина!
Сентябрь
Снова хмурая погода,
Снова дождик моросит,
Дробью бьёт по крыше дома,
И скатившись, вниз летит.
Солнца в небе и не видно,
Всюду тучи, там и здесь.
Тучи хмурятся и город,
Поливают из небес.
Грустно всё и неуклюже,
Всюду видны только лужи.
Ну, а я хочу увидеть,
В небе солнышка лучи.
Чтобы день родился новый,
Стало ясно и тепло.
Город ожил, зажил жизнью,
Солнце, жизнь вдохни в него.
Но не слышит солнце вовсе,
Голос сердца моего.
С неба снова льётся дождик,
И не видно никого…
Нет, не верю, я не верю,
Что не кончится вода.
В небе вспыхнет ярко солнце,
Счастья и тепла звезда!
«Слова как слёзы капают на лист…»
Слова как слёзы капают на лист,
Вы скажете: «К чему твой стих тоскливый?
К чему душевный этот сдался писк?
Дыхни оптимистическою силой»!
«Ты напиши о радостях в труде,
Ты напиши о счастье, и о мире.
Тогда и сборник выпустят тебе,
Тебя прочтут, ты прозвучишь в эфире»!
«И будет всё красиво и легко,
Утрёшь слезу, как мальчик ручкой сопли.
И станет на душе, как на заре светло,
И стихнут навсегда отчаяния вопли»…
Спасибо Вам, друзья, не надо утешений,
Пролью я этот стих, как мне велит душа.
И мне дарила жизнь, красивые мгновенья,
И мой читали стих, когда-то не дыша…
Быть может, я уйду, не признан и не узнан,
Цветы не упадут мне под ступню ковром?
Пусть, но пока живой, как ветер необуздан,
Я буду говорить, каким хочу стихом!
Сегодня плач в душе, и слёзы на страницах,
Я знаю, этих слёз не каждому понять…
Да, молод я, друзья, как тут не удивиться?
Но слишком многое уже успел узнать…
Хочу и я писать, о счастье и о мире,
Хочу и я писать о радостях в труде,
Но поселилась боль, в душе как на квартире,
И этот грустный стих она диктует мне…
Но, может, кто-нибудь, прочтя мои страницы,
Поплачет обо мне, поплачет для себя?
И станет на душе легко после водицы,
Которую на лист пролил сегодня я…
«Снег тает, остаётся грязь…»
Снег тает, остаётся грязь,
А был белее пудры.
И с неба может грязь упасть,
Коль нет там целомудрия.
А ты, земля, сказать грешно,
И это наша кара.
Была ты девственной давно,
А нынче «шлюхой» стала.
Любовь, мечты, цветов букет,
«Губнушка», сигареты.
А там и рюмка и «привет»,
Я промолчу об этом.
И если я сейчас «Адам»,
А ты, допустим, «Ева»,
Я даже ногтя не отдам,
На этакое дело.
Снег тает, оставляя грязь,
А был белее мела.
Как мы смогли так низко пасть?
Честь променяв на тело…
«Сон увлекает нас в объятья…»
Сон увлекает нас в объятья,
Лаская женственной подушкой.
И в грёзах к нам приходят, братья,
Такие милые подружки.
А если сон ужасный снится,
И нас терзает сновиденье,
Мы можем разомкнуть ресницы,
Чтоб это прекратить глумленье.
Хоть и во сне живём мы тоже,
Но в нашей жизни, схожей с песней.
Мы, к сожалению не можем,
Проснуться, если бдеть полезней.
«Спросил меня один остряк…»
Спросил меня один остряк:
«Что буду пить я с ним,
Портвейн, вино или коньяк,
Что нам налить двоим»?
Конечно, печень мне носить,
И мне не всё равно,
Что будет организм губить,
Ликёр или вино.
Но все же, милостивый друг,
Тебе отвечу так:
«Пусть хрусталя услышит звук,
Прекрасный сей коньяк»!
Мораль, конечно же, проста,
И вам меня понять…
Мы все умрём, но не беда,
Если от жизни взять!
Весь «аромат» прекрасных снов,
Все вкусы от любви,
Чтобы прощальный слыша зов,
Счастливыми уйти…
«Тебя назвать красивой не могу…»
Тебя назвать красивой не могу,
Прости, не получается поэма.
Напоминаешь ты мне Какаду,
С таким же клювом и с таким же телом.
Ты извини, не из пернатых я,
И оценить я должно не сумею,
Ни этот клюв, ни эти два гвоздя,
К которым прикоснуться и не смею.
Не потому, что робок как юнец,
Не потому, что в обществе юннатов,
Не сможешь ты украсить мой венец,
Лишь потому, что я уже женатый.
И не проси писать поэм тебе,
Не будет места им и в красной книге…
Такие чудища гуляют по земле,
Но нет желающих их насадить на пики…
«Тому, что всем кричит вокруг…»
Тому, что всем кричит вокруг,
Что мера есть всему,
Скажу спокойно:
«Глупый друг,
Знай истину одну».
Есть мера, это не вопрос,
Но лишь одно пойми,
Ты видно просто не дорос,
И не познал любви!
Любовь безмерна, этот мир
Сродни лишь небесам!
Манят всегда его огни,
Они подобны снам.
Проснувшись, понимаешь ты,
Как иллюзорно всё…
Нет меры истинной любви,
Лишь заслужи её!
«Ты Голиаф, а я Давид…»
Ты Голиаф, а я Давид,
И будешь ты как он, убит.
Ты сеял ветер, жни же бурю,
Твой камень в лоб вернётся пулей!
Конец понятен этот всем,
Не силой рушат крепость стен.
От Бога проведенья час,
Об этом мой для вас рассказ…
«Ты так в глаза мои смотрела…»
Ты так в глаза мои смотрела,
А я к гипнозу не привык.
Привык я «щупать» дамы тело,
А не смотреть как дикий бык.
Пусть скажешь ты, что невоспитан,
Любви не знал и, видно, глуп.
А просто чувствами пропитан,
И не могу лежать, как труп.
Я ж не калека и не болен,
Кипит во мне огонь и пыл,
Любовью жаркой переполнен,
Я кладезь свежести и сил!
Когда я в обществе с тобою,
Я же не лезу раздевать,
Ну, а когда вдвоём, с любовью,
Что ж не отправиться в кровать?
Ты скажешь: «Пошлость и бездарность»,
Но разве это вправду так?
Интеллигенту в благодарность,
Всегда в лицо летит башмак.
С тобою был я мягкотелым,
Хотел красиво целовать.
Но ты «плевала в душу» смело,
А нынче начала «блевать»…
Ну, что ж, терпение иссякло,
Душа моя не «писсуар».
Коль от тебя уж так запахло,
Я говорю: «Оревуар»…
Ты много песен мне пропела,
Но непонятен твой язык.
Привык ласкать я женщин тело,
А не беседовать о них…
Александру Розенбауму
Усталые струны он тронул рукой,
Они зазвучали, нарушив покой.
И голос, знакомый и близкий до слёз,
Меня в Ленинград с Ашхабада унёс.
Мы вместе по Невскому тихо бредём,
И, вспомнив о многом, стоим под дождём.
Нам он не помеха, ведь Невский с дождём,
Как братья родные, так часто вдвоём.
Я в белые ночи с тобой погрущу,
И ту, что любил, наконец, отыщу.
Река серебром одарит всё вокруг,
Спасибо тебе, мой талантливый друг.
Кассета окончилась, голос угас…
Пора нам прощаться, я помню о Вас.
Ваш голос в душе остаётся всегда,
Звучаньем родным сквозь пургу и года.
Я помню со сцены Ваш голос и темп,
Натянуты нервы кассетою лент.
Концерт в Академии, жжёт Розенбаум!
Я в первом ряду аплодирую Вам.
Сейчас Фирюза Вам дарует поток,
Солдатов глаза, Вы кумир, полубог.
Я ж Ваш самолёт провожу в Ленинград,
Вас город заждался в объятья назад.
Откинусь на кресло и Вам подпою,
Нам будет не тесно на Невском в раю.
Канал Грибоедова, Мойка, музей,
Горжусь, что я тоже советский еврей.
«Халатик бархатный снимаю…»
Халатик бархатный снимаю,
Добираюсь до заветных мест,
Мы с тобой, в единое сливаясь,
Много можем сотворить чудес.
Нет, не пошло это, не развратно,
Чтобы жизнь земную сохранить,
Мы обязаны в единое сливаться,
И детей родной земле дарить.
И творенья наши будут тоже,
Жить, писать, работать и творить!
Вот поэтому, пока творить мы можем,
Человечество не смогут загубить.
«Что такое душа?..»
Что такое душа?
Может вымысел?
