Моя Песня

Алекс Найт, 2020

Я – последняя из своего рода. Мой народ уничтожен, а жизнь – разрушена. Всё, что у меня есть – это воровское мастерство. Я хотела исчезнуть, всё забыть. Но слава удачливой воровки сыграла со мной злую шутку, и теперь мне предстоит вернуться в родную страну, к болезненному прошлому. Я должна стать прислугой во дворце, где могла быть королевой. На пути к своей цели я готова пойти на многое, даже стать личной служанкой Правителя – мужчины, с которым мы разделяем лишь взаимную ненависть. Но там, где в дело вмешиваются чувства, нет места холодному расчету.

© Найт Алекс

© ИДДК

Пролог

Песня, напеваемая нежным голосом матери, разносилась по всей комнате, проникала, казалось, в самую душу, наполняя ее теплом и светом. Мама пела о любви, благодарности миру за свое счастье. Я любила слушать ее песни, ее голос был самым родным и близким. Вот и сейчас я сидела на банкетке перед зеркалом и жмурилась от удовольствия, пока мама расчесывала мои волосы и напевала алетерну — песню ее жизни. Песни сопровождали народ иллеми от рождения до самой смерти. Через песни мы делились силой своей души с миром и наполняли ею Древо Мира.

— Ты так заснешь, Айлирана, — мама провела ладонью по моей голове. Открыв глаза, я поймала ее улыбающийся взгляд в отражении зеркала.

Солнечные лучи проникали в комнату сквозь золотистые занавески, наполняя ее мягким сиянием и подсвечивая стройную фигуру матери.

— Не засну, — я поднялась на ноги, покрутилась перед зеркалом, оценивая сложную прическу и новое платье: шелковое, ярко-алое. Лишь оно оживляло бледный образ.

Белые волосы, ресницы, глаза, кожа. Иллеми обретают цвет, когда создают алетерну. А до этого момента каждый из нас — белая моль. Я хотела скорее стать такой же красивой, как мама. Хотела, чтобы мой облик, как и ее, наполнило золото. Но свою алетерну я спою только после совершеннолетия, которое наступает у иллеми в двадцать лет. Оставалось два года. Казалось, что целая вечность.

— Уверена, ты произведешь впечатление на гостей.

Во дворец прибывает делегация альвов. Мама не рассказывала, но Ая — моя служанка — по секрету сообщила, что сегодня я познакомлюсь со своим будущим женихом. Когда-то наш народ жил в лесах в мире и гармонии, делился своими песнями лишь с обитателями леса. Но теперь мы поддерживаем баланс Древа, и нам понадобились династические браки. Только я все же надеялась, что Ая пошутила надо мной.

— Мама! Лира! — в комнату голубоватым вихрем органзы влетела Айвирена — моя младшая сестра. — Смотрите как красиво! — она остановилась перед нами и покрутилась, демонстрируя новое платье. Щеки сестренки разрумянились, добавляя хоть какого-то цвета ее бледному лицу.

— Очень красиво, дорогая, — мама коснулась в легком поцелуе ее лба. — Почему до сих пор не сделали прическу?

— Я проспала, — теперь румянец на щеках Айвирены стал ярче.

— Пойдем в комнату, я помогу тебе с волосами, — мама взяла Айвирену за руку и повела к двери. — Айлирана, отправляйся к отцу, — и улыбнулась, взглянув на меня из-за плеча.

В последний раз оценив свой бледный облик в отражении зеркала, я раздосадованно вздохнула и поспешила покинуть свои покои. Два года, и я стану такой же красивой, как мама, а пока я бледная моль, пусть и королевская.

Коридоры дворца тонули в солнечном свете, стены оплетали вьюны, берущие свое начало от Древа. Стоило мне покинуть свои покои, как с обеих сторон от меня пристроилось двое стражников. Мы уже два года живем у Древа, но до сих пор я не могу привыкнуть к охране. Отец говорит, что она необходима, что не все чисты душой и могут пожелать обрести власть над источником, питающим наш мир. Но я искренне не могу понять, кому может понадобиться напасть на нас.

Три года назад Древо начало погибать, а вместе с ним и наш мир. Тогда и обратились к нашему народу за помощью. Мы единственные могли дарить силу, ничего не требуя взамен. Иллеми покинули леса, чтобы дарить свет своей души Древу, наполнять его силой. Мы здесь, чтобы избежать гибели этого мира. Как кто-то может пожелать навредить нам?

