Айс беби

Алекс Динго

Роман «Айс Беби». Чемпионка мира по биатлону Виктория отправляется на тренировку. Ей нужно отработать подъёмы и спуски. Но о таких подъёмах и спусках, которые ей предложил один дикарь, она даже не мечтала. Книга содержит нецензурную брань.

Глава первая

Жемчужина Сибири город Тюмень и вся Тюменская область встречала утренний, лёгкий, нежный, мартовский ветерок. Он немного заигрывал со всеми, кого встречал на своём пути. Он элегантно обольщал и дарил чувство свежести, меры, комфорта и лёгкости. Он насыщал добром и чудным весенним настроением. Солнце же не радовало своим теплом. Решило взять выходной день. А может, быстро собрав чемоданы, умчалось на юг, где море и золотой песок. И сейчас восседало на шезлонге и увлекалось горячительными напитками. На небе властвовала однотонная пасмурность. Везде бродила лёгкая туманность и неясность. Запорошил небольшой снежок, точно по заказу. Как будто кто — то наверху, взорвав новогодние хлопушки, устроил фейерверк. Явно кто — то веселился от души. С возвышенности открывались виду чудные, белые дали. Где — то красовался еловый лес, а где — то бескрайние поля и пригорки. А ещё виднелись редкие дороги и мостики. Местами попадались жилые кварталы — рубленые домики, как у Морозко. Их окружали небольшие перелески. А дали терялись в какой — то пучине, точно из смога и ливня. Казалось, там есть жуткий обрыв, который ведёт в неизведанную пропасть.

Маленковская усадьба Ельдигинского поселения таилась в спокойствии, пустынности и глуши. Территорию окружали вековые ели, сосны, берёзы, да голые кусты. Участки пестрили ровными, яркими заборчиками. На них стояли красивые, рубленые дома. На крышах лежал снег, как белый крем на тортах. Кто — то топил печку и из каменной трубы тянулся белый дымок.

Большой пёс по кличке Мэр звонко дёргал металлической цепью. Ему не спалось. Хотя будка имелась большая, надёжная и красивая с пологой крышей. Внутри на утеплённом полу лежал слегка изодранный матрац. На нём стояла миска полная еды. Ещё имелась небольшая подушка. Из неё торчало сено. Казалось бы, что ещё нужно для счастья. Но московский, сторожевой пёс Мэр бодрствовал с утра пораньше. Он важно прогуливался по двору туда — сюда. Морда имела деловой вид. Глаза смотрели прямо. Вот уж точно мэр, который решит любой вопрос.

— Вввооооууууу, — громко заголосил Мэр, точно ожидая ответа.

Пёс резко метнулся по двору. Его цепь звонко зазвенела. Он умело оттачивал одни и те же движения. Морда немного напряглась. Он резко замер на месте.

— Ввввоооуууу, — вновь гавкнул большой пёс.

Мэр был чем — то недоволен. Он засеменил. А затем быстро опорожнился у заборчика. И тут же рванул куда — то. Казалось, Мэру нужно бежать на важную встречу, а его задерживают хозяева.

— Вввввоооууууу…

Повеяло легким, приятным ветерком. Он даже немного живил, веселил и просто был кстати. Снег заметно запорошил. Кто — то реально что — то праздновал.

