Варлорд. Северное Сияние. Том II

Алекс Делакруз, 2020

Пятая книга саги о варлорде Артуре Волкове. Удивительно знакомый и в то же время чужой мир. Мир, где не было Второй мировой, и где в 2020 году высокотехнологичные армии корпораций спорят за мировое господство с владеющими магией аристократами. Там ему было тридцать пять. Здесь нет и пятнадцати, зато проблем на все сто – ненависть неожиданных родственников, перечеркнутый бастардной перевязью герб, презрение окружающих и запретный дар, применение которого грозит смертной казнью.

Глава 6

На забор, ограждающий край крыши, я забрался в несколько прыжков, отталкиваясь от разных поверхностей и блоков. Валера же совершил нечто для меня экстраординарное: он словно поменял для себя законы гравитации, и вертикальная поверхность для него теперь стала низом, так что он без проблем и с невероятной легкостью забежал по стене с уклоном внутрь.

Чтобы подтвердить свою догадку, я даже на некоторое время застыл на краю ограждающей стены. Валера останавливаться не стал — забежав по стене и по инерции выпрыгнув, принц на миг завис в воздухе, оказавшись словно в невесомости. Явно снова меняя для себя верх и низ. После Валера изящно развернулся, как выполняющий кувырок в воду спортсмен, и в свободном падении приземлился на косой скат ограждения крыши, съезжая по нему подогнув одну ногу под себя.

Проводив его взглядом, я полуприсел и, оттолкнувшись что было сил, отправился в полет — выполнив точь-в-точь прыжок веры из моего мира. Пока импульсом прыжка летел вверх и в сторону от края крыши, успел увидеть, как Валера вновь поменял для себя законы гравитации. Проскользив по уклону ската ограждения, он оттолкнулся и прыгнул — преодолев десяток метров. Но снова, влекомый силой притяжения, от вертикальной поверхности приземлился на зеркальные стекла небоскреба и легко побежал вниз. Двигался он так, словно почти отвесная стена здания была для него поверхностью земли.

Бросив последний взгляд на Валеру, я растянулся навстречу воздушному потоку, расправив руки в стороны. И вдруг словно немного запнулся в восприятии происходящего. Потому что не каждый день прыгаю без парашюта с высоты пятьсот метров.

«Смертельный номер! Прыжок из-под купола цирка в стакан воды без страховки!» — услужливо подсказал внутренний голос.

При виде стремительно приближающейся земли накатил неконтролируемый страх, сходный с опаской того, что парашют не раскроется. Которого у меня еще и нет. С трудом справившись с рванувшейся иррациональной паникой, броском кукри я отдалился от стены небоскреба, проверяя, работает ли способ приземления. Все оказалось в порядке — уверился я, материализовавшись в стороне. И не успел удивиться такому странному страху, как вдруг время замедлило свой бег, замерев практически до полной остановки.

Так со мной было уже не раз в моменты смертельной опасности, когда мне помогали высшие силы. Понимая, что происходит что-то очень плохое, но еще не понимая, что именно, я попытался осмотреться. Замерло все вокруг меня — это было заметно по Валере, который без движения, словно статуя, сейчас находился на середине широкого шага. Жизнь словно оказалась поставлена на паузу.

Замерли даже крупнокалиберные пули, которые сейчас — словно рой пчел, двумя спиралеобразными вереницами теснились на том месте, где я находился парой мгновений раньше.

Очень-очень медленно двигая взглядом, я смог посмотреть вверх и увидел две заходящие в атаку со стороны солнца машины. Хищного агрессивного вида — внешне они были похожи на гибрид штурмовика Су-25 и вертолета Ка-52. Только без широких крыльев от самолета и без винта от вертолета.

Пилоты вывели свои машины на нас вертикально сверху и открыли огонь почти одновременно — я видел вереницу вспухающих разрывов и брызг стекла на стене здания, неотвратимым ударом плетки приближающихся к Валере.

Перед мои внутренним взором вдруг заиграли словно подернутые сеткой помех картинки дальнейших вариантов действий, причем на максимальной скорости. Раз за разом время убыстрялось, и в зависимости от моих действий происходило самое разное — или умирал Валера, или умирал я, или мы умирали оба. Сразу несколько вариантов один за другим, как на перемотке старого видеомагнитофона, мелькнуло у меня перед взором, пока я не увидел приемлемый.

