Петр Первый и Странник
Петр Первый много трудился, все делал сам. Любил с русским народом общаться, а особенно с солдатами и странниками. Пришел к нему как-то раз Странник. А Петр с женой в ту пору обедали. Усадил Петр Странника за стол, налил чару вина да угощать стал. Поговорили о том, о сем. И тут просит жена Петра показать Страннику ее новую брошь — золотую, да с бриллиантами большими. Говорит:
— Покажи Страннику мою брошку. Он много где бывал, многое повидал. Пусть ее оценит.
— Взял Петр брошь, показал Страннику:
— Оцени брошку. Сколько она приблизительно стоит?
— Поглядел Странник на брошь, взял кусок хлеба с ладошку и сказал:
— Вот такой кусочек хлеба стоит, а то и меньше.
— Оскорбилась царица, встала из-за стола и ушла. А Петр кивнул на жену и сказал Страннику:
— Не правильно оценил, не может царица такие дешевые броши носить.
А Странник отвечает:
— Да нет, Петр Алексеевич, правильно я оценил. Вот живу уже восьмой десяток лет и без золота да бриллиантов обхожусь. А без куска хлеба давно бы помер. Ты человек зажиточный, еды у тебя вдоволь. От того и не видишь очевидного. Вот, к примеру, обеднел ты случаем и три дня бы ни чего не ел. И с радостью тогда обменял бы свою брошку на такой кусочек хлеба, а то и на меньший. Потому и получается такая брошке цена.
Удивился Петр Первый, задумался. Поблагодарил он Странника за науку, распорядился дать ему еды в дорогу, сколько унесет. Сам провожать пошел.
Долго еще Петр Первый стоял на дороге, смотрел в след ушедшему Страннику. И о чем-то крепко думал.
Как солдат Петра Первого от разбойников спас
Как-то раз собрался Петр Первый на охоту. Запряг коня, взял ружье да отправился в лес. Только въехал в лес и кабана увидел. Поскакал Петр за кабаном, прицелиться ни как не может. Шустрый кабан оказался. Скакал, скакал за ним, да только кабан в чаще скрылся. Чаща темная, куда ни глянь, кругом кусты да деревья. Понятно Петру стало, что заблудился. Спешился, взял коня под уздцы и пошел дорогу искать.
Ходил, бродил — нет дороги. Вдруг слышит, голос раздается, как будто поет кто. Пошел Петр на голос. Скоро вышел на тропинку. Глядит, на пеньке солдат сидит и песню поет. Хорошо поет, голос больно уж красивый. Заслушался Петр солдата, притих.
Тут конь захрапел. Солдат встрепенулся, видит — неподалеку стоит высокий незнакомый человек, коня под уздцы держит. Незнакомец спрашивает:
— Кто таков?
Солдат отвечает:
— Да человек обыкновенный. Солдат я.
— А далеко ли идешь, солдат, куда путь держишь?
— На службу царю иду, шведа бить. Разве не слыхал, война со шведом?
— Слыхал, как не слыхать.
Солдат Петра спрашивает:
— А кто ты таков?
— Царский охотник я, при дворце служу, с царем на охоту хожу.
— А зовут-то тебя как?
— Александром прозвали, а тебя?
— А меня просто солдат.
— Ну, пойдем солдат, куда ты идешь.
— Да куда я иду, пойдешь — не найдешь, заблудился я.
Петр говорит:
— Так и я заблудился, пойдем вместе дорогу искать. Все веселее будет.
— А как же мы пойдем вместе, — говорит солдат, — я же пешком, а ты на коне?
— А мы так: я поеду, а ты пойдешь, а потом ты поедешь, а я пойду, а потом коня в повод возьмем и втроем пойдем.
— Ну, так-то можно, пойдем тогда.
Петр спрашивает:
— Ты в первый раз на войну собрался?
— Нет, не в первый. Семь годов уже воюю. За добрую службу в отпуск был отпущен. А теперь вот опять иду шведа бить.
— А царя-то видал?
— Да нет, царя-то я не видал. Поговаривают лют сильно. Никого не щадит. И генералу может по мордасам съездить, если виноват.
— Это точно, может, если сильно проштрафился. Ну, а страшно на войне-то, тяжко?
— Плохо, дружище, на войне. Вот, к примеру, осенью: ночь темна, хоть глаз выколи, дождь льет, одежда вся сквозь сырая, а ты прислушиваешься, как бы шведы не подкрались. Прислушиваешься и слышишь, что солдаты меж собой говорят. Одни мечтают шведа побить, да скорее к отцу с матерью, другие говорят, скорей бы к детям своим. А кто говорит, повоевал бы Петр сам, скорее мир бы заключил. А другие говорят: он сам и воюет, мы его не раз на позициях видали. А я не видал, а поглядеть охота. Служить ему служу, а видеть не видел. Я бы согласился еще семь годов послужить, но во дворце побывать, царя повидать.
— Да разве ж мы ему служим? Народу своему, свою землю охраняем.
Так шли они, переговариваясь, пока не стало темнеть. Петр говорит:
— Должно мы совсем с дороги сбились. А вечереет уже. Слушай, лезь-ка на дерево, служивый, погляди, нет ли где огонька. Сможешь?
— Это я мастер, — говорит солдат, — враз заберусь.
Влез солдат на высокое дерево:
— Эй, Александр, вижу огонек близко.
— Ты получше примечай!
— Глаз у меня точный, как гляну, так уж хорошо помню. Тут совсем близко, шагов на двести будет.
Солдат слез с дерева, прошли они лесом немножко — дом стоит. Кругом забором обнесен, в окошке тускло огонек горит. Постучали в ворота, огонек погас, но ни слуху, ни духу. Стучали, стучали — в ответ тишина. Перемахнул солдат через забор, отворил засов, распахнул ворота. Петр завел коня во двор.
