Сказки Бабушки Ёжки. 10 с половиной Сказок

Алекс Т., 2020

Сколько сказок есть на свете? А главная бабушка всех ежей – по имени Ёжка – знает их все! И ещё несколько. Только людям она их не рассказывает, это ежиные сказки. Писатель Алекс Т. их подслушал (не специально, потому что подслушивать нехорошо) и пересказал нам. Читайте замечательные, добрые и поучительные истории в книге «Сказки бабушки Ёжки. 10 с половиной сказок»!

2. Тень

Ёжик Рюша закатился в свою глубокую уютную нору под недавно обретённым пеньком, накрыл ухо жёлтым листом старой липы и сразу поплыл в сонной бледно-фиолетовой пелене. Скоро сквозь эту пелену проступила, покачиваясь, округлая фигура бабушки Ёжки; почему-то она всегда появлялась, стоя на задних лапках. Бабушка взглянула, крепок ли Рюшин сон, сложила передние лапки на пушистом животе и негромко завела свой рассказ…

…Заяц и ёжик топали по лесной тропинке и спорили, что вкуснее — грибы или молодые листочки осины. Ёжик утверждал, что свежие грибы, конечно же, без червячков, вкуснее, а заяц настаивал, что свежие молодые листочки несравненно вкуснее. Потом они вышли на опушку и остановились, раздумывая, как ещё можно убедить друг друга в своей правоте. И тут ёжик заметил, что стоит на ушах. Не на своих, конечно, а на тени, которую отбрасывает заяц, и ровно на заячьих ушах.

— Ты ничего не чувствуешь? — спросил ёжик.

— А что я должен чувствовать? — в ответ спросил заяц.

— Ну… я стою на твоих ушах, — ёжик чуть замялся и добавил: — То есть на тени от твоих ушей.

— Ну и что, тень ведь не я.

— Почему не ты? Без тебя её бы не было.

— Ну, когда я сплю под еловой лапой, её ведь нет! А я — есть…

Вместо ответа ёжик свернулся в колючий клубок и стал перекатываться по заячьей тени, потом расправился и спросил:

— А так не больно?

— Совсем не больно.

— Да-а, странная штука эта тень… — задумчиво рассуждал ёжик. — Вроде бы она есть, а вроде бы её нет…

— А ты расспроси про тень старых мудрых зверей. Потом расскажешь, мне тоже интересно.

— А ты куда?

— Очень хочется морковки! С самого утра хочется, сил нет! Побегу в деревню, там на околице есть огород. Авось раздобуду. Знаешь, какая вкусная!

— Не-е, не знаю, — сказал ёжик, — не пробовал. А ещё мне мама говорила, чтоб не ходил в деревню и людей избегал.

— Почему?

— Поймают и в клетку посадят!

— Зачем?

— Вот бы знать зачем… «Да только не увидишь ты нашего леса», — так мне мама говорила. И наказывала строго: «Не ходи в деревню к людям, нельзя!»

— А мне мама говорила: если очень хочется, то можно!

— Да ладно… Неужели так и говорила?

— Так и говорила! А ещё говорила, что каждый сам делает свой выбор — что можно, а что нельзя.

— Продвинутая у тебя мама…

— И всегда прибавляла, что это не просто так — за свой выбор надо платить.

— Как это «платить»?

— А так! Если ты решил рискнуть, то будь готов к тому, что это может плохо для тебя закончиться. «Прежде чем рискнуть, подумай, стоит ли оно того!» — так мне мама объясняла, а папа головой кивал, соглашался…

— И ты сейчас решил рискнуть?

Заяц в ответ только подпрыгнул и поскакал прочь, крикнув на ходу:

— Пока, увидимся!

Ёжик в задумчивости побрёл по лесной тропке.

Когда Рюша выходил на полянку, тень его появлялась, а когда тропинка ныряла в чащу, исчезала. Тогда он стал с ней играть — то выбегал на солнышко, то прятался в тени деревьев, а потом смотрел на тени самих деревьев. Когда ветер раскачивал деревья, их тени тоже качались, правда невпопад с деревьями. Потом он заметил, что по цветам и травам широкой поляны лениво ползут тёмные пятна. Раньше он не обращал на них внимания, а теперь почему-то испугался. Что это такое? Наверное, тоже тени… Куда они так бесшумно скользят? И увидел, что у края поляны тени начинают подниматься вверх, прямо по деревьям, а потом… исчезают. Рюша высоко поднял голову, к самому небу, и обнаружил, что по голубой бездонной глади плывут толстобокие облака… Когда они перекрывают путь солнечному свету, по поляне скользят тени.

