Брокингемская история. Том 15

Алекс Кардиган (2024)

Покой лишь снится знаменитым следователям Доддсу и Маклуски — и не только на рабочем месте… В пятнадцатом томе «Брокингемской истории» неутомимые мастера сыска и розыска побывали в риэлторской конторе, в паспортном столе и на двух больших заводах; они вывели на чистую воду квартирного афериста и хитроумного коррупционера; им удалось раскрыть тайну пропавшего электрического фонарика и бесследно исчезнувших бидонов с импортной краской. И даже дерзкий побег подсудимого из здания суда не стал для них неразрешимой загадкой.

CXLII. Аферист со странностями

— Я вас внимательно слушаю! — произнёс зам по кадрам, когда оба его гостя расселись по свободным стульям с другой стороны стола, — Ну, докладывайте: Как прошёл ваш вчерашний визит на завод?

— Доддс, вам слово! — поспешил уйти от ответственности один из гостей, следователь Отдела Расследований Маклуски.

— В целом наш визит прошёл в соответствии с заранее намеченным планом и завершился вполне ожидаемым итогом, — начал докладывать Доддс, другой следователь того же отдела, — Мы трудились, не покладая рук и ног. (Мы все ладони себе изодрали, пока подкапывались под этот дурацкий камень!) Переговоры с представителями завода тоже прошли довольно продуктивно…

— Сеймур остался в восторге от их результатов, — добавил Маклуски, — Он по секрету нам признался, что считает этот поход на завод одним из самых плодотворных за последние полгода.

— Как бы то ни было, мы ни на секунду не забывали о ваших полезных рекомендациях, — продолжал докладывать заму Доддс, — Мы с коллегой старательно создавали эффект многочисленности, а заодно неусыпно следили за тем, чтобы у нас ничего не спёрли…

— Значит, у вас действительно ничего не спёрли? — уточнил для пущей ясности зам.

— Абсолютно ничего! — заверил Маклуски, — Скорее даже наоборот…

— Сеймур также считает, что в ходе переговоров нам удалось добиться определённого прогресса, — продолжал Доддс, — Например, в вопросе о периодичности регламентных работ на передвижной лаборатории мы пришли к мнению, что полугодичная периодичность была бы наиболее…

— Дальше можете не продолжать! — зам протестующе замахал руками, — Ваша полугодичная периодичность меня не касается! Через полгода меня в этом кабинете уже не будет… Кстати, какое у нас сегодня число? — он бросил взгляд на отрывной календарь, висевший на стене, — Восьмое февраля? Неужели только восьмое? — он заметно приуныл, — Ну как же всё-таки долго тянется время…! Доживу ли я когда-нибудь до своего прощального банкета? Когда же наконец наступит это семнадцатое марта? Я уже, можно сказать, поседел на рабочем месте — а до часа-икс остаётся ещё целый месяц с хвостиком…

— Особых причин для отчаяния у вас быть не должно, — попытался вдохнуть в начальника оптимизм Маклуски, — Не забывайте, что февраль — месяц короткий!

— Не такой уж он и короткий, — возразил зам, — Нынешний год у нас — високосный, и этот февраль только на один день короче некоторых других месяцев. Так что до семнадцатого марта мне ещё пилить и пилить… — сокрушённо вздохнул он, — Зато после семнадцатого марта, — мгновенно приободрился он, — я получу на руки обходняк и в течение недели переведусь из этой ненормальной Центральной полиции в Министерство. Наконец-то я вырвусь на свободу из вашего дурдома! В следующем квартале у вашего отдела будет уже другой куратор — и вы отлично знаете, кто именно…

— Вы имеете в виду нынешнего начальника Отдела Жидкостей? — уточнил на всякий случай Доддс.

— Да, я имею в виду нашего дорогого Уайтлока! — кивнул головой зам, — В апреле он займёт мой нынешний пост и унаследует от меня кураторство над Отделом Расследований…

— Может быть, нам не стоит заранее выбрасывать белый флаг? — попытался возразить Маклуски, — Пока Уайтлок ещё не окончательно уселся в ваше кресло, у нас остаются надежды его сюда не пропустить… А вдруг он за оставшиеся два месяца успеет подмочить свою репутацию? В этом случае его предполагаемое служебное возвышение может и не состояться…

— Например, — подхватил мысль коллеги Доддс, — до нас дошли слухи, что на прошлой неделе очередная проверка не обнаружила в большой бочке Отдела Жидкостей необходимого запаса спирта, который обязан был в ней находиться согласно записям в ЖУЖе…

— Не смешите меня! — усмехнулся зам, — Разве недостаток какого-то спирта может подмочить репутацию нашего дорогого Уайтлока? Когда Директору доложили об итогах проверки, он лишь снисходительно улыбнулся… Даже если к концу квартала в бочках Уайтлока не останется вообще ни капли какой бы то ни было жидкости, его отдел всё равно будет признан лучшим в Центральной полиции. На вашем месте я бы давно перестал питать иллюзии насчёт возможности подмочить репутацию этого типа! В рамках Центральной полиции это невозможно даже теоретически… Мы можем попробовать сделать это разве что со стороны Министерства. Когда я перейду туда на работу, я приложу все усилия, дабы подмочить репутацию Уайтлока сверху, по Министерской линии… Впрочем, этот тип крепко укоренился в почве Центральной полиции. Вырвать его отсюда с корнем будет задачей непростой… Одним словом, готовьтесь к долгой и нудной борьбе за существование под начальством нашего дорогого Уайтлока! — обнадёжил своих собеседников зам, — Первое время, пока не прояснится судьба вашего шефа, он (Уайтлок) будет персонально курировать ваш Отдел Расследований. А потом, когда вашему шефу будет вынесен приговор, у вас снова появится постоянный начальник отдела… Если ваш шеф будет признан невиновным, он вернётся к руководству своим отделом; в противном случае ваш отдел получит нового начальника. Но судя по тому, как разворачиваются события в суде, первый вариант вам вряд ли грозит…

— А каким образом они разворачиваются? — заинтересовался Маклуски, — Насколько мне помнится, две недели назад шеф был помещён в какой-то следственный изолятор, а его адвокат пытался оспорить это решение в каком-то суде…

— Да, пытался, — подтвердил зам, — Но суд его претензии отклонил, и теперь адвокат пытается оспорить это решение суда в какой-то вышестоящей инстанции. А между тем, ваш шеф сидит в изоляторе и ведёт там себя, скажем прямо, не совсем безупречно… Ему в камеру принесли листок с правилами внутреннего распорядка и поведения заключённых, чтобы он с ними ознакомился и расписался за это в особом журнале. Но от излишнего волнения он не сумел правильно понять смысл происходившей процедуры… Заподозрив, что ему хотят устроить некую хитроумную ловушку, он наотрез отказался расписываться в журнале, да ещё заявил при этом: «Это неслыханно! Мне пытаются присобачить кота в мешке!» и тому подобные грубости. За неповиновение сотрудникам изолятора он был переведён в местный карцер сроком на семеро суток, а о его недостойном поведении было немедленно доложено в Министерство. Сотрудники изолятора утверждают, что ваш шеф набросился на них с грубой бранью при исполнении ими своих должностных обязанностей… Всем нам было очень неловко за своего бывшего коллегу, — неодобрительно покачал головой он.

— Подобная оценка событий выглядит односторонней, — вступился за начальника отдела Доддс, — Сотрудники изолятора выступают здесь в качестве одной из сторон конфликта, и их показания не могут считаться беспристрастными. Формулировка «набросился с грубой бранью» является литературным штампом и носит оценочный характер. Те же самые действия можно описать и другими словами — например: «не сумел удержаться от чересчур эмоционального изъявления своих озабоченностей»…

— В общем, меньше пятнадцати лет суд ему вряд ли впаяет, — безнадёжно махнул рукой зам, — Скоро предварительное расследование закончится, и процесс перейдёт в решающую стадию… Да, некрасивая история вышла! — подосадовал он, — Ваш бывший начальник отдела здорово подпортил репутацию нашей Центральной полиции… Но вернёмся к текущим делам! — он принял деловой вид и снова посмотрел на отрывной календарь, — Давайте подумаем, каким делом мне бы вас сегодня занять…

— Наверно, нам следует выйти на контакт с Кристи? — осторожно намекнул Маклуски, — Мы слышали, что он упорно и целенаправленно нас разыскивает…

— Да, в самом деле! — вспомнил зам, — Вчера вечером он опять мне позвонил и опять спросил, когда же наконец объявятся Доддс и Маклуски. Я ответил, что вы уже вернулись в Лондон и готовы в любой момент выехать к нему в УБОПЭП. Тогда он сказал, что будет ждать вас у себя сегодня в первой половине дня… Надеюсь, задание вам хорошо понятно? Вы сию же минуту выезжаете в УБОПЭП и до конца дня поступаете в распоряжение этого Кристи — а завтра утром я снова жду вас в этом же кабинете с отчётом о проделанной работе. Вы мне расскажете, что там ещё задумал этот Кристи — ну а я тогда пораскину мозгами, как бы нам и УБОПЭПу подсобить, и о своих делах тоже не забыть… Ещё какие вопросы у вас будут?

— Нет-нет, никаких! — заверили в один голос Доддс и Маклуски.

Некоторое время спустя два прославленных детектива современности решительно появились на главной проходной лондонского УБОПЭПа. Они без тени сомнений заявили дежурному сотруднику ВОХР, что следователь Кристи уже наверняка заказал для них обоих разовые пропуска. Сотрудник ВОХР ответил, что ничего об этом не знает… Для проформы он сам отзвонил следователю Кристи и доложил о прибытии гостей из Центральной полиции — а ещё несколько минут спустя Кристи собственной персоной спустился в проходную и тепло пожал руки новоприбывшим.

— Ну, рассказывайте! — обратился к нему Доддс, — Ради вас мы прервали срочную поездку в Бембридж и сломя голову примчались обратно в Лондон. Мы сгораем от нетерпения узнать, что за дикие планы пришли вам в голову… Итак, мы вас внимательно слушаем!

— Здесь — не место для разговоров! — ответил Кристи, недоверчиво покосившись на прозрачную вахтёрскую будку, откуда с любопытством выглядывала голова дежурного сотрудника ВОХР.

— Тогда выдайте нам разовые пропуска, — предложил Маклуски, — Мы поднимемся к вам в кабинет и побеседуем там с вами в обстановке полной служебной конфиденциальности…

— Какая уж там конфиденциальность! — вздохнул Кристи, — Наш УБОПЭП в разгар рабочего дня напоминает некий зверинец: Повсюду стоит шум и гам; отовсюду доносятся крики и визги; по коридорам так и носятся всякие ненормальные начальники… Для конфиденциальной беседы нам будет лучше выйти за проходную и спрятаться в моей машине, — удачно сообразил он.

— Неплохая мысль! — признал Доддс.

Вскоре трое следователей уже сидели в салоне автомобиля Кристи, припаркованного с задней стороны здания УБОПЭПа. Гостеприимный хозяин занял место на переднем ряду за рулём, а двое его скромных неприхотливых гостей со всеми удобствами устроились на задних креслах. (На сей раз никаких саквояжей и прочего багажа при них не было.)

— А вызвал я вас вот по какому поводу, — приступил к рассказу Кристи, — Надеюсь, вы ещё не забыли, что на апрель-май у нас с вами намечено проведение так называемой Вестхукской (или Иствеллской) операции?

— Да, мы об этом помним, — заверил Маклуски, погружаясь в напряжённые воспоминания, — Где-то недели три назад вы уже пытались изложить нам свои дикие планы…

— Пожалуйста, перестаньте преувеличивать! — решительно запротестовал Кристи, — Ничего дикого в моём плане пока нет… Кстати, вы его уже прочитали?

Следователи Центральной полиции в недоумении переглянулись друг с другом.

— А как же! — решился на блеф Доддс.

— Да не могли вы его прочитать! — вздохнул Кристи, — К сожалению, я ещё не успел его составить. Поэтому называть его диким было бы явно преждевременно… План Вестхукской операции до сих пор пребывает в зачаточной стадии. Я для того и вызвал вас, чтобы совместно проработать кое-какие его детали… (Только от нас с вами зависит, насколько диким он в итоге окажется.) Время нас поджимает: Эта операция внесена в перечень совместных мероприятий УБОПэПа и Центральной полиции на второй квартал текущего года. Мне волей-неволей пришлось вызвать вас к себе, оторвав от важной поездки… Надеюсь, вы на меня не в обиде? В ваш Бембридж вы наверняка сможете съездить и как-нибудь потом…

— Не будем вспоминать об обидах! — примирительно предложил Маклуски, — Как бы то ни было, наша поездка в Бембридж отложена на неопределённый срок, а мы с Доддсом до конца текущего дня находимся в вашем распоряжении.

