Варлорд. Драго. Том I

Алекс Делакруз, 2022

Восьмая книга саги о варлорде Артуре Волкове. Удивительно знакомый и в то же время чужой мир. Мир, где не было Второй мировой, и где в 2020 году высокотехнологичные армии корпораций спорят за мировое господство с владеющими магией аристократами. Там ему было тридцать пять. Здесь нет и пятнадцати, зато проблем на все сто – ненависть неожиданных родственников, перечеркнутый бастардной перевязью герб, презрение окружающих и запретный дар, применение которого грозит смертной казнью.

Глава 3

Перед тем как начать общее собрание, необходимо было подготовиться. Поэтому я прошел к дивану и достал из кармана футляр с очками RODZ.

Гек, выполняющий обязанности главного по электронике, уже был рядом. Датчанин раскрыл матовый кейс с новым полушлемом виртуальной реальности, аккуратно его доставая. Отложив подготовленный и настроенный заранее шлем, Гек поставил на колени угловатый, противоударный лэптоп. Вытянув из корпуса провода переходников, один за другим он начал присоединять их к шлему.

Когда последний штекер со щелчком зашел в разъем, зашелестели стуком клавиши, поползли по экрану полосы загрузки софта. Гек в это время, даже, наверное, не замечая этого, закусил губу так, что она побелела.

Волнуется.

— Готово, — кивнул он, не отрывая взгляд от экрана.

После его слов я отвернулся — так, чтобы в поле зрения не попадали Гек с лэптопом и шлемом, и надел очки регистрационной службы. Замерев в ожидании, несколько секунд ждал, пока заполнится полоса загрузки, потом откинулся на спинку дивана.

Когда я закрыл глаза и показал поднятым большим пальцем, что готов, Гек зашел сзади и надел полушлем на меня, прямо поверх очков. Несколько минут колдовства и легкого шелеста клавиш клавиатуры, после чего датчанин успешно законнектил очки со шлемом через блок обманки — у меня только мелкая рябь перед глазами мелькнула. И почти сразу стало темно — Гек наконец опустил забрало.

Пока он окончательно настраивал девайсы, проверяя работу активной обманки, неподалеку послышалось пьяное бормотание — видимо, очнулся Патрик. Протяжно-визгливые возгласы наливались силой по мере того, как ирландец приходил в себя, но оборвались довольно резко, как выключили. Что характерно, звука удара в этот раз я не слышал.

Наконец Гек настроил все так, чтобы работало, и темнота перед взором зажглась яркими красками. Вокруг, в дополненной реальности, загорелись объемные надписи, приветствующие меня на вирт-Арене и предлагающие создать профиль.

На это ушло буквально несколько секунд — подтверждение создания аватара с соответствием моим антропометрическим данным и внешности, подтверждение пользовательского соглашения сразу с тремя отдельными дополнениями. Перед тем как перейти в ознакомительный режим тренировки, я жестом привлек внимание Гека и нажал на интерактивную кнопку Обучение.

— Готов? — спросил Гек.

Я в ответ только рукой махнул, побуждая его действовать быстрее. Потому что успеть выйти нужно было в процессе загрузки и еще до того, как в вирте я окажусь на тренировочной площадке.

— Снимаю, — предупредил Гек и резко потянул с меня полушлем.

Подобный аварийный выход из виртуальной реальности — без прерывания — довольно болезнен и неприятен. Как будто по ушам ладонями хлопнули. Но у меня получилось не вскрикнуть и сохранить неподвижность, ожидая вердикта Гека. Тот внимательно смотрел на экран лэптопа и после примерно минуты ожидания показал, что все в норме и работает: я теперь для мониторинга RODZ нахожусь на вирт-Арене, обучаясь азам.

Все, восемь часов у меня есть — больше в вирте, при условии положительного рейтинга, проводить нельзя. После этого нужно будет «вернуться» под контроль слежения регистрационной службы.

А еще, пусть не за эти восемь часов, но в самое ближайшее время, хорошо бы найти грамотного специалиста-электронщика. Понятно, что такие кадры, как Элимелех или Накамура, на дороге не валяются, но заведующий электронными девайсами Гек — тоже не дело. Он хорош на арене как участник, а то, что он делал, сейчас даже более-менее подкованный эникей сделает в три раза быстрее и качественнее. Вот только лояльных специалистов на горизонте пока нет — они тут косяками не ходят в сточных районах города, так что придется терпеть работу Гека.

Приходя в себя после жесткого «выноса тела» из виртуальности, я немного посидел, поморгал, фокусируя взгляд. Когда реальность перед глазами полностью обрела четкие очертания, глянул на Гека. И обратил я внимание на внешний вид датчанина: узкое лицо бледное, на губе заметны следы от прикусивших зубов, на висках выступили капельки пота. Пусть он и не первый специалист в этом деле, но хотя бы относится ко всему ответственно — подумал я.

— Молодец, спасибо, — подбодрил я датчанина, хлопнув по плечу.

Все, пора переходить к делу. Теперь, когда глаз Большого Брата за мной смотреть перестал, настало время поговорить предметно. Но первым делом я огляделся по сторонам и нигде не обнаружил Патрика.

— Ввел ему успокоительное и снотворное, — пояснил Войцех, который сразу понял, что меня интересует. — Сейчас проспится, после его прокапаем, и к завтрашнему дню будет похож на человека.

— Отлично, спасибо, — только и кивнул я.

Вот нравится мне такой подход.

Поднявшись с дивана, я оценил состояние. Даже головокружения уже почти не ощущаются, что хорошо. Сделав несколько осторожных шагов, уверился, что тело работает как надо, и прошел в центр комнаты, где сел во главе стола. Чумба подошел ближе, но садиться не стал — мутант встал позади меня, прислонившись к стене — как будто телохранитель. Все остальные сразу подтянулись, занимая места за столом быстро и без лишних вопросов. Василий и Гек сели слева, Войцех справа, а дядюшка Абрам напротив меня.

— Сколько у нас денег? — на него я и посмотрел в первую очередь.

— Мало. Если чистых, то семь тысяч кредитов. Грязной криптой чуть меньше пяти, железа и монет нет вообще никаких, — ответил за него Войцех.

— Сколько у нас активных обманок? — поинтересовался я, глянув на Гека.

— Четыре.

Четыре — споткнулся на этих словах я. Чумба на Занзибаре находился нелегально, это понятно; а остальные — Абрам, Войцех, Вася, Гек… и я, — быстро осмотрел я присутствующих.

Пять человек. А обманок четыре.

— Меня здесь нет, — пояснил Войцех, — я пока за призрака.

Теперь ясно. Бывший опекун находится здесь и сейчас вообще без имени и без личности. Что-то, надо сказать, в этом есть. Некая определенная свобода.

— Сколько у нас мушкетов? — не удержался я от своеобразной формы выражения следующего вопроса.

— Что? — переспросил быстро Войцех, на которого я по-прежнему смотрел.

— В смысле сколько у нас рабочих единиц огнестрельного оружия.

После этого моего пояснения заметил, как Гек, дядюшка Абрам и Василий одновременно покосились на Войцеха.

— Три пистолета, один пистолет-пулемет, четыре вспышки, две осколочные гранаты и три полицейских парализатора, — произнес мой бывший опекун.

— Откуда дровишки? — не смог удержаться я от удивления.

Сразу Войцех отвечать не стал. Он прямо посмотрел мне в глаза, и я чуть погодя кивнул — не требуя пока ответа. Расскажет чуть позже, наедине.

Но имеемый арсенал внушает: здесь, на острове, политика по отношению к оружию у населения очень строга. Заключается она в том — как и в других протекторатах — что оружия у нижних и средних слоев населения быть не должно. Вообще.

В Высоком Граде действовали такие же правила, но там такая строгость законов не замечалась: нелегального оружия на руках у населения было в разы больше, чем здесь. Сказывалось, что близко вольный город Кобрин, пристанище наемных рот, где разжиться левыми стволами не составляло никакого труда. Здесь же город, во-первых, расположился на острове, во-вторых, полиция гораздо активнее борется с нелегальным оружием на руках у населения.

Естественно, на нижних уровнях мегаполиса оружие на руках у населения было — у крупных и авторитетных банд в основном. Мелкие банды, а также неавторитетная шушера в сточных районах перебивались холодняком и ручным творчеством по типу дубин и кастетов. Настоящее огнестрельное оружие здесь было редкостью.

Исключение на Занзибаре в строгости ограничения владения оружием делалось лишь для защитных систем — подобных той, что стояла на крыше занятого моей новой командой дома.