Есть ли она?
Что такое добро?
Может выдумка?
Есть ли оно?
Что такое любовь?
Задаёмся вопросом мы вновь.
Кто же даст нам ответ?
Есть всё это, иль нет?
Есть любовь, есть душа, есть добро,
Но не каждому это дано…
«Я выбираю сам…»
Я выбираю сам,
Судьба, не будь в долгу.
Не пожалей любви!
Я боль её снесу…
Не пожалей друзей,
Не пожалей поэм!
Не будь скупой, судьба,
Мне дней не пожалей…
«Я тебя давно забыть пытаюсь…»
Я тебя давно забыть пытаюсь,
Тяжело, быть может, я любил?
По ночам от боли просыпаюсь,
Будто кто-то в сердце нож вонзил.
Я тебя, как Рафаэль Мадонну,
Для души своей нарисовал,
Ты теперь позируешь другому,
Для тебя я стал не идеал.
Моего воображенья вилы
Истязают душу по ночам.
Мне бы взять, да разорвать картину,
Но не в силах это сделать сам…
Я не называл игру любовью,
Но когда закончилась игра,
Размышляю с непонятной болью,
А игра ли всё-таки была?
Но возврата к прежнему не будет,
Ты натурщица, и телом, и душой.
А художники, рисуя ваши груди,
Видят образ красоты нагой.
Что ж, являйся по ночам виденьем,
Тяжко мне смотреть свою мазню.
Наберусь железного терпенья,
И из сердца извлеку стрелу.
Женщины с кошачьими глазами,
Проходите мимо этот дом.
Вы поймите, ради Бога, сами,
Вас пишу, чтоб всё порвать потом…
«Я устал от забот и бегов…»
Я устал от забот и бегов,
Тишины я хочу и покоя,
Так хотел бы я жить далеко,
Чтобы лес был, горы и море…
Поутру не будил чтоб меня,
Гул взлетающего самолёта,
И трещали в камине дрова,
Да пискливо скрипели ворота.
Чтоб в лесу собирал я грибы,
И чтоб пели мне птицы лесные.
Я хочу, я прошу тишины,
Вот такие желанья простые…
Басня «Сон и явь»
Лекция идёт, всё замерло вокруг,
Чей-то громкий храп пробудил мой слух.
И картину я вижу пред собой,
Спят мои друзья дружною гурьбой.
Лектор говорит что-то невпопад,
И студенты спят, словно трупы в ряд.
Спят богатыри, только храп стоит,
Но, а лектор всё что-то говорит…
Не разбудит их даже пушек гром!
Видно снится им дорогой диплом…
Лекция пройдёт, и проснутся все,
Жалко, что диплом был в ушедшем сне.
Но и наяву испарится он,
Лекции проспал и проспал диплом…
Басня шутка, смех, но запомни друг,
Пошутить не грех, грех был у подруг…
Басня «Ребятам о зверятах»
Однажды полюбил мышонок кошку,
За нежность, теплоту и чистоту.
Был без ума от стройных её ножек.
Пищал он из норы: «Тебя люблю».
А та кокетка замурлычет тихо,
Приляжет, ушками зашевелит,
А у мышонка маленькое сердце,
Любовью так горит…
А все мышата говорят ему: «Не надо,
На зубы посмотри её и хвост»!
Но им мышонок: «С вами нету слада»,
И драться лезет, тычет лапкой в нос!
И вот, однажды ночью, от соблазна,
Мышонок вышел из своей норы,
И он погиб, в зубах её ужасных,
От глупой, как и он, любви…
Мораль, ребята, вы поймёте сами,
Но в поясненье я скажу простом:
«Чтоб от любви в зубах не погибали вы,
Старайтесь в жизни быть котом»!
Басня о начальнике
Есть басенка о Васеньке, у Маршака,
Мораль её для каждого важна:
«Читатель, если новый чин у Вас,
Не надо забывать свой прежний класс!»
Понятно, что наш Вася возгордился,
Что целый год он в школе отучился!
Всем новичкам с презреньем отвечал,
Что в первом классе так давно бывал.
Как часто взрослый, получая повышенье,
Об окружающих меняет тут же мненье.
И говорит с презреньем подчинённым,
Он гласом властно-монотонным:
«В советах ваших вовсе не нуждаюсь,
Во всём, без вас, и сам я разбираюсь,
Я ваш начальник, что ни прикажу,
Вы выполнить должны, иль накажу!»
«Есть приказание начальника — закон!»
Повсюду всем, весь день «грохочет» он.
«Но если приказанье ваше бред?»
Его лукаво спрашивает дед.
«Приказ не должен каждый понимать, —
Сказал начальник, — тут же выполнять».
«Но если ваш приказ — ошибка»?
«Я вижу, дед, ты умный слишком шибко»?
«Начальник, ты забыл, кем был, когда-то,
Может, тебе напомнить это надо?
Тогда тебе напомню я сейчас,
Коль позабыл, свой предыдущий класс».
«Ты стал подобен басенному Васе,
Но, к сожалению уже не в школьном классе»…
Как тут не вспомнить басню Маршака?
Ни на кого Вы не смотрите свысока!
Когда всё полыхает властью в Вас,
Вы вспомните свой предыдущий класс.
Хоть басня Маршака и для детей,
Но и для взрослых мыслей много в ней!
«В окно смотрю на землю, белую от снега…»
В окно смотрю на землю, белую от снега,
Там за окном мороз, а в комнате тепло,
И где то далеко тепло, как летом.
От солнца жаркого и ласковых сердец!
Да, это дом, родные, мама,
В тоске о Вас, и с грусти о земле,
Где я родился с первыми лучами,
Увидел свет в тепле и доброте.
Я рос там, жил, и в памяти храню я,
Тепло твоё, край солнца и любви!
К тебе вернусь, под солнце золотое,
Ты сына своего, мой край, прими!
В окно смотрю на землю, белую от снега,
Там за окном мороз, а в комнате тепло,
И где то далеко тепло, как летом.
От солнца жаркого, и ласковых сердец!
«Вдали от дома, на кровати жёсткой…»
Вдали от дома, на кровати жёсткой,
И без любви, и без тепла,
Лежу, смотрю в окно на звёзды,
Которая ж моя звезда?
Быть может та, что ясно брезжит?
Играет красотой своей,
И светом дивным наземь плещет,
И разливается по ней…
А может та, что как свеча,
Тускла, уныла и не долга?
Уж кровь её не горяча,
И от неё так мало толка.
Какая ты, звезда, как знать,
Что мне назначено по жизни?
Или как та звезда, блистать,
Иль угасать без оптимизма?
На жёсткой койке хорошо,
Я думаю о звёздном небе…
Найти гармонию с душой,
Чтобы взлететь на жизни гребень!
Я растерял любовь свою,
И вот смотрю в ночи на звёзды…
Но я по-прежнему люблю,
Признаться никогда не поздно…
Любовь была в моей судьбе,
Ласкала светом изумрудным…
Она светила ей и мне,
И согревала наши будни!
Не оценил тогда тепла,
Хотел покоя и разлуки…
Теперь любимая ушла,
А в небо я смотрю от скуки.
Но все же, я хотел бы знать,
Что мне назначено судьбою?
Или её с надеждой ждать?
Иль сердце разделить с другою?
Но звёзды гасли в вышине,
И без ответа я остался…
Сон свил покой в моей душе,
Мой ангел, видно, постарался…
«Вдали шумят поезда…»
Вдали шумят поезда,
Уносят людей в города,
А я всё сижу у окна,
Смотрю в синеву, в облака…
Когда-нибудь сяду и я
В самолёт и умчусь в облака,
И встретит меня милый дом,
И согреет родным теплом.
И обнимет мама меня,
Никуда не уеду уж я,
Вспоминать будем мы вечерами,
Как вдали эту встречу мы ждали.
А потом веселиться мы будем!
И о прошлой печали забудем.
Как приятно быть в доме родном,
Где повсюду веет добром.
Хорошо! Но пока у окна,
Я сижу и смотрю в облака,
А вдали шумят поезда,
И уносят людей в города…
«Ветер воет рёвом зверя…»
Ветер воет рёвом зверя,
С визгом мчится и кружит,
И от ветра поскорее,
Каждый спрятаться спешит.
Тех, кого настигнет ветер,
Закружит в своих «руках».
Будет рвать он двери с петель,
Нагоняя жуткий страх…
Зверем, хохоча как раньше,
Кроны растрепав собой,
Он умчится с воем дальше,
Сильный и, похоже, злой…
С ним умчится холод с вьюгой,
Солнце землю опалит,
Станет жарко нам без друга,
Он вернуться не спешит.
Тяжко лето пролетает,
Но когда подует он,
Ветер с радостью встречаем,
Как желанный самый сон.