— Ценю вашу самоотверженность, — ответил Кристи; впрочем, в его голосе промелькнула едва заметная ирония, — Я очень рад видеть вас сегодня в своей компании… Но было бы гораздо лучше, если бы вы прибыли ко мне ещё вчера! Дело в том, что накануне я посетил один интересный следственный изолятор и беседовал там с Аткинсоном… Кстати, вы помните, кто это такой?

— Аткинсон? — задумался Доддс, — Судя по тому, что для беседы с ним вам пришлось отправиться в какой-то изолятор, он — либо сотрудник этого изолятора, либо один из его заключённых…

— Я склоняюсь скорее ко второму предположению, — развил рассуждения коллеги Маклуски, — Сдаётся мне, этот Аткинсон — один из подозреваемых по Брокингемскому делу. Его фамилия кажется мне знакомой…

— Наконец-то вас осенило! — усмехнулся Кристи, — Вы угадали: Этот тип является Брокингемским подозреваемым супервысшей категории. Именно вокруг него в последнее время сконцентрировалось всё моё расследование… Я уже рассказывал вам про этого типа примерно три недели назад, в день открытия Большого Совещания. У этого Аткинсона имеется в Вестхуке загородный домик, а оттуда не так давно была похищена одна любопытная шкатулочка… Теперь припоминаете?

— Ага! — попытался сообразить Доддс, — С этой шкатулкой была связана одна дурацкая история: Вы поймали двух каких-то типов, посадили их в полицейский участок и отключили им освещение…

— Подробности можете не вспоминать! — поспешил вмешаться Кристи, — Да, из этих двоих подозреваемых мы одного отпустили, а другого привезли в Лондон и засадили в один из следственных изоляторов… Но главное — не в этом! Суть дела — в том, что именно в этом Вестхуке мы и будем проводить свою совместную операцию. Я возлагал большие надежды на свою вчерашнюю беседу с Аткинсоном… Увы, она совершенно не оправдала моих надежд: Аткинсон слишком вяло отвечал на мои вопросы, и его показания ни на миллиметр не продвинули наше расследование. А вот если бы мы с вами вчера допрашивали его втроём, нам бы наверняка удалось его разговорить… Но теперь поезд ушёл! Новое разрешение на допрос Аткинсона я получу не раньше, чем через пару недель…

— Вот и прекрасно! — не стал унывать Маклуски, — Стало быть, на ближайшие две недели у нас с вами больше не будет никаких совместных дел?

— Разъезжать по изоляторам нам точно не придётся, — подтвердил Кристи, — Значит, мы сможем сосредоточиться на проработке кое-каких деталей Вестхукской операции…

— Кристи, имейте совесть! — не выдержал Доддс, — Подозреваемые супервысшей категории не входят в компетенцию Центральной полиции! (Нам хватает мороки и с подозреваемыми первой и второй категорий.) А вы ещё порываетесь засорить наши мозги какими-то посторонними проблемами? Очень некрасиво с вашей стороны!

— Я понимаю, что вы не станете без особой надобности лишний раз шевелить мозговыми извилинами, — иронически усмехнулся следователь УБОПЭПа, — Но вам так или иначе придётся это сделать, поскольку Вестхукская операция включена в официальный список наших с вами совместных мероприятий.

— Ах, вот как? — ответил Маклуски, — Вы хотите, чтобы мы взвалили на свою шею часть ваших забот? Тогда и мы не останемся в долгу: В следующий раз мы притащим к вам наши тридцать томов Брокингемского дела и заставим вас изучать материалы по подозреваемым двух первых категорий!

— Давайте обойдёмся без перехлёстов! — пошёл на попятный Кристи, — Да, никто из нас не хочет засорять мозги лишней информацией… Боюсь, я при всём желании не смогу заставить вас заниматься моим участком расследования. Но я и не прошу вас глубоко вникать в суть дела! Я жду от вас лишь скромной дружеской помощи при разработке кое-каких тактических моментов предстоящей Вестхукской операции… Я вам уже намекнул, что собираюсь принять за образец вашу прошлогоднюю операцию в Бембридже. Так к кому же, как не к вам, мне обращаться за ценными советами?

— Можете считать, что вы нас уговорили, — примирительно предложил Доддс, — Если речь идёт лишь о тактических моментах, то мы, конечно же, не откажемся вам помочь!

— Сегодня у нас вполне хватит времени, чтобы продумать какой-нибудь один небольшой тактический момент, — прикинул Маклуски, — А где-нибудь через месяц мы охотно выкроим ещё один денёк, чтобы снова встретиться с вами и поразмышлять над каким-нибудь другим моментом…

— Перейдём ближе к делу! Кристи, каким тактическим моментом вы предлагаете нам заняться сейчас? — взял быка за рога Доддс.

Слегка пораскинув мозгами, Кристи ответил:

— Пожалуй, в данный момент наибольшую сложность для меня представляет квартирный вопрос, — (его ответ немало озадачил двух мастеров сыска, розыска и хитроумных комбинаций), — А дело тут вот в чём… Ваша Бембриджская операция, насколько мне известно, проходила в какой-то местной гостинице, и проблем с местом проведения у вас как будто не возникло. В Вестхукской же операции имеются дополнительные сложности… Сама операция, скорее всего, пройдёт в Вестхуке — но предварительно мы планируем организовать встречу подозреваемых где-то в Лондоне. (Именно на этой встрече мы и постараемся заманить их в Вестхук.) Но в каком именно месте должны встретиться эти типы? (Пожалуйста, не спрашивайте меня о том, кто такие наши подозреваемые! Я ещё и сам этого не знаю…) Естественно, проводить такое важное мероприятие следует не на улице и не в многолюдном ресторане. Лучше всего для этих целей подойдёт конспиративная квартира… Но где мы найдём в Лондоне свободную квартиру, которую можно было бы использовать в качестве конспиративной? Этот вопрос я самым первым поставил перед руководством нашего УБОПЭПа. Руководство подумало и выделило для нашей операции одну старую однокомнатную квартирку на другом конце Лондона. (Она по каким-то причинам числится на балансе УБОПЭПа, хотя никто в ней уже давно не проживает.) Ничего более подходящего для Вестхукской операции у нашего щедрого руководства не нашлось… Съездив и осмотрев квартиру, я пришёл к выводу, что её использование в качестве конспиративной сопряжено с немалыми трудностями. Самая главная состоит в том, что слишком уж далеко она расположена от нашей конторы… (В случае возникновения каких-либо внештатных ситуаций нам вряд ли удастся их оперативно разрешить. В часы пик наша группа быстрого реагирования будет по полдня добираться от конторы до квартиры…) Тогда я снова явился к руководству и поднял вопрос об обмене этой квартиры на какую-нибудь другую, расположенную поближе к УБОПЭПу. Мои аргументы убедили руководство, и оно дало мне карт-бланш на все квартирообменные операции. Итак, я обратился в одну риэлторскую контору под названием «Лондон-Риэлт» и откровенно изложил все свои сложности. Моим делом вызвался заниматься некий риэлтор по фамилии Уэйв… Узнав, что я работаю в УБОПЭПе, он сразу же меня предупредил: Пока квартира находится в собственности юридического лица, продать её частному лицу будет невозможно, а другие юридические лица на подобный товар вряд ли обратят внимание. Уэйв предложил мне сперва приватизировать нашу квартиру на какое-либо частное лицо и продать её как частную собственность, чтобы на вырученные деньги купить другую квартиру (опять-таки в качестве частного лица). Иного выхода из этого тупика Уэйв не нашёл… Тогда я снова обратился к руководству УБОПЭПа с предложением приватизировать нашу квартиру на кого-нибудь из наших сотрудников — например, на меня…

— Это вы здорово придумали! — оценил Доддс.

— Поймите меня правильно: Я вовсе не искал для себя какой-то выгоды! Я думал только о пользе дела, — начал оправдываться Кристи, — Только путём приватизации квартиры мы можем обойти все эти запутанные юридические тонкости… Итак, я должен приватизировать квартиру, продать её и купить на вырученные деньги другую, поближе к месту работы. Моя новая квартира на первых порах может быть использована для проведения каких-либо конспиративных мероприятий — а затем, по мере рассекречивания, она окончательно перейдёт в моё распоряжение…

— Вот мы и говорим, что вы придумали отличный план! — не смог сдержать иронии Маклуски, — В результате вашей Вестхукской операции у следователя Кристи вдруг ни с того, ни с сего появится собственная квартира… Если после каждого оперативного мероприятия у сотрудников УБОПЭПа станут появляться новые квартиры, ваш УБОПЭП неминуемо попадёт под внимание прокуратуры, и всех вас быстро прикроют и пересажают, — поделился неутешительным прогнозом он.

— Не стоит обобщать! — возразил Кристи, — Речь пока идёт об одной конкретной операции и одной конкретной квартире. (Раздавать жильё направо и налево всем желающим наше руководство пока не собирается.) Я вам уже объяснил: Без приватизации квартиры на моё имя проведение Вестхукской операции было бы поставлено под угрозу. А посему руководство снова одобрило моё предложение… Итак, я в течение двух недель при помощи Уэйва оформил себе собственность на жильё. А затем мы приступили к продаже старой квартиры и поискам новой… Кстати, вам когда-нибудь приходилось заниматься обменом квартир?

— Никогда! — заверил Доддс, — Мы с Маклуски проживаем в общежитии Центральной полиции, в одноместной комнате на втором этаже. Приватизировать её на своё имя у нас пока наглости не хватает…

— Тогда я вкратце обрисую вам суть обменных операций, — продолжал Кристи, — Они заключаются в следующем: Вы даёте объявления в несколько популярных газет и объявляете о продаже своей квартиры; в то же время вы сами изучаете эти же газеты и ищете в них объявления о продаже других квартир… В конце концов вы находите ту, которая вам по душе — а попутно находится покупатель и на вашу квартиру. Риэлтор поможет вам утрясти все сопутствующие сложности… Наконец, вы всей большой компанией приходите в регистрационную палату и подписываете договоры о купле одной квартиры и продаже другой. Самое главное — чтобы оба этих договора были подписаны одновременно друг с другом… Вы понимаете, почему это так важно?

— Пожалуй, нет, — честно признался Маклуски, — Может быть, вам будет лучше сперва продать свою квартиру — а уже затем, имея на руках живые деньги, заняться поисками другого жилья?

— Это — типичная ошибка всех начинающих квартирообменщиков! — снисходительно ухмыльнулся Кристи, — Уэйв подробно объяснил мне, где тут собака зарыта… Представьте себе ситуацию: Вы продали однокомнатную квартиру, получили за неё деньги и отправились на поиски другой однокомнатной квартиры. Вдруг на рынке недвижимости происходит резкий рост — и цены на жильё в один момент поднимаются вдвое… Теперь вы на ваши скромные деньги сможете приобрести лишь половину однокомнатной квартиры. Вам придётся признать, что вы немного поторопились с продажей квартиры — но будет уже поздно…

— Погодите! — не смог смолчать Доддс, — Но вдруг цены на жильё не вырастут, а резко упадут в два раза? В этом случае вы сможете приобрести на ваши деньги уже не однокомнатную, а двухкомнатную квартиру…

— А ведь правда! — Кристи в задумчивости почесал макушку, — Эту тонкость я как-то упустил из виду — а Уэйв о ней почему-то не упомянул… Действительно, если на рынке недвижимости произойдёт обвал, вам будет выгоднее до последнего тянуть с покупкой новой квартиры… Я могу привести лишь такое возражение: Цены на недвижимость почти всегда растут. Если они вдруг пойдут на снижение — значит, в стране начался полный развал экономики. А в этом случае вам будет уже не до покупки новых квартир… (Надеюсь, до этого мы доживём ещё нескоро.) В общем, будем считать, что мы с Уэйвом приняли верное решение — совместить продажу старой квартиры с покупкой новой! Надо сказать, что наши усилия быстро принесли плоды: Вскоре на моё объявление откликнулся один солидный тип… Он осмотрел мою квартиру и сказал, что она ему нравится. Он тут же подписал с Уэйвом предварительный договор о намерениях и внёс ему денежный залог размером в тысячу фунтов. Фамилия этого типа — Ратленд. Он имеет жену и двоих детей, а внешне выглядит вполне серьёзно и подозрений не внушает. Со своей стороны, и я тоже дней десять назад подыскал себе подходящий объект для покупки…

— Вы уже нашли себе новую квартиру? — удивился Маклуски, — Ну что ж, от всей души поздравляем!