Так что Войцех, который за короткий срок сумел достать сразу целый арсенал, в том числе охранную систему, сделал большое дело. И неудивительно, что он не хочет об этом говорить при всех — может, обязательство какое на себя взял или заплатил весьма немало.

— Очень хорошо и, главное, защищенно устроились. Мое почтение, — только и прокомментировал я услышанное и увиденное.

— Если ты таки о турелях на крыше, то это муляжи, — вдруг фыркнул дядюшка Абрам. — Они выглядят и даже двигаются как настоящие, но стрелять не стреляют.

— Движение рисуют?

— Да.

— Уже очень и очень неплохо, — прокомментировал я. — Ладно, давайте дальше: что у нас с надзирающим глазом по району?

Снова все посмотрели на Войцеха. А тот уже со щелчком положил на стол таблетку проектора и активировал ее нажатием пальца. Над столешницей моментально появилось объемное изображение острова. Но большая часть районов — особенно на западе и юге, была закрашена белым цветом. Остальные, в большинстве имея детальные очертания, оказались подернуты серой пеленой. Яркие краски и детализация присутствовали в полном объеме лишь на нескольких северных районах карты.

Увеличивая понемногу масштаб, Войцех начал приближать изображение. Так, что, в конце концов, в видимости осталась только часть округа Аэропорт — по большей части мусорный город, Джанктаун, «в подвале» которого и находился Полигон. «В подвале» — потому что на уровне моря и практически без солнечного света — сверху над нами сейчас возвышались перекрытия развязок островных магистралей.

Еще несколько движений, и Войцех просто смахнул, как стер, верхние уровни района, состоящие здесь больше из развязок транспортных магистралей. После этого мы наконец увидели Полигон — место, где находились сейчас.

Сразу после этого у меня вдруг пробежала ледяная волна мурашек по спине. Потому что жесты Войцеха точь-в-точь повторили действия Астерота, который недавно в своем замке показывал мне карту Занзибара. И, озвучивая мне предложение, от которого нельзя отказаться, архидемон точно так же, с абсолютной точностью движений, увеличивал масштаб, выводя в центр изображение мусороперерабатывающего завода.

Не в первый раз уже сталкиваюсь, но все никак не могу привыкнуть к этим дьявольским шуткам со временем.

Между тем Войцех, снимая наваждение, прекратил действовать зеркально, повторяя недавние движения Астерота. Он сейчас развернул и отцентрировал карту так, что наш дом оказался в середине изображения, а завод оказался в стороне. После этого Войцех сделал еще несколько скупых движений, активируя кнопки в виртуальном интерактивном экране. Полигон сразу окрасился в два основных цвета — серый и алый, ярко-красный. Но, кроме этого, по серым зонам во многих местах были расчерчены бордовые полосы.

При взгляде на карту даже без пояснений все было предельно ясно: серым обозначены территории, которые — в том числе наш дом — в радиус обзора объективов камер не попадали. Поле зрения систем слежения обозначено алым цветом; бордовые полосы же — маршруты облета полицейских дронов слежения. И по ним как раз сейчас двигалось несколько алых пятен — надо же, у Войцеха даже в реальном времени движение дронов слежения отображается.

— Это мониторинг дронов в реальном времени, — словно услышав мои мысли, коротко пояснил Войцех. — Это просто расчетное время их движения, рассчитывать на эту информацию как на стопроцентную не стоит.

— Jesus Christ! — в этот момент выдохнул Василий, откровенно пораженный подобной демонстрацией. Да и остальные не скрывали удивления — все же не каждый день видишь полную информацию по полицейским системам слежения в районе. Тем более системам слежения вокруг стратегического объекта — которым являлся мусороперерабатывающий завод. Полностью красный по периметру, окруженный полосой безопасности метров в триста от забора.

Мусороперерабатывающий завод. Тот самый объект, который мне и нужен в первую очередь: настоящее сердце северной части города-острова. Место, где сходятся трубы артерий…

«Ха. Ха. Ха», — с истеричным спокойствием произнес внутренний голос.

Хорошо — мысленно согласился я. Пусть будет не сердце. Пусть не сердце, но это именно тот самый черный ход, ради которого мы здесь собрались. И тот самый черный ход, через который нам предстоит подняться на самый верх этого города.

Именно мусороперерабатывающий завод превратил район Полигона в то, чем он являлся сейчас. Развитие района происходило довольно быстро, уместившись в десятилетие. И пройдя путь от несостоявшегося райского уголка до самого настоящего сточного дна: сначала были претензии на элитный жилой комплекс, потом постройка дополнительной взлетно-посадочной полосы, последовавший далее уход немцев с острова, наложившийся на быстрый рост и стремительное расширение города. По мере которого район превратился в свалку.

Британцы всегда, на любом уровне, отличаются своеобразным юмором. Ну и предусмотрительностью, конечно, — права на землю у потерявших деньги на строительстве Солнечного инвесторов никто не отбирал. Поэтому сюда просто начали свозить мусор, не возводя никаких капитальных объектов. И сразу после перехода острова полностью под британский контроль район превратился в тот самый Джанктаун — мусорный город. И изначально мусор свозился сюда и перерабатывался с помощью ручного труда.

Но город-остров рос просто гигантскими темпами, и довольно быстро север острова стал задыхаться в мусоре. Дошло даже до того, что один из взлетающих самолетов поймал двигателем пару пасшихся на мусорных курганах чаек и едва не потерпел крушение. Проблема мусора серьезно назрела, ее необходимо было срочно решить, и в кратчайшие сроки на границе Солнечного поселка и аэропорта был возведен современный мусороперерабатывающий завод.

До момента его введения в эксплуатацию только в Солнечном на сортировке мусора было задействовано больше трех тысяч человек, которые здесь и жили. Но после того как завод запустили, они все остались без работы. А контролирующие мусор банды — без дохода. Потеряв серьезные деньги: при должном подходе мусор может приносить очень много золота. И этот доход после постройки завода только увеличился, но оказался сконцентрирован в одних руках. В руках корпорации Некромикон, которой все мусороперерабатывающие заводы на острове и принадлежали.

Естественно, факт того, что большое количество человек мгновенно осталось без работы и средств к существованию, для острова не прошел бесследно. Кое-кто даже решил немного набрать вистов в политической гонке, использовав ситуацию: спешно, за несколько дней созданный картонный профсоюз вывел людей на демонстрацию, проплаченные мусорными деньгами и заинтересованные в рейтингах политики выступили с громкими заявлениями. Но возмущение купировалось очень быстро и без лишних сантиментов: красный рассвет — так назвали день, когда на второе утро протестов в Солнечном появилось несколько упакованных отрядов наемников.

Сначала бойцы без опознавательных знаков жестко разогнали протесты, а после прошлись кровавой косой по району, полностью выбив всех членов верхней и средней иерархии местных банд. Системы наблюдения, кстати, на всем севере острова в тот день не работали — произошел централизованный сбой, ждали окончания ремонтных работ. Из-за этого практически незаметным прошел тот факт, что трое политиков, поддерживающих протесты, неожиданно умерли — все трое случайно вышли из окон своих пентхаусов в небоскребах.

После устроенной корпоратами кровавой бани протестовать против работы завода больше никто не пробовал. Окрестности его опустели, оставив лишь застарелые горы мусора, в самое ближайшее время закрытые сверху широкими полосами магистралей. Еще одна, пусть и невольная шутка: теперь район Солнечный практически полностью находился под крышей транспортных развязок города и аэропорта, солнца будучи лишен.

Полигон же после всего этого стал ничьей землей. Здесь не имела влияния ни одна из банд. Просто потому, что Полигон никому из серьезных банд не был нужен — с земли нечего было брать. Если же претендовать на что-то серьезное, то последствия корпораты показали в акции красного рассвета. А серьезное здесь присутствовало: в районе сконцентрировался просто нереально огромный доход.

Весь Занзибар, весь город-остров в последние годы оказался опутан системой труб — пневматического раздельного сбора мусора. Трубы со всего севера и части центральных районов вели сюда, на этот завод — один из трех на острове. Во всем городе больше не было привычных урн, а во всех квартирах, офисах и домохозяйствах находились специальные раздельные приемники для сбора мусора. Причем налог на мусор был весьма высок, особенно при перевыполнении отдельно дневной или месячной нормы. Возможность выкинуть мусор в приемник на улице также стоила каждому жителю довольно ощутимую сумму.