Ёжику быстро наскучили ленивые прохладные тени облаков, зато понравилась игра других теней — ветер ворошил листву на деревьях, а их бесчисленные мелкие тени причудливо плескались на траве. Они словно щекотали поляне бока, а та никак не могла увернуться…

Но вот ветер разогнал облака, солнце поднялось высоко, стало жарко… Рюша решил, что даже слишком жарко, и он отправился искать прохладное местечко в надежде подремать. Вскоре он увидел большую старую липу, под которой было тенисто и свежо. Ёжик обрадовался и совсем было устроился вздремнуть, как вдруг ощутил вздох… Вздох плавно опустился на Рюшу; он был большой и мягкий, как пушистый живот его мамы, когда та накрывала его собой, ещё совсем маленького, в их прежней домашней норе. И ёжик, погружаясь в сон, почти растворился в тёплом невесомом вздохе, когда неведомый голос негромко и сумрачно произнёс:

— Ну вот, улёгся — и раздавил свою тень…

— Ой, кто это?..

— Ты разве не знаешь, кто я? Все знают, что я живу в дупле этой старой липы.

— Да, да, я вспомнил, вы — Великая сова Бася. Мне ворона Сквара про вас рассказывала.

— Точно, это я.

Тут как-то очень неожиданно возник ещё один голос, жёсткий и трескучий:

— Забавно было смотреть, как ты играешь с тенью. Когда-то давно, примерно сто лет назад, я тоже был маленьким и забавлялся со своей тенью.

То был старый ворон Крок, и у него был сложный характер. Оттого он раздружился с приятелями-воронами и частенько прилетал в гости к Великой Басе, садился на толстую ветку возле её дупла, и они подолгу задушевно молчали.

— Уважаемый Крок, давно живёте — много знаете, скажите, пожалуйста, зачем мне тень? — вежливо спросил Рюша.

— Нет уж, спроси лучше Великую Басю, она самая мудрая в нашем лесу.

— Спасибо, дорогой Крок, — отозвалась сова и продолжила: — А тебе, ёжик, я скажу: если ты видишь свою тень, значит, ты стоишь на пути света. А свет, знаешь ли, летит, всегда летит…

— И куда же свет летит?

— А летит он не «куда», а как… — сова призадумалась и разъяснила: — Не куда-то конкретно, а конкретно никуда!

— Феерично, но… непонятно, — вымолвил ёжик.

Сова согласно кивнула и попыталась внести ясность:

— Он летит сквозь все миры… И никогда не возвращается. Вот как он летит.

Старый Крок не удержался и вклинился, а точнее, вклювился в разговор:

— А ты мешаешь ему продолжать путь… Стало быть, ты — препятствие. Хе-хе, маленькое колючее препятствие…

«Да что они понимают, старые вредные птицы! Никакое я не препятствие, а вполне симпатичный ёжик, — думал Рюша, стараясь не обидеться. — Свет хотел встретить именно меня! А тень означает, что свет теперь внутри меня».

На удивление себе, Рюша слегка разозлился и спросил с ехидцей:

— А вы, уважаемый Крок, тоже препятствие?

— Не обижайся, ёжик, все мы препятствия для света. Хе-хе… — проскрипел ворон. — Правда, я стараюсь избегать солнца, у меня от него голова кружится, и потому я давненько не видел свою тень…

— А что будет, если однажды я не увижу свою тень? — поинтересовался ёжик.

— Это значит, что твоя тень вернулась в свой дом.

— А где у неё дом?

— Известно где — там, где непроглядная тьма.

— Та, что ночью между звёзд?

— Та тьма, что между звёзд, — это космос. И он не тьма и не свет, а как бы пустота. А вот где-то дальше за космосом обитает непроглядная тьма.

— Как всё непросто… — бормотал ёжик. — А всё-таки что будет, когда моя тень покинет меня и вернётся в свой дом?

— Ничего особенно страшного… Это будет означать, что ты сам стал светом и… полетел сквозь миры, — проговорила Великая Бася.

— Пока не долечу до тьмы?

— До тьмы ты не долетишь никогда.

— Почему? — хором спросили ворон и ёжик.

— Это легко понять. Куда свет долетел, там тьмы… что?.. Правильно — уже не будет.

— Выходит, что тьма только для того и нужна, чтобы мы видели свет?