— Квартирка — просто чудо! — Кристи мечтательно прикрыл глаза, — Расположена в десяти минутах ходьбы отсюда, в тихом и зелёном месте, на седьмом этаже, в крайнем подъезде. Комната в квартире всего одна, но зато угловая. Она имеет сразу два окна в смежных стенах, выходящие на северо-восток и северо-запад. (Для конспиративной квартиры это является несомненным плюсом, поскольку увеличивает обзор прилегающей территории.) Владелец квартиры — некий тип по фамилии Рифкин. Он не женат и не имеет детей; с деньгами у него тоже туговато. (Именно по этой причине он и решился на продажу квартиры.) Уэйв уже заключил с этим Рифкином предварительный договор о намерениях и выдал ему денежный аванс размером в триста фунтов. (Как вы уже догадались, Рифкин является лицом физическим, а фирма «Лондон-Риэлт» — юридическим. Этим и объясняется разница в размерах залогов и авансов.) Итак, Рифкин получил аванс и отправился собирать документы, необходимые для продажи квартиры… С юридической точки зрения ситуация на текущий момент выглядит следующим образом: Если Ратленд откажется от покупки моей старой квартиры, его залог в тысячу фунтов достанется фирме «Лондон-Риэлт»; но если я вдруг откажусь её ему продать, фирма будет обязана вернуть Ратленду этот залог в двойном размере, а мне придётся возместить фирме все эти расходы. Аналогично, если я не захочу покупать квартиру у Рифкина, он сможет с полным правом оставить у себя триста фунтов; но если он сам раздумает продавать мне свою квартиру, мы сдерём с него обратно уже не триста фунтов, а все шестьсот. (Все эти залоги и авансы для того и были придуманы, чтобы заставить покупателей и продавцов посерьёзней отнестись к своим квартирным операциям.) Одним словом, буквально на днях я с Ратлендом и Рифкином смогу подписать окончательный договор о купле одной квартиры и продаже другой. Никаких препятствий на нашем пути как будто возникнуть не должно… Давайте прикинем: Сам я от своих планов не откажусь; Ратленд тоже всерьёз настроился на покупку — а Рифкин, даже если и передумает, вряд ли найдёт лишние триста фунтов, чтобы уплатить неустойку. По всем прикидкам дело выглядит решённым…

— То есть, скоро вы справите новоселье? — уточнил Доддс, — И никаких подводных тонкостей вы с вашим риэлтором не опасаетесь?

После некоторого размышления Кристи ответил:

— Пожалуй, одно негативное обстоятельство в этом деле всё же имеется: Уэйв заподозрил, что Рифкин пытается провернуть какую-то хитроумную квартирную афёру…

— Так-так-так! — заинтересовался Маклуски, — И в чём же эта афёра заключается?

— Если бы мы сами это знали! — вздохнул Кристи, — Уэйв говорит, что поведение Рифкина кажется ему подозрительным. Во-первых, он (Уэйв) по долгу службы обязан подозревать в каждом клиенте афериста; а во-вторых, Рифкин действительно даёт к этому повод… В прошлый раз он приволок Уэйву устаревшие справки из паспортного стола; Уэйв их не принял и велел принести более свежие. Рифкин сначала упирался, но потом всё-таки согласился. Он должен был притащить их в «Лондон-Риэлт» вчера вечером… Сегодня я ещё не успел созвониться с Уэйвом и узнать последние новости — но вчера он мне откровенно признался: Этот Рифкин внушает ему какие-то смутные подозрения. Он явно что-то темнит; но что именно — пока понять невозможно…

— Если у вас возникли какие-то сомнения насчёт порядочности продавца квартиры, вам будет разумнее послать его ко всем чертям и найти себе другую квартиру, — не удержался от ценного совета Доддс.

— Это нужно было делать раньше! А сейчас поезд уже ушёл, — подосадовал Кристи, — Предварительный договор о намерениях мы с Рифкином уже заключили. Если я разорву его (договор) в одностороннем порядке, этот тип спокойно прикарманит триста фунтов аванса, а Уэйв сдерёт их с меня… У нас остаётся лишь один достойный вариант: уличить Рифкина в каких-то махинациях и обвинить его самого в нарушении договора. (Тогда ему придётся вернуть нам аванс уже в двойном размере.) Но чтобы его уличить, нам требуется сперва понять, что он вообще такое задумал… Кстати, я сейчас как раз собираюсь подъехать к Уэйву и прозондировать ситуацию, — рука Кристи потянулась к ключу зажигания, — Если вы желаете составить мне компанию, то я нисколько не стану возражать…

— Ну ещё бы мы не желали! — развеял его сомнения Маклуски, — Мы с детства мечтали познакомиться с каким-нибудь квартирным аферистом и хотя бы краешком глаза понаблюдать за его работой!

— К тому же, — добавил Доддс, — сегодня мы до конца дня прикомандированы в ваше полное распоряжение. Нам волей-неволей придётся сопровождать вас во всех служебных поездках… Ну что ж, везите нас к вашему аферисту!

— Не беспокойтесь: Далеко ехать нам не придётся! — заверил Кристи, заводя мотор.

Некоторое время спустя трое решительных детективных работников уже поднимались по широким лестничным пролётам большого офисного здания. Кристи завёл своих спутников на третий этаж — именно там располагались владения фирмы «Лондон-Риэлт». Пройдясь по тихому и совершенно пустому коридору, спутники зашли в одну из ничем не примечательных дверей по левой стороне.

Комната, в которую они попали, представляла собой обычное офисное помещение с четырьмя столами, на которых стояло целых три компьютера. (В данный момент все они были выключены.) В комнате также находился один сотрудник — высокий джентльмен довольно молодого возраста. Он с глубокомысленным видом расхаживал между столами, размышляя над какими-то важными проблемами. Даже появление троих новых гостей не смогло убрать с его лица печать озабоченности…

— Приветствую, Уэйв! — обратился к сотруднику Кристи, — Познакомьтесь: Сегодня меня сопровождают двое коллег из Центральной полиции! Могу раскрыть вам секрет: Именно они будут помогать мне при проведении операции в конспиративной квартире. Они вызвались приехать сюда вместе со мной, чтобы узнать, как обстоят дела с этой квартирой… Кстати, а как они обстоят? Уэйв, у вас есть, чем меня порадовать?

— Увы, порадовать вас ничем не могу — только огорчить, — ответил в сердцах риэлтор, — С этим Рифкином недолго и в дурдом угодить… Хоть бери пистолет и стреляйся!

— Застрелиться вы всегда успеете! — попытался ободрить риэлтора Доддс, — Давайте перейдём к подробностям: А чем именно вам не нравится этот Рифкин?

— Чует моё сердце: Он пытается нас надуть! — воскликнул в отчаянии Уэйв, — Кристи, вы уже видели этого типа; вы должны признать: С такой честной наивной рожей никто в риэлторскую контору не приходит! Профессиональное чутьё мне подсказывает: Перед нами — хитрый и коварный аферист! Но что он конкретно задумал — этого я до сих пор понять не могу. Поведение этого типа не укладывается ни в какие привычные рамки… Начнём с того, что в газетном объявлении он указал цену за свою квартиру с точностью до пенсов. Обычно эти цены принято округлять до сотен фунтов — что вполне естественно для объектов стоимостью в десятки и сотни тысяч… Но Рифкин объяснил свои действия следующим образом: Он подсчитал точную площадь своей квартиры в квадратных миллиметрах и умножил её на текущую рыночную стоимость. Он клянётся и божится, что не прибавил к получившейся сумме ни одного лишнего пенса… Честно говоря, пока я не могу понять, какая хитрость скрывается за этим его манёвром…

— Может быть, продавец квартиры просто любит во всём предельную точность? — высказал предположение Маклуски, — На мой взгляд, какого-либо тайного замысла в его действиях пока не прослеживается…

— Я тоже не нахожу в его действиях никакого корыстного подтекста. Но это как раз и настораживает меня больше всего! — признался Уэйв, — Похоже, его замысел настолько изощрён и хитроумен, что даже профессиональный риэлтор неспособен его раскусить… Но пойдём дальше: В прошлый раз Рифкин принёс мне своё свидетельство о собственности на квартиру. Оно было помечено датой восьмилетней давности… На вид с ним всё было в порядке. Мы сняли с него копию, а оригинал вернули этому типу. Но заодно он попытался подсунуть нам устаревшую справку из своего паспортного стола, на которой стояла позапрошлогодняя дата… Я объяснил ему, что подобные справки действительны лишь в течение месяца, и снова отправил его в паспортный стол. Вчера он наконец притащил нам новую справку — и вот тут…

— И что же вышло с этой новой справкой? — заволновался Кристи, — Она была подделана?

— Нет, следов подделки я на ней не обнаружил, — продолжал риэлтор, — Но тут не обошлось без одной странной истории… Когда Рифкин доставал эту бумажку из своей сумки, он случайно уронил мне на стол ещё один любопытный документ. Я, в силу профессионального любопытства, просто не мог с ним не ознакомиться… Ну так вот: Это оказался черновик заявления Рифкина в государственную регистрационную палату, ведающую выдачей свидетельств о собственности на жилище; под ним стояла дата двухгодичной давности. В заявлении сказано, что Рифкин якобы потерял своё старое свидетельство о собственности (то самое, восьмилетней давности) и просит выдать ему взамен новое… Увидев, что я заинтересовался этой бумажкой, Рифкин смутился и пришёл в замешательство. Он сбивчиво объяснил, что дело было так: Два года назад он неожиданно обнаружил исчезновение своего свидетельства о собственности на квартиру. Он уже собирался написать заявление в регистрационную палату и даже накатал по этому поводу черновик — но в последний момент вдруг заподозрил, что это свидетельство у него спёрла его родная сестра, проживающая в Гамбурге… Отправившись в Гамбург, он спёр это свидетельство обратно, после чего необходимость обращаться в регистрационную палату отпала сама собой… Не скрою: Его рассказ меня порядком насторожил. Я потребовал у Рифкина объяснений по поводу того, с какой целью он полтора года назад взял справку из паспортного стола. Он смущённо захихикал и ответил так: В то время у него тоже возникла мысль продать свою квартиру. Он уже нашёл на неё покупателя и начал собирать необходимые документы. К счастью, в самую последнюю минуту он передумал, и сделка не состоялась… Когда я заявил, что мы должны внимательно изучить представленные им нам документы, Рифкин заметно занервничал. Он дошёл до того, что обвинил меня в умышленной затяжке времени. Он впал в истерику и потребовал, чтобы мы немедленно купили у него квартиру — не то он якобы передумает. Конечно, идти у него на поводу я не собирался… Когда он ушёл, я тщательно обмозговал это дело со всех сторон. Меня не покидало ощущение, что Рифкин в чём-то темнит… Я поделился своими подозрениями с нашим юристом, Кэттлом. Тот внимательно меня выслушал и высказал своё мнение насчёт замыслов Рифкина. Похоже, Кэттлу удалось догадаться, каким образом этот хитрый тип пытается нас обдурить…

— Мы все обратились в слух! — заверил заинтригованный Доддс.

— Допустим, дело было так, — продолжал Уэйв, — Два года назад Рифкин делает вид, будто потерял свидетельство о собственности на квартиру. Он обращается в регистрационную палату и получает оттуда новое свидетельство взамен якобы утерянного — а потом, воспользовавшись новым свидетельством, продаёт квартиру какому-то третьему лицу. (Вот для чего он полтора года назад брал из паспортного стола справку!) Затем наступает нынешний февраль. Рифкин достаёт из тайника своё старое, якобы утерянное свидетельство и пытается вторично продать ту же самую квартиру, которая ему теперь уже не принадлежит… Представляете, в какую лужу сядем мы с вами, если вздумаем купить эту квартиру? Не успеет Кристи в неё вселиться и сделать ремонт, как откуда-то из-под земли вдруг выскочит настоящий собственник квартиры, которому Рифкин продал её полтора года назад. Поскольку его права неоспоримы, Кристи придётся освободить незаконно занимаемую жилплощадь — а Рифкин с деньгами тем временем благополучно исчезнет в неизвестном направлении. В итоге Кристи останется и без денег, и без квартиры… Нравится ли вам этот вариант?