Это было похоже на действия тактического анализатора, только происходило все не в недрах вычислительной машины, а у меня в голове, силой мысли. Причем не моей мысли — осознал я.

В прошлый раз подобное произошло с Анастасией, когда она умерла у меня на руках, а после время обернулось вспять и я смог ее спасти. Тогда я пережил вариант будущего лично, а сейчас мне будущее показали, причем сразу несколько вариантов. В разных случаях мне помогают разные силы? Или просто мои возможности стали шире?

Отвечать, правда, на этот вопрос было некому. Зато появившееся чувство ускользающего момента прямо намекнуло — пора действовать.

«Валера, в сторону!» — закричал я, и вернувшееся в прежнее течение время обволокло меня всей массой потока воздуха.

Валера среагировал — оттолкнувшись, он смог сменить направление движения, повернув в сторону практически под прямым углом. Вереницы разрывов прошли мимо него совсем рядом, круша стекла здания. Я же — в тот момент, когда пикирующий сверху штурмовик оказался напротив меня, метнул кукри. Обычный бросок не смог бы ни попасть, ни тем более пробить бронестекло кабины. Но мои руки уже были окутаны пеленой Тьмы, и кукри полетел вперед не простым ножом, а черным росчерком.

В кабине штурмовика вспух взрыв черного пламени, и машина вздрогнула, уходя в штопор неконтролируемого падения. Я летел вниз следом и только сейчас задумался о том, каким образом мне не превратиться в лепешку при касании с землей. Ума, чтобы не потянуться следом за брошенным кукри, мне хватило — кто знает, кем я стану, если попробую телепортироваться, используя как маяк объятый Тьмой клинок?

Вот до этого момента, кстати, показанные варианты действий ближайшего будущего меня и довели — дальше я просто не смотрел. Но смертельная опасность очень подстегивает мыслительный процесс — поэтому я сформировал в правой руке клинок Тьмы и размахнулся им как удочкой — желанием и силой воображения заставляя превратиться в плетку кнута. По аналогии с брошенной кошкой — веревкой с крюком на конце. На удивление, задумка сработала — причем в этом была не только моя заслуга. Дело в знаниях убитого мною лорда-повелителя, которые просыпались вот в такие моменты опасности.

Змеевидная плеть растянулась на десяток метров, ее конец расщепился на несколько щупалец, которые буквально вгрызлись в стену здания. Чистая Тьма деструктивна и агрессивна, но в каждом из щупалец мрака было много меньше, чем в клинке Тьмы, и они резали стену не как горячий нож мягкое масло, а все же создавая сопротивление.

Перехватив плетку обеими руками, я извернулся, словно прыгун с тарзанки. Скорость падения замедлялась, но ненамного — я довольно быстро спускался вниз, а плеть Тьмы щупальцами цеплялась за стену. Но тут сработали законы физики — и я, как маятник, врезался в стену небоскреба. К счастью, белое матовое стекло было достаточно крепким и удар выдержало. Что было бы, разбейся оно, думать мне не хотелось. Стекло выдержало, но по ощущениям выдержали удар не все мои кости — это было больно. Хоть сознание, к счастью, я не потерял.

Одновременно с моим шлепком в стекло внизу ударился в землю и сразу вспух взрывом штурмовик. Метнувшийся огонь уничтожил мою связь с объятым Тьмой кукри, и приземлился на землю я уже без особых приключений, справившись за три телепортации.

Источник, а также изучение практик контроля энергетического каркаса имеют много плюсов. И это не только импульс очищения от алкоголя, но еще и возможность блокировать боль. Именно поэтому я сейчас еще смог стоять на ногах, и даже быстро и осознанно действовать.

Чуть поодаль вспухало брызгами падающее сверху толстое стекло — второй штурмовик никуда не делся. Валера уже перемещался по стене в виде ягуара — только так он мог достичь нужную, нечеловеческую скорость для того, чтобы не попасть в захват системы прицеливания.

Черный ягуар, словно по льду вертикального озера, скользил по стене, раз за разом меняя направление, а за ним вспухали мириады брызг от разрывов попаданий. Но бег по стенам как по обычной земной поверхности, а еще и одновременное ускорение в скольжении — это непросто, даже боюсь представить, какая концентрация нужна. Одна ошибка, и Валера или сорвется, или надорвется, или просто замедлится.

Решение ко мне пришло быстро. Войдя в скольжение, я вспышкой оказался рядом с пылающими обломками штурмовика.