— Вот именно. Иначе как ты узнаешь, что свет это свет, а тьма это тьма?

— Получается, тьма — это дом света? Просто он ненадолго отлучился по своим делам?

— Ты прав, тьма — это дом света. Но отлучился он надолго. Навсегда. И домой уже не вернётся.

— Почему?

— А ты можешь вернуться в своё прошлое?

— Не пробовал ещё…

— У-гу, — тихонько ухнула сова, — ну, давай попробуй на досуге.

И сова с вороном рассмеялись на разные голоса.

Пока птицы смеялись, Рюше пришла в голову занятная мысль:

— Если я стану светом и полечу, то могу кого-нибудь встретить на своём пути. Правильно?

— Правильно.

— И тогда я могу в этого кого-нибудь войти. Ну, например… в лису. Вот будет интересно посмотреть, как там у неё внутри… Уж я бы навёл у неё порядок в мыслях!

— Фантазёр… — пробормотала сова и медленно вздохнула своим необъятным умиротворяющим вздохом, и ёжик, словно его укрыли пуховым одеялом, тотчас соскользнул в сон…

Рюша задышал ровно, тихо… Сквозь него поплыли бледные белые облака. Ёжик вздохнул глубже, и облака полетели быстрее. Он ощутил себя большим солнечным ёжиком, каждая его иголка сверкала, а сам он плыл среди облаков, которые казались ему не больше ромашек на полянке. Что-то промелькнуло над его головой. Он увидел краешком глаза чёрного, блестящего под солнцем воронёнка. Воронёнок был совсем крохотный. Он выделывал в небе поразительные пируэты, а потом резко спикировал прямо к Рюшиному уху. Зашептал горячо, ободряюще:

— Никакое ты не препятствие! А свет, который встречает тебя на пути, на самом деле тебя и хотел встретить. Он может пройти сквозь тебя, а может задержаться в тебе. И если он в тебе остался, то появляется твоя тень…

Игрушечный воронёнок звонко щёлкнул клювом и упорхнул… Потом возник голос, неведомый-странный-незвучный:

— Свет, который задержался в тебе, называется душой… Она похожа на одуванчик, составленный из солнечных лучиков.

— Ой, кто это?.. — прошептал сквозь сон ёжик. — Неужели это сам Свет со мной говорит?..

— Свет не говорит, но ты можешь его слышать…

Этот глубокий голос ниоткуда немного пугал ёжика, и он начал потихоньку просыпаться. Окончательно Рюшу разбудил незнакомый запах, сладковатый и приятный. Он открыл глаза и увидел оранжевый клинышек с торчащим из него зелёным пучком травы. Подумал: «А это ещё что такое?» Тут к его носу склонился заячий глаз, и ёжик увидел в его тёмно-карей радужке свою сонную мордочку.

— А как ты думаешь? — спросил Труш.

— Я не думаю, я сплю…

— Ладно, и так понятно, что ты там думаешь. — Труш благодушно улыбнулся. — Не стану более томить, это — морковь! Обалденно вкусная морковь! Вот, принёс тебе — попробуй!

Ёжик даже подскочил от любопытства, сон мгновенно улетучился. Он примерился и отхватил своими острыми зубками кончик морковки.

— Вот это да! Никогда не ел такой вкуснятины…

— В следующий раз пойдешь со мной в деревню?

— Зачем?

— Морковку добывать!

Ёжик слегка напрягся и снова завёл своё: «Мне мама говорила…» Он не успел закончить, заяц его перебил:

— При чём тут мама?! Ты теперь сам по себе! — заяц нетерпеливо скакал вокруг Рюши: — А мне надо, чтоб кто-нибудь на стрёме постоял — знак подал, если собаки заявятся.

Ёжик слегка оторопел, не зная, что сказать, но тут сверху неожиданно проскрипел голос старого ворона:

— Смотри, Рюша, как бы тебе раньше времени не лишиться своей тени…

— А-а… не понимаю почему, уважаемый Крок.

— За воровство могут и наказать… Ведь то, что сделал Труш, так и называется. Только у него быстрые лапы, а вот тебе от собак не удрать, и колючки не помогут…

— Не помогут?.. — растерянно переспросил ёжик.