Получалось, что в городе-острове производить бытовые отходы жизнедеятельности — весьма дорогое удовольствие. Которое, без оглядки, могли позволить себе очень и очень немногие. И из этого факта выходила одна из непривлекательных особенностей Полигона: за небольшое вознаграждение специальными людьми предоставлялась услуга нелегального вывоза мусора — его привозили сюда и сбрасывали сверху, с магистралей. И этот летящий с неба мусор сейчас остался единственным естественным источником дохода для местных обитателей.

Так что вместо зеленых изгородей и изумрудных лужаек в Солнечном повсеместно высились горы мусора, а сверху то и дело летели черные плотные мешки. На которые, как рыба на корм, тут же налетали бригады местных мусорщиков. Потроша найденное и забирая все, имеющее мало-мальски ценность, оставляя на месте сброса груды невостребованного мусора.

В общем, это была самая настоящая клоака.

Но клоака золотая; не зря ассенизаторов в моем мире называли, а здесь продолжают называть золотарями. И на новом заводе, кроме переработки мусора, находились мощности по производству биогаза. Который создавался из органического мусора и в основном — из отходов канализации.

Высокие зеленые цилиндры «гнилых камер» возвышались стройными ровными рядами, занимая немалую часть завода. На них, кстати, как и на всем заводе, не было ни следа эмблемы Некромикона — зеленого трилистника, так похожего на привычный мне знак радиоактивной опасности.

На гнилых камерах, в виде схематичной эмблемы, была изображена фиалка: формально здесь, на Занзибаре, в части системы управления отходами работала дочка Некромикона — компания Viola. Фиалка, в переводе с латинского, что добавляло названию определенный флер, учитывая, что именно перерабатывалось на заводе.

В этом я, кстати, с менеджерами Некромикона был абсолютно согласен: не дело рисовать свою знаменитую на весь мир эмблему на канализационном хабе. Который, кстати, и дал название сточным районам.

Но по атмосфере на заводе Фиалок, если не быть в курсе, о роде его деятельности догадаться было невозможно — на производстве стояли современные системы фильтров. На улицах Солнечного воняло гораздо сильнее, чем у забора завода, куда стекалось все дерьмо и мусор с доброй трети острова. Просто потому, что канализация у большинства местных жителей отсутствовала.

Кроме того, именно окружающий район напоминал свалку, а сам завод являл собой серые комплексы, с идеальной чистотой вокруг и на территории. И даже с зелеными газонами у административного блока.

Здесь, на территории завода, кроме всего прочего, находилась стоянка городских автобусов. На бензине на Занзибаре не ездила практически ни одна машина — лишь считанные единицы могли позволить себе столь дорогое удовольствие. Все машины коммунальных и муниципальных служб, частный, городской транспорт — все здесь ездили на биогазе.

«И каждый раз, заходя в туалет, каждый житель острова делает, так скажем, определенный вклад в обеспечение деятельности муниципальных служб», — совершенно не в тему подсказал внутренний голос. Причем подсказал с гнусавыми интонациями, словно нос зажимая.

Внимания я на это не обратил. Я сейчас смотрел на детально отображенный на карте Войцеха ряд расположенных внутри территории завода транспортных ангаров с эмблемами города-острова на крышах. Именно возможность получить доступ к маршрутным автобусам и заправочной станции, куда заезжали машины северных и центральных муниципалитетов, а также наливники из аэропорта, меня в первую очередь и интересовала в этом заводе.

Для всего остального города, для всех его и благополучных граждан, и вольных обитателей дна общества и нижних уровней свободная земля Полигона являлась клоакой — здесь было темно и грязно. Ни одной серьезной банды здесь не было, лишь имелась в наличии разрозненная уличная шушера. Зато для меня это сейчас вполне подходящее место, для того чтобы набраться силы и влияния, не ввязываясь сразу по прибытии в серьезные конфликты.

Естественно, этот план придумал я не самостоятельно — у меня просто не было достаточно времени на изучение Занзибара. Не было времени, и некому было даже такую задачу поручить. Но именно отсюда, рассказав предысторию района, дал мне указание начинать свой путь наверх Астерот.

Вот этим и необходимо заняться. Среди прочего поговорив с Войцехом наедине: его появление здесь для меня оказалось весьма неожиданным сюрпризом. Наверняка от Астерота, но нужно понять, как именно Войцех здесь оказался и чем занимался те полгода, которые мы с ним не виделись. Но прежде нужно разобрать все остальные дела, а после уже пообщаться с глазу на глаз с бывшим опекуном.

— Абрам Сергеевич, — повернулся я к старому еврею.

— Таки я.

— Сейчас вместе с Геком, вдвоем, едете в службу регистрации. Там подаете заявку на регистрацию некоммерческого благотворительного фонда «Рука помощи»…

При этих словах я невольно бросил короткий взгляд на свою правую руку.

–…заявку напишете сами, думаю, труда не составит набросать пару листов канцелярщины. Единственное, что попрошу, укажите как миссию компании — нести разумное, доброе, вечное в массы. Мы пришли в этот город, чтобы забрать зло с улиц, перенеся его в виртуальные миры, дав дорогу к нормальной жизни тем, кто в плохих районах города сделать этого не может. Что-то типа этого, желательно побольше сострадания, надежды и пафоса. Выполнимо?

В ответ на вопрос дядюшка Абрам только пренебрежительно фыркнул.

— Отлично. После этого получите уведомление о принятии на рассмотрение заявления о регистрации фонда, посетите филиал World of Wizzards. Там, предъявив уведомление о приеме заявления на регистрацию фонда, составите заявку на пятнадцать капсул полного погружения. Лизинг нам не дадут, покупать будем деньгами. Под заявку на заказ оставите залог. Не думаю, что он окажется больше двух-трех тысяч кредитов.

— А деньги на то, чтобы капсулы купить, у нас будут? — тут же задал вопрос старый еврей.

Правильно задал — стоимость даже одной стандартной капсулы превышает сумму в десять тысяч кредитов. Вопрос был задан справедливый, но я его пока проигнорировал. Не люблю, когда меня перебивают во время постановки задачи.

— Из этих пятнадцати капсул, — интонацией я показал недовольство, — нужны десять стандартных и пять самых современных, подходящих для участия в киберспортивных соревнованиях самого высокого уровня.

— На острове нет филиала Виззардов, — покачал головой дядюшка Абрам.

— Есть официальные дистрибьюторы, не суть. Мне нужны капсулы именно от них, третий сорт не подойдет.

— Здесь высокая наценка, мы за капсулы Виззарда переплатим по двойному, если не больше, тарифу.

— Неважно, у нас в планах хороший спонсор, — отмахнулся я. — Не на свои берем. Итак, после того как вы составите заявку на заказ капсул… прошу сделать это по всей форме, чтобы не было повода ее завернуть из-за ошибок, вы направитесь в… какой здесь есть хороший магазин стройматериалов?

— На острове только B&Q.

— Отправитесь в B&Q. Там, как обоснование, предъявите свидетельство о регистрации заявки на создание некоммерческого фонда и заявку на рассмотрение покупки капсул полного погружения и приобретете самый разный шанцевый инструмент и стройматериалы. Для того чтобы сделать необходимый ремонт в этом здании. Тех денег, что есть, должно на это хватить. Выполнимо?

— Конечно, — кивнул дядюшка Абрам.

Заявка на регистрацию некоммерческого фонда и уведомление о залоге под заявку на покупку капсул для строительного магазина B&Q нужны были не просто так. Здесь, в протекторате, да и не только здесь в этом мире, ремонт и любые строительные работы без предварительного согласования не проведешь. В хороших районах, конечно, — настолько в этой сфере все зарегулировано.

В плохих районах никто тебя ограничивать не будет, все равно территория «нижнего города» повсеместно является выведенной с городского баланса, но даже на покупку смесей, краски или на аренду электроинструмента необходимо разрешение или обоснования.

— При покупке стройматериалов и инструмента ориентируйтесь на то, что первоочередная цель не ремонт этого дома под помещения некоммерческого фонда. Наша цель состоит в том, чтобы прорыть тоннель отсюда, — показал я на дом, в котором мы сейчас находились, — вот сюда.

Палец мой скользнул по объемной карте проекции и показал на утопленные в землю ангары автобусного депо.

Вопросов никто не задал: зачем копать тоннель к мусорному заводу, и так ясно.

— Гек.

— Босс.

