Любовь напоказ

Алекс Лайт, 2020

Когда подруга дразнит семнадцатилетнюю Бекку Харт, что она ни с кем не встречается, та опрометчиво врет, будто у нее есть парень… У Бретта Уэллса есть все. У него, капитана футбольной команды, одного из самых популярных парней в своей школе, нет проблем с поиском девушек для свиданий, но он больше сосредоточен на своем будущем, чем на том, с кем пойти на выпускной. Но, узнав о лжи Бекки, Бретт внезапно решает поддержать ее и стать тем самым загадочным парнем. Теперь ни одна девица не повиснет на его шее до окончания школы. Однако вести себя как идеальная пара непросто, особенно когда вы едва друг друга знаете. Но неожиданно Бретт и Бекка выясняют, что у них больше общего, чем они думали. Когда грань между притворством и реальностью начинает стираться, они оба задаются вопросом: а не является ли этот фальшивый роман самым настоящим, что случалось в их жизни?

Бекка

После драматичного фиаско в пекарне прошло добрых четыре часа, а мама все не умолкала. И вовсе не потому что я уронила целый поднос с канноли, приготовленными по тайному рецепту ее бабушки. Это было бы не так страшно. Нет — она говорила о Бретте, с восторгом и изумлением.

Мы закрывали пекарню. Кроме нас в зале никого не осталось — Касси уже ушла, пожелав мне удачи. И правда, она мне точно понадобится. Раз уж мама оседлала своего любимого конька, затеяв разговор об отношениях, ее было не остановить, пока она сама не выговорится.

— И как же вы познакомились? — спросила она, подметая пол.

— На занятиях по английскому, — в третий раз сообщила я.

— Он твой ровесник?

— Да, мам.

— А девушка у него есть?

— Ну мам! — я кинула в нее мокрой тряпкой. — Хватит! Ну пожалуйста!

— А то, помнится, он что-то начал говорить такое, пока ты не принялась вопить, что вы только друзья, — продолжила она, не особо вслушиваясь в мои ответы.

Мама подозрительно уставилась на меня поверх швабры.

— Не знаю, что он там хотел сказать. Я мысли читать не умею, — проворчала я.

Мама усмехнулась.

— Еще бы, котик.

Я солгу, если скажу, что даже не думала о том, чтобы сообщить ей, будто мы с Бреттом встречаемся (не упомянув, что только понарошку, конечно). Недаром ведь в списке аргументов «за» фейковые отношения с Бреттом значился пункт «мама наконец перестанет сетовать на мое одиночество». Она будет на седьмом небе от счастья, если узнает, что Бретт — мой (фейковый) парень. Тут же стиснет меня в объятиях, и это будет по-настоящему радостная минутка…

— Он очень симпатичный! — продолжала она.

Такие вот слова все и испортили. Одержимость, которая пробуждалась в ней в подобные моменты, ни на шутку меня пугала. Она ведь на полном серьезе собралась планировать нашу свадьбу, продав ему несколько пирожных.

— Не замечала, — солгала я. Мама наверняка это поняла. И как тут было не понять. Я ведь тоже все понимала. Да что там я, целый мир! Так и хотелось прибить себе на голову табличку: «Да, согласна, Бретт — красавчик, но нет, я не схожу по нему с ума» и закончить на этом.

— Бекка, — мамин голос стал совсем серьезным. Она направилась ко мне. Я потупилась. — Ты же знаешь, я желаю тебе только счастья, — сказала мама и коснулась моей руки.

— Знаю, мам, — и это была чистая правда. Она постоянно говорила мне об этом.

— И если у нас с твоим отцом ничего не вышло, это не значит, что ты не найдешь своего счастья.

— Да, мамуль.

Она приподняла мой подбородок и заглянула в глаза.

— Я хочу, чтобы ты встретила по-настоящему любимого человека, который будет тебя заслуживать.

Черт. В такие моменты мне сложнее всего было понять, как отец мог оставить мою маму. Такую заботливую и добрую. Такую красивую. По-настоящему красивую. Как можно ее не любить? Это же лучший человек на земле.

— Ты же знаешь, развод…

— Генетически не передается, — закончила я за нее. — Зна-а-а-аю.

Она довольно улыбнулась.

Мы продолжили уборку в тишине. Я все думала об отце. В голове роились миллионы вопросов о нем. Вообще они были под строгим запретом. Из-за них мама 1) начинала плакать — или 2) замыкалась в себе и уходила в спальню. Но сейчас она улыбалась, орудуя шваброй, и все бросала на меня обнадеживающие взгляды. Поэтому я сделала глубокий вдох и произнесла:

— Мам, послушай… А когда вы с папой в последний раз общались?

