Маленькое привидение из дверного замка

Алекс Рюле, 2018

Циппель – маленькое привидение из старого замка. Да-да, замка, а не замка, как вы, наверно, подумали. Замок этот стоит во входной двери в квартире Пауля и его родителей. И в этом замке Циппелю было очень уютно, но тут… родители собрались замок поменять! И где же тогда будет жить маленькое привидение? К счастью, Пауль возьмется за дело и уж постарается найти для своего друга подходящее жилище!

Alex Rühle

Zippel, das wirklich wahre Schlossgespenst

© 2018 dtv Verlagsgesellschaft mbH & Co. KG, Munich/Germany

© Дарья Вильке, перевод, 2020

© ООО «РОСМЭН», 2020

Нике и Софи

Глава 1

Пауль — «мальчик с ключами». Понимаешь, о чём я? «Дети с ключами» ещё совсем маленькие, а свои ключи от квартиры у них уже есть. Родители работают до позднего вечера, поэтому «дети с ключами» сами приходят из школы домой и сами открывают дверь. Вот Пауль как раз из таких.

Однажды, в первый день после каникул, Пауль возвращался из школы домой. Он бежал вверх по лестнице, к своей квартире, и бренчал ключами о железные перила. Вот так: дзынь-дзынь-клац, дзынь-дзынь-клац!

На втором этаже он столкнулся со старой фрау Виль гельм. Она держала в руках сумку в цветочек. Эта фрау Вильгельм всегда была очень странной: то и дело сновала по лестнице вверх-вниз и торчала то у одной двери, то у другой. Иногда утром папа или мама открывали входную дверь, а на пороге стояла фрау Вильгельм — будто только что подслушивала или подглядывала в замочную скважину.

— Здрасте, фрау Вильгельм, — сказал Пауль.

— Здравствуй, Пауль, — отозвалась та. — Давненько не виделись.

Она уставилась на него правым глазом. Левый глаз у фрау Вильгельм всегда был зажмурен. В детстве Пауль ужасно её боялся. Потом-то привык, но всё равно, если соседка подходила совсем близко и была видна морщинистая ямка на месте левого глаза, становилось жутковато.

— А мы только сегодня ночью вернулись, — сказал он.

— Как съездили? — поинтересовалась фрау Вильгельм. — Хорошо было на каникулах?

— Ну да. — Пауль старался не смотреть ей в лицо. — А теперь опять в школу.

— В шко-о-олу! — воскликнула фрау Вильгельм. — Господи Иисусе! Что, там совсем ужасно?

— Ну-у-у… — протянул Пауль.

В школе и вправду было ужасней некуда. Нет, не из-за учёбы. И не из-за учителей — его классный руководитель, господин Ампермайер, очень хороший. Всё дело в Тиме и Томе — они каждый день его шпыняют. И ещё там ужасно потому, что на всех переменках он, Пауль, торчит во дворе один-одинёшенек. Но рассказывать об этом фрау Вильгельм совсем не хотелось.

— Ой, мне же ещё уроки делать! — спохватился Пауль. — До свидания, фрау Вильгельм!

— До свидания, Пауль! — кивнула та.

Дзынь-дзынь-клац, дзынь-дзынь-клац! Пауль пробежал ещё два пролёта и остановился у квартиры с табличкой «Фельманы». Тут он жил, вместе с мамой и папой.

Пауль вставил ключ в замок и хотел уже повернуть, но вдруг услышал тоненький голосок:

— Ой-ой-ой! Циппель его дери! Да что ж это такое!

Пауль насторожился. Неужели кто-то дома? Но у родителей голоса совсем другие. «Ой-ой-ой» звучало так, будто где-то разговаривает маленький ребёнок.

Пауль оглянулся — никого. Приложил ухо к двери — тишина. Он снова взялся за ключ.

— Ой-ой-ой!!! — запищал тот же голосок. — Что это ещё за штуковина?