Древо находилось в центре дворца, здесь же расположился трон. Каждый раз я заходила в зал Древа с благоговением. Умиротворяющая энергия Древа витала в воздухе, проникала в самую душу с вдыхаемым воздухом. Черная шершавая кора Древа испускала мягкое сияние, но ярче сияла белоснежная листва. Она поднималась к самым сводам потолка, ветки вьюнами впивались в стены, пронизывая весь замок.

Отец сидел на резном деревянном троне, напевая под нос свою алетерну. И все равно его высокий голос лился по всему залу, окутывал, вызывая трепет в душе. От входа к трону вела бордовая ковровая дорожка, по которой я проследовала. Охрана осталась у дверей. Без них я вздохнула с облегчением.

— Прекрасно выглядишь, дочь моя, — отец поднялся с трона, отбросив свиток, который читал, на столик. Он подошел ко мне и приобнял за плечи, коснувшись губами макушки.

Голубые глаза отца сияли теплом, а светлые волосы, как и Древо, испускали сияние. Он очень много времени проводил в тронном зале, напевая свою алетерну Древу мира.

— Спасибо. Я буду стараться перед делегацией, отец.

— Я в тебе не сомневался, Айлирана, — он взял меня за руку, провел к трону, чтобы посадить по правую руку от себя. Я его преемница, однажды мне предстоит занять его место и стать королевой.

— Отец, я написала, — ладонь дрожала, когда я протянула измятый листок пергамента.

Он без вопросов развернул лист, вчитался в строки.

— Стихи?

— Моя алетерна. Я…

— Лира, — отец мотнул головой, рассмеявшись, — куда же ты спешишь? Алетерна сама воспарит из души, когда придет время.

— Два года ждать, — проныла я. И отец снова рассмеялся.

— Наслаждайся беззаботными днями, Айлирана.

Голос отца погрустнел, он переплел пальцы, собираясь с мыслями. Он всегда именно так начинал сложные разговоры. Но, кажется, я уже понимала, что он скажет.

— Отец, я слышала, что с делегацией прибудет и мой жених. Это правда?

На лицо отца набежали тени. Он с тяжелым вздохом поднялся, широким взмахом руки указал на Древо.

— Я знаю, что так не принято, Айлирана. Но когда я давал согласие на помощь, не думал, каким зыбким станет положение моего народа. Многие забыли, что мы своими алетернами поддерживаем жизнь в Древе. Иллеми — мирный народ, но и нам приходится бороться, чтобы сохранить свободу и жизнь.

— Не понимаю. Кому может понадобиться напасть на нас?

— Многие хотят власти, Лира. А что может дать большую власть, как не Древо Мира?

— Я даже не представляю этого. Нам может угрожать опасность?

— Последние новости прямо говорят об этом. Союз с альвами поможет укрепить наши позиции, получить военные ресурсы.

Война? Слова отца заставили внутренне вздрогнуть. Я прекрасно понимала, что нам передали огромную силу, а вместе с ней целую страну. Лишь бы мы помогли, лишь бы остались. И теперь отец уверен, что на наши территории и Древо мира могут покуситься, отобрать в желании получить могущество, что дает Древо.

— И мне придется выйти за того, на кого ты укажешь?

Все в груди сжималось от неприятия. Я росла на рассказах об истории любви родителей. Иллеми всегда следовали зову сердца. Но как же быстро менялись наши устои. Нет, я не собиралась спорить, я понимала ответственность, которая ляжет на плечи старшей дочери короля. Просто горько и обидно, что светлая сказка обойдет меня стороной, оттого глаза жгли слезы.

— Ты полюбишь Дорана. Я слышал о принце только хорошее, — отец вновь присел на трон, коснулся кончиками пальцев моей щеки, стирая одинокую слезу. — Не воспринимай мои желания ультиматумом. У тебя два года на то, чтобы узнать лучше жениха. Говорят, он красив.

— Душой?

— Надеюсь и душой.

Как же сложен этот мир и просты иллеми. Достаточно услышать алетерну иллеми, чтобы понять, что у того в душе. Но лишь наш народ делится с миром тем, что творится глубоко внутри.