Мои знания, в том числе и тень памяти лорда-повелителя, подсказывали, что я могу создать и швырнуть обычное копье Тьмы. Но сейчас, особенно после падения штурмовика, слишком много на меня смотрит глаз и объективов. Даже если они заметили и идентифицировали мою змееглавую плетку, всегда можно заявить, что это был артефакт, тем более аналогов в мире сотворенному мной заклинанию нет, не проверить. А вот если я сейчас среди бела дня швырну копье Тьмы — лицензированное атакующее заклинание, проблем будет полная корзина огурцов.

Именно поэтому, чувствуя неприятный запах паленых волос, причем, что неприятно, — своих, я встал рядом с пылающим штурмовиком и сформировал копье Тьмы внутри пылающего Огня. Обычный человек, вернее, одержимый так бы не смог. Но я инициирован в стихии Огня, а кроме того, прикончил лорда — повелителя демонического пламени, которое с огнем очень схоже.

Сформированное мной копье Тьмы было не под стать тем, что швырял сэр Галлахер в упомянутого лорда-повелителя — уровень его заклинаний много выше. Но мое копье было объято стихийным Огнем, да и применяться должно против бездушной железки, а не против защищенного от магических атак организма.

Когда я обернулся и метнул копье вверх, держа взглядом синие сопла двигателей маневрирующего штурмовика, от усилия чуть не потерял сознание. Неожиданно все получилось — левый двигатель вспух взрывом, машину сразу раскрутило вокруг своей оси, бросая в сторону в не контролируемом больше полете. Вспыхнувший штурмовик, оставляя за собой шлейф дыма, влетел в здание, круша стекла и перекрытия. Врезался он по касательной и, оставляя за собой на стене рваный шрам, на глазах распадаясь на части, рухнул вниз.

Я в этот момент тоже готов был рухнуть — перед глазами упала пелена, а тело после неимоверного усилия броска заклинания просто перестало повиноваться. В принципе, я и рухнул — упал на колени.

Но когда уже заваливался лицом вперед, рядом оказался черный ягуар. Приблизившись ко мне длинным прыжком, большой хищный кот сел на задницу, со скрежетом тормозя когтями по асфальту, и, обернувшись в человека, очень вовремя меня подхватил.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось лечь и закрыть глаза, но Валера куда-то меня потащил. Вспышками в мутной пелене я увидел, как он остановил какую-то машину и вежливой, но убедительной просьбой попросил водителя нас довезти до пристани. Правда, несмотря на вежливость, я чувствовал обволакивающий липкий страх водителя — наверное, Валера разговаривал с ним не совсем в человеческом облике для пущей убедительности.

Зато до пристани доехали быстро. Здесь, едва открылась дверь, я увидел сразу нескольких вооруженных человек. Но опасности от них не исходило, даже наоборот — на броне бойцов виднелись эмблемы в виде черного щита с белым гусем с красным языком и лапами. Швейцарские наемники из отряда Зарганс.

Сразу несколько человек вынули меня из машины и очень быстро доставили на борт яхты, пробежав по уже убираемым сходням. Судно отвалилось от причала, который сразу скрылся из моего поля зрения — не останавливаясь, меня куда-то несли. Недалеко — едва убрав от взора чужих глаз, положили на что-то мягкое, и вокруг засияло зеленоватым сиянием.

Наемный отряд Зарганс был частью швейцарского суверенного клана, и одаренные лекари в его составе присутствовали. В порядок меня привели довольно быстро — работало сразу трое лекарей, которые вскоре сообщили мне, что я жив-здоров и можно начинать веселье заново. На немецком, правда, говорили, и, возможно, я как-то неправильно их понял. Но интонации в их голосах были явно одобрительные — наблюдаемое действо, судя по взглядам, понравилось всем.

Кивнув починившим меня одаренным, я поднялся и вышел на открытую площадку на корме судна, где оставался Валера и несколько бойцов отряда, наблюдающих за удаляющимся берегом. Прежде всего удивленно осмотрелся. Судну, на котором мы оказались, именование «яхта», которое использовал мой собеседник-банкир, соответствовало достаточно условно. По размерам и хищному облику корабль напоминал скорее современный эсминец. Тем более сходство усиливалось сейчас, когда декоративные панели надстройки разошлись в стороны, открыв казематы автоматических пушек, чьи жерла — плавно ведомые системой наведения, держали на прицеле второе, только что подоспевшее звено штурмовиков.