— Я еще не уверен, нужно ли тебе принимать участие в возможной нашей противоправной деятельности. Поэтому перед тем, как с Абрамом Сергеевичем поедете по заявочному маршруту, напечатай себе приличную и цивильную одежду. Может быть, тебе придется остаться наверху, пока мы внизу будем решать возникающие проблемы и отвечать на поставленные ситуацией вопросы.

— Понял, — только коротко кивнул Гек.

— Василий, — обернулся я к оруженосцу.

— Босс, — мгновенно вскинулся Вася.

— Твоя задача. Пройди по району, собери местных подростков от двенадцати до шестнадцати с околонулевым рейтингом и объяви набор в новую команду… ну, пусть будет Полигон, — с ходу придумал я название. — Скажи приходить завтра в обед, в пятнадцать ноль-ноль, на первое собеседование сюда. Собеседование будем проводить мы втроем. Я, ты и Гек. Ты, — повернулся я к датчанину, — будешь тренером команды. Как только мы тоннель пророем, лавочку именно здесь можно будет закрывать, и после, может быть, получится тебя отсюда вывезти. Посмотрим по ситуации. А благотворительный фонд с командой из бедной молодежи никогда лишним не будет.

— Понял, — вновь коротко кивнул Гек.

— Это все. Василий, ты можешь идти. Вы, Абрам Сергеевич, также можете отправляться по делам, — повернулся я к старому еврею. — И, отвечая на ваш предыдущий вопрос: да, деньги у нас будут. И как именно их заработать, мы сейчас подумаем вместе с Войцехом.

Дядюшка Абрам и Гек поднялись, но задержались. И сделали это, глядя на Василия, который остался сидеть.

— Босс… — не очень уверенно протянул он.

— В чем проблема, Василий?

— Можно мне… пистолет?

— Зачем?

— Ну… босс, я же по району иду… гулять.

— С пистолетом по району гулять каждый дурак сможет, — машинально фыркнул я, думая о другом.

— Босс, я должен ходить по району один?

— Да.

— Босс, простите меня, пожалуйста.

— За что?

— Я не знаю, за что, босс.

— Василий… — не очень понял я появившиеся нотки в Васином голосе.

–…За дерзость, за излишнюю наглость…

— Вася! — хлопнул я ладонью по столу.

— Я обещаю, я больше не буду, босс, — шепотом договорил Василий.

— Что не будешь?

— Что скажете, то и не буду, босс!

— Я не понимаю причину твоего…

— Он боится идти в одиночку в серый район, — соединяя наши разные уровни беседы, вдруг пояснил Войцех, усмехаясь.

— А-а-а… — начал я понимать. — Вася!

— Да, босс…

— Научись смотреть на проблему с разных углов. Куда ты сейчас идешь?

— На улицу, босс.

— Отлично, Василий, это просто прекрасный ответ. Зачем ты туда идешь?

— Пройти по району, собрать местных подростков от двенадцати до шестнадцати с околонулевым рейтингом и объявить набор в новую команду Полигон. Сказать приходить всем сюда завтра в пятнадцать ноль-ноль, на первое собеседование.

— Красавец, Вася, все четко запомнил. Четко-четенько даже, как говорил один мой коллега. И…

— И… — не понял, к чему я веду, Василий.

— Ты идешь делать гоп-стоп, толкать дурь или убивать конкурентов? — попробовал я стимулировать его мыслительный процесс.

— Эм… нет.

— Ты идешь на противоправную деятельность?

— Эм… нет.

— Так кто мешает тебе снять с головы обманку и надеть очки от RODZ?

Судя по расширившимся глазам Василия, о таком варианте действий он даже не подумал. Действительно, в самом нижнем районе не найдется ни одного идиота, который решится на противоправные действия в адрес человека с активной системой слежения от социальных адаптантов. Или регистраторов, как называли таких работников здесь.

— Работай, Василий, — напутствовал я его на прощание. — С пистолетом ты, пока не видишь такие очевидные пути решения проблем, непредсказуемо опасен. Давай немного погодим.

Больше никто не сказал ни слова. Вася, дядюшка Абрам и Гек вместе поднялись и вышли из дома.

Мы с Войцехом некоторое время сидели и молча смотрели друг на друга. После этого я глянул на Чумбу. Мутант понял сразу — кивнул и вышел из комнаты.

— Ну, здравствуй, — повернулся я к Войцеху.

— Здравствуй, — кивнул он, внимательно на меня глядя.

В этот момент я даже порадовался, что у меня закончились способности эмпата.

Последняя наша с Войцехом встреча, когда он стрелял в меня, а я в него, состоялась в Высоком Граде, у кровати Шиманской. Но вспоминать об этом мне сейчас не хотелось. Тогда каждый делал то, что должен был делать. Наверное, не очень удобно будет вспоминать об этом и Войцеху.

Глубоко вздохнув, я начал говорить.

— Я был очень сильно расстроен фактом твоей смерти, — тщательно подбирая слова, произнес я. — Все же не каждый день теряешь отца.

Войцех ничего не сказал. Молчал и смотрел сквозь меня. А я в этот момент огорчился, что у меня закончились способности эмпата.

— Я очень благодарен тебе за то, что ты вложил в меня четырнадцать, почти пятнадцать лет своей жизни, научив… многому. Но. Чтобы не было недосказанности, я сейчас, нынешний я — это уже совершенно другой человек. О поступках моих и деятельности ты наверняка наслышан. Но отличный от того, которого помнишь ты, я еще и по специфике осваиваемых мною последние полгода искусств… самых разных. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я.

В иные времена, а если конкретнее — еще позавчера, я бы добавил Тьмы во взгляд, заставив глаза стать непроглядно черными. Сейчас же дара больше у меня не было, поэтому ограничился лишь интонацией.

Войцех, судя по ответному кивку, понимал. Но, определенно, понимал мои слова он не до конца, не зная всей подноготной и истории вопроса.

— Я знаю, почему именно все эти годы ты был рядом со мной. Я имею в виду, знаю настоящую причину, — решил я его просветить.

В ответ Войцех лишь скривил уголок губ в легкой усмешке. Не принял всерьез. Зря — потому что мои последующие слова заставили его лицо вытянуться.

— Я общался с матерью, и… мы стали довольно близки, так что я могу говорить за нее. Обещаю, что она освободит тебя от данного тобой ей обязательства присматривать за мной, если ты будешь рядом в ближайшие полгода.

Глаза Войцеха расширились, а сам он мгновенно побледнел. Разумом он пока не верил в услышанное, но понимал, что сказанное мною — правда. Я же продолжил его удивлять:

— Видимо, ты не совсем полностью осознал сказанное, когда я упомянул, что стал другим человеком. Надеюсь, теперь отнесешься серьезнее. Чтобы ты знал: те, кто пытался убить мою мать, а после меня, определенно ее, да и меня тоже, недооценили. Она жива. Я… ну, сам видишь, тоже. Более того, мы с ней разговаривали в последний раз несколько дней назад.

Войцех в этот момент побледнел еще больше, а я вдруг понял причину его волнений. Понял, несмотря на отсутствие способностей эмпата, и поспешил его успокоить:

— Насчет тебя и причины, по которой ты находился со мной рядом, она рассказала лишь то, что просила за мной присмотреть. Почему ты выполнил эту просьбу после ее якобы смерти, она раскрывать не стала. Сказав, что это тайна лишь твоя и ее. И ты сам, если будет на то желание, мне об этом расскажешь.

Поиграв желваками, Войцех молча кивнул.

— А сейчас расскажи, пожалуйста, каким образом ты сюда попал и как смог получить в короткие сроки сразу столько оружия и информации.

Мне действительно это было весьма интересно. Потому что я никак не предполагал здесь увидеть Войцеха. Астерот, конечно, предупреждал, что, кроме самолично отправленных мной Василия, Чумбы, Гека и дядюшки Абрама, здесь окажутся еще помощники, но вот то, что это будет Войцех, — определенно приятный сюрприз. И да. Астерот ведь говорил о случайных помощниках. Во множественном числе. Войцех — первый. Интересно, относится ли к группе волонтеров от демона подобранный мною в аэропорту Патрик?

— Два месяца назад, во время проведения рядовой операции во Флоренции, возникла нештатная ситуация. В результате я, так скажем, решил «погибнуть»…

Флоренция, два месяца назад — и я даже знаю, что там была за нештатная ситуация — вдруг догадался я.

–…за тобой присматривать больше не было нужды, долг царю и отечеству я уже давно отдал сполна, так что решил оставить службу, отдохнуть и немного пожить для себя.