— Делегация прибывает, — объявил стражник, войдя в двери тронного зала.

— Пора, — отец взял меня за руку и повел на выход.

* * *

Делегация включала с десяток роскошных повозок, запряженных лесными оленями. Альвы строили свои города в лесах, славились как своими воинами, так и изготовлением предметов искусства. Высокие, изящные, худые, в свободной одежде — я с трудом отличала мужчин от женщин, они казались все на одно лицо.

Мы ожидали у основания мраморных ступеней главного входа во дворец. Мама стояла рядом с отцом по левую руку, я по правую, а рядом с мамой нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Айвирена.

— Вон и Доран, — шепнул мне отец, когда делегация приблизилась.

Наверное, только то, что принц шел во главе делегации, выделяло его. Тоже высокий, жилистый, в дорогой одежде. Да, красив, белоснежные волосы собраны в косу тройного плетения. Небесно-голубые глаза смотрят живо, внимательно. И он старше меня лет на пять точно, а, может, и больше. Меня он выделил сразу, оценил внешность, фигуру.

Я волновалась, поэтому почти пропустила слова приветствия и обмен любезностями. Очнулась, только когда Доран подошел ко мне. Принц коснулся губами тыльной стороны моей ладони, заглядывая в глаза.

— Рад знакомству, Айлирана. Вы прекрасны, принцесса.

— И я рада, Доран, — пролепетала с трудом, но и этого было слишком много.

Он незнакомец, старше меня, даже не принадлежит моему народу. Полюбить его за два года? Сейчас я не представляла, как это возможно.

* * *

Прием делегации проходил в несколько этапов. Сначала гостей разместили во дворце. Потом были экскурсии, фуршет. А вечером планировался бал. Мой первый настоящий бал омрачала необходимость танцевать с будущим женихом. Я все понимала, знала, что отец не давит на меня, позволяя узнать жениха. Но все равно ощущала внутреннее неприятие оттого, что лишаюсь выбора. Потому и новое платье, расшитое речным жемчугом, и даже макияж, придавший лицу красок, не радовали.

Бал проходил по высшему разряду. Огромный зал, разноцветная иллюминация, деликатесы, разносимые расторопными слугами, дорогие наряды и блеск драгоценных камней. Даже меня удивляла роскошность приема. Но ведь отец рассчитывает на союз с альвами. Они нам необходимы.

— Вы прекрасны, принцесса, — Доран перехватил меня прямо у входа в бальный зал.

— Спасибо, принц, — стараясь растянуть на губах вежливую улыбку, я взялась за предложенную руку. И больше меня не отпускали: Доран сопровождал меня везде.

Прошла торжественная церемония, на которой выступили акробаты и потрясающие танцоры, начались танцы. Иллеми любили танцевать. Но с Дораном танцевать не хотелось. Посвятив своему будущему мужу пару обязательных танцев, я хотела выйти в сад, чтобы передохнуть. Но он решил сопровождать меня и здесь.

За время бала на замок и окружающий его сад опустилась ночь. Из открытых стеклянных дверей, ведущих в бальный зал, разносились алетерны. Иллеми не нужно было сговариваться, гармония всегда сопровождала наше пение. Доран провел меня в беседку, усадил на скамью. Рядом над землей выступал корень Древа, и я провела по нему ладонью, находя в этом прикосновении успокоение.

— Не переживай, Айлирана, — проговорил принц, присаживаясь рядом со мной. В голосе его слышалось пренебрежение. — Ты привыкнешь ко мне, — усмехнулся почти зло. — У тебя нет выбора.

Такого я не ожидала, вскинулась, обернувшись к Дорану. Он смотрел холодно, как-то оценивающе.

— Ты уже красива. Эти два года будешь наносить макияж. А потом алетерна наградит тебя хоть каким-то цветом, — он коснулся моей щеки кончиками пальцев.

Я подскочила со скамьи, сжав руки в кулаки. Глаза защипали слезы. Среди нашего народа не принято обсуждать внешность подростков, потому что бледность облика временна. Никогда иллеми не носили макияжа, и исключение было сделано для меня, чтобы понравиться жениху.

Хотелось высказать этому высокомерному типу все, что я думаю о невежестве и невоспитанности, которые он проявил, но внимание привлекло иное. Я увидела множество черных точек в небе над замком. Они приближались, обретая четкие человеческие очертания с распахнутыми за спинами крыльями.