Пауль вытащил ключ, нагнулся и поглядел в замочную скважину.

Длинный пустой коридор. Два неразобранных чемодана, зонтик от солнца и надувной матрас у книжного шкафа. Больше ничего. Так, минуточку! Что это? Пауль вздрогнул. Вон там, слева. Что-то белое шевелится в темноте. Прямо в замке! Пауль отшатнулся. Притих, как мышка, и прислушался. Казалось, совсем рядом кто-то сопит.

— Кто там? — спросил Пауль.

— Никто! — ответил тоненький голосок. — Никто-никто!

Неизвестный говорил так робко, что Паулю было совсем не страшно. Ну, почти не страшно.

Он нерешительно переспросил:

— Совсем никто?

— Да-да, — отозвался голос. — Никто, стопроцентно. Тут никто!

— А кто тогда говорит?

— Кто говорит? Никто не говорит. Это ветер!

— Ветер не разговаривает.

— Точно. И я тоже не разговариваю.

Голосок помолчал, а потом запел:

— Тут совсем никто, смотри,

Не живёт никто в двери.

— Ладно, неважно, — сказал Пауль. — Не хочешь выйти?

— Нет, — ответил голосок. И добавил тихо: — Не решаюсь я.

— Я тебя не обижу, — пообещал Пауль, — честное-пречестное.

Замочная скважина засветилась, словно в замке зажглась лампочка. А потом показался светящийся пузырь, как от жвачки. Он вырос из замочной скважины: сначала дорос до размеров горошины, потом стал с теннисный мяч, потом — с апельсин. Надулся ещё, оторвался от замочной скважины и подплыл к Паулю. Пауль замер и молча смотрел. Теперь пузырь был размером с бутылку для воды, которую он брал с собой в школу. Или с его любимого плюшевого тигра. Он смотрел на Пауля огромными глазами, улыбался и светился.

— Доброе утро, — приветливо сказал пузырь.

— Э-э-э… ну поздновато уже для утра-то, — только и смог произнести Пауль. — Пять часов. Скоро вечер.

— Ах, — огорчился белый пузырь, — когда же в таком случае утро?

— Ну, утро — утром. После того, как проснёшься, перед завтраком.

Пузырь задумался:

— Но я же только что проснулся. Почему это тебе поздновато?

— Потому что я встаю утром. Когда поднимается солнце. А когда оно заходит, иду спать.

— Ага, — сказал пузырь, — солнце. Ага. — И он стал медленно опускаться вниз. — Ох… о-хо-хо-хо…

У странного белого пузыря были ручки — или крылья. Он махал ими изо всех сил, вздыхал своё «охо-хо», но всё равно скользил всё ниже и ниже, пока не приземлился на пол.

Пауль присел на корточки:

— Тебе помочь?

— Не-не-не. Я только учусь летать и всё такое. Скоро научусь.

— А что ты делал в нашей двери? — Пауль уселся на пол.

— Так я там живу Только не в двери. А в замке.

— Ну да, извини, — кивнул Пауль. — И давно ты живёшь… в замке?

— Всего немножечко.

— Ты недавно к нам въехал?

— Это ты ко мне въехал! У меня тут было всё как надо, спокойно-уютно, пока ты не въехал в мою квартиру этой своей штуковиной…

— Прости, — сказал Пауль, — я не хотел. А почему ты живёшь в замке?

— Как это почему? Я же привидение. Где мне ещё жить? Какой замок без привидения и какое привидение без замка?

Пузырь сказал это так, словно ужасно этим гордился. И от гордости он надулся ещё больше. Потом подплыл к ногам Пауля и назидательно произнёс:

— Привидения всегда живут в замках.

— Но не в таких же!

— А вот и в таких! Точно в таких. Стопроцентно. В каких же ещё? — И он вопросительно взглянул на Пауля.

— Ну, в больших… и не в замках, а в замках! В которых живут короли, и рыцари, и прекрасные дамы.

