Красный рассвет. Черный отряд

Алекс Делакруз, 2023

Удивительно знакомый и в то же время чужой мир. Мир, где Третья мировая случилась сразу после Второй, и где в 2023 году выжившие великие державы спорят за контроль над территориями Африки и Северной Америки. Ему всего двадцать один. Привычная жизнь давно разрушена, за спиной – перекрестки иных миров. Он в этом мире чужой, и он здесь как предвестник открытия врат, из которых скоро хлынет орда демонической нечисти. И ему нужно не просто об этом сообщить, но и заставить себе поверить.

Глава 3

Не переставая рассказывать анекдот Дэвиду, я жестом показал, что мне нужно отойти и, резко повернувшись, двинулся к Кугуару. Хорошо, что мы на американском континенте — где оружие не только в каждом приличном доме есть, но и в бардачке машин как обыденность.

— God bless the Second Amendment, — не удержался я от благодарности Господу за Вторую поправку, когда нагнулся, открыл бардачок и взялся за хорошо легшую в ладонь рукоять беретты. Тот самый матово-черный, с коричневыми щеками рукояти пистолет, который я забрал в машине погибшего в цунами неизвестного водителя, когда мы с Алисой только-только выбрались из воды на берег.

«Как, интересно, Дэвид сумел этот левый пистолет сюда вместе с машиной привезти?» — краем мелькнула у меня мысль, когда я вместо того, чтобы произнести кульминационную фразу анекдота про Геннадия, выпрямился в развороте, при этом вскидывая оружие.

Мы все абсолютно в этот момент уже находились на волоске от смерти: один или даже два темных культиста рядом — это очень серьезно. Анфиса была ближе ко мне, она стояла в зоне свободного пространства, в нескольких метрах от остальных — мой резкий разворот и маневр к машине застал ее врасплох. А вот безымянная для меня загорелая леопардовая хищница держит за руку Дэвида, который сейчас самый первый кандидат на отправку в мир иной.

Выстрелил я два раза, исполнив отточенный на стрельбище дабл-тап, он же бам-бам, как его здесь Семенович называет. Выпущенные с минимальным интервалом две пули девятого калибра вошли в рот и в лоб безымянной хищнице-сестричке, раскрываясь красным цветком выходного отверстия на затылке.

Я уже стрелял в Анфису, но хищница не желала превращаться в дичь — словно раздвоившись, она вдруг превратилась в размазанную череду образов в облаке марева тени. В какую из них стрелять, непонятно; а через пару мгновений кисти рук всех отражений девушки окутало темное марево. Сразу шесть призрачных Анфис стремительно взмахнули правой рукой.

Откуда сейчас полетит, туда и стрелять — что может быть проще. Стрелы Тьмы не такие быстрые, как пули, от них вполне можно увернуться. Эта мысль меня чуть не сгубила: вопреки ожиданиям Анфиса не бросила в меня стрелу Тьмы, а ударила рукой в землю.

Это было сильно. И крайне неожиданно.

Ошарашенная происходящим Жанна, бегущий к Анфисе Матвей, озадаченный Дэвид — он так и стоял с поднятой рукой, за которую только что держалась убитая мною хищница, все они разлетелись по сторонам как кегли, отброшенные, словно взрывной волной. Но это не было взрывом, это Тьма создала дрожь земли — в последний момент поняв, что происходит, я банально запрыгнул задом на капот Кугуара и поднял ноги, так что меня атака не коснулась.

Едва спрыгнул обратно и утвердился на ногах, снова начал стрелять — после использования стихийной силы призрачные тени Анфисы соединились, и она уже стремительно бежала в мою сторону. Вернее, не бежала, а перемещалась в облаке марева — я видел ее словно чередой перемещающихся вспышек.

Я не попал в хищницу ни разу, и уже патроны кончились. Отпрыгнув в сторону, бросил в Анфису пистолет, пытаясь попасть в голову. Попал в плечо, сбив прицел — брошенный ею чернильный клубящийся сгусток, размером чуть больше футбольного мяча, пролетел мимо и врезался в стену дома.

Ну вот, пошла в ход классика: вот это была самая настоящая, истинная и ожившая Тьма. В меня в этот момент уже летел второй шар. Не быстро, как футбольный мяч летит после не очень сильного удара. Но по мере приближения темный шар менял очертания, искажаясь: клубящаяся тьма трансформировалась в искаженное демоническое лицо, открывающее клыкастый рот в протяжном крике.

Под второй стрелой тьмы я проскочил, прыгнув к хищнице в подсечке ногами вперед. Со стороны это выглядело довольно безрассудно, но я уже действовал совершенно спокойно и без эмоций — меня, как это обычно бывает в минуты опасности, снова будто выстудило ледяным холодом.