— Совершенно не нравится! — согласился встревоженный Кристи.

— Но подождите! — снова взял слово Маклуски, — Давайте рассуждать логически: Если Рифкин продал эту квартиру полтора года назад, тогда с какой стати он до сих пор продолжает в ней проживать?

— Да мало ли с какой, — пожал плечами Уэйв, — Допустим, новый собственник квартиры не стал настаивать, чтобы он из неё выписывался… К тому же, не исключён и самый прозаический вариант: Рифкин сговорился с кем-то из своих близких знакомых, чтобы провернуть с их помощью эту афёру. Например, его квартиру могла купить та самая «сестра из Гамбурга»… Если им удастся втянуть Кристи в свои махинации, они получат от него полную стоимость своей квартиры; при этом сама квартира по-прежнему останется в собственности «сестры из Гамбурга»… Кэттл уверен, что подобное развитие событий в наше смутное беспокойное время выглядит вполне реальным, — вынужден был признать он.

— Стоп! — поспешил вмешаться Доддс, — Но ведь в самой свежей справке из паспортного стола указано, что в квартире в настоящий момент проживает один Рифкин; не так ли?

— Ну, допустим, так, — согласился Уэйв, — Однако справка из паспортного стола — далеко не самый важный документ на свете… Кто знает: А вдруг в этом паспортном столе работают близкие знакомые Рифкина? По его просьбе они могли выдать ему какую угодно справку… Гораздо более серьёзным документом является свидетельство о собственности на квартиру. Мы с Кэттлом пришли к выводу, что его подлинность следует проверить с особой тщательностью… Мы решили так: Сегодня с утра Кэттл должен был наведаться в регистрационную палату и заглянуть в архивные материалы. (Мы хотим точно выяснить, кому и когда выдавались свидетельства о собственности на интересующую нас квартиру.) Кэттл пообещал сразу по возвращении заглянуть ко мне и доложить о результатах… Как ни странно, он до сих пор так и не объявился. Боюсь, в этом архиве у него возникли какие-то непредвиденные сложности…

— Стало быть, этот Кэттл работает в вашей конторе юристом? — догадался Маклуски, — Наверно, его рабочее место находится в комнате с табличкой «Юрист», наискосок по коридору от вас?

— Да, именно там он обычно сидит, — подтвердил Уэйв.

— Но вы уверены, что он до сих пор не вернулся? — выразил сомнение Доддс, — Когда мы шли к вам, мы как раз проходили мимо этой комнаты — и из неё отчётливо доносились чьи-то размеренные шаги…

— Как это понимать? — удивился Уэйв, — Кэттл уже вернулся, но не удосужился зайти ко мне? Как-то странно с его стороны…

— Давайте сами к нему зайдём — а заодно и проясним все странности! — предложил Маклуски.

Когда четверо решительных спутников стремительно пересекли наискосок коридор и с напором вторглись в кабинет под табличкой «Юрист», тот действительно не пустовал — по нему размеренно расхаживал некий задумчивый джентльмен, чьи шаги были отчётливо слышны даже из коридора. Обитатель кабинета оказался джентльменом чуть моложе среднего возраста, невысоким, щупловатым и коротко стриженным. Он выглядел бы ещё моложе, если бы не его совершенно седая шевелюра…

— Кэттл, так вы уже вернулись из регистрационной палаты? — удивился Уэйв, первым заходя в кабинет.

— Как видите, — подтвердил юрист, приветственно кивнув вошедшим, — А вы, стало быть, уже вернулись из Саутгемптона?

— Какого ещё Саутгемптона? — машинально переспросил Уэйв.

— Отпираться вам бесполезно! Мне уже всё известно, — предупредил Кэттл, — Я нахожусь в этом кабинете с десяти утра. Не успел я отпереть дверь, как вы позвонили мне по междугородней связи и сообщили, что находитесь в Саутгемптоне…

Уэйв широко раскрыл глаза и в недоумении переглянулся со своими спутниками.

— Кэттл, что с вами? — воскликнул он, — Я с самого утра сижу в рабочей комнате и дожидаюсь, пока вы изволите объявиться! Разумеется, сегодня я не был ни в каком Саутгемптоне — и к вам в кабинет в десять утра тоже не звонил… Мы с нашими уважаемыми клиентами целый час пытались догадаться, куда же вы вдруг запропастились — а вы, оказывается, спокойно бродите по своему кабинету! Странно, что вы не догадались пройти несколько шагов по коридору и меня проведать…

— Но я был уверен, что вы находитесь в Саутгемптоне! — возразил юрист; он был озадачен ничуть не меньше своего коллеги-риэлтора, — Вы хотите сказать, что оттуда звонили не вы, а кто-то другой? Значит, я разговаривал не с вами, а с кем-то ещё? Вот чудеса-то! — он в задумчивости взъерошил свою седую шевелюру, — А ведь я первым делом специально у вас уточнил: «Это — вы?» И вы ответили: «Да-да, это — я. Ну, рассказывайте: Что у вас новенького?» И я подробно изложил вам итоги своей поездки в регистрационную палату… Вы внимательно меня выслушали и сказали: «Да, тут найдётся, над чем поразмыслить…» Ваш голос показался мне чересчур хрипловатым. Я на всякий случай поинтересовался: «Вы часом не простудились?» И вы ответили: «Есть немного…» Или это тоже были не вы?

— Кэттл, ну какой же вы непонятливый! — потерял терпение Доддс, — Уэйв вам ясно сказал: Сегодня он к вам в кабинет не звонил!

— Да что ж это такое? — юрист в отчаянии схватился за голову, — Я полчаса разговариваю с вами по телефону — а потом выясняется, что вы мне не звонили! Похоже, мои дела совсем плохи… Не пора ли мне переселяться отсюда в дурдом?

— Потом будете переселяться! (Фирма «Лондон-Риэлт» поможет вам с переездом.) — прервал его Маклуски, — Кэттл, мы ждём подробного отчёта о вашей поездке в регистрационную палату!

— Я ничего не могу прибавить к своему первому рассказу. Я отчитался о своей поездке в самых мельчайших подробностях, — ответил Кэттл, — Ах да, ведь я рассказывал не вам, а кому-то другому! — сообразил наконец он, — Тогда повторю: Итоги моей поездки оказались крайне неутешительными…

— Что вы под этим подразумеваете? — воскликнул в волнении риэлтор.

— Я прошу вас только об одном: Не нужно раньше времени впадать в панику! — Кэттл снова начал методично бродить по комнате; его собеседникам пришлось так же методично поворачивать свои головы ему вослед, — У нас ещё остаётся надежда благополучно выпутаться из этой истории…

— Никто и не думает паниковать! — нервно вскричал Уэйв, — Давайте ближе к делу: Что вам удалось выяснить в этом архиве? Кто является настоящим собственником квартиры Рифкина?

— Он же сам и является, — замогильным голосом ответил юридический работник, — На его квартиру за всё время было выдано лишь одно свидетельство — то самое, восьмилетней давности, которое он показывал нам. Никаких других свидетельств о собственности на эту квартиру регистрационная палата больше не выдавала — ни самому Рифкину, ни кому другому.

На какое-то время в комнате повисла напряжённая тишина. Её прервал недоумевающий голос Кристи:

— Но если квартира действительно принадлежит Рифкину, тогда какие причины для волнений у нас могут быть?

— Как я погляжу, вы до сих пор ничего не поняли! — с горькой усмешкой констатировал Кэттл, — Очевидно, что Рифкин задумал провернуть с этой квартирой какую-то афёру. Мы предположили, что он использует хорошо известную схему с двумя свидетельствами о собственности… Мы проверили эту версию — и поняли, что ошибались. Это означает, что он действует по какой-то другой, более изощрённой и пока не известной нам схеме… Но если мы не успеем разоблачить его в течение ближайших суток, нам придётся подписывать с ним окончательный договор о купле-продаже. После этого все мосты окажутся сожжены, и мы уже не сможем выбраться из ловушки, которую он нам подстроил… А вы ещё спрашиваете: Какие причины для волнений у нас могут быть? — поиронизировал он.

— Но уверены ли вы, что речь и впрямь идёт о какой-то афёре? — поставил вопрос ребром Доддс.

— Никаких сомнений в этом у меня нет! — подтвердил юрист, — Рифкин ведёт себя как типичный аферист: мутит воду и пытается выловить из неё рыбку… Скажите, пожалуйста: Для чего он два года назад писал заявление об утере свидетельства? А для чего он полтора года назад брал справку из паспортного стола? Свою квартиру он так до сих пор не продал — значит, все его действия имели какой-то особый смысл, который мы пока постичь не можем… Сдаётся мне, он что-то темнит! Если бы он хотел честно и открыто продать свою квартиру, он бы не стал прибегать ко всяким мелким хитростям. Возможно, он специально подсовывает нам кучу посторонних документов, чтобы отвлечь наше внимание от самого главного… Но от чего именно? Пока мы не получим ответ на этот вопрос, мы не сможем спать спокойно…

— Постойте! — поспешил вмешаться Маклуски, — Давайте рассуждать последовательно: Вы подозреваете, что Рифкин задумал какую-то махинацию. Ваши подозрения основаны на том, что он когда-то давно написал какое-то заявление и взял откуда-то какую-то справку… А теперь давайте подумаем: Если бы эти два документа являлись частью его хитрого замысла, ему следовало бы всячески скрывать их от посторонних — а тем более от вас. Но вместо этого Рифкин зачем-то приносит оба документа к вам в контору и едва ли не открыто суёт их вам под нос… Ну не абсурд ли это? Ему было бы достаточно просто запереть их в какой-нибудь ящик у себя дома — и на фирме «Лондон-Риэлт» никто бы и не догадался о существовании этих документов! Поэтому я скажу так: Если этот Рифкин и аферист, то какой-то чересчур странный…

— Что он со странностями — с этим никто и не спорит, — подтвердил Уэйв, — Но сути дела это не меняет! Афёра всегда остаётся афёрой, даже если её проворачивают странные аферисты. Поведение Рифкина не оставляет места для сомнений: Либо он подсунул нам какие-то неправильные документы; либо…

Он сделал длительную паузу, как бы призывая собеседников закончить свою мысль. На его призыв неожиданно откликнулся Кристи:

–…либо он — идиот.

— Вы в самую точку попали! — воскликнул Кэттл, — В самом деле: А вдруг у этого типа не всё в порядке с головой? Вдруг он состоит на учёте в психдиспансере? Но в этом случае он вообще не имеет права совершать сделки с недвижимостью… Вы только представьте, в какую лужу сядем мы с вами, если наши подозрения подтвердятся уже после заключения сделки по купле-продаже! Рифкин получит от Кристи деньги за квартиру, перешлёт их куда-нибудь в Гамбург и тут же достанет из кармана справку от психиатра: «Вот, прочитайте: Я — шизофреник и за свои поступки ответственности не несу!» Сделка будет немедленно признана недействительной, и квартира опять вернётся к Рифкину. А вот вернутся ли деньги к Кристи — это ещё большой вопрос…

— А что, если нам попробовать напрямую спросить у Рифкина, состоит ли он на учёте в психдиспансере? — высказал очевидное соображение Доддс.

— Я уже спрашивал, — устало вздохнул Уэйв, — и он дал мне честное слово, что не состоит… Но после этого он от души хихикнул и добавил, что в наше смутное беспокойное время честное слово уже давно потеряло своё первоначальное значение.

— У нас остаётся только один путь — обратиться за информацией в психдиспансер, — сделал вывод Кэттл, — Мне очень жаль, Уэйв, что вам это предложение пришлось не по душе…

— Почему вы так решили? — удивился риэлтор, — Нет, я и сам считаю, что другого пути у нас нет!

— Значит, вы опять поменяли своё мнение? — догадался Кэттл, — А вот когда вы позвонили мне из Саутгемптона, вы сказали, что не станете обращаться в психдиспансер… Ах да, ведь это же были не вы! — хлопнул он себя по лбу, — Я прямо так у вас и спросил… то есть, не у вас, а у того, с кем разговаривал: «А не стоит ли вам наведаться в психдиспансер?» Вы немного подумали и ответили: «Нет, не вижу в этом особой надобности!» И я тогда возразил, что, по моему мнению, вам непременно следует туда обратиться… то есть, не вам, а тому, с кем я разговаривал.