И бранить его не надо,
Мы бежим к нему быстрей,
Чтоб обдал он нас прохладой,
Принесённой от морей.
Он не злой, совсем напротив,
Ласков и приятен он,
Как домашний нежный котик,
И листву не рвёт он с крон…
Никаких тут нет загадок,
Осенью, зимой он злой,
Ну, а ласков и приятен,
Жарким летом и весной!
«Ветер бродит на дворе…»
Ветер бродит на дворе,
Разгоняя листья.
Кроны клонятся к земле,
Осень веселится.
На траву присяду я,
Жёлтую от лета,
Листья в танце закружат,
Словно в сказке это.
А потом на землю лягут,
Золотые листья,
И земля от цвета их,
Вся зазолотится.
И в ликующей игре
Золотого цвета,
Осень пробудит во мне,
Нового поэта!
Всё забуду, что писал,
И в одном лишь вздохе,
Я природе подарю,
Вдохновенья строки.
Обнимусь с природой я,
И сольюсь в едино,
Нету лучше для меня,
Этой вот картины.
Пусть гуляет надо мной,
Ветер, хулиганя,
Я сегодня твой поэт,
Осень золотая!
«Во всём знать меру надобно…»
Во всём знать меру надобно,
Но где ты ни живи,
Делюсь гурмана взглядами:
«Нет меры у любви!»
Её напиток сладостный,
Пьянит и день и ночь!
На этот праздник радостный
Любой попасть не прочь!
Но лишь поэт поведает,
Об истине в любви,
Он с музами обедает,
В любви проводит дни!
Я откупорю свежую,
Безумную любовь!
Какая всё же нежная,
Со мною муза вновь!
Во всём знать меру надобно,
Но где ты ни живи,
Делись гурмана взглядами:
«Нет меры у любви!»
«Время пришло расставаться…»
Время пришло расставаться,
Разъедемся мы, кто куда.
Давайте же чаще встречаться,
И дружбу нести сквозь года!
Стать кем-то мы каждый мечтаем:
Рабочим, пилотом, врачом.
У нас всякий труд уважаем,
И каждый в почёте притом.
Учитесь, трудитесь, дерзайте!
Вершины наук и труда,
А если придется, сражайтесь,
За Родину, жизнь не щадя!
И честь нашей школы и класса,
Не посрамите нигде,
Будьте по жизни ассы!
В учёбе, в бою и в труде.
Помните нашу школу,
Как дом, как семью, как музей…
Путь наш был в ней недолог,
Но дорог, и это важней!
«Всё понимаешь лишь тогда…»
Всё понимаешь лишь тогда,
Когда уже прошли года,
И не воротишь никогда,
Ушедших с ними навсегда…
Ни ласки их не воротить,
Ни взгляда их не повторить.
И с нами им не говорить,
И им уж нас не защитить.
И нам уж их не сохранить,
Лишь только головы склонить,
Чтоб в путь последний проводить,
И память их, и образ чтить…
Навечно в сердце сохранить,
И на могилу приходить,
Венки, цветы им приносить,
Чтоб слезы безутешно лить…
«Всю юность я провёл в тиши…»
Всю юность я провёл в тиши,
Вдали от городского шума.
Там пели трели соловьи,
И ветерок бродил бесшумно.
Я наслаждался тишиной,
Красой природы, ясным небом.
Лучи лились со всех сторон,
Всё согревая солнца светом!
Вокруг так было поэтично,
Всё восхищало юный взор!
И радовала песня птичья,
Полян чарующих простор…
Цветы узорными коврами,
Ложились и манили вслед…
Не описать красот словами,
Не рассказать ваш дивный цвет…
Всё в унисон и по погоде,
И увлекает за собой,
Спасибо матушке-природе!
Ей сердцем предан и душой.
Она здесь всё околдовала,
Весь этот радужный простор!
Внутри меня жила, дышала,
Был оторвать не в силах взор!
Душа играла, сердце пело:
«Природа, как ты хороша»!
Но время быстро пролетело…
И юность от меня ушла…
«Вчера тебя я встретил, и с силой новой…»
Вчера тебя я встретил, и с силой новой,
Любовью сердце пылает снова!
И с новой силой, ответа жду я,
Даруй мне солнце, не надо бури.
Любовью сердце взыграло жгучей,
Ответь скорее, меня не мучай.
Пылает сердце, живёт тобою,
К тебе пишу я стихи с любовью…
Дружеский шарж
«Выйду вечером я в сад, сяду на траву…»
Выйду вечером я в сад, сяду на траву,
И ушедшее давно детство позову…
Ты приди ко мне опять, хоть бы на часок,
Чтобы я услышал твой, звонкий голосок.
Вспомнил юные года, как шалил я здесь,
Чтобы стали молоды мама и отец!
Чтоб бежали вместе мы, весело смеясь,
Как же хочется опять в детство мне попасть!
Но ушло оно давно, тихо по траве…
Лишь мечтаю я о нём ночью в темноте…
Не придут они опять, те веселья дни,
Детства маленький корабль годы унесли…
«Да, я не видел войны…»
Да, я не видел войны,
И в этом себя не виню.
Кто видел ужасные сны,
Не захочет увидеть войну…
А война уж не сон,
Пуля в сердце не ложь,
И кровавый тампон,
И под рёбрами нож.
И голодный паёк,
И потеря друзей.
Крики мамы: «Сынок»…
На могиле твоей…
Всё война! Нет, не сон,
Не проснуться, не вскрикнуть от страха,
И земля, что дарует покой…
И съедает тебя без остатка…
Всё тут явь, кровь и снег
И огонь, обжигающий раны,
И осколки, и вон человек,
В бой смертельный вступивший с врагами…
Он голодный,
Он раненый в битвах, живой!
Он казнённый, умерший,
Сожжённый войной!
Но воскресший,
Несущий свободу и мир!
Наш народ!
Вот кто нам этот мир подарил!
Погибал и страдал,
Чтоб я мог написать,
«Я не видел войны,
Не хочу её знать»…
Но тому, кто поднимет,
Свой огненный меч,
Как и прежде,
«Башку» нам придётся отсечь!
Мы за правое дело,
Умрём как один!
Мы за счастье детей,
Свою жизнь отдадим!
Чтоб писали они:
«Мы не знали войны,
И не снятся нам даже,
Ужасные сны».
Всюду мир и покой,
Только вечный огонь…
Нет здесь слова «война»!
Нет в помине такой!
Я не видел войны,
Но детей всех прошу,
И с игрушкой в руках,
Не играйте в войну…
«Давно утихли залпы, рёв тревог…»
Давно утихли залпы, рёв тревог,
Но память возвращает нас к былому.
И разве кто забыть об этом смог?
Быть вечно в памяти такому…
Разрывам бомбы смята тишина,
А всё вокруг дышало теплотою.
Воскресным утром спящая страна,
Была поражена суровой болью.
Не знали мы ещё как много смерти
Война с собою в лапах принесла.
Твердили губы наши: «Верьте!»
«Мы победим!» — стучали нам сердца.
Мы умирали, умирали в вере,
Мы победим! Иначе не бывать.
И наши залпы по врагу гремели,
Спокойно не давая им дышать.
И вся страна единою рукою,
Наш меч взнесла над головой врага.
И мощью фронтовой и тыловою,
Её мечом «освободителя» снесла!
Да, гнали их повсюду наши танки!
От матушки Москвы до логова врага.
И на рейхстаге начертали ярко
Героев наших славных имена!
«Давным-давно, наш отзвенел звонок…»
Давным-давно, наш отзвенел звонок,
И жизнь дороги скатерть расстелила…
Но мимо школы я пройти не смог,
Я вспомнил класс и сердце защемило…
Ещё тепла от детворы стена,
Ещё учитель не закрыл тетрадки.
Ты в жизни первой школой нам была,
Перед большой дорогой, без оглядки…
Мне кажется, я вижу вас друзья,
Канат всё так же, у стены с трубою,
Его мы покоряли без труда,
Сложней с наукой было нам другою…
Я не хочу подлодкой по тылам,
По памяти распарывая брюхо.
Я помню Вас, всем я теплом воздам,
Друзьям и недругам, и юности подругам.
Мы все большие, это хорошо!
Все сопли и трагедии за дверью.
Теперь, друзья, нам от души смешно,
Во многое с трудом я даже верю…
Я верю в Вас, умели мы прощать,
Любить, делиться, быть одной семьёю!
Нас годы научили выживать,
Но школа первая была и впрямь любовью!
«Дни идут, никто их не воротит…»
Дни идут, никто их не воротит,
Вот и этот тоже день прошёл…
С каждым днём и наша жизнь уходит,
А ведь мы лишь только раз живём.