В доме отворилась дверь, на крыльцо вышла старая старуха и спрашивает:
— Что вам угодно?
— Заблудились мы, переночевать бы нам.
Пустила их старуха в дом. Солдат и спрашивает:
— Бабушка, а не будет ли чего поесть? Проголодались мы с дороги сильно.
— Нет ничего.
— Как-то не по русски ты нас встречаешь, бабушка. А в шкафу что?
— Не помню милок, потеряла я ключи от шкафа.
Солдат вышиб замок, отворил шкаф, а там гусь жареный да бутыль вина. Пододвинул скамейку и говорит Петру:
— Садись, Александр, давай ужинать.
Выпили, закусили. Солдат спрашивает:
— Бабушка, а что в чулане у тебя?
— Не помню милок, потеряла я ключи от чулана.
Подошел солдат к чулану, сшиб замок. Открывает дверь, а там седла, сапоги разные, кинжалы в засохшей крови. Смекнул тут солдат, что попали они в логово к разбойникам. Но ни чего не сказал, закрыл дверцу и спрашивает:
— А где же нам переночевать, бабушка?
— Хотите, тут ночуйте, а хотите — на сеновале.
— Пойдем, Александр, на сеновал спать — говорит солдат Петру. А тот не видел, что в чулане, не понимает, куда попали.
Приходят на сеновал. Старуха дала им копну сена. Подождал солдат, когда старуха уйдет и говорит Петру:
— Александр, полезли на чердак спать, там теплее.
— Полезли.
Петр так уморился за день, только лег на копну и заснул сразу. А солдат снял аркан с коня, вбил в чердачное окно гвоздочки и привязал аркан к ним. Вскоре слышит — свистят, визжат, копыта топочут — разбойники скачут. Въехали во двор, спешились и в избу вошли.
— Старуха, руки мыть давай!
Бабка суетится, на стол собирает, да про незваных гостей рассказывает. Разбойники говорят:
— Вот это удача. Сейчас мы с ними в раз управимся.
А один разбойник говорит:
— Зачем всем, я один с залетными справлюсь.
Сказал и пошел на сеновал. Только зашел, солдат — цап за аркан, у разбойника голова-то и отлетела. Спрятал его солдат быстро и дальше ждет.
Разбойники разгулялись, вино пьют да закусывают. Вдруг вспомнили про дружка:
— Что он там с ними так долго возится?
Второй разбойник говорит:
— Пойду-ка подсоблю.
Пошел на сеновал. Только зашел, солдат — цап аркан, и этого прибрал.
Разбойники через некоторое время вспомнили:
— Да что ж они там вдвоем так долго возятся?
Третий разбойник говорит:
— Пойду на подмогу, втроем уж точно быстро управимся.
Третий пошел, потом четвертый. Так солдат их всех по одному и перебил. От шума, наконец, Петр проснулся. Сидит, дивится, глазами вращает:
— Это ж сколько ты разбойников побил. Почему не разбудил, я бы подсобил.
— Да некогда было будить, да и спал ты больно сладко. Ну, а мне не в тягость с какими-то разбойниками биться. Я на войне шведа поболее побил.
Пошли они в избу. Там старуха перепуганная сидит. Петр спрашивает:
— Что же ты, старая, с разбойниками дружбу водишь?
Расплакалась старуха и отвечает:
— Да разве я дружбу с ними водила? Внучку они мою в погребе заперли. Угрожали убить ее, коли кормить их и привечать не буду. А погреб я открыть не могу, сильно тяжелой каменюкой они крышку придавили.
— А погреб-то где у тебя?
— Во дворе, за сеновалом.
Вышли Петр и солдат на двор, глядят — и впрямь каменюка здоровая за сеновалом лежит. Сдвинули ее вдвоем, отворили крышку погреба. А там девица лежит без памяти. Петр взял ведро воды, да облил ее. Очухалась девушка, старуха к ней обнимать кинулась. Плачут обе.
Когда вдоволь наплакались, девица указала спасителям на мешки в погребе. Сказала, что разбойники их по ночам туда скидывали. Достал солдат мешки, развязал, а оттуда на землю золотые броши да камни драгоценные на землю посыпались. Поглядел Петр на такое богатство и говорит:
— Уж больно лютые разбойники были. Полагаю, хозяев этого добра уж нет на этом свете. Вы поделите все меж собой. Тебе, солдат, за смекалку и храбрость наградой будет. Вам, женщины, — за страдания откупной.
Солдат отвечает:
— А как же ты, Александр? Почему богатство брать не хочешь?
— У нас во дворце этого добра вволю. Мне без дела будет. Ты, солдат, останься здесь на денек, помоги женщинам. А завтра в полдень приходи во дворец, спроси царского охотника. Я тебе царя покажу.
Спросил Петр у старухи дорогу до дворца, сел на коня и ускакал.
На следующий день приходит солдат во дворец. Часовые на воротах строго спрашивают:
— По какому делу?
— Я к Александру, царскому охотнику.
Отдали часовые ему честь и повели во дворец. Выходит к нему Петр, весь в царском парадном мундире. Солдат так и обомлел, дар речи потерял. А Петр посмеивается:
— Вижу узнал. Да ты не робей, сбылась твоя мечта — царя увидеть.
И назначил Петр солдата за его смекалку и храбрость командовать охраной дворца. На охоту они всегда вместе ходили. Иногда вместе выпивали да закусывали.
Поговаривают, солдат ту девицу, плененную разбойниками, замуж взял. Свадьба у них была — пир на всю округу. Говорят сам Петр Первый на свадьбе той гулял, два ведра вина выпил.