Анфиса, уходя от моей подсечки, сделала сальто назад, сохраняя дистанцию. Едва приземлившись, она швырнула в меня третью стрелу Тьмы. Вот это было опасно — чернильный сгусток и вытянувшиеся за ним хвостом лоскутья мрака прошли совсем рядом, обдав омерзительно-липким инфернальным холодом.

Вовремя успел откатиться в сторону, а ударившая в землю Тьма начала разъедать брусчатку двора, словно серная кислота, оставив за собой длинную, поблескивающую, будто машинным маслом, проплешину.

Так. Что-то мне уже совсем не нравится происходящее — Анфиса прыжком подскочила ближе, оказавшись совсем рядом, и занесла руки для удара. Как будто в руках у нее был меч; впрочем, нечто подобное там и было — в темноте явно заметно что-то, почти мгновенно сотканное из лоскутьев мрака.

У меня остался только один шанс откатиться в сторону в момент удара. Я замер в ожидании, но в этот момент грохот выстрела ударил по ушам, и двор ярко осветило вспышкой.

Стреляли сверху — я успел краем глаза заметить длинный, метра на полтора, желтый хвост пламени. Заряд картечи попал Анфисе в грудь, отбросив ее на несколько метров в сторону. Лицо хищницы перекосила гримаса, она подняла руки в попытке сформировать очередной темный конструкт, но загремели еще выстрелы, откидывая дергающееся от попаданий тело еще дальше.

— Фу блин. Пронесло, — выдохнул я.

«Пронесло. Ага, меня тоже», — как любила приговаривать одна моя хорошая подруга.

Я откинул назад голову, легонько стукнувшись затылком о брусчатку двора, и глянул в звездное небо. Перед взором еще стояли слабые красные всполохи, как оставшееся эхо пламенеющих хвостов выстрелов из окна.

Долго расслабляться, впрочем, не стал — позволил себе отдыхать не больше двух секунд. Прыжком поднялся на ноги и подошел к дергающейся в агонии Анфисе-хищнице. Здесь рядом уже был и Дэвид, прихромала Жанна, придерживая порванное платье; вся расцарапанная, волосы растрепанные — улетела она далеко, в заросли кустов.

Дэвид и Жанна были бледными и ошарашенными, что неудивительно: зрелище умирающей культистки совсем не для слабонервных. Не отрываясь, оба смотрели на совсем недавно загорелую, а сейчас снежно-белую кожу хищницы Анфисы, под которой бугрились черные полоски вен по всему телу; смотрели на стеклянные глаза, заполненные мраком — как будто два блестящих черных камня в глазные яблоки вставили. Из глазниц, словно слезы, медленно текла маслянисто-черная тьма.

Дэвид негромко поминал черта, бога и святое дерьмо, а вот Жанна молчала — она уже достала телефон и снимала происходящее на видео. Как раз сейчас к нам подошел Матвей, с некоторым опозданием. Но опоздал он из-за уважительной причины — подошел Матвей со скамейкой в руках. Я видел краем глаза, как он недавно вырвал ее из земли — причем сомневаюсь, что мы смогли бы повторить это, например, вдвоем с Дэвидом.

— Не надо, не надо! — поднял я руку, останавливая Матвея от того, чтобы использовать скамейку. — Жанна, ты снимаешь? Отлично.

Вдруг послышался испуганный возглас Дэвида. Обернувшись, мы все увидели, как поднимается вторая «хищница-сестричка». На лбу у нее была заметна аккуратная дырка от пули, нижняя часть лица перекошена от попадания в челюсть, глаза вполне обычные. Не считая того, что мертвые. Но постепенно они мутнели, заполняясь темно-серой пеленой.

Дэвид, поминая все то же святое дерьмо, застыл на месте, Жанна так и держала телефон, снимая поочередно то агонию культистки Анфисы, то дерганные движения поднимающейся хищницы-сестрички, глаза которой уже помутнели так, что стали совсем темными. Еще не черными, еще без потеков жидкой маслянистой Тьмы, но…

— Матвей, не дай ей обратиться! — крикнул я, выражая просьбу-побуждение, конечно, коряво, то, что в моменте в голову пришло.

Матвей, к счастью, оказался понятливым и в несколько шагов оказался рядом с восставшей из мертвых хищницей, ввалил ей скамейкой. Девушку в леопардовом платье откинуло на пару метров, и почти сразу на нее сверху, словно кувалда, вновь приземлилась карающая скамейка Матвея. Послышался чавкающий звук и хруст костей, после чего хищница замерла.