— Что это? — испуганно спросила я, указав наверх.

— Гармонты, — невозмутимо ответил принц.

— Горный народ? — с изумлением отозвалась я. — Но зачем они здесь?

— Чтобы захватить Древо жизни и всех иллеми.

— Вы знали? — дрожащим голосом спросила я принца. Он все еще сидел на скамье. На тонких губах играла самодовольная улыбка.

— Иллеми слабы, Айлирана. Нападение было вопросом времени.

— Потому отец и обратился к вам! — из глаз брызнули слезы. Сердце забилось так быстро, что казалось вот-вот остановится от ужаса, страха и злости. Такой лютой, что обжигала горло.

— Альвы не удержали бы позиции. Гармонты предложили лучшие условия, — развел он руками.

— Мерзавец, — в сердцах бросила я и попыталась рвануть прочь, чтобы хотя бы попытаться предупредить свой народ.

Первые гармонты опустились в саду. Черные крылья в одно движение собрались за их спинами, напоминая теперь скорее плащи. Свет фонарей позволял хорошо рассмотреть вытесанные словно из камня мощные фигуры, облаченные в доспехи, и оружие в их руках.

Принц удержал меня за руку, прижал к себе, не отпуская.

— Не глупи, принцесса. Со мной безопасно. Наш брак…

Фраза его прервалась, когда я со всей силы опустила каблук на его ногу. Принц закричал, подавшись вперед. Я толкнула его в грудь и рванула прочь. Со вскриком избежала столкновения с одним из гармонтов, в считанные секунды миновала расстояние до стеклянных дверей и на полном ходу влетела в бальный зал.

— Враги! Нападение! — прокричала, перекрывая звуки музыки и песен. Но никто не успел среагировать, потому что следом в зал ворвались гармонты.

Праздник прервался. Роскошный зал наполнили крики ужаса и рыки чудовищ. Я понеслась сквозь зал, спотыкаясь и налетая на иллеми и других гостей, пыталась отыскать родителей и сестру. Но в какой-то момент меня перехватил стражник. Я кричала и брыкалась, когда он забросил меня на плечо и побежал прочь из зала.

— Я должен вас вывести, принцесса! — прокричал он, выбегая в коридор.

— Там родители, сестра! — я все еще билась в стальном захвате, пыталась высвободиться. По щекам лились слезы, а силы покидали меня.

— О них позаботятся, — заверил меня стражник, уверенно продвигаясь вперед, к тронному залу.

Позади все еще слышались крики, но они отдалялись, пока стражник нес меня по опустевшим залам дворца. А вскоре я ощутила родную энергию Древа. Стражник внес меня в тронный зал, за ним сразу закрыли двери.

— Айлирана, — раздался голос отца.

Стражник поставил меня на ноги только у трона, а следом я очутилась в родных объятиях.

— А мама и Айвирена? — спросила я дрожащим голосом.

Меня переполнял страх за жизни родных. Я слышала крики, знала, что там за стенами идет бой, убивают и погибают.

— Они еще не прибыли.

Двери тронного зала с грохотом распахнулись. Стражники под мой испуганный вскрик бросились на появившегося в дверях гармонта. Гармонт легко парировал удары, орудуя огромным мечом. Мышцы бугрились на его руках, пока он с рычанием обрушивал удар за ударом. Крылья раскрывались за его спиной черным плащом.

— Беги! — отец подтолкнул меня к Древу. Еще полгода назад он показывал нам всем потайную дверь под корнями. Тогда я считала это странной необходимостью.

— Нет!

— Беги я сказал! — отец развернулся ко мне. Родные глаза наполняли решимость и отчаяние.

Следующие слова оборвались, когда в его горло ударил кинжал. Уши заложило, я не сразу поняла, что кричу в ужасе и страхе. Воплотился самый дикий кошмар моей жизни. Я бросилась на колени возле отца, потянулась к ране на его шее, откуда хлестала кровь. И рыдала, не зная, что предпринять.

— Беги, Лира, — прохрипел отец. И это были его последние слова. Взгляд остекленел, его покинула жизнь.

— Отец, нет! — я встряхнула его за плечо, продолжая всхлипывать и стирать окровавленными руками слезы со щек. Это не может быть правдой! Мой отец, мой горячо любимый отец погиб?!