— Я и без вас знаю, куда мне следует обращаться, — ответил Уэйв, — В главном лондонском психдиспансере работает один мой знакомый, Причард; в случае необходимости он может заглянуть в личные дела пациентов и точно узнать, кто и по какой причине был поставлен туда на учёт. Сегодня я с самого утра пытаюсь отловить этого Причарда на рабочем месте, но всё никак не могу… Как назло, нынче на все звонки в диспансере отвечает очень грубая секретарша, миссис Спелбос. Она сразу меня отшила и послала на все четыре стороны…

— В это невозможно поверить! — вступился за секретаршу Кристи, — Обычно в психиатрических учреждениях работает очень вежливый персонал. Если секретарша диспансера вдруг грубо ответила вам по телефону — значит, вы сами её рассердили…

— Ах, я же ещё и виноват! — возмутился Уэйв, — Между прочим, я был с ней предельно учтив. Я выразился примерно так: «Не будете ли вы так любезны, миссис Спелбос, подсказать мне, где сейчас находится Причард?» А она в ответ: «Пошёл в баню!» — и бросила трубку. Звонить ей ещё раз я не рискнул. Придётся мне дожидаться, пока эта миссис Спелбос уйдёт на обед и сменится другой секретаршей…

— Погодите! — поспешил вмешаться Маклуски, — А почему вы решили, что секретарша вам грубо ответила? Возможно, её ответ следует понимать не в переносном, а в прямом смысле — то есть, не как пожелание лично вам отправиться в баню, а как информацию о том, что в баню отправился ваш Причард…

Немного подумав, Уэйв признал:

— Да, эта мысль почему-то не приходила мне в голову… Как же всё-таки тяжело работать риэлтором! В любом самом простом ответе так и норовишь отыскать скрытый смысл, — посетовал он, — Пожалуй, было бы неплохо ещё раз позвонить в диспансер и уточнить информацию о местонахождении Причарда — но повторно беседовать с миссис Спелбос мне всё равно не хочется… Кристи, не желаете ли вы мне помочь? — он с надеждой посмотрел на своего клиента, — От вас требуется самая малость: набрать под мою диктовку номер и попросить подозвать к телефону Причарда. Если он подойдёт, я сам с ним побеседую; если его до сих пор нет не месте, вы спросите у секретарши, в какое время он должен появиться… Надеюсь, моя просьба вас не сильно затруднит?

— Я всегда рад вам помочь! — проявил сознательность Кристи, — Вы хотите позвонить прямо отсюда?

— Пожалуй, столь деликатные переговоры не следует вести на виду у посторонних, — Уэйв покосился на Доддса и Маклуски, — Я предлагаю вернуться в рабочую комнату и воспользоваться тем аппаратом! Таким образом, мы соблюдём предельную конфиденциальность…

— Да-да, мы вас отлично понимаем! — проявил присущий ему такт Доддс, — Нам с коллегой совсем ни к чему знать, в каких отношениях кто состоит с секретаршей главного городского психдиспансера… (Забивать себе голову ненужной информацией мы не собираемся.) Мы охотно посидим здесь, пока Кристи будет беседовать с миссис Спелбос — а потом с радостью присоединимся к вам в рабочей комнате… Надеюсь, вам хватит пятнадцати минут на этот деликатный разговор?

— Я думаю, что вполне, — прикинул Уэйв.

— Доддс, засеките секундомер! — напомнил Маклуски.

Уэйв и Кристи отправились звонить в психдиспансер, а в кабинете юриста сразу стало попросторнее… Два прославленных детектива, заполняя непредвиденную пятнадцатиминутную паузу, углубились в напряжённые размышления над создавшейся ситуацией… У хозяина кабинета тоже нашлись темы для размышлений. Возобновив свои методичные хождения, он озабоченно покачивал на ходу головой и бормотал себе под нос: «Нет, как вам такое понравится: Не поймёшь кто звонит по телефону — а я полчаса болтаю с ним о служебных делах! Скоро меня самого пора будет принимать на учёт в психдиспансер…»

— Кэттл, не переживайте! — попытался обнадёжить его Доддс, — Не так уж и плохи ваши дела! У некоторых других они сейчас гораздо хуже… Да, вы с этим дурацким звонком из Саутгемптона угодили в очень интересную историю — но ваш неведомый телефонный собеседник попал в ещё более двусмысленное положение! Вы перепутали его с Уэйвом — а он, надо полагать, принял вас за какого-то своего коллегу по работе. Возможно, он до сих пор в задумчивости бродит по своему Саутгемптону и безуспешно гадает, с какой стати вы вдруг заговорили про какого-то Рифкина и его однокомнатную квартиру, и для чего вы напоследок порекомендовали ему обратиться в психдиспансер…

— Согласен: Каждый сходит с ума по-своему, — не стал спорить Кэттл, — В нашей замечательной конторе это можно сделать быстро и безо всяких усилий — достаточно просто сюда устроиться и немного здесь поработать. Пообщаешься с этими клиентами — и словно в дурдоме побывал… Вы, наверно, думаете, что Рифкин у нас такой один? Как бы не так: Половина всех прочих наших клиентов ничуть его не лучше! У «Лондон-Риэлта» на одну успешную сделку приходится по пять скандальных… То покупатель квартиры вдруг удерёт со всеми деньгами и откажется от сделки; то продавец передумает в самый последний момент, уже в регистрационной палате, и разорвёт подписанный договор на глазах у всех риэлторов, покупателей и регистраторов. А то мы и в самом деле наткнёмся на какого-нибудь афериста…

— Ну а вы-то здесь для чего сидите? — напомнил Маклуски, — Задача юриста в том и состоит, чтобы выявлять квартирных аферистов и выводить их на чистую воду!

— Легко сказать! — вздохнул юрист, — К сожалению, у афериста на лбу не написано, что именно у него на уме… Вы, наверно, полагаете, что раз у меня имеется юридический диплом, то никакие афёры мимо меня незамеченными не пройдут? Увы, иногда и юристы оказываются бессильны! Между прочим, недавно я сам на ровном месте лишился квартиры, дачи и машины… Мои родители не зря говорили: Если нет ума, то никакое высшее образование не поможет! — самокритично высказался он.

— И как же вы умудрились прошляпить собственную квартиру? — заинтересовался Доддс.

— Я сморозил такую глупость, что даже вспоминать не хочется! — охотно поделился наболевшим Кэттл, — Во всём была виновата моя «любимая» (в кавычках) вторая жена… Как-то раз я взял в банке кредит, и жена сразу попросила у меня семьдесят четыре тысячи фунтов стерлингов — якобы всего на недельку. Я свалял дурака и отдал ей деньги… А через неделю она с невинным видом сообщила, что не может мне их вернуть. Оказывается, она одолжила их своему «любимому» (в кавычках) племяннику Флоппу, но забыла взять с него расписку. Разумеется, он и не подумал ничего ей возвращать… Вот до чего может дойти женская доверчивость! — вскричал он в разоблачительном задоре, — Ей даже в голову не пришло, что с близкого родственника нужно потребовать расписку в получении денег! Как известно, женщины туговато смыслят в финансовых тонкостях…

— А вы сами взяли с неё расписку, когда выдавали ей эти семьдесят четыре тысячи? — уточнил Маклуски.

— Ничего я с неё не взял! — признал безутешный юрист, — Я решил проявить благородство — и сам же от этого пострадал… И вот остался я без денег — а вскоре пришёл срок возвращать банку этот дурацкий кредит. Для меня наступили тяжёлые времена. (Я до того испереживался, что окончательно поседел.) Чтобы расплатиться по кредиту, мне пришлось продать квартиру, дачу и машину… В итоге я остался без денег, без всего движимого и недвижимого имущества — да ещё и без «любимой» (в кавычках) жены. (Она сама подала на развод, услышав, как я отзываюсь о её «любимом» (в кавычках) племяннике.) Чтобы хоть немного поправить свои дела, я попробовал совершить наезд на этого Флоппа и выбить из него хотя бы часть этих семидесяти четырёх тысяч… Действовать законными методами я не мог, поскольку не имел на руках расписки с его подписью. Мне оставалось лишь одно — обратиться за помощью к бандитам… Я пообещал им тридцать процентов от всей суммы. На этом мы и договорились… (Обычно они в таких случаях берут не тридцать, а пятьдесят процентов — но мне по хорошему знакомству была предоставлена скидка.) И вот бандиты занялись этим Флоппом. Для начала они закинули ему в квартиру взрывное устройство, потом несколько раз выстрелили в окно из винтовки. (К счастью, он жил невысоко — всего лишь на втором этаже.) В конце концов они сломили его упорство, и он пошёл на попятный. Он признался, что уже куда-то истратил все семьдесят четыре тысячи — но пообещал, что продаст свою квартиру (ту самую, на втором этаже) и полностью со мной расплатится. Мне пришлось снова поверить ему на слово… Флопп действительно продал свою квартиру и получил за неё кучу денег — но после этого он бесследно исчез со всеми деньгами, не заплатив мне ни ломаного пенса. И остался я опять у разбитого корыта… А ведь во всём виноват этот толстомордый крокодил с куриными мозгами! — вскричал Кэттл в порыве нахлынувших чувств, — Вы понимаете, о ком я говорю? Да, о своей «любимой» (в кавычках) второй жене! — (детективы понимающе закивали головами), — Нет, больше я вам про неё ни слова не скажу! Я хорошо знаю закон об ответственности за публичные словесные оскорбления; да и не в моих правилах дурно отзываться о женщинах… Об этой безмозглой мартышке я лучше промолчу, — Кэттл мужественно сдержал свой эмоциональный порыв, — Мне всё равно не хватит никакого словарного запаса…

— И всё-таки вам не стоит терять оптимизма, — дал ему дружеский совет Доддс, — Дачи, жёны, квартиры и машины — далеко не самое важное в жизни! Главное — что вы в конечном итоге остались живы… Вы пребываете в самом расцвете физических сил и интеллектуальных способностей. Вы ещё успеете заработать на новую квартиру и на новую жену. Ваша работа на фирме «Лондон-Риэлт» наверняка приносит вам неплохой доход…

— Если бы неплохой! — усмехнулся Кэттл, — На один оклад в наше время не проживёшь… Разумеется, мне приходится крутиться и подрабатывать налево. Иногда я в этом же самом кабинете даю частные консультации собственным клиентам… Да, кстати! — он с интересом посмотрел на собеседников, словно только сейчас разглядев в них своих потенциальных клиентов, — А вам случайно не требуется проконсультироваться по какому-нибудь щекотливому юридическому вопросу? А исковое заявление в суд вам составить не нужно? Если что, имейте в виду — я всегда к вашим услугам! Приходите в любое время, приводите с собой друзей и знакомых, рекомендуйте меня всем желающим — я буду рад помочь! (За свои услуги я беру весьма умеренную плату.) Лишние деньги никогда не помешают — особенно мне… Впрочем, деньги для меня — не самоцель! — спохватился он, — Главное для меня — благополучие клиента… Итак, вы поняли: Я сижу в этом кабинете с раннего утра до позднего вечера, если только не мотаюсь туда-сюда по делам фирмы. Вы можете застать меня здесь в любое удобное для вас время… Но лучше всё-таки приходить в выходные где-нибудь после обеда — тогда у нас в офисе гораздо спокойнее. В будние дни тут порой вообще невозможно протолкнуться — по коридору так и шастают всякие гаврики! — Кэттл поморщился от раздражения, — К нам то и дело заглядывают какие-то охранники и сменные дежурные с других этажей. Всем интересно узнать, не пришёл ли ко мне очередной клиент… Только посетитель зайдёт в мой кабинет, как в коридоре уже выстраивается почётный караул. Стоит клиенту уйти — и все эти бездельники тут же берут меня в оборот: «Кэттл, он вам наверняка что-то заплатил! А ну-ка поделитесь с нами!» И ведь не отстанут, пока не сунешь каждому по бумажке! Так что лучше всего приходить ко мне в субботу или воскресенье, во второй половине дня…

— Мы обязательно учтём ваши рекомендации! — заверил Маклуски, — Доддс, ну-ка взгляните: Сколько там натикало на вашем секундомере?

— Пятнадцать минут уже истекли! — доложил Доддс, поглядев на свой верный циферблат со стрелками.