Казалось, она меня не услышала. Мама продолжила подметать, не нарушая привычного ритма. Я прикусила язык, решив, что оно и к лучшему. Но тут она произнесла:

— Когда пекарня открылась.

Я застыла.

— Он пришел на второй или на третий день. Все поверить не мог, что я печь научилась. Помнишь, какие жуткие торты у меня получались на дни рождения? Он был в шоке. Видела бы ты его лицо! — мама задумчиво улыбнулась. — Купил немного канноли — сама знаешь, как он любил бабушкин рецепт — и ушел. Больше я о нем не слышала.

Я не знала, что на это ответить.

— Так, чистоту навели. Закрываемся, котик.

Я взяла швабру и тряпку и убрала их в шкафчик. Мы забрали куртки и вышли на улицу, а потом мама заперла двери и мы побрели домой.

Больше я не задавала вопросов. А она не отвечала.

* * *

Наутро вся кухня снова была в капкейках. Выходит, маму не очень расстроила наша вчерашняя беседа. А я все никак не могла отделаться от ощущения, что мне только почудилось, будто она говорит об отце. Всю ночь в моих ушах звучал воображаемый звон колокольчика над дверью пекарни, и я представляла, как папа заходит в нее, и что в этот момент чувствует мама. Больно ли ей было? Или она обрадовалась, увидев его? Спросил ли он обо мне? Что еще они обсудили кроме выпечки? Голова шла кругом. А хуже всего было понимать, что ответов я не получу никогда. Даже мамин рассказ о встрече с ним был из разряда чудес. Чудес, которые случаются только раз.

Даже в школе я все никак не могла отвлечься от своих переживаний, и поэтому не заметила пакет, лежащий на нижней полке шкафчика, пока он не упал мне на ноги. Я быстро подняла его и огляделась. Никто за мной не следил. В пакете обнаружилась синяя форменная футболка с фамилией «УЭЛЛС», вышитой на спине золотистыми нитями. На футболке лежала записка: «Надень это сегодня, любимая». Я закатила глаза. До чего же нелепо: впервые за все время учебы в старшей школе заявиться на матч, и то по надуманному поводу. Но футболка оказалась мягкой наощупь, да и пахла приятно — как и сам Бретт (хотя откуда мне знать, как он пахнет?), поэтому я ее надела.

В обеденный перерыв я позвонила Касси. Сегодня была первая игра сезона, поэтому вся футбольная команда в это время встречалась с тренером, чтобы обсудить стратегию матча. А я наконец осталась наедине с собой. Я рассказала Касси про футболку и предложила сходить со мной на матч. Касси сказала, что она не против, но у нее сегодня смена в пекарне. Я предложила попросить мою маму подменить ее кем-нибудь, но не вышло. Придется идти одной. Может, под широкой футболкой получится спрятать книгу. Если я сяду на дальний ряд, никто меня и не заметит. Верно?

Насчет футболки я оказалась права. Когда я вернулась домой и примерила ее, выяснилось, что она достает мне чуть ли не до колен. Она была размеров на пять больше нужного, и я решила было, что вообще не стану ее надевать, но потом вспомнила, как отшила накануне Бретта с его общим сбором… Прийти на матч в футболке с его фамилией — меньшее, что я могла сделать, чтобы загладить вину.

Я написала, что уже в пути, но он не ответил. Наверное, готовился к выходу на поле.

Когда я добралась до школы, трибуны уже были забиты под завязку. Я с трудом втиснулась на место между двумя другими школьниками. Думала достать книгу, но кругом было до того шумно, что едва ли получилось бы сосредоточиться, поэтому я сконцентрировалась на толпе. Сперва танцевали черлидерши, а потом наконец на поле высыпали «Медведи». Зрители вскочили и заулюлюкали. Я сделала то же самое, подчиняясь правилам, которые придумали мы с Бреттом.

Девушка рукоплещет с трибун? Сделано.

На ней футболка с фамилией Бретта? Да.

Чем не главная кандидатура на премию «Фейковая девушка года»? Действительно.

Наблюдая за игрой, я старательно делала вид, будто понимаю, что тут происходит. Надо было, конечно, заранее изучить основы футбола. А так я просто вскакивала вместе со всеми, кричала, когда кричали другие, хлопала в ладоши тогда же, когда и они. Когда мяч оказывался у Бретта, — а это случалось с завидной частотой, — мои вопли становились вдвое громче.