Только память может нам напомнить,
О событиях давно минувших дней,
Но и память с каждым днём уходит…
И становится всё хуже и тускней.
Хочется мне помнить жизни звуки,
Молодость и милые глаза,
Голос твой и ласковые руки,
Что меня ласкали трепеща.
Напрягаю память, вспоминаю,
Как сказала ты: «Тебя люблю»,
И от счастья сердце замирает,
Не забыл я молодость свою.
Молодость! Какое было время,
Кто бы мог подумать, что пройдёт…
Старость ураганом налетела,
И с собой невзгоды нам несёт.
День прошёл, его уж не воротишь,
День за днём уходит наша жизнь…
Вот и на день стала жизнь короче,
Но ушедшее уже не воротить…
«Дождь в окошко застучал, грустно на душе…»
Дождь в окошко застучал, грустно на душе,
Постучал бы кто-нибудь лучше в дверь ко мне.
Усадил бы гостя я в кресло у огня,
И поведал грусть свою, душу не тая.
Почему один теперь, и о ком грущу,
И, в окно глядя, кого каждый вечер жду.
Но её всё нет и нет, и тоска взяла,
Забывать уже я стал милые глаза.
Руки стал я забывать, голос забывать…
Но она всё не идёт, так устал я ждать.
Милая, приди ко мне, всё тебе прощу,
Расскажу, как годы ждал, как тебя люблю.
Оживёт наш старый дом, и гроза пройдёт,
Но её всё нет и нет, дождь всё льёт и льёт…
Вой собаки за окном, тут хоть сам завой:
Милая, приди ко мне, дверь мою открой!
Рассказал бы всё тебе, душу не тая,
И сидели б долго мы, тихо у огня.
Но стучит лишь дождь в окно, грустно на душе,
Постучал бы кто-нибудь лучше в дверь ко мне…
«Дом родной, какое это слово!..»
Дом родной, какое это слово!
Сколько трепета в нём и тепла.
Здесь промчалось детство золотое,
Да и юность навсегда ушла…
Из родного дома разлетевшись,
В дальние не тёплые края,
Только памяти тепло и нежность,
Согревали вдалеке меня.
Помню, как лежал под вишней,
Вишня вся в цвету была,
Аромата наслаждался пищей,
И душа дышала и цвела!
Ну, а здесь не зацвести как прежде,
Не нашёл того, чего я ждал…
Больше места нет в душе надежде,
Видно счастье я не там искал…
Всё бы начал я сейчас иначе,
Я бы дом родной не покидал,
Где родился, там твоя удача!
Жаль, что этого тогда не понимал.
По земле пройти б, где я родился,
Полной грудью от любви вздохнуть,
Я от спячки, видно, пробудился,
Только годы вспять не повернуть…
Ничего, теперь начну сначала,
Поспешу вернуться я домой,
Чтоб душа как прежде зацветала…
Понял я, что счастье — дом родной!
«Душа ещё болит слегка…»
Душа ещё болит слегка,
Твои черты я не забыл.
Они во мне живут пока,
Напоминая прежний пыл.
Но сколько леса ни вали,
Он всё равно сгорит дотла,
Мой пыл угас, как блеск в пыли.
Ты так давно с другим ушла.
Теперь целует он тебя,
Тебе бокалы наполняет.
И улыбаясь, не любя,
Одежды ласково снимает…
Ты рада этому, ну, что ж,
Я ревновать тебя не стану.
Давно грозил мне этот нож,
И я удар твой принимаю.
Я снёс его, хоть боль была,
Ах, эта память роковая.
Мне душу «резала и жгла»,
Покоя сердцу не давая…
Ну, а теперь, почти здоров,
Я обниму другую тоже,
Пусть сердце мне не жжёт любовь,
Но всё ж, она тебя моложе.
Черты твои пока во мне,
Напоминают прежний пыл.
Но этой ночью при луне,
С другой я тоже весел был.
Вас много падких на мужчин,
Вы все похожи друг на друга…
Хмельней не сыщешь в мире вин,
Чем симпатичная вам сука…
Наверно, ты была во сне,
И как мне тут не удивиться,
Представить не могу себе,
Как в эту «дрянь» я мог влюбиться?
«За моим окном берёза…»
За моим окном берёза,
Одинокая стоит,
И под ней, блестя с мороза,
Серебристый снег лежит.
Я смотрю, что за картина?
Шишкин или Левитан?
Сколько красок, сколько силы,
Кто её нарисовал?
А художник всем известен,
Ты, природа, хороша!
Говорю всерьёз, без лести,
Наслаждается душа!
Каждый день любуюсь ей я,
Не художник, жалко, сам…
Но строкой любви своею,
Я в стихах тебе воздам.
«Как жаль, что не художник я…»
Как жаль, что не художник я,
И не могу нарисовать,
Всё то, что мучает меня,
Что не даёт мне ночью спать…
Нарисовал бы эту боль,
На фоне страшного огня,
И перенёс бы я на холст,
Всё то, что мучает меня.
И пусть горит она в огне,
И я смогу вздохнуть,
И перестанет у меня,
Болеть тревожно грудь…
Душа любовью расцветёт,
Забуду о беде,
И солнце ясное взойдет,
В моей лихой судьбе…
Как жаль, что не художник я,
И нет картины той,
И значит, злая боль моя,
Останется со мной.
И будет вновь душа болеть,
И я не буду спать.
Что ж делать мне?
Опять стихи унылые писать…
«Календарь, какой он всё же маленький…»
Календарь, какой он всё же маленький…
Целый год в ладони уместил.
Дни, недели, горести и радости,
Те, что прожил и что не прожил.
Разложу календари рядами,
Два по десять, вот мои года.
Пробежали, пролетели и умчались,
Двадцать первый, уплывает как вода…
Вот посмотришь, как они мелькают,
Месяца, года, но ведь не дни.
Дни ползут, а годы пролетают.
И не возвращаются они…
Нет, я не жалею о минувшем,
Пусть там радость, но и горесть там.
Ну, а новый, вдруг он будет лучшим,
Хоть я в этом не уверен сам.
Да, смешно мечтать об этом,
Жизнь ласкает, но она и бьёт.
В этот год мечтал я стать поэтом,
Но тоской моё перо поёт…
Но быть может радость и веселье,
Всю тоску развеют без следа,
Этот год наступит, без сомненья!
Счастья дни, а ведь из них года.
Календарь, какой ты всё же,
Сколько разного в тебе, добра и зла.
И лежите вы, почти похожи,
Двадцать вас, и все мои года…
Л. Н.
Такая жизнь мне по душе,
На Невский еду я проспект.
Чтоб наслаждаться при луне,
Твоей любви сорвать букет…
Зайду к тебе и улыбнусь,
Фужер своей рукой согрею!
Рекою страсти разольюсь,
От наслаждений захмелею!
Я ночью всё отдам тебе,
Всё, что могу и что желаю…
Мы зажигаем при луне,
Всю ночь, под звёздами летая.
Нам утро принесёт рассвет,
Опять в глазах твоих унынье…
Я жажды глаз полью букет
Своею лаской изобилья!
А как от дел освобожусь,
Души тепло тебя согреет,
Опять по Невскому несусь,
Свою любовь в тебе посеять!
Я с розами к тебе войду,
Фужер шампанского целуя,
Халата путы разорву,
Я так люблю тебя такую…
Когда приходит вдохновенье,
К столу лечу,
И мысль свою в стихотворенье
Я воплотить хочу.
Коль посетила нынче муза,
Твори, душа!
Под лиру нашего союза,
Пишись, строфа!
И радуй музыкою слова
Сердца людей!
Согрей их души теплотою
Души моей!
Чтоб слог прочтя мой импульсивный
Услышал каждый вдруг
Напев сей лиры дивной,
Что мне ласкает слух!
«Куда летишь ты, птица счастья?..»
Куда летишь ты, птица счастья?
Постой, не улетай,
Не оставляй меня в ненастье.
Перо мне счастья ты подай.
И пусть избавит от напасти,
Перо твоё меня,
Чтоб был опять я в жизни счастлив!
Взошла упавшая звезда.
Пусть озарится путь как прежде,
Весельем и добром!
Пусть будет жизнь не злой, а нежной,
Не пролетай мой мимо дом…
Не знаю, зов ты мой услышишь,
Иль растворишься в облаках?
Я поднимусь быстрей на крышу,
Чтоб счастье подержать в руках…
Ленинградский летний дождь
Первый дождь ударил в бубен,
И «посыпал», и полил,
Я бегу под ним, ликуя,
И хочу, чтоб пуще лил!
Пусть намокну я до нитки,
Пусть смеются надо мной,
Я сегодня как ребёнок,
Наслаждаюсь я грозой!