Видимо, в небоскребах корпорации была всего одна дежурная смена пилотов, вторая прибыла с опозданием. И это отлично — потому что четыре штурмовика доставили бы нам проблем. Вообще, такие машины гораздо эффективнее могут выполнять задания без экипажа, действуя в режиме беспилотника, но это запрещено законами. Запрещено потому, что одаренные, а не корпорации владеют этим миром — сквозь вызванное магическим лечением состояние легкой эйфории неожиданно подумал я.

Смертников и дураков — атаковать клановую яхту, среди пилотов не оказалось. Обе машины, повисев над нами еще мгновенье, синхронно начали набирать высоту, удаляясь в сторону башен. К сожалению, что эти, что предыдущие машины были без опознавательных знаков и без включенных транспондеров — поэтому и швейцарские наемники по ним стрелять тоже не стали. Докажи потом, что это не воздушные туристы, а именно представители службы безопасности корпорации, атаковавшей двух одаренных, с которыми подписал контракт боевой наемный отряд швейцарского клана.

Оба штурмовика удалялись в сторону берега, к выделяющейся даже на фоне остальных небоскребов башне Некромикона. Белоснежная троица переплетенных зданий сейчас была похожа на обиженное вандалами древо эльфийского леса — темнел под лучами солнца дымящийся шрам на стене от врезавшегося штурмовика, поднимались в безветрии густые чадящие столбы и с крыши, и снизу, с места падения уничтоженных машин.

Еще и внутри башен сейчас все хорошо — все руководство на ушах и решает, кто и как будет отвечать на вопросы полиции на тему нахождения и незаконного удержания гражданки Трансатлантического союза. Ответят, конечно, и договорятся, и крайних быстро найдут, но все же.

Рядом сдержанно загудело — стволы пушек вернулись в диаметральную плоскость, и вращающиеся казематы опустились, одновременно скрываемые надвигающимися декоративными панелями.

Но и когда пушки оказались убраны, назойливый гул все еще раздавался. Осмотревшись и присмотревшись, я увидел сразу несколько парящих над нами беспилотников. Поискав глазами ближайший и заметив значок Canal F1, я улыбнулся и показал в объектив камеры два пальца, указательный и средний.

Этот жест во всем мире называется «V», Виктория. Но есть у него и сугубо национальное применение — если показывать этот жест обратив не открытой ладонью, а, наоборот, тыльной.

История старая, еще со Столетней войны. Французы, поймав ненавидимых ими английских лучников, отрубали им два пальца, чтобы лишить возможности натягивать тетиву. И английские лучники, при возможности, всегда демонстрировали два пальца французам, сопровождая все оскорбительными комментариями и анонсами. Так что, если показывать указательный и средний палец не ладонью к зрителю, а, как я сейчас, обратив к смотрящему тыльную сторону, этот жест весьма и весьма оскорбителен для понимающего человека.

Этим жестом, кстати, иногда пользовался сэр Уинстон Черчилль, на радость согражданам обращая его в сторону фотоаппаратов репортеров. Улыбаясь при этом так, что всем все становилось понятно. Повторив жест знаменитого английского премьер-министра, я почувствовал вновь накатывающую легкую эйфорию.

«И так сладко рядить Победу, словно девушку, в жемчуга, проходя по дымному следу отступающего врага» — хотелось повторить мне вслед за Гумилевым. Но не повторил — отступали все же мы, но дымящиеся небоскребы наблюдать было все же очень приятно, не отнять.

Валера также был лекарями восстановлен — без повреждений он не ушел, и тоже содеянным был удовлетворен. В молчании мы долгое время стояли на корме, наблюдая за удаляющимся берегом. До того момента, как я не почувствовал за спиной движение и напряженное внимание. Обернувшись, увидел сразу нескольких швейцарцев, один из которых явно был офицером.

— Господин Артур, у нас проблемы, — сообщил мне наемник.

Черт возьми, да кто бы сомневался — почему-то совсем не удивился я его заявлению.

Несколько секунд, и мы, торопливо двигаясь, оказались в рубке. Здесь было несколько офицеров и бойцов, но моим вниманием завладела детальная проекция побережья Хургады, отображенная над широкой рабочей областью командирского стола. Даже слишком детальная — я видел гребешки на волнах и увеличивающиеся буруны у носа нашей миниатюрной на проекции яхты. Пол под ногами слегка вибрировал — видимо, в попытке уйти от преследования судно набирало ход.