— Да уж… навряд ли помогут. Ну, свернёшься ты в колючий шар, а они тебя этак аккуратненько закатят в лужу или в ручей. И что тогда? В воде дышать нечем, придётся тебе развернуться. Захочешь улизнуть, а не тут-то было! И сам понимаешь, пыхти не пыхти, да только останется от тебя колючая шубка… А сам ты до срока превратишься в свет… Хе-хе…

— И потом кто-то будет поминать как меня звали?

— Ну, если тебя это утешит, то да…

— А разве светом быть плохо?

— Так то, Рюша, совсем другое дело… Светом ты можешь быть очень долго. Ну… так долго, что вроде как вечно. Да только никто не ведает, что чувствует свет. Здесь — на земле, в нашем лесу, — ты появился на краткий миг бытия, который называется жизнь. И твоя жизнь полна ярких ощущений: солнечный вкус спелой земляники, аромат нежного утреннего маслёнка. А ещё — тепло маминой любви… Или искры адреналина в крови, когда перехитрил лису… Как думаешь, свет такое может почувствовать? — старый Крок покачал массивным чёрным клювом, переступил лапами на ветке, и на ёжика упало несколько рыжих хвоинок.

Ворон умолк. Приятели сидели неподвижно, то ли ожидая продолжения, то ли обдумывая услышанное. Вокруг них разливалась невесомая упругая тишина. Но ветер заметил тишину, налетел из облаков и растрепал её в клочья. Где-то в шуме взбудораженной листвы поднялся и улетел старый ворон.

А приятели так и сидели в молчании, словно вспоминая унесённую тишину. Затихающий ветер неспешно принёс жёлтый лист липы, который аккуратно опустил на колючую спину ёжика. Рюша чуть вздрогнул, приподнялся… и подумал: «Пригодится в норе…» И, забыв попрощаться с зайцем, без оглядки затрусил к дому…

Заяц в задумчивом оцепенении глядел ему вслед. Потом встряхнулся как после дождя и растерянно прошептал:

— Так я не понял, ты за морковкой со мной пойдёшь?..

Но ёжика уже и след простыл. Впечатления сегодняшнего дня погрузили его в размышления, ему почему-то хотелось снова поговорить со старым вороном. Интересно он всё ж таки рассказывает…

Не особенно заботясь, куда идёт, Рюша брёл тонкой лесной тропинкой вдоль ручья, пока не оказался у скалы, окружённой большими вековыми деревьями — пихтами и лиственницами. Их могучие стволы были похожи на деревянные шершавые колонны. Высоко вверху, там, куда ёжику и поглядеть-то было трудно, густые кроны преграждали путь солнечному свету, создавая ощущение дремучести. Камни древней скалы потрескались. Они обросли косматой травой и бледно-зелёным мхом, отчего скала напоминала огромную болотную кочку.

Ёжик остановился, осматриваясь, и вздрогнул от неожиданности — прямо перед ним… лежал ворон Крок. Он был еле виден на фоне тёмных камней, а головы и вовсе не было… По спине Рюши пробежали мурашки. Вдруг плеснула вода — и явилась голова ворона.

— Воду пью, — сообщил ворон, выбираясь из ручья на бережок, — люблю, знаешь ли, пить воду тут, когда она только-только появляется из земли.

А ручей и в самом деле рождался здесь, выбиваясь на поверхность сквозь камни древней скалы.

— Донеслось до меня, что ты имеешь желание со мной поговорить.

— Да, я просто спросить хотел… про разное…

— Так спроси.

— Дядюшка Крок, я вот не очень-то понимаю — мы все в нашем лесу такие разные, а меж собой запросто общаемся.

— Слышал я от старых птиц, что это называется телепатией.

— А я не слышал…

— В общем-то всё просто. Люди думают мыслями, а мы, звери и птицы, образами, картинками. Ты можешь думать свои мысли и свободно отпускать их наружу, вовне. Тогда тебя услышит любой зверь или птица поблизости. А можешь думать внутрь себя, и услышать тебя будет очень трудно.

— Тогда никто не сможет узнать, что я думаю?

— Ну-у… — замялся ворон. — Кое-кто в нашем лесу и это умеет… Ещё можно думать очень быстро, тогда картинки превращаются в символы, вроде как иероглифы у людей. Со стороны уловить смысл очень трудно. Но если зверушки часто меж собой общаются, то получается.

В наступившем молчании Рюша усваивал информацию, пока ворон не спросил:

— Что, дружок, примолк, на сегодня больше вопросов нет?

— Есть! — встрепенулся Рюша. — Почему же я слышу твой голос? И не только твой, но и других зверьков тоже.