— Ты король? — осведомилось привидение.

— Нет конечно! Я просто Пауль.

— Ага, Пауль, ясно. Пауль — это вроде рыцаря?

— Да нет. Это моё имя, меня так зовут. Тебя вот как зовут?

Привидение опасливо оглянулось, прислушалось и покачало головой:

— Нет, меня никто не зовёт.

— Да я про имя! — хихикнул Пауль. — Имя-то у тебя есть?

— Не знаю, — призналось привидение, — может быть… может быть, Карапузогиппокракатау?

— Да ну, таких имён не бывает, — возразил Пауль.

— Почему это? Звучит внушительно, наводит страх и трепет. — Привидение вскинуло белые ручки, словно хотело напугать. Оно зверски оскалилось, сжало кулаки и заколыхалось у ног Пауля. — О, трепещите! Все-все — и короли, и рыцари, и Паули, и все остальные тоже! Перед вами Карапузо… Ой… как там меня зовут?

— Не знаю, — сказал Пауль.

— Циппель меня дери! — ругнулось привидение. — Теперь я забыл собственное имя.

— Циппель! — воскликнул Пауль.

— Что?

— Циппель, — повторил Пауль. — Тебя зовут Циппель.

— Стопроцентно? Откуда ты знаешь?

— Я и не знаю, — признался Пауль. — Просто мне кажется, это имя тебе подходит.

— Честно? — Привидение задумалось. — А оно наводит страх и трепет?

— Насчёт страха не знаю… — сказал Пауль. — Просто… по-моему, так могли бы звать привидение…

«Очень маленькое привидение», — подумал он про себя, а вслух сказал:

— Привидение, которое живёт в… в дверном замке.

— Ну здорово, — обрадовался Циппель. — Это я и есть! Привидение, которое живёт в замке. В дверном замке. Значит, меня зовут Цип… — Он вдруг замер. — Тсс. Кто-то идёт!

На лестнице зажёгся свет и послышались чьи-то шаги. Заскрипели перила.

— Ой-ой-ой, — зашептал Циппель испуганно, — это наверняка какой-то рослый.

— Какой-то кто?

— Рослый.

— Ты хочешь сказать: взрослый? — спросил Пауль.

— Я же так и говорю!

— Ты их боишься?

— О, да-да-да, очень! Все рослые ужасно злые. Все. Очень злые. Ты меня не выдашь? Нет?

— Не выдам, честное слово, — пообещал Пауль.

Привидение скользнуло к двери крошечным лучом, стало меньше, потом ещё меньше, и Паулю показалось, что дверной замок проглотил его. Замочная скважина светилась ещё секунду-другую, а потом враз погасла.

— Привет, Пауль! — Папа устало поднимался по лестнице. Он был одет в строгий костюм, как всегда, когда ходил на работу.

— Привет, пап! Ты сегодня ушёл пораньше?

Обычно-то папа возвращался домой только к вечеру.

Папа ничего не ответил и только удивлённо спросил:

— Почему ты сидишь под дверью?

— Я… я ключ забыл, — соврал Пауль.

— Сколько раз я тебе говорил! — раздражённо начал папа, доставая ключи. — Когда идёшь на улицу, первым делом остановись и подумай: всё ли ты взял! Ключи, деньги и…

— Да-да! — Пауль вскочил. — Знаю-знаю. И ранец. Можешь дать ключ? Хочу сам открыть дверь.

— Ну конечно.

Пауль быстро-быстро наклонился к замочной скважине, шепнул: «Берегись!» — и аккуратно вставил ключ.

— Ты что-то сказал? — спросил папа.

— Ничего-ничего, — ответил Пауль и снова зашептал: — Осторожно, поворачиваю…

— У тебя всё хорошо? — Папа удивлённо прислушивался.

— Да просто преотлично! — Пауль криво улыбнулся. — А у тебя? — И он осторожно повернул ключ в замочной скважине.

— Ну так… сойдёт, — пробормотал папа.