Покинув юриста с его многочисленными проблемами, два прославленных детектива поспешили в комнату риэлторов, расположенную наискосок по коридору. Они застали Уэйва и Кристи в ещё более неоднозначном умонастроении, чем четверть часа назад: Теперь те уже вдвоём бродили по комнате с чрезвычайно озабоченными выражениями на задумчивых лицах…

— Ну как, поговорили с диспансером? — полюбопытствовал Маклуски.

— Да, разговор состоялся, — кивнул головой Уэйв, — Миссис Спелбос сообщила, что Причард вернётся на рабочее место лишь в десять часов вечера.

— В десять вечера? — переспросил Доддс, — Ничего удивительного: Из бани принято возвращаться без особой спешки… Стало быть, побеседовать с Причардом вы теперь сможете лишь завтра утром?

— Нет, не завтра, — опроверг Уэйв, — К сожалению, время нас поджимает: Мне придётся отправиться в диспансер прямо сегодня, ровно к двадцати двум ноль-ноль. Дело тут вот в чём: После диспансера мы заодно позвонили Рифкину домой. Я поставил его в известность, что мы по ряду причин ещё не готовы подписать с ним окончательный договор. Якобы нам сперва требуется навести кое-какие справки в кое-каком архиве… Конечно, я не стал уточнять, что речь идёт о городском психдиспансере — но этот тип, похоже, сам обо всём догадался. Он опять ударился в истерику; он кричал, что мы специально тянем время и водим его за нос; он требовал, чтобы подписание договора состоялось немедленно, безо всяких затяжек и проволочек. (Возможно, он всерьёз опасается, как бы мы не наткнулись в архиве психдиспансера на кое-какие интересные материалы про него самого.) Короче говоря, я велел ему приходить к нам в офис на подписание договора сегодня ровно к двадцати трём ноль-ноль! — сообщил Уэйв с видом полководца, принявшего важное стратегическое решение, — Кристи тоже придёт сюда в это же время, — добавил он; следователь УБОПЭПа, храня сосредоточенное молчание, согласно кивнул головой.

— На наш взгляд, время выбрано не самое удачное, — высказал опасение Маклуски, — Не слишком ли это поздний час для подписания такого важного документа?

— К сожалению, другого выбора у нас не остаётся, — объяснил Уэйв, — Прежде, чем подписывать договор с Рифкином, мы должны точно выяснить, состоит ли этот идиот на учёте в психдиспансере — а из диспансера я смогу вернуться никак не раньше одиннадцати вечера. С другой стороны, откладывать подписание договора на завтра тоже нельзя… На то имеются причины бюрократического характера: Предварительный договор о намерениях мы заключили с Рифкином в прошлую среду; срок его действия составляет ровно неделю — то есть, по сегодняшний день включительно. Если мы не успеем подписать окончательный договор до завтрашнего дня, мы будем вынуждены продлевать предварительный договор. Эта процедура отнимет у нас ещё полчаса времени и потребует заполнения ещё двух больших листов. (И ещё неизвестно, с какой попытки Рифкин сумеет правильно заполнить оба этих листа! В прошлый раз он испортил нам листов пять, если не шесть…) Вот потому-то я и пригласил этого типа к нам в одиннадцать часов вечера… К тому моменту мы уже успеем навести справки в психдиспансере. Если окажется, что Рифкин не состоит там на учёте, мы со спокойной душой подпишем с ним окончательный договор; если же выяснится, что он там состоит, мы документально уличим его во лжи и разорвём наш договор на совершенно законных основаниях… Вот таким образом на данный момент обстоят наши дела! — подытожил он.

— Мы не считаем себя вправе давать вам какие-либо советы, — тактично воздержался от комментариев Доддс, — Мы можем лишь высказать вам свои искренние пожелания успешно съездить в психдиспансер и благополучно из него вернуться…

— А вы, наверно, думаете, что я очень редко туда езжу? — горько усмехнулся риэлтор, — Да мне куда чаще приходится бывать в этом психдиспансере, чем получать зарплату в кассе родной фирмы! Уж такова в наше время доля профессионального риэлтора… Почти перед каждой сделкой у меня возникают сомнения в умственной полноценности собственных клиентов. Я не могу успокоиться до тех пор, пока лично не убедюсь, что они ещё не поставлены на психиатрический учёт… Пожалуй, пора мне переселяться в этот диспансер на постоянную прописку!

— Неплохая мысль! — высказал одобрение Маклуски, — В этом случае вам не придётся тратить лишнее время на беготню взад-вперёд между диспансером и своей родной конторой…

— Возможно, всему виной моя профессиональная мнительность и подозрительность, — принялся рассуждать Уэйв, — Риэлтор по долгу службы обязан видеть в каждом клиенте возможного афериста и скрытого шизофреника… — (Кристи одобрительно кивнул головой; похоже, он упустил из виду, что сам является клиентом Уэйва), — Этот деликатный вопрос требует особого подхода. Профессиональный риэлтор не имеет права обвинять клиента в умственной неполноценности до тех пор, пока не получит этому подтверждение из надёжных источников. Дело в том, что иногда и совершенно нормальные клиенты ведут себя хуже буйнопомешанных… Например, вчера в двенадцать часов ночи мне домой позвонил Ратленд, покупатель квартиры Кристи, — (сам Кристи с интересом повернул голову к рассказчику), — Его голос дрожал от волнения. Он сказал: «Уэйв, я долго размышлял и в конце концов решился вам позвонить… Скажу вам честно: Этот Кристи внушает мне кое-какие подозрения!» — (лицо Кристи вытянулось от удивления), — Я спрашиваю: «А в чём именно вы его подозреваете?» Он буквально кричит в ответ: «Он кажется мне не слишком интеллектуальным. Я опасаюсь, что он — умственно неполноценный! Он отказался назвать мне место своей работы. Вполне возможно, что он вообще нигде не работает и находится под круглосуточным наблюдением санитаров… Уэйв, я требую, чтобы он немедленно представил мне справку о том, что он не состоит на учёте в психдиспансере!»

— Ну и ну! — озадаченно произнёс Кристи, — А ведь сперва этот Ратленд произвёл на меня вполне достойное впечатление…

— Конечно, я не мог дать в обиду своего клиента, — продолжал Уэйв, — Я ответил: «Ратленд, вы несёте какую-то чушь! Я начинаю опасаться, что у вас самого что-то не в порядке с головой… Мне придётся на всякий случай и у вас тоже попросить справку из психдиспансера!» А он как завопит: «Уэйв, я не могу решиться на покупку квартиры этого типа, пока он не докажет мне свою умственную полноценность! Я не имею права рисковать такими большими деньгами и ставить под удар свою семью. А на моём иждивении, между прочим, находится жена и двое малолетних детей!» Я отвечаю: «Спасибо, что напомнили! Пускай и они тоже принесут мне справки из психдиспансера!» Он кричит: «Моя жена и дети также считают, что этот Кристи — полный идиот! Они так сильно переживают, что не могут спать по ночам…» Я говорю: «Значит, у них тоже имеются какие-то психические отклонения. Теперь я не успокоюсь, пока не увижу их справки об умственной полноценности!» В общем, мы с Ратлендом пререкались по телефону почти полночи. В итоге мы пришли к соглашению о сохранении статуса-кво: Он снял своё требование о подтверждении полноценности Кристи, а я не стал настаивать на подтверждении полноценности Ратленда и членов его семьи… Таким образом, сегодня ночью я спал только три часа — а утром мне опять пришлось идти на работу в «Лондон-Риэлт»… Вот ведь собачья профессия! — измученно вздохнул он.

— Уэйв, вы уже и меня начинаете заражать своей мнительностью! — пришёл в волнение Кристи, — Теперь уже и я сомневаюсь в умственной полноценности этого Ратленда…

— К счастью, вы по сравнению с ним находитесь в более выгодном положении, — обратил внимание Доддс, — Ратленд не имеет возможности проверить, состоите ли вы на учёте в психдиспансере — а вот Уэйв легко прояснит этот вопрос в отношении не только Рифкина, но заодно и Ратленда со всеми членами его семьи…

— Пожалуй, именно так я и сделаю, — подтвердил Уэйв, — Конечно, по виду этот Ратленд на шизофреника не похож. Но подстраховаться никогда не помешает… Итак, Кристи, мы встречаемся с вами снова в этой же комнате приблизительно в двадцать три ноль-ноль! Надеюсь, вы не опоздаете?

— Ни в коем случае! — заверил Кристи, — Кстати, как посмотрят на мой поздний приход здешние охранники?

— Обычно в этот поздний час они смотрят уже собственные сны, а не на чей-то приход, — ответил Уэйв, — Надеюсь, никаких нескромных вопросов вам никто не задаст — тем более, что наш офис официально работает круглосуточно и без выходных. Бывает, я и сам ночую здесь вон за тем столом! — Уэйв указал на самый дальний стол, за которым стояло самое большое и удобное кресло, — Не исключено, что и предстоящей ночью мне будет уже не до сна… Кристи, вы поняли: Мы с вами расстаёмся до одиннадцати вечера! Ну а с вами, — он обернулся к Доддсу и Маклуски, — мы, судя по всему, вообще больше не увидимся…

— Это ещё почему? — возразил Доддс, — Мы прикомандированы к Кристи до конца текущего дня и не имеем права покидать его в столь ответственный момент. Разумеется, в двадцать три ноль-ноль мы тоже будем присутствовать при подписании вашего договора… Не скроем: Нам будет очень интересно посмотреть, как вы станете выпутываться из этой дурацкой истории!

— Да, кстати! — удачно сообразил Маклуски, — В правилах внутреннего распорядка сотрудников Центральной полиции имеется один важный пункт: Если сотрудник возвращается с оперативного мероприятия домой уже после часа ночи, то на следующее утро ему положен заслуженный отдых вплоть до самого обеда… Я полагаю, нам не стоит упускать возможность совершенно законно просачковать всю первую половину завтрашнего рабочего дня, — резонно заметил он.

— В общем, ждите нас тут ровно в одиннадцать вечера! — объявил Уэйву Доддс.

Над Лондоном уже давно сгустилась сумрачная февральская ночная мгла, когда два величайших детективных работника современности снова появились всё в том же большом офисном здании. Они без лишнего шума прошлись по пустынному приёмному холлу мимо полуприкрытой двери с табличкой «Дежурный», из-за которой доносился чей-то молодецкий храп. Поднявшись по лестнице на третий этаж, они очутились в уже знакомом им коридоре… В тот поздний час на бескрайних просторах третьего этажа царила сонная полуночная тишина. Из комнаты юристов больше не было слышно ничьих размеренных шагов, и лишь подслеповатые лампы дневного света занудно потрескивали откуда-то с потолка… Решительно пройдясь по коридору до нужной двери, детективы без тени сомнений вторглись в уже известную им комнату по левой стороне.

Как и следовало ожидать, Уэйв и Кристи находились на положенном месте. Усевшись в кресла в двух противоположных концах помещения, они сосредоточенно размышляли о каких-то важных проблемах. (Детективы заметили на их лицах то же самое удручённое выражение, что и несколько часов назад, когда видели их обоих здесь в предыдущий раз.) Из дальнего угла комнаты доносились еле слышные завывания саксофона. (Эти звуки производил стоявший на столе миниатюрный радиоприёмник.)

— Ну, рассказывайте! — предложил Доддс, усаживаясь вместе с коллегой в свободные кресла, — Как прошла ваша поездка в диспансер?

— Плохи наши дела! — доложил Уэйв совсем упавшим голосом, — Я перерыл все архивные материалы и убедился: Рифкин никогда не состоял на учёте в этом заведении. (Да чтоб ему пусто было!)

— А как насчёт Ратленда и его семьи? — уточнил для полноты картины Маклуски.

— Эта семейка там тоже не состоит, — сообщил Уэйв, — Кстати, Кристи, заодно я навёл справки и на ваш счёт… Могу вас обрадовать: И вы также не состоите на учёте в этом диспансере!

— Вы сняли большой груз с моей души, — без особой радости ответил Кристи.

Немного помолчав, Уэйв добавил:

— И сам я тоже там не состою… (Своей фамилии я в этих списках не обнаружил.)

— Стало быть, на подписание вашего договора соберётся весьма разумная компания! — сделал вывод Доддс, — Но вы, кажется, чем-то недовольны, Уэйв?