Море вокруг было отмечено многочисленными маркерами меток — судов рядом немало. Большинство с кодами пояснений, но явно выделялось сразу два неопознанных объекта — которые приближались к нам с разных сторон. Система слежения идентифицировала оба как маломерные суда, но характеристики меток были подкрашены красным.

— Это корабли военно-морского флота больших держав, они под пеленой стелс-систем, — на английском пояснил мне капитан. Он, в отличие от других швейцарцев, был в обычном мундире, белого цвета. Но с тем же гусем на черном щите.

— И они, судя по действиям, очень желают вас видеть, — произнес капитан чуть погодя.

— Суверенитет? — поинтересовался я, намекая на экстерриториальность яхты.

— Если ваша личность достаточно важна для того, чтобы пытаться захватить вас силами военно-морского флота, вряд ли на наш статус суверенного клана обратят внимание. Это большие державы — принесут после извинения в ООН, и то не факт. Мы будем стараться уйти от преследования, но вероятность этого околонулевая, так что готовимся к бою.

— Околонулевая? — с надеждой поинтересовался я.

— И простер Моисей руку свою над морем; и Господь сделал море сушей, и воды были разделены, — процитировал Библию капитан.

Ясно-понятно, расстроился я.

О том, что и в бою шансы у нас нулевые против кораблей военно-морского флота больших держав, Powers, как по-английски их называл капитан, он умолчал. Это и так всем понятно. Но готовились к бою наемники на полном серьезе — я видел на изображении следящих мониторов, как команды бойцов занимают места, слышал короткие доклады офицеров.

Именно этим швейцарские наемники и ценятся — когда кто-то другой в проигрышной ситуации будет искать способ соскочить с исполнения обязательств или даже принять более выгодное предложение, швейцарцы будут отрабатывать контракт до последней буквы.

— Один важный момент, — произнес капитан и показал на оба неопознанных объекта. — Это корабли флотов разных держав.

Несколько минут на мостике сохранялась тишина. Наше судно на пределе мощности двигалось по волнам, а оба корабля загонщика стремительно приближались. И как стало ясно совсем скоро, они соревновались больше сами с собой. За то, кто первый перехватит нашу яхту.

Еще несколько минут, и оба корабля оказались в зоне визуальной видимости. И оба действительно были не маленькими лодками, а как минимум эсминцами — причем оба до сих пор были скрыты едва колышущейся стелс-пеленой, дающей возможность разглядеть лишь общие очертания.

— Даже в ООН извиняться не нужно будет, — произнес вдруг Валера.

После его комментария я понял причину того, что оба корабля укрыты столь энергозатратной пелериной — чтобы не было возможности идентифицировать того, кто именно захватил яхту.

— Есть один положительный момент, — пробормотал я.

— Какой?

— Хотели бы убить, раздолбали бы давно из-за горизонта.

— Мы принимаем бой? — поинтересовался Валера.

— Капитан, — вместо ответа обернулся я к швейцарцу в белом мундире. — Тормозите, посмотрим, что нам хотят сказать.

Смысла сейчас барахтаться не вижу — вокруг море, как с небоскреба недавно, никуда не спрыгнешь. Спорить со мной наемник ожидаемо не стал и на немецком отдал несколько быстрых приказов. Внешне поначалу ничего не изменилось — никто из команды не расслабился, все были готовы к бою. Но ход яхта начала снижать, и я вернулся всем вниманием к загонщикам.

Ближе к нам сейчас, после ряда маневров, оказался неопознанный корабль, приближающийся с севера. Но второй вдруг неожиданно сбросил стелс-пелену, при этом даже на обычный взгляд ускоряясь.

Увеличение скорости отразили и показатели маркера на проекции командирского стола. Высветилось и название: HMСS Diarmuid. Его величества колониальное судно Диармайд — сообщила нам система распознавания, представляя во всей красе британский эсминец, внешне похожий на поставленный на воду угловатый серый утюг.

Эсминец между тем, избавившись от скрывающей пелены, явно дал машинам полный форсаж. Разрезая воду узким носом и поднимая буруны выше палубной надстройки, он приближался к нам, теперь уже опережая корабль-соперник. На том также сбросили стелс-пелену, высвобождая ресурс энергетических установок.