До этого, как ты знаешь, мы много лет работали в паре с Мустафой. И он так же, как и я, решил отойти от дел. И мы уже давно приняли решение, когда раскидаем все обязательства, перебраться сюда, на Занзибар. По нашей договоренности я прибыл сюда, но Мустафы здесь не оказалось.

— Он умер, — коротко ответил я после вопросительного взгляда Войцеха.

Глаза бывшего опекуна расширились, а лицо окаменело. Повисло тяжелое молчание, и я счел нужным пояснить:

— Слышал же о… вторжении демонов?

— Да. Даже видел, — добавил Войцех, а я понял, что моя догадка о возникшей «нештатной ситуации» оказалась верна.

— Вторжение происходило одномоментно по всему миру, сразу в нескольких точках. Женева, Фамагуста, Лима, Флоренция, Джакарта, Салем, Прага, Елисаветград, еще пара городов. Везде, кроме Салема и Елисаветграда, удары были отвлекающими. Да, несмотря на внешний результат, — кивнул я в ответ на недоуменный взгляд Войцеха.

Его удивление понятно: все остальные города, в отличие от Салема и Елисаветграда, демонов на улицах увидели. Разрушения же в Салем принесли произошедшие на фоне вторжения столкновения ведьм и инквизиторов, а в Елисаветград — сепаратистов и конфедератов. И ни одного демона в этом не участвовало, все полегли на входе, в Инферно.

— Да, именно в Салеме и Елисаветграде пытались прорваться основные силы орды, и именно в этих городах они были остановлены перед самым входом. Очень большой ценой — в Елисаветграде рядом со мной был Мустафа, и он спас мне жизнь. Мне и очень-очень многим в этом мире.

— Вот только об этом никто не узнает.

— Ваша служба и опасна и трудна, вы сами на это подписались. Но… почему бы и не да? Если мы захотим, об этом узнают многие и многие.

— Семья Мустафы, уверен, хотела бы, чтобы люди знали, как и за что он умер.

— Все в наших руках. Рассказывай дальше.

— Вместе с Мустафой именно этот район мы рассматривали для того, чтобы первично здесь, на острове, осмотреться. Рассматривали именно этот район и именно этот дом как наиболее выгодно расположенный, — невесело усмехнулся Войцех.

Я тоже хмыкнул, не удержался — оттого что хорошо видна дьявольская рука планирования. Астерот направлял меня на Занзибар, но направлял он словно в сторону буйков, которые занимали свое место сами.

–…И когда я сошел на берег, здесь, в этом самом доме, обнаружил твоих датчанина, мутанта и мужина.

Не сразу я понял, что мужином (murzyn), чернокожим по-польски, Войцех назвал Василия. Помогла память Олега, оперативно подкинувшая воспоминание.

— Нам потребовалось совсем немного времени, чтобы найти общий язык. Тем более что датчанин меня узнал и подумал, что я здесь нахожусь по твоей воле. Он рассказал, что они все вместе прибыли сюда для того, чтобы первично осмотреться и найти пути для того, чтобы иметь возможность подняться в иерархии нижнего города. Причем сказал он это слово в слово с тем, как озвучивал эту задачу Мустафа. Я же… с некоторых пор не очень верю в совпадения, а верю в предназначение. Так что, услышав от датчанина их цель появления здесь, понял: моя служба панне еще не кончилась.

Я только покивал, прекрасно понимая, что то самое предназначение, в которое верит Войцех, имеет конкретное имя. И звучит оно так: Астерот, Князь Тьмы.

— Насчет оружия, — продолжил между тем Войцех. — Гек сказал, что получил от тебя задание осмотреться, не упуская возможностей. Ну… я и осмотрелся. Немного помог с деликатным вопросом начальнику тринадцатого полицейского участка, эта земля в зоне его ответственности, после этого он стал мне доверять.

— Патрульный с номером тридцать один семнадцать, — вдруг догадался я.

— Что «патрульный с номером тридцать один семнадцать»?

— В аэропорту у меня возникло небольшое недопонимание, и я уже смирился с перспективой отъехать в кутузку. Но появился Василий, и тридцать один семнадцать, когда увидел эмблему на спине его куртки, развивать тему недоразумения не стал, и они с напарником просто ушли. Он, получается, в курсе твоей деликатной помощи?

— Нет, — улыбнулся Войцех. — Это Януш Новицкий, мы с ним в Легионе Колониальной лиги в Бенгази пересекались, он просто меня знает.

— С начальником тринадцатого участка тоже до этого пересекался?

— О да, — снова усмехнулся Войцех. — Его зовут Вальдуш Дрозд, мы в одной школе учились.

— Дружили?

— Нет, наоборот. Я ему однажды нос из-за одноклассницы сломал. Поэтому он меня и вспомнил сразу, когда я к нему в гости пришел, — усмехнулся Войцех.

«Мафия. Польская мафия», — подсказал мне внутренний голос.

— Ясно. Так что с оружием, откуда дровишки?

— Оружие — это в некотором роде аванс. Изначально Вальдуш попросил меня решить вопрос с его любовницей. Девочка до некоторого времени работала в городской администрации, но немного переоценила собственную значимость. Выехала в большой город и под камерами попалась за рулем в состоянии наркотического опьянения. После сразу потеряла должность и решила немного Вальдуша пошантажировать, чтобы он помог ей восстановиться. Вопрос я решил легко и быстро, и тут же от Вальдуша… как бы тебе сказать… — вздохнул Войцех, не найдя сразу нужных слов. — Скажем так, он меня ни о чем не просил. Даже не думал. Просто рассказал грустную историю, и мне, вернее, уже нам сейчас нужно решить, проникнемся ли мы и будем ли пытаться хоть как-то помочь мирозданию восстановить справедливость.

— Что за история?

Войцех повернулся к проекции с картой района и быстро уменьшил масштаб, так что перед глазами вновь появился весь остров. После следующего его жеста часть видимых районов окрасилась в синий цвет. Еще одно движение рукой, и на карте появилось несколько красных пятен — в основном на побережье. Также в красный окрасились некоторые башни на благополучном юге острова.

— Зоны ответственности, — пояснил Войцех. — На всем острове охрану правопорядка осуществляет Полиция Занзибара. К ней относится и муниципальная гвардия, ты с ними, получается, уже виделся в аэропорту.

— Да, — кивнул я, осматривая синие участки, на которые показал Войцех.

— Но. Зазу — отдельный автономный дистрикт, при этом находящийся в составе протектората. И после того как дистрикт стал автономным, Федеральная полиция Танганьики, которая по полномочиям выше местной Полиции Занзибара, здесь больше не работает. И теперь на федеральном уровне здесь действует частная полиция корпоратов, которую наделили многими функциями, — показал Войцех на красные участки зоны ответственности. — Эти районы теперь контролируют Томми, или парни из Тип-Топ, как их называют.

— Эм… — вообще не понял я неожиданного захода с названиями.

— Тип-Топ, — посмотрел на меня Войцех. — Транспортная полиция протектората Танганьика. TPTP.

— Тип-Топ, понятно. А почему «Томми»?

— Томми-Ган, — пояснил Войцех. — Корпораты уже давно создали свою транспортную полицию в Танганьике и контролируют все грузопассажирские перевозки в регионе, да и на всем Юге и Востоке Африки. Но из-за того, что федералы, после того как Занзибар стал отдельным протекторатом, отсюда ушли, Томми заполучили здесь, на острове, часть их функций и привилегий. В том числе — право на ношение тяжелого оружия. Томми здесь пока гораздо меньше, но вооружены, а также экипированы они намного лучше Полиции Занзибара, не говоря уже о муниципалах из городской стражи, которым ничего, кроме двадцать вторых Глоков, не положено. Кроме того, уже почти все высшее руководство муниципалов на серой зарплате у корпоратов. Так что местная стража у ребят из Томми теперь, можно сказать, начала смачно отсасывать с заглотом, причем по всем параметрам.

— Грубовато.

— Зато полностью отражает картину, — усмехнулся Войцех. — Так вот, с чего все началось. Томми в последнее время очень активно теснят муниципалов и подгребают под себя многие прибыльные сферы деятельности на острове. В том числе охрану частных кварталов.

Частные кварталы. Приватные зоны. Элитные районы, где отсутствуют системы слежения и видеонаблюдения, гарантируя обитателям конфиденциальность частной жизни. Действительно, охрана подобных районов — весомая статья доходов любого полицейского департамента в любом городе любого протектората.

Забрать охрану частных кварталов — это не просто серьезный, это сокрушительный удар по самому главному, что есть у любой полиции. По бюджету. Это, на самом деле, реально больно, так что с грубоватым эпитетом Войцеха я теперь был полностью согласен.