— У меня создалось впечатление, что Рифкин оставил нас всех в дураках, — откровенно высказался мрачный риэлтор, — Он задумал против нас такую хитрую афёру, что мы до сих пор не в силах её раскусить… Сперва мы заподозрили, что он намухлевал со своим свидетельством о собственности на квартиру — но в итоге выяснилось, что к этому свидетельству придраться невозможно. Потом мы решили, что у этого афериста не всё в порядке с головой — но на учёте у психиатров он почему-то не состоит… Я даже не знаю, что тут ещё можно предположить!

— Может быть, Рифкин страдает какой-то особой болезнью мозга? — выдвинул робкую догадку Кристи, — В этом случае его могли поставить на учёт в какую-то особую психиатрическую палату, а городской психдиспансер может об этом и не знать…

— Теперь уже поздно строить догадки! — воскликнул в отчаянии Уэйв, — С минуты на минуту Рифкин будет здесь. Увильнуть от подписания договора нам уже не удастся… Хоть бери пистолет и пускай себе пулю в лоб!

— Уэйв, прекратите нагнетать ситуацию! — пристыдил риэлтора Маклуски, — Почему это не удастся? Никто на свете не сможет заставить вас подписать этот договор, если вы сами этого не желаете. Вам не к лицу трястись от страха перед каким-то сопливым аферистом! Это он должен трепетать от ужаса перед лицом большой риэлторской конторы… Как только этот тип появится у вас в офисе, дайте ему пинка под зад — и никаких договоров вам с ним подписывать не потребуется!

— Уже поздно давать ему под зад! — безнадёжно вздохнул риэлтор, — Это нужно было делать раньше, до заключения предварительного соглашения! Если я сейчас откажусь подписывать этот договор, я сам подпишу себе смертный приговор… Во-первых, Рифкин после этого наверняка устроит скандал и подпортит нашей конторе всю деловую репутацию. Во-вторых, я не смогу вразумительно объяснить начальству, почему я не стал подписывать договор. (Ведь документы этого хитреца находятся в полном порядке.) И в-третьих, если подписание договора сорвётся по вине нашей фирмы, Рифкин получит полное право оставить у себя аванс в триста фунтов, а мне придётся возмещать его нашей фирме из собственного кармана…

— Тогда подписывайте договор! — дружески посоветовал Доддс.

— Но вдруг после подписания выяснится, что Рифкин нас надул? — вскричал в ужасе Уэйв, — Тогда меня с позором выставят из конторы за профнепригодность!

— Погодите! — сообразил внезапно Маклуски, — А Рифкин знает, что Кристи работает в УБОПЭПе?

— Нет, до Рифкина и Ратленда мы эту информацию не доводили, — опроверг Уэйв, — Собственно, таково было пожелание самого Кристи…

— Может быть, нам всё-таки стоит раскрыть Рифкину этот секрет? — высказал предложение Доддс, — Если он будет знать, что покупатель его квартиры является сотрудником правоохранительных органов, у него быстро отпадёт охота проворачивать квартирные махинации у того перед носом…

— Ваше предложение не лезет ни в какие ворота! — решительно возразил Кристи, — Разумеется, я обязан соблюдать меры служебной конспирации. Раскрытие информации о моём месте службы является недопустимым… Вы только представьте: Рифкин узнает, что продал квартиру следователю УБОПЭПа, и поспешит раструбить об этом всем своим знакомым и соседям! И во что тогда превратится наша конспиративная квартира? Боюсь, ни один из наших подозреваемых никогда не решится в неё сунуться…

— Ну хорошо! — позволил убедить себя Маклуски, — Допустим, вы не станете рассекречивать своё место службы до покупки квартиры и в случае её успешной покупки… Но если Рифкин вдруг надумает устроить какую-то махинацию и оставит вас без купленной квартиры, вам сам чёрт велел раскрыть ему своё инкогнито! Ваш УБОПЭП займётся этим аферистом по долгу службы и в один момент с ним разберётся. (Мы уже выяснили, что квартира Рифкина расположена в десяти минутах ходьбы от вашей конторы — а бригада быстрого реагирования доберётся до неё вообще в течение минуты.) Вы представите в суд неопровержимые доказательства его вины — и он мгновенно загремит за решётку. Больше ему уже никогда не придёт в голову заниматься своими квартирными афёрами с неизвестными покупателями…

— Но мне-то от этого разве легче? — возразил Уэйв, — Когда эта афёра получит огласку, меня в один момент вышибут из «Лондон-Риэлта» — и ни одна риэлторская контора на свете не рискнёт принять меня к себе на работу. Услышав мою фамилию, все будут с усмешкой качать головами: «Ага! Это — тот самый риэлтор Уэйв, которого облапошил аферист Рифкин? Пожалуй, нам не стоит связываться с этим Уэйвом! Как бы он снова не сел в ту же самую лужу…» Моя основная профессиональная задача в том и состоит, чтобы заранее выявлять и предотвращать квартирные афёры — а я так глупо попадусь на крючок к этому махинатору? На этом вся моя риэлторская карьера и закончится…

— Так как же вы всё-таки собираетесь поступить? — поставил вопрос ребром Маклуски, — Подпишете договор или нет?

— Пока не знаю, — пожал плечами Уэйв, — Скорее всего, придётся его подписать… Текст договора уже составлен. Осталось лишь получить подписи покупателя и продавца, а потом поставить на него печать… А вот и наш продавец! — встрепенулся он, заслышав скрип двери.

Дверь осторожно отворилась, и в комнату вошёл весьма упитанный тепло одетый джентльмен средних лет. Большие голубые глаза с подозрительной наивностью и добродушием выглядывали из-за пухлых щёк… Похоже, он никак не ожидал, что его будут встречать сразу четверо оппонентов. Он в нерешительности застыл у двери и как-то неуверенно спросил:

— Простите, это — фирма «Лондон-Риэлт»?

— Да-да, вы попали по адресу! — обнадёжил его Уэйв, поднимаясь с кресла.

Доддс, Маклуски и Кристи также поспешили радушно выйти навстречу клиенту. Тем временем тот, остановившись посереди комнаты, извлёк из кармана пальто большую записную книжку.

— Я пришёл насчёт продажи квартиры, — сообщил он для полной ясности, — Итак, это — «Лондон-Риэлт»… Значит, риэлтора зовут Уэйв, а покупателя — Кристи, — прочитал он по своему блокноту.

— Разумеется, это — мы, — подтвердил Уэйв, — Рифкин, мы уже не один раз с вами беседовали! Неужели вы нас не узнаёте?

— Прошу извинить! — смущённо произнёс гость, — У меня — плохая память на лица… На прошлой неделе я принял у себя слишком много риэлторов и покупателей. У меня до сих пор в глазах от них рябит… Но я твёрдо решил продать свою квартиру именно вам! — заверил он со стальными нотками в голосе, — Ваша фирма кажется мне вполне надёжной. Она мне очень нравится! — он с доброй улыбкой оглядел комнату, остановившись взглядом на дальнем столе со включённым радиоприёмником, — В Лондоне полно всяких риэлторских контор, но далеко не всем им я доверяю. С некоторыми я вообще не желаю иметь дела, — он скорчил презрительную гримасу и отвернул нос в сторону, — А вот ваш «Лондон-Риэлт» произвёл на меня хорошее впечатление…

— Да кто бы сомневался! — вздохнул Уэйв, — Ну что ж, Рифкин, садитесь вон в то кресло! Нам предстоит серьёзный разговор…

Вскоре риэлтор, продавец квартиры и трое законспирированных следственных работников уже сидели вокруг дальнего стола с нескольких разных сторон. (Это был тот самый стол, на котором не стояло ни одного компьютера. Своеобразным заменителем ему являлся миниатюрный радиоприёмник, всё ещё продолжавший транслировать какой-то заунывный саксофонный концерт.) Как нетрудно догадаться, Доддс и Маклуски заняли места чуть сбоку, дабы держать подозрительного клиента под своим надёжным визуальным наблюдением.

— Приступим к делу! — взял быка за рога Уэйв, — Рифкин, вы намерены подписывать окончательный договор о продаже своей квартиры?

— А что, без этого можно обойтись? — задал встречный вопрос Рифкин и внезапно истерически захихикал.

— Нет, обойтись без этого вам не удастся, — признал Уэйв, — В общем, берите договор, читайте и подписывайте… Только учтите: Данный договор является официальным документом! Вы несёте уголовную ответственность за предоставление неверных сведений о себе и своём имуществе. В договоре ясно сказано: Вы обязаны гарантировать, что продаваемая вами квартира принадлежит вам по праву собственности и не обременена правами третьих лиц, а сами вы не состоите на учёте в психиатрическом диспансере…

— А также ваша квартира не должна иметь скрытых дефектов, — не преминул добавить Кристи, — А то вы ещё подсунете мне жильё с какими-то изъянами… (Кто знает: А вдруг у вас за настенным ковром скрывается пролом в соседнюю квартиру?)

— Нет-нет, никаких дефектов! — улыбнулся Рифкин, — Я продаю квартиру не потому, что она плохая, — он ещё раз осторожно хихикнул, — а потому, что мне нужны деньги!

— Мы отлично понимаем, что вам нужно, — подтвердил Уэйв, — Тогда читайте текст и ставьте подпись!

Рифкин углубился в изучение окончательного договора. В комнате на какое-то время повисло напряжённое молчание, нарушаемое лишь монотонными завываниями саксофона из радиоприёмника… Вскоре Уэйв, не в силах усидеть на месте, вскочил с кресла и принялся нервно расхаживать по комнате. Ещё через пару минут его запас терпения иссяк, и он поинтересовался:

— Ну как, Рифкин, прочитали? Всё ли вам в договоре понятно?

— Мне не совсем понятен вот этот пункт, — ответил продавец квартиры, — Тут сказано, что если сделка не состоится по моей вине, то я буду обязан вернуть вашей фирме двойной размер денежного аванса… Но, допустим, после подписания договора со мной что-то случится, — (он заметно погрустнел), — и я не доживу до регистрации сделки, — (его голос задрожал, а на щеках появились слёзы), — Я хотел бы узнать: Буду ли я в этом случае признан виновным в нарушении договора?

Уэйв выхватил у Рифкина листки с текстом договора и уткнулся в них носом. Минуту спустя он вернул их клиенту и успокаивающе произнёс:

— Можете не волноваться: Подобный казус в договоре предусмотрен! Вы обратили внимание на пункт о форсмажорных обстоятельствах? Там сказано следующее: Если совершению сделки помешает форс-мажор, тогда она признаётся несостоявшейся, а все участники возвращаются в первоначальное состояние — то есть, квартира остаётся у вас, а все авансы и залоги передаются тем лицам, которые их внесли. Очевидно, ваша преждевременная смерть как раз подпадает под пункт о форс-мажорных обстоятельствах… Будьте спокойны: Никто и не подумает обвинить вас в срыве сделки! Аналогичная ситуация возникнет в случае, если какая-то неприятность вдруг приключится с нашим покупателем, — он указал на Кристи, — Допустим, его тоже переедет какой-нибудь бронетранспортёр… Это тоже будет считаться форс-мажором. (Конечно, мы не станем требовать, чтобы наследники Кристи заплатили нам двойную сумму аванса.) В этом случае ваша квартира опять останется у вас — но аванс в триста фунтов вам придётся вернуть… Ну, теперь-то вам всё понятно?

Рифкин ненадолго задумался, а потом вдруг разразился диким пронзительным хохотом.

— Что вы нашли смешного в этой истории? — удивился Кристи.

— Нет-нет, не обращайте внимания! — ответил Рифкин, заканчивая хохотать, — Я только хочу вас попросить: Вы уж, пожалуйста, не попадайте под бронетранспортёр! — он повернул к следователю УБОПЭПа своё умоляющее лицо.

— А я и не собираюсь! — заверил Кристи, — Конечно, я не могу допустить, чтобы меня накануне переезда на новую квартиру вдруг чем-то переехали…

— И ещё у меня вызывает вопросы пункт о закладке денег в банковские ячейки, — продолжил изложение претензий Рифкин, — Тут сказано, что я могу достать их оттуда только после регистрации сделки… Но вдруг я не доживу до этой регистрации? Кому тогда достанутся эти деньги?

— Первый раз встречаю клиента, который так сильно торопится на тот свет! — выразил удивление Уэйв.

— Что поделать: У меня — очень слабое здоровье! — печально вздохнул Рифкин.