Вспомню детство золотое,
Чувства детские мои,
Мне напомнят проливные,
Ленинградские дожди!
Может, не такой он тёплый,
Как в моём краю родном,
Всё равно, он очень дорог,
И я мокну под дождём.
Вот и мокрая рубашка,
Да и мокрые штаны,
Эти детские минуты,
Очень взрослому нужны…
Дождь прошёл, и солнце вышло,
А я мокрый весь стою.
Тёплый ты, спасибо, дождик,
За тепло благодарю!
Буду дома, вспомню город,
Что теплом меня согрел,
Обласкал своей грозою,
И о детстве песню спел!
«Лунный свет упал на вечер…»
Лунный свет упал на вечер,
Выйду я во двор гулять,
Пусть тоску луна излечит,
Буду ночь с ней коротать.
Всё затихло ночью этой,
Только с неба свет луны,
Серебра струится лентой,
На уснувшие дворы.
Я присяду на солому,
И тоску свою луне,
Я поведаю у дома,
И полегче станет мне.
Грусть мою луна разделит,
Ночь уныния пройдёт,
И печаль мою развеет,
В ночь с собою унесёт.
Утро молоком коровы,
Я забуду о тоске,
Но наступит ночь и снова,
На душе тоскливо мне…
Выйду я на двор уснувший,
Сяду тихо на скамью,
Ты, луна, меня послушай,
Почему же я грущу?
И она меня рассудит:
«Ты, дружище, не тужи…
Час придёт, и праздник будет,
Для твоей, поверь, души.
И не будешь ты ночами,
Маяться своей тоскою», —
И уснул я без печали,
Полон веры и покоя…
«Любовь моя, с тобою встречи жду…»
Любовь моя, с тобою встречи жду,
Я ожиданьем этим обессилен…
Мечта моя, как я тебя люблю!
Твоя взаимность воротит мне силы.
С тобою говоря, я как в раю!
Все блага ощущаю наслаждений,
Ты истина моя, я так люблю!
Ты лучшая на свете, без сомненья!
У твоего подъезда я стихи,
Читаю в тишине твоим деревьям,
Тебе слова передадут они,
И ты услышишь их сердцебиенье.
Придёшь ко мне, чтоб воспарить к лучам,
Что солнце дарит, в каждое мгновенье,
Уйдёт тревога и уйдёт печаль,
Любовь согреет наши сновиденья!
«Мой лайнер на перроне ждёт меня…»
Мой лайнер на перроне ждёт меня,
Сейчас опять отправимся в полёт,
И вот осталась вдалеке земля,
А ведь сегодня праздник, Новый год!
Нормально всё, по плану наш полёт,
Двенадцать ровно, с праздником, друзья!
Диспетчер поздравления нам шлёт,
И дома пьёт шампанское семья!
А стюардесса нам приносит чай,
И я её Снегуркой назову,
«Давай, родная, пассажиров поздравляй,
В Новом году они уже живут»!
Наш командир, как будто Дед Мороз,
Усы седые, золотом расшит,
Он в самолёт с собой звезду принёс,
Чтобы украсить экипажа вид.
Нам полоса зажгла свои огни,
Аэродром нас примет поутру,
Пусть будут лётными Аэрофлота дни!
Я Новый год с собой домой везу!
«Мы вдаль уныло и устало…»
Мы вдаль уныло и устало,
Плетёмся, не жалея ног,
Не зная, что такое слава,
И проклиная жалкий рок.
Но всё же теплится надежда,
Знать, ждём благоуханья роз,
Коль мы идём, идём, как прежде,
Меся то глину, то навоз.
Не все дойдём, не все узнаем,
Но все же из последних сил,
Упавшим на спины ступая,
До счастья мы дойти хотим…
«Небо рогами качает…»
Небо рогами качает,
Ночь, словно бык за окном.
Мне не заснуть, я печален,
С простынёю тореадор…
Как бы хотел вонзить я,
Во тьму обнажённый клинок.
Но бесполезно возиться,
Меж пальцев бежит, как песок.
Ночь надо мною смеётся,
Во весь белоснежный оскал.
Сердце измученно бьётся,
Видно, не бык, я устал.
Публики нет, нет поддержки,
Дама не бросит букет,
Звёзды на небе, как пешки,
Месяцу будет обед.
Рассвет далеко, за полями,
Мне тьму эту не отбелить…
Но солнце придёт, и лучами,
Сумеет быка уложить!
«Небо хмурой мглой покрылось, солнца снова в небе нет…»
Небо хмурой мглой покрылось, солнца снова в небе нет.
Я письмо твоё читаю, что ж тебе писать в ответ?
Пишешь ты мне: «Друг мой милый,
как всегда тебя люблю,
Так хочу, чтоб вместе были, но приехать не могу»…
Я словам твоим не верю. Вот, что я пишу в ответ:
«Да, тебе возможно скучно, что меня с тобою нет.
Но меня ты не любила, милым я тебе не был,
Нас любовь не приютила под созвездием своим…
Было нам неплохо вместе, наслаждений тьма была,
Нам всё это надоело, я ушёл и ты ушла.
Если б ты меня любила, если б я тебя любил,
Мы б давно уж вместе были, и тебе б я милым был.
Но приехать ты не можешь, я приехать не хочу,
Значит, ты меня не любишь, и я тоже не люблю»…
Небо хмурой мглой покрылось, солнца снова в небе нет.
«Наше счастье не случилось». Вот что напишу в ответ…
«Нет, не угас огонь в груди…»
Нет, не угас огонь в груди,
Да, я люблю тебя!
Ты нерешительность прости
Мою, любовь моя…
Я грубым не был никогда,
Тебе я говорил,
Любви прекрасные слова,
И их я не забыл.
И я готов тебе сказать,
Всё то, что на душе,
И ты б смогла тогда узнать,
Как дорога ты мне!
Да, без сомненья ты родник!
Я глупо поступил,
Не разобравшись, светлый миг,
Себе я омрачил…
Но, понимая всё теперь,
Иду, любовь, к тебе.
Моим словам прошу, поверь…
Что ж ты ответишь мне?
«Нет, я не перестану удивляться…»
Нет, я не перестану удивляться,
Что наглость, зло, предательство кругом…
Нет, я не перестану возмущаться,
Буду бороться сердцем и пером.
Опять обида, и душа клокочет,
Но кто же эту подлость породил?
Ведь каждый в жизни только счастья хочет,
Так почему ж другому навредил?
Друзья, вы не для массовых гуляний,
Друзья, вы не для тостов за столом…
Дружить — значит, оказывать вниманье!
Делиться болью, радостью, теплом!
Послушайте, ведь это так нелепо:
«Синонимами, стали друг и враг»…
Не знаю, почему на землю небо
Не рухнуло, чтоб превратить всё в прах?
Пора всем нам не только удивляться,
Пора бороться с этим и кричать!
Как можно равнодушными остаться,
Как можно это дружбой называть?
Памяти папы
Сегодня ровно год,
С последней нашей встречи,
Пролилось много вод,
Но мне ничуть не легче.
Кто б знать мог, навсегда,
Навечно расстаёмся…
Что б сделал я тогда?
Под тем холодным солнцем.
Тебя бы я прижал,
И умолял остаться,
Чтоб времени кинжал,
Утёк песком сквозь пальцы.
Хотя бы пять минут,
Побыть ещё ребёнком,
Не разомкнуть наш круг.
Вернуть обратно плёнку…
Тебя на вылет проводив,
Я будущей жил встречей,
Ты был ещё полгода жив,
Мне это сердце лечит.
Я ждал тебя, надеждой жил,
Но вот однажды в вечер,
Я телеграмму получил,
Но вовсе не о встрече…
Точнее встретил я тебя,
Лежал ты недвижимо,
И ты не мог обнять меня,
Не мог увидеть сына…
Тебя в автобус положив,
Мы тронулись в дорогу,
Ах, как хотел ты долго жить,
А прожил так немного…
Памяти папы
Ты ушёл туда, откуда не приходят,
Но в сердце навсегда, останешься живой,
И пусть года проходят, я не забуду
Ни голос твой, ни облик дорогой…
Мне всё напоминает в квартире о тебе,
Вот кресло, в нём читая, сидел ты в тишине.
Я сяду в это кресло, и как когда-то ты,
Задумчиво читаю, печатные листы.
И ты читал когда-то, вот эту вот строку,
А что тогда ты думал, и я узнать смогу.
А во дворе всё так же, как было и тогда,
Ничто не изменилось, ну разве только я…
Я стал намного старше, но память о тебе,
Храню я в думе каждой, и в сердце, и в душе…
Я прислонился к вишне, ты посадил её!