Мой бывший опекун между тем вновь изменил масштаб карты, и сейчас я видел западное благополучное побережье. На котором рядом с маринами расположились районы особняков. Окрашенные сейчас синим цветом, но в красной рамке. И это несоответствие Войцех быстро пояснил:

— Округ и яхт-клуб Янтарь в ближайшее время по договору города и протектората должны перейти в ведение Томми. Но пока еще безопасность в районе обеспечивают муниципалы. Вот этот дом, — увеличил Войцех масштаб так, что на экране остался лишь один богатый особняк, — через подставных лиц принадлежит Ричарду Уильямсу, главе филиала «Занзибар» в корпорации Некромикон. Он здесь, так скажем, развлекался в обход жены.

Ричард Уильямс, глава филиала Занзибар — сразу понял и вспомнил я, о ком идет речь. Он во время нашего «совещания» в башне Некромикона в Хургаде умер одним из последних — после того, как мы с Рыбкой достигли джентльменского соглашения и она пробила Уильямсу голову молотком.

— Не знаю, кому в голову из Томми пришла замечательная идея, но перед передачей территории они решили пошакалить в особняке Уильямса, — выражением и интонацией выразил все, что думает о подобной затее, Войцех.

— Пошакалить?

— Трое корпоратов пытались несанкционированно проникнуть внутрь.

— Да нормальная идея, — покачал я головой. — Учитывая то, что Уильямс уже два месяца как мертв. Если бы у них получилось не спалиться, все было бы замечательно.

— Уильямс мертв?

— Да, я лично присутствовал в момент, когда он откланялся. И то, что территория под контролем муниципальной гвардии, тоже укладывается в картину отличного плана: корпораты вскоре примут функции охраны, начнут проверки охранных систем и засвидетельствуют проникновение в особняк. Обнесут все желтой лентой и вынесут под это дело оттуда все, что нужно, перебрав дом уже по дощечке. Обнесли бы и вынесли бы, вернее.

— Тогда да, действительно, этот перформанс с их стороны имел смысл, — кивнул Войцех. — Вот только дятлы из Томми вошли в особняк грязно, и сработала одна из систем защиты. Вся современная сигнализация была ими дистанционно отключена, но в доме сработал первый пояс защиты, установленный сразу при постройке. Старая обычная сигналка, рассчитанная против собак и шушеры всякой, чтобы стройматериалы не уперли.

— И…

— И через одну минуту и сорок секунд приехал патруль муниципалов. Три человека, — вывел ненадолго на экран Войцех три фотографии полицейских.

Двое белых мужчин, одна черная женщина — машинально отметил я.

–…При проверке здания, — продолжал Войцех рассказывать, — муниципалы наткнулись на корпоратов, в результате произошел огневой контакт. Все трое муниципалов погибли. Потери были и у корпоратов, сколько — неизвестно, тела они увезли. А теперь самое главное: официальная версия произошедшего говорит нам о том, что Дерек, Гжегож и Эллен, — показал на портреты полицейских Войцех, — сами решили обчистить особняк. Мимо же якобы в это время случайно проезжал экипаж корпоратов, которые проводят тестирующее патрулирование нового района. По итогу по решению суда полицейские были признаны виновными, а их семьи оказались лишены всех гражданских прав.

— И нам, предполагаю, нужно проникнуться столь вопиющей несправедливостью и исполнить божий гнев?

— Именно так.

— Так кого нужно наказать? — с некоторым скепсисом поинтересовался я. Но, как оказалось, скепсис был лишним, потому что конкретно в этом случае божий гнев было на ком демонстрировать: поверху проекции с изображением коттеджа появилось еще одно фото с белым седым мужчиной.

— Глава муниципальной гвардии округа Вилладж Джордж Линден, — представил того Войцех. — Томми купили его с потрохами. Вопрос возмущения муниципалов в том, что, если бы Линден сделал стражников крайними, его бы не поняли… но приняли. Это жизнь, так иногда бывает. Но Линден даже не стал бороться за семьи своих людей, хотя легко мог удержать их на краю. Семнадцать человек оказались на самом нижнем уровне без привилегий, пособий и со спущенным до нуля социальным рейтингом. Он их просто утопил.

— Ему это зачем?

— Томми наверняка решили устроить показательную порку. На материке они последние годы ведут себя под девизом: «Да, мы обнаглели, и что?». Здесь, видимо, решили не отступать от принятой парадигмы и сразу показать местным, кто теперь на острове хозяин. Все предельно просто: лишь посмотришь косо в сторону корпоратов — и не только сам зубами подавишься, но и всю свою семью под монастырь подведешь. Также понятны и мотивы Линдена — ему здесь больше не жить…

— Почему?

— Не в том смысле: у него через три месяца заканчивается контракт, и он уходит со службы. Видимо, решил обеспечить себе безбедную старость, переехав куда-нибудь в Канаду или на Фолкленды. Так вот, после того как я помог другу Вальдушу решить проблемы с шантажом от юной, но деятельной леди, он и рассказал мне эту вопиющую историю.

«Мафия. Польская мафия, она везде», — еще раз подсказал мне внутренний голос. Войцех между тем продолжал.

–…Если муниципалы накажут Линдена сами и, не дай бог, это всплывет, полетят головы. Много голов, и корпораты их вообще с землей смешают. Поэтому Вальдуш очень надеется, что Бог на небесах заметит несправедливость и накажет скурвившегося Линдена. Притом Вальдуш очень просит в молитвах Бога, чтобы тот наказал грешника так, чтобы это не выглядело насильственным убийством. Во избежание шумихи и долгих разбирательств.

— Просить Бога о помощи нам нужно с помощью трех пистолетов, одного пистолет-пулемета, гранат и парализаторов? — усмехнулся я.

— Нет. Это все для того, чтобы нас не сожрали в ближайшее время. Для Вальдуша это ничего не стоит, просто небольшое пожертвование на бедность.

— Конфискат?

— Левый притом, неучтенный.

— Ясно. Вилладж — элитный район. И убить Линдена — опасная авантюра.

— Вальдуш намекнул, что вскоре вакантным может стать контроль над Кигунгули, — показал на небольшой район на севере острова. Там сейчас сидят каннибалы, их как раз хотят подвинуть. Насовсем и навсегда.

— Каннибалы?

— Да, из французской колонии племя прибилось, долгая история.

— Попробуй кратко. Никогда в жизни с каннибалами не сталкивался.

— Ну… жило где-то во Французской Африке племя, о корнях не забывающее. Французы, как выяснилось, что они по заветам отцов и дедов продолжают каннибализмом баловаться, половину там перевешали, но по ходу дела вмешались британцы, раздули в ООН скандал с геноцидом. Французы тут же подсуетились и отправили все недобитое племя сюда, опять же через комиссию ООН. В общем, теперь на острове есть племя потомственных каннибалов. После их переселения уже больше года прошло, видимо, решили закрыть вопрос, а то эти купленные британцами каннибалы — вечный повод для шуток теперь среди политиков, как понимаю. Они сейчас всей своей шоблой-моблой в Кигунгули сидят, а это район промзон рядом с портом, там можно найти много возможностей. Особенно если полиция нас туда пустит и поможет укрепиться, закрывая иногда глаза. В общем, решай с Линденом, впрягаемся мы или нет — времени у нас пара недель на рекогносцировку точно есть.

— Хорошо. Решим. А сейчас давай подумаем, где нам взять денег.

— С собой ты не привез?

— Лишний хвост, не хотел рисковать. Я здесь как в свадебном кортеже.

— В смысле?

— Ну на свадебной машине обычно два кольца вешают на крыше, в том смысле, что начальный семейный счет — ноль-ноль.

Войцех внимательно на меня посмотрел, но спрашивать о причинах такого моего прибытия сюда все же не стал. Хотя мог бы — еще вчера средств у меня было столько, что не было необходимости их даже считать. Я ж прибыл сюда без копейки.

— Понял. Принял, — лишь коротко произнес Войцех.

— По поводу монеток. Нам для начала нужно не так много, но на круг, особенно учитывая покупку капсул в деньгах, сумма выходит довольно ощутимая. Так что давай посмотрим, кого мы можем безболезненно выставить.

— Выставить?

— Да. Британские ученые недавно доказали, что Робин Гуд грабил богатых, а не бедных оттого, что у бедных просто нечего было грабить. Поэтому наша с тобой задача сейчас определить, исходя из того, что нам предлагает район Кигунгули, кого мы можем выставить на хорошие бабки. Так, чтобы не зацепить потенциально возможных союзников и соседей. И желательно выставить кого-либо так, чтобы выставить это экспроприацией экспроприаторов.