— Иллюзия, знаешь ли… Мой облик порождает иллюзию моего голоса. Ты как будто слышишь мой голос. И он, наверное, грубый и скрипучий?

— Ну, — смутился ёжик, — я бы сказал, мужественный…

— Ладно, как скажешь… — не стал спорить старый Крок. — Однако телепатия беззвучна…

— А ещё я запутался… в мирах. Одна моя знакомая бабушка обитает в двух мирах, а я, когда сплю, вроде бы тоже в двух мирах обитаю.

— Ладно, слушай. — Ворон взъерошил иссиня-чёрные перья и начал рассказ:

— Наш мир, где мы с тобой ныне обитаем, называется материальным. Он состоит из вещей, которые можно понюхать, коготком поскрести, а кое-что так и съесть. А тот мир, где обитает твоя бабушка, на наш не похож. Он тонкий такой, неуловимый, как далёкое эхо нашего материального мира. Замечал, гром прогремит и затихнет, а потом появляется эхо? Вот тонкий мир и есть эхо нашего мира. А может быть, наоборот, наш материальный мир — эхо тонкого мира. Есть такая дилемма: никто не знает, первым появилось яйцо или курица. Вот так и с этими мирами…

Ворон раскинул крылья, словно хотел обнять ёжика, а заодно и оба мира.

— Нам с тобой трудно представить, как устроен тонкий мир. Слышал я, что люди называют его квантовым. Он соткан лучами Солнца и других звёзд и выстлан невидимыми упругими полями, похожими на поверхность воды. Эти поля простираются во все стороны, а по ним бегут волны…

— Такие, какие на воде поднимает ветер?

— Точно! Только ветер этот солнечный. Поля простираются во все стороны и заполняют всё вокруг — космос со звёздами и всю Вселенную.

— Вселенную? — переспросил ёжик.

— Так люди одним словом называют все миры, какие есть.

— И во Вселенной повсюду поля невидимые… — бормотал Рюша, пытаясь представить Вселенную.

— Знаешь, воздух вокруг тоже невидим, но мы в нём живём. — Ворон махнул на Рюшу крылом. — Чувствуешь?

— Чувствую… — ёжика окатил упругий поток воздуха. — Воздух невидим, но он есть.

— Вот так по невидимым полям космоса и гуляет солнечный ветер.

— А что растёт на этих полях?

— Планеты разные. — Глаза ворона весело сверкнули. — Земля вот наша… Хе-хе, очень даже милая планетка. Круглая такая… то зелёная, то голубая.

— Так и не скажешь, что круглая… — ёжик недоверчиво глянул на ворона.

— Тебе отсюда не увидеть. Но если взлететь высоко-высоко, то сразу видно, как она закругляется.

— Если планета круглая, почему мы не скатываемся?

— А потому, что есть невидимое поле, которое люди называют гравитацией или притяжением. Земля притягивает тебя и ты не скатываешься. Всё во Вселенной притягивается друг к другу. — Ворон хитро прищурился. — И мы с тобой друг к другу притягиваемся…

— Ага, заметил… — улыбнулся в ответ Рюша.

— Такой вот тонкий мир… — утомлённо проворчал старый Крок. — А наш с тобою мир, выходит, толстый…

— Похоже, уважаемый Крок, вы самый умный в нашем лесу. — Ёжик уважительно покачал головой.

— Спасибо, конечно, уважил старую птицу… — ворон звонко пристукнул клювом. — Вот проживу ещё лет сто, тогда точно поумнею. Хе-хе…

— Интересно, как вы узнали такие премудрости?

— Ну, вороны — древние птицы… Накопили, понимаешь, знания.

— А ёжики, что ли, не древние?

— Про это ты у своей продвинутой бабушки спроси. — Ворон как-то нахохлился, насупился. — Однако полечу… Чуток на солнышке погреюсь, а то вода во мне уж больно холодная.

— И я домой пойду, сумрачно тут как-то… — пробормотал Рюша. — Спасибо вам, уважаемый Крок, было очень интересно.

… Надвинув на ухо жёлтый лист старой липы, ёжик посапывал в глубоком безмятежном сне. Одинокий муравей, ненароком забредший в его нору, аккуратно перебирался с иголки на иголку.

— Шёл бы ты отсель к своим, рыжий… — молвила ему бабушка Ёжка и, бесшумно покачиваясь, покинула сонное сознание Рюши.

Рыжий муравей остался безучастен к её совету… Не дано ему было услышать.