В глубине Маленковской усадьбы красовался большой, заметный, яркий пентхаус. Он имел два этажа, большой чердак, три балкона и широкую открытую веранду. К ней тянулась удобная, деревянная лестница с гладкими перилами. Большие окна забирали много света. Они тянулись от самого пола просторных комнат. Их обстановка поражала простотой и изяществом. В залах не имелось ничего лишнего. Гостиная выглядела весьма уютно. Большой, мягкий диван стоял по центру. С ним граничили два однотипных кожаных кресла. Рядом на тумбочке находилась огромная плазма. Ещё стоял небольшой, округлый, стеклянный столик. На нём лежали глянцевые журналы, которые иногда любил полистать довольно молодой эксцентричный хозяин. Паркетный пол из красного дерева отдавал лёгким блеском. На бревенчатых стенах висели небольшие фотоснимки. Деревянная спиралеобразная лестница, оборудованная перилами, заманчиво вела на второй этаж. Оттуда имелся выход на все балконы, с которых открывались чудесные виды на местные колоритные пейзажи. Большие, спальные комнаты имели много дневного света. Везде царил уют и блаженство. На окнах висели бархатные занавески. На полах лежали небольшие, но красочные половики. Коридор имел много места. Казалось, там можно играть в баскетбол. И даже специальное кольцо имелось для бросков с трёхметровой отметки.

В тени кладовой комнаты нарисовалась брутальная фигура. Она замерла на месте. Точно изучала каждый сантиметр. Затем она тихонько двинулась. На свет выскочил пёс — американский питбуль терьер по прозвищу Ягуар. Казалось, он немного нервничал. Его большие глаза цвета прозрачной воды смотрели прямо. Квадратная морда имела недоумённый вид. Гладкая шерсть, с оттенками как у мыши слегка напряглась. Он слегка вильнул шнуровидным, острым хвостом. Его развитые мышцы выделяли широкие вены. Он немного пробежался и вновь замер. Точно принюхивался. Ягуар напряг свои треугольные уши. На лапах точно носки белые красовались. Но он не носил носков, чулок, гольф, подштанников и всего прочего. Пёс был наделён белыми пятнышками в области развитой груди и передних конечностей. Он выглядел весьма большим и грозным. Но обожал пошалить. У него имелось такое хобби. Он то дома занавеску порвёт, то на гармошке начнёт играть в час ночи, то затянет песню на крыльце в три часа ночи и разбудит соседей, а может и прогуляться по соседним участкам по темноте и стащить чего-нибудь подороже. Так уже бывало пару раз. Как — то он притащил алюминиевый бидон, а ещё бензопилу «Дружбу». Соседи в числе тёти Оли и дедушки Митрофана его побаивались. О нём слагали байки, что, мол, он выпивал самостоятельно бутылку водки, а потом выходил погулять. И частенько увлекался выпивкой. Набрался у хозяина. Кого — то даже дико напугал. Он вырвал у женщины Вали из рук верёвочку, к которой привязаны санки. А потом живо побежал. Маленький ребёнок Федул перепугался. Санки перевернулись на небольшом пригорке. Пёс ещё, пытаясь извиниться, облизал мальчику лицо. А тот завопил и закричал во всё горло. Говорили мужики, что всю ночь стреляли в усадьбе и гоняли дикого волка. А поутру Ягуар, сидя на веранде, зализывал раны. У него ухо немного оплавилось от горячей дроби.

Его металлическая миска валялась прямо возле дверей в спальню. Но хозяин уже отсутствовал дома целые сутки. Он отправился в выходной день на банкет и до сих пор был пьян. Николай Павлович Яблочкин преспокойно дремал под праздничным столом. Он любил спиртные напитки. А тут попало за воротник чуть больше, чем надо. А дальше дело техники. Он, не зная меры, напивался быстро.

Ягуар, нервно фыркнув, оголил свои розоватые губы и белые клыки. Он живо побежал по паркету.

— Ууууууууууууу, — недовольно заурчал он.