— Но вам и в этом случае нет причин беспокоиться, — попытался обнадёжить его Уэйв, — Если вы сыграете в ящик до получения свидетельства о регистрации, ваши права на эту денежную сумму переходят к вашим наследникам… Вы заметили, что в конце договора оставлено свободное место? Да, вы верно догадались: Вы можете вписать туда тех лиц, которых следует в первую очередь известить в случае вашей преждевременной кончины. Именно они получат доступ к банковской ячейке с вашими деньгами. (Как видите, в нашем договоре всё сделано для удобства наших уважаемых клиентов!) Итак, Рифкин, желаете ли вы вписать кого-либо в этот пункт?

— Да, конечно! — просиял клиент, — Впишите туда мою сеструху из Гамбурга!

— Ага! — смекнул Доддс, — Ту самую, которая спёрла ваше свидетельство о собственности на квартиру?

— Других сестёр у меня нет, — со вздохом ответил Рифкин, — Мы с ней остались одни на свете… Фамилия моей сестры — Дедекинд. Точнее, это — фамилия её мужа, с которым она проживает в Гамбурге… Если нужно, я могу продиктовать вам её полный адрес и все паспортные данные!

Уэйву пришлось потратить ещё несколько десятков минут на то, чтобы внести в договор самые полные сведения о сестре Рифкина, включая её гамбургский адрес и номер домашнего телефона со всеми дополнительными международными кодами. Но вот и это дело осталось позади… Рифкин снова взял в руки договор, положил его перед собой на стол и стал снимать колпачок со своей шариковой ручки. Все присутствующие невольно затаили дыхание и застыли на месте. Даже Уэйв воздержался от дальнейших хождений по комнате и неподвижно замер за спиной Рифкина.

Продавец квартиры, словно испытывая терпение окружающих, неоднократно подносил кончик ручки к месту подписи, но всё никак не решался оставить на бумаге свой драгоценный автограф. Всякий раз его что-то останавливало. Он откладывал ручку в сторону и принимался снова изучать то один, то другой пункт договора… Наконец, Уэйв не выдержал и прозрачно намекнул:

— Рифкин, так вы будете подписывать документ? Может быть, вам не нравится ещё какой-то пункт?

— Да всё мне нравится! — улыбнулся клиент, — Но мне очень нелегко расставаться со своей квартирой… Вы только представьте: Я прожил в ней всю сознательную жизнь, от рождения и до настоящего момента! К сожалению, денежные затруднения вынудили меня решиться на её продажу… Полтора года назад я уже готов был её продать, но в последний момент передумал. И вот сегодня я снова стою перед нелёгким выбором… Жалко квартиру, что ни говори! — вздохнул он, — Хорошая у меня всё-таки квартира…

— Вам не стоит её жалеть! — поспешил вмешаться Кристи, — Продажа квартиры принесёт вам хорошие деньги, с которыми вы быстро преодолеете все ваши материальные затруднения.

— Это верно! — согласился Рифкин и снова пронзительно захихикал.

— Ну так что? — напомнил ему Уэйв, — Подписываете или нет?

— Сейчас-сейчас! — Рифкин опять взял в руку ручку и занёс её над договором.

Взоры всех присутствующих в очередной раз устремились на бумажный листок, где должна была появиться подпись продавца квартиры. В последний момент Рифкин увёл ручку чуть в сторону и старательно вывел в нижней графе текущую дату — восьмое февраля нынешнего года. Затем он снова поднёс ручку к месту подписи и почти коснулся ею бумаги… Но когда внутреннее напряжение ситуации достигло своего апогея, он неожиданно обернулся к Уэйву и безмятежно улыбнулся ему прямо в лицо.

— Что вы нашли смешного в нашем договоре? — удивился тот.

Тем временем однообразные звуки саксофона вдруг резко стихли, и из радиоприёмника один за другим отчётливо пробибикали шесть сигналов точного времени. Одновременно с началом шестого сигнала Рифкин надел колпачок на свою ручку и убрал её в карман пальто. Затем он поднялся с места и твёрдым уверенным голосом произнёс:

— К сожалению, я не могу подписать договор. В Лондоне только что наступило девятое февраля!

— И в чём же проблема? — не понял Уэйв, — Вы уже проставили в графе дат восьмое число? Ну так возьмите и переправьте восьмёрку на девятку!

— С юридической точки зрения это недопустимо! — напомнил ему Рифкин, — Наш предварительный договор был заключён на срок по восьмое февраля включительно. Следовательно, теперь он является недействительным… Я больше не имею права совершать действия, предусмотренные в этом предварительном договоре — в том числе подписывать окончательный договор, — без тени сомнений объявил он.

— Ну какой же вы педант! — возмутился Уэйв, — Вы хотите сорвать подписание договора из-за каких-то лишних двух минут? Ну что за твердолобый крючкотвор! Ставьте скорей вашу подпись — и дело с концом! В случае необходимости мы все вчетвером подтвердим, что вы подписали договор ещё до наступления полуночи…

— И это говорит мне профессиональный риэлтор? — укоризненно произнёс Рифкин, едва удерживаясь от смеха, — И это предлагает мне лицо, которое обязано уважать всякие там законы? Вот уж не ожидал я от вас такого легкомыслия…! Вы хоть знаете, как называется то, что вы мне сейчас предложили? Если не знаете, я вам скажу: подстрекательство к совершению подлога в официальных документах!

— Да чёрт бы вас побрал! — вздохнул в изнеможении Уэйв, — Вы настаиваете на соблюдении всех бюрократических формальностей? Хорошо, пусть будет по-вашему… Тогда берите вот тот бланк и заполняйте! Сейчас мы по всем правилам оформим продление нашего предварительного договора… Но учтите — он будет продлён на тех же условиях, что был заключён вначале!

— А с какой стати я должен соглашаться на ваши условия? — немедленно дал отпор Рифкин, — В предварительном договоре было сказано, что он может быть продлён при согласии обеих сторон. Но я ещё не решил, стоит ли мне давать своё согласие… Заслуживает ли фирма «Лондон-Риэлт», чтобы я продлил с ней предварительный договор? Боюсь, что вряд ли. С каждой минутой ваша контора нравится мне всё меньше и меньше. Я уже и сам не рад, что с вами связался… Вы целую неделю тянули время и водили меня за нос. Это по вашей вине подписание окончательного договора было отложено на самый последний момент! Всё это говорит о низком профессиональном уровне здешних риэлторов и юристов… Пожалуй, в другой фирме мою квартиру могли бы продать и получше! В самом деле: Почему бы мне не обратиться в более надёжную риэлторскую компанию…?

— Рифкин, перестаньте дурить! — вскричал в отчаянии Уэйв, — Быстро подписывайте договор — не то мы подадим на вас в суд!

— Это ещё вопрос, кто на кого куда подаст! — невозмутимо парировал клиент, направляясь к двери, — Все законы — на моей стороне! Я всю неделю честно и добросовестно исполнял все пункты предварительного соглашения — а вы занимались непонятно чем и в итоге сорвали подписание окончательного договора… Не пытайтесь диктовать мне свои условия! После восьмого числа все условия диктую я. Не захочу ставить подпись под вашей филькиной грамотой — и не поставлю! Захочу уйти в другую контору — и уйду! И залог в триста фунтов я вам теперь тоже возвращать не обязан… Так что я ещё подумаю, стоит ли мне и дальше иметь с вами дело!

Рифкин вышел в дверь и бесследно исчез в коридоре. Оттуда донёсся его задумчивый голос: «Да, надо будет позвонить сеструхе в Гамбург и посоветоваться…» Его шаги уже давно затихли где-то в глубине офисного здания, а четверо его недавних собеседников всё никак не могли собраться с мыслями и осознать весь психологизм и абсурдизм создавшейся ситуации… Наконец, на Уэйва нагрянуло просветление. Схватившись за голову, он рухнул в ближайшее кресло и измученно простонал:

— Ну вот, я так и знал: Этот идиот нас всё-таки надул!

— Что он вас надул — с этим никто и не спорит, — согласился Маклуски, — Но называть его идиотом у вас оснований нет — он очень грамотно обставил всех ваших юристов и риэлторов!

— А вот я до сих пор не пойму, в чём заключается смысл этой афёры, — высказал недоумение Кристи, — Рифкин сперва хотел продать мне квартиру; потом передумал и отказался… Где же здесь преступный умысел?

— Кристи, ну как же вы недогадливы! — подосадовал Доддс, — До вас всё доходит, как до жирафа — на третий день и в искажённом виде… Маклуски, вы сами изложите коллегам правильную реконструкцию событий или доверите это дело мне?

— Не стану увиливать от своих обязанностей! Как ни крути, после полуночи на меня возлагаются дополнительные полномочия, — проявил сознательность Маклуски, — Да, теперь замыслы Рифкина стали нам окончательно очевидны, и мы наконец можем оценить их по достоинству… А план его был прост до неприличия: Нарочито запутывая перед лицом Уэйва и Кэттла свою квартирную историю, а заодно вызывая у них своим поведением сомнения в своей умственной полноценности, он добился нужного результата. Риэлторы и юристы фирмы «Лондон-Риэлт» потратили драгоценное время на беготню по психдиспансерам и регистрационным палатам — и в итоге не успели вовремя подготовить подписание окончательного договора о покупке квартиры Рифкина. Поскольку срок действия предварительного договора уже истёк, а окончательный ещё не подписан, Рифкин имеет полное право отказаться продлевать предварительный договор. По его мнению, сделка по продаже его квартиры была сорвана из-за нерасторопности фирмы «Лондон-Риэлт» и по её вине — следовательно, он может на законных основаниях оставить у себя первоначальный аванс в размере трёхсот фунтов стерлингов… Собственно, целью его хитроумного замысла как раз и было завладение этим авансом. (Вспомните: Он честно признался, что продаёт свою квартиру ради денег!) В итоге своей квартирной махинации он действительно приобрёл лишние три сотни фунтов…

— Я полагаю, тремя сотнями дело отнюдь не ограничилось, — дополнил коллегу Доддс, — Когда Рифкин раскрыл свою записную книжку, мне удалось заглянуть ему через плечо и разглядеть кое-что интересное… Я заметил, что его книжка почти целиком расчерчена на четыре колонки. Похоже, в них были занесены следующие данные: название риэлторской конторы, фамилия риэлтора, фамилия покупателя и размер денежного аванса. Первые три колонки содержат совершенно различные названия и фамилии — а вот в четвёртой с завидной однообразностью повторяется одна и та же запись: «300 ф. ст.» Очевидно, Рифкин выставил свою квартиру на продажу сразу через несколько риэлторских контор и ото всех не преминул получить денежный аванс стандартного размера. (Недаром он жаловался, что у него рябит в глазах от покупателей и риэлторов!) Разумеется, в нужный момент он откажется от продажи квартиры, и она в итоге опять останется в его законной собственности; зато попутно он соберёт неплохой улов — по три сотни с каждой риэлторской конторы. В общей сложности это составит несколько тысяч фунтов… (На эти деньги Рифкин сможет достойно прожить ещё года полтора и даже поделиться частью дохода с сестрой, проживающей в Гамбурге.) Очевидно, в позапрошлом году он уже попробовал провернуть похожую махинацию и успел оставить с носом несколько риэлторских контор. С некоторыми из них он теперь не рискует иметь дела, о чём откровенно нам поведал. (Там хорошо запомнили его фамилию с физиономией и уже не позволят повторно поймать себя на тот же крючок.) Ну а сегодня к этому чёрному списку присоединился и наш «Лондон-Риэлт»…

— На мой взгляд, риэлторские конторы сами виноваты в своих бедах, — заметил Маклуски, — Их столько развелось в нашем туманном Лондоне, что у аферистов просто глаза разбегаются от изобилия выбора… А ведь пресечь деятельность подобных Рифкинов было бы не так уж и трудно, если бы самая первая обманутая им контора своевременно оповестила бы об этом своих ближайших коллег. Достаточно просто сообщить им: «аферист такой-то, проживает там-то, использует такие-то и такие-то хитрости» — и этот Рифкин больше никогда бы не обманул ни одной шаражкиной конторы. Но вся беда в том, что любая риэлторская компания видит в своих коллегах по ремеслу лишь непримиримых конкурентов. Она будет только рада, если те тоже сядут в ту же самую лужу, что и она… Ни о какой корпоративной солидарности в риэлторском цеху нынче не может быть и речи. Значит, Рифкин не успокоится, пока полностью не облапошит весь этот цех…

Конец ознакомительного фрагмента.