— Что-что?

— Грабь награбленное. Мы должны кого-нибудь выставить, но так, чтобы пассионарная часть общества вздохнула с удовлетворением: «Ах, какие молодцы, забрали у кровопийц наворованное!»

— А, теперь понял.

— Второе — нам необходимо с тобой решить, как именно мы заработаем сразу и много денег, но сделаем это так, чтобы за это нам ничего не было. То есть нам нужен хороший план.

— Третье?

— Чумба.

— Что «Чумба»?

— Ты его вообще видел?

— Да.

— Нужна информация о нелегальных подпольных боях. Как только появятся средства на то, чтобы навести нашей команде внешний лоск, мы можем поставить Чумбу на ринг против химер.

— Эм… я не очень понимаю, о чем ты сейчас, — Войцех после этих слов удивленно на меня посмотрел.

— Я сейчас о том, что в этом славном городе, кроме стандартных боев без правил на аренах, проводятся так называемые бои организмов, с участием химер и мутантов. Это мероприятия для очень узкого круга и, соответственно, с ну очень большими ставками. Там играют хорошие деньги. Очень хорошие деньги, — после некоторой паузы добавил я. — И наш Чумба — идеальный кандидат для того, чтобы в таких боях участвовать. Теперь нужно только узнать, где они проходят, и получить на них приглашение.

— Если там крутятся большие деньги, то мы, вполне возможно, как туда зайдем, так там и останемся.

— Вот поэтому нам нужна крыша. И, соответственно, возвращаясь к первым двум пунктам: когда мы сейчас будем смотреть, кого мы можем выставить, давай думать, в чьих интересах мы можем это сделать так, чтобы сделать кому-либо хороший подарок.

— Ты хорошо подготовился.

— О да, — только и кивнул я.

«Отлично подготовился», — ехидно подсказал внутренний голос.

Ехидно он сказал это потому, что я даже карту Занзибара видел лишь у Астерота в замке междумирья. В остальное время как-то не до этого было, дел много навалилось. И сейчас все мои знания первых шагов заключались лишь в тех наставлениях, что дал мне архидемон. А именно: отправить Василия, Гека и дядюшку Абрама сюда с целью осмотреться в поисках возможностей, после чего прибыть самому, подняться с самого низа, путем экспроприации у одних получив в союзники других. Ну и для достижения целей на первом этапе использовать Чумбу для проведения нелегальных боев. Все.

— Так, ладно, — смел с проекции портреты погибших патрульных и Линдена мой бывший опекун. — Давай для начала рассмотрим Серебряную аллею…

— Войцех.

— Да.

— Давай рассмотрим. Только ты, предлагая, сразу делай ремарки с рассказом о городе и его обитателях. Начни с того, что за Серебряная аллея и почему она так называется — я немного не местный…

Над картой Занзибара просидели до самого вечера. И в результате ограничили выбор точек ограбления до нескольких мест. Когда уже финальной стадией обсуждали достоинства и недостатки каждого, вернулся Василий.

— Босс, у нас проблемы, — заявил он сразу с порога. Выглядел при этом Вася слегка взволнованным.

— Что случилось?

— Я выполнял твое поручение, но ко мне подошли местные вольные люди и сказали, что местная молодежь — это достояние района. И для того чтобы привлекать ее в разные блудняки, необходимо получить разрешение у уважаемых людей. Вы, босс, это разрешение не получили, и сейчас нас ждут на встречу уважаемые люди района.

— Уважаемые люди? — переспросил я.

Войцех же в этот момент громко рассмеялся. Причина его веселья ясна: «уважаемые люди» применительно к местной мусорной шушере звучало слишком уж уважительно, вплоть до карикатурных образов.

— Уважаемые люди, — между тем недоуменно повторил Василий.

Для него, пусть он и был долгое время частью отряда Артура Волкова и даже носил в себе душу тысячелетнего демона, ничего смешного в сказанном не было. Вася сейчас просто оказался в привычных реалиях привычного мира. Мира трущоб протектората, в котором он и начал свой осознанный путь, после того как его лодка с беженцами утонула, а сам он попал в роли скаута в слабую банду, промышляющую максимум наркоторговлей на районе. И люди, уважаемые в этом районе, в системе координат Василия для него действительно были уважаемыми.

— Где они нас ждут?

— В закусочной «Четыре угла».

Я вопросительно посмотрел на Войцеха, и он на карте показал забегаловку под одной из развязок. Путь туда, если немного попетлять, шел по серой свободной от камер наблюдения зоне, лишь два раза пересекая пути следования полицейских патрульных дронов.

— Ну, раз уважаемые люди ждут, то пойдем пообщаемся, — кивнул я Войцеху.

Он поднялся и, взглядом попросив меня отодвинуться, перетащил стол в сторону. Откатив в сторону пыльный ковер, он поднял люк, под которым находился тайник с оружием.

Здесь были два пистолета незнакомой мне конструкции и Глок-22, размером чуть больше, чем привычный семнадцатый. На его ствольной коробке и рукояти были заметны следы краски — видимо, оружие было весьма аляповато разрисовано до того момента, как попало в руки Войцеху.

Несмотря на внешний вид, Глок был хорошо вычищен и смазан. К нему был даже дополнительный магазин, который я себе и забрал. Компактный пистолет-пулемет взял себе Войцех, оружие, к своей радости, получил и Василий.

Свой пистолет я убрал в — на удивление — функционирующую скрытую кобуру в куртке сзади, на пояснице. Выхватил пару раз и довольно кивнул, удовлетворенный результатом — все работало отлично. А с искусственной рукой вообще все получалось быстро, на грани скольжения.

Сразу выходить не стали — дождались, пока дядюшка Абрам привезет Гека. И, оставив датчанина и Чумбу в доме караулить, мы втроем двинулись на встречу.

Уважаемые люди, ожидающие нас в закусочной «Четыре угла», выглядели как сборище громко верещащих человекообразных павлинов. Чуть больше десяти персонажей, все в вырвиглазно-ярких и блестящих «сутенерских» пиджаках. Причем практически все щеголяли в солнцезащитных очках — это в сумерках-то. И определенно это не были очки дополненной реальности — уважаемые люди в стоках средства объективного контроля личной деятельности не носят.

Несколько из «уважаемых людей» были в облегающих лосинах — причем не только две массивные дородные юные дамы, но и парочка мужчин; большинство присутствующих козыряло фальшивыми золотыми цепями в палец толщиной, а также светящимися татуировками.

В общем, красота невиданная — особенно на фоне мусорной серости темного и мрачного района.

— Всем здравствуйте, — поздоровался я вежливо первым делом, когда мы зашли.

В ответ мне раздался громкий гомон. И сразу из-за стола, роняя стул, вперед вышел худой черный парень в подсвеченном белым неоном ядовито-зеленом пиджаке. Был он одного роста со мной, но его на голову выше делала прическа из собранных в толстую копну покрашенных в ядовито-зеленый же цвет дредов. Волосы, кстати, у переговорщика от «уважаемых людей» росли только на кругу на макушке, остальная голова была выбритой, блестяще-лысой. Сбритыми были даже ресницы и брови.

И павлинистый зеленый незнакомец, не размениваясь на приветствия, сразу начал брать быка за рога, обещая меня изнасиловать самыми разными методами, объединяло которые лишь одно — все они были противоестественны человеческой природе.

Я полминуты его внимательно слушал и даже не обращал внимания на то, что этот зеленый павлин то и дело тыкает пальцем мне в грудь, а также периодически брызгает слюной.

За эти полминуты все ряженые «уважаемые люди» поднялись, обступая нас троих полукругом. В руках большинства были подручные средства — в основном бейсбольные биты и водопроводные трубы.

— Извини, бро… — попытался я вклиниться в речь зеленого павлина, поймав паузу в его монологе. Но это было единственным, что успел сказать: собеседник снова набрал в грудь воздуха и снова завел речитатив о том, как он из меня, моих друзей и наших домашних животных будет делать послушных девочек. Я же начал про себя неторопливо цитировать, из любимого:

Имел он сча́стливый талант

Без принужденья в разговоре

Коснуться до всего слегка,

С ученым видом знатока

Хранить молчанье в важном споре.

В момент, когда закончил проговаривать частичную характеристику Онегина, павлин напротив вновь сделал паузу набрать воздуха.