Пёс, поведя мокрым носом, направился вниз по лестнице. Он уже несколько раз повторил такие манипуляции. То забегал на второй этаж дома, то спускался. А ещё прыгал на двери спальни и прилично ободрал дорогое дерево своими мощными когтями. Он просто так проявлял недовольство от того, что был невероятно голоден. Теперь он направился на кухню, где уже побывал раз десять. В просторном, светлом зале на полу лежали разбитые тарелки. Из перевёрнутой вазы слегка подтекала вода. Она струилась по стенке шкафчика. Пёс не раз пытался открыть холодильник. И заметно обслюнявил ручку. Ему всё же удалось покорить, казалось бы, неподдающуюся вершину. Пёс открыл дверку холодильника своей слюнявой пастью. Но он был крайне удивлён. На пустых полках гулял холодок. Ягуар недоумевал. Он нашёл только обглоданный, маленький, плавленый сырок. Им он не побрезговал. Потом он порвал пару коробок с овсяной крупой. Ещё распотрошил пакеты с гречневой и рисовой крупой. Всё попробовал на вкус, но ему не понравилось. Он долго катал по полу стеклянную бутылочку с ароматным соусом. Затем опробовал её на прочность. Ягуар потащил бутылочку в зал. Но в итоге, нервно фыркнув, быстро утратил интерес. Сейчас он вновь забежал на кухню. Кобель закружил вокруг столешницы. Пару раз он встал на задние лапы. Затем прыгнул на электрическую плиту. Он навалился на неё всем телом. Ягуар, раскрыв пасть, зацепился за длинную ручку посудины. Пустая сковорода звонко брякнула на пол. Там ещё оставались следы от яичницы, которую употребил хозяин дома.

Ягуар, зафыркав, быстро облизал дно глубокой сковородки. Но явно не насытился. Он, присел, уставившись на просторное окно. Его морда напряглась. Он точно сидел за партой, как школьник, и пытался придумать сочинение. «Сукин сын… Где он? Хозяин… Я его проучу… Я уже оголодал… Рррреееее… Сколько можно… Его нет и нет… Он что издевается надо мной… Ррррееееее… Я вырву ему задницу, когда он придёт… Опять, наверное, выпивает… Сукин сын… Ррррееееее… Сколько можно меня мурыжить голодом… Уже прошло больше дня… А его всё нет… Где он? Паршивец такой… Ррррееееее… Всё, что я нашёл это тот сырок из холодильника… А ещё сухарик утром… И всё… Я хочу кушать. Ррррееееееее…», — размышлял пёс.

За окном порошил снежок. Вдали всё терялось в какой — то мутности и белизне. Поддувал довольно прохладный ветерок. Он наводил небольшую, стихийную суматоху.

Питбуль, поведя мокрым носом, резво побежал по коридору. Он резко остановился и прислушался. В его брюхе забурлило.

— Уууууууууууу, — недовольно проурчал пёс.

В гостиной тихо стучали старинные часы. Ягуар, облюбовав большой золотистый циферблат, направился к выходу. Он ловко выскочил на веранду через свою дверку. Затем засеменил по ступенькам лестницы. Его нюх обострился. Он стремительно заскакал по заснеженному двору. И тут же опробовал на вкус снег. Ягуар, пробежав по дорожке, прижался к металлическим воротам. Он вскочил на задние, мускулистые лапы. Нюх обострился.

— Уууааааууууу, — взвыл пёс.

Слегка порошил снежок. За высоким забором загудел мотор. По заснеженной дороге живо проехала крутая иномарка. За рулём сидела молодая и наглая пигалица Олеся Олесева. Казалось, ей ещё не исполнилось восемнадцати лет. Её белое лицо имело гламурный вид. Она любила косметику. Большие, выразительные глаза смотрели прямо. Автомобиль быстро удалялся. А затем скрылся за поворотом, где росли высокие ели.

— Ууууууууууууу, — тихо взвыл пёс.

Ягуар резко отскочил в сторону от металлических ворот. Он вновь быстро побежал по дорожке. Казалось, все его мышцы напряглись. Он наострил уши. Пёс, фыркнув, стремительно заскочил по ступенькам лестницы на веранду. Он ловко проник в дом через свою невысокую дверку. «Куда он пропал сукин сын… Я хочу кушать… Я ему устрою… Вот же стервец… Куда он смылся… Алкаш… Ну я ему задам, когда он придёт… Я хочу кушать… На кухне я уже был сто раз… Там ничего нет… Снегом не наешься… Вот же сукин сын… Я ему задам… Ууууаааввв…», — размышлял пёс, стоя на месте.