Спустя час я даже вошла во вкус. Пожалуй, вся эта футбольная тема не так уж плоха. Восторг толпы оказался заразителен, и я начала понимать, почему так много людей проводят пятничные вечера на трибунах с синими полосами на щеках и золотыми ленточками в волосах. Это занятие дарило ощущение, будто ты сам — частичка чего-то огромного.

Когда Бретт заработал решающий тачдаун, толпа взорвалась, будто вулкан. Мне даже пришлось зажать уши, чтобы предотвратить фатальные последствия. Игроки подхватили Бретта на руки, высоко подняли и понесли, точно заветный трофей, скандируя его имя. На его губах играла улыбка. И мне было приятно чувствовать себя его девушкой, пусть и фейковой.

Когда толпа поспешила от трибун к дверям, ведущим к коридору со шкафчиками, поджидая игроков, я устремилась за ней. Ночь выдалась прохладной, все небо было усыпано звездами и напоминало огромное блестящее одеяло. Я поплотнее закуталась в футболку Бретта. От холода руки покрылись мурашками. Я уже начала пританцовывать и растирать ладони, чтобы согреться, когда дверь наконец распахнулась, и на пороге появился Бретт. Мы встретились взглядами, но вместо радости я увидела в глазах Бретта печаль. Он направился ко мне, по пути высматривая кого-то в толпе.

— Отлично сыграл, — неловко похвалила я, когда мы поравнялись.

Но он, казалось, меня и не услышал.

— Ты родителей моих не видела? — спросил Бретт, взволнованно вглядываясь в толпу.

Он даже не взглянул на футболку, в которой я пришла, и ничего не сказал о том, как я поддерживала его с трибун.

— Нет, — я тоже начала озираться, точно знала, как они вообще выглядят.

— Папа пообещал, что приедет сегодня. Но я его так и не встретил. И маму тоже. — Едва слышно произнес Бретт, не прекращая поисков.

— Уверена, они где-то неподалеку, Бретт. Может, напишешь им?

— Точно, — он достал телефон из кармана, а спустя мгновение помрачнел.

— Что случилось?

— Мама пишет, что папе пришлось задержаться в Нью-Йорке. Раньше понедельника он не появится. — Бретт сжал ладонь в кулак и сердито запихал телефон в карман.

Я не могла взять в толк, почему он так сердится. Подумаешь, папа пропустил одну игру. И что теперь? Мой папа половину моей жизни пропустил, но я на людей не срываюсь.

Впрочем, вслух я это сказать не решилась.

— Ничего, на следующую игру он непременно придет, — сказала я.

— Надеюсь. Тебя подвезти домой? — Он впервые после матча обвел меня взглядом и его губы тронула едва заметная улыбка. — Ты надела футболку. Тебе очень идет.

Я застенчиво ее поправила.

— Ага. Спасибо!

— За то, что предложил отвезти тебя домой, или за комплимент?

— И то, и другое.

Тогда он взял меня за руку и повел через толпу. Мы направились к парковке — я заметила в углу его автомобиль. По дороге Бретт никакой болтовни затевать не стал — чувствовалось, что он еще переживает из-за отца. Когда мы сели в машину, я снова затронула эту тему.

— Слушай, — сказала я, — неужели твой папа прежде ни разу не пропускал игры?

Бретт газанул, и мы поехали — пожалуй, чуть быстрее обычного.

— Никогда.

— А мама? Они обычно вместе приходят?

— Ага. А сегодня она написала, что одной ей идти не хочется.

— А что бы было, если бы они пришли?

Он покосился на меня и снова уставился на дорогу.

— В каком смысле?

— Ну… ты бы представил меня им как свою девушку или что? — спросила я, пытаясь отвлечь его от отсутствия отца.

Бретт рассмеялся и легонько шлепнул меня по колену.

— Возможно! Я ведь уже рассказывал папе о тебе, помнишь? Он был бы рад с тобой познакомиться.

Если уж начистоту, он мне об этом эпизоде не рассказывал.

— У тебя никогда еще не было девушки?

— Не-а.

— Как странно, — прошептала я, чтобы он не услышал.

Мы проехали два светофора, чем прежде Бретт снова заговорил.

— Я понимаю, что ты затеяла, Бекка. Только вот ничего не выйдет.

Конец ознакомительного фрагмента.