И телом ощущаю дыхание твоё.
Тепло бежит по ветвям прекрасных рук твоих,
Тебя давно не стало, а дерево стоит…
Ты много сделал в жизни, хороших, нужных дел,
Но жизнью насладиться ты так и не успел…
Ведь смерть пришла внезапно и унесла тебя.
Осталась только память и мы, твоя семья…
А ты ушёл туда, откуда не приходят,
Но навсегда в сердцах, останешься живой,
И пусть года проходят, мы не забудем,
Ни голос твой, ни облик дорогой…
Писателям
Умны, желанны, и любимы,
Плоды писателя ума!
Вы вдохновенно их творили,
В них Ваши думы и душа.
Взяв в руки книгу, мы с волненьем,
Читаем каждую строку,
И мысли Ваши, без сомненья,
Нас в мир открытий поведут.
И в этом мире, полном страсти,
С героем вместе мы живём,
Читать — какое это счастье,
Судеб писатель, режиссёр!
Ведь с каждым разом всё богаче,
Становится душа и ум.
Для нас так много в жизни значат,
Плоды прекрасных Ваших дум!
Я с благодарностью великой,
Пишу для Вас свои стихи.
Быть может, мир увидит книгу?
К которой Вы меня вели!
«По широкой дороге иду я…»
По широкой дороге иду я,
Солнца луч освещает мне путь,
К солнцу я никого не ревную,
Всех ласкает пусть солнечный луч.
День чудесный, какая тут ревность,
Солнце, сердце любовью зажги.
Все сердца пусть сгорают до пепла
От взаимной великой любви!
Солнце, сердце моё ты разбило,
Как могу я тебя не любить?
И как самой горячей любимой,
Хочу строки свои посвятить.
Под златыми твоими лучами,
Я родился и вышел в свет,
И теперь по широкой дороге,
Я шагаю, влюблённый поэт!
Сколько только себя я помню,
Ты всегда согревало меня,
И в пути, и на пляже, и в поле,
Теплотою ласкало дня.
И в любви я тебе объясняюсь,
Самой верной любимой моей,
Теплотою твоей наслаждаюсь,
Жарче нет, и, конечно ж, светлей!
Ну, а если вдруг тучи закроют,
Твой желанный мне льющийся свет,
Знай, что ждёт на земле влюблённый,
Твой с разбитым сердцем поэт!
«Пролетала птица над моим окном…»
Пролетала птица над моим окном,
И позвала птица в небо, ввысь крылом!
Поманила птица в небеса меня,
С той минуты небом околдован я!
Не могу спокойно спать, ходить, дышать,
Хочется, как птица в небе мне летать!
Жаль, что человеку крылья не даны,
Так бы с этой птицей были б мы равны…
Как она летает, мог бы я летать,
Небом любоваться, к звёздам воспарять!
Мне мечта спокойно не давала жить,
Поскорей хотелось в небеса мне взмыть!
Ни секунды страха, не боялся бед,
Лишь мечтою этой был тогда согрет…
С птичьего полёта землю оглядеть,
Вот бы стать пилотом, в небеса взлететь!
Ведь Икара время уж давно ушло…
С реактивной тягой в небе хорошо.
Жаль, за облаками землю не видать…
Выше птиц сегодня я могу летать!
«С утра рассвет принёс хороший день…»
С утра рассвет принёс хороший день,
Нигде ни тучки нет, и под берёзкой тень.
Я в синеву смотрю, в ней тает самолёт,
Как я хотел бы в нём отправиться в полёт…
Туда, где дом родной, туда, где мама ждёт,
Но в синеве исчез заветный самолёт…
И вместе с ним мечты исчезли, лишь мираж,
Тепла, добра, любви, остался в этот час.
Но этот час прошёл тепла и доброты,
И нет уж миража, как и моей любви…
Как было хорошо, с утра отличный день,
Нигде ни тучки нет, и под берёзкой тень.
Ну, что ж ты, самолёт, умчался без меня?
И снова загрустил о тёплом доме я…
А завтра грянет дождь, как слёзы о земле,
Куда пока никак нельзя вернуться мне.
Но знаю, счастья день когда-нибудь придёт,
На Родину меня умчит тот самолёт.
И сбудутся мечты, согреюсь добротой,
И может, наконец, я обрету покой?
«Сижу в аудитории, а за окном весна…»
Сижу в аудитории, а за окном весна,
Меня зовёт в объятия она.
Но должен изучать науки я,
И вновь весна проходит без меня…
Я ей любуюсь только из окна,
Как бесконечно хороша она!
О, сколько жизни и любви кругом!
Но от весны я отделён окном…
И вновь гляжу, а за окном весна,
Опять зовёт в объятия она.
Но на работе всем не до весны,
И снова за окном осталась ты…
И я в тоске любуюсь, но нельзя,
Такая, видно, у меня стезя…
Но есть надежда, пенсия придёт,
И наконец, весна в мой дом войдёт!
Но даже пенсия иным не помогла,
У гроба нет и моего окна…
Лежат, шумит весна кругом,
Но с ней они разделены холмом…
Спеши к весне, пока возможность есть,
Кто не спешит, опередит их смерть!
Разбей окно, и радуйся весне,
Коль жизнь его закрыла в суете.
Что жизнь без радости, любви, добра?
Ведь это всё несёт в себе весна!
Учёба — хорошо! Работать надо!
Но в жизни лишь одна весна отрада!
«Сижу в полночной тишине…»
Сижу в полночной тишине,
И лишь фонарь вдали мерцает.
На небе в полной темноте,
Он мне светила заменяет.
Какое небо! Ни луны, ни звёзд,
Куда всё подевалось?
И лишь фонарь в дорогу врос.
Светило это мне осталось.
И за столом, в его лучах,
Я погрузился в размышленья…
Что новый день мне даст в делах,
От жизни радость, иль сомненья?
Сомненья в людях, с кем дружу,
В любви, во всём, что окружает.
И всё, что Вам я расскажу,
Не бред, коль в жизни так бывает.
Сомнения пришли в мой дом,
Что в жизни появились маски…
И люди как хамелеон,
Меняют маски и окраску…
Сегодня он с тобою друг,
А завтра вдруг, случись беда,
Тебе он не протянет рук,
Да, так бывает иногда…
Но если деньги у тебя.
Ты с женщинами в ресторане,
Он руку жмёт, глядит, любя,
Он верный друг, коль есть в «кармане»…
Поёт тебе слова любви,
Но веры нет такому звону,
Как деньги кончатся твои,
Он сразу запоёт другому.
А почему же в тишине,
Я стал порою сомневаться?
Да, потому, что всё в судьбе,
Как бомба, может разорваться…
Обманчив стал её покой,
Мир, как воздушная подушка,
Наступит, кто-нибудь ногой,
И грохот будет, как из пушки…
Какой быть может тишина?
Когда покой её хранится,
На лезвии войны ножа,
Что норовит всегда вонзиться.
Ну, а любовь, тут уж сложней…
Когда она коснулась душу,
Ты ослеплён ещё сильней,
Слепее нет на свете мужа!
Но твой покой свой час пробил,
И понимаешь ты в тревоге,
Её ты вовсе не любил,
Что ваши разные дороги…
Бывает если в жизни так,
Как тут в любви не сомневаться?
Ведь дети — это не пустяк,
Во всём я должен разобраться…
Всё окружающее — мрак, загадка,
Впереди дорога,
Сомненья — это не пустяк,
За ними так ошибок много.
Но, может быть, с рожденьем дня,
Я обрету покой и веру,
Уйдут сомненья от меня,
И спать дадут спокойно нервы?
Сижу в полночной темноте,
Лишь фонаря мерцает свет,
Я размышляю в тишине,
Как уберечь свой путь от бед?
И понимаю лишь одно,
Что небо тёмное совсем…
Смотрю на небо я в окно,
И светлых ожидаю тем…
«Снег за окном. И чисто и красиво…»
Снег за окном. И чисто и красиво,
Зима уйдёт, и испарится диво…
Весна наступит, птичья трель и пенье,
Всё ожило, и снова изумленье!
А скоро лето разнесёт тепло повсюду,
Ромашки зацветут, и воцарится чудо!
Ковром златым листва на землю пала,
Краса осенняя наш взор очаровала!
Красиво всё, но мне не веселее,
Из года в год, я становлюсь старее.
Из года в год прекрасные мгновенья,
Да, годы чудо, но не наслажденье…
«Снег пошёл и вот уж не видать…»
Снег пошёл и вот уж не видать,
Ту тропинку, где с тобой любил гулять.
И бела, как старца голова,
Вся берёзка у заветного окна…
Я под ней от поцелуев нежных,
Полыхал любовною надеждой.