Питбуль живо засеменил по паркетному полу гостиной. Он ловко заскочил на кожаный диван. И тут же повалился на мягкое сидение. Голову чуть покосил. Глаза сияли неподдельным блеском. «Куда он свалил? Я же дома… Он, что забыл обо мне… Вот же куриный бульон… Петушиный клюв… Наглая харя… Ууууаааввв…».

— Уууууууууууу, — недовольно проурчал он.

Пёс резко спрыгнул с дивана. Он быстро побежал по полу. Затем запрыгнул на кожаное кресло. Он потянулся к барному столику, где находилась выпивка. Ягуар, раскрыв пасть, ловко схватился за горлышко бутылки. Он, овладев бренди, спрыгнул на пол. И тут же опробовал спиртной напиток. Бутылка покатилась по полу и полилась пряная влага. Ягуар прижал стеклянный сосуд лапой и живо принялся лакать угощение. Он прижался к полу. Затем оставил полупустую бутылку. Пёс живо облизал пол, на котором появилась небольшая лужица.

— Ууууууууууу, — тихо проурчал он, заметно облизнувшись.

Ягуар, смешно фыркнув, вновь взобрался на кресло. Он, вытянувшись, схватил пастью небольшой графин, в котором плескалось лёгкое красное вино. И тут же он поспешил на пол. Горячительный напиток разлился по полу, после небольших манипуляций. Пёс принялся зализывать угощение. Ему сладкая влага пришлась по вкусу. Он употребил всё содержимое графина. Его глаза сияли неподдельным блеском. Задние лапы чуть покосились. Но он умело соблюдал равновесие во всём. Ягуар, облизнувшись, вновь бегло осмотрел бар. Он, запрыгнув на кресло, неуклюже потянулся к столику. Нюх обострился.

— Ууууууууууу, — проурчал пёс.

В гостиной вновь зашумели старинные часы. Ягуар, чутко принюхавшись, схватил пастью бутылку, в которой ещё булькало немного виски. Из пасти потянулась слюнка. Глаза округлились. Пёс, запнувшись, неуклюже вытянулся во весь рост. Бутылка выскользнула из пасти. Она, сорвавшись, покатилась по паркетному полу. Ягуар, не теряя её из виду, бросился вперёд. Он вновь неловко оступился. Казалось, он находится на ледовом катке. Пёс растянулся, но тут же поднялся на когтистые лапы. Он прижал нос к бутылке. Оттуда уже текла горячительная, прохладная влага. Ягуар, присев, тут же принялся лакать угощение. Казалось, ему повеселело. Он немного покосился. А затем и вовсе завалился на бок. Он быстро задёргал лапами. Пасть чуть раскрылась, и показался язык. Глаза сияли неподдельным блеском. Они точно остекленели. Алкоголь дал о себе знать. Пёс, шевеля лапами, поехал на спине. Он ловко отскочил от стенки. Затем вновь резко развернулся. Он решил добить все остатки крепкого виски из бутылки. Пёс просто заглотил горлышко стеклянного сосуда. Горячительная влага прыснула ему в пасть. И он был доволен. Тут разом всё проглотил, и казалось, что хочет ещё. Но вновь покосился и завалился на бок.

— Уууууааауууу, — завыл полупьяный пёс.

Ягуар немного покатился по паркетному полу прямо на спине. Он вновь оторвался от стенки задними лапами. Из большой пасти торчал язык. И заметно подтекали слюнки. Голова чуть закружилась. В глазах зарябило. Он, поднявшись на лапы, тут же повалился на пол. И, казалось, задремал. Там и замер, лёжа на боку, рядом с пустыми бутылками.

— Уууууууууууу…