Ключ в замке вдруг задрожал.

— Ох, — испуганно шепнул Пауль, — я тебя задел?

— Это ты мне? — удивился папа.

— Да, — спохватился Пауль, — как дела на работе?

— На работе… ну, в общем… — папа запнулся, — да, в общем, как обычно. Скучновато.

— Ясно. — Пауль совсем его не слушал. Он наконец-то справился с ключом. Дверь отворилась.

— А у тебя как дела? — спросил папа.

— Тоже скучновато, — соврал Пауль.

На ужин были макароны. Немножко переваренные, если честно. А если совсем честно, то просто какая-то макаронная каша. Потому что маме было совсем не до еды. Она готовила ужин и только и думала что о своём выступлении на следующей неделе. Мама Пауля — певица. Она поёт в оперном хоре. Но иногда выступает сольно. Сольно — значит в одиночку. Когда поёшь совсем один, без хора, то всему залу слышно каждую твою ошибку. Мама Пауля очень любит петь и всегда очень волнуется, если ей доверяют солировать.

Так что в этот вечер она думала только об опере, а вовсе не о макаронах, поэтому они получились переваренными и липкими. Но Пауль всё равно сказал, что было очень вкусно. А папа просто молча ел.

Вот тут-то всё и случилось.

— Сможешь прийти в пятницу пораньше? — спросила вдруг мама папу.

— Что? — очнулся папа. — Зачем?

— Я же говорила: у нас будут менять замок.

— Что-о-о? — Пауль выронил вилку с комком макарон. — Какой замок?

— На входной двери. Мы давно хотели его поменять.

— Такой прекрасный замок! — воскликнул Пауль.

— Прекрасный? — удивилась мама. — Что же в нём прекрасного?

— Это мой самый любимый замок! — закричал Пауль. — Правда-правда! Такая чудесная замочная скважина… И… и когда поворачиваешь ключ, так красиво клацает. И пахнет хорошо…

Мама и папа переглянулись. Потом папа сказал:

— Он же совсем старый. Теперь есть современные, надёжные…

— Но ведь вы так любите старые вещи! — перебил его Пауль. — Коричневые стулья в большой комнате, например. Вы всегда говорили: осторожно, не сломай, теперь таких не купишь. И мамина оперная музыка старая, но ты, мам, всё время говоришь, что она самая красивая.

— Верно, — кивнула мама. — Только в замке главное не красота, а польза. А наш замок стало заедать, когда поворачиваешь ключ. Его давно пора менять. Я уже ходила к господину Ритче, и он пообещал вставить новый…

Господин Ритче — домоуправ, он следит за домом, убирается во дворе и чинит всё, что ломается.

— Ясно, — вздохнул Пауль. — Когда он придёт?

— Я же сказала: через три дня, в пятницу.

— В эту пятницу? — переспросил папа.

— Господи, в этом доме никто не обращает на меня внимания! — в сердцах бросила мама. — Да, в эту пятницу!

Пауль поглядел на макаронную кашу на своей тарелке, потом на лужицу кетчупа и тяжело вздохнул. Все ели молча и сосредоточенно, а потом мама сказала:

— Нам с папой пора бежать на родительское собрание.

— Оно разве сегодня? — удивился папа.

— Да что это с тобой?! Я два раза уже повторила.

— Ничего-ничего.

Наверное, папа хотел сказать это легко и непринуждённо, а вышло странновато. С папой определённо что-то было не так, но Пауль ничего не заметил — он думал только о Циппеле. А мама сердилась, что её никто не слушает, и тоже ничего не заметила.

— Побудешь один дома? — спросила она Пауля.

— Конечно.

— Точно?

— Ну да, я спокойненько усну и без вас, — кивнул Пауль.

Мама немного удивилась: обычно-то он никак не хотел засыпать один.

— Вот и славно, — вздохнула она с облегчением, — мы быстро. Ещё успею почитать тебе на ночь.