А ты, дрожа, меня рукой ласкала,
В глаза смотрела, в губы целовала.
И как в жару от солнечного жала,
От глаз людских берёзка нас скрывала.
Но снег пошёл, и нет следов любви,
Её тепло метели унесли…
Только во снах приходишь ты ко мне,
Смешна любовь, когда она во сне…
А наяву другого ты ласкаешь,
В глаза глядишь, за шею обнимаешь…
Любовь моя охолодела тоже,
И стала на холодный снег похожа…
Но, может, мне весна согреет душу,
Растопит снег, прогонит эту стужу?
Я полюблю такую, чтоб зимою,
Идя ко мне, «снег таял под ногою».
Чтобы была душа её согрета
Любовью и зимой, и жарким летом!
Чтоб никогда, ни снег, и ни песок,
Следы любви нам замести не смог!
Собачья жизнь
Такая тишина, лишь снег,
Луна без «абажура».
И пёс, прервав отчаянный бег,
Бредёт один понуро.
Идёт он тихо, весь дрожит,
Замёрз совсем бедняга…
Никто его не защитит,
Ничейный, бедолага…
О чём он думает в пути?
Быть может, вспоминает,
Как были дни его теплы,
А нынче замерзает.
И нет защиты у него
От злобных мальчуганов.
И дом где было так тепло,
Уж не залечит раны…
Его, беднягу, гонят все
И он бредёт голодный…
Без друга верного ему
И тёплый день холодный.
Не знает он, где счастья дверь,
Быть может, распахнётся?
И будет завтра жизни день?
Взойдёт ли вовсе солнце?
Такие судьбы у людей,
Бывают, как известно, тоже.
Холодные, как зимний день,
С собакой этой схожи…
Вся жизнь — дорога «горьких слёз»,
Друзей они не находили,
И вот, как этот старый пёс,
Всегда одни повсюду были…
Не знали, где дорога их
Несчастная прервётся,
Иль будет завтра новый день?
Иль встанет завтра солнце?
«Солнце в небе встаёт золотое…»
Солнце в небе встаёт золотое,
Сердце вздрогнуло, здравствуй, весна!
Наконец-то любуюсь тобою,
Ты с собою тепло принесла.
Птицы песни поют, не смолкая,
Зацветают деревья в садах,
Вместе с ними и я расцветаю,
И готов петь, как птицы в ветвях!
Хорошо! Меня солнце согрело,
От «холодных и серых» забот…
Вновь в руке авторучка «запела»,
Я любитель весенних стихов!
Окна настежь я все открываю,
Пусть квартиру весна посетит,
Солнца луч пусть меня согревает,
И строка пусть весною звучит!
Всё ожило, проснулось и дышит,
Пропиталось, теплом и красой!
Я пишу! Может, кто-то услышит?
Насладится моею строкой!
«Солнце ясное, в небе играя…»
Солнце ясное, в небе играя,
Заглянуло в моё окно.
И, лучами лицо лаская,
Разбудило меня оно.
За окном новый день сияет,
Зелено и светло вокруг,
И ничто меня не печалит,
Каждый радует, словно друг!
Захотелось писать о счастье,
О весне и моей любви,
Чтобы солнце в Вас не угасло,
Согревая собою дни!
Чтобы каждый своей улыбкой,
Зажигал огонёк в груди,
И душа золотою рыбкой,
Помогала Вам по пути!
«Страдаю я, болит моя душа…»
Страдаю я, болит моя душа,
И сердце разрывается на части,
Амур своей стрелой пронзил меня,
На счастье или на несчастье?
И день, и ночь страдаю я теперь,
Мне не даёт стрела любви покоя,
Болит душа, и сердце гложет болью,
Но счастлив, что ношу в себе любовь я!
Твоей улыбкой милою сражён,
Давно хочу сказать тебе об этом,
Что я без памяти в тебя влюблён,
Что нет желанней страсти света!
Зачем молчу? Не ведая ответ,
Скорее объясниться, дело чести,
Но если вдруг она ответит: «нет».
Не будет для меня ужасней вести….
А если «да» услышу я в ответ,
Зажжётся в небе новая звезда!
Как избавленье от сердечных бед,
Как родника целебная вода!
Зачем гадать? Судьба необратима…
И если суждена другому ты,
Хочу, чтоб знала, что была любима,
Хочу, чтоб помнила тепло моей души…
Я так страдаю в думах без тебя
А сердце разрывается на части.
Ответь же мне, любимая моя!
И твой ответ, мне счастье иль несчастье…
«Твоё сердце, как крепость штурмую…»
Твоё сердце, как крепость штурмую,
Надеюсь я им обладать,
Потому, что тебя люблю я,
Ты ж меня заставляешь страдать.
С твоим именем засыпаю,
Ты приходишь ко мне во сне,
А при встрече с тобой замираю,
От любви и от страсти к тебе…
Восхищаюсь твоими глазами,
Не преступная ты, может быть…
Всё равно, твоё сердце любовью
Буду, словно Амуры, разить…
Мне приятно с тобой находиться,
В светлом чувстве я словно в огне,
И готов уж в любви объясниться,
Что ж ответишь ты, милая, мне?
Но, а если меня отвергнешь?
Не смогу всё равно забыть.
Буду вновь штурмовать твоё сердце,
И ещё сильнее любить!
«Теперь я только вспоминаю…»
Теперь я только вспоминаю,
Красу полей, лугов цветы…
А обонянье раздражают,
Заводов, фабрик гарь и дым.
Но что поделать, жизнь проходит,
Во всём технический прогресс…
И вот завод в поля приходит,
И исчезает луг и лес!
И вместо трелей птичьих слышен,
Станков грохочущих раскат,
И в водоёме с рыбой бывшем,
Отходы фабрики кишат…
Об экологии страдая,
Сгущаю краски, может быть,
Я так хочу дожить до рая,
Точней в раю хочу прожить!
Природа-мать вскормила грудью,
Её предать я не могу,
Я не хочу напиться мутью,
Из вен земли, где я живу…
«Тихий вечер, только лай собак…»
Тихий вечер, только лай собак,
Нарушает изредка покой.
Мы вдвоём, я да мрак,
Собеседник мой…
Ты ответь мне, мрачный друг:
Чем ты омрачён?
Может, мучает недуг,
Или страшный сон?
Может быть, в тоске погряз,
Солнца ждешь лучи?
Ты ответь, ведь двое нас,
Что ж ты, не молчи?
И ответил тихо он,
Лаяньем вдали:
«Не виновен в этом сон,
И не жду лучи.
И не мучает недуг,
Не тоскую я,
Омрачила мой досуг,
Жизнь сама моя…
Всё плохое я прикрыл,
Темнотой своей,
И собакою завыл,
Даже на людей».
Высоко луна висит,
Как свеча во мгле.
Всё вокруг спокойно спит,
Лишь не спится мне…
Тишина кругом да мрак,
Только двое нас,
Если б в жизни было так,
Свет давно б угас.
И повсюду темнота,
Опустилась вдруг.
Всё б исчезло, и луна,
Даже Млечный путь…
Всё плохое не прикрыть,
Темнотой твоей.
Солнце землю осветит,
Новый будет день!
«Тоска ушла, и радостей волна…»
Тоска ушла, и радостей волна
Меня обмыла истинным весельем!
Мы снова вместе, старые друзья!
Споём же песню, нашу песню.
«Кто нам не рад, того постигнет ад,
А кто нам рад, пусть будет с нами!
Опять зацвёл великолепный сад!
И мы плеснём вино в бокалы»!
Наш шумный пир и в сердце мир,
Вина бокал, тоска умчалась,
Мы вместе все под звуки лир,
Поём и пьём, и всё нам мало!
Враги молчат, кто будет рад,
Когда гуляют вместе братья?
Но нам плевать на вашу рать,
Ведь побеждать для нас занятье!
Тоска ушла, коль есть дела,
Друзья, враги, колода в сборе.
Так наша дружба расцвела,
Волною плещет с силой море!
«Ты в жизни появилась, как родник…»
Ты в жизни появилась, как родник,
Я издали увидел милый лик.
И что-то защемило вдруг в груди
И сердце мне сказало: «полюби»!
Несла ты чистоту, красу, любовь!
Я любовался вновь тобой и вновь.
А по ночам писал тебе стихи,
Как моё сердце, полные любви.
Я любовался издали тобой,
Красивою и нежною такой.
И не решался ближе подойти,
Испить твоей изысканной «воды».
Но ты манила красотой своей,
Я поражён был чистотою сей.
К тебе приблизился: «О, как ты хороша»!
Любовью полыхнула вся душа.
И я испил глоток твоей воды…
Но растворились в нём мои мечты.