Как Матвей отработал скамейкой, я наблюдал краем глаза. Как и остальные: мы вновь во все глаза смотрели за агонией первой темной твари. Остававшаяся в ней Тьма разъедала тело, словно кислотой, вокруг Анфисы заворачивались дымком темные лоскутья. В полной тишине было слышно, как она царапает удлинившимися когтями брусчатку двора, как скребут по камню набойки тонких каблуков.

Прибежали из дома вооруженные Семенович и Антипенко. Семенычу я кивнул — как-никак он мне жизнь только что спас. Нет, я, конечно бы, еще побарахтался, сразу откланиваться не собирался, но все равно его помощь очень кстати. Дробовик, из которого была убита темная тварь, Семенович так и не отпускал. Отметил мимоходом, как у него сжимающие цевье костяшки побелели от напряжения.

Прибежали уже с соседней виллы и бойцы Семеновича, которых он отправил рассредоточиться по периметру. Ну да, нечего им пока на такое смотреть. Около минуты еще продлилась агония Анфисы, в результате которой Тьма полностью сожрала плоть, и на брусчатке двора осталось только маслянисто поблескивающее, словно выжженное черное пятно в подобии человеческого силуэта.

— Все сняла? — спросил я Жанну.

— Да, — кивнула она, выключая запись. И только сейчас вытерла бегущие из носа струйки крови. Далеко бегущие — уже спустившиеся через подбородок и шею в декольте платья.

Дэвид с Матвеем стояли рядом молча, изумленно взирая на происходящее. Только сейчас Матвей опустил скамейку, которая звучно лязгнула металлическими дугами ножек о брусчатку.

«Он ее все это время на весу одной рукой держал?» — только дошло до меня.

— Хэта што такое? — от волнения майор Антипенко заговорил явно на родном белорусском. — Это и есть твоя нечисть? — взял он себя в руки почти сразу.

— Во-первых, не моя, а во-вторых, это не нечисть.

— Демоны? — поинтересовался Семенович. Спросил спокойно, но сам бледный, и до сих пор белеют костяшки пальцев, крепко сжимающих дробовик. Был бы дробан помягче, из него бы уже сок капал.

— Нет, это не демоны. Культисты.

— И што хэта такое за культисты? — замполит вновь начал переходить на родной говор.

— Я готов вам все объяснить, но давайте сначала приберемся. Вот это, — показал я на черную лужу, — нужно накрыть чем-нибудь. Главное не касайтесь темных пятен, это смертельно опасно. Вот это, — показал я на тело оставшейся для меня безымянной хищницы, — надо бы или накрыть, или убрать. Когда сюда придет охрана отеля, не хотелось, чтобы они увидели это.

Прибраться до конца мы не успели. Мы толком даже начать не успели — фары подъезжающей машины охраны осветили парковку. Но Семенович быстро сориентировался — сунул мне дробовик, а сам взял с собой Дэвида и ушел договариваться. Мы двинулись следом, но не доходя остановились — встав компанией так, что наша группа закрывала обзор из машины на уцелевшее тело хищницы.

Несколько минут прошло в напряженном ожидании, после чего машина охраны сдала задом и, мазнув по нам лучами фар, уехала. Семенович с Дэвидом договорились, отлично.

Тело безымянной хищницы убирать мы не стали — ее, как и темную лужу на месте гибели Анфисы, накрыли простынями. К ночи с моря поднялся ветерок, грозя сдуть легкую ткань, так что простыни мы прижали к земле по краям найденными неподалеку булыжниками тротуарной плитки. Сразу несколько небольших стопок этого оружия пролетариата, оставшегося после мощения двора, видимо, просто забыли вывезти, банально потеряв в кустах.

Что Семенович, что Антипенко уже связались со своим начальством, и для исследования тела и изучения Тьмы совсем скоро должна была прибыть команда криминалистов и специалистов. Сборная команда — так как за мной приглядывало теперь официально два ведомства, то это, похоже, будут не только федералы.

Когда сборная команда приехала, мы все вместе — кроме ушедшей в дом Жанны, собрались на лужайке в беседке под звездами. Все отходили от потрясения. Я от понимания, что мог просто все мгновенно потерять из-за неосторожности, а остальные — ошарашенные от первого столкновения с темной нечистью. И после того, как старшим товарищам были изложены обстоятельства знакомства с хищницами в клубе, все взгляды скрестились на мне. Но только когда вернулась переодевшаяся и приведшая себя в порядок Жанна, был задан первый вопрос.

— Максим. Ты сказал, что это были культисты, — спросил Семенович обманчиво ровным и спокойным голосом.

Ну вот. Очень скользкая тема, сильно я ее избегал. Но сейчас, похоже, время рассказа пришло.