— Прошу прощения… — все же пришлось мне повысить голос. И опять не подействовало.

«Ублюдок, мать твою, а ну иди сюда, говно собачье, ты на кого лапу поднял», — продолжал между тем набравший воздуха зеленый павлин. Я его уже давно не слушал, да и на английском говорил он очень невнятно.

Каюсь, терпение после второй попытки вставить слово я потерял. Поэтому, когда мне в грудь в очередной раз уперся палец, я его сломал. С умыслом — когда переговорщик ожидаемо взвыл от боли, я вбил ему в открытый рот быстро выхваченный Глок, задрал ствол вверх и нажал на спуск.

Высокий сноп собранных в прическу дредов перекосило, вместе с частью расколовшейся крышки черепа, зеленые волосы окрасились брызнувшей кровью и мозгами. Эхом памяти я при этом воспринимал шум движения позади — Войцех и Вася так же, как и я, достали оружие.

Брезгливо оттолкнув от себя падающий труп, я придирчиво, даже не обращая внимания на попятившихся уважаемых людей, осмотрел мокрый от крови и слюны ствол пистолета. После присел, неторопливо вытер оружие о шейный платок павлина. И все так же неторопливо поднявшись, убрал пистолет обратно в кобуру на спине.

— Всем добрый вечер, — начал я, осматривая собравшихся. — Для начала хотел бы сказать вот о чем: вежливость — это основа дипломатии и здоровых отношений между людьми. Нет вежливости, — показал я на труп под ногами, — нет здоровых отношений. Надеюсь, вам всем это в силу имеющегося в наличии интеллекта доступно.

Сделав паузу, я глубоко и картинно вздохнул.

— Вы все как настоящая дипломатическая делегация подготовились ко встрече. Молодцы! Вижу, принесли с собой биты, трубы и вон даже одну цепь…

По мере того как я говорил, руки уважаемых людей разжимались и подручные средства падали на пол. В лицо мне никто не смотрел, и думаю — обладая прежними способностями — я наверняка бы почувствовал животный страх и благоговение. Что неудивительно — трое вооруженных людей для местной мусорной шушеры — это кто-то из пантеона богов. И местным действительно было сложно представить, что в этой клоаке на их территории окажется кто-то настолько высокого уровня.

— Вы молодцы, все сделали правильно: как известно, первая обезьяна, что взяла в руки палку, стала феодалом. Но в силу своей ограниченной образованности…

Говорил я сейчас медленно и обстоятельно. Павлин, который на меня орал, брызгая слюной, довольно сильно испортил мне настроение. Давно на меня так не кричали, и сейчас я, устроив долгую и нудную отповедь, просто приводил в норму расстроенные чувства.

У меня, вполне может быть, и ментальные способности при обладании даром были столь сильны из-за того, что правило «сделал гадость — весь день на сердце радость» применительно ко мне всегда работало. Ведь поджигать чужие задницы я любил и умел еще до того, как волей Астерота покинул прежний мир, отправившись в новый. И давно понял, что свои недостатки и слабости иногда лучше признать, жить легче становится. Так что сейчас я продолжал для всех собравшихся пытку нудной и поучительной речи:

–…в силу своей ограниченной образованности вы просто не подумали о том, что в вашей клоаке может быть кто-то, у кого есть не просто палка, а самый настоящий пистолет. Итак, меня зовут А… а-а-а как меня зовут? — вовремя исправился я, едва не представившись Артуром Волковым. — А зовут меня Драго Младич, и пистолет у меня есть. Более того, у меня к нему есть даже патроны, представляете? Показать? — потянулся я вновь к кобуре сзади.

Собравшиеся идиотами не были и дружно загомонили, мотая головами с посылом, что нет, показывать не нужно, а такому хорошему и вежливому человеку, как я, всегда можно верить на слово.

— Отлично. В вашей шайке вот этот был главный? — ткнул носком ботинка я в ногу лежащего тела.

Повисло молчание, но я сразу же выцепил взглядом одного из группы. Это был ближе всех стоящий ко мне толстый черный парень в сине-белых обтягивающих штанах и черной майке, открывающей полностью забитый фосфоресцирующими светящимися татуировками торс.

«Лампа», — быстро мысленно окрестил я его за свечение и за своеобразную фигуру в форме груши.

— Ты, отвечай.

— Нет, бвана Драго. Главный у нас бвана Ибове, — моментально ответил Лампа.

Бвана. Уважаемый — вспомнил я. Даже песня такая давным-давно была популярна, Джамбо Бвана. Здравствуй, уважаемый! — если в переводе.

— Это человек бвана Ибове? — обращаясь к Лампочке, вновь легонько пнул я в подошву трупа.

— Да, бвана Драго.

— Ясно. Сейчас ты один выйдешь отсюда, а после пойдешь и скажешь господину Ибове, что я очень зол и расстроен проявленной его человеком невежливостью. И если господин Ибове в течение часа не прибудет сюда и не попытается вежливо извиниться, то все уважаемые люди, — показал я на остальных ряженых вокруг, — пух-пух, и умрут. У меня много денег и много патронов. Настолько много, что я даже могу позволить себе никого не убивать руками. Это к сведению. Итак, если господин Ибове здесь не появится, все уважаемые люди здесь умрут, а после я сам приду к господину Ибове. Еще более злым. Это ясно?

— Да, бвана Драго.

— Отлично. Так ему и передай. Бегом, — помахал я рукой, после чего Лампа — молодец какой, сообразительный — мгновенно сорвался с места и выбежал из закусочной.

Ожидая, мы с Войцехом взяли в автомате кофе. Вася, кстати, остался у дверей наблюдать за происходящим. Причем подозреваю, что остался он в дверном проходе лишь для того, чтобы покрасоваться перед одной из компании уважаемых людей. Я, посматривая за ним, то и дело видел, как он стреляет глазами в сторону дородной леди в золотых лосинах, чьи бедра шириной были таковы, что не факт, что прошли бы через турникеты питерского метро. Но Василия я ничуть не осуждал — о вкусах не спорят.

Бвана Ибове заявился через двадцать семь минут, когда мы с Войцехом допили по второй кружке синтетического кофе. От этого напитка я испытывал чувства, какие, наверное, испытывает человек, впервые вынужденно занявшийся любовью с резиновой женщиной. Сам не пробовал, но, думаю, не сильно ошибусь в таком предположении.

Но кофе пил — я здесь не на пару дней, надо привыкать не кривить нос по пустякам. Но все равно появление господина Ибове пришлось как нельзя кстати. Сам он, кстати, оказался тучным господином, явно любящим золото — одна из трех цепей на его шее, самая тонкая, похоже, была даже настоящей.

Господин Ибове пришел в сопровождении двух телохранителей — с хвостами из дредов точь-в-точь такими же, как и у убитого мной зеленого. За их спинами маячил откровенно испуганный Лампа.

— Джамбо бвана! — приветствовал я господина Ибове, едва тот зашел в помещение.

— Здравствуйте, бвана Драго, — хрипло произнес Ибове в ответ. Даже отсюда я видел, что все его лицо покрыто крупными каплями пота.

— Бвана Ибове, вы главный человек в этом районе? — обвел рукой я вокруг себя.

— Да, — кивнул тучный господин Ибове и уже через секунду упал с простреленной головой.

— Это был неправильный ответ, — доверительно сообщил я уважаемым людям и спутникам господина Ибове. — Главный в этом районе теперь — я. Всем понятно?

Судя по установившемуся молчанию, всем было все понятно.

— Все, мальчики и девочки, закончилась акуна матата. Завтра всех жду у себя дома с одиннадцати утра. Будем решать, как будем дальше жить и кто здесь будет дальше жить. Всем до свидания, — натянул я на лицо вызывающе искусственную улыбку.

Оставив оторопевших от моей манеры ведения переговоров уважаемых людей отходить от шока, я вышел на улицу. Спутники господина Ибове и Лампа покинули траекторию моего пути так быстро, что быстрее, наверное, было бы только телепортацией.

На самом деле, я бы и сейчас с собравшимися все решил. Но уже пора было деактивировать обманку полушлема, в котором сейчас находился мой девайс от RODZ, и на ночь вернуться в реальность. Вернее, в поле зрения системы средств объективного контроля личной деятельности просителя политического убежища, как сейчас официально назывался мой статус.

— Такой дипломатии я точно тебя не учил, — только и прокомментировал состоявшиеся переговоры с уважаемыми людьми Войцех, когда мы вышли из забегаловки и направились в сторону нашего нового дома.

P.S.