Вода твоя мне душу обожгла,
Не родниковая в тебе текла вода…
Обманчив был прекрасный этот лик,
Манил к себе красою он на миг.
А лишь испил я из тебя воды,
Горька и жгуча оказалась ты…
Кому нужна такая красота?
Краса уйдёт, как вешняя вода…
Останется одна твоя душа,
А ведь душа твоя нехороша.
Отпрянет тот, кто с жадностью приник…
Кого напоит горький твой родник?
«Ты ответь, ну разве не смешно?..»
Ты ответь, ну разве не смешно?
Там, где холод, было мне тепло,
Там где вьюга воет даже днём,
От любви я полыхал огнём!
Нет любви, и тёплый край не мил,
Неужели я её испил?
И любовь ушла к другому в дом,
Чтоб его зажечь своим огнём?
Пусть здесь солнце льётся, как ручей,
Не согреть ему тоски моей…
Там, где вьюга пела злую песнь,
Было мне душой теплей, чем здесь.
Прогорело чувство, и огонь,
От любви оставил только боль…
Ты ответь, ну разве не смешно?
Там где холод, чувство расцвело!
Здесь тепло, а на душе снега,
Без любви и лето, как зима…
Без любви не мил мне тёплый край,
Без любви, хоть вьюгой завывай…
«Ты посмотри ко мне в глаза…»
Ты посмотри ко мне в глаза,
В них те слова мои,
Что не осмелюсь я сказать,
Без слов ты их пойми…
Я каждый день в твои глаза,
Смотрю и говорю…
Ответь же мне: «да» или «нет»,
Я взгляд твой уловлю.
Но если ты в глазах моих,
Не видишь этих слов,
Почувствуй сердцем,
Ты мою невинную любовь.
Услышь души тепла намёк,
В строках, что я пишу.
Любви испей со мной глоток,
Я с верой в счастье жду…
«У нас с тобой всё было, словно в сказке…»
У нас с тобой всё было, словно в сказке,
И жизнь лилась без горя и разлук.
Кто б мне сказал, что будет миг ненастный,
Который разлучит нас вдруг…
А миг настал, когда его не ждали,
Меня он разлучил с тобой,
Ушла ты, комната пустая…
Сижу один и говорю с собой.
Я вспоминаю те минуты счастья,
Когда с тобой по улице идя,
Все говорили: «Как она прекрасна»!
И эта красота была моя.
Я восхищался красотой твоею,
Боготворил! Писал стихи, любя!
Мы засыпали, в наше счастье веря…
И просыпались, страстями горя!
Но время шло, разлука приближалась,
Уже заточен был клинок судьбы,
Не знали мы, как мало нам осталось,
Отпущено сей неземной любви…
Что скоро буду только вспоминать я,
О днях, что подарила ты, любя,
И занавес судьбы, как твоё платье,
Опустится на сцену без меня…
Сижу один и говорю с собою:
«Быть может, ты ещё ко мне придёшь»?
Откроешь дверь и одаришь любовью!
Но за окном я слышу только дождь…
«Учёба папы подошла к концу…»
Учёба папы подошла к концу,
И с Ленинградом надо расставаться…
Конечно, папе плакать не к лицу,
А я ещё хочу на год остаться.
А может, папа, ты получишь двойку?
На год второй останешься тогда.
Мы вместе переедем жить на «Мойку»,
Но отвечаешь ты, что так, сынок нельзя…
По Невскому, ты помнишь, мы гуляли.
Как слушали величественный бой,
Под «Петропавловскими» старыми часами,
Нам не вернуть ушедшего с тобой…
Распределение! Высоцкий вам поёт:
«И хоть сейчас лети до Ашхабада»…
Пожалуйста, в Харьков, в Вильнюс, в Кишинёв,
Места везде, но нет лишь Ленинграда…
Я помню. в нашей узкой комнатушке,
Был стол один, а все ученики.
Нам на семьи — учениях не скучно,
Мы жизни заполняем дневники…
Но, а когда я приводил подругу Машу,
Вы покидали комнату мою,
Точнее покидали вашу,
За понимание я Вас благодарю!
На дискотеки мы ходили вместе,
Вы молоды, и я уже не мал.
Вы в зале просидели в креслах,
А я весь вечер с Машей танцевал!
Ну, а когда ты говорил: «Сынок,
Что получил ты по английскому сегодня»?
Я весь дрожал как на ветру листок,
Но говорил тебе дядя Володя:
«А сам сегодня получил ты неуд!
«Тейк ов», не можешь отличить от «лэнд»…
А ты уже почти что академик!»
И в цвете ты менялся, как сегмент.
Ах, Ленинград, с тобой я не прощаюсь,
Тебе кричу я: «До свиданья, дорогой!»,
С тобой ещё не раз я повстречаюсь,
Там далеко, я здесь с тобой душой!
«И хоть сейчас лети до Ашхабада!» —
Высоцкий, напевал вам вновь.
Да, там тепло, но нет, всё ж, Ленинграда!
И Ленинград Вам не заменит Могилев….
«Хмурая погода, осенний листопад…»
Хмурая погода, осенний листопад,
Деревья поменяли на зимний свой наряд.
Вот осень пролетела, и белые ковры,
Собой покрыли землю, дома, поля, кусты…
И тишина такая воцарилась вдруг,
Как будто за ночью этой уснуло всё вокруг…
Лишь снег хрустит искристый под нашею ногой,
Снежинкою лучистой нас радуя с тобой!
Вся детвора ликует, играет и кричит,
И с горок на салазках, без устали летит.
Зима, какое чудо! Белым бело вокруг.
За ночь пред нами город — снежинок вырос вдруг.
Известен всем строитель — ты, матушка-зима,
Наш город белым пухом осыпала сама.
Ещё вчера серела осенняя тоска,
Ты всё за ночь одела в шикарные меха!
Школьный альбом
В моей уютной, тёплой комнатке,
Я лежал на тахте у стены,
И смотрел фотографии школьные,
Вспоминая минувшие дни…
Вот мой друг и товарищи старые.
Как же это всё было давно…
Вот и двор, в котором играли мы,
Вон забор, там стена и окно.
Фотографии старые, школьные,
Возвратили в былые года,
Как приятно о детстве весёлом,
Вспоминать и грустить иногда…
Погрущу о прошедшем и солнечном.
Нам его никогда не вернуть…
Как-то раз, нас покинув, ушло оно,
Вот бы в детство ещё заглянуть!
Но мечтанье несбыточно это.
Поскорей взрослым стать я хотел,
И теперь стал я взрослым, но фото,
Я с печалью о детстве смотрел.
Да ушло оно, мы изменились,
Кое-кто уж из жизни ушёл…
Но о радостном, сказочном детстве,
Мне напомнил мой школьный альбом…
«Я ждал письмо, с большой надеждой ждал…»
Я ждал письмо, с большой надеждой ждал.
Был в нём ответ, любовь иль равнодушье?
И ночь, и день всё думал и гадал,
И вот пришло, и распечатать нужно.
И руки взяли ласково конверт,
И мне душа сказала: «Не робей»…
Открой конверт, прочти письмо скорей,
И ты узнаешь, суждено иль нет…
И я открыл и прочитал строку,
А там: «Мой милый, я тебя люблю!»
И закричала, взвилась ввысь душа!
О, как прекрасна жизнь и хороша!
Как ждал письма, и вот оно пришло,
И мне любовь и счастье принесло!
Я напишу тебе свои стихи,
Не в дневнике, ты в сердце их храни!
«Я зажмурил глаза, и вокруг меня тьма…»
Я зажмурил глаза, и вокруг меня тьма,
А открыл их, и вновь всюду краски.
Мысль пронзила меня, неужели судьба,
Уж готовит печальную маску?
Срок конечный не знает никто,
Может завтра, а может сегодня?
Но, я знаю одно, оттянуть бы его,
Этот миг у ворот преисподней…
Кто-то будет смеяться, а кто-то кричать,
Что за глупость, какое унынье?
Но душа будет в каждом нещадно дрожать,
От ужасных грехов изобилья…
Каждый грешен из нас, и расплата придёт,
За грехи приговоры суровы.
Кто-то с миром уйдёт, а иных мука ждёт,
Но в раю не откроют засовы…
Не пугаю я вас, но пока время есть,
Вспомни каждый, как жизнь даровалась!
И спаси, если сможешь, хоть душу и честь,
Если, что-то от них вдруг осталось…
«Я сегодня заснул в зелёном саду…»
Я сегодня заснул в зелёном саду
И птицы пели мне,
И видел я свою судьбу,
В том необычном сне.
И с самых ранних лет моих,
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Рассыпал месяц бисер звёзд. Поэтический сборник в 4 частях предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