Но мои рыдания прервал гулкий смешок. Обернувшись, я встретилась взглядом с бездонными глазами гармонта. Полные губы растянулись в злорадной усмешке.

— Теперь ты королева, малышка, — он медленно двинулся ко мне. С огромного меча стекала кровь убитых стражников и тяжелыми каплями падала на пол. За гармонтом тянулась кровавая дорожка.

Я поползла назад, скользя по луже крови. Платье пропиталось красным цветом, облепило ноги, мешая бежать. Я вскочила, пробежала вперед и снова упала. Но вновь упрямо поднялась на ноги.

— Тебе не сбежать, — рассмеялся мужчина. — Потайной ход перекрыли заранее. Твой народ пленен.

Слезы все лились из глаз, а сердце, казалось, перестало биться в тот момент, когда прекратилась жизнь отца. Я почти не видела, куда бегу. Громко ахнула от неожиданности, когда налетела грудью на что-то твердое. Чтобы не упасть, сжала ладони на шершавой поверхности, обдирая кожу. И только тогда поняла, что вцепилась в Древо мира.

— Спаси, — даже не прокричала, а пропела на высокой ноте.

И белоснежные листья засияли ярче, словно отвечая на мой отчаянный крик. Что-то в глубине души поднималось, росло, крепло, готовое в любой момент воспарить. Я вспомнила строчки стихов, что только утром показывала отцу. Первые строфы просто торопливо прошептала, обращаясь к Древу:

Твоя мелодия во мне звучит,

Через века мне память наполняя

Той мудростью, что предки поверяли

Тебе в посланиях своих молитв.

Древо отозвалось. Сияние усилилось, а в тело через ствол полилась сила. Я чувствовала, как создается моя алетерна, как моя песня наполняется сиянием души. Следующие строки пришли сами, их я уже пропела, всхлипывая и плача, ощущая, как сердце жгут горечь и злость:

О, сколько крови и пожарищ дым,

В ушах звенят мольбы и крики боли.

Скажи, чем это заслужили мы?

И как мне в сердце ярость успокоить?!

— Что ты делаешь, тварь?

Я закричала, когда мужчина схватила меня за волосы. Он потянул меня к себе, пытаясь отодрать от Древа. От боли темнело в глазах, но припев уже зарождался в глубине души, я ощущала, как кипит во мне сила алетерны, как она меняет мое тело, наполняя безликую внешность цветом и мелодией.

Лети, моя песня, в бездонную высь!

Душа, оживи, расправь свои крылья.

Мне ничего не нужно было для себя, лишь бы спасти свой народ, защитить их от врагов, не позволить пленить. Именно о спасении я молила, об убежище, наполняя строки алетерны силой своей неокрепшей души. Спаси их, накажи врагов!

Поднялся ветер и странный гул. Крик мужчины оглушил. Волосы выпустили из захвата, и я увидела, как гармонта отбрасывает в сторону корнями. Они обвили его мощную фигуру, приковали к полу, а корни продолжали двигаться, прорастая сквозь мраморные плиты и безжалостно прошивая тело гармонта. Он корчился в агонии, разбрызгивая вокруг себя кровь из ужасных ран, кричал, пока голос не охрип.

— Ариэс! — услышала я крик и увидела, как к умирающему гармонту бросился второй, ворвавшись в тронный зал.

Он вцепился в корни, пытаясь вырвать их из тела собрата. Но те развернулись и впились уже в его руку. Меня же подхватили мощные потоки ветра, закружили, лишая любых ориентиров. Свет Древа ослепил. Секунда, и тронный зал исчез. Тело на пару мгновений объяла невесомость. Алетерна затихла в груди, а меня бросило о землю. Приподнявшись, я обнаружила себя на улице неизвестного города. Я долго лежала, ожидая, что Древо перенесет и других иллеми. Но никто так и не появился. Я осталась одна.

Надежда есть, пока теплится жизнь,

Быть может, я еще буду счастливой.

Последние строчки припева ожили на пустынных улицах. Моя песня родилась в смерти врага и боли потери, в желании спасти и страхе погибнуть. Так началась моя алетерна, моя песня, которую я буду петь до конца жизни. Моя песня одиночества.