Фрегат Аврора средиземноморской оперативной эскадры Северной флотилии Российской Конфедерации — коротким сигналом оповестила система распознавания второго корабля.

Впрочем, время фрегатом было утеряно — британец слишком много выиграл своим неожиданным маневром деанонимизации. Кроме того, русский фрегат был тяжелее, и так быстро, как британцу, разогнаться у него не получалось.

Но давать ему возможность подойти к нашей яхте первым никто не собирался — неожиданно весь корпус фрегата озарило голубоватым сиянием, и у носа вспухли водные буруны. А нет, не водные, и не буруны — над поверхностью южного моря поднималась, без шуток, самая настоящая ледяная стена. Словно ледяной плеткой по воде хлестнули, при этом замораживая поднявшуюся от удара волну. Как будто крепостная стена встала на пути эсминца — не меньше километра в длину, шипастый ледяной заслон.

Эсминцу теперь не оставалось выбора — только отворачивать в сторону. Но как оказалось, британский капитан — или тот, кто отдавал приказы, отступать не собирался. Тем более теперь, и так пойдя ва-банк сбрасывая пелерину невидимости.

Серьезные намерения британца стали очевидны сразу после того, как прямо в центре айсберга вдруг вспухло пятно ледяной крошки. Не сбавляя ход, эсминец не стал отворачивать — и, обрушивая на себя тонны льда, корабль проломился через преграду.

Геометрия корпуса оказалась нарушена, на бортах появилось несколько рваных дыр, упало несколько мачт систем слежения, но эсминец продолжал двигаться вперед. Правда, после удара не так быстро, как прежде. Тем более что в носовом отсеке явно пробоина — утонуть не утонет, переборки задраены, но теперь не бегун. Но скорость тем не менее эсминец смог держать.

Поставивший ледяную преграду русский фрегат теперь явно успевал подойти к нам раньше. Но совсем чуть-чуть — несмотря на масштабные расстояния, вопрос был всего лишь в считанных метрах. Корабли уже, оба понемногу теряя ход, сближались, причем капитан Авроры — имеющий теперь тактическое преимущество, явно собирался осуществлять навал, чтобы оттеснить британский эсминец от нашей яхты.

— Господин Артур, — вдруг привлек мое внимание капитан швейцарской яхты. — Мне кажется, это к вам.

В напряженном наблюдении за противостоянием эсминца и фрегата никто не заметил, что к нашей яхте с кормы уже подошел стремительный десантный катер. На нем точно был одаренный, потому что катер был прикрыт пеленой невидимости. Сейчас сброшенной — и, держась за рейлинги, на носу стоял матрос британского флота. Странный парень для матроса — низкорослый азиат, а у них ведь…

Впрочем, едва я всмотрелся в открытое лицо, как узнал азиата — Наик Ракеш Рана, королевский гуркский стрелок, выполнявший обязанности телохранителя Элизабет Саманты Мари-Софии, герцогини Родезийской, известной всему миру как Черная принцесса.

От таких намеков на приглашение не отказываются, особенно учитывая наше недавнее с Самантой общение и ее помощь. Поэтому я коротко посмотрел на Валеру. Взглядом показал на Аврору, а после на Диармайда — недвусмысленно говоря, что нас двое и кораблей тоже два.

Принц понял меня еще до того, как я сформировал мысль, и кивнул. Без слов я выбежал на палубу и, соскочив по трапу, оказался на корме, перепрыгивая на британский десантный катер. И едва успел схватиться за поручни — стремительное суденышко развернулось почти на месте и, высоко задрав нос, направилось по широкой дуге — заходя так, чтобы сначала корпус яхты, а потом эсминец закрыли нас от фрегата.

Над морем в этот момент раздался звук удара и душевынимающий металлический скрежет: русский фрегат бортом — скула в скулу, по касательной ударил британский эсминец, оттесняя его от покачивающейся на волнах яхты.

«Войны никто не хотел. Война была неизбежна», — вспомнилось мне в этот момент.

Но когда это еще будет. Сейчас же нас ждут дела более насущные: разгребать последствия всего произошедшего за последнюю неделю — начиная с трагически закончившейся лекции фон Колера, несомненно, будет той еще задачей. Но тут у меня есть козырь — Элимелех. Готовность живущего в ритме космического танца чернокожего наемника организовать нам убежище вне этого мира я держал в уме теперь постоянно.